Текст книги "Снежное пламя"

Автор книги: Ширли Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

– Да?

Кристина заколебалась, по любопытство взяло верх.

– А что это все-таки за история, ради которой я, по вашему мнению, рискнула выехать в такую метель?

Джастин Магнуссон постоял, глядя на нее, затем молча пошел в свою комнату.

– Джастин!

Он помедлил и буркнул что-то, намеренно неразборчивое.

– Подождите! – закричала она и побежала следом за ним. Не обращая на нее внимания, Джастин прошел через коридор и открыл дверь.

– Подождите! – крикнула она снова, пытаясь остановить его. Джастин застыл у двери. – Вы мне только что сказали что-то. Но что? Я не расслышала.

Джастин испытующе смотрел ей в глаза.

– Вы ручаетесь, что ничего не слышали о моей истории?

– Честное слово. Так что вы сказали?

– Я сказал: убийство.

– Что?

– Я сказал, что это история об одном убийстве, – грубо отозвался он.

Несказанное изумление охватило Кристину. Конечно, она сама поначалу приняла его за маньяка, и все же…

Нет! Он не способен на убийство. Конечно, она его не знает… Впрочем, до какой-то степени – знает. Она провела с ним целый вечер. Она почувствовала, какой он страстный человек, но обладающий редкой способностью держать себя в руках. Разумеется, у нее нет никаких оснований доверять ему, и она имеет полное право на подозрения и недоверие.

И все же не мог он быть убийцей – в этом она не сомневалась.

Но как узнать правду? Бежать, как можно скорее бежать! Куда? На улицу, в пургу? В свою, то есть его комнату? Убежать и запереться. А там…

– И о чьем же убийстве идет речь? – услышала Кристина свой голос, он показался ей каким-то чужим!

– Больше я ничего вам не скажу, – ответил Джастин Магнуссон.

– Но нельзя же, в конце концов, бросаться такими откровениями, а потом спокойно отправляться спать? – возмутилась совершенно сбитая с толку Кристина.

– Можно. Именно это я и собираюсь сделать. – Джастин был категоричен. – А теперь, если вы не возражаете…

Руки Кристины продолжали удерживать дверь в гостевую комнату, Джастин осторожно отодвинул Кристину с дороги.

– Не трогайте меня, – взмолилась совсем растерявшаяся женщина.

Джастин ответил ледяной улыбкой.

– Но вдруг убийца – я, вы это хотите сказать? А не вы ли первая заподозрили меня в способности убить человека, когда увидели, как я целюсь в вас из заряженной лопаты? Спокойной ночи, мисс Кеннеди!

И он ловко захлопнул перед ней дверь. Кристина осталась стоять в коридоре как побитая собачка.

Он выставил ее за дверь! Это она должна была указать ему на дверь и запереться в комнате на семь замков.

– Джастин, зачем вы меня так пугаете! Дверь снова распахнулась, он стоял на пороге.

– Я вас пугаю? Позвольте вам напомнить, мисс Кеннеди, что это вы ломитесь в мою комнату и устраиваете истерику! Ступайте спать! Оставьте меня одного хотя бы на ночь!

Дверь снова захлопнулась.

– Спокойной ночи! – в этих двух словах Кристина постаралась выразить все свое раздражение.

Кристина отступила на шаг, а потом стремительно бросилась бежать. Она вихрем пронеслась по коридору, затем через холл и, задыхаясь, ворвалась в спальню. Закрыв дверь, она в изнеможении прислонилась к ней, силы почти оставили ее. Она чувствовала, как лихорадочно бьющееся сердце готово выскочить из груди.

Разумеется, он за ней не пошел, подумала Кристина, вполне довольный тем, что остался, как и хотел, один.

Закрыв дверь на щеколду, Кристина пулей пролетела через комнату, упала на кровать и с головой накрылась одеялом.

И все-таки я веду себя глупо, подумала она спустя некоторое время, перестав наконец дрожать. Не собирается он меня убивать! Если бы он замышлял нечто подобное, он бы давно это сделал, благо, для осуществления злодеяния была богатая возможность.

