Текст книги "Сердце монстра (ЛП)"

Автор книги: Шейн Роуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Я закатила глаза и не ответила ему.

– Просто принеси мне «Спрайт», Коул.

Коул уставился на парня, который решил встать со своего табурета и подойти ко мне. Он шатался по дороге и когда подошел на расстояние трех футов, я почувствовала запах виски.

– Коул, принеси мне мой «Спрайт», ― повторила я. Могла позаботиться о пьяном и не хотела, чтобы Коул попал в неприятности еще до начала вечера. Бары были магнитом для драмы, и я чувствовала себя обязанной время от времени помогать менеджеру бара, тем более что Коул был для всех как медведь на стероидах. Он управлял баром Рома с точностью и душой, следя за тем, чтобы его сотрудники и посетители всегда чувствовали себя в безопасности, и в то же время быстро отсеивая клиентов, которые приводили к обратному.

Коул наполнил стакан как раз в тот момент, когда парень прошептал мне что-то о возвращении к себе.

– Я думаю, тебе нужно пойти домой и отоспаться от алкоголя, приятель. Ты же не хочешь, чтобы язычник выгнал тебя отсюда за то, что ты меня беспокоишь?

– Я тебя не беспокою, милая штучка.

Я вздохнула и повернулась на своем табурете, чтобы посмотреть на него. При этом я подняла свою свободную темную рубашку, которая прикрывала пояс джинсовых шорт. Там лежал мой нож, зажатый в чехле. Когда он посмотрел, его глаза расширились. Я тихо сказала:

– Уходи, пока у нас не возникли проблемы. Ради бара, да?

Он попятился назад с поднятыми руками, а затем выбежал.

Коул смеялся, когда я повернулась на своем месте, чтобы встретиться с ним взглядом и взять свой «Спрайт».

– Хочу ли я знать, что только что произошло? ― сказал он, его голос был полон веселья.

– Нет. Мне нужно в туалет. ― Я соскользнула со стула и направилась в коридор для сотрудников.

– Я не уверен, что это хорошая идея. Я думаю…

Я протиснулась в распахнутую дверь, мое сердце заколотилось от слов Коула. Если бы это была плохая идея, я могла бы найти что-то, чего не должна. Или кого-то.

Дверь в ванную рядом с кабинетом Рома была прикрыта, но я слышала шорохи и шум льющейся воды. Толкнула ее дальше.

Кровь на его руках окрасила воду в красный цвет, когда он мыл их. На белой фарфоровой раковине расплывались розовые и красные ленты чужой жизни.

– Ром, ― прошептала я.

Он подпрыгнул, мышцы на его спине вздулись, когда мужчина напрягся. С его темных волос капала вода, и когда они взметнулись вверх, капли воды брызнули повсюду. Эти черные глаза застыли в каменно-холодном взгляде, когда он посмотрел на меня в зеркало.

– Почему ты снова здесь?

– Мне нужно было в туалет. Я же не возвращаюсь…

– Убирайся! ― он отдал приказ так же быстро, как меч, разрубающий своего врага.

Я стояла на своем. Мы все еще не были друзьями. В тот момент мы были едва знакомы. Он слишком часто игнорировал меня для этого и вел себя так, как будто меня не существовало в течение последних двух недель. И за эти недели почти переспала с другим мужчиной, который, как я знала, мог бы меня удовлетворить. И все же хотела только Рома.

– Каталина, ты должна уйти. ― Его голос прозвучал тихо, предупреждая.

Я должна была уйти, как он просил. Если Ром не заботился обо мне, не хотел, чтобы я была здесь, то и я не должна была заботиться.

Но я знала его. Знала его прикосновения, то, как дрожит его дыхание, когда он был со мной, то, как его рот прижимается к моему. Знала человека под монстром. Больше всего знала пустоту в его глазах. Это было то же самое выражение, которое омрачало мое лицо на протяжении многих лет, снова и снова.

Я скрестила руки на груди.

– Это не просто чья-то чужая кровь на твоих руках. Твое лицо в крови.

Он вздохнул и опустил лицо, чтобы плеснуть на него еще воды.

– Убирайся отсюда к чертовой матери, Каталина.

