Текст книги "Танец с Дьяволом (ЛП)"

Автор книги: Шеррилин Кеньон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Прекрати! – рыкнул Зарек.

Он перекатился, поднял ее на ноги и подтолкнул вперед.

– Что происходит? – спросила Астрид, Зарек продолжал пихать ее перед собой.

– Ничего особенного, – объяснил он скучающим тоном, хотя дыхание у него сбивалось. – Один неуязвимый придурок пытается меня убить. А тебя тут вообще быть не должно. – Зарек отпустил ее. – Джесс, увези ее отсюда.

– Не могу.

Зарек скривился. Если бы он мог позволить себе потерю силы, Джесс уже получил бы по морде. Все, что он мог сделать вместо этого, это повернуться к Танатосу, не прекращающему преследование ни на секунду.

– В чем дело, Зарек? Боишься смерти?

Зарек фыркнул, подталкивая Астрид к Джессу.

– Умирать – легко. Это жить – сложно.

Танатос остановился, словно слова застали его врасплох.

Это подарило Зареку необходимое время. Выдернув клинок из тайника в ботинке, он рванул вперед, погружая его в грудь Танатоса, туда, где должна быть метка, напоминающая чернильное пятно. Обычно такой удар освобождал души, заключенные в теле Даймона. При их освобождении вырывалась такая сила, что Даймон взрывался, мгновенно рассыпаясь в пыль. На этот раз, тактика не сработала.

Танатос вытащил кинжал и двинулся к Зареку.

– Я не Даймон, Охотник. Ты забыл? Я был Апполитом, пока не встретил тебя.

Зарек нахмурился.

Танатос схватил его за воротник и крепко сжал.

– Помнишь мою жену, которую ты убил? Деревню, которую уничтожил?

Воспоминания пронеслись перед глазами. Зарек не видел ничего, кроме своей деревни. Нет, постойте. Он что-то вспомнил… Образ неуязвимого Даймона, но не этого, который стоял перед ним сейчас. У того были красные, светящиеся глаза. Нет, это был кто-то другой. Его мысли вернулись к Новому Орлеану. К… Почему он не мог вспомнить? Зарек подумал о Саншайн Раннингвулф на складе, где он посоветовал Дионису и Камулусу засунуть свои приказы себе в зад, а следующее, что он помнил, это как уходит от Ашерона по заполненной людьми улице.

В сознании мелькнула вспышка света. Он видел что-то… Был ли это Ашерон? Или он сам? Зарек пытался упорядочить воспоминания. А, да пошло оно все. Сейчас надо было помнить только одно.

Он пнул Танатоса в пах. Тот свернулся пополам.

– Живой, мертвый – отбитые яйца все равно болят, да?

Даймон зашипел и выругался в ответ.

Зарек сложил руки в замок и резко опустил их на спину Танатоса.

– Если у кого-то есть предложения, как прибить этого парня, я вас слушаю.

Джесс покачал головой.

– У меня кончился динамит. Гранаты есть?

– У меня нет.

Танатос выпрямился.

– Сдавайся, Темный Охотник.

– А почему бы тебе самому не сдаться? – Зарек наклонил голову и ударил его. Они сцепились, падая на землю.

Танатос приподнялся над ним и разорвал рубашку. По движениям рук, Зарек понял, что Даймон ищет метку, которую упомянул Джесс.

– Сюрпиз, тупица, Мамочка забыла кое-что рассказать обо мне.

Зарек услышал приближающийся рев мотора. Он заглушил голос Джесса, убеждающего Астрид уехать, и сопротивляющуюся Астрид, которую Саша с лаем толкал лапами.

Когда Зарек вывернулся из рук Танатоса, впереди появился снегоход.

– Уходи!

Зарек не узнал голос, и в нормальном состоянии не послушался бы, но к черту все. Он устал получать пинки от этого Даймона.

Он упал на землю и откатился в сторону. Темно-зеленый снегоход взлетел над ним. Водитель был одет в черное, с черным же шлемом. Новичок затормозил и вытащил оружие.

Яркий сноп света разрезал воздух. Огонь ударил Танатоса в центр груди, сбивая того с ног.

Танатос взревел:

– Как ты смеешь предавать меня! Ты – один из нас.

Мужчина перекинул длинную ногу через снегоход и перезарядил огнемет, направляясь к Зареку, все еще лежащему на земле.

