Текст книги "Роща Черного Единорога (СИ)"

Автор книги: Сиара Каминская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Глава 4

Когда я вбежала в свой коридор, там было людно. Все Служительницы, окружавшие кого-то, стояли с опущенными головами – я догадалась,что это могло бы означать, и тоже пригнулась. Как-то незаметно рядом оказалась Ирмис. Она схватила меня за руку и закричала:

–Вот она, дрянь! Явилась! Мастер Чародей, она здесь!

Неподалеку я увидела Лару. Та исподтишка поглядывала на меня, но молчала, а щеки у нее были все в алых пятнах, – я поняла, что это следы побоев. Горячая волна гнева затопила мою душу. Не удержавшись, я закричала:

–Я не "дрянь"! И не трогайте Лару! Я сама виновата, что пропала! При чем здесь... – но договорить так и не успела. Цепкая холодная ладонь Ирмис зажала мне рот. Я не могла даже вдохнуть воздуха.

–Отпусти меня! -я начала брыкаться.

Ирмис не била меня. Просто держала. Очень крепко. В какой-то момент я вдруг ощутила сильную нехватку воздуха. Весь коридор, Лара с опухшими глазами и покрасневшими щеками, одинаковые фигурки Служительниц в белых одеяниях – все это закачалось, а затем и вовсе пропало. Надзирательница не успела меня подхватить – разом ослабев, я грохнулась у ее ног на пол и потеряла сознание.

Очнулась я в белой комнате – спальне Служительниц. Голова еще кружилась, но на моей тумбочке не оставили даже стакана воды, хотя мне очень хотелось пить. Было темно. Однако спальня была пуста – значит, сейчас еще только вечер, где-то около девяти. Подойдя к двери, я потянула ее и отошла. Заперто. Ну разумеется, а на что мне было надеяться?

Посидев на кровати где-то с полчаса, я легла, ощущая полнейшую разбитость. Мои муки обострились: мне хотелось пить, я уже долго не ела, голова начала противно кружиться. Это было невыносимо. Я задремала, но вскоре очнулась – спать не хотелось совершенно. В эти минуты я мечтала только о глотке воды и куске хлеба. Хоть самом маленьком ... Слюна заполняла мой рот, я сглатывала ее и кляла тяжелыми проклятиями Чародея, Ирмис и весь этот мир.

Потом вспомнила про Лару. Наверное, ее очень сильно избили. Во всяком случае, еще никогда я не видела свою подругу плачущей – даже после очередного "знакомства" с розгой. Лара всегда была весела, ее озорной взгляд обладал способностью поднимать настроение всякому. Наверное, я никогда не прощу этого Чародею, никогда в жизни, на смертном одре не прощу.

Меня опять затошнило. Что ж такое? И так темно! Я прошлась по комнате, стараясь отыскать рукой какую– нибудь свечу. У нас на подоконнике всегда стояли свечи в простых подставках или какие-нибудь светильники. Наконец, я нашла один такой. Но зажечь было нечем. Как я не подумала, зачем бродила в темноте? ... Сплюнув от злости на пол, я оставила свою затею, бросила подсвечник, добралась ощупью до своей кровати и легла. Через час где-то мне удалось забыться сном.

***

Проснувшись утром, я увидела вокруг себя девочек. Все они поднимались с постелей. В комнате разлился слабый свет, белесый и нестерпимо холодный. Я вся замерзла – я ведь спала на постели, не накрываясь.

Солнце еще не встало.

–Лара?... – позвала я свою подругу плохо слушающимися губами, – Лара, подойди...

–Сара! – та так и бросилась к моей кровати, в распахнутой на груди сорочке, с растрепавшимися тускло блестевшими волосами и босыми ногами. – Мы все так испугались... вчера... когда ты пропала... а потом упала в обморок. Ты пропустила ужин и, наверно, голодна.

–Как волк! – пошутила я, желая развеселить Лару. – Почему ты ревела вчера? Думала, что я потерялась?