Я прислонилась к дверному косяку ванной для поддержки, когда мое полное имя слетело с его пухлых губ. Скучала по его голосу, скучала по тому, как он командовал мной.

– Другой парень выглядит также плохо?

Я не получила от него ответа. Тишина звенела вокруг нас, отражаясь от нашего напряжения и вопросов без ответов. Ром хотел, чтобы я ушла.

Вместо этого смягчила свой тон.

– Честно говоря, я могу вести себя неадекватно и испортить жизнь одному из ваших клиентов сегодня вечером. Они неуправляемы. Мне только что пришлось угрожать одному парню. Поэтому думаю, что мне нужна хорошая история о драке. ― Я улыбнулась собственной шутке, пытаясь снять напряжение. ― Пожалуйста, скажи мне, что ты убил того парня.

Он резко повернулся ко мне лицом. Его черные глаза притягивали меня и пытались поглотить в своей пустоте.

– Я так и сделал.

Эти два слова, он произнес их так серьезно, что у меня по коже побежали мурашки.

– Что?

– Не задавай вопросов, если не готова к ответам.

– Ром, серьезно? Ты не можешь… Бастиан ничего не говорил об убийствах в последние несколько дней. Если ты не следуешь правилам… Бастиан не хочет, чтобы кто-то действовал вне его контроля.

– Значит, ты все еще остаешься с ним? ― Первой настоящей эмоцией от него была боль, когда его голос надломился от этого вопроса. Мне было так же больно, как и ему.

– Какое отношение ко всему этому имеет Бастиан? Ты же знаешь, что это все для… ― Я остановилась. Если бы все это было напоказ, я бы не стала целоваться с Бастианом. Но Ром не позвонил; он даже не спросил обо мне.

– Это имеет отношение ко всему, Каталина. Ты знаешь, чем занимается семья?

– Ром.― Я посмотрела на потолок, мое сердце хотело разорваться. ― Они не говорят мне таких вещей. Я не бываю на встречах со всеми вами. Меня никогда не приглашали. Поэтому не могу задавать такие вопросы.

– Тебе лучше начать. И лучше быть готовой к ответам.

Я провела рукой по своим волосам, вчитываясь в его слова, в то, как его тело вибрировало от едва сдерживаемой ярости.

– Ты в порядке?

Он прижал меня к двери, оглядел меня с ног до головы.

– Мир Бастиана ― это не тот мир, который ты хочешь…

– А ты хочешь? Ты влип так же глубоко, как и я. ― Я схватила серую рубашку, на которой были пятна крови. ― Как ты собираешься это объяснить? Как ты собираешься вернуться к нормальной жизни после всех убийств, когда Бастиан не дает тебе разрешения? Теперь он глава семьи, Ром. Он! Не ты.

Он смотрел в сторону, и его дыхание было затрудненным, как у раненого животного, борющегося за жизнь. Я чувствовала, как он рушится, чувствовала, как мир разрушает его, чувствовала его боль.

Моя рука взлетела и схватила его за бицепс, где кровь текла по его татуировкам.

– Эй, ― прошептала я и сжала руку. Кровь катилась по моим пальцам. Теплая. Еще полная жизни. Она была такого яркого красного цвета, как розы в самый солнечный день после летнего дождя.― Если тебе больно, если ты собираешься сломаться, сломай меня вместо этого. Я справлюсь с этим.

– Ты предлагаешь то, о чем я думаю? ― Его взгляд пробежал вверх и вниз по моему телу, обжигая его и клеймя его одним лишь взглядом.

Я сглотнула, а затем облизнула губы, зная в глубине души, что, в конце концов, принадлежу ему, что ни один мужчина не может связать себя со мной, как может Ром. Он был рядом со мной с самого начала, и поэтому я буду рядом с ним до самого конца.

– Да.

Ром так быстро обхватила мою шею рукой, что я подпрыгнула и врезалась спиной в кирпичную стену позади меня. Маленькие осколки старого цемента посыпались на мои плечи, когда отпрянула от него еще дальше. Мое тело привыкло к боли и страданиям. Тем не менее, в этот раз я была уверена, что это самая большая опасность, которой когда-либо подвергалась.

Он зажмурился, и я почувствовала, как мое горло начало закрываться.

– Приманка-Кэт, я сломаю тебя. И не соберу тебя обратно.

