Текст книги "Ангел тьмы"

Автор книги: Сидни Шелдон

Соавторы: Тилли Бэгшоу
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Мэтт сжал ее лицо ладонями.

– Ты выглядишь такой встревоженной. Из-за Лю?

– Да, – солгала она. – Он решил во что бы то ни стало меня достать.

– Ничего у него не выйдет, – заверил Мэтт. – Во всяком случае, пока я рядом. Послушай, Лайза, я знаю, что еще не время, что прошлая ночь была неожиданной для нас обоих. Но я должен сказать тебе. Я никогда не испытывал ничего подобного раньше. Я…

Лайза прижала палец к его губам.

– Не здесь. Лю и его люди, возможно, прямо сейчас выходят из здания.

Она была права. Оживленная улица, на которую выходил полицейский участок, была не местом для объяснений в вечной любви. Мэтт махнул рукой, и возле них немедленно остановилось такси.

– «Пининсула».

Лайза вскинула брови. «Пининсула» был самым дорогим в Гонконге отелем. Конечно, они могут там остановиться, поскольку власти разморозили счета Майлза и дали Лайзе доступ к его деньгам. Но это вряд ли означало «не высовывать носа».

– Я решил, что, если уж сидеть под фактическим домашним арестом, можно делать это в золотой клетке, – заявил Мэтт. – Хочу, чтобы ты была счастлива.

Лайза знала о золотых клетках все.

– Я буду счастлива где угодно, – честно сказала она. – Пока мы вместе.

Если бы я только могла остаться с ним навсегда. Если бы только могла сказать правду.

Но она знала, что никогда не сможет это сделать.

Их номер был роскошным: маленькая, изысканно обставленная гостиная и две большие мраморные ванные, смежные с большой спальней с живописным видом на гавань. После горячего душа и принесенного официантом сандвича, Лайза ожила настолько, что смогла рассказать Мэтту о допросе.

– У Лю новая информация. Должно быть, он поговорил с Джойс Чень и запугал ее так, что она все выложила.

– Кто такая Джойс Чень?

– Наша экономка на Проспект-роуд. Она единственная, кто мог проболтаться Лю, что у меня якобы был роман.

«Так вот откуда пошли слухи, – подумал Мэтт, вспомнив свой яростный спор с Дэнни Магуайром. – Злобные сплетни слуг».

– Подлая стерва!

– О нет! – испугалась Лайза. – Нет-нет. Миссис Чень – чудесная женщина. Она никогда не причинила бы мне вреда сознательно.

– Но почему же, спрашивается, наговорила такого?

– От страха. И потому что это правда.

– Я не была до конца искренна с тобой.

Это было сказано двадцать минут спустя, когда оба лежали в постели обнаженные, в объятиях друг друга, и это казалось вполне подходящим временем для исповеди.

– Я хотела. Но не знала, с чего начать.

– Все хорошо, – заверил Мэтт, гладя ее по голове.

Если совсем уж честно, он тоже был не вполне искренен с Лайзой. Она так и не узнала о его связях с Интерполом и Дэнни Магуайром. Все это время она делила дом и постель с полицейской подсадной уткой. Если это не предательство, тогда что?

Лайза нервно, спотыкаясь на каждом слове, рассказала Мэтту о своей связи. У нее был всего один любовник – не сотня, как намекал Магуайр. Она все отрицала в полиции, чтобы защитить молодого человека. Они не любили друг друга. Но он помогал ей облегчить тяготы брака.

– Когда мы с Майлзом встречались, между нами было все. Наши отношения трудно было назвать страстными – Майлз был гораздо старше, но мы занимались любовью. Но после свадьбы все изменилось. Майлз был добр и заботлив, но мысленно поставил меня на пьедестал. Словно я была чистой, нетронутой девушкой. Отношения между нами были… крайне редкими.

Мэтт на секунду ощутил родство душ с Майлзом Барингом. Лайза была невероятно желанной и привлекательной женщиной. И в то же время такой идеальной, такой хорошей, что он понимал, отчего в представлении Баринга она была кем-то вроде Мадонны, которой следует поклоняться. Которую невозможно запачкать.