–Еще чего! – с горячностью ответила та.– Это просто невозможно – в нашем-то замке! Ты спряталась, я тебя искала, а потом меня застукала Ирмис. Стала допрашивать, чего я здесь и все такое ... Потом пересчитала нас – и поняла, что тебя не хватает. Ей пришло в голову, что ты сбежала! Представляешь? Позвала Чародея... мастера Чародея, – Лара закрыла рот ладошкой и испуганно огляделась. -Ну вот, а он начал говорить, что теперь тебе будет плохо... тут я не поняла, но очень-преочень плохо... что покарание будет жестоким ... Он так и говорил: " Она не заслуживает ни прощения, ни пощады". Изверг! – Лара опять примолкла, но тут же продолжила: – Потом пришла ты. Тебя оставили без еды ... кажется, на весь сегодняшний день.

–Что? – меня и так мучил зверский голод.-Где эта, надзирательница? Дай я ей все выскажу, что думаю! – я бросилась к двери, но Лара схватила меня за плечи.

–Сара! – крикнула она.-Не смей! Ты хоть можешь представить себе, что с тобой сделает Чародей? Лучше оденься, сегодня мы идем собирать целебные травы. Не слышала? Одевайся быстро, теплее одевайся! – она побежала к своим вещам, но вдруг вернулась и, обхватив мою шею руками, прошептала мне в самое ухо: – И знаешь, что еще? Я принесу тебе еды.

Лара сдержала слово. Ей удалось принести мне два куска хлеба – ни кашу, ни чай она не спрятала бы под куртку. Ну, наконец-то я утолила голод хоть как-то! Пока девушки сидели в столовой, со мной разговаривала Ирмис. Я чуть не убила ее. Ну, не убила бы, а ударить я могу любого, кто оскобит меня (кроме Чародея, конечно; эта тварь сама загрызет кого угодно). Ирмис своим монотонным голосом вдалбливала мне:

–Ты. Не должна. Повышать. Голос. В присутствии. Мастера Чародея. -И снова: -Ты ... не должна...

–Вас заело? – не слишком любезно поинтересовалась я.

–Молчи, дрянь! И запоминай: ты... не должна...

С некоторых пор мое имя она не произносит совсем. Чуть что – сразу "дрянь". Как только я попыталась протестовать против такого обращения, мне дали таких розог, что, потирая побитое место, я решительно отказалась от непочтительных слов – но не мыслей! Вот мысленно я и отводила душу, причем так, что иногда мне хотелось смеяться: " Да чтоб тебе пусто было, корова серая! Чтоб Азран жарил твою душу на углях..." Я начинала хохотать без удержу.

Но я отвлеклась. После того завтрака, в котором я приняла участие лишь благодаря Ларе, нас всех вывели в лес. Блаженство! Я даже удивилась, почему Служительницы не разбегаются в разные стороны. Ведь это– идеальный шанс для побега! Нет, все стоят, как зачарованные.

А потом нам всем одели на шею колокольчики на отрезках тонкой бечевы. Назначение этих самых колокольчиков я не поняла, но мне это показалась смешным, и я начала громко смеяться, желая позлить Ирмис, – а за мной и все остальные робко подали голоса. "Серая корова" молча пережидала наше веселье.

Потом мы разбрелись по лесу – собирать эти самые травы. Мне быстро надоело, и я занялась плетением веночков. Наплела для всех тринадцати Служительниц. И вот в этом– то лесу, где мы занимались сбором целебной гадости, и стряслось самое интересное.

Глава 5

Я собирала цветы, плела венки и наслаждалась тишиной, покоем и одиночеством ... Вдруг над моей головой раздался незнакомый и удивленный голос:

– Принцесса? Принцесса Сиара! Это вы?

Говорящий явно был иностранцем – молодой и очень симпатичный парень со светлыми волосами ниже плеч, с тонкими, какими-то детскими руками, выглядывавшими из рукавов светло-серой рубахи со странной нашивкой спереди. Герб, но чей? И откуда он? И кто он вообще такой? Наверное, какой-нибудь воин – на поясе меч, на пальцах мозоли и волдыри от рукояти. Одной рукой этот юноша придерживал повод своего коня. Белого коня. В мою, как всегда, скорую на воображение голову закралось не совсем неуместное предположение, что передо мной – прекрасный принц, готовый увезти меня отсюда ... Что ж, учитывая все, происшедшее со мной, так это даже и неплохо...

–Принцесса Сиара ... – повторил чудаковатый принц в десятый раз. – Вы меня не узнаете?

