Текст книги "Секс. Любовь. Свадьба (СИ)"

Автор книги: Шей Шталь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

Только я собираюсь съязвить, как Ник подмигивает и обнимает ее за хрупкое плечо, сжимая его.

– Он мой младший брат.

Да, это мне тоже не нравится.

Ава тут же уходит, а Ник задерживается, пялясь на ее задницу. Кстати, Ник женат. Уже шесть лет. После колледжа он женился на девушке, в которую влюбился еще в средней школе, а затем перевез ее в Калифорнию.

Я смотрю на него. Он это понимает.

– Поверь мне, она великолепна.

Знаете, я перестал доверять Нику еще в семилетнем возрасте после того, как он нассал в чашку, насыпал в нее лед с сахаром и сказал, что это лимонад.

Вздохнув, я бросаю гаечный ключ в контейнер, стоящий рядом с ящиком для инструментов. По всему магазину разносится звон, и его просто невозможно игнорировать. Брат это замечает, его улыбка меркнет.

– Что ты делаешь, Ник?

Он незамедлительно обороняется:

– О чем ты?

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я. – Я указываю на Аву, которая стоит в окружении курильщиков, пускающих слюни на нее и ее охренительно длинные ноги. – Ты женат.

Ник запускает руки в карманы.

– Не твое собачье дело, Ноа. – Он протискивается мимо меня, задев мое плечо.

Не мое собачье дело? Ник никогда не делился своими чувствами.

Хочу сказать ему намного больше, но не могу. Я отпускаю эту ситуацию, потому что после недосыпа у меня совершенно нет сил с ним спорить. Я смотрю на Аву, а затем на Ника, когда он выходит из магазина, и не могу поверить, что он поступает так с Сианной после стольких лет совместной жизни.

Один из парней подходит ко мне и прислоняется к ящику с инструментами, глядя на Ника с Авой.

– Как думаешь, он нанял ее из-за внешности?

Я смотрю на этого пацана:

– Черт возьми, я не знаю. Что ты делаешь? Разве ты не поменял масло на той «Хонде»?

Парнишка пожимает плечами.

– Я думал.

Он думал? Видите, что я имею в виду под современной молодежью? Она ужасна.

– Займись делом.

Я даже не знаю, как его зовут, но, судя по бейджу на рубашке, его имя начинается с буквы «М». Из-за сгиба не могу разобрать остальное. Смех со стороны выставочного зала привлекает мое внимание. Ава стоит рядом с Ником и улыбается ему, положив руку на его плечо, а он обнимает ее за талию.

Послушайте, я полностью согласен, что искра исчезает из отношений, и, черт возьми, мне тоже хочется испытывать те чувства, что появляются в первые месяцы после знакомства. Но если вы, скажем, не порнозвезда, то в конце концов чувство новизны притупляется, и вы остаетесь с мыслями о том, почему бы не пойти налево. Это не имеет ничего общего с другим человеком. Все дело в тебе и твоем дерьме. По крайней мере, я так считаю, но кто, черт возьми, станет меня слушать. Это очевидно. И по тому как Ник отказывается смотреть мне в глаза до конца рабочего дня, я понимаю, что он не разделяет мою точку зрения.

Я думаю о Сианне и о том, как она себя чувствует из-за этого. Она, скорее всего, даже ничего не подозревает об этой женщине или о других таких же. А я знаю своего брата достаточно хорошо и понимаю: другие наверняка были. Он отвратительно относится к женщинам.

Естественно, это наталкивает меня на мысли о Келли и о том, как я продолжаю отдаляться от нее. Несмотря на то, что на физическом уровне не изменяю ей, эмоционально я не делаю ничего из того, в чем, как я думаю, она нуждается. Я все понимаю, но не предпринимаю никаких действий, чтобы остановить это. Особенно прошлой ночью. Я не был готов иметь дело с доктором Мары. Я-то решил, что если мы переедем как можно дальше от Остина, то воспоминания о потере постепенно исчезнут из памяти. Но со скорбью и, что важнее, со скорбью о потере ребенка это не работает.