Он не из той категории людей, продолжала размышлять Кристина, которые способны на убийство… Но что дает ей такую уверенность в чистоте помыслов этого необыкновенного человека, в прошлом которого существует зловещая тайна? Кристина удрученно вздохнула, поскольку ответа у нее не было. Все, что она знает, – это ее впечатления и чисто субъективные ощущения, женская интуиция – и все… Он очень славный, и между ними возникла своего рода «вольтова дуга», взаимное притяжение, волнующее обоих.

Больше всего надеялась Кристина на свою интуицию, подсказывающую ей, что Джастин Магнуссон не способен кого-либо убить.

Кристина почувствовала, что ее неудержимо клонит в сон, но она отгоняла его. Какой сон! Метель все еще бушует, а она заточена в одном доме с убийцей!.. Навязчивая мысль опять овладела сознанием Кристины. Интуиция, на которую еще минуту назад она возлагала свои надежды, показалась ей крайне слабым аргументом, скорее эмоцией. Просто субъективно ей кажется абсурдной сама мысль, что Джастин Магнуссон способен кого-либо убить.

Она ни за что не уснет, ни за что!

Но Кристина уже спала. Как только голова ее коснулась подушки, она крепко и сладко уснула.

В огромном, красиво отделанном камине догорал, потрескивая, огонь, от него веяло жаром.

За окном продолжала бесноваться пурга.

* * *

А вот Джастину уснуть не удалось.

Не потому, что он лег не в свою постель – просто сон отлетел от него. Он достаточно попутешествовал в своей жизни и слишком часто отправлялся в деловые поездки, чтобы не привыкнуть засыпать там, куда его забросит судьба. И буря была здесь ни при чем, и воспоминания прошлого, и вообще все на свете.

Дело было в женщине.

В этой темноволосой красавице, спавшей в его постели.

Даже закрыв глаза, он ее видел – такой, какой она была на кухне: в белом бархатном халате с его плеча, с закатанными рукавами и запахнутыми полами, крепко подпоясанная. Она казалась в этом белом наряде, скрывающем ее с головы до ног, такой целомудренной. И при этом – неодолимо влекущей к себе, чувственной женщиной.

На фоне белого бархата ее волосы казались такими темными и шелковистыми. Ее серые, широко открытые глаза смело смотрели с такой подкупающей честностью. А ресницы! Они были неправдоподобно длинными и густыми, когда она опускала их.

Он с первого взгляда оценил, что перед ним красавица – редкостная красавица. Джастину в ней нравилось все: с какой простотой она предложила приготовить ужин, как она его готовила – ничего более вкусного он не ел давным-давно. Ему нравилась ее улыбка, ямочки, игравшие на ее щеках, когда она рассказывала про своего деда.

Она ему понравилась, когда они оба бок о бок смотрели в гостиной старый фильм. Она так очаровательно выглядела, сидя на ковре.

И прикасаться к ней было так приятно! Казалось, пылающее пламя из камина переселилось в него, когда он ее целовал. Ему захотелось в эти мгновения гораздо большего, чем просто поцелуй. Но подозрительность опять возобладала в нем: нет сомнений, она искусная, редкая лгунья – актриса, поталантливее покойной Майры. Но, несмотря ни на что, он не мог побороть своего влечения к незнакомке. Он продолжал желать ее со страстью, равной которой не помнил в своей жизни.

Возможно, что разгадка ее появления заключена в новой постановке «Снежного пламени»? И она лишь одна из толпы оголтелых репортеров, стремящихся сделать карьеру на бедах и несчастьях людей? Но если на диво красивая женщина (к тому же умеющая прекрасно готовить) хочет провести с тобой ночь, чтобы такой ценой раздобыть материал для громкого интервью, почему бы и не доставить себе такое удовольствие? Просто он ждет от нее другого, настоящего – в этом причина его метаний. Он хочет, чтобы она говорила ему истинную правду.

И впервые со времени ее появления Джастина начали терзать серьезные сомнения. Когда он произнес слово «убийство», изумление в ее глазах было таким искренним, таким неподдельным!

Неужели он ошибся?

Джастин со стоном перевернулся на бок, надеясь уснуть. Не хватало еще провести бессонную ночь из-за того, что в доме находится чужая женщина.