Мне так хотелось поскорее удрать из плена Ирмис и Чародея, что я нетерпеливо произнесла:

–Это потом! Сейчас – быстрее едем! Кстати, я никакая не Сиара, меня зовут Сара ... и я не принцесса, но для вас я готова стать таковой.

Нет, принц мне попался явно заторможенный. Он захлопал глазами, как шестилетний ребенок или наивная девушка из провинции, а затем выдал:

–А кто ж вы тогда?

Тьфу! Я начала сначала:

– Меня зовут просто Сара! Я не принцесса. Я живу у одного Чародея, а еще с нами живет Ирмис... всего нас тринадцать Служительниц...

Парень слушал мой сбивчивый рассказ, а после "Служительниц" с каким-то ужасом спросил:

– Кому ж вы служите?

– Единорогу... А еще мы обслуживаем Чародея – во всех смыслах слова, – невинно болтала я, вот только лицо принца-чудика вдруг изменилось. Волнение, ужас, гнев, протест – все это отразилось в глазах парня. Он потянулся за мечом.

– Ах, вот как?

– Ну да. Шьем одеяния, вышиваем... -, но перечень функций, исполняемых нами, чтоб Чародею вольготнее жилось, я так и не завершила. На поляну, точно разьяренная фурия, ворвалась Ирмис. Волосы растрепаны, глаза горят. Увидев меня, она с ходу завизжала:

– Сара, дрянь такая, где ты, несносная, пропадаешь? А я-то ищу тебя! А это кто? – Лицо Ирмис вдруг переменилось, как минуту назад – лицо моего принца.

– Отвернись!!! – заорала эта ведьма и, подскочив, отвернула мое лицо в сторону, схватив меня за прядь волос. Я поневоле вскрикнула. – С мужчиной! Наедине! Не смей смотреть на него! Отвечай, говори немедля, что ты делала? – она цепким взглядом ощупывала меня. Под ее сверлящими пронзительными глазами я чувствовала себя, точно обнаженная.

Тем временем парень зашевелился. Вынув меч, он тихо, с угрозой, но учтиво обратился к Ирмис, пребывающей в неистовстве:

– Сударыня, я вас попрошу отпустить принцессу Сиару, иначе последствия могут стать для вас плачевными. Я – посланец Киронской империи, мое поручение – привезти наследницу трона обратно любой ценой.

– Замолчи, выродок! Думаешь, тебе это с рук сойдет? – она отпустила меня и, схватив за ворот юношу, начала трясти его, как грушу. – Никакая она не принцесса! Она служит великому Черному Единорогу, и, возможно, выбор Единорога падет на нее!

– Принцесса, что ... мелет... эта ... дура? – несчастный посланец пытался высвободиться из рук Ирмис, но эта дебелая баба была сильнее его. – Прекратите, женщина! Я говорю: мне приказано доставить ... я посланник...

Значит, никакой он не принц. У-у, так обидно! Но из какой это империи он явился,да еще по мою душу?

–Замолчи, если хочешь жить! – вопила Ирмис.

– Замолчи сама, если дорожишь своим жалким существованием. – Внезапно освободившийся воин одним резким приемом скрутил руки женщины и приблизил к ее разьяренному лицу свое, не менее злое. – Король Брегир разослал свою армию по всему миру – искать пропавшую дочь. Судьба привела меня сюда. Отдавай девочку, старая ведьма, иначе я заберу ее силой, а тебе придется худо! Слышишь, похитительница!

Мгновение – и в руках Ирмис заблестел длинный кинжал. Она бросилась на обидчика, по-видимому, нисколько не страшась меча. Меж тем воин крепко стиснул рукоять, размахнулся... но обрушить удар на озверевшую женщину так и не успел ...

– Кел тара, нур аман! – прокричала Ирмис, занося руку с кинжалом. Меня ослепила вспышка яркого оранжеватого света. В на мгновение сгустившейся перед глазами тьме послышался какой-то своеобразный, жалобный и неповторимый звук – крик раненого животного... по-видимому, это был белый конь... К моим вискам прилила кровь, меня всю затрясло... Зрение вернулось так же молниеносно – и я увидела, что мой защитник лежит на земле. Лицо его было уже не лицом – странный огонь, сверкнувший тогда, полностью уничтожил все черты, оставив лишь выжженную и обезображенную поверхность...