– Да, – произнес он с горечью, – Тебе стоило подумать об этом до того, как ты убил Бьёрна. – Он снова выпустил струю пламени, отбрасывая Танатоса назад. – Он был единственным из них, кого я выносил.

Незнакомец протянул руку, помогая Зареку встать. Он стащил шлем и отдал его Зареку.

– Забирай женщину, и уносите ноги. Быстрее.

Встретившись с ним взглядом, Зарек тут же узнал, с кем говорит. Это был единственный Темный Охотник, которого ненавидели еще больше, чем его самого.

– Спаун [29]29
  У Спауна одно из самых «говорящих» имен в произведениях Кеньон. Spawn (англ) – выродок.


[Закрыть]?

Светловолосый Темный Охотник апполитского происхождения кивнул.

– Уходите, – сказал он, перезаряжая огнемет, – Я единственный, кто может его задержать, но убить все равно не смогу. Ради Апполона, свяжитесь с Ашероном и скажите, что Дневной Убийца на свободе.

Зарек побежал к Астрид.

– Нет! – заревел Танатос.

Зарек увидел заряд еще до того, как он покинул ладонь Даймона. Он инстинктивно отдернулся в сторону Спауна. Заряд миновал его, но попал в волка Астрид. Зверь взвыл, меняя форму с волка на человека и обратно. Зарек застыл, понимая, что питомец Астрид – оборотень Катагария. И зачем слепой женщине со спутником Катагарией подбирать мятежного Темного Охотника?

– Саша? – позвала Астрид.

Джесс подбежал к оборотню, прикрывая собой. Зарек пошел к Астрид.

– Твоего вер-дружка замкнуло, принцесса.

Страх за волка заставил ее нахмуриться.

– Как он?

Зарек поднял ее на руки и хотел передать Джессу, а потом выругался, понимая, что Джесс не сможет унести и ее, и волка. После попадания энергетических зарядов Катагария некоторое время непроизвольно меняют форму.

Джесс пытался поднять человеко-волка и дотащить до Бронко. Как только ему это удалось, он ушел. Зарек надел шлем на Астрид.

– Похоже, мы остались вдвоем, принцесса. Несомненно, в конце концов, ты пожалеешь, что я не оставил тебя с Даймоном.

Астрид заколебалась, услышав злость и ненависть в голосе Зарека.

– Я доверяю тебе, Зарек.

– Тогда ты дура.

Он взял ее за руку и повел прочь. Девушка уже не слышала Спауна и Танатоса. Он неумело помог ей сесть на снегоход. Она ожидала, что Зарек будет увозить ее дальше от звуков боя. Вместо этого они направился прямо в гущу событий. Астрид инстинктивно прикрыла лицо, когда что-то сломалось рядом с ними.

– Садись, – раздался резкий окрик Зарека. – Быстрее.

Она почувствовала, как прогнулось сидение, а потом шум начал отдаляться. В ожидании чего-то еще сердце Астрид забилось быстрее.

Казалось, что прошли часы, хотя на самом деле всего несколько минут, и Зарек остановил снегоход. Она снова ощутила движение сидения, когда кто-то встал. Поскольку рука Зарека все еще обнимала ее, девушка поняла, что это, должно быть, Спаун.

– Спасибо, – поблагодарил Спаун, – Не думал, что Зарек из Моэзии придет мне на помощь.

– Взаимно, Спаун. С каких это пор Даймоны идут против своих?

Голос Спауна сочился ядом.

– Я никогда не был Даймоном, римлянин.

– А я никогда не был чертовым римлянином.

Спаун издал короткий, горький смешок.

– Тогда мир?

Она почувствовала, как пошевелился Зарек.

– Мир. – Зарек обернулся, чтобы оглядеть дорогу позади. – Ты знаешь, что это за существо?

– Считай, что Терминатор. Разница лишь в том, что у него есть официальная поддержка Артемиды.

– Что ты имеешь в виду?

– У моего народа есть легенда о Дневном Убийце. Она гласит, что Артемида выбирает одного из нас в личные стражи. У Дневного Убийцы нет уязвимых мест, потому что он любимец богини. Как только его отпускают на свободу, его цель – уничтожать Темных Охотников.

– Ты хочешь сказать, что это страшилка из детских сказок?

– Ты сомневаешься в моих словах?

– Нет. Только не после того, что видел.

Астрид услышала, как Спаун глубоко вздохнул.