– Я уже сломана, ― пробормотала я, но это прозвучало как-то издалека. ― И ни от кого не жду подачки.

– По крайней мере, ты узнала, каково это ― быть в семье. ― Он схватил меня за руку и сунул ее себе под рубашку. Я почувствовала теплую жидкость, прежде чем поняла, что он истекает кровью, что он проводит моей рукой по своей ране. ― Моя кровь ― твоя кровь. Я истекаю кровью, ты истекаешь кровью.

Я прошептала семейную клятву.

– Я истекаю кровью, ты истекаешь кровью… ― Он сжал руку сильнее, чтобы я не смогла закончить.

Затем он притянул мою шею к себе, чтобы поглотить мой рот. Он двигался так, словно был хищником, посасывая мои губы, а затем пробираясь вниз к шее, а его руки пробирались по мне к джинсовым шортам, которые были на мне. Он расстегнул их, большие руки стали хозяевами и совсем не стеснялись. Не дожидаясь, пока я кивну, он стянул их с моей задницы на землю.

– Ты все еще чиста? ― Он тяжело дышал мне в ухо, прежде чем продолжить.

Мое сердце заколотилось, когда гнев пронзил меня насквозь.

– Я должна быть в состоянии сказать, что спала с кем-то еще после тебя. ― Я ударила его по плечу. ― Не хочу ждать, пока ты поимеешь меня в баре. И все же, я чертовски чиста, потому что все, о чем я думаю, это ты. Все, что я вспоминаю, когда другой мужчина прикасается ко мне, это ты.

Его темные глаза затянули меня в свои глубины и держали там в заложниках. Его голос прозвучал мягко и низко.

– Ни один мужчина, кроме меня, не должен прикасаться к тебе. Ты сводишь меня с ума, просто живя с ним, Каталина. Это сводит меня с ума, черт возьми.

Он погрузил свой член в меня так сильно, что я вжалась в стену. Застонала от ощущения того, как он заполняет меня, от ощущения, что соединена с единственным человеком, с которым чувствовала себя разлученной уже несколько недель.

Я гналась за кайфом, гналась за ощущением его с Бастианом, но не могла найти его.

Сжала его бедра между своими бедрами и извивалась, когда он целовал меня.

– Почему нам потребовались недели, чтобы дойти до этого момента?

Прежде чем ответить, он сдвинулся и вышел, оставив меня опустошенной. Я уставилась на его член, блестящий от моего возбуждения и пульсирующий передо мной. Мышцы его рук напряглись по обе стороны от меня, и его челюсть сжалась, когда он ответил:

– Я никогда не должен был дойти до этого момента. Должен защищать тебя, вот и все. Я не могу защищать тебя, когда трахаю тебя, Каталина.

– Я должна решать, кто защищает меня, и кто будет у меня между ног, Ром.

Его член напрягся, и моя киска сжалась в ответ.

– Ты хочешь выбрать это? Выбрать мужчину, который может убить тебя в одно мгновение? Я семейный монстр, Каталина. У меня нет сердца, которое мог бы отдать тебе, кроме одного испорченного.

– Это единственное, что мне нужно. ― Мы смотрели друг на друга, говоря на языке, который я не была уверена, что кто-то из нас действительно понимает. Может быть, там была любовь. Может быть, мы разделяли эти чувства, но мы не могли этого знать. Мир перемешал все наши эмоции и заставил забыть, что любовь может разделить любой, даже самый темный человек.

Я покрутила бедрами перед ним, привлекая его внимание к моей сердцевине, как раз там, где он хотел быть. Он подался вперед и сантиметр за сантиметром ввел в меня свою длину. Когда я подняла на него глаза, он сказал:

– Смотри, как мой член скользит туда, где ему самое место. Если ничего другого нет, это работает, и работает очень, ― он так сильно вонзился в меня, что я выгнулась дугой. ― Блядь, ― он вытащил, а затем снова вонзился в меня. ― Хорошо.

Я видела, как расширились его зрачки, когда я впилась когтями в его спину и выкрикивала его имя.

Может быть, именно здесь начался наш конец.

Глава 16

РОМ

Я потянул ее вниз, в черную дыру. Она поглотила нас и съела целиком.

Наш свет погас.