– Значит, это был просто секс? У тебя с тем мужчиной?

Лайза вспыхнула и отвела глаза.

– Ты меня теперь возненавидишь?

Мэтт привлек ее к себе, вдыхая теплый аромат.

– Я никогда не смогу тебя ненавидеть. Ты для меня все.

– Не говори так, – расстроилась Лайза.

– Почему? Это правда. Ты знаешь, это правда. Думаю, что мог бы возненавидеть его, но это другое дело. И я не считаю, что ты должна защищать его, подвергая себя опасности.

– Но я должна его защитить, – запротестовала Лайза.

– Почему?

– Потому что это мой долг. Мы обещали не выдавать друг друга. Ни в коем случае.

– Да. Но это было до того, как Майлз был убит, а ты изнасилована. Это немного меняет дело, не думаешь? Лю, очевидно, подозревает, что он замешан в преступлении.

Лайза с несчастным видом покачала головой.

– Обещание есть обещание. Его нарушать нельзя. – Она откатилась от него на другую сторону кровати.

– Насколько хорошо ты знаешь этого парня? – спросил Мэтт. Кровь его кипела. Что, если инспектор Лю и Дэнни были правы? Не в том, что Лайза сообщница убийцы – это чушь, – а в том, что ее любовник и есть преступник! У него явно есть какая-то власть над ней.

Лайза, лежавшая лицом к стене, даже не повернулась.

– Насколько хорошо кто-то может знать друг друга? Насколько хорошо мы с тобой знаем друг друга, если уж на то пошло?

В ушах Мэтта неприятным эхом отдались слова Дэнни. Неужели их беседа состоялась только вчера? Кажется, прошла целая вечность.

– Назови его имя, Лайза.

– Не могу. Прости.

– Ты мне не доверяешь, – горько вздохнул Мэтт.

Лайза порывисто повернулась и приподнялась, опершись на локоть. Ее великолепные груди коснулись простыни от «Фретте».

– Я доверяю тебе, Мэтт, – негодующе ответила она. – Ты понятия не имеешь, как много это для меня значит. По крайней мере я честна с тобой, а о тебе и того не скажешь.

– О чем ты?

– Вчерашний телефонный звонок. Когда я спросила тебя, кто звонил, ты промямлил что-то несвязное. «Недоразумение между друзьями», – кажется, ты так выразился? Неправда. Речь шла обо мне.

– Ты права, – выдавил Мэтт. Какое облегчение наконец признаться во всем!

Он рассказал о Дэнни Магуайре. Как тот занимался расследованием убийства Эндрю Джейкса, а потом перешел на работу в Интерпол. Как Мэтт отыскал его и просветил насчет двух других убийств.

– Все вдовы, как ты знаешь, исчезли, но ты была в безопасности, под защитой полиции, в больнице, и я прилетел сюда, чтобы узнать все возможное и отчитаться перед Магуайром.

Кровь отлила от лица Лайзы.

– И как? Отчитался? О Боже, именно поэтому ты спал со мной? Чтобы вытянуть из меня как можно больше информации? Заставить развязать язык?

– Нет! – яростно затряс головой Мэтт. – Да, я прилетел сюда именно поэтому, но как только встретил тебя, все изменилось. Клянусь, я ни разу не звонил Магуайру. Отчасти именно поэтому он был так зол на меня вчера. Я исчез и бросил его.

Лайза подтянула колени к груди и поплотнее укуталась простыней, размышляя над сказанным Мэттом. Потом наконец спросила:

– А другая часть? Ты сказал «отчасти». Почему еще он зол на тебя?

Мэтт сглотнул внезапно возникший в горле ком. Можно сказать правду и сейчас. Какая, в сущности, разница?

– Он говорил с Лю. Сказал, что ты изменяла Майлзу и что вполне можешь оказаться соучастницей преступления.

Лайза опустила голову.

