Текст книги "Ангел тьмы"

Автор книги: Сидни Шелдон

Соавторы: Тилли Бэгшоу
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Глава 12

Дэнни Магуайр прибавил скорость на бегущей дорожке в надежде, что боль в ногах отвлечет его. Не отвлекла.

В штаб-квартире Интерпола имелся полностью оборудованный тренажерный зал, но Дэнни предпочитал «Спорт Витесс» на Рю-де-Пе отчасти потому, что время от времени хотел оказаться подальше от своих коллег. Как бы ни нравилась ему его работа, сама организация была типично бюрократической, настоящим храмом канцелярщины. Но главной причиной было то, что бегущие дорожки в клубе заканчивались у огромных окон, выходящих на оживленную улицу с непрерывным потоком транспорта, что напоминало Дэнни Лос-Анджелес. Ему нравилось жить во Франции: более спокойный ритм жизни, история, архитектура, еда. Но бывали моменты, когда он скучал по Америке, «Манди найт футбол» и острым куриным крылышкам «баффало». Встреча с Мэттом Дейли закончилась острым приступом ностальгии.

Дэнни нравился Мэтт. Нравились его честность, чувство юмора, упорство. Но он всем сердцем желал, чтобы Мэтт Дейли никогда не появлялся на его пути. С того момента, как Мэтт вышел из его офиса, Дэнни думал только о деле Джейкса и других, явно с ним связанных. После того как Мэтт в большом волнении позвонил из Сен-Тропеза, чтобы сообщить, что Ирина Анжу тоже оставила деньги мужа на детскую благотворительность, Дэнни решил обсудить вопрос с начальством.

– Неравные браки, изнасилования, жестокость, с которой совершались убийства, тела, связанные вместе. Одно это предполагает серию. Но тот факт, что все три вдовы, включая Ирину Анжу, испарились после убийства, пожертвовав все деньги на детскую благотворительность, стоит проверки, не так ли?

Заместитель директора Анри Фремо молчал. Его жирное лицо оставалось непроницаемым. Лет шестидесяти пяти, абсолютно лысый, с огромным брюхом, – будь он помоложе и пожизнерадостнее, один его вид вызвал бы у окружающих усмешку, Анри воплощал все, что Дэнни Магуайр ненавидел в Интерполе: сухость, неподатливость, узколобость. Но несмотря на все это, у него был блестящий ум, способный решить любую проблему с помощью безупречной логики.

– Какая страна потребовала нашей помощи? – прямо спросил он. – Не помню, чтобы видел запрос у себя на столе.

– Нет, сэр. Пока нет. Я получил информацию из частного источника.

Брови Фремо медленно поползли вверх.

– Частного источника?

– Да, сэр.

– Помощник директора Магуайр, вряд ли я должен напоминать вам, что Интерпол отличается от других правоохранительных органов. Наша цель – поддерживать административную связь между правоохранительными органами стран – членов Интерпола, обеспечивая эту связь и поддержку базой данных.

– Да, сэр, – вздохнул Дэнни. – Я читал руководство. Но если убийца по-прежнему на свободе и готовится нанести новый удар, неужели мы можем бездействовать? Наш долг…

– Наш долг вполне ясен: обеспечить административную связь и поддержку базой данных для стран – членов Интерпола, причем по требованию.

С таким же успехом Дэнни мог бы обращаться к кирпичной стене.

Та же история произошла в Скотленд-Ярде. Шеф-инспектор Уиллард Дрю во времена расследования дела Хенли был ничтожным детективом-инспектором. Когда он разговаривал с Дэнни по телефону, в его голосе был холод, граничивший с арктическим.

Да, Трейси Хенли покинула страну. Нет, власти не осведомлены о ее теперешнем местопребывании. И у них нет оснований подозревать нечестную игру. Нет, обвинение в убийстве сэра Пирса Хенли никому не было предъявлено, несмотря на утомительные допросы всех восьмидесяти возможных подозреваемых. Нет, шеф-инспектор Дрю не имеет ни малейшего желания вновь открывать дело из-за того, что какая-то мелкая французская кинозвезда сыграла в ящик от рук местного мафиози.