Я могу убеждать себя, что дам Келли то, что ей нужно, но в реальности этого не происходит. В кино – конечно, но реальная жизнь – такая сложная хрень.

ГЛАВА 11

Келли

Когда нуждаешься в подруге

(Скорбь не для слабаков)

Не хочу двигаться. Хочу погрязнуть в своих страданиях и реветь горючими слезами, пока не окажусь в шоколадной коме. Как бы заманчиво это ни звучало, раньше я уже проделывала подобное и в результате набрала пять лишних килограммов, которые, клянусь, отложились на моей попке. И еще появились прыщи.

В то утро я встала с постели, потому что у меня есть дети, которые нуждаются во мне, и я поняла, что не могу просто взять и поддаться скорби, оставшись в кровати. Конечно, мне этого хочется, и я так чертовски устала. Надеюсь, что Фин и Севи позже поспят, потому что мне это просто необходимо.

Стоя в автомобильной очереди в «Старбакс», чтобы купить столь необходимый мне кофе, я открываю свою тетрадь. Мне необходимо кое-что сообщить дневнику, чтобы снять камень с души.

*

Дневник, насчет прошлой ночи. Охренеть какая была ночка. Настанет ли время, когда мы наконец-то все выскажем, а не будем мучаться? Я так не думаю, но боюсь, что, скорее всего, Ноа уже близок к этой точке. Прошлой ночью он сказал, что больше не хочет видеть, как я плачу, но, дневник, он также не хочет со мной разговаривать. По крайней мере, не о Маре, и я знаю: все наши проблемы растут оттуда. Я думаю о его словах о нежелании видеть меня плачущей. Даже после того, как я подбросила Оливера и Хейзел в школу, эти слова нависают надо мной подобно грозовой туче. В течение дня я со счета сбилась, сколько раз хотела позвонить Ноа и попросить за все прощение, но опять же, ничего не сделала. Понятия не имею, о чем я сожалению. Думаю, Ноа тоже этого не поймет. Вчера вечером мы столкнулись с педиатром Мары, которого не видели со дня ее похорон. Я не была готова к этой встрече, как и Ноа. Он полностью закрылся, увидев его. А потом у нас был секс. Такое чувство, что так он пытался спрятать свои эмоции. Я плакала. О каких отношениях можно говорить, если я плачу во время секса? Уж точно ничего хорошего в этом нет. Я чувствую себя такой одинокой, а он все глубже и глубже погружает меня в это состояние каждым своим действием, и это разбивает мне сердце. Почему он просто не может побыть рядом со мной и не притворяться все время таким бессердечным козлом?

*

Позади меня кто-то сигналит, отвлекая от размышлений. Затем я получаю сообщение от Кейт.

Кейт: Я слежу за тобой в «Найти друзей». Ты в «Старбакс», а мне нужен кофе. Выручай сестру!

Она отслеживает мое местонахождение в приложении «Найти друзей»? Жуть какая!

Я: Что тебе надо?

Кейт: Секс!

Я: …

Кейт: Здорово. Мокко. С двойной порцией взбитых сливок.

Поверить не могу, что она следит за мной. Сумасшедшая женщина. Я беру наш кофе и бегу в балетную студию Хейзел, чтобы забрать ее сумку, которую мы забыли там прошлым вечером. Леди за стойкой регистрации вручает мне листок с перечнем необходимых вещей.

Подумать только, пятилеткам для занятий балетом нужен список. Ну да ладно. Мара занималась гимнастикой, когда ей было шесть, так что я отлично помню все, что им требовалось. Безумие какое-то.

Когда я подъезжаю к дому, Кейт сидит на нашем крыльце со своей собакой.

– Почему так долго? – спрашивает она, как только я выхожу из машины.

Я передаю ей кофе.

– Пришлось забежать в балетную студию, чтобы забрать сумку Хейзел.

Кейт берет свой кофе из моей руки и уже собирается сделать глоток, но в этот момент Майли натягивает поводок, и подруга проливает на себя большую часть напитка. Кстати, она одета в белую рубашку и теперь выглядит… Ну, вы понимаете.

Нахмурившись, Кейт смотрит на пятно.

– Проклятье! Почему я всегда ношу белое? Давно пора усвоить этот урок.

