Текст книги "Снежное пламя"

Автор книги: Ширли Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

– Хорошо, ты взял верх, только не надо никакого макияжа!

Джастин был неумолим: он взял щепотку снега, посыпал им лицо поверженной Кристины. Она резко дернулась, пытаясь вырваться из его цепких рук.

– Итак, ты признаешь, что потерпела поражение?

– Но я все это время была в плену у твоих рук! – кокетливо парировала Кристина.

– Отлично сказано. Вот это действительно полная и безоговорочная капитуляция, – ощутил довольный Джастин.

Но он рано счел себя победителем. В следующее же мгновение опомнившаяся Кристина ловко ударила по его руке, пытаясь выбить снежок.

Джастин оказался застигнутым врасплох. Но через секунду пригоршня снега обрушилась на ее лицо.

Кристина смахивала снег и звонко смеялась:

– Я замерзла! Хватит!

– Я тебя согрею!

И это обещание было тотчас же выполнено. Его губы прижались к ее рту, их пальцы в перчатках переплелись, и хотя оба они были мокрые, с ног до головы в снегу, и воздух оставался колючим и морозным, от его поцелуя Кристину бросило в жар… И тут же, откуда-то через снега, пугая и возвращая к реальности, неожиданно до них долетел мужской голос:

– Джастин! Джастин, это ты? Извини, если я тебе мешаю, но у меня пропала родственница!

А потом Кристина услышала хруст приближающихся сапог путника, спешащего к дому Джастина.

Джастин выпрямился и с сожалением посмотрел на Кристину.

Кончено. Время их прекрасного одиночества вдвоем истекло. И вестником финала оказался Роджер.

Но ничего страшного не произошло, подумала Кристина. Ведь они за прошедшее время успели влюбиться друг в друга, а это самое главное.

– Джастин!..

Джастин поднялся и поднял вверх Кристину.

– Ты потерял родственницу? – спросил он непринужденно. – Непростительная беспечность с твоей стороны, Роджер. Ну, да Бог с тобой, мне кажется, я нашел то, что ты потерял.

На Роджере Дориа были толстые джинсы и кожаная куртка. Ростом на несколько дюймов выше Кристины, с такими же серыми глазами и темными волосами. Он был строен и красив, обладал отменным чувством юмора. Из многочисленных двоюродных и троюродных братьев Кристины Роджер пользовался особенной ее симпатией.

Удивленными глазами поглядев на сестру, он перевел взгляд на Джастина. Потом нахмурился.

– Ты вся вывалялась в снегу, Кристина. И ты тоже, Джастин.

Если бы не расстроенный вид Роджера, Кристина непременно бы рассмеялась.

– Мы немного поиграли в снежки, так что не волнуйся, Роджер, сказала Кристина.

– Понятно.

Понятно было то, что он совсем не одобряет зрелища, представшего перед ним, но Кристина решила про себя, что ей давно уже не двадцать один год, и он ее кузен, а не отец.

– Как ты меня отыскал? – спросила она, прерывая тягостную паузу. – И как сюда добрался?

– На снегоходе, – ответил Роджер, показав рукой в дальний конец лужайки перед виллой Роджера. – Два подростка из дома, расположенного неподалеку, вчера рискнули выбраться на дорогу и увидели крышу твоего «чироки».

И он снова, вопросительно и требовательно, посмотрел на своего приятеля.

Джастин, однако, не собирался, кажется, что-либо объяснять. При всей его расположенности к Роджеру сейчас они не испытывали симпатии друг к другу.

Кристина дрожала от холода: она вымокла насквозь, валяясь в снегу. Оставаться на ветру и морозе она больше не собиралась.

– Мотор заглох по дороге к твоему дому, – сказала Кристина. – Джастин меня подобрал почти замерзающей и спас.

– Понятно, – опять повторил Роджер.

Джастин по-прежнему хранил молчание.

– Может быть, зайдем в дом? Я замерзла, – попросила Кристина.

Джастин ожил, не спуская, однако, настороженного взгляда с Роджера.

– Разумеется, – сказал он.

Но и в доме все чувствовали себя неловко. Роджер, по-видимому, хорошо зная расположение комнат, сразу прошел в гостиную, потирая озябшие руки, и первое, что увидел разбросанные у камина одеяло, подушки, пустую бутылку из-под вина и бокалы. А еще – брошенные на белый кирпичный пол внутреннего дворика – у самого входа в бассейн – два полотенца.

– Ты соблазнил мою маленькую кузину, Джастин! – вскричал, теряя самообладание, возмущенный всем увиденным Роджер.