– Я слышал, что Артемида объявила на тебя Кровавую Охоту. Думал, это Ашерон тебя убьет.

– Ага, поверь мне, пока я еще не убит. Чтобы уничтожить меня, одной той штуки мало. – Зарек сделал паузу. – Так, любопытства ради, а что вы все тут делаете? Ашерон объявил воссоединение, а меня не пригласили?

– Бьёрн пришел по следам группы Даймонов. А я просто почувствовал Зов.

– Зов? – спросила Астрид. Если честно, она мало знала о Даймонах и Апполитах. Это был мир Артемиды и Апполона.

– Это как радиомаяк, – объяснил Спаун, – и если в тебе есть апполитская кровь, сопротивляться невозможно. Я даже сейчас чувствую, как Танатос призывает меня. Я думаю, что могу сопротивляться только потому, что я – Темный Охотник. Если бы я им не был… В общем, вы в чертовски сложной ситуации.

Зарек фыркнул.

– Сомнительно. Так как его убить?

– Для тебя – никак. Артемида создала его, чтобы преследовать и убивать нас. У него нет известных уязвимых мест. Даже дневной свет ему не страшен. Что еще хуже, он уничтожит любого, кто попытается помочь тебе укрыться.

Укрыться…

И снова мысли Зарека вернулись к деревне. К старухе, что умерла у него на руках… Что сознание пыталось подсказать ему?

– Танатос когда-нибудь преследовал меня прежде? – спросил он у Спауна.

Тот фыркнул.

– Ты еще жив, значит ответ, определенно, нет.

И все-таки…

Зарек слез со снегохода.

– Вот, забирай Астрид и…

– Ты меня не слышал, Зарек? Я не могу этого сделать. Танатос убьет ее за то, что она приютила тебя. Оставь ее и она – покойница.

– Она – покойница, если останется со мной.

– У нас у всех есть проблемы, так уж случилось, что это – твоя проблема, а не моя.

У Астрид было ясное чувство, что Зарек показал Спауну средний палец.

– Не в этой жизни, Грек, – подтвердил ее подозрения Спаун.

Зарек сел на снегоход.

– Эй, Зарек? – позвал Спаун. – У тебя телефон с собой?

– Нет, он сгорел вместе с ее домом.

Девушка услышала хруст снега под ногами Спауна, когда тот вернулся к ним.

– Возьми это и позвони Ашерону, когда будете в безопасности. Может быть, он сможет помочь тебе с женщиной.

– Спасибо, – в голосе Зарека было больше агрессии, нежели благодарности. – Но что ты будешь делать без телефона и снегохода?

– Морозить зад, – Спаун на мгновение замолчал. – Не волнуйся обо мне. Поверь, я буду в порядке.

Руки Зарека вновь обхватили Астрид. Она услышала, как он завел снегоход.

– Куда мы едем? – спросила девушка.

– В глубокую задницу.

Глава 11

– Отлично, – тон Астрид по язвительности не уступал тону Зарека. – Надеюсь, у тебя есть карта. Мне там прежде бывать не приходилось.

– Поверь мне, я знаю это место как свои пять пальцев. Я провел там большую часть своей жизни.

Не зная смеяться ей или плакать, Астрид вцепилась в бак перед собой, когда снегоход набрал максимальную скорость. Его трясло так сильно, что Астрид была почти уверена: еще немного и снегоход рассыплется прямо под ними.

– Капитан, – сказала Астрид, умело копируя шотландский акцент, – не думаю, что корабль выдержит. Подпространственный двигатель [30]30
  Подпространственный двигатель – двигатель, позволяющий летать со сверхсветовой скоростью.


[Закрыть] уже не справляется. Он разваливается на части.

Не знай она его, могла бы поклясться, что услышала смешок.

– Он выдержит, – ответил, склонившись к её уху, Зарек своим глубоким, проникновенным голосом, от которого Астрид бросило в дрожь, не имеющую ничего общего с минусовой температурой.

– Тем не менее, думаю, что должна поблагодарить свою слепоту, – сказала она. – Что-то мне подсказывает, что, если бы я могла видеть безумную скорость, с которой ты едешь, меня бы, вероятно, хватил удар.

– Несомненно.

В ответ на его мгновенное согласие, она закатила глаза.

– Ты совершенно не умеешь успокаивать, так ведь?