– Очевидно, ты его не усвоила, – смеюсь я, распахивая дверь машины, чтобы вытащить Фин и Севи с заднего сиденья. Они спят. К сожалению, не похоже, что сегодня днем они снова лягут спать.

Кейт открывает наши ворота и позволяет Майли бегать по заднему двору, пока я пытаюсь занести в дом двоих детей, кофе и сумку. Но как только Севи слышит лай собаки, то практически выскальзывает из моих рук. Вместо того, чтобы помочь мне, Кейт берет листок, который мне дали в балетной студии, и начинает читать его вслух:

– Все балерины должны приходить с тугими пучками на голове, в мягких розовых лосинах и розовых балетных туфельках. Естественные, загорелые, с коричневыми глазами. – Кейт хмурится. – У Хейзел ведь голубые? Значит, ее выгонят за голубые глазки?

– Думаю, они имеют в виду тени для век.

– Оу, – хихикает Кейт и продолжает читать: – Розовые губы. Красные румяна. Черная тушь. Запасные заколки. Лак для волос. Сеточка для прически в тон цвету волос… – Подруга замолкает, широко раскрыв глаза. – Она балерина или мелкая китайская проститутка?

– Кейт! – возмущенно вздыхаю я, пытаясь сдержать смех.

Следуя за мной, она переводит взгляд от бумаги на меня, а затем шепчет высоким голосом:

– Мы будем любить тебя вечно.

Как только мы оказываемся в доме, Севи выскакивает через заднюю дверь, чтобы поиграть с собакой, а я кладу Фин на диван.

Кейт осматривает дом, замечая бардак и посуду, которая до сих пор лежит в раковине, а затем улыбается мне.

– Ну, как прошла вчерашняя ночь?

Вздыхая, я киваю в сторону кухни и жду, когда она пойдет за мной, чтобы не разбудить Фин. Поверьте, она спокойно спит при посторонних звуках, но я не хочу говорить о своих проблемах рядом с ней. Если Финли услышит все это, то ее первым словом будет что-то типа «член», «Виагра» или еще хуже… «порно».

– Все пошло не так, как я планировала, – говорю я Кейт, сидя за кухонным островком с кофе в руках. – Ноа порезал руку, нам пришлось ехать в отделение скорой помощи. – Я машинально останавливаю взгляд на столешнице, к которой он толкнул меня и трахнул. Признаюсь, это было горячо и напомнило первый год брака, когда ничего, кроме секса и совместной жизни, не имело значения. – Ага. Полнейшее безумие. Во всяком случае, ночь мы закончили в поликлинике. А Боннер присматривал за детьми. Это была катастрофа.

– Могу сказать только одно, – смеется Кейт, глядя на задний двор, где Севи копирует каждую собачью повадку, – вы оставили своих детей с Боннером. Они все еще живы?

Мою грудь тут же пронзает боль. Да, я хочу рассказать, но не могу. Никому из здешних я не говорила о Маре. Я просто не готова кого-то посвящать в эту часть нашей жизни.

– Да. Он хорошо с ними справился, если не считать того, что Оливер теперь желает переехать к нему, а Севи нашел двух лучших подруг. Он в буквальном смысле спал на сиськах Эшлинн, словно они для него и созданы.

– Я бы тоже полежала на ее сиськах. Ты их видела?

– На самом деле да. Я посмотрела один из ее фильмов.

Кейт от удивления широко раскрывает глаза.

– Ты смотрела? Какой именно? Я видела тот, где она впустила одного парня в задницу, а другого – в вагину. После этого я не перестаю про себя думать: ого, как ее растянули.

Я смеюсь, качая головой.

– Название фильма не помню, но точно не этот. Потом вошел Ноа, застукал меня, я запаниковала, швырнула айпад в стену, и он разбился.

– Твою мать! – Подруга хлопает ладонями по столешнице. – Расскажи мне. Все. В. Деталях.

– Боннер дал ему «Виагру»… – Я замолкаю, чтобы посмотреть на реакцию Кейт. Никогда не знаешь, чего от нее ожидать.

