Текст книги "Одержимость"
Автор книги: Шобха Де
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Амрита не сдвинулась с места. Кассету перемотали, инспектор включил магнитофон, неотрывно следя за выражением ее лица. Сиплый голос Минкс снова наполнил комнату, Амрита сидела, опустив глаза. Когда Минкс замолчала, инспектор вынул кассету и обернулся к Амрите.
– Итак, эта женщина – ваш близкий друг. Будьте добры, сообщите нам ее имя и прочие данные… впрочем, прежде всего нам нужно установить связь… мотив. Откуда вы знаете, что именно она похитила вашего мужа? Я ожидал требований, угроз и тому подобного. Но она не сказала ничего… разумеется, если только вы с ней не в сговоре. Прекращайте этот театр и признавайтесь.
Амрита яростно затрясла головой:
– Нет, нет, нет! Вы несете чушь! Неужели для вас не очевидно, она – убийца! Вот! Слушайте, слушайте внимательно! – Она снова поставила кассету.
Инспектор выслушал последовавшие сдавленные звуки.
– Ничего не доказывает. Вы двое вполне могли все спланировать. Скажите, зачем? Ради денег?
Амрита не выдержалась и разрыдалась:
– Какой же вы идиот! Вы ничего, ничегошеньки не понимаете!
Инспектор резко оборвал ее:
– Мадам, я уже понял все, что хотел. Теперь пора понять вам. Сейчас приедет мой уполномоченный. Радиограмму в Дели мы уже отправили. Все свои объяснения приберегите до лучших времен. А я хотел бы уточнить несколько деталей. Имя вашей сообщницы… ее и ваши анкетные данные. Остальное расскажете в суде. С этого момента можете считать себя арестованной.
27
– Ну, давай. Я планирую поразвлечься с тобой.
Ракеш с презрением взглянул на свою мучительницу. Из-за грубого кляпа у него саднило во рту. Веревки глубоко врезались в запястья. Минкс стояла в паре метров от него, одетая, как обычно, в черное. Впрочем, на этот раз она пристегнула кобуру и добавила сапоги. Он не отводил взгляда, одновременно размышляя, насколько же она чудовищно отвратительна. К счастью, ее злобные глаза скрывали большие черные очки. Крошечный деревянный домишко, ставший его тюрьмой, ютился на горном уступе. Минкс привела его сюда, приставив между лопаток пистолет, и время от времени подгоняла, тыча дулом в спину.
Ракеш вспомнил события этого утра – нападение произошло минутах в пятнадцати от бунгало, где, ничего не подозревая, сладко спала Амрита. Его сильно ударили сзади по голове чем-то тупым и тяжелым.
Он с глухим стуком упал на землю, покрытую сухими листьями, и ударился о камень. Но прежде чем потерять сознание, Ракеш увидел знакомую ухмылку, услышал отвратительный глухой смешок. Успел подумать, что Минкс, вероятно, убьет его. Очнулся он уже связанным. Минкс сидела на расстоянии нескольких метров от него, беззаботно покуривая сигарету и прикладываясь к фляге, висевшей на плече. В кобуре на поясе у нее был пистолет, а за голенищем сапога – складной нож. Ракеш снова отключился.
Он проснулся от резкого тычка в бок. Солнце уже поднялось, под деревьями стало светло и жарко.
– Пошли, герой… шагать нам далеко, – прикрикнула Минкс. Ракеш попытался встать, но не удержался на ногах. Болела голова, по щеке стекала кровь.
– Что, черт побери, происходит? – медленно, с трудом выговорил он. Из-за глубокой раны в углу рта голос звучал невнятно.
– Скоро узнаешь. Давай пошли, – отрывисто бросила Минкс, вытащила пистолет и ткнула им Ракешу под ребра.
– Где моя жена? Где Амрита? Что ты с ней сделала?
– Твою мать! Заткнись, пока я тебя не убила! – Минкс снова пнула его. Он согнулся пополам от мучительной боли. Минкс достала кусок ткани, запутавшийся в кустах неподалеку, и велела ему нагнуться. Заткнув ему рот, она неторопливо, наслаждаясь процессом, сняла его длинный шарф и беспечно бросила в сторону.
– Пусть твоя бесценная женушка порадуется находке, когда отправится на поиски, – засмеялась она. – Уверена, ей будет приятно.