– Знаю. Знаю. Я твердил, что все это чушь собачья и ты не имеешь с этим ничего общего. Но он хотел, чтобы я тебя оставил, убрался с виллы и вернулся домой. Люди Лю сфотографировали нас вместе. Он сложил два и два и получил тысячу. Думаю, Денни волновался, что, если меня арестуют, выйдет наружу, что мы работали вместе. Парням из Интерпола не слишком нравится, когда дилетанты вмешиваются в их дела. Дэнни мог попасть в беду, и в лучшем случае его отстранили бы от дела.

– Так ты знал, что я изменяла Майлзу, – вздохнула Лайза. – Знал, и это тебя не задевало?

– Я понятия не имел. Это Магуайр сказал, но я ему не поверил. Супружеская измена не в духе той Лайзы, которую я знаю.

Лайзы, которую ты знаешь! Как трогательно, какая патетика!

Лайза не знала, плакать ей или смеяться.

– Я так тебя люблю, – прошептал Мэтт. – Мне все равно, что было до нашей встречи.

– И зря. Прошлое…

– Осталось позади. Прошлой ночью Магуайр задал мне тот же вопрос, что и ты: насколько хорошо я знаю тебя? Насколько хорошо ты знаешь меня? Тебе интересно, что я ответил?

– Говори.

– Мы знаем все, что нужно знать. Знаем, что любим друг друга. И этого достаточно.

Лайза нежно погладила его по щеке.

– Ты на самом деле в это веришь?

– На самом деле.

– Но если чье-то прошлое – абсолютный кошмар? Что, если все куда хуже, чем ты себе можешь представить? Что, если такое простить нельзя?

– Простить можно все. – Мэтт потянулся к ней. – Я влюблен не в твое прошлое, Лайза. Я люблю тебя.

В этот раз они любили друг друга сдержаннее, чем прошлой ночью. Не так пылко, но нежнее. Если у Мэтта и были сомнения в чувствах Лайзы, все они испарились от прикосновения ее рук, ласки губ, от мягкого убаюкивающего голоса. Я люблю тебя, Мэтт. Люблю.

Потом Мэтт позвонил в службу рум-сервис и заказал два виски. Было поздно, очень поздно, но мысли о будущем не давали им уснуть.

Мэтт заговорил первым:

– Давай сбежим!

Лайза рассмеялась. Она обожала его чувство юмора. И смеялась с самой первой встречи с ним куда чаще, чем за всю свою прошлую жизнь, несмотря на отчаянную ситуацию.

– Я серьезно. Давай смоемся.

– Мы не можем. – Лайза покачала головой, прижав палец к губам Мэтта.

– Еще как можем! Можем делать все, что захотим.

– Шшш… – Лайза прижалась к нему. Отяжелевшие веки опустились сами собой.

– Я серьезно.

– Я тоже. Давай спать.

К тому времени, как Лайза открыла глаза, Мэтт уже сидел за письменным столом, стуча по клавиатуре ноутбука. Он попросил миссис Харкорт выслать их компьютеры, немного одежды и другие необходимые вещи личным самолетом Баринга.

Лайза наблюдала, как он работает голый, если не считать белого полотенца, обернутого вокруг талии.

«Он так красив», – подумала она с болью. Не красотой модели, как некоторые ее знакомые мужчины, но он такой любящий, родной, свой.

Она позволила себе немножко пофантазировать. Они с Мэттом женаты, счастливы, живут далеко от Гонконга, от всего мира. В безопасности. Свободные. Вместе.

Почувствовав ее взгляд, Мэтт поднял голову и улыбнулся:

– Завтрак?

– Конечно! – улыбнулась Лайза. – Умираю от голода.

Они заказали свежие фрукты, круассаны с горячим кофе и жареный бекон для Мэтта. Лайза завтракала в постели, но Мэтт словно прилип к экрану.

– Что ты делаешь? – спросила она наконец, намазав остаток меда на третий круассан и жадно в него вгрызаясь.

– Я говорил тебе прошлой ночью. Составляю план побега.

– А я говорила тебепрошлой ночью, – рассердилась Лайза, – что невозможно исчезнуть вдвоем и сразу. Инспектор Лю выпустил меня только с тем условием, что я останусь в Гонконге. Помнишь, что сказал Кроули? Главное – не давать ему оружия. Для нас жизненно важно играть по его правилам.