Однако спать он не мог. Джастин соскочил с постели и подошел к окну в надежде, что метель прошла. Но густой снег продолжал падать и падать, накрывая дом пушистой шапкой.

Джастин всегда любил пургу. Искрящийся снег, завывание ветра за окном. Совпадая с его смятением, метель, разыгравшаяся стихия по-своему успокаивала и утешала его.

И снова он вернулся к мыслям о Кристине. Сегодня вечером он хотел лишь узнать, как далеко способна она зайти в своей игре, а вместо этого обнаружил, что сжимает ее в своих объятиях.

И потом это ее потрясение при одном упоминании о каком-то убийстве… Неужели она и в самом деле хитрит с ним, играет как кошка с мышью? Но тогда она должна быть действительно гениальной актрисой.

Натянув джинсы, Джастин отпер дверь и проскользнул в полумрак коридора. Оттуда через гардеробную и ванную комнаты он пробрался к спальне. К его изумлению, ручка на двери в спальню стояла в вертикальном положении – это означало, что она даже не заперлась. Вероятнее всего, одну дверь она заперла, а про другую забыла.

Джастин пожал плечами и неуверенно вошел в спальню.

Он ступал мягко, бесшумно. Приблизившись к кровати, посмотрел на Кристину.

И вздрогнул.

Она спала невинным сном ребенка. В его белом халате, свернувшись в калачик. Личико на фоне подушки – кремово-розовое, маленькие ладони на фоне черной простыни – как цветы с пятью розовыми лепестками, и губы – раскрасневшиеся от крепкого молодого сна.

Сама непорочность во плоти. Принцесса из сказки Андерсена.

Только вот жизнь далека от волшебных вымыслов датского сказочника, с горечью подумал Джастин. Почему же так хочется, чтобы и в ней было что-то от этих прелестных сказок с добрым концом, когда справедливость побеждает, а зло наказывается.

Он дотронулся губами до ее щеки и поразился нежности ее глянцевитой кожи.

– Если бы только ты могла существовать в действительности, мисс Кристина Кеннеди, – прошептал растроганный Джастин. – Пожалуйста, существуй на самом деле.

В голове Джастина оглушительно застучала кровь, тело напряглось, и на лбу и на груди выступили капельки пота.

Джастин торопливо отошел от постели и, стиснув зубы, через ванную пробрался в гостевые комнаты. Едва оказавшись там, он стянул с себя джинсы и бросился на кровать. И снова начал бороться с сомнениями: чего ради он должен ей доверять? Разве есть для этого хоть какие-то основания? Никаких!

Кроме одного. Он желает ее с неистовой силой.

Но если он поддастся этому искушению, то поставит себя в глупейшее, унизительное положение. Пора бы уже кое-чему научиться у жизни, которая часто била его беспощадно.

Спать! Ему надо хотя бы немного поспать.

Джастин крепко сжал глаза. Нельзя же думать о ней всю ночь напролет.

Спать, во что бы то ни стало! – почти со стоном приказал он себе.

Но прошло еще много времени, показавшегося ему бесконечностью, прежде чем он смог уснуть…

Глава 4

Джастина разбудили доносящиеся с кухни соблазнительные ароматы. Это его удивило, но потом он вспомнил, что в доме гостья.

Интригующая гостья…

Он быстро соскочил с кровати, привычным жестом натянул джинсы и поспешил вниз – босой, с рубашкой, перекинутой через плечо.

Гостья оказалась ранней пташкой. Удивительно, как у нее хватило сил подняться ни свет ни заря, если знать, в каком нервном состоянии он ее вчера вечером оставил.

– Доброе утро! – сказала Кристина, заметив его в проеме дверей. – Электричество включено. Ну разве это не чудо?

– Действительно чудо, да еще какое! – Заметив тарелку с ветчиной, Джастин воровато нагнулся и стащил кусочек.

На Кристине все еще был его белый халат, хотя, судя по влажным блестящим волосам, она успела принять душ. Отсутствие косметики только подчеркивало классические черты ее лица и придавало соблазнительную выразительность и чистоту огромным серым глазам.