* * *
Дорога к деревянному домику оказалась долгой и тяжелой. Каждые пару шагов Ракеша одолевал приступ слабости, ему казалось, он упадет и никогда больше не сможет встать. Всякий раз, когда он спотыкался, Минкс пинала его ногами. Она шла позади, фальшиво напевая и регулярно отхлебывая из фляги. Ракеш умирал от жажды, ужасно хотелось есть. Но она не позволяла остановиться ни на секунду.
Когда они пришли к маленькому домику, Минкс занялась делами. В доме было заготовлено все необходимое для жизни: запасы еды, дистиллированная вода, туалетная бумага, дрова, ром, импортный шоколад, кофе, сахар, моющие средства. Даже электричество – Ракеш заметил большой переносной генератор. Минкс вытащила кляп, но руки оставила связанными.
– Мы здесь, возможно, на… дай-ка подумать… на день? На месяц? На год?.. Может случиться, что и навсегда. Зависит от того, насколько ты нужен своей женушке. А раз так, подумала я, нужно располагаться как дома. Расслабься. У меня есть музыка, кино, все что захочешь. В плане развлечений мы дадим фору любому пятизвездочному отелю. Ты, уверена, согласишься со мной, когда начнется шоу. Но прежде мы с тобой немножко поболтаем. Ты готов?
Ракеш даже не пытался скрыть презрение, молча разглядывая Минкс. Она открыла банку импортного пива и протянула ему. Он выпил все до дна за несколько секунд. Подойдя ближе, Минкс взъерошила ему волосы:
– А ты ничего. Отличное тело, отличные волосы, отличная улыбка. Жаль, я не люблю мужчин – я бы лучше влюбилась в тебя, чем в твою красавицу-жену.
Ракеш не ответил, и Минкс продолжила:
– А ведь всех этих глупостей можно было избежать – тебе стоило только послушать меня и оставить ее в покое, как я просила. Я ведь просила вежливо, помнишь? Но ты, упрямый дурень, решил по-своему и украл ее у меня. Зачем? Ведь мог выбрать любую другую. Только не надо этих бредней про любовь, или я сломаю тебе челюсть.
Минкс развернула плитку «Линдта» и положила две дольки ему в рот. Ракеш сначала было стиснул зубы, но передумал.
– Хороший мальчик. – Лицо Минкс находилось он него всего в нескольких сантиметрах. – Молчишь? Отлично. Я буду говорить. Амрита была моей и останется моей. Неважно, какими сказочками она тебя кормила, но такова правда. Она любила меня тогда и, клянусь, любит меня сейчас – можешь быть уверен.
Она резко поднялась и подошла к низкому столику.
– Вуаля! Тра-ля-ля!.. Домашнее видео! – пропела она, театральным жестом сдернув с крупного предмета заляпанную жиром скатерть. На столе стоял блестящий телевизор с плоским черным видеомагнитофоном.
– Готов поразвлечься?
Ракеш закрыл глаза и спрятал голову в колени. Минкс возилась с пультом управления.
– Так… смотри… здесь тебе все будет знакомо. – Она обернулась и увидела, как он сидит. Три стремительных шага, и она рванула его за волосы, заставляя поднять голову. Он снова почувствовал у виска холодное стальное дуло.
– Смотри! – приказала она. – Если я увижу, что ты закрываешь глаза или отводишь их в сторону – бабах! – и ты мертв.
Ракеш безучастно смотрел на маленький экран. Он с самого начала знал, что припасла для него эта ведьма. Он вспомнил, как однажды ночью Амрита рассказывала про их лесбийские ласки и с каким наслаждением Минкс их снимала на видео. Ракеш не хотел, чтобы жена «признавалась», но ей, очевидно, было важно поделиться своими темными тайнами и освободиться от чувства вины. Она поведала ему настолько живописные подробности, что ничего из увиденного сейчас не удивляло и не шокировало его. Минкс пристально вглядывалась в его лицо, прикуривая сигареты одну от другой.
– Нравится мое домашнее видео, сладкий?
Ракеш решил подыграть ей и ухмыльнулся.
– А знаешь, у меня ведь тоже есть пара кассет, которые тебе придутся по вкусу. Напомни прислать их, когда вернемся к цивилизации.
Минкс ткнула его горящей сигаретой.
– Умный слишком, – прошипела она, затушив окурок о руку Ракеша.
Ракеш застонал от боли. Минкс рассмеялась.
На экране промелькнул гротескно-крупный план гениталий Амриты, и Минкс резко выключила запись.
– Самое сладкое оставим на потом, – заявила она и вышла из домика.