– Он меня не соблазнял! – категорически заявила Кристина. – И я давно уже не твоя «маленькая кузина», а взрослая женщина, которая может распоряжаться своей судьбой как ей заблагорассудится!

– Она и в самом деле взрослая, но у меня не создалось впечатления, что я соблазнял ее. Все произошло потому, что нас обоих влекло друг к другу, и этому влечению мы не в силах были противиться, – откровенно сказал Джастин.

Но Роджер, несмотря на спокойный и честный ответ Джастина, пребывал в воинственном настроении.

– Кристина, тебе известно, кто он? – не давая ей и рта раскрыть, Роджер с побагровевшим лицом обернулся к Джастину. – Господи, извини, Джастин. Я вовсе ничего предосудительного не имел в виду. Я просто хотел, чтобы она, прежде чем отдаться тебе, узнала все о твоей прошлой жизни.

– Да, понимаю, – с готовностью ответил Джастин.

– Я знаю о нем все, – объявила Кристина.

– Ну, если так… – растерянно заметил Роджер и, присев на выступ камина, виновато взглянул на Джастина. – У тебя найдется пиво?

– Да, я предусмотрительно зарыл несколько банок в снег у дверей во внутренний дворик. Наверное, оно уже охладилось. Сейчас принесу.

– Я могу и сам… – примирительно начал Роджер, желая загладить свой далеко не тактичный поступок.

– Не надо, я сам, – возразил Джастин.

– Ты здесь застряла в метель? – спросил Роджер, едва за Джастином закрылась дверь.

– Да, мне посчастливилось оказаться в снежном плену именно здесь! – высокопарно начала Кристина, но тут же спохватилась и перешла на серьезный и спокойный тон: – Роджер, эта буря обрушилась так внезапно. Если бы я не выбралась из автомобиля, меня бы сейчас не было в живых.

– Понимаю, понимаю, но мы все так переволновались, – оправдывался Роджер. – Хорошо еще, что авария произошла недалеко от виллы Джастина. И что же – ты так основательно… обжилась в этом роскошном доме?

– Я и не подозревала, что он тут живет, а уж тем более, что вы знакомы, пока случайно не узнала: вы, оказывается, приятели.

– Да, приятели. И именно поэтому ты о нем ничего от меня не слышала, – сказал Роджер. – Ему хотелось остаться наедине с самим собой, и я заботился о том, чтобы никто не проведал, где его дом. И без того в округе беспрерывно снуют сонмы журналистов.

– Но если ты его приятель…

– В этом доме была убита его жена, пойми, Кристина!

– Но он-то ни в чем не виноват!

– Откуда такая уверенность? – удивился Роджер.

– Потому что теплые отношения, возникшие между нами, подразумевают доверие друг к другу.

Роджер, вспыхнув, недоверчиво поглядел на сестру, но тут же ей улыбнулся.

– Впредь буду выражаться осторожнее, Кристина. Но все же преступление произошло здесь, нельзя забывать, что Джастин известный драматург.

– А что, к драматургам следует как-то по-особенному относиться? – быстро спросила Кристина.

В конце внутреннего дворика она увидела возвращающегося с улицы Джастина.

– Нет. Но есть некоторые вещи… Во-первых, он был женат на красавице Майре Бреккенридж. Во-вторых, люди театра живут несколько иной жизнью, чем обычные смертные, – вспылил Роджер.

– В-третьих, он живет несколько иной жизнью, чем так называемые «люди театра»! – запальчиво ответила Кристина.

Все эти годы она оберегала родителей, не показывая им, как опустошена после первого неудачного брака, и обо всех невзгодах своей личной жизни обычно рассказывала Роджеру или Сью.

– Ответь, Роджер, друг он тебе или нет?

– Он отличный парень.

– Так что же тебя смущает, не пойму.

– Он мне друг, а ты ждешь нечто большего.

– Я прекрасно осознаю, что я делаю.

Роджер не успел ответить, потому что в комнату вошел Джастин с тремя банками пива в руках.

– Роджер! – Он перебросил одну банку, и Роджер ловко поймал ее. Джастин поглядел на Кристину. – Кристина?

– Холодно. Меня познабливает. И как только вы можете пить холодное пиво.

– В такой напряженный момент глотнуть холодного пива даже приятно, – возразил Джастин и сбросил на диван свою парку. Он был одет так же, как в то незапамятное мгновение, когда она впервые увидела его: клетчатая рубашка, только на этот раз синяя, джинсы в обтяжку и высокие зимние ботинки. Волосы у него все еще оставались мокрыми, а темно-синие глаза сливались с синевой его рубашки.

