Текст книги "Единое королевство"

Автор книги: Шон Рассел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 34 страниц)

ГЛАВА 57

Новость, словно нежданный холод, распространилась по Вестбрукской долине, убивая радость ярмарки.

На лагерь фаэлей совершено нападение, погибли люди.

Распорядители ярмарки направились к принцу Иннесскому, обвинив его советника в совершении преступления и потребовав предания сэра Эремона суду. Однако принц отрицал все обвинения и отказал распорядителям; он даже не впустил их в свой лагерь.

Как только новость распространилась, Реннэ сразу же обратились к Торену, четверо из них пришли к нему практически одновременно. Они собрались во дворе под ветвями старого дуба, не успев еще окончательно прийти в себя после турнирных боев.

– Что ты думаешь, кузен? – спросил Бэлд.

Он был настолько возбужден, что так и остался стоять.

Гневный взор Бэлда Торен встретил спокойным взглядом.

– Мир ярмарки нарушен, о чем я искренне сожалею. Принц Иннесский не прав, и Реннэ совершат ту же ошибку, если не накажут виновных. На время Вестбрукской ярмарки вся власть находится в руках ее распорядителей. Я послал к принцу Иннесскому представителей закона.

– Мир ярмарки уже нарушен, – заговорил Сэмюль, – и это сделали не Реннэ. Сейчас, когда у нас достаточно сил, а принц Иннесский слаб, следует положить конец союзу, который нам угрожает.

Сэмюль сидел на скамье и хмуро смотрел на остальных, его лицо вытянулось и побледнело, как у человека, только что получившего страшное оскорбление.

Торен стоял совершенно спокойно, слова кузенов не произвели на него никакого впечатления. Диз не мог не восхищаться уверенностью Торена в собственной правоте.

– Реннэ не просто подписали договор о мире ярмарки, – продолжал Торен в прежнем спокойном тоне. – Наша семья составила документ. И мир продолжался более ста лет. Если мы нарушим его сейчас, его не восстановить. Неужели вы сами не понимаете? Мы создали мир в крошечном уголке древнего Аира, заменив законом нанесение ответных ударов. Если мы сумеем поддержать его здесь, значит, у нас есть шанс избежать страшной войны по всей стране. Месть приведет нас на тропу кровной вражды, продолжавшейся девять поколений.

Да, Иннес нарушил закон. Да, его следует наказать, но у нас нет права врываться в его лагерь, чтобы силой утвердить нашу волю. Реннэ не являются распорядителями ярмарки. Принцу Иннесскому будет запрещено участвовать в ярмарках в дальнейшем. Я уверен, что распорядители примут именно такое решение. Больше ничего сделать нельзя.

– Но он заключает союз против нас! – воскликнул Бэлд, едва сдерживая гнев. Сегодня было еще более заметно, что он плохо владеет собой. Диз готовился прийти на помощь Торену, если Бэлд не сможет сдержаться и бросится на Торена. – Сэмюль прав. Нам следует собрать все силы и войти в лагерь принца. Сегодня Эремон плетет заговор против нас. Пусть он заплатит за нападение на фаэлей. Тогда мир будет восстановлен – ведь станет ясно, какое наказание несет тот, кто его нарушил.

Торен нетерпеливо взглянул на Диза.

– Эремон – это наш старый приятель Хафидд, Бэлд. Теперь ты хотя бы будешь знать, с кем собираешься воевать.

– Хафидд умер на поле боя двадцать лет назад.

– Он не умер. Реннэ предали его, а теперь он мечтает о мести. Но и это еще не все: Хафидду удалось раскрыть тайны Рыцарей Обета. Мы не можем выступить против него до тех пор, пока не будем знать больше.

– Сказка, чтобы пугать детей! – На лице Бэлда расцвела насмешливая улыбка.

– Откуда ты знаешь, Торен? – с беспокойством спросил Сэмюль.

– Мне рассказал человек, в чьей чести и преданности я абсолютно уверен. Большего я не могу вам сказать.

Сэмюль посмотрел на Диза, словно просил подтверждения слов Торена. Диз пожал плечами.

Бэлдор мрачно оглядел присутствующих.