28
– Я пойду одна, – сказала Амрита мали, застегивая куртку. – Обо мне не беспокойтесь. Я сама его найду.
Мали попытался остановить ее, пошел звать Рам Сварупа, но оказалось, что мальчик ушел в деревню. Через несколько секунд Амрита уже вышла из сада и целенаправленно зашагала к лесу.
Она нашла куст, где запутался шарф. Посмотрела на камни – кровь запеклась и потемнела. В лесу душисто и сладко пахло, солнце прекрасно все освещало. Она села на покрытый мхом валун неподалеку, слушая пение птиц и рассеянно шурша сухими листьями. В душе у нее воцарилось странное спокойствие. Откуда-то пришла уверенность, что Минкс не причинит Ракешу вреда.
Она встала и пошла в гору, подъем занял три четверти часа. Впереди показался небольшой просвет: четыре или пять домиков вокруг колодца. Амрита решила остановиться и попросить глоток воды. Деревенские жители не удивились. Они даже предложили ей здесь передохнуть. Один юноша завел с ней разговор, но она с трудом понимала местный диалект. Он показал на дальнюю гору и сказал:
– Друг.
Амрита посмотрела на него с интересом. Он принялся что-то взволнованно объяснять, активно жестикулируя. Амрита поняла, что он видел, как туда шли городские жители. Она вскочила на ноги и, показав мальчику банкноту в десять рупий, попросила проводить ее. Деньги он не взял, но, казалось, был рад помочь.
И вот наконец, когда Амрита была готова сдаться и повернуть назад, они увидели Минкс. Юноша приветствовал ее как старую знакомую. Она тоже узнала его, а появлению Амриты совершенно не удивилась.
– Привет, красавица, мы тебя ждали. – Она взяла Амриту под руку и, щелкнув пальцами, отпустила мальчика. Он весело побежал прочь, помахав им на прощание. Дальше женщины пошли молча. Амрита слишком хорошо знала бывшую подругу, чтобы задавать вопросы. Но шестое чувство подсказывало, что Ракеш цел и невредим. Минкс обняла ее и мягко поцеловала в ямочку на шее. Амрита не отстранилась. Это разозлило бы Минкс, привело бы к долгому, напряженному разговору. Минкс начала щебетать о погоде и красоте пейзажа, будто они отправлялись на пикник. Амрита не вымолвила ни слова, даже когда Минкс сплела ее пальцы со своими и жадно прошептала:
– Не могу больше ждать. До одури хочу тебя. Я не дойду до наших джунглей, если не возьму тебя сейчас. Ты выглядишь роскошно, замужество идет тебе.
Амрита продолжала идти, а Минкс принялась на ходу ласкать ее грудь, запустив пальцы под бюстгальтер, и сжимала ее соски, пока те не затвердели.
– Что ж… вижу, ты еще отвечаешь на мои прикосновения, – удовлетворенно рассмеялась она. Амрита запретила себе думать, она стиснула зубы и ускорила шаг. Руки Минкс беспрепятственно скользили по ее телу.
Они дошли до поворота, отмеченного на стволе великолепного гигантского баньяна. Минкс прыжком перегородила Амрите путь, и у той, застигнутой врасплох, перехватило дыхание. Минкс схватила ее за плечи и прижала к дереву.
– Сейчас… я хочу тебя сейчас. Прямо здесь.
Ее лицо было в нескольких сантиметрах, а руки уже опустились с плеч на грудь Амриты. Во все стороны порскнули белки, потревоженные женщинами, шумно взлетел с дерева коэль.[46]46
Коэль – индийская птица, похожая на кукушку.
[Закрыть] Тело Амриты безвольно обмякло. Минкс расстегнула на ней пряжку ремня и джинсы, стянула одежду, небрежно бросая ее на ближайшие кусты. Великолепное тело Амриты засияло в лучах солнца, проходивших сквозь листву прозрачным, зеленоватым светом. Минкс отошла на шаг. Голос ее звучал прерывисто:
– Боже мой! До чего ты прекрасна! Я могла бы умереть, просто глядя на тебя. Ах, красавица, вот бы ты сама могла на себя полюбоваться. Как лесная нимфа… моя лесная нимфа.
Она медленно подошла и обняла ее, положила у основания дерева. Кора царапала спину Амриты, вокруг суетились жуки. Минкс опустилась на колени.
– Пожалуйста, – нарушила наконец молчание Амрита, – не делай мне больно. Больше я ничего не прошу.