Дэнни прекрасно понимал, почему Дрю выставил все иглы. Он и сам чувствовал себя так же после того, как убийце Джейкса удалось улизнуть. Сознание неудачи жгло, не давало покоя. Сыпало соль на открытую рану. Но сам тон Дрю раздражал.

Французская полиция была еще равнодушнее. Им потребовалось несколько дней, чтобы перезвонить Дэнни, после чего детектив поднял его на смех, утверждая, что связь между убийствами в Лондоне, Лос-Анджелесе и Сен-Тропезе попросту «мифическая», а улики, добытые Дейли, в лучшем случае косвенные.

Никто не хотел вновь открывать дело, снимать крышку с жуткой, мерзкой, скользкой от крови банки с червями. Звук умываемых по всему миру рук был оглушительным.

Пот струился по спине Дэнни, собираясь в ямочке на пояснице, в то время как ноги продолжали двигаться, упираясь в резиновую дорожку. А его сомнения все возвращались. Да, во французской полиции сплошные лодыри. Английская старается себя оправдать. Но разве они не были правы? Многое в убийствах не совпадало. База Интерпола I-24/7, самая большая и сложная в мире, содержала сотни тысяч отпечатков пальцев, фотоснимков и списков находившихся в розыске преступников, образцы ДНК и сведения о передвижениях. Одна база потерянных и украденных проездных документов и паспортов насчитывала более двенадцати миллионов данных.

Но после утомительных поисков Дэнни не нашел преступлений, имевших хотя бы отдаленное сходство с интересовавшими его делами. Если убийца один, почему так велики промежутки между убийствами и почему жертвы жили так далеко друг от друга? Что он делал между убийствами? Чем зарабатывал на жизнь? Почти все известные Дэнни серийные убийцы работали на определенной территории, в знакомых им «охотничьих угодьях» и не меняли привычек. Профессиональные убийцы перебирались с места на место, но сосредоточивались на объектах и не насиловали невинных женщин, случайно оказавшихся на месте преступления.

Кроме того, в «похожих как две капли воды», по словам Мэтта, убийствах имелись и другие несоответствия. Дидье Анжу и Эндрю Джейкса зарезали. Сэру Пирсу вышибли мозги. У Хенли и Джейкса украдены драгоценности, а у Дидье – нет, хотя их было немало и все лежали в ящике комода в спальне. А миниатюры, взятые у Джейкса? Редкие викторианские миниатюры! Как они встраиваются в возможный мотив?

Измученный Дэнни снизил скорость дорожки до «быстрой ходьбы», чувствуя, как сердце постепенно замедляет стук. Мэтт Дейли летит в Лос-Анджелес. На следующей неделе Дэнни придется позвонить ему, рассказать, как продвигаются дела. Неудачная шутка! У него не было ничего – ничего, кроме цифры три. Три жертвы: Эндрю Джейкс, сэр Питер Хенли, Дидье Анжу. Три страны. Три пропавшие жены: Анджела Джейкс, Трейси Хенли, Ирина Анжу. Три. Вряд ли это можно считать прорывом века.

Дэнни инстинктивно чувствовал, что ключ к разгадке лежит в изнасиловании молодых женщин. За этими преступлениями явно скрывается женоненавистник – безжалостный, помешанный на сексе зверь.

Он подумал о своей жене Селин и ощутил, как на него обрушилась волна отвращения, смешанная со страхом. Он не знает, что сделает, если с ней что-то случится.

Дэнни в сотый раз задумался о судьбе трех женщин. Живы ли они? Живут ли тихо, незаметно где-то в другой стране, как страстно хотела верить полиция Лос-Анджелеса, Лондона и Сен-Тропеза? Или тоже мертвы, и три трупа гниют в безвестных могилах – молчаливые жертвы самого жестокого и хитрого убийцы на свете?

Мэтт Дейли подкатил в дому, нервничая, как подросток на первом свидании. Его не было почти три недели. Так надолго они с Ракель разлучались впервые. Несмотря на то что она разозлилась, когда он отказался лететь домой на встречу с адвокатами, не пожелала с ним общаться и не отвечала на звонки и е-мейлы, Мэтт, к своему собственному удивлению, почувствовал, что соскучился. Долгое отсутствие дало ему новую решимость сохранить их брак.

