Текст книги "Эребус"

Автор книги: Шон Хатсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Глава 30

Дубовый стол, стоявший в центре большой комнаты, футов тридцать в длину и двадцать в ширину, блестел как лед на катке под люминесцентными лампами. В комнате пахло мастикой и табаком. В воздухе висел сизый дым. На свежепобеленных стенах висели картины. Тернер над электрокамином выглядел сущим анахронизмом. А все вместе напоминало склад ненужных вещей, столкновение разных культур, эпох и вкусов. Антикварная мебель бок о бок стояла с современными компьютерами, в старинные оконные рамы были вставлены двойные стекла.

За столом сидели пятеро мужчин, перед каждым – блокнот и ручка. В тишине гулко тикали напольные часы – стрелки приближались к трем ночи. Сэр Оливер Торндайк удивленно взглянул на циферблат своих наручных часов и притворно закашлялся, обращая на себя внимание остальных. Это был пятидесятилетний высокий мужчина, плотного телосложения, с густой бородой и грустными глазами. В 1978 году ему было присвоено дворянское звание за работу в области генетики. С 1980 года он работал в «Ванденбург кемикалз». Мужчина кашлянул еще раз и стряхнул воображаемую пылинку с лацкана пиджака цвета морской волны.

– Джентльмены, – наконец изрек он, – так мы начнем?

Коллеги одобрительно кивнули.

Торндайк подбадривающее взглянул на соседа справа – Чарльза Мюира, который наконец-то зажег свою сигарету и с удовольствием затянулся.

– Новый синтетический компонент уже закончен, – сказал Мюир, значительно растягивая слова. – Через неделю будет готов к употреблению.

– Обработан уже ультрафиолетовыми лучами, – уточнил Ричард Невилл, самый молодой из присутствующих.

– Корм должен быть обработан раньше, – сказал Мюир.

– Но мы не знаем, какое действие окажет синтетический протеин, – возразил Невилл, нервно потирая переносицу.

– Вы ведь бактериолог, – назидательно сказал Мюир, – и должны иметь четкое представление...

Торндайк поднял руку:

– Джентльмены, пожалуйста, мы все должны сделать выводы из неудач с первой партией добавок, которая прошла без контрольных проб.

– А кто повинен в этом? – ершился Мюир.

– Ради Бога! – перебил его Мартин Гленденнинг. – Причинен очевидный вред. Мы допустили ошибку. Непоправимую ошибку.

– Да, что бы мы теперь ни предприняли, жителям Вейкли это не поможет, – сказал Мюир, жуя кончик сигареты.

– Мы уже использовали свой шанс, – сказал Торндайк, взъерошив седые волосы. – Это поражение.

– Гениально сказано, – проворчал Мюир.

– Точно ли мы знаем, как вирусная инфекция влияет на жителей Вейкли? – спросил Невилл, нервно играя с обручальным кольцом.

Торндайк взял подшивку газет, полистав, открыл на нужном месте.

– Вот... Первые сообщения показывают, что тут нечто похожее на злокачественную анемию. Точно пока мы не можем описать эффект.

– А вообще имеет ли это значение? – пожал плечами Гленденнинг.

– Имеет. Хотя бы для того, чтобы установить, как передается болезнь, – сказал Торндайк. – Пока заболевание ограничено одним городом, поэтому разумнее говорить, что вирус распространяется через инфицированное мясо.

– А иной путь вы исключаете? – спросил Гленденнинг, почесывая ладони.

– Что вы имеете в виду? – поинтересовался Торндайк. – Передачу через человека?

Гленденнинг кивнул.

– Если это так, то мы можем закрыть Вейкли, – сказал он. – Хотя, насколько я знаю, многие жители уже покинули город...

– Инфицированные или здоровые? – поинтересовался Мюир.

Торндайк предпочел уйти от прямого ответа:

– Видишь ли, Чарльз, поди теперь узнай, кто был инфицирован, а кто – нет. В Вейкли около четырех тысяч жителей... Всех проверить невозможно.

