Текст книги "Роща Черного Единорога (СИ)"

Автор книги: Сиара Каминская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Каминская Сиара
Роща Черного Единорога

Глава 1

Узкая тропка причудливо изгибалась под копытами стремительно несущейся лошади. Всадник торопился. Его внешность была довольно странной – вернее, о «внешности» как таковой судить было сложно: капюшон, несмотря на ясную погоду, был надвинут на самые глаза, да что там глаза – на кончик носа, и оттого возможности разглядеть конника получше не представлялось. Впрочем, на пустынной дороге рассматривать его было некому.

Время от времени человек озирался назад. Предметом его внимания являлся мешок из грубого полотна, тщательно укрепленный на крупе лошади.Смутно различимое содержимое мешка смутно походило на человеческое тело...

...Сон ли это? Проносящиеся мимо луга, горы, подернутые синей дымкой, стена леса и бескрайняя, угрюмая гладь океанских вод, – сон ли это? Все вертится, мелькает, как на карусели. Такая легкость в теле – словно бы отросли крылья; они влекут ввысь, стремятся к тому, что и предназначено для них, – в небо; рамки узкого душного пространства раздвинулись, и вот простор...Кажется, полет уже начался...

... А небо уже посветлело, и чернота медленно уходящей ночи разбавилась серым цветом. Вокруг смутно обрисовываются силуэты деревьев. Вот, наконец, по сумрачным небесам на востоке расползлась первая кровавая полоса, затем другая, и начал показываться край багряного гигантского диска... Такого солнца я никогда не видела.

Да, похоже, мы приближаемся – к чему, я не знаю и не могу себе вообразить. Ничего не вижу,кроме какого– то темного пятна, оно напоминает осьминога с щупальцами, только большого... Лошадь мчится вперед...

***

Землю резко тряхнуло.

–Ну что, привез?

– Привез.

–Такую, как нам нужно?

–Да.

– Покажи.

Мужчина развязывает мешок, вытряхивает на землю бессознательное девичье тело.

–Слишком мала...

– Не слишком. Как раз девять лет.

– Да ну? Ладно, засунь ее обратно в мешок.

Что-то наползает на лицо, обволакивает все тело, становится трудно дышать.

– Нужно показать ее Чародею.

–Она еще не пришла в себя. Ты дал ей слишком много кэмерин*. Нужно подождать.

–Хорошо. Отнесу ее в комнату к служительницам.

–И приведи ко мне Лару.Наглая девчонка случайно опрокинула свой завтрак на одеяния господина...

–Какое хамство! Хорошо, приведу. Надеюсь, наказание послужит ей хорошим уроком.

Мои ноги оторвались от земли. Кажется, меня куда-то несут...

Резко заломило в висках. Все вокруг, зашумело, завертелось в бешеном водовороте...

... Белые стены. Белый потолок. Я лежу на кровати, уставившись вверх.

Очень болит голова.

Что со мной? Где я? Кто я?

Поднимаю голову.

Светлая просторная комната. Очень много кроватей (я насчитала тринадцать).

Пытаюсь встать. Кружится голова, хватаюсь за стенку и, наконец, встаю.

Рядом, на тумбочке, лежит одежда. Белое просторное платье и белая накидка. Медленно одеваюсь, пытаясь понять, что со мной и как я здесь очутилась.

Увы, я ничего не помню. Ощущения такие, будто по голове топором стукнули...

Я подошла к окну, выглянула. Сосны... Густой, непроходимый лес.

Вернулась, подергала дверь за ручку. Заперто.

Села на кровать, закрыла глаза и попыталась сосредоточиться.

...Ветер. Соленый морской воздух. Крутой обрыв.

Я стою и смотрю вниз. Там, внизу, шумит море.

–Ну, что? Струсила?– насмешливый, отчего-то знакомый голос.

Нет, я не струсила. И я сейчас прыгну. Прыгну, чтобы доказать всему миру, что я достойна своего рода...

Что было потом? Мягкая кровать... Испуганные голоса: " Ах, дитя мое, и как тебе это в голову пришло! Не углядели..." В рот вливают что-то горькое, на лоб кладут мокрую повязку.