Минкс поцеловала ее в губы и прошептала:
– Зачем мне это? Зачем? Я преклоняюсь перед твоей красотой.
Амрита ожидала прикосновения, но Минкс внезапно отпрянула и поднялась. Амрита изумленно вскинула брови:
– Что случилось?
По лицу Минкс текли слезы.
– Не могу… ты иначе пахнешь. Ты пахнешь мужчиной… твоим мужчиной. Он у тебя везде. Везде. Между ног, на груди, во рту. Я никогда больше не смогу к тебе прикоснуться. Одевайся, идем! Все кончено.
Амрита с радостью оделась. Минкс уже ушла вперед. Амрита догнала ее, запыхавшись на горном склоне. Она взяла Минкс за руку, но та отдернула руку.
– Не трогай меня. – Голос звучал низко и печально.
Амрита отступила на шаг. Она, в общем-то, все понимала.
* * *
Глаза Ракеша засияли, когда он увидел жену в дверях.
– Милая… я знал, что ты найдешь меня! – вскричал он, пытаясь выпутаться из врезавшихся в запястья веревок.
Подошла Минкс и разрезала веревки перочинным ножом. Амрита опустилась на пол рядом с мужем и обняла его, а он гладил ее лицо и волосы, покрывая их поцелуями.
Минкс курила, отвернувшись, глубоко затягивалась и смотрела отсутствующим взглядом в открытую дверь.
Ракеш спросил, не поднимаясь:
– Что дальше?
Она внезапно вынырнула из своей задумчивости.
– Я с вами еще не закончила. Заткнитесь и ждите.
Пистолет в ее руке заставил их быстро замолчать. Минкс обернулась к Амрите, в ее голосе зазвучали знакомые интонации:
– Когда я показала твоему мужу видео, он совершенно не впечатлился. Я подумала… может, у него есть что-нибудь более достойное запечатления, на будущее.
Пленники недоуменно переглянулись. Амрита взмолилась:
– Я думала, ты сказала, что все кончено. Я думала…
Минкс резко оборвала ее:
– Засунь свои мысли сама знаешь куда. Здесь думаю я. Ясно? Но на твой вопрос отвечу. Да, между нами все кончено. А вот между вами все только начинается. Жду не дождусь. Я так этого хотела. Приготовьтесь к своей лучшей съемке… только чтобы без фокусов! Не забывайте, у меня пушка. – Она подошла ближе, поигрывая пистолетом. – Вы меня слышали. Я желаю видеть первоклассное представление в этой лачуге. У вас две минуты на подготовку. Раздевайтесь! Живо! Это приказ.
Минкс отвернулась, чтобы взять камеру. Воспользовавшись случаем, Ракеш бросился на нее и схватил за колени. Минкс упала лицом вперед, но рефлексы у нее были отличные. Раздался выстрел, пуля попала в деревянную балку на крыше, Амрита взвизгнула. Минкс снова нажала на курок, наугад целясь в сторону Амриты, грянул еще один выстрел. Пуля оцарапала ей руку и ушла в груду матрасов, сваленных в углу. Ракеш ослабил захват, испугавшись, что следующий выстрел попадет в цель. Минкс вскочила, взяла обоих под прицел и, кривя губы, прорычала:
– Идиоты! Делайте, что сказано. Не стоит меня больше дразнить.
Амрита обернулась к Ракешу. Глаза ее от страха сделались огромными:
– Не спорь, милый. Я ее знаю. Она не шутит. Просто делай, что она говорит.
Он смотрел на нее, не в силах поверить:
– Ты с ума сошла? Ты хочешь, чтобы я разделся по приказу этой психованной суки? Да я скорее умру.
Он стоял, широко расставив ноги, и между ними вдруг просвистела пуля.
– Ты так легко не отделаешься, сладкий, – вкрадчиво сказала Минкс. – Я отстрелю тебе яйца и запихну их твоей жене в глотку. Потом вот этим острым малышом я отрежу ей соски и скормлю воронам. Когда я закончу, вид у тебя будет отвратительный. И ты будешь страдать. Да… Очень, очень страдать. Жутковато, а? Так что хватит тянуть, начинайте. Я готова. Пленка заправлена. Это будет лучшая порнуха в мире. У меня даже музыка есть подходящая, чтобы добавить куражу. Амрита любит «Болеро». Она отлично под него отсасывает. Да и я ей делала минет – тоже под «Болеро». Посмотрим, на что ты способен. Включай воображение. Не стесняйся. Представь, что меня нет. В конце концов, она твоя жена. Это не преступление. Ты видел, как классно она трахается с женщиной. Так вот, у меня есть чувство, что с мужчинами она это делает еще лучше. Снимай штаны, осел. Дай-ка посмотрю, что ты там прячешь. Кажется, Амрите нравится твоя штука. А я хочу уничтожить все, что ей нравится. Давай посмотрим, какой ты на самом деле огромный.