Мэтт выключил компьютер.

– Пусть Кроули идет в задницу!

– Брось, Мэтт. Шуточки ревнивого любовника здесь не совсем уместны. И это серьезно.

– Знаю. Лайза, китайская полиция пытается повесить на тебя убийство Майлза. Они уже убедили Интерпол в своей версии, считают, что ты и твой таинственный дружок все это и устроили. И если Лю до сих пор не предъявил тебе обвинения, это еще не значит, что он не намерен это сделать.

– Но у него нет доказательств.

– Еще как есть! Правда, пока только косвенные и все это полнейшая чушь, но обвинительные приговоры выносились и на меньшем основании. Поверь мне, если ты будешь по-прежнему отказываться назвать имя этого парня…

– Мы уже об этом говорили, – раздраженно оборвала его Лайза.

– Знаю. Я не пытаюсь тебя переубедить. Просто констатирую тот факт, что он от них ускользнул. Зато ты в их руках. А синица в руках надежнее журавля в небе. Лю знает, что полиция Америки, Франции и Британии осталась ни с чем. Он не позволит тебе сорваться с крючка, пока не раздобудет чего-нибудь существенного.

Лайза колебалась. Не то чтобы идея побега с Мэттом не привлекала ее. Какая чудесная фантазия! Мечта! Но это невозможно.

Так ли невозможно?

– Оставаясь здесь, мы все больше вживаемся в роли подсадных уток, – заметил Мэтт. – Либо для Лю, либо для убийцы, кем бы он ни был. Ты этого хочешь?

– Если я убегу, в глазах всех буду выглядеть виновной.

– Ты и сейчас выглядишь виновной, ангел. Боюсь, это часть проблемы. Таблоиды уже тебя ненавидят.

– Спасибо огромное! – Лайза пыталась свести все к шутке, но смех застрял в горле.

Подошедший Мэтт поцеловал ее.

– Я просто стараюсь быть реалистом.

– Знаю.

Лайза отодвинула завтрак. Аппетит неожиданно пропал.

– Так что будем делать? Теоретически, конечно. Я о твоем великом плане побега. Куда отправимся?

Мэтт схватил со стола ноутбук, поднес его к кровати и открыл карту мира.

– Выбирай.

Он хотел отправиться в какое-то особенное место, о котором у Лайзы сохранились счастливые воспоминания. Но, проснувшись утром, понял, что почти ничего о ней не знает. Как она жила до встречи с Майлзом? Она американка, выросла в Нью-Йорке, ее родители умерли, и родных, если не считать сестры, с которой потеряна связь, тоже нет. Очевидно, она много путешествовала, поскольку в разговорах часто упоминала о различных городах Европы и Северной Африки. Одно время работала в Азии, где и встретила Майлза. И это все. Если у нее где-то и были корни, Мэтт ничего об этом не знал.

– Где, по-твоему, ты будешь счастлива?

Где я буду счастлива? Я была в стольких чудесных местах! Рим, Париж, Лондон. Загорала на пляжах Малибу, плавала в Средиземном море на Итальянской Ривьере. Но была ли я когда-нибудь счастлива?

– Все, что угодно. Все, что для тебя что-то значит. За пределами Штатов, конечно. Вряд ли так уж мудро возвращаться туда.

Лайза смотрела на карту, но вряд ли что-то видела. И тут ее вдруг осенило. Ответ был очевидным, как солнечный свет за окном. Она любовно погладила пальцем экран.

– Марокко. Я бы хотела жить в Марокко.

Глава 19

– Мне это не нравится, Магуайр. Совсем не нравится. – Анри Фремо действительно выглядел недовольным. Впрочем, довольным он не выглядел никогда.

– Понимаю, сэр.

– Мы здесь, чтобы помогать и облегчать задачу. Помогать и облегчать. Какое из этих двух слов вам непонятно?

– Я все понимаю, сэр.