Она кончила в ванной моего бара, и по ее лицу текла одинокая слеза, когда забрал ее сердце и душу.

Я почти яростно вонзил в нее свой член еще два раза, прежде чем похоронить в ней свое семя. Наше дыхание было затруднено, мы боролись за жизнь, достигнув чего-то запредельного. Никогда раньше не кончал так с другой женщиной.

Отступил от нее и посмотрел на ее губы в синяках, помятую одежду, растрепанные волосы и понял, что если я не смогу держаться от нее подальше, то мы обречены. С ней у меня было только туннельное зрение. Не мог видеть за ее слепящим светом реальные угрозы для семьи, не мог сохранять ясную голову и определенно не мог ставить семью на первое место.

Я пометил ее шею, и зверь во мне хотел делать это снова и снова, лежать рядом с ней и рычать на любого, кто на нее посмотрит. На все остальное ему было наплевать.

И в этом была проблема.

Я был монстром. Должен был держать себя в руках. Должен был отпустить ее и вытащить из этого семейного бардака, а не втягивать ее еще глубже.

Я сказал ей уйти. Кричал на нее, чтобы она прекратила издеваться надо мной, а потом много раз бил кулаком по стене, когда она так и делала.

Через несколько дней мне позвонили и сказали, что Каталина хочет пойти за платьем и по телефону бегло ругалась на Бастиана.

О чем они, блядь, думали?

Я поехал туда в ярости от того, что мы не приняли никаких мер предосторожности, что мы потворствовали прихоти маленькой хорошенькой девочки, которая думала, что ей нужно примерить платья, в то время как конкурирующие мафии, работающие с правительством, хотели ее убить.

Я подошел и пнул стул, чтобы сесть.

– Похоже, у тебя отличное настроение, ― ворчал Кейд, не отрываясь от своего телефона.

– Заткнись, блядь. ― Я выхватил у него телефон и бросил его на пол, просто чтобы позлить его.

Он посмотрел на меня.

– Подними его.

Я рассмеялся над его приказом. Он знал, что я бы не сделал этого дерьма, даже если бы он приставил ко мне пистолет.

Бастиан подошел и поднял его.

– Хватит быть детьми, ― пробормотал он, передавая телефон брату.

Я надулся и скрестил руки на груди.

Затем чертова женщина, которая преследовала каждую мою мысль, вышла из примерочной, и все мои мышцы напряглись.

– Это платье неприемлемо. ― Пульсирующая боль в основании моего черепа усилилась. Она обладала удивительной способностью вызывать у меня мигрень, заставляя меня болеть там, где раньше никогда не болело. Мне нужно было держаться на расстоянии, но сегодня я не мог рисковать ее безопасностью даже ради спасения своего рассудка.

– Что ты вообще здесь делаешь? ― Кэт прищурила свои ледяные серые глаза.

Бастиан хихикал с одного из черных кожаных кресел рядом со мной, пока продавщица порхала вокруг.

– Он здесь, потому что он член семьи.

Каталина стояла передо мной в черном платье от кутюр с нежным бисером, нанизанным вихрями на сетчатую ткань. Всем было интересно, смогут ли они разглядеть ее сиськи в этом платье. Мне тоже было интересно, пока она раскачивалась взад-вперед, а ее глаза перескочили на Бастиана, потом на Кейда, потом на Марио.

– Марио, ты семья, ― сказала она. ― Кейд тоже семья. Возможно, скоро он станет моим шурином. ― Она ухмыльнулась своей тупой шутке. Мне это дерьмо нисколько не показалось смешным. ― Но Ром ― твой кузен и громила. Наряжать подружку для вечеринки, где мы представляем себя как пара, не нужно.

– Когда подружка ― всего лишь приманка, это так, ― выпалил я, хотя она не смотрела на меня. ― Тебе нужно следить за своей задницей, потому что это искушение судьбы. Это идиотизм, когда тебе могли просто прислать платье.

Она посмотрела на меня. Возможно, это все была ее идея. Эта женщина была одержима идеей найти какой-то идеальный наряд для любого случая. Я не был уверен, пытается ли она все время выглядеть смертельно опасной и абсолютно трахабельной или… Но, опять же, возможно, именно это она и делала.

Нужно было прекратить дурить мне голову.