Джастин и не подозревал, что простой запах мыла, исходящий, от женского тела, может оказаться таким прекрасным.

У меня нет оснований доверять ей, напомнил он себе. Она не постесняется соблазнить мужчину ради дешевой сенсации. Сделает тебя «человеком сезона» и солидно на этом заработает.

Кристина по-прежнему была занята завтраком, не подозревая о мрачных размышлениях Джастина. На минуту оставив включенную вафельницу, она тщательно мыла в раковине клубнику; кофе уже был сварен, сок разлит.

– Хорошо ли вам спалось?

– Прекрасно. Правда, было ужасно неловко, что я лишила вас комнаты, но впервые в жизни мне довелось спать на такой удобной кровати, чуть не сказала – колыбели.

– Спасибо, мне это приятно слышать.

Начав завтрак со своей любимой ветчины, Джастин встал, чтобы налить себе кофе. Он так был неловок, что рубашка, перекинутая через плечо, отлетела на другой конец стола. Глаза Кристины остановились на его обнаженной груди, и девушка покраснела. Поймав на себе испытующий взгляд Джастина, она смутилась.

– Слава Богу, в кухне тепло, мне бы не хотелось, чтобы вы замерзли.

– На этот случай есть дрова, – последовал ответ.

Джастина позабавила столь трогательная заботливость о его полуголой персоне.

А может быть, она просто чувствует себя немного не в своей тарелке…

Нет, эта девушка не из тех, кто теряется в незнакомом месте, подумал он про себя. Со своими волнистыми после душа волосами, серыми, устремленными на него глазами она способна была мгновенно воспламенить его.

Джастин усердно поглощал душистую ветчину, стараясь заглушить нахлынувшее желание. И все-таки она по-прежнему казалась ему весьма подозрительной. И в самом деле: ты находишься в чужом доме, в обществе незнакомого мужчины с репутацией убийцы и ведешь себя так безмятежно, будто имеешь дело с другом или близким родственником.

– Итак, – повторил Джастин, – вы спали хорошо.

– Как мертвая. Хотя заснула не сразу.

– О, это уже похоже на правду. И вас не беспокоило, проснетесь ли вы живой на следующее утро?

– Откровенно сказать, нет. По крайней мере, после некоторого раздумья я совершенно успокоилась.

– А почему же? Ведь я вам сообщил, что меня подозревают в убийстве. Неужели вас это не поразило?

– Помилуйте, вы же отлично знаете, как я была поражена.

– Скорее я увидел, что вы могли бы стать при известных обстоятельствах превосходной актрисой.

– Актриса я или нет, но я вам полностью доверяю, Джастин Магнуссон. Именно поэтому, как вы могли заметить, я предпочла ваше общество, вместо того, чтобы блуждать в снегах.

– Что же заставило вас поверить мне?

– Я поверила вам потому, что, несмотря на грубость и оскорбительный тон при нашей первой встрече, вы меня спасли от гибели, после того, как я, обессиленная, проведя несколько часов в ледяной машине, могла умереть от охлаждения. Когда я очнулась в теплой постели, мне показалось, что я вижу волшебный сон. Вы меня отогрели, поместили в свою комнату, дали свои вещи… Такая доброта вряд ли свойственна убийцам.

– Убийцы могут быть и вежливыми, мисс Кеннеди.

– При чем тут вежливость? Я поняла, что человек, проявивший такую отзывчивость, несмотря на отвратительные манеры, не может быть убийцей. А кроме того, вы до сих пор находитесь на свободе, стало быть, суд вас оправдал, – заключила Кристина.

– Ничего особенного я для вас не сделал! – заскромничал Джастин. – Итак, решив, что я не убийца, вы спокойно отправились спать, не проявив ни малейшего любопытства?

– Перестаньте паясничать! Вы не хуже меня знаете, как я была ошеломлена. Я гналась за вами через весь коридор, а вы захлопнули дверь, чуть не прищемив мне нос!

– Неужели я себе это позволил, – сокрушался Джастин. – Взял да и не пустил в комнату, где я сплю, красивейшую женщину, на которой не было ничего, кроме моего халата, и которая сама рвалась в дверь? Трудно себе представить такую оплошность с моей стороны!