«Я пренебрегал ею, – сказал он себе. – Неудивительно, что она тратит столько времени на погоню за воображаемым горшком с золотом. Что ей делать, если я целый день торчу в своем офисе или порхаю по свету, пытаясь раскрыть эти убийства»?

Ему вдруг пришло в голову, что, если он действительно сумеет расколоть этот орешек с помощью Дэнни Магуайра, найдет убийцу и призовет его к ответу, Ракель сможет вновь им гордиться. Тогда он напишет обо всем этом сценарий, продаст его известной студии и заработает больше, чем могла мечтать Ракель.

Прекрасная фантазия… ну а пока ему придется проводить с женой больше времени. И он так и сделает. Теперь, вернувшись, он все исправит.

В доме было темно. Мэтт постарался скрыть разочарование. Еще слишком рано. Она скоро будет дома. А у него останется время принять душ и переодеться после долгого перелета. Места в эконом-классе «Эр Франс», похоже, были предназначены для карликов, и поясница Мэтта отчаянно ныла.

Спальня была идеально чистой – свидетельство его долгого отсутствия. Мэтт уронил сумку на бледно-розовое покрывало и стал раздеваться. И только тогда заметил конверт, прислоненный к лампе на тумбочке. На конверте стояло его имя, написанное характерным размашистым почерком Ракели.

У Мэтта похолодело внутри. «Зачем сразу предполагать худшее? Может, она написала приветственную записку»? Но, вскрывая конверт, он уже знал, что это не так.

Его разбудил грохот. Оглушительный. В дверь колотили со страшной силой. Лежа на полу и глядя на маленькую лужицу слюны на персикового цвета паласе, он подумал, что кто-то пытается уничтожить его дом вместе с ним. «Удачи ему», – лениво подумал он. Ракель разводилась с ним. Он отказался от нее, и она больше не вернется.

В этот момент он предпочитал быть раздавленным под обломками собственного дома, который когда-то можно было назвать счастливым.

Бум! Бум! Бум!!! Кто-то стучал кулаком в дверь. Сердито стучал.

– Открывай, Мэтт! Я знаю, что ты там!

Голос знакомый, но вот кому он принадлежит? Впрочем, после двух бутылок вина, запитых содержимым бутылки с водкой, оставшейся после встречи Нового года, Мэтт не мог с точностью сказать, где находятся его собственные ноги.

Осторожно приподняв голову, он оттолкнулся от пола и встал на колени. Комната плыла перед ним персиковыми вихрями.

Бум, бум, бум!!!!

– Иду! Иисусе! – проворчал Мэтт и поковылял вниз, вцепившись в перила, как паралитик в доме для престарелых.

Каждый шаг был пыткой, но нужно же прекратить шум! Он открыл дверь.

– А, это ты…

Клер Майклз сморщила нос, в который ударили пары алкоголя. Брат выглядел так, словно постарел на десять лет.

– Ракель меня бросила.

– Знаю, – деловито заявила Клер. – По пути она заехала ко мне, чтобы оставить для тебя стопку неоплаченных счетов. На случай, если соизволишь вернуться, как она выразилась.

– Что мне делать? – безнадежно спросил Мэтт. – Я люблю ее, Клер. Не могу без нее жить.

– Вздор, – отмахнулась сестра, протискиваясь мимо него в прихожую. – Иди наверх, прими душ, а я приготовлю завтрак. Можешь рассказать мне о Франции. И, Мэтт… не забудь прополоскать рот. У тебя там словно кто-то сдох две недели назад.

Завтрак, приготовленный Клер, был восхитительным. Свежеподжаренные оладьи с ежевикой, грецкими орехами и кленовым сиропом, фриттата из семги и большая кружка крепкого колумбийского кофе. После всего этого Мэтт снова почувствовал себя почти человеком.

– Она уже подала на развод, что должно стать мировым рекордом скорости для подобных процессов, – мрачно сообщил он Клер. – Хочет половину всего.

– Кроме счетов.

– Кроме счетов, которые я не могу оплатить. Когда банки разрежут мои кредитные карточки надвое, обязательно пошлю Ракель ее долю. – Он слабо улыбнулся. – И какого черта мне теперь делать?

Клер принялась убирать со стола.