– Что-о-о? – Ухмыляясь, она поднимает бровь.

Я рассказываю ей все события, которые привели нас в душ, потом на кухню, а затем к встрече с педиатром Мары. Я говорю ей все это, потому что мне нужно высказаться. Мне необходимо снять камень с души и сказать то, что не узнал утром мой дневник, поэтому… Не знаю почему, но я доверяюсь Кейт.

– Кто такая Мара? – робко спрашивает она, как будто все это время знала ответ.

– Наша дочь, которая умерла в прошлом году.

Я даже не могу сказать, что случилось и почему, просто говорю, что она умерла.

Все по-разному воспринимают известие о потере своего ребенка. Вы видите эмоции на лицах этих людей. Каждую эмоцию. Сначала шок. Затем любопытство, почему это случилось. И, наконец, проявление сочувствия, когда люди, представив себя на вашем месте, чувствуют то небольшое опустошение, которое вы, должно быть, испытали. Они печалятся за вас.

Я не хочу сочувствия. Не хочу слышать «Мне так жаль» или «Если я могу чем-то помочь…». Я желаю, чтобы моя дочь вернулась, черт побери. Это все, чего я хочу.

Кейт тянется к моей руке и крепко меня обнимает.

– Я знаю, что у меня не такие большие сиськи, как у Эшлинн, но тебе придется их представить.

И я позволяю подруге обнять меня, потому что мой муж не хочет или не может этого сделать. Она не спрашивает, как умерла наша дочь, не интересуется деталями. Я не хочу рассказывать о ее смерти и ценю это.

Около двадцати минут я плачу на несуществующих сиськах Кейт, затем она отстраняется и смахивает свои собственные слезы.

– Я рева-корова. Если кто-то плачет, я тоже реву.

Смеясь, я достаю бумажное полотенце и вытираю сопли.

– Все нормально. Почти все плачут или едва сдерживают слезы, когда им сообщают, что чей-то ребенок умер.

Кейт вздыхает, но ничего не говорит, а потом хлопает по моему плечу.

– Кстати, ты помогаешь мне с днем рождения моих детей в эти выходные.

Я качаю головой. Она так ловко сменила тему и заставила меня смеяться, а не плакать. Именно это мне и нужно было. Больше, чем я осознавала.

– Ненавижу вечеринки по случаю дня рождения, – признаюсь я, зная, что Кейт не собирается осуждать меня за то, какая я мать. – Мама Ноа всегда планирует вечеринки для детей.

– Я тоже, подруга. Вот поэтому ты должна мне помочь не прикончить Джейсона. Как по мне, он слишком воодушевлен. Так взволнован тем, что мальчикам исполняется одиннадцать и они устраивают пиратскую вечеринку.

Часть меня хочет сказать Кейт, что она тоже должна быть взволнована, потому что Маре никогда не исполнится одиннадцать. Я никогда не смогу спланировать для нее эту вечеринку. Даже несмотря на то, что ненавижу их планировать, я бы все отдала за то, чтобы сделать это.

А потом я снова плачу.

Кейт встает из-за стойки и рыщет в моем шкафу, где находит бутылку «Бейлис», а затем подливает порцию в мой кофе.

– Кейт, я не могу пить. Через пару часов мне нужно забрать детей.

Она затыкает мой рот одним движением руки.

– Тут немного. Я же не вылила тебе целую бутылку. И никто не осудит тебя, если ты это сделаешь.

– Да еще как осудят. Те самые мамаши из родительского комитета, которые на днях ругали меня за нарушение парковки у школы, первыми и осудят.

Кейт смеется:

– Ты права, они сделают это. А я – нет.

Она абсолютно права. Она этого не сделает. Кейт – именно та, кто мне нужен в данный момент. Подруга, которая не собирается осуждать или попытается проявить сочувствие. Она просто слушает.

ГЛАВА 12

Ноа

Дружелюбный сосед

(И почему я вообще позволяю ему втягивать меня во всякое дерьмо?)

– Хочу тебе кое-что показать.

Мне не нравятся эти слова. Особенно когда они звучат из уст Боннера. Я молчу. Просто иду за ним в гараж, чувствуя, что не должен этого делать, но, черт возьми, мне интересно, что он хочет показать.

