Текст книги "Ангел тьмы"

Автор книги: Сидни Шелдон

Соавторы: Тилли Бэгшоу
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Вот тебе и поддержка знаменитой базы данных! Раздраженный Лю оставил сообщение. У миссис Баринг есть любовник, который, как они подозревают, замешан в убийстве мужа. Теперь миссис Баринг тоже стала подозреваемой. Она осталась на Бали, и фотографии доказывают, что этот человек живет вместе с ней на вилле. Не может ли помощник директора Магуайр организовать команду быстрого реагирования, чтобы помочь Лю и его людям получить доступ на виллу и, если необходимо, арестовать подозреваемых? Власти Индонезии помочь отказываются.

Повесив трубку, Лю взглянул на часы. Четыре дня по гонконгскому времени. Если к утру мистер Магуайр не появится, он возьмет дело в свои руки.

Селин Магуайр была в ужасном настроении, потому что говядина по-бургундски, которую она так старательно готовила для мужа, превратилась в вязкую подгоревшую массу на дне сотейника. А еще потому, что она сделала прическу и надела лучшее платье, и все зря. А также потому, что все причины опоздания, изложенные Дэнни, будут враньем, но она слишком боится докапываться до правды. Анджела Джейкс вернулась в их жизнь.

Раньше Селин воспринимала Анджелу чуть ли не как любовницу мужа. «Отвратительно ревновать к женщине, никогда не бывавшей в постели твоего мужа. Которая никогда там не побывает и к этому времени скорее всего уже мертва».

Теперь же она считала ее скорее чем-то вроде одержимости, как алкоголизм или пристрастие к кокаину. После пяти счастливых лет Дэнни слетел с катушек. Он и лгал, как наркоман:

«Фремо вызвал меня на совещание».

«Матильда заболела, и я сижу над горой документов».

«Начальство требует отчет. Придется задержаться на работе».

Селин проверяла каждую историю, хотя заранее знала, что обнаружит.

Если хочешь врать, Дэнни, не стоило жениться на детективе…

У него даже не хватило смелости признаться, что Интерпол официально начинает новое расследование под кодовым названием «Азраил» и тем более что он возглавляет команду. Но Дэнни был очень плохим лжецом. Тактика Селин тоже была незатейливой: вкусные обеды, романтические вечера, откровенная одежда. Можно подумать, у нее есть хоть один шанс выиграть. Победить пристрастие. Победить Анджелу.

– Прости, что опоздал! – Дэнни ворвался в дом с кучей файлов под мышкой и лопавшимся по швам портфелем в другой руке. – Ты что-то готовила, верно?

– А ты как думаешь? – раздраженно бросила Селин, оглядываясь на дымящиеся остатки говядины.

Дэнни сразу сник.

– Прости, солнышко. Ты должна была мне сказать.

– Должна была сказать? Должна была сказать?! – Она пролетела мимо разгневанной вспышкой красного шелка, схватив по пути пальто с вешалки у двери. – Пропади ты пропадом, Дэнни! И пропади пропадом «Азраил»!

Прежде чем Дэнни успел сказать хоть слово, она исчезла.

«Азраил»! Значит, она уже знает. Черт!

Его первым порывом было бежать за ней. Но он по опыту знал, что когда Селин так взбешена, лучше ее не трогать. Все, что он скажет сейчас, только подольет масла в огонь ее гнева.

Он устало сложил бумаги на кухонный стол. День был долгим, изматывающим и бесплодным. Большую часть времени он провел на телефоне – звонил в Лос-Анджелес, пытаясь отыскать следы и умоляя о помощи всякого, кто мог рассказать ему о Лайле Реналто. Но никто не видел его и не слышал о нем с 1997 года. Он оставил юридическую практику в том же году, почти через двенадцать месяцев после убийства Эндрю Джейкса и через десять после исчезновения Анджелы Джейкс. В том же году и Дэнни уехал из города.

По словам коллег, Лайл собирался занять новую должность в Нью-Йорке: он был уроженцем этого города, но Дэнни не смог найти ни одного упоминания о нем в открытых базах данных. Телефонные и квартирные счета, сведения о машинах, номер социального обеспечения… ничего. Конечно, это было давно. Но главные игроки в деле Джейксов имели странную тенденцию растворяться в воздухе как раз в тот момент, когда Дэнни хотел с ними поговорить. К нему уже начинало возвращаться знакомое ощущение бессилия, беспомощности и раздражения. Тогда, в девяностых, Дэнни казалось, что правда похожа на кусок мыла: схватишь его, а он норовит выскользнуть из рук. Неужели и теперь будет точно так же?