– Для разнообразия можешь попробовать работать. Найти себе место. Это такая штука, когда приходится ходить в офис и что-то делать для других людей. А они тебе платят за это. Весьма захватывающе, не находишь?

– Ха-ха! У меня есть работа. Я режиссер.

– Да ну? – саркастически хмыкнула Клер. – Понятно. Ингмар Бергман. И как продвигается великое произведение? Франция оказалась именно такой, как ты мечтал?

– Там было здорово!

Впервые за это утро глаза Мэтта вспыхнули. Он рассказал сестре о встрече с Дэнни Магуайром и неожиданном развитии дела Дидье Анжу, когда оказалось, что Ирина оставила все состояние мужа благотворительной организации, как две другие вдовы.

– Я знаю, это тот самый, кто убил нашего отца. И совершенно уверен, что Магуайр тоже это знает, хотя старается не обещать слишком много.

Клер нахмурилась.

– Эндрю Джейкс не наш отец. Отцом был наш па. Джейкс был просто гребаным донором спермы.

Ее гнев застиг Мэтта врасплох.

– Ладно, может, и так. Но он не заслужил того, чтобы какой-то псих отрезал ему голову, а сам спокойно жил бы себе как ни в чем не бывало.

– А вдруг заслужил? – бросила Клер, со звоном составляя посуду в машину. – А вдруг он был вшивым сукиным сыном? Может, они все такими были? Ты уже потерял жену, Мэтт. Мама расстроена из-за тебя. Я расстроена из-за тебя. Ты разорен. Разве не пора бросить искать ветра в поле и начать новую жизнь? Если полиция трех стран и Интерпол не сумели найти убийцу, почему ты считаешь, будто тебе это удастся?

– Я умнее их, – ухмыльнулся Мэтт, заработав уничтожающий взгляд Клер. Он понимал, что сестра права. Нужно найти достойно оплачиваемую работу, и как можно скорее, если он хочет пережить этот развод и сохранить крышу над головой. Одновременно он может работать над сценарием документального фильма и продолжать общаться с Дэнни Магуайром. Но он не мог позволить нераскрытым убийствам пожирать себя таким образом.

Телефон зазвонил. Оба уставились на него, подумав об одном: «Ракель».

– Спокойнее, – предостерегла Клер. – Не кричи на нее. И не плачь.

Мэтт дрожащими руками взял трубку:

– Алло?

Голос Дэнни Магуайра звучал тихо и откуда-то издалека, но скрыть волнение было невозможно. Очевидно, Дэнни подстегивал прилив адреналина.

– Еще одно убийство. Вчера ночью. В Гонконге.

– Это наш парень?

– Тот же маньяк. Насилие, связанные вместе тела, богатый старик. Майлз Баринг.

Мэтт помолчал. Только через несколько секунд до него дошло все значение сказанного Магуайром. Убийца становится все смелее и наглее. Едва прошел год после убийства во Франции, как он опять появился. И снова нанес удар на другом конце света. Словно знал, что кто-то следит за ним, что кто-то наконец нашел недостающие части пазла и не ленится сложить из них связную картину.

«После долгих десяти лет он играет на публику. Играет специально для меня», – подумал Мэтт.

– Где вдова?

– Вот это лучше всего! – возбужденно воскликнул Дэнни. – Полиция Гонконга применила обеспечивающий арест. Я позвонил тамошнему главному и рассказал, что случилось с другими женами. Лайза Баринг никуда не исчезнет.

Мэтт, как в тумане, повесил трубку.

– Кто это был? – спросила Клер. – Не Ракель, полагаю?

– Хммм… нет. Нужно собираться.

– Собираться? – Клер в отчаянии уставилась на него. – Мэтью! Ты услышал хотя бы слово из того, что я говорила?

Мэтт подошел к сестре и поцеловал ее в щеку.

– Услышал. И согласен с каждым из них. Ты абсолютно права, и я обещаю поискать работу, как только вернусь из Азии. Ну а пока… у тебя есть время? Ты не сможешь подвезти меня в аэропорт?