Кристина с упреком взглянула на него и принялась за только что приготовленные вафли.

– Спасибо, – сказала она.

– За что?

– Как за что? Вы же только что назвали меня красивой.

– О, разве вам никогда не говорили этого другие мужчины?

– При первой нашей встрече я не произвела на вас никакого впечатления. Вы сказали, что скорее дадите мне замерзнуть на пороге дома, чем пустите внутрь.

– Я вас толком не разглядел тогда. – В этот момент оба неожиданно подумали о том, как хорошо, что у них появилась наконец возможность хорошенько разглядеть друг друга. – Я неточно выразился. Я хотел сказать, что, в самом деле, тогда не разглядел ваше лицо, – оправдывался Джастин.

В ответ Кристина застенчиво опустила свои диковинные ресницы.

– Будьте добры, передайте мне тарелку.

Джастин подал тарелку и налил себе кофе.

– Не перейти ли нам на веранду? Здесь несколько темновато.

Поставив чашки с кофе на стол, Джастин с удовольствием расположился в удобном кресле около окна. Кристина принесла тарелки, расставила их и направилась снова на кухню.

– Куда вы опять уходите?

– За стаканами для сока.

– Я их сам принесу.

Кристина села за стол, а Джастин пошел за соком. Вернувшись, он опять забрался в кресло, подобрав под себя ноги. Они сидели так близко, что его колено касалось ее бедра. Джастину было хорошо – так приятно чувствовать Кристину рядом. Он безумно желал ее. Он не мог припомнить ни одной женщины, которая настолько возбуждала бы его. Видеть ее лицо, улыбку и ямочки на щеках, просто говорить с ней, слушая ее мелодичный голос – это было непередаваемо прекрасно!

Но короткая идиллия мгновенно кончалась, как только возникала все та же навязчивая мысль: все ложь, притворство, не может она быть такой открытой и правдивой, какой представляется.

Джастин откинулся в кресле, вглядываясь в снежную пелену за окном и потягивая отлично приготовленный ею кофе.

Снег продолжал падать из сплошь затянутого серыми облаками неба. Буря не утихала, но из окна происходящее казалось волшебно прекрасным, хотя и грозным зрелищем.

Джастин заметил, что девушка наблюдает за ним, и улыбнулся:

– Люблю бурю.

– Я тоже. Если только сама не попадаю в ее ледяные объятья.

– Не думал, что все оказалось таким трагичным, а вы были на краю смерти.

– Но весь этот кошмар уже в прошлом. Сейчас я просто блаженствую. Но вчера я почти потеряла надежду на спасение.

Мирно беседуя, они кружили вокруг да около, Джастин невольно спросил себя; что это, осторожное прощупывание друг друга или искренний разговор.

Джастину хотелось продолжать беседу, чтобы понять наконец, насколько она искренна и правдива.

– Я вас так сильно напугал?

– Еще бы!

– Это когда я пытался застрелить вас из своей лопаты? – в который раз насмешливо спросил Джастин.

Кристина залилась краской стыда, ей не хотелось в его глазах казаться трусихой с больной фантазией.

– Вы были такой воинственный, готовый решиться на самое страшное.

Джастин взял с тарелки вафлю, откусил от нее, затем, перестав есть, стал смотреть, как она кладет в рот клубнику.

Ему вдруг страшно захотелось стать одной из этих ягод.

Тут же он остановил себя. Нельзя так распускаться и давать волю необузданному воображению. Он стал опять замкнутым и серьезным, сосредоточившись на поглощении вкусных вафель. Глядя на застывшее, неподвижное лицо Джастина, Кристина не могла понять, в чем причина такой перемены в его настроении. Да она и не ведала, какие чувства его обуревают. Но и она не далеко ушла от Джастина. Кристина была во власти сладостных ощущений, которые вызывал в ней этот красивый, статный и влекущий к себе человек.

За свою жизнь она побывала на многих пляжах самых модных курортов и видела немало обнаженных мужских атлетических торсов. Но в оголенной груди Джастина было что-то колдовское. С момента его появления этим утром он пробудил в ней страстную женщину, жаждущую безраздельной близости с ним. В мыслях она уже принадлежала ему!