Глядя в упор на Невилла, Торндайк как бы приглашал и его на откровенный разговор.

– Я полагаю, что из четырех тысяч добрая четверть так или иначе вошла в контакт с вирусом...

– А остальные, какова их участь? – спросил Гленденнинг.

Невилл молчал.

– Да, какова вероятность их заражения? – продолжал свой допрос Гленденнинг.

Торндайк решил перехватить инициативу разговора:

– Вероятность, полагаю, исключена для тех, кто не ел мяса.

– А как насчет средней инфицированности? – поинтересовался Мюир.

Торндайк досадливо вздохнул:

– Как я уже говорил, мы не знаем пока иных путей проникновения вируса, кроме потребления зараженного мяса.

– Но существует еще проблема лечения, – сказал Невилл. – Мы ведь можем найти способ лечения?

– Это уже не наша забота, – иронично бросил Мюир, катая во рту сигарету. – Мы фактически уничтожили весь город, а теперь удираем в кусты!

Он сделал паузу, затянулся сигаретой и с дымом выдохнул:

– Я считаю, что вы должны на время приостановить проект.

Его предложение потонуло в гуле голосов.

Торндайк поднял руку и взглянул на Мюира.

– Это непрактично и невозможно, Чарльз, и вы сами знаете это...

– Джеффри Андерсон соглашался со мной, – упрямо гнул свое Мюир.

– К черту Джеффри Андерсона! – заговорил наконец пятый.

Он поднялся из-за стола и подошел к окну, из которого открывался вид на территорию «Ванденбург кемикалз». Это был высокий, под два метра, человек, его черные волосы под электрическим светом отливали серебром. Акцент безошибочно выдавал в нем уроженца крайнего Запада. Американец полез в боковой карман пиджака своего дорогого костюма и извлек оттуда гравированную серебряную фляжку. Отвернув колпачок, он отпил из нее большой глоток, повернулся лицом к присутствующим и широко улыбнулся. Среди ровных белых зубов блеснула одинокая золотая коронка.

– Андерсон остался в дураках, – сказал темноволосый. – Данный проект требует сверхсекретности, и мы не зря сотрудничаем с вашим правительством, развивая тем самым дружеские англо-американские отношения, – хмыкнул он. – Если кто-то собирается отойти от нас – валяйте на здоровье, но пусть никто из ваших придурков не вздумает болтать о том, о чем идет речь в этой комнате. Это ему дорого обойдется.

Джон Старк, так звали темноволосого, снова отхлебнул из фляжки и сел на место. Как главный изготовитель «Ванденбург кемикалз», он наслаждался своей властью и не медлил напомнить о ней окружающим. Он основал фирму три года назад, вскоре после смерти своей жены, используя для веса ее девичью фамилию. Она погибла в автокатастрофе: грузовик, тащивший «транс-ам», груженный амилнитратами, столкнулся со встречной машиной. Хоронить было почти нечего.

– Я не думаю, что кто-то из нас захочет уйти, мистер Старк, – сказал Торндайк.

– Тогда зачем жаловаться? – спросил американец, кивая на Мюира.

– Послушай, я буду работать на вас, – сказал Мюир, – но это не значит, что я не стану беспокоиться о воздействии моей работы на людей.

– Что-то находишь, что-то теряешь, – буркнул Старк.

– И в этом случае мы теряем весь город, – сказал Мюир.

– Хреновы ученые, должны были сделать все правильно с самого начала, и теперь вините только себя.

– Ладно, – примирительно сказал Торндайк, – я уверен, что теперь-то все будет улажено. – Он улыбнулся Старку, но ответной улыбки не последовало.

– Да, есть еще кое-что.

Взгляды скрестились на американце.

– Я говорю о девушке и парне, тех, что в городе. Они слишком любопытны, любопытство может убить не только кошку. – Он ухмыльнулся.

– Что вы предлагаете? – спросил Гленденнинг.