– На случай, если ты не заметила, принцесса, навыки общения – не мой конек. Черт, тебе повезло, что я не писаю на ковры.

Ох, он настоящий дьявол. Но в его едких замечаниях таилось скрытое очарование. Они были злыми и язвительными, но подлыми – очень редко, и сейчас, когда она увидела настоящего Зарека, человека, которого он ото всех прятал, Астрид знала, зачем ему эти колючки.

Для защиты.

Он выпускает их, чтобы держать всех подальше от себя. Не подпуская никого к сердцу, никогда не почувствуешь боль предательства. Она не знала, как он мог так жить. Постоянно чувствовать боль и одиночество. Позволяя ненависти руководить всеми своими действиями и словами. Зарек был груб, накопив яда больше, чем у девятиглавой Гидры. Но в конце концов даже Гидре попался достойный противник.

Сегодня Зарек встретил своего, и это был не Танатос.

Астрид не сможет махнуть на него рукой.

Они ехали так долго, что у нее уже звенело в ушах, а она сама промерзла до костей. Ей стало интересно, сможет ли она вообще когда-нибудь оттаять.

Зарек, казалось, не обращавший внимания на мороз, постоянно менял курс, пытаясь сбить Танатоса со следа.

Когда Астрид уже уверилась было, что невозможность гибели бессмертного от обморожения, всего лишь миф, Зарек наконец-то остановился и выключил двигатель. Наступившая тишина была оглушающей. Гнетущей.

Она ждала, когда Зарек встанет и поможет ей слезть со снегохода, но тот только стянул с ее головы шлем. С проклятьями он отбросил его в сторону. Она слышала, как шлем ударился о землю, затем снова стало тихо. Повисшую тишину нарушало только их дыхание.

Ярость Зарека можно было почувствовать кожей. Его гнев вибрировал в воздухе, пугая ее. Часть его существа хотела причинить Астрид боль, она это чувствовала, но под всем этим она ощущала и его боль.

– Кто ты? – требовательно спросил он. Его голос был холоден, как арктическая зима. Зарек стиснул ее за плечи, его голос гулко отдавался в ушах.

– Я же тебе говорила.

– Ты лгала мне, принцесса, – прорычал он. – Я, может, и не умею читать мысли, но знаю, что ты не та, кем кажешься. У человеческих женщин не ходят в компаньонах Катагарийцы. Я хочу знать, кто ты на самом деле и почему вмешиваешься в мои сны.

Ее трясло от напряжения. Что он теперь с ней сделает? Оставит ли он ее Танатосу? Астрид боялась рассказать ему правду, но ложью она пользовалась только в случае крайней нужды.

Он имел полное право злиться на нее. Не то чтобы она соврала ему – просто утаила кое-что. Свою цель, причины помогать и тот факт, что волк, которого он ненавидит, может превращаться в человека. Еще она солгала, сказав, что Саша мертв, но Саша это заслужил. И что она опоила его. Ой, ну да, в этом году титул Мисс Конгениальность ей не грозит, Зареку, впрочем, тоже. Особенно когда он в таком настроении.

Горячее дыхание Зарека обожгло ее щеку.

– Что ты такое? – повторил он.

Астрид решила, что время для обмана прошло. Он заслужил правду, а с тех пор, как Артемида нарушила соглашение и послала Танатоса, какой смысл выгораживать богиню и дальше?

– Я нимфа.

– Я надеюсь, ты просто пропустила очень важную часть этого слова, принцесса.

– Что, прости? – Ей понадобилась секунда, чтобы понять, что он имеет в виду. Когда до нее дошло, она покраснела.

– Я не нимфоманка! Я нимфа! Нимфа! [31]31
  «nympho» – нимфоманка; «nymph» – нимфа


[Закрыть]

На какое-то время Зарек молча замер, затем медленно выдохнул, рассматривая женщину, сидящую перед ним, и попытался еще раз сдержать свою ярость.

Чертова нимфа! Он должен был предположить что-то вроде этого. Ну да, конечно. Как будто греческая нимфа на Аляске это что-то такое, что непременно должно было с ним случиться. Ее сородичи, обычно, околачиваются на пляжах, в океанах и лесах или остаются на Олимпе. Они не появляются во время снежной бури и не тащат раненых Темных Охотников к себе домой. Его желудок сжался, когда он понял причину ее присутствия здесь. Кто-то послал ее сюда. За ним.