Часть II

Глава 13

Ничего подобного Гонконгу Мэтт Дейли никогда не видел. А он считал себя много повидавшим в жизни. Не как Джеймс Бонд, разумеется. Никто не мог назвать Мэтта Дейли человеком светским, а тем более утонченным. Сам он считал удавшимся тот день, когда умудрялся надеть одинаковые носки. Но он не был и фермером со Среднего Запада, нигде не бывавшим и понятия не имевшим о других культурах. Мэтт вырос в маленьком городке, но в юности жил в Нью-Йорке, много путешествовал по Европе и Южной Америке. Но даже при всем этом Гонконг потряс его, внушив нечто вроде благоговения.

Сентрал, главный коммерческий район острова, был застроен такими высокими башнями, что Манхэттен в сравнении с ним выглядел лилипутом. Лан-Квай-Фонг, квартал красных фонарей, где бурлила ночная жизнь, переливался дешевой мишурой, шумел и вонял, а узкие улочки были забиты самыми странными образцами человечества: жонглирующими карликами, безрукими танцорами, слепыми трансвеститами, проститутками и ошарашенными американскими моряками, отпущенными на берег, которые пытались все это впитать и понять. Это место немного напоминало Мэтту Венис-Бич, только в тысячу раз больше и оживленнее. Если вдуматься, весь Гонконг был словно заряжен электричеством высокой мощности. Трава на Новых территориях была такой зеленой, что блестела, как в мультике. В Нью-Йорке и Лондоне торговые улицы были довольно людными, здесь же они были буквально забиты покупателями, кишели людьми, как гниющий труп личинками.

У Мэтта сложилось впечатление, что здесь все чрезмерно, все в избытке. Шум громче, запахи сильнее, огни ярче, дни длиннее, почти бесконечны. Забудьте Нью-Йорк! Гонконг – вот город, который никогда не спит!

Прошла неделя, а Мэтт все еще не мог решить, любит ли он его или ненавидит. Не то чтобы это имело значение. Он здесь не на отдыхе, он здесь с определенной миссией.

В телефонной беседе с Дэнни Магуайром все казалось таким простым. Подразделение Интерпола, которым командовал Дэнни, теперь «активно помогало» китайской полиции Гонконга. На практике это означало немногим больше обычного обмена информацией. Не было сказано ни слова об участии Интерпола в расследовании преступления или чего-то в этом роде. Но теперь Магуайр имел законное право заняться делом, включая и возможность заглянуть поглубже в предыдущие убийства «там, где это представлялось возможным». Мэтт получил задание лететь в Гонконг, встретиться с Лайзой Баринг, вдовой последней жертвы, и узнать все, что возможно, а информацию передать Дэнни – строго неофициально, разумеется.

– Если мои боссы узнают, что я использую гражданские контакты или вмешиваюсь в расследование страны – члена Интерпола, меня вышвырнут быстрее, чем дельфина из невода с тунцом.

Проигнорировав мольбы ломавшей руки Клер быть поосторожнее, Мэтт, исполненный самых больших надежд, сел на рейс австралийской компании «Куантас» до Гонконга. Пока что его надежды и не думали исполняться. Связаться с Лайзой Баринг не представлялось возможным. Майлз Баринг, ее муж, был гонконгским Дональдом Трампом, и его убийство и изнасилование молодой красивой жены были предметом обсуждения всей прессы острова. Интерес к делу подогревался почти полным отсутствием информации. Полиция Гонконга не допускала утечки. И не собиралась давать пресс-конференции просто для того, чтобы удовлетворить любопытство алчной публики. Майлз и Лайза Баринг яростно охраняли свою личную жизнь, и миссис Баринг, очевидно, не видела необходимости изменять этой привычке только потому, что ее муж был хладнокровно убит. Помещенная в больницу «Куин Элизабет» на Гаскойн-роуд, она не делала никаких публичных заявлений и, очевидно, впредь не собиралась. Отчасти благодаря предупреждениям Интерпола больничное здание было окружено вооруженной полицией. Посетителей других пациентов строго проверяли, и даже сотрудники больницы и фирм-поставщиков проходили ежедневный допрос. К самой миссис Баринг допускались только доктора и суперинтендант Лю – китайский детектив, ведущий расследование.

Мэтт не имел права воспользоваться именем Магуайра или намекнуть на связи с Интерполом, поэтому прибег к испытанным и проверенным телефонным методам.

Он назвался репортером «60 минут», который пишет статью о поразительной проницательности и талантах Лю и его команды.