– Я заберу Кристину с собой и на снегоходе отвезу к себе, – обратился Роджер к Джастину. – Сью очень хочет ее видеть.

– Но еще день-другой, и дороги будут расчищены, – не сдавался Джастин. – Почему бы не подождать хотя бы еще чуть-чуть. Я помогу вытащить машину из сугроба, осмотрю, проверю мотор, все ли в порядке, и тогда…

– Но моя жена начнет еще больше беспокоиться, теперь и за меня!

– Успокоится, если узнает, что с Кристиной ничего плохого не произошло, и она в надежных руках.

– Подождите! – вмешалась Кристина. – Вы обо мне рассуждаете так, будто я вообще не существую на свете. А если я вам обоим скажу «нет»?

Мужчины недоуменно посмотрели на нее, их уязвила такая независимость Кристины, способной им обоим сказать «нет!» и поступить по-своему.

Но Кристина была настроена миролюбиво и быстро перешла к обязанностям гостеприимной хозяйки:

– Не волнуйтесь, все отлично. Я сейчас сделаю кофе, а для остроты добавлю слоновью порцию бренди.

– Послушать тебя, так слюнки текут, – сказал Джастин.

– Да, это будет получше пива, – поддакнул успокоившийся Роджер.

– Почему бы тебе не сварить кофе на всех? – предложил Джастин.

– Разумеется, – сказала Кристина и шутливо добавила: – Не хватает для полноты картины футбольного матча по телевизору.

Может быть, и в самом деле идет этот несносный футбол по телевизору? Ей было бы намного спокойнее, если бы они поменьше разговаривали друг с другом.

Устроившись на кухне, Кристина принялась за приготовление кофе, хотя сердце у нее замерло. Они были там одни: Роджер, знавший все превратности ее жизни, и влюбленный в нее Джастин, безоглядно вверившийся ей, почти незнакомой женщине.

Кристина поспешила обратно в гостиную, где ничего не изменилось: Роджер по-прежнему сидел на гранитном выступе камина, а Джастин все также стоял возле дивана. Оба с ожиданием посмотрели на нее.

– Кофе вот-вот будет готов, – так объяснила она свое неожиданное появление.

– Отлично! – весело сказал Роджер.

Кристина облегченно вздохнула. И тут она увидела, что кулаки у Джастина крепко сжаты, будто он собирается разнести вдребезги кирпичную стенку перед собой.

– Выпьем и поедем домой, – обратился Роджер к Кристине. – Сью с ума сойдет от беспокойства.

– Роджер, ты опять забываешь, что это решаю я, – твердо сказала Кристина. Она глядела на Роджера, потом взгляд ее со страхом обратился к Джастину.

– Справедливо, – ответил Роджер, – но все-таки…

Что означало это «но», он не стал разъяснять. В комнате воцарилась неестественная тишина. Один молчал, потому что вполне успокоился в атмосфере уюта и предвкушении горячего кофе с бренди. Другой же замер в напряжении, напоминая заряженный снаряд, готовый вот-вот взорваться.

Кристина в смятении пошла за кофе.

Джастин что-то узнал, и сейчас изо всех сил пытается сдержаться, чтобы не устраивать неприглядной сцены на глазах у Роджера, подумала она.

– Я тебе помогу, – раздался голос Джастина. Кристину сковал ужас. Сейчас больше всего на свете она боялась остаться с ним с глазу на глаз.

– Ты думаешь, я не справлюсь одна? – спросила она безмятежно.

– Не сомневаюсь, – ответил Джастин и поглядел на нее волком, как будто она в одночасье стала его злейшим врагом.

Он прошел впереди нее на кухню.

– Ты не доверяешь моим кулинарным способностям? – опять попыталась все превратить в шутку Кристина.

Голос Джастина прозвучал спокойно и тихо, но это было обманчивое спокойствие, как перед сильной бурей.

– А почему я вам вообще должен в чем-то доверять, мисс Кеннеди?

Кристина сделала вид, что ничего не понимает.

– Если ты хочешь, сам принеси себе кофе… Голос у нее осекся. Джастин неподвижно стоял перед ней, засунув сжатые в кулак руки в карманы. Повернувшись к Роджеру, он многозначительно улыбнулся, взял Кристину за локоть и зловеще приказал:

– Нет, мы принесем его вместе, малышка!

И рывком он грубо толкнул ее в кухню. Роджер, полный недоумения, наблюдал за происходящим.

Джастин закрыл дверь кухни и отпустил Кристину с такой брезгливостью, будто опасался заразиться. А когда он взглянул на нее, Кристине от страха захотелось спрятаться под стол.

– Вы все получили, что желали, мисс Кеннеди?