Он крепко ухватился за руль, не решаясь отпустить, боясь сделать с ней что-нибудь.

– И к какому виду нимф ты принадлежишь, принцесса?

– Правосудие, – сказала она тихо. – Я служу Фемиде, и меня послали сюда судить тебя.

– Судить меня? – Он издал звук, выражающий крайнее отвращение. – О, это чертовски, твою мать, невероятно!

Зареку еще никому не хотелось так сильно причинить боль, как ей. Чтобы не поддаться своему гневу, он слез со снегохода, оставляя между ними хоть кое-то расстояние.

Это ему так везет или что?

Он наконец-то нашел кого-то, кто, как он полагал, не осуждал его, а на самом деле она оказалась судьей с единственной целью – вынести приговор ему и его образу жизни.

О да, он действительно знал, как сделать правильный выбор. Боги все еще потешаются над ним. Высмеивают. Все они.

Придя в ярость, он расхаживал рядом со снегоходом так, чтобы наблюдать за сидящей на нем Астрид. Выглядела та довольно чопорно, положив руки на колени и склонив голову. Настоящая леди.

Как она посмела так вести себя с ним! Кем она себя возомнила? Он так устал от людей, пытающихся вынести ему мозг. Устал от игр и лжи.

Судья. Ашерон послал судью, прежде чем убить его. О-о, Зарека только позабавила такая предусмотрительность. Может, он должен быть польщен тем, что они дали ему показной шанс на справедливость. Это, черт возьми, было намного больше, чем он получал, будучи обвиненным рабом.

– Для тебя это было игрой, не так ли, принцесса? «Давай, Зарек, сядь мне на колени. Скажи мне, почему ты плохо себя ведешь». – Его взгляд стал тяжелым. Смертельным. – Да пошла ты, леди! Да пошли они все!

Ее голова взметнулась вверх.

– Зарек, пожалуйста!

– Ну что, ты решила, что Ашерон был прав? Я психопат, поэтому можно отправлять своих псов прикончить меня?

Она поднялась и повернулась в ту сторону, откуда доносился его голос.

– Нет. Танатоса не должны были посылать за тобой. А что касается Ашерона, то он никогда не считал тебя виновным. И если бы не он, ты был бы сейчас мертв. Одни боги знают, что он пообещал Артемиде, чтобы я смогла прийти к тебе и найти способ спасти твою жизнь.

Он грубо рассмеялся.

– Ну да, конечно.

– Это правда, Зарек, – сказала Астрид, ее голос звучал искренне, – ты можешь отрицать это сколько захочешь, но ничто не изменит того факта, что мы на твоей стороне.

Темный Охотник бросил на нее мерзкий взгляд, жалея, что она не сможет увидеть и оценить его.

– Мне следовало бы оставить тебя здесь и дать замерзнуть до смерти. О, подожди, ты же бессмертная нимфа. Ты не можешь умереть.

Она стояла, приподняв подбородок, словно приготовившись к худшему с его стороны.

– Ты можешь оставить меня, если хочешь. Но человек, которого я узнала, не такой бессердечный и жестокий. Он никогда никого не оставил бы умирать.

Он стиснул зубы.

– Ты ничего не знаешь обо мне.

Астрид отошла от снегохода. Медленно переступая, она вытянула руку, пытаясь дотянуться до него. Физический контакт был ей необходим, и какое-то чувство подсказывало, что он тоже нуждался в этом.

– Я была внутри тебя, Зарек. Я знаю то, чего никто больше не знает.

– И что? Я, наверное, должен теперь стать белым и пушистым? Смотри-ка, маленькая принцесса пробралась в мои сны, чтобы спасти меня. О-о, я так тронут. Мне заплакать?

Она схватила его руку. Его мускулы, как и он сам, были напряженными и твердыми. Жесткими.

– Прекрати!

Обеими руками Астрид обхватила его холодные как лед щеки. Они еще не отошли после быстрой езды, но все равно грели ее замерзшие пальцы. Астрид была уверена, что Зарек оттолкнет ее, и поразилась, когда тот не сделал этого. Он стоял, словно статуя. Неподвижный. Холодный. Непреклонный.

Она сглотнула, желая, чтобы он понял. Пытаясь достучаться до него, чтобы он перестал разрушать сам себя.

Почему он не хочет видеть правду?