Амрита заговорила тихо, спокойно:
– Минкс, умоляю тебя, оставь моего мужа в покое. Я сделаю все, что ты захочешь… Сама знаешь, в прошлом так и было. Мы займемся любовью, ты будешь делать со мной, что пожелаешь. Но отпусти его. Обещаю… я разведусь с ним. Я буду жить с тобой до тех пор, пока не умру. Я никогда не взгляну на другого мужчину. Я не позволю больше никому дотронуться до меня. Я буду твоя, вся твоя, только твоя. Но позволь Ракешу уйти. Он не расскажет полиции. Не напишет жалоб. Никакой шумихи. Я подпишу все, что захочешь. Сделаю все, что попросишь…
Минкс грубо оттолкнула ее:
– Вот только не надо изображать из себя мать Терезу, этот слабак и тряпка не стоит таких жертв. Я ждала, что ты это предложишь, так что не пытайся вывернуться и надуть меня.
Минкс разорвала рубашку Амриты дулом пистолета. Ракеш попытался остановить ее, но она ловко развернулась и нацелила пистолет ему в пах.
– Голыми, – скомандовала она. – Я хочу видеть вас голыми. Живо… приступайте.
Амрита глазами подала знак мужу и добавила:
– Не будем спорить, милый.
Она аккуратно разделась и выжидающе посмотрела на Ракеша.
– Здесь холодно, – пожаловалась она.
Минкс вздернула брови:
– Неужели?.. Как неблагоразумно с моей стороны… Не доглядела. Вот, укутайся, пока я не прикажу начинать.
Она бросила ей два грубых одеяла и заорала на Ракеша:
– Давай-давай, олух, целый день тебя ждать прикажешь?
Ракеш снял рубашку и брюки, но трусы оставил.
– Ого! Какие мы скромные! – издевалась Минкс. – Посмотри на свою жену. Две секунды, и она голая, как вышколенная шлюха – кстати, шлюха и есть. А тебе, очевидно, нужны дополнительные аргументы.
Она развернулась.
– Давай снимай его патетическое бельишко.
Амрита поспешно стянула с Ракеша трусы.
Он отвел глаза, вид у него был разнесчастный. Минкс вороном кружила вокруг.
– Жалкое зрелище. Посмотри на себя… какой-то дохлый червяк. – Она потыкала его член дулом пистолета. – Погодите… Может, вам для разгона нужна музыка, выпивка, трава? Не беспокойтесь. У меня все есть.
Из динамиков зазвучало «Болеро», Минкс разлила на всех ром и раздала бокалы. Ракеш отшвырнул свой, а Амрита отпила пару глотков.
– Так-то лучше, дорогая, – одобрила Минкс, доставая видеокамеру. – Давай потанцуем. Может, медленное фламенко? Как тебе?
Она толкнула пленников друг к другу.
– Танцуй для него, как танцевала для меня. У тебя так хорошо получается, особенно когда нарастает звук.
Амрита безмолвно поставила бокал и медленно, грациозно закружилась вокруг Ракеша под музыку Равеля. Муж закричал:
– Прекрати, прекрати сейчас же! Лучше убей меня! Я больше не могу.
Минкс сделала крупный план, переводя камеру от искаженного болью лица к паху. Амрита продолжала танцевать. Она подошла к нему сзади очень близко и поспешно прошептала:
– Милый, просто делай, что она говорит. Верь мне. Нам надо выиграть время. Скоро прибудет полиция, нас спасут. Деревенские покажут ее убежище.
Минкс, наблюдавшая за ними через видоискатель, воскликнула:
– Пока очень неплохо! Эй, вы двое, а не задуматься ли вам о совместном производстве порнушки?
Ракеш неохотно притворился, что расслабился, и присоединился к причудливому танцу Амриты.
– А теперь возьми его в свой хорошенький ротик. Помни, режиссер здесь я. И не останавливайся, пока не крикну «снято».
Амрита встала на колени и прикоснулась губами к плоти Ракеша.