***

-Что вы наделали! – крикнула я, бросаясь к Ирмис. Та все еще наносила лежащему удары кинжалом, словно не верила, что воин уже мертв. Но вот надзирательница очнулась, обернулась ко мне – и своей сильной ладонью мощно въехала мне по лицу.

–Дрянь! – зашипела старая карга. – А ну, марш к Чародею!

Вцепившись в мою руку своими когтями, Ирмис, наскоро отыскав в лесу остальных девочек, повела всех нас в замок, как всегда, неуютный и зловещий.

***

Двумя часами позже я, совершенно измученная, сидела в углу карцера и чуть раскачивалась вправо-влево, прижимая руки к опухшему лицу. В чем я виновата? А в чем виноват тот парень, убитый, оставшийся лежать в лесу, в сгущающемся мокром тумане и в куче роящихся мошек, почуявших добычу?

Кстати, а он-то что молол этой твари, гнусной твари ... Ирмис... даже говорить о ней не хочу... Про Киронскую империю, про короля Брегира, который кого-то ищет... про какую-то потерявшуюся девочку... вероятно, он меня с кем-то перепутал.

Мне надо бежать отсюда, срочно! Я не проживу в этой атмосфере! Как Служительницы проводят здесь годы? Как терпят все это? Говорят, привыкнуть можно ко всему ... Но не к тому, когда появился шанс уехать, и все в одночасье рухнуло; не к тому, когда единственный, пусть и незнакомый, вступившийся за тебя человек погибает, и погибает страшно; не к тому, что за тебя решили все, а ты ничего не знаешь... Нет, я не стану так жить!

Глава 6

-Рассказывай, коль вошел. Что там? Неужели нет никаких сведений?

–Да, мой король, к сожалению, нет. Я соболезную вам и очень надеюсь...

– Замолчи! Дай мне это воспринять, молчи, ради всего святого! Где же наша бедная Сиара? Что с ней? Неужели ее похитили?

– Мой король, наверное, это так. Постарайтесь успокоиться: лекарь запретил вам волноваться!

– Не смейся надо мной, маг! Что ты в этом понимаешь? Разве ты имел детей? Нет, тебе не понять! Оставь меня в покое! Стой, куда ты? Не уходи ...

Пышные и тонкие волосы короля Брегира уже были полуседыми, хоть ему не было и сорока. Черты его величественного лица были точно искусно выписаны кистью; в каждой линии, обрисовывающей рот, нос или подбородок, чувствовалась властность и величие. Однако голубые глаза короля смотрели на подданных с добром и в последнее время -с плохо скрываемой неподдельной грустью.

Сиара. Эта девчонка всегда была непоседливой, точно не сознавала, что лет через десять она, юная королева, начнет свое царствование в этой стране. Все понимание Сиарой своей ответственной миссии сводилось к тому, чтобы прослыть самой смелой (а для того прыгнуть из окна второго яруса), самой ловкой (спуститься по увитому плющом карнизу на землю) , самой безрассудной (прокатиться верхом на горячем коне или, на худой конец, рассказать воспитателям что-то непристойное). Дитя, ребенок... Какая же она еще маленькая. Ну, вырастет. Только бы ей вернуться к ним, во дворец, живой...

Собеседник короля с затаенной усмешкой смотрел прямо в глаза Брегиру, скрывая иронию показным сочувствием. Этот второй мужчина был не стар и не молод, с вечной ухмылкой на лице, довольно красивом – правильная овальная форма, аккуратно прорисованный рот, узкий нос с маленькой горбинкой и раскидистые брови.Мягкие каштановые волосы спускались до самого пояса переливающимися роскошными волнами. И все же было нечто в облике мужчины, сто заставляло насторожиться и не относиться к такому собеседнику с доверием. Это был его взгляд. Холодный и безучастный взгляд серых, точно стальных глаз мог молниеносно загораться и снова гаснуть, скрывая странный огонь в самых темных закоулках своей души.

– Мне искренне жаль... – снова начал тот, кого Брегир назвал магом, но в эту самую минуту за спиной обоих скрипнула дверь. В комнату быстрым легким шагом вошла королева Кирона – очень молодая, совсем юная женщина, невысокая и хрупкая, с поразительно тонким, гибким станом и гладко зачесанными темными волосами. Глядя на нее, трудно было поверить, что в этих узких и нежных музыкальных руках сосредоточена огромная власть.