Астрид держала его лицо в своих теплых руках, и Зарек не мог вздохнуть. Она была такой красивой, с крошечными сверкающими снежинками на ресницах и светлыми волосами. Казалось, она хочет помочь ему, но он все еще не мог в это поверить. Люди всегда действуют только в своих интересах. Все они. И Астрид не исключение. Но Зарек очень хотел поверить ей. Ему хотелось плакать. Что она с ним сделала? На краткий миг в своих снах, он начал думать, что не так уж и плох. Что он заслужил хоть немного счастья.

Боги, он был таким идиотом! Как он мог быть таким глупым и доверчивым? Он же знал что к чему. Доверие – это всего лишь оружие, которое используют, чтобы убивать людей. Доверию нет места в его жизни.

Астрид провела большими пальцами по его щекам.

– Я не хочу, чтобы ты умер, Зарек.

– А вот тут подлянка, принцесса, потому что я – хочу.

На ее глазах показались слезы, смывая иней с ресниц.

– Я не верю тебе. Танатос был бы более чем рад дать тебе то, чего ты хочешь, но ты боролся с ним. Почему?

– Привычка.

Она закрыла глаза, как будто разочаровавшись в нем. Ладони на его щеках напряглись. Затем к его полному удивлению, она засмеялась.

– Ты действительно не можешь удержаться, так ведь?

Ее реакция сбивала с толку:

– Удержаться от чего?

– От того, чтобы не быть таким гадом, – сказала она сквозь смех.

Смех Астрид не затихал, и Зарек с недоверием уставился на нее. Прежде никто не осмеливался смеяться над ним. По крайней мере, с тех пор, как он умер.

А потом она совершила самую невероятную вещь. Астрид подошла к нему вплотную и обняла. Ее смех заставил их тела соприкоснуться, разжигая в нем огонь. Это так сильно напоминало его сон…

Она обхватила его шею руками, прижимая к себе. Никогда еще никто не обнимал его так. Зарек не знал обнять ее в ответ или оттолкнуть. В конце концов он неловко обхватил ее руками. Ощущение Астрид в его объятиях было таким же, как во сне. Настолько же восхитительным.

И это было ненавистнее всего.

Она тесно прижалась к нему.

– Я так рада, что Ашерон послал меня к тебе.

– Почему?

– Потому что ты нравишься мне, Зарек, и я думаю, что кто-то другой к этому времени уже убил бы тебя.

С недоверием еще большим, чем раньше, он отпустил ее и шагнул назад.

– Почему тебя волнует, что со мной случится? Ты была внутри меня, скажи мне честно, что я тебя не пугаю.

Она вздохнула.

– Если честно, то да – пугаешь, но, с другой стороны, я видела в тебе и доброту.

– А деревня, которую я показал тебе во сне? Ту, которую я уничтожил.

Она поморщила лоб.

– Сон был разрозненным и отрывочным. Он показался мне не воспоминанием, а чем-то еще.

– Чем?

– Я не знаю. Мне кажется, что произошло что-то еще, кроме того, что помнишь ты.

Он покачал головой. Как она может верить в него, когда он сам в себя не верит?

– Ты действительно слепа, так ведь?

– Нет, я вижу тебя Зарек, так, как никто прежде не видел.

– Уверяю тебя, принцесса, увидь ты настоящего меня, ты бы давно убежала, пытаясь найти укромное место, чтобы спрятаться, – усмехнулся Зарек.

– Только, если там меня будешь ждать ты.

Ее ответ смутил его. Она не могла иметь этого в виду. Это еще одна игра. Другой тест. Никто и никогда не хотел его. Ни его мать, ни отец. Ни его хозяева. Даже он сам не хотел бы находиться рядом с собой. Так как могла она?

Зарек замер, почувствовав внутреннюю дрожь.

– Танатос на подходе.

Ее глаза расширились от страха.

– Ты уверен?

– Да.

Он потянул ее к снегоходу. Скоро рассветет. Он будет в ловушке, а Танатос…Даймон способен передвигаться и при свете дня.

Зарек обхватил Астрид руками. Оставить бы ее здесь за все то, что она с ним сделала, передать в руки Танатоса на случай, если это поможет выиграть больше времени для побега. Но он все еще не избавился от этой сумасшедшей идеи защищать ее. Нет, это была не идея. Это было безумное желание сохранить ее в безопасности. Подчиняясь собственной глупости, Зарек завел снегоход и поехал в сторону своей хижины.