– Значит, мы должны смириться? Смириться с бездействием и позволить принцу Иннесскому считать нас трусами? Сильные охотятся на слабых, Торен. Так устроен мир. Показать свою уязвимость – значит предложить врагу атаковать. Я считаю, что мы должны собрать отряд и ночью напасть на принца Иннесского. Пусть он знает, что мы без колебаний готовы восстановить справедливость. Пусть его советник заплатит за совершенное преступление, а сам принц вернется в свой замок и еще раз подумает, стоит ли ему заключать союз с Мэнвином Уиллсом.

– Но решение принимать не тебе, Бэлд, – спокойно напомнил Торен.

– Но и не тебе! – закричал Бэлд.

– Нет, мне. Я представляю здесь своего отца и не нарушу мир ярмарки. И не позволю, чтобы все вокруг стали говорить, будто у Реннэ не больше чести, чем у принца Иннесското и его советника.

– Лучше пусть болтают, что мы малодушны и нами руководит человек, который молится о мире, но слишком робок, чтобы его поддержать. Весть об этом быстро разнесется по всей стране, что приведет к войне. Ты хочешь, чтобы о тебе наконец сказали правду – вслух?

– Бэлдор! – вмешался Диз, вставая между своими кузенами.

– Ты слишком часто называешь меня трусом, кузен, – сказал Торен совершенно спокойно. – Быть может, когда мы встретимся на турнирном поле, ты продемонстрируешь всем, что я тебя боюсь… Если, конечно, останешься в седле.

Торен резко развернулся и отправился в замок.

– Мы совершили ошибку, так долго оттягивая решительный шаг, – сказал Сэмюль.

Арден сидел, опираясь спиной о ствол, чуть в стороне от остальных. Он почти все время молчал, и Дизу совсем не нравилось, что Арден всякий раз опускает глаза, когда к нему обращается кто-то из кузенов.

– Мы ждали до сих пор ради того, чтобы свалить ответственность на Уиллсов, – безжизненно проговорил Арден.

Они сидели на Летнем холме, на том самом месте, где приняли решение убить Торена. Под ними расстилались земли Реннэ, у далекой реки виднелись крыши Вестбрука.

– Только теперь этому никто не поверит, – сказал Диз. – Пассивность Торена устраивает Уиллсов. Им не нужна смерть человека, чьи убеждения помогают им добиться своего. Нет, все подумают, что Торена убил кто-то из нас, всегда возражавших против его политики.

Бэлд показал на него пальцем.

– Я знал, что в последний момент ты отступишься, Диз, – голос Бэлда был полон презрения, – и у тебя не хватит мужества. А вот я готов довести дело до конца.

– Тебя толкает вперед вовсе не мужество, Бэлдор, – ответил Диз, – а ненависть и ревность. И не пытайся убедить нас – мы слишком хорошо тебя знаем, – что ты делаешь это, чтобы спасти Реннэ.

– Хватит! – воскликнул Сэмюль. – Диз, для меня не имеет значения, что подумают другие. Стрела будет принадлежать Уиллсам. Больше никто ничего не узнает. Этого достаточно. Нам нельзя отступать. Ситуация осложнилась. Мэнвин Уиллс и принц Иннесский готовятся к войне, а мы ничего не делаем. Наши союзники в сомнениях, они боятся, что Торен будет медлить, пытаясь заключить мир, а потом мы уже не успеем подготовиться к обороне. И что тогда будет с ними? Некоторые перейдут на сторону врага, чтобы не быть уничтоженными. Мы не можем рисковать. – Он посмотрел на Диза. – Ты потерял желание выполнить принятое нами решение, кузен?

– У меня никогда не было такого желания, Сэмюль, но ты прав. Мы должны довести дело до конца, а если против нас выдвинут обвинение… что ж, у них будет недостаточно фактов, чтобы доказать нашу вину. Завтра ночью, как мы и планировали. Я организовал кражу стрел у одного из лучников Уиллсов, который участвовал в состязаниях. Он оперяет их, как фаэль, но использует цвета Уиллсов. Их сразу узнают.

Сэмюль кивнул:

– Тогда будем действовать согласно плану. Диз совершит то, что необходимо, а Бэлд будет свидетелем. Арден? Ты с нами?