– Используй пальцы… будто для меня, – скомандовала мучительница.
Амрита с изумлением почувствовала языком возбуждение мужа. Она осторожно покатала его член во рту, а Минкс нагнулась низко-низко, чтобы заснять это движение.
– Кажется, он готов. Возьми его. Я хочу, чтобы ты была сверху. И не спеши.
Амрита легонько толкнула мужа на грубый пол и села сверху, легко и плавно приняв его в себя.
– Отлично! Мне нравится! – Голос Минкс звучал взволнованно. – Будто я снова школьница, попавшая на сеанс порнушки.
Бедра Амриты двигались, как в грациозном танце, Ракеш стонал. Минкс прыгала вокруг, включая и выключая камеру, поигрывая пистолетом в другой руке, и беспрестанно комментировала:
– Какой увлекательный медовый месяц! Держу пари, вы двое не ожидали ничего подобного. Продолжай, Ракеш. Твой выход. Подергай ее за соски, поласкай ее… Получай удовольствие. Где довольные улыбки?!
Амрита ускорила движение, послушная ритму музыки. Они достигли пика одновременно, в момент крещендо в «Болеро». Минкс отбросила видеокамеру, отшвырнула пистолет и плясала вокруг них в экстатическом восторге, визжа и выкрикивая непристойности.
Амрита устало опустилась на грудь Ракешу, а он на секунду прикрыл глаза. Они не заметили, как Минкс разбросала вокруг них солому и теперь неистово кружила по комнате, бормоча какую-то мантру.
– Это рай! Лучшего конца нашей любовной истории невозможно было представить. Милая, описать не могу, какой ты сделала меня счастливой… Такой счастливой! Я готова умереть прямо сейчас. Сию же минуту. Сейчас же, сейчас, сейчас!
Раздался тихий резкий щелчок зажигалки, и почти сразу они почувствовали запах дыма. Ракеш вскочил на ноги и рывком поднял Амриту. Через несколько секунд все было объято пламенем. Языки огня лизали балки на потолке. Под хохот обезумевшей Минкс они выбрались из дома и тяжело упали на землю. Обернувшись, они увидели черный силуэт на фоне пламенеющего ада. Она кружилась на месте, смеялась и пела, раскинув руки и откинув назад голову:
– Я счастлива!.. Я так счастлива!
* * *
Ракеш метнулся в крохотную пристройку к дому, исчез ненадолго, появился снова, держа в руках тряпки и джутовые мешки, и бросил их Амрите.
– Прикройся. Попробую ее вытащить.
Амрита попыталась остановить его:
– Милый… нет, пожалуйста…
Но он плотно завернулся в драное одеяло и бросился внутрь. Амрита еще никогда в жизни не молилась с такой страстью.
Услышав вдали голоса, она принялась звать на помощь. К склону подбежали люди, человек десять. Команды отдавал пожилой мужчина аристократической внешности в костюме для сафари стального серого цвета. С ним были два полицейских.
– Помогите! Там мой муж и… подруга. Сделайте что-нибудь!
Деревенские энергично принялись тушить огонь, а пожилой мужчина отправил полицейских внутрь, чтобы те помогли попавшим в пылающую ловушку людям. Амрита с облегчением поняла, что пламя побеждено – деревенские по цепочке передавали ведра с колодезной водой. Она поплотнее запахнула одеяло, чтобы прикрыть наготу, и подошла к мужчине, явно возглавлявшему экспедицию.
– С ними все будет в порядке? – робко спросила она.
Мужчина ответил, не глядя на нее:
– Через минуту узнаем.
Амрита осталась стоять рядом. Она дрожала, хотя воздух был еще горячим от угасающего пламени.
– Там моя дочь.
Амрита посмотрела на него, не в силах поверить:
– Вы хотите сказать, вы – отец Минкс?
– Да… Минкс… моя дочь… Единственный ребенок.
* * *
Из-под обломков вынесли два обгоревших до неузнаваемости тела. Амрита на ватных ногах подошла ближе, отец Минкс лающим голосом раздавал указания. Амрита молча встала у него за спиной. Слез не было, и в горле пересохло.
– Живы, – бросил он, не оборачиваясь. – Зрелище ужасное, но дела не так плохи… Не тревожьтесь, мы их залатаем. Будут как новенькие.
Амрита смотрела, не в силах отвести взгляд.
– Боже, боже! Как же это все случилось? – тихонько повторяла она снова и снова.