Я вздрогнула и открыла глаза.

Нет, не помню. Ничего не помню...

Зажмурилась. Ну же!

...Веселые голоса, смех. Карусель! Все вокруг вертится – небо, земля, люди..."Не так быстро, госпожа! Голова закружится!" А мне-то что? Пусть кружится! И я заливаюсь звонким детским смехом...

Нет, не то. Совсем не то. Нужно попробовать еще раз...

...Красивый янтарный кулон на шнурке. Подарок от кого-то, кто был мне очень дорог ... Я гордо вешаю кулон себе на шею.

– Нравится? Будешь носить?

Смеюсь и киваю головой. Буду! Я люблю украшения, хотя их у меня и так слишком много для восьмилетней девочки...

–А для мамы?– спрашиваю.

–И для мамы подарок есть,– показывает мне красивую деревянную заколку. Мама любит вещи из дерева, ей понравится.

"Приезжайте к нам почаще!"– киваю и машу руками. Мы приедем...

Вздыхаю, потирая руками голову. В голове плавают обрывки мыслей, куски воспоминаний, но связать их воедино почему-то не получается.

Слышу шаги за дверью, скрип ключа в замке. Оборачиваюсь и вижу, как открывается дверь.

* Кэмерин – дурманящий напиток из мака и беладонны. Вызывает крепкий сон и потерю памяти.

Глава 2

Дверь отворилась. На пороге возникла фигура человека.

Вошедший плотно закрыл за собой дверь и, все еще находясь вполоборота ко мне, велел:

–Наклони голову. Смотри в пол.

Голос его звучал в общем– то приятно, никакого акцента, резкости, слова лились плавно. Мне захотелось поближе рассмотреть человека с таким голосом. Поэтому никакой попытки последовать его указанию я не предприняла. Наоборот, шагнула чуть ближе.

Я не боялась их. Я никого не привыкла бояться.

– Наклони голову!– чуть тверже велел этот странный. Мне никак не удавалось его рассмотреть. Темно– серое одеяние до полу,искусно вытканное серебром, просторный капюшон, из-под которого не выбивалась ни одна прядь волос. Так обидно! Я не выдержала и на его приказ возразила самым невинным тоном:

–Зачем?

Ох, и тут стряслось нечто странное. В глазах все померкло, словно на них набросили черное полотно, потом стало еще темнее, – я перестала различать не только предмет своего любопытства, но и вообще все вокруг. Я ничего не видела! Испугавшись, я покорно наклонила голову.

В ответ послышался приглушенный смешок.

–Ты должна подчиняться моим приказам, – обьяснил гость, чей голос уже не казался мне таким красивым. Ну, урод! -Не бойся. Это ненадолго. Скоро зрение вернется к тебе, когда я закончу.

–Можно мне... сесть?– Мне было жутко неудобно стоять навытяжку среди черной пустоты.

– Ты должна передо мной стоять.

Наглый какой! В другой ситуации я бы обязательно уселась прямо на пол, чтобы собеседник не был таким умным. Однако сейчас я побоялась – вдруг он вздумает превратить меня в каменный столб? Короче,я постаралась этому уроду подыграть. Замерла, вытянувшись в струнку, и даже ручки сложила, как девочка из хорошей семьи. А из какой я, собственно, семьи? Азран* его знает...

–Не кривляйся, – продолжал незнакомец. – Слушай меня внимательно, очень внимательно. В твоей жизни сейчас происходят некоторые перемены, к которым тебя нужно подготовить. Твое пребывание в этом месте обусловлено великой, священной целью – служению Черному Единорогу.

Это еще что за зверь? Вот уж и впрямь, "помяни Азрана – явится", как поговаривают кое-где в уголках моей замечательной страны... какой страны?... Ох ты, не помню, ничего не помню. А что там насчет черного единорога?

–Это тот, который является только девам с чистым сердцем?

–Я вижу, ты наслышана об единорогах...Да, все верно. Черный Единорог – священное животное, которому мы служим. Место, где ты находишься, называется Белой Гаванью. Здесь живут еще двенадцать воспитанниц, призванных для служения Священному Зверю. Это великая честь, так что не кривляйся.