– В самом деле? В таком случае почему я должен получать чрезвычайно неприятные звонки от шефа полиции Гонконга с уведомлением, что команда, работающая по «Азраилу», мешает отправлению правосудия, упряма, несговорчива и связаться с ней почти невозможно? И что… – Он справился со своими заметками. – Что инспектор Лю даже не может добиться ответа на свои звонки.

– При всем моем уважении, сэр, Лю просил помочь ему связаться с индонезийскими властями. Я как раз пытался это сделать, когда он решил действовать самостоятельно, арестовав по крайней мере одного невиновного американского гражданина, а возможно, и двух. Законность его действий по меньшей мере сомнительна.

– Я здесь не для того, чтобы разбираться в том, как гонконгская полиция ведет свои расследования! – взорвался Фремо. – Моя работа – следить, чтобы Интерпол выполнял своюзадачу. Существуют правила, которые необходимо выполнять!

«Да, – подумал Дэнни, – правила, созданные для удовлетворения чванливых чинуш вроде тебя».

Все же раздражение Анри можно было понять. Пока что команда «Азраила» почти не продвинулась вперед, если не считать блестящего статистического анализа Ричарда Стури. Но без перспективы скорого ареста, маячившей на горизонте, все было зря. Расследование отнимало невероятное количество времени и сил, куда больше, чем восемь человеко-часов, отпущенных Фремо. Больше всего времени тратил Дэнни, хотя только что послал Демартена в Экс-ан-Прованс порыться в анализах ДНК с места убийства Дидье Анжу.

Слава Богу, Фремо пока не знает об этом. И об участии Мэтта Дейли. Тогда он точно сошел бы с катушек.

– Даю вам месяц, Магуайр, – проворчал Фремо. – При условии, что больше мне не будут звонить из стран – членов Интерпола с жалобами на ваше отношение к работе.

– Не будут, сэр. Гарантирую.

– Если за это время я не увижу ощутимого прогресса – а под ощутимым я подразумеваю что-то, стоящее тех денег, которые мы тратим, гоняясь за собственными хвостами, – «Азраилу» конец.

Поникший Дэнни вернулся к себе. Селин почти с ним не разговаривала. Подчиненные, всегда чрезвычайно лояльные к Дэнни, злились из-за того, что он почти все время посвящает «Азраилу», расследование которого большинство из них считали бесплодной погоней за ветром в поле. Когда все только начиналось, он думал о Дейли как о партнере, соотечественнике, который стремится найти убийцу отца. Но даже Дейли сбежал, влюбившись в прекрасную миссис Баринг. Давно уже Дэнни не чувствовал такого ужасающего одиночества. С того ужасного момента, когда пропала Анджела Джейкс.

С самого начала он сосредоточился на поисках Лайла Реналто, не в состоянии отделаться от мысли о том, что адвокат Анджелы Джейкс был ключом ко всей загадке. Это Клод Демартен выдвинул теорию «любовника-убийцы», хотя семена недоверия к Лайлу были посеяны еще у больничной койки Анджелы. Но после нескольких недель интенсивного поиска в базах данных каждой страны, где произошли убийства, а также крупных городов Америки он по-прежнему ничего не имел в руках. Впервые Лайл Реналто официально упоминался в налоговой декларации, поданной за год до убийства Джейкса. До этого не нашлось ни единого документа. А через год после убийства он снова исчез, словно никогда не существовал.

Дэнни вспомнил слова, которые твердила Анджела в ночь убийства: «У меня нет жизни». У Реналто тоже не было жизни. Официально ни Анджела, ни он не имели ни прошлого, ни будущего.

Пытаясь обнаружить что-то общее во всех трех убийствах, Дэнни попробовал проверить прошлое еще двух вдов – Трейси Хенли и Ирины Анжу. Существовали свидетельства о браке, но никаких свидетельств о рождении не было. Никто из родственников не искал пропавших женщин. Их даже не объявляли пропавшими официально. Они тоже «не имели жизни» – ни до, ни после ужасных преступлений.