– О чем вы шепчетесь? Ничего нового? – воскликнула она с огорчением. Брегир, сделав знак второму отойти в тень, шагнул к супруге.

– Джинья, милая госпожа моя, девочка не найдена. Но поиски продолжаются. Мы найдем ее. Ты же знаешь.

– А когда это произойдет? Когда?! Когда вы ее найдете? – ответила та с отчаянием и подлинным страданием. – Мы ищем ее уже вторую неделю. И где результат?

– Госпожа, вам лучше лечь. Вы перевозбудились, – вмешался свидетель этой сцены, стоявшей в стороне. – Эти пропажи детей так пагубно влияют на здоровье, – добавил он с мерзкой ехидноватой усмешкой.

Королева наградила его гневным ответом:

– Молчи уж, тебя не спросили! На словах все вы хороши!

После этого она дала Брегиру увести себя. А собеседник короля еще долго смотрел им вслед ядовитым насмешливым взглядом. После чего он бесшумно поднялся и прошептал:

– О нет, она к вам не вернется. Никогда, никогда не вернется!

После чего странный человек накинул на плечи плащ, серый и тускло блестевший какими-то рунами, мастерски вышитыми серебром. А затем бесшумно вышел на улицу, сел на коня и поехал... куда? Это было известно лишь ему одному.

Одинокий всадник молча тронул поводья и исчез, словно растворившись в ночной темноте.

Глава 7

Сегодня у нас особенный день. Пожалуй, его даже можно назвать «праздником».

Странно, что в таком месте бывают праздники... Но, тем не менее, это так.

Вчера вечером из нашей "обители" уехал Чародей. Девочки постарше, которые живут здесь уже не один год, шептались, что Чародей часто совершает такие отлучки (примерно раз в месяц). Только вот куда он ездит – никто не знает...

У Ирмис разболелась голова. Она оставила вместо себя Ору – самую старшую из служительниц – и ушла к себе в комнату.

Сунуть ей под подушку росток вороньего глаза было явно хорошей идеей...

В общем, сегодня мы предоставлены сами себе. Никто над душой не стоит, не рявкает каждых пять минут: "Сара, не ходи туда!", "Сара, стой смирно!", "Сара, не лезь!" , никто не заставляет что-то делать ... Красота!

В честь такого знаменательного события Лара сбежала на кухню -поискать чего-то вкусненького, чем можно разнообразить наш праздник. Что поделать, сладкое мы видим нечасто... Точнее – вообще никогда не видим. Но Лара – большая сладкоежка (как, впрочем, и я), поэтому мы добываем сладости везде, где только можем, всеми правдами и неправдами. Часто – при посредничестве кухарки, которая иногда снабжает нас вкусностями. Она – очень добрый и отзывчивый человек. Правда, немного глухой к тому же... Но это не важно.

Слышу шаги за дверью... Это Лара. В руках у нее – странные темные штучки.

–Это – конфеты из лакрицы, – обьясняет девочка, засовывая в рот одну из них. – Выглядят они не очень... Но довольно вкусные! Попробуйте.

Девочки потянулись к угощению. Я тоже взяла несколько штучек и засунула их за обе щеки. И впрямь вкусные...

–Когда я увидела у тебя в руках гость этих темных штук, я сначала подумала, что это шоколад, – пробубнила я с набитым ртом. – Но потом ты подошла поближе, и я решила, что это, должно быть, что-то другое ...

Лара с любопытством посмотрела на меня. – А что это такое – шоколад? – спросила она.

В голове все поплыло...

...Яркий свет. Огромный, красиво украшенный зал... Музыка... Люди... Много людей вокруг...

Стол, заставленный всякими блюдами... Прямо передо мной – вазочка с шоколадными конфетками в золотых обертках... Я потихоньку тягаю их одну за другой, стараясь, чтобы родители этого не заметили...

Странное наваждение исчезло. Я потрясла головой, открыла глаза и заметила, что Лара пристально смотрит на меня.

–Все в порядке? – спросила девочка, и я кивнула.

– Все хорошо...

Лара пожала плечами и отошла к другим Служительницам. А я поудобнее уселась на стол, прихватив еще горсть конфет и глубоко задумалась...

Странно все это ...