– Послушай, я не понимаю, что ты имеешь в виду?

– О, а я думаю, что прекрасно понимаете, – нарочито вежливо сказал он. «Луис Лэйн и прочие звезды журналистики ей в подметки не годятся!» Это я цитирую Роджера. Что скажете на это, мисс Сенсация, мадам Через-все-щели-пролезу?

– Подожди… Послушай меня, – взмолилась Кристина.

– Будешь утверждать, что не репортерша?! – Его глянцевито-черные брови взметнулись вверх.

– Я репортерша, но…

– О Боже, зато кто же я, если не обманутый простофиля? – сказал Джастин еле слышно. – Не я ли по своей непростительной наивности подумал, что не способна полюбившая женщина в своей хитроумной игре зайти так далеко, как это удалось тебе.

Кристина вспыхнула от гнева:

– Ты оскорбляешь меня, о чем впоследствии горько пожалеешь! – бросила она в ответ.

Джастин, казалось, даже и не услышал ее.

– И я, как глупая рыбешка, попался в твои коварные сети! Да, это будет «статья века» – уж в этом-то я теперь не сомневаюсь.

– Не собиралась я писать никакой статьи.

– Что же, наша встреча чистая случайность?

– Да.

– Но ты даже не удосужилась упомянуть о том, как зарабатываешь на жизнь, хотя у нас было столько времени!

– Если ты не способен поверить мне просто так…

– Милочка моя, после твоего обмана я не рискну попросить у тебя стакана воды, даже если буду умирать от жажды! Мало ли что там может оказаться.

Это был конец их отношений! Кристина догадывалась, каков может быть разгневанный Джастин, и именно поэтому всячески оттягивала признание. Но она собиралась в добрую минуту сказать ему всю правду, заключающуюся в двух словах: «Я – журналистка!».

Она же поверила ему даже после того, как он небрежно произнес при ней чудовищное слово «убийство». Может быть, это была утопия, но она надеялась на его доверие тоже.

– Извини, – сказала она бесстрастным тоном, собираясь уйти из кухни.

Джастин опять крепко схватил ее за локоть…

– Извинить? – спросил он угрожающе. – Славный старик Роджер случайно заехал, а потому тебе самое время исчезнуть. Кстати, ты все получила, за чем приезжала? Это оказалось именно то, что ты искала?

Кристине казалось, что она теряет сознание от такой вопиющей несправедливости. Джастин еще сильнее сжал ей руку.

– Пусти меня!

– Отпустить тебя? Я изо всех сил пытался, еще недавно это сделать.

– Хватит! – закричала она, раненная в самое сердце его циничным издевательством над ней. – Господи, после всего, что было между нами, подозревать меня в подлости!.. Ты мне говорил…

– Что я тебе говорил? – спросил он грубо.

– Ты говорил, что испытываешь ко мне нечто большее…

– Да, и ты, должно быть, гордилась своей легкой победой, У тебя немало достоинств, и ты умеешь ими ловко воспользоваться для своих низких целей. – Джастин закрыл глаза и скрипнул от стыда и гнева зубами, но через мгновение глаза его сверкнули, как две голубые молнии. – И Роджер еще спрашивал, не соблазнил ли я тебя?!

Кристина попыталась вырваться из его тисков, но он лишь привлек ее еще ближе к себе.

– Ты хорошенькая, – процедил он с трудом, – необыкновенно хорошенькая. И сцена, в которой ты почти на грани смерти, разыграна была на моем крыльце безупречно. И эти невинные, ничего не понимающие, широко открытые глаза могли растрогать даже каменного истукана. Репортеры. Господь им судья! Они, чтобы достигнуть желаемого, готовы пойти на все, и ты, бесспорно, завоевала среди них первый приз. Много ли нужно, чтобы, подчинив мужчину своим чарам, заставить его разоткровенничаться? Совсем немного – переспать с ним, и он повержен, он пойман в умело расставленные сети.

Одна рука у нее оставалась свободная, и Кристина воспользовалась этим, чтобы дать обидчику заслуженную пощечину.

Звон пощечины разнесся по тихой кухне. Кристина застыла, видя, как на щеке любимого ею человека образовался красный след.

Джастин дотронулся до лица, глаза у него сверкнули, он еще сильнее сжал руку Кристины, и тело его содрогнулось от бешенства. Кристина не сомневалась, что сейчас он ее ударит… Но совершенно неожиданно он отпустил ее.

– Что же вы не продолжаете, мисс Кеннеди? Кстати, не сочтите себя оскорбленной, если я не прочту то, что вы соизволите опубликовать.