– А, вот и вы. Все утро пытаюсь до вас добраться! – Его секретарша Матильда набросилась на него, едва он вошел приемную, и принялась перечислять длинный список запросов и требований по другим делам, которыми он пренебрегал, а также имена различных коллег, жаждущих его крови. Когда она наконец замолчала, Дэнни поплелся в кабинет. Но Матильда крикнула вдогонку: – Да, и звонил Клод Демартен. Сказал, что у него новости, и просил перезвонить как можно скорее.

Тем временем события в отеле разворачивались с молниеносной быстротой. Каждое утро, почти каждый час, Лайза Баринг думала только об одном: «Нужно это остановить. Мы не можем просто взять и убежать».

Но энтузиазм Мэтта, его вера в себя были настолько сильными и заразительными, что она позволила себе увлечься и поверить в невозможное. А вдруг она сможет сбежать вместе с Мэттом? Сможет перехитрить судьбу и быть счастливой?

Каждое утро Мэтт по нескольку часов говорил по скайпу. Решив, что путешествовать самолетом слишком рискованно, он составил маршрут, включающий только пароходы и поезда. Они смогут регистрироваться под чужими именами и переводить деньги анонимно, через DigiCash, с офшорного счета Лайзы. Мэтт надеялся, что в Азии солидная взятка перевесит отсутствие подлинных документов. Согласно плану, он должен был уйти первым, еще до рассвета. Полагая, что люди инспектора Лю следят за ними днем и ночью, они решили, что Мэтт уведет сыщиков подальше от отеля. А потом «потеряет» их в метро и направится в порт. Лайза тем временем выскользнет из отеля в шесть утра, переодевшись в простую синюю униформу горничной отеля. Оставалось надеяться, что никто ее не заметит.

– Но как мы достанем униформу? – допытывалась Лайза. – Огреем какую-то бедняжку по голове?

– Нет. Вежливо попросим. А если не выйдет, попробуем предложить пятидесятидолларовую банкноту и фото Мэтта Леблана.

Лайза громко рассмеялась.

– Думаешь, я шучу? «Друзья» все еще ужасно популярны в Китае. – Он вытащил из ящика стопку рекламных фото. – Ты удивилась бы, узнав, как высоко китайцы их ценят. Как сигареты в тюрьме.

Лайза покачала головой.

– Так наш великий план побега начинается с Джо Трибиани?

– Угу. Верь мне, Лайза. Я знаю, что делаю.

Следующим после побега Лайзы этапом должно было стать путешествие в рыбачьей лодке на материк, где посредник, мистер Онг, согласился устроить их на пароход, идущий через Южно-Китайское море и Зондский залив в Кейптаун. Оттуда – долгая поездка ночными поездами к северу. Примерно через месяц они должны оказаться в Касабланке.

– Все просто, – заключил Мэтт, чем очень развеселил Лайзу, поскольку план можно было назвать каким угодно, только не простым.

Опасность грозила на каждом шагу. Но уверенность Мэтта была непоколебимой, а фантазия слишком прекрасной и чистой, чтобы сопротивляться.

Будем жить анонимно в каком-нибудь уединенном доме. Смотреть, как порхают птички над фонтаном во дворе. Мир, покой, безмятежность, красота… Он никогда не найдет меня. И безумие закончится.

В девять часов вечера, перед побегом, Мэтт оставил на стойке портье запечатанный конверт с деньгами. Пусть он и бежит, спасая свою жизнь, все же он не из тех людей, которые исчезают, не заплатив по счетам.

Наверху они с Лайзой выпили немного виски и улеглись, чтобы хоть немного поспать. Будильник был поставлен на два ночи. Чтобы план сработал, Мэтт должен был отправиться в путь до трех утра.

Клод Демартен пробыл в дороге не менее пяти часов, прежде чем увидел табличку с надписью «Экс-ан-Прованс». Объехав стороной древний город, он остановился перед ничем не примечательным промышленным комплексом.

Лабораторией Шомюр, вклинившейся между шоссе и железной дорогой, пользовались все полицейские Южной Франции. Два дня назад Магуайру позвонил один из старших экспертов с подтверждением, что лаборатория действительно проводила анализы образцов ДНК, взятых на месте убийства Анжу.