Интересно, кто же выболтал Селин о расследовании? Но какое это имеет значение? Ему следовало самому все ей рассказать. Теперь она не поймет. Не простит.

Если только я не раскрою это дело как можно скорее. Если только не добьюсь успеха. Не поймаю этого ублюдка и раз и навсегда не положу конец этому кошмару.

Наспех поужинав багетом с сыром бри и ветчиной, запив их ледяным «Сэмом Адамсом» – французы многое делают здорово, но пиво не их конек, – он стал разбираться в горе заметок. Было почти десять, когда он добрался до голосовой почты и обнаружил сообщения начальства по поводу бюджета, доказательства по делу, которое отдел вел в Боготе, звонок от матери, живущей в Лос-Анджелесе и спрашивавшей, не забыл ли он о девяностолетии бабушки (он не забыл). Но именно шестое и последнее сообщение от инспектора Лю заставило Дэнни насторожиться. У Лайзы Баринг есть любовник!

Теперь дикая теория Демартена казалась ему не такой уж дикой. Неужели это Лайл Реналто под чужим именем и с чужими документами? Конечно, он сейчас старше, ему должно быть лет около пятидесяти, но, возможно, он по-прежнему достаточно привлекателен, чтобы заманить в сети одинокую скучающую домохозяйку.

Лю сказал, что он живет на вилле Барингов на Бали. Если это правда, если есть хоть какой-то шанс, что это правда, нельзя позволить ему вновь ускользнуть.

Он собрался было перезвонить Лю, но решил, что это может подождать. Что, если Реналто или кем бы он ни был сейчас, в данный момент складывает вещи свои и Лайзы? Собирается увезти ее, чтобы убить, как остальных? Лю просил о содействии со стороны балинезийской полиции, и это Дэнни ему обеспечит.

Он набрал номер коммутатора Интерпола.

– Мне нужен допуск к операции на Бали. Соедините меня с шефом полиции в Джакарте.

Инспектор Лю проверил свой смартфон. Никаких известий из Лиона не поступало. Пусть Интерпол идет в задницу вместе с индонезийцами.

Это мое расследование. Хватит унижаться, просить разрешения, нужно действовать.

Звонок в Индонезию ничего не дал. Они не просили помощи Интерпола и ничего не знали о деле «Азраил». Гонконгская полиция уже натворила глупостей, беспокоя приличных граждан на индонезийской территории. Инспектор Лю, которому не удалось соблюсти обычный протокол, имел наглость потребовать их сотрудничества и попросил ордер на арест, не представив никаких свидетельств криминальной деятельности на вилле «Мираж». Инспектор Лю (заодно с Интерполом) может засунуть свои требования туда, где солнце никогда не светит.

Расстроенный Дэнни вернулся к своей горе бумаг, но мысли его были далеко. Может, позвонить Селин? Она так и не вернулась домой, что на нее непохоже. После ссоры она обычно убегала на несколько часов, выпивала несколько бокалов вина и возвращалась, готовая к скандалу и страстному примирению в постели.

Отодвинув бумаги, он увидел, что из файла выпало сообщение, полученное по факсу. Судя по шапке, факс тоже был из офиса Лю. Как же он не заметил его раньше?

К письму была прикреплена отсканированная черно-белая фотография, очевидно, сделанная с большого расстояния. Мужчина и женщина обнимались на балконе. Дэнни стал рассматривать мужчину, пытаясь найти сходство с Реналто, но качество снимка было ужасным. Хотя… было в нем что-то знакомое. Форма головы, манера, в которой мужчина протягивал руки к женщине, вероятно, миссис Баринг, несколько растянутые черты лица, словно он широко улыбался.

В желудке Дэнни все перевернулось. О Господи! Нет! Этого не может быть!

Дрожащей рукой он схватил трубку.

Глава 17

Мэтт Дейли сидел у бассейна, наслаждаясь видом заката, и прихлебывал джин с тоником, собственноручно смешанный и принесенный миссис Харкорт, когда зазвонил мобильник. На экране высветился номер Дэнни Магуайра.