– Вы говорили с девушкой, не так ли? – спросил Старк.

Ему никто не ответил.

– Да, она весьма любознательна. Особенно по части Андерсона, – он повернулся к Торндайку.

– Я хочу, чтобы Вейкли был закрыт – полицейские посты, телефоны, телевидение, все... Я знаю, об этом уже позаботились, но с этого момента отсюда не должен выехать никто. Я хочу, чтобы этот город был накрепко зашит, чтобы он стал непроницаемым. Оповестите об этом по телефону кого следует.

Торндайк тут же подошел к аппарату и набрал лондонский номер. После секундной паузы он заговорил, а остальные сидели, наблюдая за его разговором.

– Я хотел бы поговорить с министром, – сказал Торндайк секретарю. – Да, да... Скажите – это Эребус.

Все молча слушали щелчки и потрескивание в аппарате. Мюир жевал сигарету.

Старк снова отпил из своей фляги.

Остальные в волнении наблюдали, как Торндайк нервно перекладывает трубку из одной руки в другую. Невилл продолжал покручивать на пальце кольцо.

Торндайк напрягся, услышав на другом конце провода голос.

– Да, сэр, – сказал он, – это Эребус.

Кадык его дернулся.

– Есть трудности. Нам надо закрыть город. Полностью – ни сюда, ни отсюда...

Судя по всему, министра интересовали подробности.

– Проект Эребус вызвал ряд неожиданностей. Нам нужно время, чтобы прояснить ситуацию.

На том конце провода пожелали узнать, сколько требуется времени для этого.

– До следующего уведомления, – сказал Торндайк уклончиво, глядя на Старка.

Американец кивнул.

Торндайк молча слушал.

– Да, сэр, я понимаю. В самом проекте опасности нет... Но...

Вопросы, видимо, продолжались. Торндайк заговорил снова:

– Да, сэр, позаботимся обо всем.

Наконец он положил трубку и повернулся к американцу.

– Все улажено.

– Что, могу я вас спросить, улажено? – поинтересовался Мюир.

– Сорок восемь часов, сказал – через сорок восемь часов Вейкли будет изолирован от внешних контактов.

– Как именно? – поинтересовался Мюир.

– Это не ваша забота, – отрубил Старк.

– Это ваше окончательное решение, Старк? – не сдавался Мюир. – Вы будете продолжать уничтожение Вейкли, начатое проектом Эребус?

– Послушайте! – зарычал американец. – Этот проект стоит миллионы, и не только мы будем иметь прибыль. Какого черта, думаете, меня поддерживает правительство?

Наступило долгое молчание.

– Все! Мне больше нечего сказать. Не стану отрывать джентльменов от работы.

Ученые мужи поднялись и вышли из комнаты. Старк отхлебнул из фляги и прошел к столу в дальнем углу комнаты. Нажал на выключатель и пробормотал что-то в селектор. Через одну-две секунды раздался громкий стук в дверь.

– Войдите. – Вошел Карло Фандуччи, дымя сигаретой. Прикрыв за собой дверь, он приблизился к американцу.

– Где парень и девушка, те, которые «копают» в городе? – спросил Старк.

Фандуччи кашлянул, пытаясь сдержать горькую мокроту.

– Девушка, репортер. Она из Восточных штатов, – просипел он.

– То-то мне казалось, что я видел ее где-то раньше. Это она замахнулась на «дело» старика Скализа в Нью-Йорке... Так знаешь, где они?

– У Тайлера в нескольких Милях от города ферма. Девушка остановилась в гостинице, в Вейкли. Но, как я заметил, он проводит большую часть времени у нее.

– Они что-то знают?

Фандуччи пожал плечами.

– Убери их. И всех, кто с ними.

– Когда? – спросил Фандуччи.

Старк отпил из фляги.

– Как можно скорее.

Итальянец кивнул.