А затем, ухмыляясь, он достает айпад и кладет его на стол. Я присаживаюсь рядом с Боннером, и он нажимает на кнопку воспроизведения.

Со стоном я провожу рукой по волосам:

– Блядь, ты серьезно?

Он кивает. Дебил. Поверить в это не могу.

Черт бы побрал этого пацана. Заметили, что на экране? В том случае, если вы до сих пор не поняли, что там за шум, то это порно. Что еще более важно, порно с участием Боннера и его жены. Кажется, ему ни капли не стыдно. Сплошная самоуверенность.

– Ты реально ждешь, что я запишу секс на видео? – Я очень стараюсь не смотреть на экран, но мне приходится приложить немало усилий. – Я женат. Женатые люди не станут делать подобное дерьмо, если они не знаменитости. А мы ими не являемся.

В течение следующего часа Боннер показывает мне порно, а я стараюсь не реагировать. Ну, это же секс. Причем горячий секс. Я просто пытаюсь не спалиться. Когда сосед начинает рассказывать о ролевых играх, я отталкиваю его от себя.

– Это не так уж сложно. – А потом он смеется, кивая на мою ширинку. – Хотя, может быть, и да.

– Хватит! – Я отталкиваю его.

– Я буду Келли, а ты будь собой. – С этими словами Боннер скрещивает ноги, перекидывает через плечо воображаемые волосы и смотрит на меня, хлопая ресницами. – Спроси, как у меня дела.

Вдохнув, я покачиваюсь на стуле, не готовый к такому повороту. К тому же, порно до сих пор воспроизводится на планшете, и сейчас сиськи его жены подпрыгивают на экране. Все это так странно, что я действительно начинаю потеть.

– Не могу. – Я внимательно смотрю на него. – Ты пытаешься ко мне подкатить?

Он ржет. Но я все равно не доверяю ему.

– Я чертовски серьезен. Ребят, сделайте так, и это вернет азарт. Иногда нужно попробовать что-то новенькое, чтобы вернуть искру в отношения.

– Черт возьми, значит, запись нашего секса должна вернуть искру?

– Да, все верно. Я знаю, что так и будет. – Боннер кивает и наклоняет айпад в мою сторону.

Он включает другое видео, и я благодарен ему за то, что теперь там кто-то другой. Ненавижу осознавать, что Боннер отлично укомплектован ниже пояса. Просто это супер неловко. Хотя уверен, что Стив был бы рад узнать, как выглядят петушки его приятелей, но это то, чего я не хочу себе представлять.

– Как, черт возьми, ты оказался втянут в порноиндустрию?

Боннер фыркает.

– Очевидно, из-за моего великолепного члена. – Я ничего не говорю. Ни одного чертова слова, даже глазом не повел. – Да я же просто прикалываюсь над тобой, чувак. У меня был друг-режиссер, и с его подачи все началось. Мой брат – рок-звезда. Он нас и познакомил.

– Серьезно? Твой брат – рок-звезда?

– Слышал о «Рэвд»?

Я киваю, вспомнив их песню «Черное сердце», которая звучала в рекламном ролике.

– Да.

– Солист группы – мой старший брат.

Твою ж мать!

– Вау, это круто.

– А другой мой брат – квотербек в «Сихокс», профессионального клуб города Сиэтла.

Я с недоверием смотрю на него.

– Иисусе. Ты серьезно?

– Ага. Очуметь, да?

Они как семейка Мэннингов, у которых из поколения в поколение рождались звезды американского футбола. Или братья Хемсворт.

– Это точно.

Боннер взмахивает рукой:

– Вернемся к этой херне. Итак, я Келли, а ты – это ты. Как ты предложишь мне заняться сексом?

Мое лицо немеет.

– Не знаю. Давай потрахаемся?

– Не будь таким грубияном, – мурлычет сосед женским голосом, поглаживая мое плечо.

Я резко вскидываю голову и отстраняюсь от него.

– Нет. Мы не будем этим заниматься.