Черт!

Он чувствовал себя виноватым перед Дэнни. Виноватым, потому что избегал звонков парня, потому что не сказал ему о Лайзе. Он не мог объяснить причину своего молчания даже себе самому. Просто то, что было у него с Лайзой, казалось настолько личным и бесценным, что он боялся впустить в это окружающий мир, боялся разбить и уничтожить мечту.

Но рано или поздно с Магуайром придется поговорить. Как ни закрывай глаза на правду, а где-то бродит обезумевший маньяк, которого необходимо поймать ради Лайзы и ради него самого.

Приготовившись к неизбежным оскорблениям, он нажал кнопку приема.

– Привет, Дэнни. Прости, что так долго скрывался.

– Слушай меня очень внимательно, Мэтт. – Голос Магуайра был скорее напряженным, чем рассерженным. – Тебе нужно убраться оттуда. Прямо сейчас.

– Откуда? – рассмеялся Мэтт. – Ты даже не знаешь, где я.

– На Бали. На вилле Лайзы Баринг.

Смех застыл на губах Мэтта.

Откуда, черт возьми, Магуайр пронюхал?

– Я собирался сказать тебе.

– Сказать? Что сказать? Что вы любовники? – Впервые в голосе Магуайра прозвучали гневные нотки.

– Сказать, что я здесь, – сухо ответил Мэтт. – Что я встретился с ней. И, к твоему сведению, мы не любовники.

Пока.

– Тебе не меня придется убеждать! – рявкнул Дэнни. – Все дело в инспекторе Лю. Ты не в курсе, что китайцы подозревают Лайзу Баринг в убийстве мужа?

Мэтт громко рассмеялся.

– Это безумие! Лайза не имеет никакого отношения к смерти Майлза, и это факт!

– Факт? Или тебе хочется, чтобы это было фактом?

Ночь была теплой, но Мэтт неожиданно ощутил пробравшийся под майку леденящий холод.

– У нее были любовники, – продолжал Дэнни. – По крайней мере один, о котором известно полиции. Возможно, имелись и другие.

– Чушь собачья!

– Мэтт, послушай меня. Пока Майлз был на работе, она приводила домой мужчин и занималась с ними сексом.

– Ошибаешься.

Ты должен ошибаться…

– Дело усложняется тем, что Лю считает тебя одним из ее любовников. Его люди следили за виллой и вами. Так что вы много дней находились под наблюдениям. Тебе следовало залечь на дно, а вместо этого ты, черт возьми, стал подозреваемым!

– П-подозреваемым? – ахнул Мэтт. – Что за бред! Меня даже не было в Гонконге во время убийства Майлза Баринга.

– Знаю, – отозвался Дэнни. – Поэтому и говорю тебе все это, а не рвусь арестовать тебя, как Лю и его люди. Но ты, приятель, не слишком помог расследованию!

– Невероятно! Китайцы шпионили за нами?! – возмутился Мэтт.

На этот раз Дэнни вспылил:

– Это расследование убийства! Вспомнил? Ты там не на отдыхе! Или успел забыть?

Мэтт не забыл, как бы ему этого ни хотелось. Мало того, ему очень хотелось забыть все, услышанное сейчас, особенно то, что Магуайр сказал о Лайзе. Он хотел увезти ее далеко-далеко, защитить ее, любить ее, хотелось, чтобы она больше никогда не думала о смерти, боли или предательстве.

Он попытался сохранить спокойствие.

– Ты совсем не знаешь Лайзу. Она никогда бы не изменила Майлзу. Не такой она человек.

Мэтт представил себе, как Дэнни закатил глаза.

– Да брось ты…

– А если и изменяла, что из того? – выпалил Мэтт с отчаянием. – Это еще не значит, что она убийца!

– Не значит. Но она вполне могла быть сообщницей.

– В чем? В собственном изнасиловании?

– А если это не изнасилование? Если все было по взаимному согласию?

– Возьми свои слова назад, – тихо произнес Мэтт.

– Прости, – поспешил извиниться Дэнни, уловив гнев и обиду в его голосе. – Я же не говорю, что я так думаю.

– Надеюсь, что нет.