Кстати, познакомимся. Я – Чародей. Воспитанницы обращаются ко мне "мастер Чародей". И запомни, ты не должна смотреть на меня. Здесь такие правила. Поняла?

–Чародей? А настоящее имя?

–Чародей!– в голосе собеседника прозвучало раздражение, и я притихла, поняв, что сболтнула лишнее, а здесь за это по головке не гладят. – Запомни. А твое имя – Сара.

Сара? Нет, меня зовут не так. Очень близко, очень похоже, но...

–Кажется, меня не так звали...– пролепетала я, боясь снова рассердить его.

–Вот как? – отозвался Чародей с сарказмом.– Ну, так просвети же меня насчет своего имени.

Я крепко зажмурилась, пытаясь вспомнить. Неужели?... Да, произошло худшее, что только может произойти с человеком. Я не помнила своего имени, данного мне родителями. Да и их самих от меня закрывала темная пелена забвения.

И только сейчас мне стало невыносимо тяжело, и сердце гулко застучало в грудной клетке, и незрячие глаза вдруг начало пощипывать – в них скапливались слезы. Ведь это значило – прожить без имени, без своей родины, без семьи; это значило – всю жизнь преклоняться перед каким-то единорогом, о котором я и слыхом не слыхала; это значило – быть полностью во власти Чародея, подчиняться ему, дрожать перед ним. Я опустила голову, чтобы скрыть свое настроение, но не удалось. Слезы сами побежали по щекам.

Тип, с которым я беседовала, выжидал молча, без единого слова. Сколько времени прошло – я не знала. Но вот мне полегчало, и, едва я утерла лицо рукавом, он заговорил все тем же неэмоциональным тоном:

–Слушай. Слушай, Сара. Теперь ты подданная того существа, о котором я уже упоминал. Черный Единорог. Ты здесь не одна – с тобой будет полно других девушек, других Служительниц. Хочешь, относись к ним, как к сестрам, а хочешь – как к заклятым врагам. Мне все равно. И помни, что твоя миссия высока. Ты могла бы гордиться своей избранностью.

Что он говорит?! Но возражать я не стала. С меня хватает. Кончал бы уже.

–Не стану тебя утомлять. Теперь ты осведомлена хотя бы вкратце об укладе твоей новой жизни. Остальное узнаешь потом. Сейчас тебя проведут к остальным. – Чародей умолк, выдержал паузу, а потом произнес: -Ну как, ты ничего не намерена мне сказать?

–Не понимаю...

–Ты должна попрощаться. Служительницы Единорога отвечают: "Прощайте,мастер Чародей".

–Прощайте, мастер Чародей.

***

После моей реплики, словно бы я сказала: "Сим-сим, закройся", дверь захлопнулась. Чародей ушел. Пусть катится. Тоже мне, "мастер". Тут я очнулась:

–Погодите, э-э...-но второй раз "мастер" я так и не смогла произнести, а потому обращение пропустила,-вы мне обещали! Постойте!

Подлец, кажется, всерьез намеревался оставить меня незрячей! За дверью послышался смех, негромкий, но такой... С каким удовольствием я бы разорвала этого "Чародея" и вообще всех обитателей этого места! И тут перед глазами все начало светлеть. Вот уже видны стены, кровати, потолок. Я в изнеможении упала на свою кровать и зарылась лицом в убогое покрывало. Меня душили и злость, и отчаяние.

Как я буду ко всему этому привыкать? Как привыкнуть? Как заставить себя до конца поверить, что мир, в котором я жила раньше, привычный, незыблемый, устоявшийся, – этот мир оказался настолько непрочным, что в одночастье рухнул, уступив место другому, неизвестному и жуткому. Зачем я здесь? Что со мной будут делать? Но ответа мне не даст никто. Значит, я отыщу его сама. Как и способ бегства отсюда, из гнилого, незнакомого мне мира.

Я отдышалась и услышала скрип двери. Снова. Опять по меня пришли, опять мучают. Ну, ладно! Я со сжатыми кулаками, с пылающими щеками повернулась лицом к вошедшему. Это был не Чародей. Кто-то другой. "Другой" был одет в простую черную накидку поверх длинной рубахи. У Чародея была роскошная серая мантия со всякими рунами и узорами, вышитыми серебром. Значит, точно другой.