Арден поднял голову и ответил после коротких колебаний:

– Да, хотя на сердце у меня тяжело. – Он повернулся к Дизу, и в его глазах блеснули слезы. – Мне жаль тебя, Диз… – Арден хотел сказать что-то еще, но покачал головой и отвернулся, пряча лицо от остальных.

ГЛАВА 58

День летнего солнцестояния выдался жарким, лишь слабый ветерок шевелил знамена над турнирным полем. Иногда порывы подхватывали песок, и тогда над полем возникали маленькие смерчи, которые исчезали так же неожиданно, как и появлялись.

Состязание подходило к концу, Арден, Бэлд и Торен защищали честь Реннэ. Остался только один рыцарь, который мог помешать им победить; его никто не знал, он появился в первый день и выиграл несколько поединков. Диз выбыл из турнира после того, как копье противника задело его колено, и теперь он заметно хромал. С таким ранением он не мог как следует управлять лошадью.

В тот день Ардену было все равно, кто окажется победителем, турнир потерял для него всякую привлекательность. Его кузены решили довести до конца свой предательский план, и Арден не спал всю ночь, гуляя вдоль реки. Луна освещала его путь, оставляя на воде длинную серебристую ленту. Ардену хотелось взойти по этой ленте к молчаливым небесам. Все что угодно, лишь бы не участвовать в позорном акте.

Диз и Сэмюль правы – своей неизлечимой верой в честь и наивным стремлением к миру Торен приведет семью к краху. Все это хорошо в легендах о благородных рыцарях, но в реальном мире нельзя быть мечтателем.

Однако в позиции Торена содержалась истина – до определенной степени. Стоит забыть о чести – и кем ты станешь? Предателем и убийцей.

Предателем и убийцей.

Распорядители ярмарки отдали приказ герольдам, те приложили трубы к губам, и на турнирное поле вышли следующие всадники. Арден должен был сразиться с неизвестным выскочкой, а Торен с Бэлдом. Ардена не волновало, выиграет он или проиграет, но поединок между Тореном и Бэлдом совсем другое дело. Каждый из них будет полон решимости победить. Сила против мастерства, ведь Торен превосходный всадник и даже на самой высокой скорости может направить копье в цель с удивительной точностью.

Как только стихли звуки труб, Арден направил своего скакуна вперед. Им предстояло три схватки. Распорядители ярмарки вели счет сломанным копьям, а если один из всадников будет выбит из седла, схватка заканчивалась. Всадник, находившийся с противоположной стороны длинного барьера, который исключал возможность столкновения, качнул копьем в знак приветствия. Арден ответил тем же.

Распорядитель поднял флаг вверх. Капелька пота сбежала со лба Ардена и повисла на кончике носа. Сквозь прорези в шлеме он смотрел на своего противника, стоявшего на противоположном конце поля, краем глаза наблюдая за поднятым флагом.

Когда флаг опустился, Арден пришпорил лошадь, стараясь полностью сосредоточиться на скачущем навстречу противнике, однако он отвлекся; в следующее мгновение копье ударило в его щит, отбросив Ардена назад, а его собственное оружие задело лишь край щита.

Толпа приветственно закричала. Выскочка заработал первое очко. Арден развернул лошадь и поехал обратно. На краю поля его ждал Торен с копьем в руке.

– Возьми, – сказал он, протягивая копье Ардену. – От твоего было мало проку. – Несколько мгновений Торен стоял рядом с ним, загорелое лицо освещали лучи полуденного солнца, отражаясь от блестящей кольчуги. Голубой плащ Реннэ трепетал на ветру, вышитые на груди лебеди, казалось, плыли по бегущей воде.

«Каким полным жизни он кажется», – подумал Арден.

– Я не знаю, что тебя тревожит, кузен, – продолжал Торен, – но этот рыцарь – серьезный противник. Ты не сможешь его победить, если будешь думать о чем-то другом. Забудь о том, что тебя тревожит – хотя бы до конца турнира. – На его суровом лице неожиданно расцвела улыбка. – Если ты проиграешь, я лишусь шанса еще разок выбить тебя из седла до окончания сезона.

