Текст книги "Одержимость"
Автор книги: Шобха Де
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Шобха Де
Одержимость
1
– Миссис Аггарвал, вы слишком балуете свою дочь. Как можно отпускать ребенка одного в Бомбей?!
Мать Амриты терпеливо улыбнулась, в который раз приготовившись объяснять соседке, что дочь уже не ребенок. Ей двадцать лет, и она весьма ответственная и благоразумная юная леди. Опять же, какое будущее ждет ее в Дели?
Но соседка никак не хотела угомониться, что, впрочем, не мешало обеим женщинам мирно вышивать, сидя на лужайке позади дома Аггарвалов.
Неяркое солнце поднималось все выше в зимнем небе, из дома доносился дразнящий запах паранта и гхи.[1]1
Паранта – двуслойная пшеничная лепешка, между слоями которой могут запекаться различные начинки; гхи (ghee – англо-инд.) – топленое масло из молока буйволицы. (Здесь и далее – прим. перев.)
[Закрыть]
– Этих моделек в Дели пруд пруди, – бурчала миссис Сетхья.
Услышав эти слова, Амрита презрительно фыркнула.
– Я не собираюсь пополнять ряды третьесортных красоток, позирующих для «Ludhiana Woolen Mills». Это слишком мелко.
Мать с затаенной гордостью посмотрела на красавицу-дочку и украдкой приложила палец к губам, призывая соседку воздержаться от замечаний.
На веранде стоял внушительных размеров чемодан, доверху набитый платьями. Мать лихорадочно соображала, что еще может пригодиться дочурке в дорогу. Амрита обожала вещи, ей всегда их было мало. Миссис Аггарвал не видела в этом ничего дурного, ведь это так естественно для юной красавицы, собирающейся затмить всех на модельном небосклоне!
Судьба была ласкова к Армите с самого ее рождения. Когда она появилась на свет, все в один голос говорили, что боги любят эту девочку. А братья, восхищенно глядя на новенькую сестричку, заявили, что это самый прекрасный ребенок на земле. Глава семейства полностью разделял сыновний восторг. Он смотрел на свою дочку, мирно посапывающую на материнской груди, и повторял: «Это совершенно особенный ребенок».
Аггарвал начинал карьеру в качестве бабу[2]2
Бабу – клерк.
[Закрыть] в госучреждении, потом бросил работу и на накопленные деньги открыл небольшое дело. Когда дочери исполнилось пять лет, Аггарвалы уже довольно прочно стояли на ногах и смогли перевезти семью из Старого Дели в их нынешнее жилище – уютное небольшое бунгало в Васант Вихар. Теперь отец трудился на собственном предприятии по производству полуфабрикатов в Гурджоне, штат которого насчитывал около двухсот человек.
Девочка играючи закончила школу. С эскортом из неотступно сопровождавших ее братьев и отцом, который исполнял каждое ее желание, Амрита определенно возбуждала зависть одноклассников. Мать считала, что завидовали скорее ее красоте и постоянным обновкам, ведь большинство сверстников были неуклюжи, угловаты, да и одевали их родители уныло и однообразно. Звезд с неба Амрита не хватала, но из толпы резко выделялась. Может, тому причиной были золотые искорки, плясавшие в ее карих глазах, или юный задор, с которым она бросала взгляд на прохожего или собеседника. И разумеется, точеная смуглая фигурка, словно для обложки глянцевого журнала: длинные ноги, осиная талия, высокая, упругая грудь.
Ее не портила ни едва заметная косинка в огромных глазах, опушенных сказочно густыми ресницами, ни чуть скошенный кончик носа, правда, создававший проблему фотографам, но безусловно придававший лицу неповторимое очарование. А как умилительна была ямочка на подбородке! Без нее красота девушки была бы слишком совершенной, слишком симметричной, слишком вызывающей. Смеясь, Амрита откидывала голову, и волосы покрывали чуть ли не всю спину, струясь, как морская волна. Ее смех, открытый и заразительный, переливался счастьем, он очаровывал и завораживал.
* * *
– Пора, – старший брат Амриш протянул младшему, Ашишу, ключи от «Марути-1000». Заслышав звук мотора, мать не могла удержаться от слез.
На Амрите был ее любимый наряд – изрядно потертые джинсы от «Guess» и черная футболка от «Gap».