– Я по-прежнему понятия не имею, что произошло той ночью. Но Лю не спускает глаз с Лайзы, и у него на это есть веская причина. У нее действительно был бойфренд, и сейчас есть, насколько мне известно. Она единственный человек, получивший финансовую выгоду от смерти Майлза, она единственная, кроме мужа, знала, как отключить сигнализацию. Это она в ночь убийства приказала слугам идти наверх и оставить ее и мужа вдвоем. Да и, кстати, насчет сигнализации: она была отключена еще днем. Убийце помогал кто-то из домашних.

Мэтт был бы рад заткнуть уши и ничего не слышать.

– Будь у Лю достаточно улик, чтобы арестовать Лайзу, он бы так и сделал. Но она не арестована. Он хватается за соломинку, потому что у него ничего нет. Совсем как у тебя в расследовании убийства моего отца.

Удар был ниже пояса, но Дэнни пришлось его проглотить. Сейчас для Мэтта главным было убраться с Бали, пока они оба не погорели на этом деле. Если кто-то свяжет Мэтта Дейли с Дэнни Магуайром, операции «Азраил» придет конец. Вместе с карьерой Дэнни.

– Помнишь, что ты сказал мне в тот день, когда мы встретились в моем лионском офисе?

– «Вместо того чтобы тратить время зря, ублюдок ты этакий, давно бы взялся за дело», – сострил Мэтт.

– Нет, после. Ты сказал: «Все дело в женах. Они ключ ко всему делу». Помнишь?

– Но не Лайза.

– Почему не Лайза? – возразил Дэнни. – Потому что ты влюблен в нее?

– Да! Нет, конечно, нет!

– Как долго ты знаешь эту женщину, Мэтт? Месяц? Два? Тебе не приходило в голову, что она, возможно, тебя использует?

– Хм-м… дай подумать… она сногсшибательная мультимиллионерша, а я – потерявший форму, находящийся в процессе развода банкрот и неудачливый комедиограф. Да, я понимаю, о чем ты. Она определенно меня использует.

Дэнни улыбнулся. Дейли просто несносен, но его манера косить под простачка забавляла.

– Я хотел сказать, что она пытается выудить у тебя информацию. Ты знаешь об этих убийствах столько же, сколько полиция, если не больше. Если за всем этим стоит бойфренд Лайзы…

– Не стоит.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что у нее нет бойфренда. Или ты не услышал ни слова из сказанного мной?

И тут Дэнни снова сорвался.

– Давай начистоту! Если ты немедленно не уберешься с этой виллы – при условии, что за это время не станешь жертвой любовника своей подружки, – люди Лю арестуют тебя и бросят в вонючую китайскую тюрьму, а я НЕ поспешу – повторяю, НЕ поспешу тебя спасать.

– Прекрасно, – угрюмо пробурчал Мэтт, прежде чем повесить трубку.

– Эй, все в порядке? Я слышала твой крик. – Лайза вышла к бассейну. На ней было длинное темно-синее, стянутое на талии кимоно. Длинные распущенные волосы были тщательно расчесаны: очевидно, она собиралась ложиться спать. При виде ее лицо Мэтта разгладилось.

Она ангел. Мой ангел. Я не должен волновать ее этими глупостями.

– Все хорошо, – заверил он с вымученной улыбкой. – Не о чем беспокоиться. Всего лишь недоразумение между друзьями.

– Кто-то из дома?

Дома. Разве не это мой дом?

– Что-то в этом роде.

Лайза щелкнула переключателем, и большой уличный очаг ожил. Пламя бросало теплые оранжевые отблески на ее кожу.

– Можно я посижу с тобой?

Улыбка Мэтта стала еще шире.

– Конечно. – Он приглашающе похлопал по сиденью рядом с собой. Желание протянуть руку и прикоснуться к Лайзе становилось невыносимым.

– Ты работала?

– Пыталась, – застенчиво улыбнулась она. – Быть чьим-то душеприказчиком гораздо труднее, чем кажется. У меня от цифр в глазах рябит. Не могу сосредоточиться.

Несколько минут оба молчали.

– В Позитано тоже есть такой очаг, – пробормотала наконец Лайза. – Майлзу так понравилось, что он велел сделать здесь что-то подобное.

Мэтт не ответил. Он не хотел говорить о Майлзе, слышать об их совместном отдыхе. Только не сейчас.

– Я все думаю о том, что со мной случилось, – неожиданно выпалила Лайза. – Об изнасиловании.

Мэтт затаил дыхание. Она впервые упомянула о той ночи, и впервые он услышал от нее это слово.