Герольды вновь протрубили в трубы, и Арден вернулся на поле, с трудом сдерживая улыбку. Торен знал, что сказать, чтобы заставить Ардена сосредоточиться, но в тот день для него ничто не имело значения. Его не слишком беспокоила опасность получить ранение или даже смерть. В некотором смысле так было бы даже лучше.

«Да, – подумал он, глядя на своего противника, – избавь меня от неизбежного позора».

Флаг опустился, и Арден пришпорил своего скакуна. Он старался быть внимательным, чтобы не разочаровать Торрена. Всадник мчался ему навстречу с огромной скоростью. Арден опустил копье, в последний момент привстал в стременах и нанес удар.

Копье противника ударило в щит, развернув Ардена в седле, и он понял, что его собственное копье сломалось. Вторая попытка у него получилась немного лучше, хотя он едва удержался в седле.

Торен ждал его на прежнем месте с новым копьем в руке, но к ним подбежал посланец распорядителей.

– Лорд Арден, распорядители напоминают вам, что копье следует бросить, как только оно ломается.

Арден склонил голову:

– Передайте им мои извинения. В следующий раз я так и поступлю.

– Внимательнее, Арден, – сказал Торен. – Не забывай, что случилось с твоим дядей. – Он покачал головой. – Прошло уже три года с тех пор, как ты в последний раз забыл бросить сломанное копье. – Торен коснулся пальцем виска. – Я выбью тебя из седла во время первой схватки, если ты будешь продолжать спать.

Арден вернулся на старт. Лошадь его противника приплясывала от нетерпения. Только теперь Арден его рассмотрел: высокий, сильный, хорошо сложен, а его доспехи приняли на себя множество ударов. Казалось, он успел поучаствовать в нескольких войнах. К тому же незнакомец был обладателем великолепного коня – едва ли не лучшего на всем турнире. На мгновение Арден ему позавидовал – он бы не отказался иметь такого замечательного скакуна.

Вновь прозвучали трубы, и Арден постарался сконцентрироваться на поединке. На другом конце поля рыцарь опустил копье, направив его на Ардена.

«Какое безумие, – подумал он. – Зачем я этим занимаюсь, вместо того чтобы ухаживать за женщинами и слушать менестрелей?»

Опустился флаг, и Арден послал своего скакуна вперед. Он с трудом сумел направить свое копье в сторону противника, таким бессмысленным вдруг ему происходящее. А потом у него возникло ощущение, будто он ударился в стену, его отбросило назад, и он вылетел из седла. Арден покатился по земле, мир вращался вокруг него в прорезях шлема. Когда он наконец остановился, песок попал ему в глаза.

И первой мыслью было не «я потерпел поражение в Вестбруке», а «как хорошо, что все кончилось».

Диз сидел среди зрителей, проклиная рыцаря, ранившего его. От боли в колене он так скрипел зубами, что теперь челюсть беспокоила его не меньше, чем нога.

Сэмюль уселся рядом с ним. Диз приветствовал кузена гримасой.

– Похоже, сегодня тебе не удастся потанцевать, – заметил Сэмюль. – Ты уверен, что сможешь справиться с тем, что тебе предстоит? – Он пристально посмотрел на Диза.

– Я прыгаю на одной ноге быстрее, чем Бэлд бегает на двух, – проворчал Диз. – Тебе не о чем беспокоиться. Сэмюль кивнул:

– Я только что говорил с Бэлдом.

– Тебе повезло.

– Он встревожен из-за Ардена.

– Ты прекрасно знаешь, кузен, что он беспокоится только о себе.

– Бэлд считает, что Арден утратил самообладание, – продолжал Сэмюль. – Он уже много лет не выглядел так беспомощно с копьем в руках.

– Бэлдор всех подозревает. Что ты предлагаешь делать?

– Не знаю. Я не вижу способа освободить Ардена от его… обязательств.

– Ты прав. – Диз понизил голос. – Его переполняют сомнения и чувство вины – как и меня. Ты и во мне сомневаешься? – Диз повернулся к кузену, хотя в его словах не было вызова.

– Я не сомневаюсь в тебе, Диз, – тихо ответил Сэмюль.