* * *
Мистер Ийенгар вывел ее из больничной палаты.
– Пойдемте, вам нужно отдохнуть. Не хватает еще, чтобы вы грохнулись в обморок.
Амрита покачала головой.
– Я ему нужна.
Мистер Ийенгар потянул ее в приемный покой.
– Да… вы нужны вашему мужу. Именно поэтому вы должны пойти поспать. Ему нужно, чтобы рядом была сильная женщина, а не развалина, в которую вы превратитесь, если не послушаете меня.
Амрита упала в ближайшее кресло, а мистер Ийенгар принялся мерить комнату шагами. Это так напоминало привычку его дочери.
– Как она?.. Как Минкс?
– Выкарабкивается потихоньку, – ответил он. – Через пару дней будем знать наверняка. Она у меня крепкая. Не из тех, кто сдается. Ваш муж, кажется, тоже сильный человек. Думаю, оба выберутся. Врачи настроены оптимистично.
Чудовищная усталость навалилась на Амриту. Она не спала почти тридцать шесть часов и почти ничего не ела.
– Ваши родители в курсе. Они едут сюда. Братья тоже. И родители вашего мужа. Мы выдали им полицейский джип.
– Спасибо, – прошептала Амрита. Сил говорить громче не было.
– Это я должен благодарить вас и вашего мужа за спасение жизни дочери, – сказал Ийенгар после недолгого молчания. – Если бы он не бросился за ней, она была бы сейчас мертва.
Амрита задумчиво смотрела в окно.
– Ее мать знает?
Настала очередь Ийенгара качать головой:
– Это убьет ее. Вы, наверное, знаете, что она в очень тяжелом состоянии.
Амрита подняла голову.
– Минкс редко рассказывала о ней. Она больна?
Мистер Ийенгар снова покачал головой.
– Неужели Минкс не говорила?.. Последние десять лет моя жена пребывает в… лечебнице. Эта весть убьет ее. У меня не хватит мужества. Я не скажу.
У Амриты в глазах стояли слезы.
– Я не знала. Минкс никогда не рассказывала. Я думала, мать ее бросила, бросила вас…
Мистер Ийенгар коротко, сухо рассмеялся:
– Девчонка снова плела сказки. У нее талант, не правда ли? Попадаются все. Все, кроме отца. Этого она мне простить не может. Бедная Минакши. Какая жалкая жизнь! Какая горькая!.. А ведь у нее было все, чего только девочка может пожелать. Все.
Амрита поднялась и встала рядом у маленького окошка.
– Вы сказали «простить». У меня создалось впечатление, что прощать нужно гораздо, гораздо больше. Вовсе не только то, что вы единственный видели ее насквозь.
Ийенгар резко повернулся к ней:
– О чем вы?
У Амриты перехватило горло.
– Я… н-не знаю… Минкс рассказывала о своем детстве. В подробностях… Это было ужасно. Отвратительно. Как может простить отца дочь, пережившая такое? Он отцом-то себя называть не имеет права. Он не лучше, чем животное… зверь.
Ийенгар выглядел озадаченным.
– Что такого она могла рассказать? Что я бил ее? Порол? Да… помню, когда она была совсем маленькая, случалось такое. Сейчас, конечно, я себя не оправдываю… но тогда имелись веские причины. Она была невыносима. Упрямая, дерзкая, непослушная. Трудный ребенок. Несколько раз я ее выпорол. Может, дважды или трижды.
Амрита перебила его:
– Побои тут ни при чем, хотя о них Минкс тоже рассказывала.
– Тогда что же?
Глаза Амриты вспыхнули, и она выпалила:
– Вы знаете, о чем я говорю. Почему вы притворяетесь, будто не понимаете?
Лицо Ийенгара не дрогнуло. Он открыто встретил сердитый взгляд девушки:
– Простите, миссис Бхатиа, я представления не имею, о чем вы.
Голос Амриты дрожал от презрения.
– Вы мне отвратительны. Если бы у меня был такой отец, я бы уже давно покончила с собой. То, что вы сделали со своей малолетней дочерью, невозможно простить. Вы жестоко с ней обращались, вы попросту использовали ее… Почему, если жена не могла спать с вами, вы не наняли проститутку? Почему заставили ребенка удовлетворять вашу похоть?
Лицо Ийенгара исказил ужас. Он долго молчал, затем недоверчиво спросил:
– Это сказала вам моя дочь? Мой любимый ребенок?