Отец взглянул неодобрительно:
– Это не слишком ли… не слишком ли…
Амрита, хохоча, прервала его:
– Потрепано? Облезло? – и повисла у отца на шее.
– Мы верим в тебя, девочка. – Он крепко прижал ее к себе. – Бомбей не Дели. Помни об этом. Береги себя. Не ходи одна вечером. Звони почаще. Ешь и высыпайся. И помни: если хоть самая крошечная проблема возникнет – мы рядом, только сообщи.
Амрита была слишком взволнована, чтобы ответить. Она уткнулась в отцовское плечо, ее вдруг охватил страх. С языка чуть не сорвалось: «Я передумала. Я хочу остаться». Но она промолчала. В Бомбей! Она слишком давно мечтала об этом. Слишком давно и очень сильно.
2
Минакши покупала сигареты, когда Амрита вышла из такси и побежала к зданию через дорогу. У нее в руках была вешалка с платьем и какая-то нелепая сумочка. Минакши проследила взглядом за суетливой барышней, пока та перебегала через разделительную полосу. Взвизгнули тормоза, и в следующий миг Амрита уже оказалась на асфальте, а одежда испачкалась и промокла. Таксист клял ее последними словами, мгновенно откуда-то набежала толпа зевак посмотреть на неожиданное шоу.
Минакши сунула пять долларов обратно в карман, пачку «Cartier» – в карман просторного пиджака и тоже выглянула полюбопытствовать. В Бомбее всякое случается. Амрита, глотая слезы, ползая на четвереньках, пыталась собрать свой скарб, толпа развлекалась, показывая на откатившуюся баночку с шампунем.
Таксист продолжал ругаться под одобрительное улюлюканье собравшихся. Образовалась пробка, из окон соседних домов выглядывали головы любопытных. Сердце Минакши дрогнуло. Оно протиснулась к Амрите и протянула ей руку.
– Давай помогу.
Амрита с благодарностью схватилась за руку, словно утопающий за соломинку, и залепетала что-то бессвязное про то, что она опаздывает на назначенную встречу.
– Успокойся. – Минакши уже полностью овладела ситуацией. Подчеркнуто неторопливо она подошла к машине и устремила жесткий холодный взгляд на водителя.
– Я дочь инспектора Ийенгара. Потешаешься над девочкой? Хочешь поиграть с ней?
Таксист неуверенно уставился на незнакомку, не зная, как себя вести.
Офицер дорожной полиции подоспел, как всегда, к шапочному разбору и, увидев Минакши, вытянулся и взял под козырек.
– Проблемы, мэм?
Зевак как ветром сдуло. Минакши отрицательно мотнула головой и махнула рукой – мол, без вас разберемся.
Макияж на лице Амриты размазался, оставив грязные подтеки, аккуратная прическа растрепалась, волосы намокли и прилипли к спине. Минакши расхохоталась.
– Боюсь, в таком виде моделью тебе не стать.
Она взяла девушку под локоток и повела к входу в здание, на четвертом этаже которого обосновалось известное агентство.
Амрита благодарно посмотрела на свою спасительницу:
– Спасибо огромное, даже не знаю, как отблагодарить вас. Я в Бомбее недавно, и все время что-нибудь случается, когда я иду на пробы.
На Минакши смотрели такой удивительной красоты глаза, что она сразу забыла все язвительные слова, которые были готовы сорваться с языка.
– Меня зовут Минакши Ийенгар. Не утруждай себя рассказами, я и так все вижу. Так же, как и все прохожие, которые только что любовались твоими чудными розовыми трусиками.
Амрита вспыхнула и неловко потянулась одернуть подол.
– О боже. – Она закрыла лицо руками.
Минакши ухмыльнулась и взъерошила ей волосы.
– Пошли, я провожу тебя. Мой дядя – хозяин этого агентства.
* * *
Через три часа Амрита вышла и обнаружила, что Минкс все еще ждет ее.
На улице давно стемнело. По вечерам Колаба преображалась до неузнаваемости. Кого только не встретишь на ее улицах – выбеленных солнцем пляжных мальчиков, выглядящих старше своих лет, торговцев наркотиками, наркоманов, шлюх, похожих на приличных девочек, и приличных девочек, похожих на шлюх. Местные уркаганы, хулиганы, пьянчуги – все они сползались из переулков и разбредались по иранским кафе, требуя bun-pao-maska[3]3
Сдобная булочка с изюмом.
[Закрыть] с приторно сладким чаем.