Джастин был только что из-под душа, свежий, гладко выбритый. Широкие плечи и играющие под гладкой кожей мускулы рождали ощущение человека, вобравшего в себя силу этой благодатной земли, от этих лесных просторов, которые он любил с юности.

Его безукоризненно вылепленная природой фигура была совершенна. Темные волосы кудрявились на атлетической груди, сужаясь книзу и уходя темным мыском под ремень джинсов…

Кристина вовремя спохватилась, что неприлично долго смотрит на него, и незаметно отвела глаза, охваченная не покидающим ее томлением. Но Джастин не заметил, что женщина беззастенчиво любуется им, хочет его. В этот момент он, к несчастью, смотрел в окно и говорил о надоевшей непогоде.

Джастин вновь обернулся к своей гостье, взял свою пустую тарелку и встал.

– Вы сыты? – спросил он, нагибаясь за ее прибором.

– Конечно!

Джастин увидел на ее тарелке сиротливо лежавшую вафлю.

– Не очень-то вы голодны.

– Я ела.

– Да, я заметил. Клубнику.

Было что-то совсем необычное в его взгляде, что согревало ее и вселяло сладкую надежду.

– Еще кофе? – спросила она, подхватила пустые стаканы из-под сока и поспешила на кухню.

Джастин последовал за ней, чтобы поставить грязную посуду в раковину. Вернувшись, Кристина начала разливать кофе, а когда оглянулась, Джастин опять стоял рядом.

– Вот мы и позавтракали, а вы так и не сказали мне очень важного для меня о вчерашнем вечере.

– Да, – согласилась она.

– Почему же?

– Я же говорила вам, что вы не дали мне этой возможности, не впустив меня в комнату. Ну что мы все время ходим по замкнутому кругу?!

– Это было вчера. А сейчас уже сегодня.

Кристина запнулась, но потом все-таки отважилась спросить.

– Вас обвиняли в убийстве?

– Да, – сказал Джастин. – Ни за что не поверю, что вы не поняли этого еще вчера. Я думал что, проснувшись, найду вашу дверь забаррикадированной изнутри. Вместо этого вы храбро спустились вниз, чтобы приготовить завтрак. Почему?

– Уж по крайней мере, не потому, что я репортер, и мне поручено сделать корреспонденцию, которая обессмертила бы ваше имя, дорогой Калиостро! – раздраженно ответила Кристина.

Если бы она только могла, ушла бы немедленно, но Джастин стоял перед ней, как скала, его могучая грудь преграждала ей путь.

– Дальше! – потребовал он.

– Если бы вы собирались убить меня, вы бы уже давно это сделали, – убежденно сказала она, – и это я вам уже говорила. Не пойму, почему вы заставляете меня повторять вам одно и то же до бесконечности!

– Да, сделал бы. – Джастин на мгновение прикрыл глаза, но уже в следующую секунду его взгляд, холодный и острый, остановился на ней. – Но может быть, я люблю растягивать удовольствие. Возможно, я хочу поймать вас в ловушку, окутать паутиной доверия, и лишь потом…

– Вот именно: может быть! – ледяным тоном проговорила Кристина. И вдруг она взорвалась: – Кто дал вам право так издеваться надо мной! Ведь это жестоко и несправедливо!

– Но все же, почему вы доверяете мне?

– Потому что я все проанализировала, не забыв о самой простой логике. И не верю, что вы человек с уголовными наклонностями. А впрочем, едва ли это истинная причина моей веры в вас. Доверие – это скорее область интимного, которое дается извне, доверие это то, что возникает интуитивно. Вчера вечером я до смерти перепугалась, вы этого определенно добивались. Но потом я поняла, что не боюсь вас. Проснувшись, я ощутила, что нахожусь в безопасности, потому что со мной ничего за эту ночь не произошло. Вы были честны со мной, но даже и не в этом дело. Я доверяю вам, и все тут! Никогда не поверю, что вы могли быть убийцей, никогда, понимаете?

Кристина замолчала, словно силы ее оставили. Джастин все еще смотрел на нее, затаив дыхание и не двигаясь. «Дышит ли он вообще?» – подумала она.