Амрита кивнула.
– Бедная, бедная девочка. Бедная Минакши. Жаль, что я раньше не понял, как тяжело она больна. Может, мне удалось бы спасти ее от участи матери.
Ийенгар на глазах сгорбился, сделался меньше и, пошатываясь, сел на стул. В комнате воцарилось молчание. Амрита пристально смотрела на него. Он сидел, обхватив руками голову, по щекам его текли слезы.
– Какие преступления я совершил, за что должен так страдать?! Минакши!!! Моя маленькая Мину… Как могла она сочинить столь гнусную ложь?! Господи! Я проклинаю день, когда мать произвела ее на свет.
Амрита тихо спросила:
– Откуда мне знать, что она лжет, а вы говорите правду? Откуда?
Ийенгар поднял голову. Его глаза были полны слез, голос прерывался:
– Господь всемогущий знает правду. А еще психиатр, лечивший ее мать… но в конечном счете, ваше дело, чему и кому верить. Моя дочь тяжело психически больна, как и ее мать. Она подвержена бредовым идеям, она лжет, она сочиняет истории. У каждой школы, откуда ее исключили, найдется что рассказать. Я пытался, изо всех сил пытался быть ей и отцом и матерью. Защищать ее. Сегодня я понял, какое оглушительное поражение потерпел. Да, бывало, что из-за работы мне не удавалось уделить ей столько внимания, сколько ей необходимо. Но я представить себе не мог, что мне придется услышать. Такова расплата за то, что меня не было рядом, когда она во мне нуждалась.
Амрита осторожно потянулась и накрыла его руку ладонью.
– Пожалуйста, простите меня, мне так жаль… мне так стыдно. Я беру назад свои мерзкие слова. Ваша дочь и я… возможно, вы уже знаете… мы… У нас были странные отношения. Она заставила меня… шантажировала… мучила… пугала… А потом… я начала получать удовольствие. Отвечать. Я попала в зависимость… столь сильную, что собиралась провести с ней всю жизнь, пока не познакомилась с моим мужем. Именно он освободил меня от ее власти.
Ийенгар кивнул.
– Я знаю. Мои люди держали меня в курсе. Я знал о каждом ее шаге. У меня есть на нее подробное досье… на вас, кстати говоря, тоже. Поэтому… пожалуйста, не объясняйте ничего. Я уже знаю все, что мне нужно.
Амрита озадаченно взглянула на него:
– Но вы же ее отец! Вас не возмущало, что она пользуется вашим именем, влиянием, положением, чтобы вселять в людей страх, добиваться своих целей?
– Я всегда боялся ее… боялся вспышек ее ярости, не знал, что она вытворит, если я отреагирую на ее выходки. Мне со всем приходилось мириться, чтобы защитить ее мать. Мои люди, те немногие, кому я доверяю, почти всегда присматривали за ней. Но Минакши всех перехитрила. Когда ей нужно, она становится хитрой и умной – вам это прекрасно известно. Но позвольте рассказать вам… Единственный раз, когда я забеспокоился – и, я знаю, она тоже, – это когда вы сдружились с Партхой. Необходимо было придумать, как заткнуть ему рот. Он умудрился раскопать слишком много. Минакши тогда приходила ко мне, уверен, вам она не сказала. К тому моменту мы не виделись уже несколько лет. Она плакала. И я вспомнил маленькую девочку без друзей, которая так тосковала по матери. Мне стало жаль ее. Я бы сделал все, что она попросила. Минакши смертельно боялась разоблачения. Она думала, что Партха намерен сделать именно это – раздеть ее перед публикой. Она умоляла меня остановить его. Или по меньшей мере уничтожить все досье на нее. Я отказался, хотя знал, что она никогда не простит меня. Тогда-то она и решила воспользоваться собственными средствами и методами.
Увидев доктора, они выпрямились.
– Все не так уж плохо, – преувеличенно бодро сказал он. – Мы еще пару-тройку дней понаблюдаем за ними в палате интенсивной терапии, пока состояние не стабилизируется. Могу дать вам прогноз по поводу пластической хирургии после выписки. Мистеру Бхатиа она потребуется в минимальном объеме. У него довольно сильно обожжены ноги, и нужно немного поработать над правой рукой. По поводу состояния мисс Ийенгар с уверенностью пока сказать нельзя. Боюсь, ее придется латать подольше… особенно лицо. Судьба одного глаза меня тоже тревожит. Но мы делаем все, что в наших силах.