Он назвался атташе американского посольства, который решил нанести визит попавшей в беду соотечественнице. (Лайза Баринг была американкой по рождению, жительницей Нью-Йорка, если верить документам.)

Он назвался адвокатом, привезшим жизненно важные документы, которые имела право подписывать только миссис Баринг.

Ответ был одинаковым: «Посещения запрещены».

Вначале Мэтт остановился в маленькой гостинице на Пике. Но владельцы попросили его выехать после того, как машина без опознавательных знаков, с тонированными стеклами и самого зловещего вида стала день и ночь дежурить у входа, уезжая только тогда, когда Мэтт выходил из дома. Мэтт рассказал о машине Дэнни.

– Не думаете, что это китайцы следят за мной?

Дэнни встревожился.

– Не знаю. Возможно, хотя не понимаю почему. Поосторожнее, Мэтт. Помните, убийца может быть местным уроженцем. Пока Лайза Баринг в Гонконге, он будет оставаться здесь, выжидая, когда сможет умыкнуть ее, как остальных.

– Думаете, он обманом заставил других вдов уехать?

– Вполне вероятно. Может, у него был сообщник – тот, кто выманивал женщин из собственных домов, лишая их полицейской защиты, чтобы прикончить.

Мэтт недоверчиво покачал головой.

– Если бы он хотел смерти женщин, почему не убивал их сразу? Зачем создавать себе столько проблем, чтобы убить их позже?

– Не знаю. Может быть, для него это не проблема. Может, он наслаждается подобными вещами.

Мэтт вздрогнул.

– Мы знаем об этом парне только то, что он опасен, как сам дьявол. И, не задумываясь, прикончит вас, если заподозрит, что вы его ищете. Так что вам грозит реальная опасность.

Мэтт перебрался в отель «Мариотт», большой и безликий, и черная машина исчезла. Иногда у него возникало неприятное ощущение слежки в гонконгском метро или по пути в «Старбакс» рядом с больницей, в которой Лайза Баринг оставалась под вооруженной охраной. Но он никогда никого не видел и не мог сообщить Дэнни ничего конкретного.

Деньги заканчивались, но Мэтт так и не смог подобраться к неуловимой миссис Баринг. Он уже начал серьезно подумывать о возвращении домой с пустыми руками, когда получил е-мейл с личного адреса Дэнни.

«Удалите, как только прочитаете. Лю прислал это сегодня. Думаю, это хоть какой-то след», – писал Дэнни.

Следующее же слово заставило сердце Мэтта забиться сильнее.

Показания

Лайзы С. Баринг. 16.09.2006

Больница «Куин Элизабет», Гонконг

Подтверждаю, что мое имя Лайза Баринг и что я жена покойного Майлза Баринга. Подтверждаю, что была с усопшим в ночь его смерти, 04.09.2006, по адресу: Проспект-роуд, 117, Гонконг. Подтверждаю, что приведенные ниже показания – правдивое и полное изложение событий, насколько они мне известны и насколько мне не изменяет память.

Мы с Майлзом были, как обычно, дома. Анита, наша кухарка, приготовила на ужин цыпленка с рисом. Мы выпили бутылку красного вина, но не могу сказать, что были нетрезвы. После ужина мы поднялись наверх, в нашу спальню, где смотрели телевизор, новости мирового бизнеса по каналу Си-эн-эн, и занимались любовью. Около десяти тридцати мы выключили свет и заснули.

Я проснулась оттого, что человек в маске держал нож у моего горла. Увидела, как Майлз потянулся к тревожной кнопке, но мужчина крикнул, что, если тот нажмет на кнопку, он перережет мне горло. Майлз убрал руку. Мужчина связал меня веревкой и бросил на пол. Сказал, что, если кто-то издаст хотя бы звук, он нас убьет. Майлз спросил, что ему нужно, но он не ответил. И вместо этого подошел к Майлзу. Тот пытался сопротивляться, но человек ударил его ножом.