Перед вошедшим мне уже не пришлось клонить головы. Тем лучше. Гость подошел прямо ко мне – и я вдруг поняла, что это женщина.

–Здравствуй, – произнесла она монотонно и бесцветно.– Я знаю, ты Сара, а меня зовут Ирмис, ты можешь обращаться ко мне "госпожа Ирмис".

Хорошее начало, ничего не попишешь.

–Госпожа Ирмис, – заговорила я как можно учтивей, кто ее знает, вдруг еще похуже Чародея окажется, – а куда я сейчас пойду? Мне сказали, меня куда-то проведут.

– К остальным девушкам.

–Я могу дружить с ними?

–Как хочешь. Мне все равно.

Вот и Чародей говорил то же самое. Мило. Но все же лучше отнестись к другим воспитанницам по-дружески, ведь они – такие же пленницы, как я, и выходит, мы в одном положении. А сообща можно многое придумать. Или им удовольствие доставляет сидеть взаперти?

Пока я обдумывала это, Ирмис взяла меня за руку, как ребенка. Манеры этой женщины мне определенно не нравились. Не удержавшись, я проинформировала ее, что лапать меня нечего:

–Мне уже девять лет.

–Ну конечно, а сколько же еще? Погоди... А ты откуда знаешь?– рот Ирмис скривился в едкой насмешке, взгляд кольнул морозом.– Или...-она обеспокоенно уставилась на меня, – к тебе вернулась память?

–Нет, память не вернулась, но мне кажется, мне именно девять, – произнесла я робко. А в самом деле, откуда я знаю? Может, мне тринадцать или шесть. Хотя нет, мое телосложение никак не тянет на телосложение тринадцатилетней девочки.

Ирмис облегченно вздохнула, и вдруг меня пронзила догадка: эта потеря памяти – ведь это... это же ее и Чародея рук дело...Нет, такое само по себе не могло возникнуть, никак не могло. Волна гнева, копившаяся во мне, готова была хлынуть наружу, а трезвый рассудок, как хлипкая плотина, еле-еле удерживал эту бурю.

Я вырвала руку из ладони Ирмис. Старая карга снова молча постаралась перехватить мое запястье, но я дернулась в сторону.

–Что ты бесишься? – спросила карга так, как говорят коню. Только смотрела не мне в лицо, а куда-то поверх моей головы.

–Посмотри мне в глаза!– выкрикнула я. Голос мой звенел злостью. Я находилась вне себя. И, однако, удивительно, как повелевающе я выговорила эти четыре коротких слова. Где я так научилась? Ирмис вскинула на меня оценивающий, презрительный взгляд.

–Ну, что нужно?– произнесла она так, как будто заранее знала: этой ничтожной пигалицы опасаться нечего. Ну нет! Эта тварь магией не обладает, я так полагаю. Тогда и церемониться с ней я не намерена.

Может, ей нагрубить? Надзирательница хренова! Вот пусть бы Единорог ее и забрал. Зачем ему я? Вот зачем?!

–Почему меня привезли сюда?!

Ответ я уже предчувствовала. И получила:

–Для служения Единорогу.

–Уже слышала,– (про себя: "ведьма старая").– В чем заключается это твое служение?

–Мое – чтоб надзирать за вами.

–Не твое, а мое, что я должна делать?! Говори! Слышишь, говори!

Кажется, я попала на верный след... Женщина замялась. Понятно, сразу не ответит. Я схватила собеседницу за руку, желая поскорее получить ответ, и вдруг перед моими глазами разлетелись брызги огня – искры, попросту говоря. Я схлопотала удар по лицу. Сильный такой удар... Наверное, я бы отлетела метра на три от такого удара, но теперь уже Ирмис сжимала мои запястья. Стало больно. Боль помогла мне прийти в себя.