Глава 31

На чердаке стоял затхлый запах, на всем лежал густой слой пыли. Пылинки кружились в свете фонаря, которым Тайлер подсвечивал себе. Здесь он частенько бывал в молодости, сидел часами с отцом, слушая его рассказы. Тайлер-младший, сидя по-турецки перед старшим, с благоговением наблюдал, как тот чистил свое любимое оружие. От отца он знал о ружьях все и теперь, высвечивая чердак фонариком и нагибая голову под балками, как бы наяву видел эту картинку прошлого. Стены старого фермерского дома были увешаны разными металлическими тарелками, призами, фигурками, дипломами, прочими трофеями. На дальней стене висела холщовая занавеска, прикрепленная булавками с обеих сторон; она защищала самую ценную коллекцию.

Тайлер медленно подошел и приподнял ее. Вот они – четыре ружья: два никелированных «пурдейс», французское автоматическое и одноцилиндрическое «байкал». Под ними в шкафу свалено снаряжение. Глядя на все это богатство, Тайлер держал в руках и свое собственное «пурди», подаренное на шестнадцатилетие, – на стволе еще сохранились его инициалы, вырезанные рукой отца.

Мать Тайлера настороженно относилась к ружьям: ее брат был убит на охоте. Но Джек Тайлер научил сына осторожному обращению с оружием. Многочасовая практика и ноющая боль в плече сделали свое дело – Тайлер стал профессиональным стрелком. В семнадцать лет он выиграл чемпионат в графстве по стрельбе в глиняных голубей, будучи самым молодым участником. И вот теперь – перед ним фамильное достояние.

Внутри у него все напряглось, но даже не из-за воспоминаний об отце, все дело в причине, по которой он решил употребить столь дорогое для него оружие. Он выбрал верхнее из двух «пурди» и «франчи». Затем открыл шкафчик с боеприпасами и набрал столько гильз, сколько уместилось в кармане пиджака. Решил, что придет снова, если понадобится пополнить запас. Взяв выбранные ружья, он спустился с-чердака по шаткой лестнице и внизу зарядил все стволы.

Выйдя к вечеру из дому, Тайлер почувствовал себя разбитым и на секунду прислонился к забору.

Набрал полные легкие воздуха, ожидая, пока тяжесть отпустит его, но мысль о том, что ему предстоит, снова сделала его тело тяжелым. Он почувствовал отвращение к себе. Много животных уже погибло. Загоны были пусты, в самых неожиданных местах валялись разложившиеся на жаре туши. Вокруг фермы он насчитал еще около сорока погибших животных. Это больной скот, его все равно надо было уничтожить... Он взглянул на чердачное окно, словно боялся увидеть там отца, укоризненно качающего головой: ты зачем взял мои ружья?..

Тайлер выбрал «франчи», зарядил его, огляделся вокруг. Подойдя к свинарнику, остановил взгляд на крупных молочных поросятах, поднял приклад к плечу.

Он прицелился и выстрелил одним движением. Первое животное упало в грязь, когда последовал следующий выстрел. Поросята не пытались бежать, и, когда наконец в ружье не осталось патронов, загон оказался полон их трупиков. Голубоватая дымка пороха мягко поднялась вверх, забивая дыхание.

Тайлер перезарядил ружье и решительно направился к сараю, где в ожидании дойки томилось полдесятка коров.

Тайлер сжал зубы и открыл огонь, слезы застилали глаза, лицо его стало ужасным, уши заложило от ружейной пальбы и мычания скота. А внутри не утихал иной звук: стон его горя.

Дым рассеивался, и он снова открыл огонь. Рыдания душили его, он старался держать ствол прямо. Плечо нестерпимо ныло.

Тайлер беззвучно шевелил губами, продвигаясь к следующему сараю. От крупного скота он шел к свиньям, потом к овцам. «Франчи» в его руках раскалился докрасна. Наконец Тайлер отшвырнул ружье, его руки были запачканы кровью. Он взял «лурди», проверил заряд и направил оба дула на большого быка. Выстрел – и животное рухнуло. Тайлер почувствовал, как по его лицу текут горячие струйки слез: ведь сегодня он не просто убивал животных, он расстреливал все, чему учил его отец. Сегодня он пролил кровь памяти. «Пурди» буквально взревел в его руках.