Амрита обрадовалась, увидев в открытом окошке черного джипа Минкс, болтающую с группой парней, подозрительно напоминающих продавцов дури.
– Привет!
Минкс отправила недокуренную сигарету в ближайшую канаву и вышла из машины.
– К вашим услугам, принцесса, – ухмыльнулась она. Ее бандитского вида собеседники почтительно посторонились.
Амрита уставилась на них непонимающим взглядом.
– Это кто? – прошептала она.
Минкс огляделась, сунула пальцы в рот и резко свистнула.
– Мальчики, ко мне!
Амрита невольно вздрогнула, когда Минкс принялась поочередно представлять ей подошедших мужчин.
– Это Калу, это Канья, это Альберт и его друг Пагла. – Помолчав, она добавила: – Не бойся, это… свои. Не тронут.
Озадаченная Амрита не стала возражать, когда Минкс взяла у нее вещи и распахнула дверцу, пояснив:
– Ну да, они местные бандиты, но меня боятся, и мы дружим.
Амрита благоразумно воздержалась от дальнейших расспросов. Джип тронулся с места и медленно пополз по запруженной машинами дороге. Амрита слегка расслабилась; напоенный дождем ветер трепал ее волосы. На каждом светофоре Минкс неотрывно смотрела на нее.
– Ты потрясающая… знаешь это? Ну конечно, знаешь. Тебе, небось, все это говорят.
Амрита вспыхнула. За свою недолгую жизнь она успела привыкнуть к комплиментам, но никогда ни один мужчина не смотрел на нее так, не говоря уже о женщинах. И ничей комплимент не мог взволновать ее так сильно.
3
Наутро Амриту разбудил резкий стук в дверь. За дверью стояла хозяйка квартиры в выцветшем халате.
– Тебе цветы, – сообщила она и прошествовала на кухню, ругаться с прислугой. Амрита протерла глаза, оделась и вышла в коридор. Она еще не совсем пришла в себя после вчерашней шумной вечеринки у миссис Пинто. Возле холодильника стояла батарея пустых бутылок из-под фени.[4]4
Фени (feni) – традиционный алкогольный напиток из плодов кешью или сока кокосовых пальм.
[Закрыть]
Нет-нет, Амрита никого не осуждала. Она была вполне довольна жизнью, поселившись на тенистой тихой улочке в центре города, откуда большинство агентств и фотостудий были в двух шагах. Опять же, здесь она могла позволить себе часы уединения, которого ей отчаянно не хватало с тех пор, как она уехала от родителей. На Лабурнум Роуд и публика приличная, и цены вполне божеские. И домик такой уютный, чистенький.
Курьер с цветами нетерпеливо переминался с ноги на ногу. В первое мгновение Амрита не могла выговорить ни слова, а только во все глаза смотрела на букет. Никогда в жизни она не видела ничего подобного. Это был даже не букет, а причудливая, замысловатая ветвистая икебана, из которой выглядывал японский веер.
– Это мне? – ошалело спросила она.
Посыльный смерил ее уничтожающим взглядом и сунул под нос конверт:
– Ваше имя?
– Мое.
– Значит, вам. Расписывайтесь поскорее, меня ждут в другом месте.
Амрита выудила из конверта письмо на очень дорогой бумаге. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтоб догадаться, от кого оно. «К твоим глазам» – гласила одна-единственная строчка. Девушка потащила презент в гостиную – для ее комнатушки это явление было слишком грандиозным.
Миссис Пинто неслышно возникла в дверях и близоруко прищурилась, она явно еще не пришла в себя после вчерашнего.
– Шикарные цветы, детка. Новый поклонник?
Амрита усмехнулась, кивнула, ведь Минкс вполне можно назвать и поклонником.
Миссис Пинто велела подать им утренний кофе и оседлала любимого конька – чудовищную дороговизну жизни. Армита слушала вполуха. Ее мысли витали в ощущениях минувшей ночи, долгой поездке домой в удобном черном джипе новой подруги. Но предаваться приятным воспоминаниям было некогда. Ровно в десять предстояло явиться на съемку. Если все пройдет удачно, можно считать, прорыв в большую жизнь состоялся. И дело не в деньгах, а в престиже. Кроме всего прочего, фотограф – редкого обаяния человек. Амрита видела его мельком, на первом собрании «мозгового штурма». Речь шла о ювелирной кампании для нового клиента.