Я помню, что закричала. Не помню, кричал ли Майлз, когда этот человек снова и снова поднимал и опускал нож. Было столько крови! Я думала, кто-то из слуг услышит, но никто не пришел. Должно быть, я потеряла сознание. А когда пришла в себя, неизвестный меня насиловал. Порезал мне спину, ягодицы и ноги. Майлз лежал на полу, истекая кровью. Не знаю, был ли он уже мертв. Наверное, да. Минут через пять мужчина прекратил меня насиловать. Не думаю, что он кончил. Он вынул пистолет, которого я раньше не видела. Помню, я еще подумала: как странно, что он угрожал мне ножом, хотя у него был пистолет. Я решила, что он собирается меня убить, но он повернулся и в упор выстрелил в голову Майлза. Выстрела было почти не слышно. Потом он подтащил ко мне тело Майлза и связал нас той же веревкой, которой раньше спутал мне руки, заклеил мне рот скотчем и ушел.

Я не видела, чтобы он пытался что-то украсть из комнаты. Он не спрашивал о сейфе ни меня, ни Майлза. Понятия не имею, что случилось после его ухода, как ему удалось скрыться. Я пролежала на полу пять часов, пока Джойс, одна из горничных, не нашла нас рано утром и не вызвала полицию.

Подтверждаю, что напавший на нас человек мне не знаком. Ни его голос, ни лицо, ни фигура. Подтверждаю, что инфракрасная система сигнализации была отключена, но не знаю, когда и как это произошло.

Подписано: Лайза С. Баринг.

Мэтт снова и снова перечитывал показания. В мозгу его теснились вопросы. Многое из рассказанного Лайзой казалось странным. Почему слуги ничего не слышали? Не видели, как человек входил в дом? А ведь слуг там было немало. Как вышло, что сложная система сигнализации отключилась или сломалась и никто этого не заметил? Почему Майлз Баринг, умный, почти восьмидесятилетний человек, решил бороться с нападавшим, вместо того чтобы нажать тревожную кнопку? У него была возможность сделать это, пока его жену связывали. Почему, как указала Лайза, преступник воспользовался ножом, хотя у него все это время был пистолет?

В ту ночь Мэтт не спал. Лежал, глядя в потолок номера. Мозг никак не мог отключиться. Он понял, что стал думать об убийце, как о тени, чем-то нереальном. Как о персонаже фильма ужасов. Но он, разумеется, никакая не тень, а человек из плоти и крови и где-то существует. Ест, спит, думает, живет своей жизнью, несмотря на все ужасные преступления, которые совершил. Лайза Баринг касалась его, как и три другие женщины до нее, слышала его голос, ощущала его дыхание, запах пота. Чувствовала тяжесть тела – на себе, в себе. Это Мэтту он кажется загадкой, призраком, но для Лайзы Баринг он был весьма, весьма реален.

Я должен это сделать. Должен увидеться с Лайзой Баринг. Увидеться до того, как он до нее доберется.

Инспектор Лю закрыл глаза и сосчитал до десяти. Он всегда недолюбливал западных женщин. Слишком упрямы, слишком самоуверенны, слишком своевольны. Он никак не мог понять, почему Майлз Баринг не выбрал в жены более покорную, смирную китаянку, чем, вне всякого сомнения, весьма облегчил бы работу Лю.

– Я уже говорил вам почему, миссис Баринг, – терпеливо повторил он. – Ваша жизнь может быть в опасности.

Лайза Баринг, не обращая на него внимания, продолжала складывать вещи в небольшую сумку от Луи Витона. Этим утром доктора выписали ее из больницы. Она встала с постели и оделась впервые за несколько недель в одежду, принесенную из дома Джойс: джинсы «Хадсон», подчеркивавшие длину ног, белую муслиновую блузку от Хлое и любимые балетки от «Ланвин». Темные волосы были связаны в нетугой хвост. Простые бриллиантовые сережки-пусеты и подвеска от Тиффани сверкали в ушах и на шее, освещая лицо такой природной красоты, что никакой макияж не мог придать ему дополнительных красок. Инспектор знал, что ей за тридцать, но с трудом этому верил. Кожа ее светилась, как у подростка. К сожалению, она еще была и упертой, как подросток.

– Я ценю ваше участие, мистер Лю, – беспечно отмахнулась она, – но не намерена провести остаток жизни в роли заключенной, постоянно оглядываясь. Мне не нужна защита полиции.

– Но она вам необходима, миссис Баринг.