– Тогда нам не следует ни в чем подозревать Ардена. Он самый благородный из нас. Предательство дается ему гораздо труднее, чем другим.

– Говори потише, Диз, – предупредил Сэмюль.

– Все дело в моей ноге, Сэмюль. Она заставляет меня терять терпение. – Он сделал несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться. – Арден не пострадал?

– Он слегка повредил ребра и гордость, хотя, как мне кажется, последнее его не слишком заботит.

Диз ненадолго задумался.

– Пожалуй, тебе следует не спускать глаз с Ардена до конца сегодняшнего дня.

– Я думал, ты ему веришь.

– Верю, но моя вера в Ардена основана на его благородстве.

Сэмюль довольно долго молчал.

– А вот и Бэлдор, – наконец сказал он.

И в самом деле, их кузен вышел на турнирное поле. На противоположной стороне Торен с прямой спиной восседал на своей лошади.

– Он горд, не так ли? – спросил Диз.

– Он в ярости, – ответил Сэмюль. – И ты прекрасно знаешь, как ведет себя Торен, когда впадает в такое состояние. Бэлдор ослеплен ненавистью. А ярость помогает Торену лучше настроиться на поединок. Сейчас он гораздо опаснее, чем обычно. Бэлдор полагает, что ненависть придаст ему сил, но он ошибается – во всяком – случае, сегодня.

Герольды затрубили в трубы, противники опустили копья. Неожиданно боль в колене стала нестерпимой, и Диз закрыл глаза. Когда он снова посмотрел на арену, Торен и Бэлдор мчались навстречу друг другу.

Ненависть заставляла Бэлдора снова и снова пришпоривать лошадь, но он никогда не был искусным наездником, поэтому его все время подбрасывало в седле, как мешок с репой. Торен держался с поразительным изяществом, его серый скакун стремительно несся к цели. На ветру развевались плюмажи. Из-под копыт летел песок. А потом противники сошлись. Бэлда отбросило назад, он уронил копье и ухватился за луку седла.

Копье Торена сломалось, что было отмечено распорядителями ярмарки.

– Торен с ним играет, – заметил Сэмюль. – Ты видел, как он отвел копье Бэлда древком своего копья и успел направить острие в щит Бэлда? Ты бы смог на такой скорости?

Диз покачал головой. Он бы сказал, что это никому не под силу.

Во время второй схватки Торен в последний момент поднял щит и отбросил острие копья Бэлда, а сам нанес четкий удар в щит противника и сломал копье. Безупречные действия Торена вызвали восторженный рев толпы – он был фаворитом, Бэлда никто не любил.

Диз и Сэмюль переглянулись.

– Бэлду не следовало называть его трусом, – прошептал Диз, когда приветственные крики толпы стихли, а рыцари вернулись на свои места.

Очевидно, Торен что-то успел сказать Бэлду, поскольку Бэлд сжал кулак и выругался так громко, что его услышали даже на верхних рядах.

И снова Диз переглянулся с Сэмюлем. Кто сможет ненавидеть Торена после сегодняшнего турнира?

Был подан сигнал к третьей схватке, и лошади помчались навстречу вдоль барьера. На сей раз Дизу показалось, что они сближаются очень медленно, хотя оба всадника пришпоривали своих скакунов. А затем Бэлда вышвырнуло из седла, он перевернулся в воздухе, упал лицом вниз и остался неподвижно лежать на земле.

Зрители вскочили на ноги и после первых приветственных криков замолчали, наблюдая за конюшими, бежавшими к неподвижному рыцарю. Они склонились над застывшим телом Бэлда – лишь ветер трепал его плащ.

Но затем Бэлд зашевелился и с трудом встал на четвереньки. Подбежавшие оруженосцы сняли с него шлем, и он с их помощью неуверенно поднялся на ноги. Опираясь на их спины, Бэлд покинул арену, а Торен подошел к ложе Реннэ, чтобы принять поздравления матери.

Сэмюль повернулся к Дизу и приподнял брови.

– Возможно, Бэлд не сможет участвовать в вашем вечернем предприятии, – сказал он.

– Сомневаюсь, что Бэлд пропустит то, чего ждал всю жизнь. – Диз решительно поднялся на ноги.