– Да, будем. – Боннер хватает меня за плечи, вцепившись в рубашку. – Не веди себя как киска. У тебя получится. Давай же. – Он замолкает и показывает на айпад. – Сначала соблазни ее, а затем переходи к этому.

Я пялюсь на экран, несмотря на попытки не делать этого. Боннер протягивает мне рюмку какого-то алкоголя. Я понимаю, что это может быть средством для очистки труб, но, учитывая ситуацию, выпиваю эту дрянь так, словно она является последним напитком на земле.

Мое горло горит, но я не умираю, к тому же алкоголь помогает унять головную боль, которая до сих пор меня беспокоит. Выпив еще пару рюмок, я реально начинаю прислушиваться к словам Боннера. Раньше я не думал о том, чтобы снять секс на видео. Может, сначала эта идея и казалась мне дерьмовой, но признайте: концепция весьма интересна. Боннер хорошо доносит мысль, не так ли?

Где-то между тем, как Боннер надевает парик, и тем, как я говорю ему, что он сойдет за женщину, в гараж заваливается Джейсон. Он улыбается.

– Вау. Я не помешал?

Залпом выпиваю еще одну рюмку. Я сгораю от стыда. Или от алкоголя.

– Порно.

– Я хочу посмотреть. – Джейсон вытягивает шею, пытаясь заглянуть в айпад.

– Не-а. – Боннер притягивает планшет к груди.

– Не жадничай. – Парни начинают сражаться за планшет, а я выпиваю еще одну рюмку. – Почему ты так себя ведешь? Где справедливость?

– Нет. – Боннер бьет его в живот. Не сильно, но достаточно, чтобы у Джейсона перехватило дыхание.

Затем, пока Боннер и Джейсон катаются по полу, в гараж заходит Стив.

– Эй, парни. Что происходит?

Джейсон смотрит на него, затем на его шорты.

– Чувак, это что, шорты Чарли? Твои орешки вывалились.

– Это мои шорты для бега, – оправдывается Стив, отступая от Джейсона.

– Бегаешь в кроксах? – не унимается Джейсон. – Ты в курсе, что через эти дыры убегает твое достоинство.

– Да пофиг, чувак. Привет, Ноа. – Стив бьет меня по плечу рукой. – Завтра вечером будет собрание ТСЖ. Тебе, наверное, стоит туда пойти.

– Зачем? – с вызовом спрашиваю я, догадываясь, что это, вероятно, касается моего газона.

Его лицо бледнеет. Скорее всего, из-за того, что стоит мне немного выпить, как я становлюсь слегка пассивно-агрессивным и энергичным. Стив тяжело сглатывает.

– Твой дом используют в качестве примера. Тебе решать. – Он снова отступает на шаг в сторону двери. – Увидимся, парни.

Стив сбегает по подъездной дорожке и движется дальше по улице.

Джейсон закладывает руки за голову. Он до сих пор лежит на спине на полу.

– Я до сих пор думаю, что однажды он признается нам, что находится в другой лиге.

Боннер пинает Джейсона в живот.

– Как будто ты ни разу не смотрел гей-порно.

Джейсон резко садится.

– Это абсолютно не похоже на секс двух баб.

– С чего бы? – спрашивает Боннер, отряхивая рубашку и улыбаясь мне.

– Я с удовольствием посмотрю на двух женщин, но не хочу видеть, как один мужик заглатывает член другого мужика. Это просто… – он машет рукой, его лицо моментально бледнеет, – …не мое. Не имею ничего против того, чтобы это делали другие, но только не я.

Я поднимаюсь со стула.

– Я пойду. Наслаждайтесь разговорами о гей-порно.

Удивительно, но Боннер позволяет мне уйти, потому что теперь он увлечен беседой с Джейсоном, рьяно убеждая его расширить свой кругозор и поменять взгляды. Клянусь, мне нужно двигать отсюда. Куда, черт возьми, я переехал?

Подойдя к своей дорожке, я смотрю на свет, льющийся из нашей спальни, и думаю о Келли, которая там находится. Записать секс на видео. Что плохого может случиться?

Врежьте мне по гребаному члену, потому что, ясен пень, многое может пойти не так. Но я все равно собираюсь ей это предложить.