– Хочешь поговорить? Если тебе тяжело, лучше не надо.

Лайза подтянула колени к груди, прижалась к нему и обняла за талию. Раньше она никогда не делала ничего подобного, да еще по собственной инициативе.

Мэтт закрыл глаза, затерявшись в ее тепле, ее запахе – жасмина и пачули, нежнейшей ласке ее волос. Испытывал ли он хоть раз то же самое с Ракель? Отчаянное томление, отравленное желанием? Если и да, то это было так давно! И если уж на то пошло, он почти не помнил жену в этот момент.

– Я хочу говорить об этом, – тихо, но твердо ответила Лайза. – Мне нужно поговорить об этом. С тобой.

Потом, после, Мэтт будет мучительно вспоминать ночь, когда слушал исповедь Лайзы, во всех деталях. Сначала ее голос звучал нервно, то и дело срываясь, но по мере того как страх сменялся гневом, становился все тверже. Она рассказывала, как тот человек душил и щипал ее, заставляя выполнять самые омерзительные, самые извращенные свои желания на глазах у Майлза. Как она пыталась отрешиться от происходящего, отсечь разум от свирепого, гнусного насилия над ее телом. Как она с самого начала знала, что этот человек убьет Майлза, но все же была потрясена и смертельно испугана, когда увидела пистолет.

Ее речь все ускорялась, лавина боли росла и набирала скорость, пролетая сквозь кошмарную, жуткую историю. И вдруг лавина взорвалась, гнев иссяк, и слезы полились ручьем.

– Он не должен был это делать, – всхлипывала она в объятиях Мэтта. – Знал, что я не хочу! Я требовала, чтобы он остановился. Умоляла! Но что я могла сделать? Какой силой обладала? Какой силой я вообще когда-либо обладала?

Она словно бредила, обуреваемая сложной смесью эмоций: гнева, скорби, угрызений совести. Именно последнее терзало Мэтта больше всего, хотя он знал, что жертвы изнасилований часто мучаются именно угрызениями совести, словно виновны в том, что с ними случилось. Не хватало еще, чтобы инспектор Лю или Дэнни Магуайр пытались проверять на ней свои идиотские теории! Нужно защитить ее от всего этого!

Она плакала, казалось, много часов. И Мэтт плакал. Из-за нее, из-за себя, из-за того, что жестокий извращенный мир позволил случиться такому с прекрасной невинной женщиной. И в какую-то минуту во время этого долгого, пропитанного слезами объятия пали последние барьеры, слетели обрывки цепей, сковывавших их.

Позже Мэтт не мог вспомнить, кто кого раздел и поцеловал первым. Он помнил только, что отдавался Лайзе телом и душой, отдавался так, как никогда не отдавался женщине раньше. И Лайза отдавалась ему так же безоглядно, с таким же неудержимым желанием и страстью. Их любовь была прекрасна. Онабыла прекрасна – с шелковистой кожей, теплая и всепоглощающая. Они любили друг друга под звездами у бассейна, а потом в воде. Потом Мэтт вытер ее полотенцем, как ребенка, отнес в спальню, и она молила его делать это снова, снова и снова. И это было чудеснее всего. Желание Лайзы, ее голод были удивительным сюрпризом после долгих недель неуверенности в себе. Мэтт словно открыл дверь, за которой оказалась другая женщина, завладевшая телом Лайзы: чувственная, бесстыдная, абсолютно раскованная.

Мэтт стонал от наслаждения, когда она взяла его в рот, а потом оседлала, поднимаясь и опускаясь, задыхаясь и изнемогая в очередном оргазме. Впиваясь ногтями в его спину, вбирая в себя, словно хотела поглотить, завладеть. Мэтт с радостью подчинялся, забывая в этот момент обо всем.

Остроумная, сдержанная, заботливая женщина, которую он уже успел узнать, исчезла, превратившись в великолепное создание, алчное, отчаянное и неукротимое животное.

Мэтт потерял счет часам и минутам, в продолжение которых они наслаждались друг другом. Знал только, что они все еще лежали без сна, не разняв объятий, когда в щелки между планками жалюзи просочились первые рассветные лучи. А вскоре после этого он провалился в глубокий, восхитительный сон абсолютно счастливого человека.