Я зарычал и осмотрел магазин. Окна в передней части здания были открыты для посторонних глаз, но у нас было два сторожа, которые предупреждали меня с помощью оповещения на наши часы, если что-то было не так.

Все было в порядке. Нам просто нужно было покончить с этим.

– Не это платье, Каталина. ― Я повернулась к продавщице. ― Найдите ей другое.

– Вообще-то… ― Она согнула руку за спиной и потянула молнию вниз. Я сделал шаг в ее сторону как раз в тот момент, когда она позволила платью упасть к ее ногам.

Черт, эта женщина.

Полностью черное белье и каблуки контрастировали с ее гладкой кожей.

Бастиан вскочил со стула и направился к ней, опередив меня.

– Кэти, не хорошо.

Ее ухмылка вывела меня из себя и одновременно заставила мой член дернуться.

– Ты играешь с огнем, приманка-Кэт, ― сказал я через спину Бастиана.

Она нагло отмахнулась от меня, а затем положила руки на лацканы Бастиана.

– Все в порядке, Баст. Не то чтобы вы все раньше не видели женщин. В частности, вы оба видели меня.

Бастиан резко обернулся, чтобы взглянуть на меня, как раз когда я перевел взгляд на него.

– Что, блядь, это значит, Бастиан? ― Я плюнул в него.

Ноздри Бастиана раздулись, и я понял, что он злится на Кэти или на себя. Может быть, на них обоих за то, что они потакают ему.

Все это не имело значения.

Ни одна вещь не имела никакого веса, кроме того, что она только что открыла. Впервые меня охватила настоящая ревность.

Кэти всегда была дикой штучкой, которую я не мог приручить, эдаким химикатом, который, как я знал, слишком неустойчив, чтобы с ним справиться. И знал, что каждый мужчина, у которого она была, на самом деле не собирался ее удерживать. Никто не мог стабилизировать это. Никто не мог контролировать неконтролируемое.

Глядя на Себастьяна Арманелли, я вдруг подумал, не будет ли он настолько глуп, чтобы попытаться это сделать.

Эта мысль разогрела мою кровь, напрягла мышцы, которые я использовал для убийства, и моя рука чесалась схватить оружие. Он мог быть членом семьи, но Кэти была, или только что стала, моей неприкасаемой.

– Твое безумие дает о себе знать. ― Бастиан кивнул в сторону моей руки, словно знал, что я собираюсь выхватить пистолет.

И пока мы стояли там, меряя друг друга взглядами, виновница всех наших проблем практически бегом вернулась в свою примерочную.

– Блядь, чувак. ― Бастиан вздохнул и закрыл глаза, словно пытаясь избавиться от вызванного ею разочарования. ― Она опьяняет. Это было один раз, и дальше поцелуев дело не пошло. Наверное, не стоило…

Я потерял дар речи. Мой кулак столкнулся с его челюстью так быстро, что я выругался от удивления.

Кейд ворчал, что он не имеет с нами дела. Он разговаривал по телефону, с тех пор как мы приехали. Тем не менее, он ушел в другой конец бутика.

Марио застонал и потянул за воротник рубашки, а Бастиан потер челюсть.

– Ром… ― начал Марио.

Бастиан перевел взгляд на отца. Его челюсть работала сильнее, чем мгновение назад.

– Это больше не твое дело ― разбираться с ситуацией здесь.

– Это всегда мое дело.

– Ты больше не босс. Ты отказался от этого, верно? ― Его вопрос был едким, потому что Бастиан никогда не хотел быть наследником престола. Он занял свое место по обязанности, а не по желанию.

Марио торжественно кивнул.

– Но это не значит, что я никогда не отказывался быть твоим отцом, сынок. И это касается вас обоих. Вы братья. Помните об этом. ― Он зашагал прочь, его мокасины щелкали по белой плитке.

– Ты здесь, чтобы защищать и контролировать наше окружение, а не причинять мне вред. ― Бастиан засунул руки в карманы, сдаваясь любой борьбе.

Я покачал головой.

– Я отвечал перед твоим отцом.

– А теперь ты отвечаешь передо мной.

Я сдержал свой немедленный отказ. Я не принадлежал к семье, где Марио не был боссом, а Бастиан только что перешел черту, которую, как знал, Марио никогда бы не переступил.