Астрид глубоко вздохнула, когда они продолжили поездку. Она нарушила больше правил, чем рассчитывала. Но, чувствуя Зарека рядом, она знала, что это того стоило. Астрид должна спасти его. И не важно, что придется для этого сделать. Она никогда не чувствовала себя такой решительной. Или такой уверенной в себе. Он дал ей такую силу и убежденность, каких она никогда не знала. Он нуждался в ней. Несмотря на то, что говорил или даже думал. Нуждался так сильно, что это причиняло боль. У него никого больше не было на всем белом свете. И по причинам, которых она не понимала, Астрид хотела быть единственным человеком, которому бы он доверял. Единственным человеком, который мог бы приручить его.

Они ехали почти час, прежде чем Зарек снова остановился.

– Где мы? – спросила она, когда он слез со снегохода.

– У моей хижины.

– Здесь безопасно?

– Ничуть. И выглядит она так, будто тут разразился ад.

Зарек потрясенно оглядывался вокруг. На снегу все еще была видна кровь, но он не мог сказать, чья она. А затем осознание разорвало сердце.

Здесь погиб Темный Охотник.

Такие, как он, погибают не слишком часто, и он почувствовал небывалую боль за человека, который умер сегодня. Это было неправильно. Несправедливо. Если кто и должен был заплатить такую цену, то только он. Он должен был быть здесь, чтобы противостоять Танатосу. Думая о том, что невиновный человек теперь стал Тенью, Зарек страстно желал крови Артемиды. И где, черт возьми, Ашерон? Для того, кто, как предполагается, готов поставить свою задницу на линию огня ради Темных Охотников, Атлант странным образом отсутствовал.

Презрительно скривив губы, Зарек вернулся к снегоходу.

– Давай, – сказал он, – нам нужно многое сделать.

Он ушел, оставив ее одну.

– Мне нужна твоя помощь, Зарек. Мне нужно, чтобы ты сказал, где что находится, чтобы я ни на что не наткнулась.

На кончике языка вертелись слова, способные припомнить Астрид ее заявления о самостоятельности. Затем на него нахлынули картинки прошлого, и он вспомнил, каково это – видеть лишь тени. Натыкаться на вещи, потому что не видишь их. Он не хотел больше прикасаться к ней. Сама мысль об этом была ему ненавистна, потому что каждый раз, дотрагиваясь до Астрид, он жаждал ее все сильнее.

Сам того не желая, Зарек поймал себя на том, что берет ее руки в свои.

– Пойдем, принцесса.

Астрид подавила улыбку. Его тон был грубым, но глубоко в сердце она праздновала маленькую победу. Не говоря уже о том, что он перестал называть ее принцессой только, чтобы оскорбить. Она думала, что Зарек вряд ли понял: сейчас, когда он назвал ее так, его голос немного смягчился. В какой-то момент их разделенного сна оскорбление, используемое им, чтобы держать Астрид на расстоянии, стало проявлением нежности.

Зарек завел ее в хижину.

– Стой здесь, – сказал он, оставив ее слева от входной двери.

Она слышала его шуршание справа от себя. Пока Зарек был занят, девушка коснулась рукой стены, чтобы дойти до него на ощупь. Обнаруженное удивило ее. Нахмурившись, она провела ладонью по глубоким впадинам и выпуклостям на стене. Ощущение было потрясающим. Замысловатым. Сложным. Она касалась чего-то настолько огромного, что совершенно не могла понять, каким было изображение. Ощупывая узор рукой, Астрид поняла, что он покрывает всю стену.

– Что это? – спросила она.

– Морской берег, – ответил Зарек смущенно.

Она изогнула бровь.

– Морской берег вырезан на твоей стене?

– Мне бывает скучно, ясно? – Он стиснул зубы. – Поэтому я режу по дереву. Иногда летом у меня заканчивается дерево, и я вырезаю что-нибудь на стенах или полках.

Волк, которого он сделал у нее дома, был таким же. Потянувшись к следующей стене, Астрид споткнулась. Несколько вещей упали, рассыпавшись у ее ног.

Зарек выругался.

– Кажется, я велел тебе стоять на месте.

– Прости. – Астрид нагнулась, чтобы поднять упавшие вещи, и поняла, что это были фигурки животных. Казалось, что их очень много. Собирая статуэтки, Астрид пробегала по ним пальцами и была потрясена сложностью каждой детали.