Сама идея была украдена – обычное дело, – но развитие получила совершенно неожиданное. Решили сделать акцент на цвете, на зрительном восприятии. Красное – для рубинов, золотое – для золота, зеленое – под изумруды, и так далее. Самым трудным оказалось высидеть в руках гримера несколько часов. Впрочем, Амрите и в голову не приходило роптать, она знала, что с ней работают лучшие руки. Кудесник Фредди со своей неизменной коробочкой с гримом несколькими волшебными движениями рук ухитрялся превращать обычные лица в произведения искусства. Конечно, было страшновато, но не слишком. Чутье подсказывало девушке, что сегодня ее день. И она к нему была готова.
* * *
Когда Амрита вошла в студию, Каран едва удостоил ее взглядом. Зато Фредди, известный развязностью манер, тут же принялся увиваться возле нее, пропуская сквозь свои артистические пальцы пряди ее тяжелых золотисто-каштановых волос, восхищаться безупречной кожей и миндалевидными глазами, постоянно хихикая при этом.
– Детка, это слишком, слишком прекрасно! И личико свое, без всяких ботоксов, силиконов и прочей гадости! Какая красота! Ненавижу этих целлулоидных кукол со вставными запчастями.
Лицо Карана казалось высеченным из камня.
Ассистентка Фредди, Пинки, начала пространно объяснять, что уплотнители или подкладки, презрительно именуемые запчастями, не имеют ничего общего с «дутыми» пуш-апами в специальных кармашках внизу чашек бюстгальтера – силиконовыми вставками или подушечками с воздухом. Другое дело, накладные ресницы, волосы, везде сплошная синтетика…
Амрита с облегчением выдохнула, ведь это все явно не про нее.
– Музыку поставить? – покровительственно спросил Фредди. – Давай что-нибудь погорячее и поритмичнее?
Пинки хихикнула. Каран со скучающим видом продолжал возиться с камерой.
Задетая его безразличием, Амрита не выдержала:
– Прошу прощения, я хотела спросить, нужно ли показать вам мой реквизит и одежду?
Каран напряженно посмотрел на нее и резко бросил «нет», будто выплюнул. И вернулся к своему «Никону».
Пинки, закрепляя бигуди в волосах Амриты, тихонько прошептала:
– Не обращай внимания, у него дурацкий характер и настроение меняется каждые пять минут. Он вовсе не хотел тебя обидеть.
Амрита замолчала, уйдя в себя, как в ракушку. Какие эти бомбейцы неприветливые!
В комнату вбежал ассистент с телефонной трубкой в руках.
– Есть тут Амрита?
– Это я.
Он подбежал к ней и протянул телефон.
– Вас.
Амрита вздрогнула.
– Меня? Этого не может быть. Никто не знает, где я.
Он пожал плечами, сунул ей в руку телефонную трубку и удалился, не сказав больше ни слова.
Амрита поймала на себе холодный изучающий взгляд. Каран! Она нажала на кнопку и нервно выдохнула. Голос прозвучал так близко, словно собеседник стоял рядом.
– Что, детка, испугалась? Прости, не хотела тебя пугать. Просто решила узнать, получила ли ты цветы.
Покраснев от неловкости ситуации, Амрита мучительно подбирала слова, не зная, что сказать после вялого «спасибо», и мечтая побыстрее закончить разговор. Проницательная Минкс пришла ей на помощь:
– Тебе предстоит долгий и нудный съемочный день. Да, кстати, тебе очень идут изумруды. Только пусть Фредди не переусердствует с краской для глаз. Это лишнее.
У Амриты чуть не сорвался с языка вопрос, откуда Минкс все это узнала. Ведь они знакомы всего несколько часов. Однако благоразумие взяло верх, тем более, что у нее успело возникнуть твердое ощущение, что не стоит проявлять излишний интерес к делам новой приятельницы.