– Я работаю с тобой. Я не подчиняюсь тебе. Никогда не подчинялся. И никогда не буду.

– Семья так не работает.

– Семья не работает без Марио во главе. Тебе придется строить ее с нуля.

Бастиан кивнул.

– Так я и сказал своему отцу.

Я сдержал реплику и отвернулся от него, чтобы проследить за выражением своего лица, когда понял, что он со мной согласен.

– Тогда, раз уж ты строишь, ты должен знать, что я забираю жизни. Никто никогда не забирал мою, ни физически, ни метафорически. Я не подчиняюсь тебе. Ты силен только настолько, насколько сильна твоя правая рука, и если я собираюсь, стать ею для тебя, то не смей трогать то, что принадлежит мне.

– То есть Кэти твоя?

Я вцепился зубами.

– Я еще не уверен.

– Будь уверен, Ром. Она спит под одной крышей со мной. Она либо неприкасаемая, либо нет.

– Она неприкасаемая в том или ином смысле.

– Вот с этим я могу согласиться. Только не уверен, смогу ли я выполнить эту чертову просьбу, которую ты даже не озвучиваешь. Проведи черту, Ром. И сделай это так же чисто, как если бы ты перерезал горло. Просьба к неприкасаемому всегда должна быть такой.

В его словах был смысл. Бастиан всегда имел смысл. Он был безупречным, контролируемым главой новой мафии. Новой в том смысле, что они использовали свою власть разумно, создавали союзников, а не врагов, и вели безупречный бизнес. Это было новое правление, и впервые я увидел в нем привлекательность. Умный человек замаскировал свою просьбу комплиментом и подружился с человеком, который, как он знал, мог оставить его открытым для убийства.

Я хотел выпотрошить его за это. И одновременно обнять этого ублюдка.

– Она делает все это специально, клянусь, ― проворчал я и провел рукой по волосам. ― Если бы не знал лучше, я бы сказал, что она дергает нас за ниточки. Какого черта мы здесь делаем, выбирая чертово платье?

Кейд выбрал этот момент, чтобы вернуться. Он не отрывался от телефона, который держал в руке, пока печатал, но все, же сумел добавить:

– Я послал ей список дизайнеров, из которых она могла выбирать. Она сказала, что ей нужно все примерить, и отказалась от доставки, потому что это пустая трата денег.

Марио и продавщица тоже вернулись, оба смеялись над тем, что Марио сказал женщине. Его итальянский акцент, седые волосы, яркая улыбка и сильная осанка всегда очаровывали женщин, даже если они были вдвое моложе его.

– О чем ты говоришь, Кейд? О пустой трате денег? Не будь смешным.

– Это сказала Кэти. Не я, ― почти машинально ответил Кейд.

– Что сказала? ― Женщина высунула голову из-за гладкой черной двери примерочной. ― Мне нужна помощь с платьем.

Бастиан изучал ее лицо, словно читая, хочет ли она, чтобы именно он предложил помощь.

– О, да! У него очень замысловатая спинка. ― Продавщица ухватилась за возможность поиграть в наседку. Я старался не ухмыляться.

Кэти была похожа на оленя, попавшего в свет фар.

– Ну, вообще-то… ― Она прочистила горло, а затем широко раскрыла глаза на всех нас.

Бастиан сложил руки, каким бы ублюдком он ни был. Он хрустнул шеей и отмахнулся от дамы, прежде чем ворчливо сказал мне:

– Проведи черту, Ром, или ты закончишь тем, что будешь лежать в луже собственных сожалений.

Я смотрел на эту дверь, как смотрят на жертву, в которую собираются всадить пулю. Размышлял о последствиях того, чтобы сбить ее с ног и сказать им обоим, чтобы они прекратили издеваться над моими эмоциями.

Но Бастиан был прав. Я не утверждал, что она неприкасаемая, и это было то, что никогда не менялось в нашей семье. У нас было не так много связей с внешним миром. Наши мужчины должны были быть одиночками. Семья была семьей, и это все. За исключением женщин, которых мы любили. Кроме детей, которые у нас были.

Неприкасаемые.

Это был список, к которому не относились легкомысленно. Марио быстро заканчивал жизнь мужчин, когда они причиняли вред или ложились в постель с неприкасаемым другого мужчины. Это создавало доверие между нами, и это также делало линию жесткой.