Я думала, она меня задушит, но этого не произошло. Ирмис спокойно берет меня за руку. Ведет еще куда-то. Куда, я не видела четко, передо мной все еще приплясывали озорные звездочки. Но я уловила еще одно – здесь нельзя расспрашивать о предстоящей миссии. Жаль. Почему мне ничего нельзя знать?

Тут мои нелегкие думы упорхнули – вместе с Ирмис я зашла в просторный зал, где вдоль стен стояли скамьи, а на скамьях жались к стенам, словно привидения заблудшие, бледные тщедушные фигурки, похожие друг на друга, как две капли воды. Все как на подбор – голубоглазые и светловолосые, будто из инкубатора. Или они специально таких и подбирают? Может, голубые глаза и светлые волосы ихнему Единорогу очень нравятся.

В общем, вот и мои соратницы в битве против странного Чародея и стервы Ирмис! Кстати, последняя меня уже отпустила. Закрыв дверь зала на ключ, она молча уселась на ближайшую скамью и застыла на ней с неприступным видом.

Я же решила познакомиться с товарками – что ж, нам вместе придется щи хлебать.

Для начала я выбрала невысокую девушку, выглядевшую лет на четырнадцать. Конечно же, белое одеяние, светлые волосы до пояса, немного вьющиеся, и синие глаза. Точеные белые руки, как два березовых прутика. И, как черные отметины на нежном березовом стволе, – огромные синяки, чуть ли не в половину локтя.Девушка вышивала.

–Здравствуй, – я смело подсела к ней, – я Сара, а тебя как зовут?

–Новенькая?– губы девушки дернулись в горькой полуулыбке. А как она свой вопрос прошелестела, так, что едва слышно, – ну, точно березка. Мне стало почему-то жаль ее

–Да, я новенькая.

–А я Мора. Мне семнадцать.

–Выглядишь ты младше.

Мора молчала.

–А откуда это у тебя? – я кивнула на синяки

–Наказали, -чуть слышно отозвалась та и умолкла. Я не стала ее расспрашивать. Однако по спине пробежал холодок: неужто и со мной будут так обращаться?

–Покажи, что ты вышиваешь?– Мора без единого слова передала мне отрезок шелка. Это оказалась какая-то наволочка. На тончайшей ткани светилась незаконченная огромная птица. Взмах мощных крыльев, поднятая голова, сильные лапы, растопыренные когти. Красиво.

– Здорово! Мне нравится.

Я хотела подбодрить Мору, но та только опустила голову на длинной шее – упавшие волосы закрыли ее лицо. Теперь она точно ива. А может, все же береза, опустившая ветви книзу в беззвучном плаче.

– Мора!– я постаралась сохранить свой бодрый тон, но не получилось; голос мой слегка задрожал. -Что с нами всеми происходит? Уж ты-то знаешь? Или нет? Пожалуйста, ответь мне.

– Я не знаю.– Моя новая знакомая отвела рукой волосы с лица.– Я, Сара, здесь уже семь лет, но я не знаю.Кто мне здесь скажет? Служить Единорогу... Мы под бдительным присмотром, мы просто живем в этих стенах, и ты тоже будешь жить здесь. Я тебя немного жалею.– Мора держала себя в руках и говорила почти буднично.– Сколько тебе лет?

"-Вроде бы девять...– А почем ты знаешь? " – ядовитый вопрос Ирмис, выплыв из памяти, вдруг задел меня довольно болезненно.

– Я утратила память, -проговорила я.

–И мы тоже, – Мора улыбнулась, и мне полегчало: я обрадовалась, что она улыбается.-Мы все такие. Не теряй надежду, Сара, и не бойся ничего. Тут довольно сносно. Жить можно.

–Обнадеживает,– пошутила я. Хорошо, что хотя бы с одной пленницей мы сразу же нашли общий язык. Только какое-то нехорошее предчувствие еще давало о себе знать. И упрямо твердило: мне здесь будет наверняка сложнее, чем всем остальным.

*Азран – черный дух из верований некоторых народов.