А когда проснулся, яркое солнце обожгло глаза, словно кислотой. Заботливо укутав одеялом Лайзу, Мэтт прикрыл глаза ладонью. Должно быть, миссис Харкорт подняла жалюзи как способ объявить, что пора убирать комнату.

– Карен, умоляю, опустите жалюзи, – выдохнул Мэтт. – Мы… э… мы поздно уснули.

Резкий голос прокричал что-то на индонезийском, и до Мэтта внезапно дошло: это не домоправительница. Прежде чем он успел что-то сказать или сделать, шестеро вооруженных полицейских окружили кровать с пистолетами наготове.

– Лайза Баринг?

Лайза пошевелилась, открыла глаза и закричала.

– Лайза Баринг, у нас есть ордер на ваш арест.

– На каком основании? – рявкнул Мэтт.

Китайский офицер взглянул на него, улыбнулся и ударил Мэтта по голове рукоятью пистолета.

Мир почернел.

Глава 18

Лайза Баринг пристально смотрела на сидевшего напротив мужчину. В последний раз она видела инспектора Лю в своей палате, в больнице «Куин Элизабет». Тогда она почти не обратила на него внимания, совершив серьезную ошибку, как выяснилось потом. Она запомнила Лю как коротышку с невыразительной внешностью, но крайне почтительного. Тогда она отказалась от защиты полиции, но, несмотря на раздражение, он обращался с ней со всем уважением, полагавшимся тяжелой больной, жертве насилия и вдове важного и влиятельного человека.

Теперь же перед ней был совершенно другой человек. Сидя за письменном столом с пластиковой столешницей в простой белой комнате для допросов гонконгского центрального полицейского участка, Лю имел вид серьезный и даже несколько зловещий. И хотя круглое лицо, блестящие черные волосы и маленькие руки с аккуратным маникюром оставались прежними, манеры его изменились. Прежде бесстрастные черты лица словно ожили, рот стал подвижным, в глазах сверкало нечто, чему Лайза не могла подобрать определения.

Возбуждение? Жестокость? Язык тела был агрессивным: ноги широко расставлены, руки раскинуты по столешнице, торс и голова наклонены вперед.

Он считает себя главным и наслаждается этим.

– Я спрашиваю еще раз, миссис Баринг: как давно вы и человек, вместе с которым вас арестовали, были любовниками?

– И я отвечаю еще раз, инспектор. Его зовут Мэтью Дейли. И это не ваше собачье дело.

Она сознавала, что провоцирует его, и это, возможно, не самое умное решение в подобных обстоятельствах, но ничего не могла с собой поделать. Он так высокомерен, так груб! А все, что говорил о Мэтте, просто бред!

Просто странно, как уверенно она себя чувствует, несмотря на арест! Когда сегодня утром она проснулась на вилле и увидела толпу целившихся в нее полицейских, в мозгу ее словно прокрутились кадры той жуткой ночи. От ужаса она едва не потеряла сознание. Если бы Мэтт не успокоил ее, возможно, так и случилось бы. Милый Мэтт! Как смеют они воображать, будто он замешан во всем этом?! Где он сейчас? Только бы его не били!

У нее не было времени обдумать все случившееся прошлой ночью. Под конвоем ее проводили в самолет, потом сунули в патрульную машину и бесцеремонно притащили в эту унылую допросную в приземистом здании Центрального района, где отвратительный инспектор Лю забрасывает ее вопросами, словно отравленными дротиками.

Лайза закрыла глаза, стараясь снова ощутить упругое тело Мэтта, страстно прижимавшееся к ней. Волна желания была такой сильной, что она покраснела. Но желание смешалось с другими эмоциями – страхом и сознанием вины.

Ей трудно было разобраться в том, что она чувствовала, тем более когда мерзкий инспектор Лю буквально дышал ей в затылок. И все же ей было не так страшно, как она ожидала.

Это потому, что теперь я не одна. Теперь у меня есть Мэтт. Мэтт спасет меня.

Дверь открылась.

– Лайза, дорогая, я примчался так быстро, как только мог.

Это был не Мэтт Дейли, но тоже спасение в своем роде. Джон Кроули, поверенный Лайзы, был управляющим партнеров в «Кроули энд Роу», одной из ведущих адвокатских контор. Средних лет, высокий, темноволосый, представительный, Джон Кроули буквально излучал властность. В манжеты его рубашки были вдеты запонки с монограммами, а костюм стоил больше, чем инспектор Лю зарабатывал за год. Он источал запах лосьона после бритья «Флорис» и уверенность в себе. Лайза заметила, как в его присутствии сдулся Лю.