– Повторяю, я вовсе не собираюсь писать о вас, мистер Магнуссон, – ответила она ледяным тоном. – Мне кажутся в высшей степени скучными статьи о слабонервных драматургах, страдающих ко всему прочему манией преследования.

Кристина, вся дрожа от обиды и негодования, бросилась из кухни, Разметавшиеся волосы застилали ей глаза, полные слез.

Но опять он ее поймал и заставил повернуться к себе лицом.

– Убирайся с моих глаз! – крикнула она, пытаясь силой оттолкнуть его, но все было безуспешно.

В следующую секунду ей уже пришлось спасаться от его разгоряченных губ, приникших к ее рту. Кристина чувствовала, что страсть овладевает ею, но она нашла в себе силы не поддаваться нахлынувшему чувству и снова попыталась увернуться от его губ и поцелуев.

Но Джастин намертво овладел ее губами. Страсть снова всколыхнула ее податливое тело, руки, которыми она пыталась оттолкнуть Джастина, ослабли. А он целовал и целовал ее, с нежностью гладя волосы. Потом его ладонь бережно дотронулась до ее щеки, и Джастин проговорил:

– Ты очень красивая. Неправдоподобно красивая. И даже зная о тебе всю горькую правду, так тяжело расставаться с тобой.

– И что же это за правда? – требовательно спросила она, пытаясь вырваться от него. – Я же уже говорила, что и не помышляла писать какую-либо статью о тебе и твоей жизни.

– А почему бы и нет? Ты честно заработала свой большой приз. Может быть, ты его и стоишь. Да простят мне Боги! – должен же кто-то однажды хорошенько заработать на этой криминальной истории!

Кристина, полная негодования, попыталась вновь дать ему пощечину.

На этот раз Джастин предупредил ее порыв.

– Достаточно одного раза, как мне кажется. Вы, мисс Кеннеди, вполне можете довольствоваться своей Пирровой победой. Вы уже успели навредить мне, не к этому ли вы стремились, не так ли?

Кристина безумными глазами смотрела на стальные пальцы, удерживающие ее запястье.

– Прочь руки, мистер Магнуссон, – повелительно сказала она.

Он разжал пальцы, отпуская ее. Кристина направилась к двери, но напоследок обернулась:

– Я не писала о тебе никакой статьи, Джастин. А о том, что я журналист, не говорила потому, что пыталась дождаться более благоприятного момента. Хочу, чтобы ты знал самую главную для меня правду: я не шутя влюбилась в тебя. Но вы, сэр, только что своими руками разрушили то прекрасное, что возникло между нами. А потому даже и не думайте о том, чтобы я вас когда-нибудь простила.

– Вот уж чего не собираюсь, так это просить прощения! – надменно заявил Джастин.

– Еще бы, вы отлично усвоили, что не получите прощения. Можете проползти пять миль на животе по снегу – все равно не прощу!

С этими словами она вышла из кухни. В коридоре она наткнулась на Роджера, решившего узнать, почему не несут кофе.

– Кристина, ты куда?

– Поехали к Сью, нужно успокоить ее.

В это мгновение на пороге кухни появился Джастин: губы у него побелели и дрожали, лицо пылало.

– Кристина!

– Не желаю с вами разговаривать! Не желаю больше видеть вас. И надеюсь, что никогда не увижу ни одной пьесы Джона Маунтджоя!

– Что не помешает вам написать об этом самом неблагодарном Джоне Маунтджое! Деньги не пахнут, не так ли, мадам?

– Ну, – сказал Роджер, становясь между ними, – как я понимаю, кофе не будет.

Хлопнув дверью, Кристина выбежала вон. Через несколько секунд за нею последовал Роджер.

Она бежала по глубокому снегу, падая, проваливаясь в сугробы, снова поднимаясь на ноги, пока не добралась до снегохода. Роджер, примчавшийся следом, начал стряхивать с нее снег, даже шутки ради снял снежинку с ее очаровательного носа.

– Кристина…

– Пожалуйста, Роджер, поедем немедля.

– Да, конечно, но Джастин…

– Не надо! Не надо даже произносить это имя! – взмолилась она.

– Кристина…

– Я хочу уехать!

– Хорошо. Согласен. Мы едем.

Кристина забралась на заднее сиденье снегохода, а Роджер завел мотор.

Она не плакала. Даже тогда, когда подступающая влага обжигала глаза, она не уронила ни одной слезы.

Но когда мотор снегохода задрожал, и он рванул вперед через белые равнины, слезы, крупные, как у обиженного ребенка, брызнули из ее глаз.

Ледяные слезы, проникающие до самого сердца. Это было странное ощущение: словно прикосновение к снежному пламени.