– Я никого не убивал. Это признание вас убедит?

– Что вы хотите сказать?

– Если я ограничусь этим, вы мне по-прежнему будете доверять?

– Я же уже сказала, что я вам доверяю. Скажете вы или не скажете что-то еще, от этого ничего не изменится.

Кристина пододвинула к нему кофе, и пальцы Джастина накрыли ее руку, по которой словно пробежал огонь. Она осторожно высвободила ее из желанного плена и, собрав посуду, прошла к раковине. Он снова оказался рядом.

– Я сам все сделаю, – настаивал Джастин.

– Нет, я, – заупрямилась Кристина.

– Я сказал…

– Мы что, так и будем спорить из-за этой несчастной посуды? – взбунтовалась Кристина.

Сейчас ей хотелось одного: быть от Джастина подальше. Но как только она отдалялась от него, ей хотелось прижаться к Джастину всем телом.

– Давайте на время оставим в покое эту проклятую посуду.

– Прекрасно!

Они вызывающе смотрели друг на друга.

– Что вы хотите делать? – спросила Кристина.

Джастин с трудом сдерживал себя. Не говорить же ей, что ему на самом деле больше всего на свете хочется обладать ею здесь, сейчас же, его терпение иссякало… Но он пытался убедить себя, что его самое горячее желание – заставить ее сказать правду. И вместе с тем ему хотелось бы так же безоглядно довериться ей, как и она. Он не мог не признать, что уступает Кристине в твердости, что его подозрительность – болезненна, хотя и объяснима.

– Музыка. Я хочу послушать хорошую музыку, – раздался голос мужчины.

– Это было бы превосходно. Поставьте то, что вы любите, а я пока помою посуду.

– Великолепно!

Он исчез, и через несколько минут Кристина услышала прелестную мелодию, разлившуюся в гостиной. Очевидно, в кухне находились колонки, связанные с проигрывателем.

Закончив с посудой, Кристина обернулась – Джастин уже был в гостиной.

– Ну, что теперь? – спросил он.

Джастин весь подобрался, точно тигр, крадущийся по саванне, – во всяком случае, такое впечатление он на нее производил.

Кристина непроизвольно подняла руку, словно защищаясь от какой-то опасности.

– Я могла бы уйти в вашу комнату, если я вам мешаю слушать музыку.

– И запереться в ней?

– Я этого не говорила.

– Вы мне не мешаете.

– Тогда…

– Тогда можно было бы поплавать в бассейне, – неожиданно предложил Джастин.

Странный переход к бассейну, подумала Кристина.

– У меня нет купальника. Уезжая из дома, я не предполагала, что в разгар зимы мне предстоит купание.

Он по-прежнему не отводил от нее глаз.

– Тогда, может быть, сыграем в шахматы? Вы играете в шахматы?

– Да.

– Замечательно. Я схожу за доской, авы принесите, пожалуйста, еще кофе.

Кристина решила вылить холодный кофе и сварить новый. С чашками дымящегося ароматного кофе она вошла в огромную гостиную инашла Джастина сидящим за шахматной доской перед массивным, облицованным гранитом камином. Сняв с дивана две большие подушки, чтобы было к чему прислониться, Джастин ждал ее.

Он не предложил гостье право первого хода: поскольку сидел лицом к белым фигурам, то сразу же пошел конем.

Кристина, как робкий игрок, начала с пешки. Джастин ответил тем же. Вскоре она догадалась, что он собирается играть ферзем. Кристина немедленно отправила в бой черного ферзя. Джастину не стоило труда обыграть Кристину, если б она не нащупала возможности надежной обороны.

Джастин играл быстро. Слишком быстро, заметила она. Его легкость и стремительность могли привести и к опрометчивости. Играя спокойно, вглядываясь в расстановку фигур, Кристина могла получить шанс на благополучный исход.

Через пятнадцать минут она съела его слона и коня, зато он лишил ее ладьи, трех пешек и безжалостно преследовал по всему шахматному полю ее черного ферзя.

– Не слишком-то вы задумываетесь над вашими ходами, – укоризненно заметила она.