– Как бы там ни было, я отказываюсь. Очень благодарна за предложение, но мой ответ «нет».

Инспектор Лю славился своим хладнокровием, но сейчас почувствовал редкую вспышку подлинного гнева.

– Дело в вашей безопасности, миссис Баринг. Как вам известно, мы узнали от Интерпола, что тот, кто изнасиловал вас и убил вашего мужа, и раньше насиловал и убивал. И почти наверняка сделает это снова. Наш долг воспрепятствовать ему, защитить возможных будущих жертв. Неужели вы этого не понимаете?

Прекрасное лицо Лайзы страдальчески сморщилось.

– Конечно, понимаю. Никто не жаждет поставить этого ублюдка перед судом сильнее, чем я, инспектор, и помешать ему вновь нанести удар. Как я уже говорила, если он попытается связаться со мной или случится нечто подозрительное, я немедленно дам вам знать. Но вы должны позволить мне жить, как я хочу. У нас с Майлзом есть вилла на Бали, уединенная и безопасная. Я поживу там, пока газетная шумиха не уляжется.

Инспектор Лю выпрямился во все свои пять футов четыре дюйма роста и властно заявил:

– Мне очень жаль, миссис Баринг, но боюсь, об этом не может быть и речи.

Четверть часа спустя, сидя в лимузине с тонированными стеклами, уносящем ее в аэропорт Чхеклапкок, Лайза Баринг мельком подумала о несчастном китайском полицейском. Такой славный человечек и, очевидно, желал ей добра. Но за последние три недели копы до смерти ей надоели. Гонконг полон воспоминаний о Майлзе и о трагедии, не говоря уже о том, что папарацци буквально выламывают ее дверь. Нужно убираться подальше.

«G6» Барингов уже ждал на Норт-Сэтилайт-Кенкос. При виде самолета глаза Лайзы наполнились слезами. Майлз так его любил. Самолет был его радостью и гордостью.

– С возвращением, мадам, – приветствовал ее пилот Керк. – Мне очень жаль, что так вышло. Я сделаю все, что в моих силах.

Лайза положила руку ему на плечо.

– Спасибо, Керк. Но я хочу одного – убраться отсюда подальше.

– Наша очередь на взлет следующая, – заверил он. – Устраивайтесь поудобнее.

«Устраивайся поудобнее, дорогая», – подумала Лайза, когда взревели моторы самолета. Как это скверно – устраиваться поудобнее, когда мертвый Майлз лежит в морге и его холодное тело изуродовано ножом и пулями.

Лайза снова смахнула слезы.

– Не могу позволить себе думать о Майлзе. Нужно выбросить это из головы. Все равно его не вернешь.

Но легче сказать, чем сделать. Куда ни глянь – все напоминает о муже. Внизу, рядом с гигантским зданием «Бэнк-оф-Чайна», высилась башня офиса Майлза, как ребенок, прячущийся под материнским крылом.

Если бы я только смогла защитить его! Если бы только что-то могло его защитить…

Она закрыла окно шторкой, но Майлз был и в самолете – повсюду. Мягкие светло-коричневые кожаные кресла, которые он с такой любовью выбирал сам, когда они переоборудовали самолет. Соседнее сиденье еще хранило слабый отпечаток его тела. Его добрые глаза смотрели на нее с портрета на стене.

Бедный, бедный Майлз. Какое преступление он совершил, кроме того, что был богат и счастлив? Кому причинил зло в этом мире? Кому мы причинили зло?

Майлз пытался сделать Лайзу счастливой, но даже этот удивительный человек не мог достичь невозможного.

Только когда самолет стал снижаться, она вспомнила, что они провели на Бали медовый месяц. И вдруг поняла, что не стоило сюда прилетать. Это неуважение к памяти покойного.

Слишком поздно. Она сказала инспектору Лю, что будет на Бали. Пока дело не закроют и пресса не потеряет к нему интерес, остров останется тюрьмой, которую она сама себе выбрала.

Вот во что превратилась ее жизнь: в смену тюрем. Некоторые были роскошными вроде этой. Другие – те, что были давным-давно, – холодными, темными и одинокими. Но сколько она себя помнит, никогда не была свободной. И теперь сознавала, что никогда не будет.