– Ты пойдешь на бал? – спросил Сэмюль.

– Да. Все должно идти своим чередом. Но у меня два костюма: посланца смерти и осла. Какой мне выбрать?

– Оденься как человек, который готов пожертвовать честью ради сохранения семьи.

– Ну, тогда это и в самом деле будет маскарад, – ответил Диз и ушел, оставив Сэмюля вместе с толпой, приветствовавшей Торена как героя.

Или возлюбленного брата.

Тэм и его друзья решили не прятаться в последний день Вестбрукской ярмарки – им хотелось посмотреть решающие состязания конных рыцарей. Увидев, сколько собралось зрителей, Тэм подумал, что они прятались зря. Разве смогут Хафидд и его черные рыцари найти кого-нибудь среди такого скопления народа? С тем же успехом можно искать определенную волну в океане.

Теперь им будет что рассказать: они увидят, как Торен Реннэ будет состязаться с выскочкой.

Четверка расположилась на холме, возвышающимся над ареной, трибунами и рекой. День выдался теплым, прохладный ветерок приносил ароматы свежескошенной травы. На далеком небе громоздились облака, накрывая тенью лес и луга. Прекрасный день для ярмарки, подумал Тэм.

Неожиданно Финнол показал в сторону арены.

– Кажется, мы уже видели эту лошадь? – спросил он.

Рыцари заняли свои места для финального состязания – лорд Торен Реннэ против человека, чьего имени еще два дня назад никто не знал.

– Посланец Алаана! – воскликнул Тэм. – Как он себя называл?

– Пвил, – ответил Синддл. – Безусловно, это его лошадь. Во всем Аире не может быть двух таких великолепных животных.

Незнакомец надел плоский шлем, который полностью скрывал его лицо. Лишь прекрасный конь выдавал в нем посланца Алаана. Мышцы и гладкая блестящая медно-красная шкура виднелись из-под попоны. Но более всего поражали повадки скакуна: живой и подвижный, таких лошадей им еще не приходилось видеть. Даже Облако, великолепный серый жеребец Торена Реннэ, не шел с ним ни в какое сравнение.

– Если бы они соревновались без барьера, – заявил Синддл, – я бы сказал, что посланец Алаана мог бы затоптать своего противника, – впрочем, это запрещено правилами.

– Пвил Стэгшенкс, – сказал молодой человек, устроившийся неподалеку от них. – Так его называют. Он приехал из далекого графства и одержал верх над многими рыцарями Вестбрука. Некоторые утверждают, что он будет победителем турнира.

Герольды заиграли в трубы, и противники приветственно подняли копья. Незнакомец был в белом плаще с алым подбоем, а его шлем украшал черный конский хвост. Седло было самым обычным, а на щите, на золотом фоне, красовался поднявшийся на дыбы боевой конь.

Торен Реннэ надел небесно-голубые цвета Реннэ, его щит украшал двойной лебедь. Седло Торена украшал серебряный узор, на сбруе висели звонкие колокольчики. Чепрак такого же цвета покрывал его знаменитого серого жеребца, на шлеме сверкали золотые фигурки орла и лебедя.

– Давайте сделаем ставки, – предложил Финнол. – Я готов поставить на незнакомца против неженки лорда. Что скажешь, Тэм?

– Мне ничего не остается, как взять сторону Реннэ, – ответил Тэм. – К счастью, копье направляет не лошадь, а всадник, так что меня все устраивает.

Флаг опустился, всадники пришпорили лошадей и стали с поразительной быстротой сближаться. Звук ломающегося дерева был хорошо слышен на склонах холма, а когда распорядители собрали с земли обломки копий, оказалось, что копье незнакомца переломилось пополам, а у Реннэ сломалось лишь острие. Преимущество получил посланец Алаана.

– Теперь ты видишь, Тэм, – заявил Финнол, – когда человек спасает твою жизнь, не следует его бросать и связывать свои надежды с кем-то другим. Посланец Алаана будет победителем состязаний. Ты пожалеешь о своем выборе.

– Если бы мы оба поставили на одного всадника, нам не имело бы смысла биться об заклад, – рассмеялся Тэм.

– Слабое оправдание неверности, кузен. Очень слабое.