* * *
Каран придирался к каждой мелочи, не скрывая своего раздражения и недовольства. Амрита наблюдала за его работой. Не скажешь, что особенный красавец, но в нем было нечто, приковывающее внимание, он весь – как пружина, туго скрученная из скрытой ярости и какой-то болезненной щепетильности. В его присутствии люди чувствовали себя неловко, будто в чем-то провинились перед ним. Он редко смеялся. Да и улыбался-то редко. Но всегда был неизменно вежлив, порой до тошноты. Амрита удивилась, когда он преувеличенно резко отреагировал на ее невинный вопрос. Она решила не соваться к нему лишний раз, ну хотя бы на этой съемке. Зачем нарываться, если человек явно звереет от невинной попытки завязать с ним ни к чему не обязывающий разговор. Амрита сосредоточенно изучала его близко посаженные темные глаза, нос с горбинкой, резко очерченный рот, черные шелковистые волосы, собранные в хвост. Украдкой вздохнула, увидев его красивые ухоженные руки. Видавшие виды шлепанцы-чаппалы не скрывали идеальной формы ступней. Амрите всегда нравились мужчины с красивыми руками и ногами, которые следят за собой. Они напоминали ей отца, необычайно взыскательного ко всему, что касалось собственного гардероба и внешнего вида. Впрочем, на этом сходство заканчивалось. Каран напоминал опасную змею и при этом был молчалив как рыба. Отец, тот совсем другой – со своим провинциальным говорком, непритязательным юмором и некоторой деревенской церемонностью, – но все это Амрита так любила.
– Повернись налево, не так сильно, опусти подбородок, у тебя блестит нос, втяни живот, – то и дело командовал Каран. Амрита всегда беспрекословно следовала указаниям фотографов. Но сейчас Каран явно перегибал палку. Фредди пытался разрядить атмосферу своими шуточками, и народ вокруг корчился от хохота. Но у Карана ни разу не дрогнули даже уголки губ. В перерыве между дублями девушка подошла к нему с чашкой кофе.
– Неужели так трудно сказать доброе слово? От вас не убудет, а мне было бы приятно.
Каран на секунду немигающе воззрился на нее и огрызнулся:
– Я здесь затем, чтобы фотографировать, а не делать комплименты. Вам делаете свою работу, и вам за нее платят. Не знаю, с кем вам доводилось работать, но для меня модель – это лишь объект перед камерой. Не более. С тем же успехом на вашем месте могла бы быть ваза с цветами или кусок льда.
Чутье подсказало Амрите, что сейчас не время. Она включила все свое обаяние и примирительно мурлыкнула:
– Ш-ш-ш, не кипятитесь, какой вы, однако, бука. Я всего лишь хотела с вами подружиться. У меня такое чувство, что в будущем нам придется часто работать вместе.
Студию прорезал вопль Фредди:
– Детка, иди сюда, тут сладкое дают!
Амрита махнула Карану рукой и подмигнула.
Она была уверена, что фотографии получатся – высший класс. Просто люкс. И она никому не позволит себя третировать, будь он хоть семи пядей во лбу. Ей нужно начинать решительную кампанию по восхождению на олимп. Она еще покажет этим бомбейкам. Эти заносчивые фифочки считают ее неотесанной деревенщиной, они общаются на каком-то птичьем языке, который сразу и понять-то нормальному человеку невозможно, сплошные сленг и ругань. К ним не подступишься, они и близко никого не подпускают к своему кругу. А в чем они ходят! Те лоскутики, которые якобы называются платьями, почти ничего не прикрывают. Бесконечно курят. До Амриты доходили дикие истории о том, как эти барышни проводят вечера. Ей страшно хотелось увидеть все своими глазами, но никому даже в голову не приходило ее пригласить. Ее мирок ограничивался облезлой комнатушкой у миссис Пинто и гримерками агентств.
Скоро все изменится. Амрита не станет всю жизнь сидеть и ждать у моря погоды. Ей нужен хотя бы один удачный показ. Нет, не просто удачный, а такой, после которого ее узнают и запомнят.
* * *
Выбравшись из агентства по темной узкой лестнице почти на ощупь, она удостоверилась, что уже совсем темно, и решила поймать такси. Почти десять вечера. Значит, она отработала двенадцать часов подряд, если не считать коротенького перекуса, состоящего из непропеченной досы[5]5
Доса – южно-индийские блины, подаются как гарнир к основным блюдам – чечевице, овощам и пр.
[Закрыть] и тепловатого чая. Амриту пошатывало от голода и усталости. Может быть, миссис Пинто разогреет баранину-карри?
Она вышла на грязную вонючую улицу. Тоска…
Тут ее глаза уловили какое-то движение в воздухе. В ее сторону плыли колечки сигаретного дыма. Минкс стояла, прислонившись к витрине магазина, держа в зубах неизменную «Cartier». Амрита поняла, что очень рада ее видеть. Прежде всего теперь можно сэкономить на такси, а это целых пятьдесят баксов. Она благодарно просияла, Минкс забрала ее вещички и погрузила в машину.