– Все это сделал ты?

Он не ответил, хватая фигурки и бросая их в кучу.

– Зарек, – сказала она строго, – поговори со мной.

– И что я должен тебе сказать? Да, я вырезал этих чертовых зверушек. Обычно за ночь я вырезаю три или четыре штуки. И что с того?

– Тогда их должно быть намного больше. Где остальные?

– Не знаю, – сказал Зарек уже с меньшей враждебностью в голосе. – Некоторые я отношу в город, а остальные сжигаю, когда генератор выходит из строя.

– Они для тебя ничего не значат?

– Нет. Нет ничего, что имело бы для меня значение.

– Ничего?

Зарек замер и посмотрел на Астрид, сидящую на коленях перед ним. Ее щеки покраснели от ветра, кожа больше не была такой мягкой и нежной, какой он увидел ее впервые, очнувшись в доме девушки. Она глядела за его спину, но он знал: это потому, что Астрид не знала точно, где он находится. Ее губы были приоткрыты, а волосы растрепались. Мысленно Зарек видел ее в своих руках, чувствовал, как ее кожа скользит по его телу. И в этот момент он сделал поразительное открытие. Все-таки кое-что его заботило.

Она.

Она лгала и дурачила его, но несмотря на это, Зарек не хотел, чтобы ей было больно. Не хотел, чтобы эта холодная погода ранила ее нежную кожу. Астрид должна быть защищена от такой суровости.

Как же он ненавидел себя за эту слабость.

– Нет, принцесса, – прошептал он, и эта ложь встала комом в горле. – Я не забочусь ни о чем.

Она протянула руку и дотронулась до его лица.

– Ты лжешь ради меня или ради себя?

– А кто сказал, что это ложь?

– Я, Зарек. Для человека, который не беспокоится ни о чем, ты прилагаешь большие усилия, чтобы удостовериться в моей безопасности. – Она улыбнулась ему. – И я знаю тебя, Прекрасный Принц. Я действительно знаю, что у тебя внутри.

– Ты слепа.

Астрид покачала головой.

– Я даже и близко не так слепа, как ты.

Затем она сделала самую невероятную вещь из всех. Она наклонилась к нему и захватила его губы своими. Это прикосновение, ощущение ее влажных, сладких губ разрушило что-то внутри него. Ощущение ее языка, ласкающего его собственный.

Это был не сон. Все происходило по-настоящему. И это было прекрасно. Как бы ему не было хорошо в прошлый раз, сейчас было куда лучше.

Зарек прижал Астрид к себе, перехватывая главенство в поцелуе. Он хотел поглотить ее. Взять прямо сейчас на полу, пока, излившись, не потушит свое желание. Но, если верить снам, одного занятия любовью будет недостаточно, чтобы потушить пожар в его паху. Он мог любить эту женщину всю ночь напролет и все равно просить еще, когда наступит утро.

Его яростный поцелуй не позволял Астрид вздохнуть. Огонь его тела разжег ее собственный. Он был по-настоящему необузданным, ее воин.

Зарек скользнул холодной рукой под блузку, сжимая грудь. Астрид вздрогнула, когда его пальцы сдвинули в сторону кружево бюстгальтера, чтобы ладонь могла дотронуться до ее набухающего соска.

Она еще никому не позволяла так касаться себя. С другой стороны с Зареком она и так позволила себе многое из того, чего раньше никогда не делала. Всю свою жизнь она вела себя осмотрительно и прилично. Женщина, живущая по правилам, которая никогда не пыталась нарушить их или хотя бы обойти. Зарек освободил что-то внутри нее. Что-то дикое и прекрасное. Что-то совершенно неожиданное.

Зарек оторвался от ее губ, а его рука двинулась ниже, по животу к поясу ее брюк. Астрид задрожала, когда он расстегнул пуговицу, а за ней и молнию. В их снах была хоть какая-то защищенность, означающая, что все это не по-настоящему. Что это сон. Сейчас этот барьер исчез. Дотронься он до нее в действительности, пути назад не будет. Ну и к черту! Для нее в любом случае нет этого пути. Она никогда уже не будет прежней.

– Позволишь мне трахнуть тебя на полу, принцесса? – спросил Зарек. Его голос был резким и глубоким от сильного желания.

– Нет, Зарек, – выдохнула она, – но ты можешь заняться со мной любовью в любом месте, где пожелаешь.