Глава 8

Под ногами трещит снег. Дует холодный ветер. Мы с Ларой, кутаясь в теплые плащи, уныло бредем по заснеженному лесу.

Мы собираем хворост и сучки. Для растопки.

Сзади слышится скрип и шелест веток – мы с Ларой оборачиваемся и видим Нору. Она машет нам рукой.

– Нас собирает Чародей. Срочно! – говорит она, останавливаясь и тяжело дыша.

Мы переглядываемся.

– Зачем мы ему понадобились? – прошептала я.

Лара пожала плечами.

Всю обратную дорогу я размышляла над тем, что же мы такого натворили, и зачем Чародею понадобилось нас собирать. Увы, хотя мы с Ларой и не отличались примерным поведением, но на ум все равно ничего не приходило...

Нора отвела нас в огромный зал, я там никогда не была. В зале уже были все остальные Служительницы – девочки стояли рядком, как на параде, и ждали. На их лицах читалась тревога и напряжение.

– Как же нам быть? – растерянно произнесла Лара, поворачиваясь ко мне. – Сейчас войдет Чародей, а у нас ... – она продемонстрировала мне огромную охапку хвороста, которую до сих пор держала в руках. И я, кстати, тоже.

Оглянувшись, я отошла в угол и аккуратно сложила там мой хворост. Лара последовала моему примеру.

Потом мы обе стали возле других Служительниц, нагнули головы, опустили глаза в пол и вытянули руки по швам. Как положено.

И вовремя. В ту же секунду дверь отворилась. Зашелестело серое одеяние, зацепившись за какой-то крючок возле двери.

Я невольно фыркнула и мысленно пожелала Чародею запутаться в собственном плаще и упасть, но тут же быстро закрыла рот ладонью и пригнула голову еще ниже.

Интересно, может ли он читать мысли?

– Служительницы, – Чародей все же отцепил свой саван, недовольно взглянул на дырку, появившуюся на его любимом плаще, тут же забыл об этом ( конечно, нам же зашивать придется, не ему) и стал перед нами. – Близится Великий День, Служительницы, – повторил он. – Близится день ежегодного жертвоприношения Черному Единорогу.

Великий День... Жертвоприношение Черному Единорогу... Как же я могла забыть.

Ора, самая старшая из нас ... Совсем скоро ей исполнится двадцать один год. Бедная...

– К этому Великому Дню нужно как следует подготовиться. До праздника осталось десять дней. В течении этих десяти дней вы должны будете вести себя особенно тихо и добропорядочно – Единорогу нужна чистая и невинная жертва. Особенно это тебя касается, Сара.

Я вздрогнула и молча кивнула.

– Хорошо, – Чародей удовлетворенно оглядел нас, затем подошел к Ирмис и перебросился с ней несколькими словами. Я не сумела услышать, о чем они говорили, хотя напрягала слух со всех сил.

А затем Чародей развернулся и направился к двери. На этом моменте все Служительницы синхронно вздохнули с облегчением.

Как оказалось, рано ...

При выходе из комнаты Чародею под ноги попалась выпавшая из моей охапки хвороста особенно толстая ветка ...

Чародей рухнул на пол.

Наступила тишина.

А потом я не выдержала. Нагнулась, закрыла руками рот, пытаясь сдержать смех – и все же не выдержала. Села прямо на пол и расхохоталась, как сумасшедшая.

Чародей аккуратно встал и развернулся в мою сторону. Я мигом заткнулась. Ирмис подбежала ко мне и, схватив меня за ухо, выволокла на середину комнаты, поставила перед закутанным в серое одеяние Чародеем.

Жаль, что я не вижу сейчас его лица. Впрочем, его взгляд на себе я все-таки ощутила, причем очень хорошо. И он был каким-то... растерянным.

– На колени и проси прощения. Живо! – велела Ирмис.

Я не двинулась с места. И только внутри меня начала подниматься какая-то горячая, удушливая волна гнева и ярости.

Мне опускаться на колени перед этим мерзавцем? Просить у него прощения? Мне?

– Госпожа Ирмис, отведите ее в кладовую и закройте там, – послышался ровный, спокойный голос моего злейшего врага. – Оставьте без обеда и без ужина. А потом – высеките и преподнесите ей урок хороших манер.

Ирмис схватила меня за руку и поволокла прочь из комнаты.