– Куда прикажете отвезти, принцесса? – Улыбаясь в ответ, Минкс распахнула пассажирскую дверцу своего джипа.
4
– Миссис Пинто, – горестно взывала Амрита, – я не могу найти трусики! И лифчик! Может, их новая айя[6]6
Айя – служанка из местных жителей.
[Закрыть] убрала?
Резво откликнувшаяся на зов миссис Пинто покачала головой.
– Нет, детка, никто их никуда не убирал. Кто-то пришел и попросил твое белье. Было сказано, что это срочно нужно тебе для съемки. Я сама их и отдала.
Амрита во все глаза уставилась на квартирную хозяйку и вдруг расхохоталась. Могла бы и догадаться. Это все проделки Минкс, больше некому. Девушка втянула носом воздух. Ну конечно, аромат этих сигарет ни с чем не спутаешь. Она вернулась в комнату, проверить, не пропало ли что-нибудь еще. Под кроватью валялся окурок От подушки шел еле уловимый запах шампуня. Гостья не отказала себе в удовольствии полежать на узкой девичьей постельке. Черт побери. Все-таки очень странная девушка эта ее новоявленная подружка.
Амрита открыла чемодан. Фирменный, ей его папа подарил, в нем хранятся все бесценные пожитки – включая дневник. Двух коробочек не было. Мужской носовой платок, пахнущий духами от «Armani». Духами Минкс. Мускусный, от него так болит голова. Интересно, она забыла его или оставила намеренно, чтобы хозяйка догадалась, кто был ее таинственный посетитель.
В остальном комната казалась нетронутой. Разве что… На комоде стояла хрустальная монохромная ваза. В ней возвышалась роза изумительной красоты, на длинном стебле, пурпурная, почти черная. И все. Ни записки, ни слова. Амрита понюхала цветок. Не пахнет. Может, искусственный? Вдруг в плотно сомкнутых лепестках что-то блеснуло. На дне чашечки цветка лежало кольцо. Амрита робко взяла его, и у нее перехватило дыхание. Неужели бриллиант? Очень похоже. И село как влитое. Девушке вдруг стало холодно и страшно и очень захотелось домой, к маме и братьям. Она вылетела из комнаты и бросилась к миссис Пинто, которая как раз несла кофе.
– Что стряслось, малышка? У тебя такой вид, будто ты увидела летающее привидение.
Амрита схватила хозяйку за полную руку, просто для того, чтобы почувствовать живого, теплого человека, из глаз заструились слезы.
– Миссис Пинто, мне очень нужно позвонить в Дели, – пожалуйста, я знаю, что нельзя, но мне очень нужно, я заплачу. Прямо сейчас заплачу.
Женщина усадила ее в кресло.
– Это действительно срочно? Что с тобой, девочка? – участливо спросила она, дождавшись, пока Амрита немного успокоится.
– Да, это очень срочно… То есть… Может быть и нет, я не знаю… – Амрита совсем смешалась и снова залилась слезами. – Просто я очень соскучилась по маме и по дому.
Миссис Пинто дала ей воды и села напротив. Амрита вдруг увидела, что хозяйка держит в руках сигарету и собирается прикурить. «Cartier».
– Откуда у вас эти сигареты?
Зажигалка замерла на полпути.
– Твоя прекрасная подружка оставила пачку. Она пообещала принести целый блок. Хорошая девушка.
Амрита выхватила из пальцев хозяйки сигарету.
– Не надо, не курите это! Пожалуйста, умоляю!
Миссис Пинто растерянно смотрела на свою жиличку.
– Да тебя всю трясет. Что случилось, можешь по-человечески объяснить?
Амрита рухнула ничком на софу, повторяя как заклинание: «Я не знаю, не знаю…»
Миссис Пинто успокаивающе погладила девушку по руке и тут заметила кольцо.
– Бог мой, детка!.. – Она с восхищением рассматривала изящные пальчики. – У тебя кто-то появился? Похвастайся старушке, не молчи.
Амрита резко отдернула руку и с ожесточением сорвала с пальца украшение.
– Это совсем не то, что вы думаете, это вообще ничто. Так, стекляшка.