– Полагаю, Реннэ подвело плохое дерево, – вмешался Бэйори. – Его оруженосец должен был обратить внимание на древко копья.

Тэм и Финнол переглянулись. Бэйори так мало говорил в последние недели, что любое проявление интереса с его стороны их радовало.

Зрители неожиданно притихли, и Тэм ощутил возросшее напряжение. Неужели их чемпион проиграет какому-то выскочке? Торен Реннэ в течение всего сезона не потерпел ни одного поражения. Многие утверждали, что он лучший турнирный боец за последние пятьдесят лет.

Горны сыграли начало второй схватки, распорядитель поднял флаг. Потом он опустился, и в тишине послышался перестук копыт по песку.

На сей раз лошади мчались еще быстрее, и всем стало ясно, что теперь хотя бы один из всадников не удержится и упадет на землю. Но когда они встретились, послышался лишь треск ломающихся копий, всадники остались в седлах.

На этот раз преимущество осталось за Реннэ, который нанес точный удар в щит противника и сломал свое копье. Пвил Стэгшенкс нанес лишь скользящий удар. Толпа взревела от восторга. С трибун полетели цветы, а толпа на холме начала скандировать имя Торена.

– Мне кажется, ни один из них не сможет выбить другого из седла, – сказал Синддл. – Они слишком сильны и сидят на своих скакунах так, словно приросли к их спинам.

– Неужели турнир останется без победителя? – спросил Финнол.

– Нет. Если оба сломают копья во время третьей схватки, судьи назначат еще три, а потом еще три, пока не будет выявлен победитель. Редко случается так, что трех схваток оказывается недостаточно. Я еще ни разу не слышал, чтобы после шести не стало ясно, кто лучше, – впрочем, более пятидесяти лет назад в Вестбруке рыцари сходились девять раз, а победителя определить так и не удалось. Девять схваток!

– В таком случае я думаю, что здесь потребуется не меньше двенадцати, – заявил Тэм. – Мне кажется, мы присутствуем на поединке, о котором многие годы будут слагать песни.

Рыцари вновь заняли исходные позиции, их лошади нетерпеливо пританцовывали, ожидая команды. Толпа умолкла, и Тэм видел, как зрители нетерпеливо наклонились вперед. И снова поднялся и опустился флаг – как знамя во время сражения. Казалось, рыцари рвутся к победе с прежним нетерпением – их скакуны вновь летели навстречу, не зная сомнений.

Звук удара напоминал стук молота, раскалывающего камень, лошади пронеслись дальше, кого-то из всадников вышибло из седла. Все вскочили на ноги.

– Оба всадника упали! – закричал Синддл.

И он не ошибся, обе лошади потеряли своих седоков, оруженосцы выскочили на поле, чтобы поднять рыцарей. В полнейшей тишине зрители наблюдали за происходящим.

– И кто из них не поднимется? – спросил Финнол. Однако оба рыцари встали и подняли правые руки, показывая, что готовы продолжать поединок.

– Я никогда не видел ничего подобного, – сказал Синддл. – Еще более редкий случай, чем девять схваток. Особенно среди таких искусных рыцарей.

Рыцари обменялись несколькими словами, отсалютовали друг другу и вернулись на свои места.

– Вы видели? – воскликнул краснолицый пожилой крестьянин, сидевший рядом с ними. – Истинные рыцари, о которых слагали легенды. Еще совсем недавно лорд Бэддор проклинал своего кузена и предсказывал ему проигрыш. Но победил благородный лорд Торен, а его кузен-сквернослов вдоволь наелся песка с арены. Но эти рыцари уважают противника и салютуют друг другу. Благородные лорды, каждый из них заслуживает победы.

Тэм оглядел арену, стараясь получше все запомнить, чтобы не забыть, когда он станет таким же старым, как его сосед: трибуны с навесами, под которыми расположилась знать в роскошных одеяниях, песчаная арена, разделенная деревянным барьером.

Вокруг арены стояли шатры собравшихся со всей страны аристократов; над каждым из них развевались знамена: золотые львы и орлы, охотничьи соколы, настоящие и нарисованные цветы. А над всеми парил двойной лебедь Реннэ на небесно-голубом фоне.