Каждая вспышка была обличительным криком. Тайлер вскрикивал от каждого залпа, его жалость постепенно перерастала в злость. Он продолжал свое черное дело.

На земле валялась груда пустых гильз.

– Ванденбург, – бормотал он, сжав челюсти. – Ублюдки. Вы мне заплатите за это. Никто не уйдет. – Тайлер был уверен, что он сдержит свое слово.

Кровопролитие продолжалось.

Тайлеру потребовался час, чтобы справиться с животными, которых ему удалось найти на ферме. Его руки были налиты свинцом, глаза жгло, ноздри забиты гарью от ружейного масла и пороха. Он упал на колени, жадно глотнул воздух, который как бы стал вязким от запаха крови. Наконец он поднялся и, пошатываясь, поплелся к дому. Взяв как можно больше патронов, он загрузил ими машину, на сиденье бросил ружья, ему казалось, что прошла вечность...

– Простите меня, – прошептал он, толком не зная, к кому обращены эти слова – к памяти родителей или тех невинных жертв, которых он должен был защищать. Со двора он выехал не обернувшись.

* * *

Джо сидела на краю кровати и вслушивалась в тишину отеля. Пусто и тихо. Девушка встала и подошла к двери. На мгновение она остановилась, затем рывком распахнула дверь. Посмотрела вправо, затем влево: коридор пуст, двери в другие комнаты закрыты. Положив ключ в задний карман джинсов, Джо закрыла дверь своей комнаты. Бесшумно подойдя к первой ближайшей двери, она повернула ручку. Дверь не открывалась. Джо опустилась на колени и, прищурившись, заглянула в замочную скважину. В комнате занавески были опущены. Джо поднялась и пошла по коридору дальше, повернув за угол, подошла к лифту. Еще одна дверь. Девушка, оглядываясь на лифт и словно ожидая чьего-то появления оттуда с минуты на минуту, перевела дух. Сколько же гостей оказались инфицированы таинственным вирусом и куда они все подевались? Кто-то из обслуживающего персонала – она это знала – оставался в отеле. После инцидента с Бейтсом тут не оставалось никаких сомнений...

И эта дверь, перед которой она стояла, тоже оказалась запертой. Джо уже собралась уйти, когда услышала изнутри шум, что-то похожее на тяжелые горловые вздохи или на дыхание астматика. Она снова опустилась на колени и заглянула в замочную скважину – темно, ничего не разглядишь. Дыхание на секунду стало громче, потом все стихло. Джо тихонько постучала. Дыхание возобновилось – протяжное, прерывистое. Девушка на миг задумалась, затем толкнула дверь. Дверь чуть приоткрылась. Джо, медленно открывая одну створку и впуская свет, разглядывала комнату. Номер был похож на ее – только никаких следов пребывания здесь человека. Кровать заправлена, идеальный порядок, вроде только что кто-то прошелся с пылесосом. Она прошла в ванную, включила свет.

В раковине ей бросились в глаза пучки волос, не пряди, именно пучки, забившие сток. Джо прочистила его своим ключом. За волосами потянулось что-то прозрачное, наподобие слизи. Заглянув в ванну, она вскрикнула. Белая эмаль была запачкана чем-то алым. Джо глотнула воздух, облокотилась о бортик и мазнула пальцем – кровь.

Свежая кровь.

Джо поспешно вышла из комнаты, направившись в свой номер. Сделав правый поворот, она поняла, что в поисках уже прошла полный круг по коридору. Здесь все двери были закрыты – она проверяла каждую. Однако комната рядом с ней не была заперта. Ручка плавно повернулась, и дверь чуть приоткрылась. Девушка заколебалась. По запаху свежевыстиранных простыней она поняла, что это было бельевое помещение. Она подумала, стоит ли вообще заглядывать туда, но ее взгляд выхватил на полу какой-то смятый ком.