– Джон, откуда вы узнали, как меня найти? Мне не позволяли звонить.

– Знаю, – кивнул Кроули, садясь без разрешения. – Это одно из многочисленных нарушений закона, допущенных инспектором Лю. Мне позвонил ваш друг, мистер Дейли.

– Они уже освободили Мэтта? – ахнула Лайза.

– Естественно. Как только он предъявил паспорт, стало ясно, что в ночь убийства Майлза его даже не было в стране. А всякие версии о его соучастии – чистейшая фантазия. Как и о вашем. – Джон Кроули нетерпеливо посмотрел на винтажные «Картье». – Инспектор Лю, на каком основании вы задержали мою клиентку?

– У нас есть все необходимые документы. – Лю вручил ему стопку бумаг, очевидно ордеров, на китайском.

Кроули глянул на них с таким видом, словно раздумывал, не стоит ли использовать все это вместо носовых платков, после чего пренебрежительно отшвырнул.

– Миссис Баринг уже предъявлено обвинение?

– Еще нет. Она здесь, чтобы ответить на несколько вопросов. Существуют несоответствия, серьезные несоответствия между тем, как изложила случившееся в ту ночь миссис Баринг, и показаниями ее слуг.

– Когда вы были арестованы, миссис Баринг? В какое время? – осведомился Кроули.

– Сегодня утром. Часов в десять. Но я не уверена. Я спала, когда они ворвались в дом.

Кроули снова глянул на часы.

– Девять часов назад. И это означает, что у инспектора Лю есть максимум еще три часа, чтобы закончить допрос. Если к этому времени обвинение так и не будет предъявлено, вы сможете идти.

Инспектор просверлил адвоката негодующим взглядом, подозревая, что во всем этом каким-то образом замешан Магуайр из Интерпола. Вместо того чтобы перезвонить инспектору, Магуайр взял дело в свои руки и связался с посольством США, предпочитая иметь дело с ними, а не с местной полицией. Интерпол должен сохранять нейтралитет, но все они – и Магуайр, и Кроули, и Лайза Баринг, и Мэтт Дейли – были американцами, а американцы славятся тем, что всегда держатся друг за друга.

– Как вы справедливо сказали, мистер Кроули, время у нас ограничено. Поэтому я предложил бы не тратить его зря. Миссис Баринг, в больнице «Куин Элизабет» вы сказали, что у вашего мужа не осталось живых родственников, с которыми мы могли бы связаться. Но, как вам хорошо известно, у Майлза Баринга была дочь Элис от первого брака.

– Совершенно верно, но отношения между ними давно прерваны. После развода его бывшая жена переехала в Европу, и он потерял связь с ней и ребенком.

– Но человек с такими связями и средствами, как ваш муж, мог легко предпринять шаги к тому, чтобы их отыскать. Или завещал бы сделать это после своей смерти. И, как выяснилось, мистер Баринг сделал такие распоряжения, прежде чем женился на вас.

– Я… я понятия не имела, – пролепетала Лайза.

– Именно вы убедили его не только жениться на вас, но и оставить вам все состояние. Не так ли, миссис Баринг?

Лайза открыла рот, чтобы ответить, но вмешался Кроули.

– Миссис Баринг уже ответила вам. Она ничего не знала о распоряжениях Майлза, сделанных до того, как он ее встретил. И богатые люди после свадьбы часто изменяют свои завещания в пользу жен. Тут нет ничего необычного.

– Необычно, мистер Кроули, то, что скорбящая вдова постоянно лжет полиции, которая старается арестовать убийцу ее мужа, – отпарировал Лю. – Миссис Баринг, вы под присягой показали, что не умеете отключать систему безопасности на Проспект-роуд. Однако ваша горничная Джойс Чень заявила, что мистер Баринг много раз объяснял вам, как это делается.

– Я… он, должно быть, пытался. Но я плохо разбираюсь в технике.

– Почему вы в ночь убийства велели слугам не входить в комнаты, которые занимали вы и ваш муж?

– Не помню.

– Не для того, чтобы впустить своего любовника?

– Нет!

– Отрицаете, что у вас был любовник?