– Но в полицейских протоколах не было таких анализов, – удивился Дэнни.

Эксперт вздохнул.

– Не было. Боюсь, это обычное явление. Когда на суд, награды и славу рассчитывать не приходится, полиция Сен-Тропеза относится к доказательствам весьма небрежно, если не сказать больше.

И вот через тридцать шесть часов Демартен встретился с экспертом Альбером Дюма. Клод сразу признал собрата и коллегу в пятидесятилетнем мужчине – высоком, худом и угловатом. Его белый халат был так сильно накрахмален, что о складки можно было порезаться, очки в проволочной оправе были сдвинуты на кончик острого мышиного носа. Оба мгновенно прониклись симпатией друг к другу.

– Заходите, детектив.

Дюма с энтузиазмом пожал жесткую ладонь Клода.

– Думаю, вас приятно удивит наша находка.

Помещение лаборатории было гигантским, устроенным по принципу «оупен спейс», то есть разделенным на множество стеклянных клетушек, обставленных простой мебелью из ИКЕА. Некоторые были оборудованы под лаборатории, остальные – под учебные аудитории, с белыми досками, скамейками и лазерными указками. Вдоль дальних стен были аккуратно расставлены ряды микроскопов. Были здесь и офисы. Альбер повел Клода в один из таких, где на столе рядом с компьютером лежала стопка распечаток.

– Итак, у местной полиции нет этих данных? – спросил Клод.

– Так сказал мне ваш босс. Признаться, не очень-то я удивился.

– Но вы ведете свои собственные протоколы?

– Разумеется, – ответил Дюма с оскорбленным видом. – Анализы спермы, крови, отпечатки пальцев, все тут. Я сравнил их с посланными вами данными из других дел.

– И…

– Беда в том, что присланные вами образцы крови практически бесполезны.

Клод нахмурился. И это должно меня приятно взволновать?

– Образцы Хенли были каким-то образом загрязнены в Скотленд-Ярде.

– А как насчет Джейксов?

Альбер перелистал распечатки.

– На месте преступления найдена только кровь жертв. Кстати, как и в доме Анжу.

– Так у нас ничего нет?

– Не совсем. Гонконг более перспективен. В доме Барингов было отобрано три достаточно хороших образца. Но, боюсь, кровь преступника имеет стандартную первую группу.

– Что сужает количество подозреваемых почти до сорока процентов населения земного шара, – вздохнул Клод. – Супер. А в чем же заключаются хорошие новости?

– А, это! – Лицо Дюма просветлело. – Сначала я думал, что все плохо. Большинство отпечатков смазаны, да и образцы спермы получились конфликтными.

– Конфликтными? В каком смысле?

– И миссис Хенли, и миссис Джейкс в ночь убийства имели половые сношения с мужьями, а при изнасиловании миссис Баринг эякуляции не было. Оставался только один приличный образец спермы – наш, из дома Анжу. Я отправил данные в офис помощника директора Магуайра прямо с утра, пока вы добирались сюда. К несчастью, они не соответствуют данным других насильников в базах данных Интерпола.

Демартен ждал, когда тот произнесет слово «но». Господи, хоть бы оно было, это «но»!

– Но, – послушно начал Альбер Дюма, – несколько часов назад я подумал о другом физическом доказательстве. Экспертами в Гонконге были собраны многочисленные образцы волос. Нигде больше их не было, только в доме Барингов.

Клод что-то припомнил.

– Китайцы делали анализ волос, но ничего не добились. А этим парням палец в рот не клади. Их лаборатории – одни из лучших в мире.

– Верно. Но доказательства из дома Анжу так и не были внесены в полицейские базы данных. Китайцы изучали только то, что имели, но у них нет доступа к нашим данным.

Клод ощутил знакомый прилив возбуждения, как всегда, когда в деле намечался перелом. Поведение человека изобилует ошибками и несовпадениями. Но правильно проведенные экспертизы никогда не лгут.

Альбер широко улыбнулся.