Миссис Пинто покачала головой. Небось повздорила с ухажером, а теперь страдает. Сейчас такие девушки пошли – ужас просто. Она достаточно их перевидала, можете не сомневаться. И шустрые стюардессы, и секретарши, и те, которые в отелях работают, и в рекламных агентствах, все они одинаковые. Сегодня один, завтра другой, а ей каждый раз кажется, что этот новый красавец особенный, другой, особенно если его отрекомендовал сам подполковник Де Сильва – прямой и простой, как и всякий вояка.
Амрита ушла к себе в комнату, заперла дверь и зарыдала. Миссис Пинто подошла к маленькому шкафчику рядом с холодильником. Всего глоточек, пообещала она себе, один маленький глоточек фени. А то он быстро кончается. Ну да ничего, скоро вернутся ее оболтусы с Гоа и пополнят мамочкин погребок. Дети выросли, с ними теперь есть о чем потолковать.
* * *
Утром Амрита решила не ходить на съемку Каран, конечно, взбеленится, но это его личное дело. Мысль о том, что надо подняться с постели, была невыносима. До полудня она прострадала в подушку, но голод оказался сильнее, и она выползла на кухню. Миссис Пинто отдыхала. Вот и прекрасно. Амрите не хотелось сейчас ни с кем разговаривать. Войдя на кухню, она споткнулась и завизжала. В раковине лежал поросенок, весь в крови, с открытыми глазами. На крик прибежала служанка. Увидев Амриту, сдавленно хихикнула:
– О госпожа… ваша подруга… ой, тут везде кровь…
Амрита выскочила из кухни. Ее тошнило.
В комнате почувствовала себя неуютно. Она решила выйти на улицу, вдохнуть свежего воздуха, проветриться. Помнится, кто-то говорил про бар «Нааз» на Малабар-Хилл,[7]7
Малабар-Хилл – один из престижных районов Мумбая (Бомбея), где расположены «Висячие сады», парк отдыха, Джайнский храм и храм Маха-лакшми.
[Закрыть] это как раз недалеко отсюда. Можно пройтись пешком. Нет, обязательно нужно пройтись, иначе она совсем потеряет форму. Она и так пропустила два дня занятий. И конечно, не смогла удержаться, чтобы не попросить у своей хозяйки добавку вкуснейшего рисового пирожного бибинка.[8]8
Бибинка – основная гоанская сладость, приготовленная из тростникового сахара джаггери, яиц и кокосов.
[Закрыть]
Амрита быстро переоделась в спортивный костюм, натянула на лоб повязку, на ноги любимые «Reebok» и вышла на улицу.
Когда она уже подходила к Малабар-Хилл, рядом вдруг взвизгнули тормоза и резко остановилась машина. Черт! Почему у них тут такие узкие беговые дорожки? Из-за этого пришлось сойти на дорогу. Но путь ей преградил Каран, и его глаза полыхали бешенством.
– Прогуливаем, значит, да? – в бешенстве прошипел он.
Амрита непонимающе уставилась на него.
– Прогульщица. – Его голос прерывался от злости.
Амрита покладисто кивнула.
– Позволь узнать, почему?
Амрита молча пожала плечами.
– Боюсь, этого объяснения недостаточно. Значит, слушай меня, и слушай внимательно. Если ты хочешь стать моделью, тебе придется научиться работать в команде. Никто не собирается сидеть и ждать, пока ты соизволишь явиться. Таких, как ты, полно. Они пачками приходят каждый день, вываливаясь из забитых автобусов. И никто, никто не обращает на них внимания. Они приезжают. Они голодают. И они возвращаются. Поняла? Не вздумай больше проделывать такие шуточки. Запомни, твое будущее в моих руках. Еще раз позволишь себе такой фокус – и я позабочусь, чтобы тебя вышвырнули и никуда не принимали. Ты у меня вылетишь к чертовой матери своей маленькой хорошенькой попкой. Агентствам на тебя наплевать, не ты первая, не ты последняя. Мы хотели заменить тебя уже сегодня утром.
– Так за чем же дело стало? – равнодушно поинтересовалась Амрита.
Каран помолчал минутку, потом грубо схватил ее за руку и потащил к машине.
– Тут сейчас из-за тебя пробка будет.
Они молча ехали в сторону Хаджи-Али. Амрита заинтересованно уставилась на его часы. Она не очень разбиралась в марках, но эти смотрелись очень уж необычно. Каран молчал.
– Ты очень на меня сердишься?
Он обернулся и коротко мотнул головой.
– Нет.
И снова стал смотреть на дорогу.