Джастин недоуменно взглянул на нее, удивившись, что она осмелилась критиковать его.

– Вообще-то я не очень большой любитель шахмат, – сказал он.

– Тогда нечего и играть.

– Да, конечно. Но надо же чем-то заняться. Чтобы голова и руки не оставались без дела. Ходите!

– Я не могу играть, когда мною командуют, – возмутилась Кристина.

И быстро сообразила, как уберет его ферзя, изящно и красиво. Она давно уже не практиковалась в шахматах, поскольку единственным ее партнером в игре был и оставался Роджер, ее двоюродный брат.

Кристина самодовольно улыбнулась и сделала свой ход.

Джастин наконец соизволил взглянуть на доску. Он полулежал, опершись на локоть. Огонь, пылающий в камине, освещал его обнаженное по пояс безупречно красивое тело.

Приподняв воротник махрового халата, Кристина спрятала в нем разрумянившееся лицо. Ей хотелось зарыдать. Она всеми силами старалась избавиться от его чар. Ей расхотелось играть в шахматы, стало безразлично, будет звучать музыка или нет. Она мечтала только об одном: прикоснуться к его лицу. А тут эти шахматы!..

– Ваш ход, – сказал Джастин, разглядывая Кристину.

Он любовался ее лицом, губами, пышными волосами. Его ненасытные глаза не переставали ласкать всю ее – с головы до ног…

Кристина наклонилась над доской и одним ходом смела его ферзя.

Джастин, удивленный такой атакой, откровенно растерялся. Кристина скромно потупилась и не удержалась от торжествующей улыбки.

– Где вы научились так хорошо играть? – спросил он.

– У своего родственника, Роджера, – охотно ответила она. – Роджер Дориа – двоюродный брат. Он славный парень, и мы с ним большие друзья.

Не зная, как избавиться от его вопрошающего взгляда, она, чувствуя, что у нее не выдерживают нервы, разоткровенничалась:

– У меня несметное полчище двоюродных и троюродных братьев, а Роджер взял на себя роль «старшего брата», поскольку я в семье единственная девочка. Пожалуйста, скажите хоть что-нибудь. Почему вы молчите и не сводите с меня глаз?

– Роджер Дориа! – обрадованно вскричал Джастин.

Кристина кивнула, не понимая, что могло так приятно удивить Джастина.

– Вашего двоюродного брата зовут Роджер Дориа?

– Да.

– Роджер Дориа из Уорвика, штат Массачусетс.

– Да, – сказала Кристина, изумленная его странной настойчивостью.

– Почему вы мне не сказали об этом раньше?

– Я сказала! Я с самого начала говорила, что еду к моему двоюродному брату.

– Да, но вы не уточнили, к кому именно!

– Вы ни за что не желали верить мне и ни о чем не спрашивали, – дрожащим голосом напомнила Кристина.

Ей стало не по себе. Он казался таким … потрясенным. Что такого мог сделать Роджер, если одно упоминание его имени вызывает в этом человеке столь сильное волнение? Роджер чудесный парень, а его жена Сью просто очаровательное существо.

– Насколько я понимаю, вы знаете моего кузена.

На секунду ей показалось, что шахматы сейчас взлетят в воздух, такое напряжение воцарилось в гостиной. Но Джастин вдруг с облегчением рассмеялся:

– Да, я знаю Роджера!

– Вы с ним имели дело? Он причинил вам какие-то неприятности? – со страхом спросила Кристина.

Джастин покачал головой. Никогда раньше Кристина не видела его глаза такими сияющими, а лицо таким просветленным и открытым, как будто маска недоверия и подозрительности слетела с него.

– Нет, я просто симпатизирую Роджеру. Так же как и Сью.

– Вот и прекрасно. – Она пыталась понять, в чем причина такой разительной перемены. И вдруг ее осенило: он получил наконец неопровержимое доказательство того, что она не лжет. – А-а, теперь я понимаю, что вас обрадовало и успокоило.

– Что вы понимаете?

– Теперь вы готовы поверить в правдивость моих объяснений. А я-то думала, что вы храбрый и сердечный, тонко чувствующий человек!