Но Кэти была чем-то другим, частью всех нас.

Как бы в подтверждение моих мыслей, наш сторож прислал смс и сообщил, что территория все еще чиста, что он заходит. Через две секунды звонок в бутике зазвенел, давая понять, что Данте вошел. Я достаточно долго смотрел на дверь, чтобы понять, что нам ничего не угрожает, но звонок все равно привел меня в состояние повышенной готовности.

– Где наша Золушка? Я не видел ее уже целую минуту. ― Белоснежная улыбка Данте расплылась, пока его яркие зеленоватые глаза осматривали магазин. Он регулярно совершал поездки в город и за город, а в последний раз отсутствовал всего около недели. Я знал, что они работают вместе.

Я не задавал много вопросов, потому что был уверен, что ответы будут очень похожи на те, которые я давал на допросах.

– Примерочная, ― проворчал Кейд, махнув рукой через плечо.

– Бастиан? ― спросил Данте, широко раскрыв глаза.

– Примерочная, ― ответил Кейд тем же монотонным голосом.

Данте перевел взгляд на меня.

– На что, черт возьми, ты так смотришь? ― Я выстрелил в него.

– На тебя. ― Он улыбнулся, и я подумал о том, чтобы ударить его.

– Зачем? ― Я скрестил руки на груди. Не знал, почему спрашиваю. Казалось, все были в курсе того, что у нас с Кэти были проблемы.

Он только покачал головой.

– Она уже неприкасаемая?

– Отвали, ― проворчал я.

– Господи. ― Кейд вздохнул. ― Тебе нужно выпить, чувак. Мне нужно выпить, просто находясь рядом с тобой.

– Может, хватит говорить со мной о дерьме, происходящем в комнате, когда твоя голова зарыта в телефоне?

– Я работаю. ― Он, наконец, опустил его на бок и ухмыльнулся мне. ― Тебе нужно мое полное внимание?

– Перестань улыбаться. Ты похож на сумасшедшего.

– Он такой и есть. ― Данте засмеялся и поднял подбородок на Марио, который теперь, казалось, ходил по магазинам не для Кэти, а для кого-то другого.

– Почему ты здесь, а не осматриваешь окрестности? ― спросил я.

– Мы с этим разобрались. Экипажам нужна подготовка, и мы уже знаем, что район безопасен.

Данте был неоднозначным человеком, дальним родственником первой жены Марио и примерно одного возраста со мной. Я мало что знал о нем, потому что он ушел в армию в восемнадцать лет, а потом вернулся таким же и одновременно совершенно другим.

– К тому же, я знал, что не хочу пропустить это. ― Он прошел вперед в своих армейских ботинках и постучал костяшками пальцев по двери примерочной. ― Кэти, Бастиан. Давайте посмотрим на эту чертову штуку, пока терпение Рома не иссякло.

– Данте? ― Кэти завизжала, как будто она могла излучать настоящее счастье и волнение по какому-то поводу. Дверь распахнулась, и она налетела на него. ― Мой герой вернулся с войны!

– О, черт возьми, ― проворчал я. Эта женщина обнималась, спала или завязывала какие-то отношения с каждым встречным мужчиной. Почему кто-то из них хотел находиться рядом с ней дольше минуты, я не мог понять.

Только я размышлял о ее статусе в мафии. И был на грани того, чтобы сделать ее своей.

Когда Данте опустил ее на землю, он положил руки на ее обнаженные плечи и пробормотал:

– Дай мне взглянуть на это платье.

Она ухмыльнулась и пожала плечами.

– Оно в основном для показухи. Нужно привлечь их, верно?

Он кивнул, но его глаза пожирали ее, как глаза каждого мужчины в этом чертовом магазине в данный момент.

Конечно, Кэти была для них кем-то вроде семьи, но она также была тем, кем мы ее знали.

Приманкой. И чертовски хорошей приманкой.