– Куда ты меня везешь?
– Домой, – он повернул свой «Марути» налево и поехал в сторону квартала Уорли.
* * *
– Как здесь красиво! – Амрита восхищенно озиралась. – Здесь так мирно, спокойно… Чем-то напоминает японский стиль, своим лаконизмом, что ли…
Каран, возившийся около музыкального центра, отозвался:
– Я люблю Японию.
На полу лежали татами, помещения разделялись раздвижными дверями, везде бамбук, даже бонсай и икебаны в деревянных кашпо. Но больше всего ей понравилась висевшая на стене коллекция холодного оружия… Каран заметил это.
– Арсенал древних самураев. Я купил парочку, когда был в Японии, а остальные уже здесь у дилеров взял.
Амрите ужасно хотелось есть, но она не осмеливалась сказать об этом. Каран наконец нашел запись, которую искал. Аудиосистема у него была очень навороченная. Музыка оказалось странной – словно ламы нараспев читали буддистские молитвы. Она не удержалась от вопроса.
– Ритуальная музыка, – бросил он, – я записал это, когда был на Тибете.
Звуки убаюкивали Амриту. Она откинула голову на бин-бэг.[9]9
Бин-бэг (bean bag – англ.) – большая круглая подушка, наполненная полистиролом или пенорезиной.
[Закрыть]
– Как же хорошо, – вздохнула она.
На кухне Каран заваривал для нее благоухающий травами чай. «А он не такой уж и монстр», – подумала Амрита, прислушиваясь к доносящимся оттуда звукам.
Через несколько минут он вошел, держа в руках две дымящихся кружки, закрытые бамбуковыми крышечками.
– Тоже японские? – поддразнила его Амрита, выглядывая из-за чашки.
– Удивительная проницательность, – саркастически констатировал Каран и потянулся за камерой. Амрита тут же стала поправлять волосы.
– Расслабься, – бросил он, – это я для себя. Для нас. На тебя свет удачно падает.
– Но я даже не накрашена…
Каран ухмыльнулся:
– А кто тебе сказал, что я люблю размалеванные рожи?
Она осмелела настолько, что рискнула спросить о том, что волновало ее сейчас больше всего:
– Ты что-нибудь знаешь про Минакши Ийенгар?
– Ты меня спрашиваешь? – последовал встречный вопрос. – Тебе лучше знать.
Амрит немного подумала, подбирая слова.
– Понимаешь, я здесь недавно. Я вас не понимаю. Мне все кажется непонятным. Мы познакомились случайно, и она показалась мне такой дружелюбной и милой… Вот и все.
– Ну, значит, она дружелюбная и милая. – Каран явно хотел сменить тему разговора, но Амрита не сдавалась:
– Ты что-то скрываешь! Ты явно о ней что-то знаешь. Пожалуйста, Каран, мне очень нужно это знать.
Он как-то странно посмотрел на нее.
– Мне нечего тебе сказать. Она дочь большой полицейской шишки, вот и все.
Амрита вскочила на ноги.
– Ты врешь! Я же вижу, что тебе есть что сказать! Что с тобой? Ты мне не доверяешь? Почему ты не говоришь мне правду?
Каран положил руки ей на плечи и силой заставил сесть обратно в кресло.
– Сядь, – жестко велел он. – Эта женщина… она безумна. Я почти ничего о ней не знаю и знать не хочу. Единственное, что могу сказать, – в прошлом году ей приглянулась одна модель, дивной красоты была девочка. Минакши таскалась за ней повсюду, как сейчас за тобой. Никто не обращал на это внимания, пока девчонка не исчезла. Как ты. Мы ждали ее на съемки, а она не пришла. Подумали – может, заболела, позвонили. Никто не брал трубку. Больше ее никто не видел. Она, как и ты, снимала комнату. Приехала из Чандигарха. Приехала в Бомбей, чтобы стать звездой. Да что я тебе рассказываю. Связалась с какими-то уродами. Минакши их застукала… И… бах… Все кончилось.
Глаза Амриты округлились от ужаса.
– И вы решили, что со мной произошло то же самое, – пролепетала она. – Ты ехал ко мне?
– Да, – отрывисто бросил он и подошел к огромному окну, из которого открывался вид на море.
Амрита встала у него за спиной.
– Спасибо тебе. Я, правда, очень благодарна. Но вы зря волновались. Я не такая, как та девушка. Я не пропаду.