Глава 3

День довольно скучный. Мы, Служительницы, сидим в светлом просторном зале и выслушиваем нескончаемый монолог Ирмис. Кажется, меня уже подташнивает от ее противного голоса. Так что скудный обед мне явно в прок не пошел. -Вы должны... вы не должны...вашей обязанностью является... вам поручено также... И так – каждый день. После обеда. Целая неделя прошла с тех пор, как я очутилась в убежище Служительниц Черного Единорога; правда, чем мы ему по сути служим, я пока не уяснила. Вот Мора провела здесь семь лет, а толку? Похоже, мы здесь просто живем. В невероятной скуке и тоске. Хорошо тем, кто умеет рукодельничать, – но нельзя же вечно вышивать? Кроме того, вышивать одеяния и постельное белье этому ненормальному, – сиречь Чародею, – у меня охоты как-то нет. Рисовать здесь нечем и не на чем. Придумать что-либо иное тоже не получается: единственное, о чем я размышляю часами, так это о побеге. Мне очень не нравится Белая Гавань, и я постоянно строю планы, как отсюда сбежать. Но одно обстоятельство все же радует мое сердце – у меня появилась подруга. Ее зовут Лара, и она старше меня на два года. У нее большие синие глаза и светлые вьющиеся волосы. Моя подруга очень живая, бойкая и веселая. А еще Лара часто делает не то, что ей велят, и поэтому ее наказывают. Порой 'праведный" гнев Ирмис обрушивается и на меня – за компанию. После первой порки я чувствовала себя униженно и злилась на весь мир. Но придется привыкнуть – либо стать примерной девочкой. Поразмыслив, я выбрала первое и не сожалею. Да, сейчас Ирмис как раз решила проинформировать нас, как следует себя вести. Словно девушки этого еще не поняли за время пребывания здесь. Не говорить, пока тебя не спросят, не смотреть на мужчин и во всем подчиняться воле Ирмис и Чародея ( насколько я поняла, они здесь главные) – таковы правила поведения Служительниц. Второй пункт вызвал у меня некоторое удивление. Я шепотом спросила Лару: неужели здесь есть еще мужчины, кроме Чародея? Та кивком подтвердила: да, есть. Тогда почему на них нельзя смотреть? Лара знаком попросила меня: подожди немного. Вот, наконец, Ирмис нас оставила и удалилась к себе. Это были лучшие часы в нашей жизни: мы были предоставлены самим себе, никто не смотрел за нами и не наказывал, если мы начинали тихо разговаривать друг с другом. Тогда Лара подошла ко мне и попыталась обьяснить: -Единороги являются только девам с чистым сердцем, понимаешь? Я кивнула. -Нам запрещается иметь дело с мужчинами, чтобы не потерять невинность. В таком случае, мы не сможем служить Единорогу. Понимаешь? Я отрицательно помотала головой. Лара вздохнула. -И не поймешь. Ты еще слишком маленькая.Это предостережение касается старших девочек. -А что значит 'служить Единорогу"? – спросила я. Лара пожала плечами. -Не знаю. Эти двое... они знают, но ничего нам не говорят. Скажу лишь, что как только одной из Служительниц исполняется двадцать один год, мы устраиваем пышное торжество... а наутро, когда просыпаемся, ее уже нет. Она исчезает без следа. А еще через несколько дней в Белой Гавани появляется другая девочка. Я почувствовала, что мне становится не по себе. -А эти девушки... ну, которые исчезают...как ты думаешь, они живы? -Я не знаю, – тихо ответила Лара.-Никто не знает. -Ладно, – я вздохнула, пытаясь отрешиться от страшных мыслей. Все равно я здесь не останусь... – Может, поиграем? В прятки, например? -В прятки? – Лара вытаращила на меня глаза. – А что это такое? -Ты не знаешь, что такое прятки? – удивилась я в свою очередь. – Ну,это игра такая... Например, я прячусь, а ты меня ищешь... А потом ты прячешься, а я ищу тебя. Понимаешь? -Понимаю... А откуда ты знаешь, что есть такая игра? -Я...