Она вошла.

Если бы Джо не ушла из коридора, она увидела бы, что огни лифта ярко засветились, но она уже была в прачечной и не могла знать, что происходит у нее за спиной.

Один из лифтов поднимался вверх.

Джо подошла, чтобы рассмотреть то, что грудой лежало на полу. Поддев ключом прозрачную субстанцию, которую она уже видела в раковине другой комнаты, Джо продолжала размышлять: что же это такое? Оглядевшись, она увидела рядом кипу полотенец. Она взяла верхнее, обернула вокруг своей кисти.

Лифт с глухим стуком остановился, и дверь открылась.

С помощью полотенца Джо приподняла эту липкую субстанцию, низ которой был оторочен волосами, которые свисали гнилыми лентами. Что-то до отвращения знакомое. Когда она держала это перед собой, оно принимало форму, раскручиваясь как распутанная бумага.

Джо наконец поняла, что она держит: груду человеческой кожи. Словно змеи выползли из своей старой одежды во время линьки.

Бросив на пол отвратительную клейкую массу, она пятилась к двери, продолжая смотреть на кожу, будто она была живой. На ее плечо опустилась рука.

– Прости, – сказал Тайлер извиняющимся тоном.

Она молча смотрела на него, сердце ее бешено стучало.

– Ты не слышала, что приехал лифт? – спросил он.

Джо молчала.

– Что случилось? – не понимал он причину ее оцепенения.

– Все в порядке, – выдохнула она, – за исключением того, что у меня чуть не случился сердечный приступ. Но я кое-что поняла.

– Что именно?

– Вот это. – Она показала рукой на бесформенную груду в углу.

Тайлер опустился на колени.

– Кожа? – спросил он.

Она кивнула.

– Но это не все...

Джо показала ему кровь и волосы в другой комнате, затем провела его в закрытую спальню, где она слышала дыхание.

– Кто-то спит там, – сказал он.

– Учти, день, половина пятого. Кто спит в такое время?

– Что ты предлагаешь? Взломать двери? – спросил он. – Какие у нас для этого основания?

– Не мели чепуху, – прошептала она.

Вдруг дверь открылась. На пороге стоял Марк Бейтс.

– Что вы здесь делаете? – спросил он.

– Я услышала ваше дыхание, – сказала Джо, – мне показалось, что вы заболели...

Бейтс вежливо поблагодарил ее; на свету они увидели, что с его лица клочьями сошла кожа, под ней проступали красные рубцы. Он прикрыл лицо от света, и на ладонях стал виден мощный волосяной покров.

– Что вам угодно? – требовательно спросил он.

– Простите, – ответил Тайлер, делая Джо знаки глазами, – извините за беспокойство. Мы уходим.

Бейтс захлопнул дверь и запер ее изнутри.

Джо с Тайлером остались в коридоре, глядя на дверь. Тайлер увел Джо в ее номер и тщательно запер его.

– Ты думаешь, он оттуда не выйдет? – спросила девушка.

Тайлер подошел к окну и выглянул на улицу. Воцарилось молчание.

– Вик, – тихо позвала Джо. – О чем ты думаешь?

Он рассказал ей, что произошло на ферме.

– Мой отец построил нашу усадьбу на пустом месте. Каждый раз, когда я нажимал на курок, я расстреливал частичку его мечты.

Джо подошла и погладила его руку. Он прижал ее к себе.

– Ты не мог поступить иначе, – сказала она.

Он знал это. И оценил ее слова утешения. Но печаль, осевшая в его сердце, густела, превращаясь в клубок злости. Внутренне он закипал от ярости.

Солнце скрылось за темным облаком, и на землю легла его тень. Джо вздрогнула, и Тайлер сильнее прижал ее к себе.

– Через несколько часов совсем стемнеет, – сказал он.

В 7.30 вечера они вернулись к номеру Бейтса. Комната была открыта. Марка нигде не было. Бейтс ушел.