– Теперь я могу сказать со стопроцентной уверенностью, что один из волосков, найденных в спальне миссис Баринг, образец ноль-два-девять-ноль-семь-шесть в списке доказательств, собранных инспектором Лю, абсолютно совпадает по ДНК с образцом спермы, взятым у мадам Анжу. – Он протянул Клоду листок бумаги.

– Это один и тот же человек! – взволнованно прошептал Клод. – Один и тот же убийца!

Альбер нахмурился.

– Это вам решать, детектив. Я не могу строить догадки.

– Но результаты…

– Говорят только о том, что мужчина, изнасиловавший Ирину Анжу шестнадцатого мая две тысячи пятого года, – тот самый человек, волосы которого были найдены в спальне Майлза Баринга. Это научно доказанный факт. Все, что за его пределами, – обычные предположения.

Клод практически вылетел на улицу и бросился к машине.

– Соедините меня с Дэнни Магуайром. Скажите, что это Клод Демартен. У меня новости.

Мэтт, едва коснувшись головой подушки, ощутил, что засыпает. Одно дело – изображать уверенность. И другое – чувствовать ее на самом деле. Должно быть, стресс, вызванный хлопотами по организации побега, измотал его больше, чем он думал.

Как только мы окажемся в Марокко, я смогу защитить ее. Мы начнем все сначала, только вдвоем. Я и она. Новая работа, новая жизнь, новые имена.

Он чувствовал себя виноватым перед сестрой и матерью. Мэтт исчез не только для Магуайра, но и для родных. Дома осталась другая жизнь: прошлая, до встречи с Лайзой. До того, как он вновь родился.

Адвокат по бракоразводным делам каждый день оставлял сообщения, тон которых становился все более отчаянным. Если Мэтт не подпишет ту или иную бумагу, не покажется на том или этом слушании, Ракель получит все.

«Все и ничего, – думал Мэтт. – Пусть получит, что пожелает. У Лайзы достаточно денег для нас обоих, и не то чтобы мы во многом нуждались».

Он уже почти спал, когда зазвонил мобильник. Дэнни Магуайр. Мэтт устало нажал на кнопку отбоя и выключил гарнитуру. Последнее, что он запомнил, были нежные пальцы Лайзы, гладившие его волосы.

«Здравствуйте! Вы дозвонились до Мэтта Дейли. Пожалуйста, оставьте сообщение».

Дэнни едва не заплакал. Он не «дозвонился» до Мэтта Дейли. Никто, похоже, не в состоянии дозвониться до Мэтта Дейли. Одержимость Лайзой Баринг сделала его недосягаемым.

– Мэтт, это Дэнни. У нас есть неопровержимые доказательства экспертов, что любовник миссис Баринг был на месте преступления в доме Анжу. Ты слышишь? Тот, кто изнасиловал Ирину, услужливо оставил образцы волос в спальне твоей подружки. Так что ты был прав. Убийства связаны между собой. И я тоже был прав. Сейчас тебе грозит серьезная опасность. Ты должен убираться ко всем чертям от этой женщины и срочно мне перезвонить. Пожалуйста, Мэтт, позвони мне. – Дэнни повесил трубку и с тяжелым сердцем набрал номер инспектора Лю.

Мэтта одолевали кошмары. Он проснулся от панической атаки. Где я?Все казалось незнакомым – кровать, комната. Даже воздух был чужим: густым, влажным и тяжелым, как пропитанное дождем одеяло.

Он сел. Сознание медленно возвращалось, словно отдаленные предметы, выныривавшие из непроглядного тумана. «Пининсула», план побега. Нужно встать.

Шатаясь, он подошел к окну и поднял жалюзи. В комнату хлынул дневной свет – не бледно-лимонные рассветные лучи, а слепящее сияние позднего утра. Что-то пошло не так. Случилось что-то ужасное. Он не услышал звонка будильника. Но почему?!

Голова пульсировала болью. Виски… Неужели его опоили? Повернувшись, он уставился на пустую кровать. Пустую кровать.Его словно ударили в живот. Кровать была пуста.

Лайза Баринг исчезла.