Я смотрел на нее, пока Данте кружил ее по бутику, и думал, не влюблены ли они все в нее немного. Это черное платье искрилось при ее движениях, бисеринки были темными, мерцающими отражениями, которые притягивали взгляд. Оно облегало ее, как вторая кожа, и было прозрачным в области талии и бедер. Черные перья вдоль декольте обнимали ее сиськи, придавали им достаточно аппетитный вид, чтобы их можно было съесть, подавая их на гребаном блюде. Хотя платье доходило до пола, сочетание открытой спины, пересеченной черной лентой, оголенных плеч и ее обширного декольте делало это платье еще хуже, чем предыдущее.

Данте присвистнул, а Марио захлопал, когда подошел.

Бастиан облокотился на дверной косяк примерочной и медленно кивнул.

– Это поставит любого мужчину на колени.

Кэти улыбнулась ему.

– Спасибо, детка. ― Она была в редкой форме. Я почувствовал это сразу, как только вошел, и когда она, наконец, посмотрела мне в глаза, то не разочаровала. ― И ты можешь представить меня в нем на коленях?

Приманка.

Я был почти уверен, что меня больше не устраивает, что она такая.

Глава 17

КЭТИ

Я думала, что увидеть Рома с Бастианом будет проще.

Он стоял там, в бутике, ничуть не пострадав от того, что была там с другим мужчиной. Я была уверена, что он не испытывал ко мне никаких чувств, кроме ненависти, после того как крикнул, чтобы я ушла из бара.

Не то чтобы меня это волновало.

Только вот мне было не все равно. Кроме того, что не могла перестать думать о том, как он входит и выходит из меня, как его глаза притягивают меня, как мое тело тяготеет к нему и отталкивает любого другого.

Ему тоже должно было быть не все равно. Нас должна была связывать неспособность привязаться к кому-либо еще.

Поэтому я нажала на каждую из его красных кнопок «не трогать».

– Вернись, блядь, в примерочную и переоденься, ― сказал Ром низким голосом.

– Что заползло тебе в задницу? ― Я положила руку на бедро и ждала ответа.

– Ты сегодня специально пытаешься меня задеть, Кэти.

– Может быть, я как раз пытаюсь сделать это правильно. ― Я подмигнула ему.

Одна из его массивных рук легла на шею, и он сильно потянул ее, вздыхая к потолку. Затем он сказал: «Да, я делаю это», никому конкретно, и потащил меня за локоть в примерочную.

Я боролась с ним. Он, блядь, заслужил это.

– Не обращайся со мной грубо, ты, большой засранец.

Марио покачал головой, уходя, чтобы снова посоветоваться с продавщицей. Клянусь, в бутике, должно быть, привыкли к нашему типу, потому что никто из них и глазом не моргнул. Я попыталась вонзить один из своих каблуков в ботинок Рома, но он уклонился и перекинул меня через плечо.

– Не поможешь? ― крикнула я ему через спину. ― Бастиан? После всего, через что мы прошли?

Он выглядел немного раненным, но Ром сказал через плечо:

– Если ты сейчас подойдешь к нам, я отойду в сторону, когда в следующий раз пуля попадет в тебя.

У Бастиана дернулась челюсть, я видела это. Но он не сделал, ни шага вперед.

Ром опустил меня в примерочной, и я снова уткнулась в стену.

– Немного чересчур драматично? ― Я приподняла бровь, поправляя лиф.

– Ты вышла из-под контроля, женщина. ― Его глаза были дикими, широкими от ярости, когда обычно я видела только пустоту.

Хорошо.

Наконец-то я добилась реакции.

Я скрестила руки на груди, и его взгляд на мгновение переместился вниз.

– Боже мой. Это платье, Ром. Мы можем пройти мимо этого?

– Это платье ― крючок, линия и грузило. Это платье «вот-я-на-блюдечке» для гребаного мероприятия, где ты можешь умереть из-за него. Выбери что-нибудь менее кричащее.

– Мне нравится кричащее. Очень жаль! ― заорала я.

– Ты мне нравишься. Ты нравишься им. Ты нравишься всему городу. Слишком сильно, черт возьми! Мы не можем обеспечить твою безопасность, когда ты искушаешь ярость, гордость каждого.

– Я могу обеспечить свою безопасность, Ром. ― Я улыбнулась с излишним самодовольством. ― Но спасибо.

Он загнал меня в углу примерочной, а его рука легла на мое любимое место ― обхватила мою шею, чтобы он мог поднять мой подбородок и заглянуть мне в глаза.