С противоположной стороны развевалось знамя с такими же двойными лебедями, но только на темном поле: эмблема семьи Уиллс, не желавшей отказаться от претензий на трон несуществующего королевства.

Когда-то Вестбрук находился далеко от центра старого королевства Аир, но теперь они жили в мире, где было множество маленьких городов, многие из которых больше походили на деревни, и не имелось никакого центра.

Тэм подумал, что лишь менестрели продолжают сохранять культуру старого королевства, они все еще помнят легенды и имена королей и их королев, знаменитых рыцарей и великих лордов прошедших веков. Получалось, что каждый менестрель несет в себе частичку старого мира. Кто знает, возможно, настанет день, и они соберутся вместе и споют все песни, которые им известны, и тогда, повинуясь неожиданному волшебству, прежний мир вновь станет реальным.

Герольды объявили, что после короткого отдыха рыцарям предстоят еще три схватки. Обитатели Долины Озер сидели на своих местах и обменивались мнениями. Мимо прошли отец и сын, которые везли за собой бочку с элем, и каждый купил у них по кружке. Никто из друзей не упоминал о том, что предстояло им этой ночью.

– Посмотрите, – вдруг сказал Синддл, показывая на трибуны. – Там, на западной стороне, ложа. Мне кажется, в ней сидит Элиз Уиллс.

Они принялись вглядываться в указанном направлении, а краснолицый крестьянин повернулся к ним:

– Да, это она. Сидит рядом с принцем Иннесским и его сыном, который станет ее мужем.

– А как зовут вон того рыцаря в черном? – спросил Тэм.

– Это советник принца, я запамятовал его имя.

– Сэр Эремон, – вмешался кто-то из сидящих неподалеку зрителей.

Спутники переглянулись, и Тэму показались, что все они невольно втянули головы в плечи, чтобы их не заметили.

– Вы приехали издалека? – поинтересовался краснолицый крестьянин.

– Из-за Песчаной Пустоши, – ответил Финнол, и Тэм бросил на него уничтожающий взгляд.

Лучше никому не рассказывать о себе, даже добродушному старому крестьянину.

– Присматривайте за своими кошельками, – посоветовал крестьянин. – На Вестбрукскую ярмарку собираются карманники и воры со всей страны, что лежит между горами. Говорят, что во время Вестбрукской ярмарки те, кто остался дома, могут вздохнуть с облегчением: несколько дней можно не бояться за свою собственность.

Тэм вновь посмотрел на ложу принца Иннесского. Под развевающимися знаменами он видел рыцаря в черном плаще и двоих стражников у него за спиной. Худощавое лицо обрамляли седые волосы. В ложе также находилось несколько воинов в пурпурных цветах принца Иннесского: это они устроили засаду на Алаана и преследовали их на реке Уиннд.

Тэм опять невольно пригнул голову.

Горны возвестили о возобновлении состязания, и толпа притихла, когда всадники заняли исходные позиции.

– Будет ли четвертая схватка решающей? – спросил Финнол, не слишком рассчитывая на исчерпывающий ответ.

Опустившийся флаг послал противников вперед, и они устремились навстречу друг другу с новой энергией. Оба рыцаря сломали копья, и каждый получил по очку.

– Да, они равны по силам, – заметил Синддл. – Как же выявить победителя?

Во время пятой схватки Пвил заработал очко, а лорд Реннэ промахнулся, и толпа недовольно зашумела. Вдруг Торен устал? Неужели во время следующей схватки их чемпион потерпит поражение?

Но следующее очко заработал Торен Реннэ, и соперники вновь сравнялись. Рыцари выразили готовность продолжать состязание, и распорядители объявили еще о трех схватках.

Спины лошадей покрылись потом, скакуны тяжело дышали – шесть раз они устремлялись навстречу друг другу, а на спинах у них восседали могучие всадники в полном вооружении. Теперь им предстояло сойтись в седьмой раз, а потом еще дважды.

Тэм видел, как оруженосцы передают рыцарям новые копья и подтягивают седельные подпруги. Солнце уже перевалило за полдень, но жара еще не спала. Набежала небольшая туча, и на арену упала тень, неся с собой желанную прохладу.