– Отрицаю. Разумеется, отрицаю!

Джон Кроули делал все возможное, чтобы уйти от наиболее острых вопросов и воспрепятствовать допросу, но Лю продолжал гнуть свою линию, настаивая, что любовник существовал, что Лайза помогла ему проникнуть в дом, и снова и снова требовал назвать его имя. Неужели их было столько, что она не помнит? Со сколькими мужчинами она спала до Майлза? А в период ее жизни с Майлзом? Со сколькими мужчинами спала после смерти Майлза, когда предположительно горевала в уединении? Или Мэтью Дейли был единственным? Откуда она знает мистера Дейли? Должно быть, пригласила его приехать на Бали? Следовательно, она знала его раньше?

К тому времени, по истечении трех часов, инспектор освободил ее с условием не покидать остров и «добровольно сотрудничать со следствием», Лайза была измотана эмоционально и физически, но ухитрилась ничего не рассказать Лю о прошлом Мэтта. В конце концов Мэтт тоже жертва. Если захочет сообщить об убийстве отца или своем интересе к другим преступлениям, это его дело.

Как только они вышли из здания, Джон Кроули взял Лайзу под руку. Бедняжку трясло.

– Вы прекрасно держались. Попытайтесь не слишком волноваться из-за всего этого. Я сильно сомневаюсь, что вам смогут что-то предъявить.

Лайза покачала головой:

– Он смотрел на меня с такой ненавистью. Словно я хотела, чтобы это случилось. Словно хотела, чтобы Майлз умер! Но это неправда. Так вышло. Может, так должно было произойти. Не знаю. Но я никак не могла это предотвратить.

Джон Кроули посмотрел на нее со странным выражением. Какая несвязная речь, если не сказать больше. Почему, во имя всего святого, убийство Майлза «должно было произойти»? Впрочем, после того допроса, которому только что подверглась Лайза, чудо еще, что она вообще может выговаривать слова!

– Вам нужно отдохнуть. Могу я отвезти вас домой?

Лайза непонимающе уставилась на него. Дом? Где это? Наверняка не на Проспект-роуд.

– Говорите, вам обо мне сказал Мэтт Дейли? Не знаете, где он остановился?

– Я здесь!

Славное, усталое, добродушное лицо Мэтта вынырнуло из моря азиатских лиц: даже в этот поздний час тротуары все еще были заполнены людьми. Лайза никогда еще никому не была так рада, как Мэтту. Она бросилась в его объятия.

– Ты в порядке? – прошептал он, крепко обнимая ее. – Тебя не били?

– Нет, все хорошо.

Она поцеловала его, не пытаясь скрыть свои чувства в присутствии Кроули. Адвокат подавил непонятно откуда взявшуюся ревность. У него было немного таких привлекательных клиенток, как миссис Баринг, и сегодня он наслаждался ролью белого рыцаря.

– Вы, должно быть, мистер Кроули, – кивнул Мэтт. – Спасибо, что действовали так быстро.

– Не за что. Спасибо за то, что позвонили.

Мужчины обменялись рукопожатием.

– Сегодня все прошло прекрасно. Думаю, Лю хватается за соломинки. Но не давайте ему оружия, миссис Баринг. Оставайтесь в Гонконге, не высовывайте носа и не теряйте со мной связи. Если полиция снова вас побеспокоит, немедленно дайте знать.

– Конечно.

Мэтт проводил глазами Кроули, севшего в такси, и с подозрением прищурился:

– Чертовски хорош для адвоката.

Лайза рассмеялась, обхватила Мэтта за шею и легонько поцеловала в губы.

– Ревнуешь?

– Ужасно.

Они снова поцеловались, и Лайза втайне удивилась тому, как была счастлива, как спокойна. Словно ей ничего не грозило. В свое время она испытала немало мужской ревности, и это означало одну лишь боль. Но с Мэттом все по-другому. В его объятиях она чувствует себя в безопасности. Теперь можно оглянуться и видеть, что большая часть жизни прошла под темным облаком страха, в ожидании, когда мужская ревность взорвется яростью и насилием, желанием причинить боль. Ранить. Она принимала это, потому что не знала ничего иного. И все из-за тайны, разрушившей не только ее жизнь, но и жизни многих других людей. Тайны, ключ к которой имелся только у одного человека. Но Мэтт не должен этого знать. Никогда.