я помню... -Помнишь? И тут я действительно поняла, что происходит. Я помнила! Мы посмотрели друг на друга. -Как это может быть, что ты потеряла не полностью память?... Подожди, а ты еще что-нибудь помнишь? Я задумалась. -Только какие-то обрывки... Иногда я ясно вижу перед собой лица каких-то людей, но я не могу сказать, кто они. -Понятно, – Лара вскочила на ноги. – Ну, в прятки так в прятки. Правда... – она оглядела комнату, – здесь не очень-то много места ... -Ты что, думаешь, что мы будем играть в этой комнате? – удивилась я. – Конечно же, мы выйдем наружу. Подруга неуверенно взглянула на меня. -Но ... нам не разрешают выходить из комнаты без Ирмис. Нам попадет, если узнают. -Да брось! – я беспечно рассмеялась. – Кто узнает? Ирмис придет нескоро. Мы немножечко поиграем и вернемся, никто не хватится. Лара колебалась недолго. -Ну хорошо, давай. Мы осторожно выскользнули за дверь. Коридоры были пусты, никого не было. Лара чуть-чуть приободрилась. -Я отвернусь к стене и сосчитаю до тридцати, а ты за это время должна спрятаться. Идет? -Идет,– кивнула я. Подружка отвернулась к стенке. 'Тридцать... двадцать девять...двадцать восемь... двадцать семь..." Я быстро пошла по коридору, оглядываясь по сторонам. Куда бы спрятаться? 'Двадцать три ... двадцать два ... « Может, спуститься этажом ниже? Нет, не хочется рисковать. А вдруг там кто-то окажется? Я перегнулась через перила и посмотрела вниз. Нет, внизу было так же тихо и безлюдно, как и здесь. 'Восемнадцать... семнадцать... шестнадцать... „ И я решилась! Осторожно, на цыпочках я прокралась по ступенькам вниз. Здесь были помещения для слуг и служанок – они занимались лошадьми, чистили лестницы, убирали... ( Правда, свою комнату убирали мы, да и еду готовили себе тоже мы.) Может, спрятаться в кухне? Я осторожно заглянула в приоткрытую дверь. Возле печки, над булькающим котлом колдовала толстая, глухая на оба уха прислужница в замызганном фартуке. Я тут же отскочила от двери. Нет, кухня не подходит ... 'Пять... четыре...три...“ Я в отчаяньи огляделась. Сейчас Лара спустится сюда, а я даже не спряталась. И тут мой взгляд упал на кладовку – небольшое помещение, где хранилось сьестное и сушились собранные нами в лесу лекарственные травы. Эх, была не была! Я подошла к кладовке и дернула за ручку. Дверь оказалась не заперта. Я прошмыгнула внутрь. В кладовке было темно и пыльно. А еще там стояли какие-то банки и сосуды. Пытаясь ничего не разбить, я аккуратно закрыла за собой дверь и опустилась прямо на пол. Прошло десять минут ... пятнадцать ... Меня не нашли до сих пор. 'Как я хорошо спряталась! – радовалась я. -Ларе, наверное, и в голову не пришло искать меня в кладовке.» Но вот прошло двадцать минут ... тридцать... Я начала волноваться. 'А если нас хватятся? Тогда нам точно не поздоровится! Где же Лара? " Прошло еще немного времени, и мне надоело. Я встала с пола, отряхнула платье и, подойдя к двери, нажала на ручку. Дверь не открывалась! -Не поняла... – я поплевала на пальцы и попробовала еще раз. Ничего. Я пробовала еще раз, и еще... Дверь не открывалась. В какой-то момент я заподозрила, что надо мной подшутила Лара. Заперла дверь и смеется где-нибудь в уголке. В таком случае, рано или поздно кто-нибудь придет и выпустит меня. Не буду же я сидеть здесь вечно? Я подождала еще немного, затем еще немного... Прошло уже где-то около часа. Ирмис должна уже была хватиться. Почему меня никто не ищет? Я опять села на пол, не заботясь о чистоте моего платья ( оно давно уже было серым от пыли и паутины). Потом опять встала, подошла к двери и налегла на нее всем своим весом. Неожиданно дверь открылась и я, естественно, шмякнулась на пол. Я встала, одернула платье и удивленно воззрилась на дверь. Странно... Я могла бы голову на отсечение дать, что всего несколько минут назад дверь была заперта! Или, может, я просто плохо пыталась? В общем, я закрыла кладовку и отправилась на поиски Лары.