Текст книги "Танец с дьяволом"
Автор книги: Шеррилин Кеньон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)
Да что там – пугало.
Быть может, Артемида права? И нечего с ним возиться: признать виновным, скинуть с плеч долой это неприятное задание и вернуться домой?
Но нет, это будет несправедливо. Он ведь не причинил ей никакого вреда.
Пока.
Астрид привела его на кухню, усадила на один из высоких табуретов возле стойки. Продукты привезли ей сестры, приезжавшие сюда несколько дней назад. Все они были поражены, узнав, что Астрид согласилась выполнить просьбу Артемиды, и уговаривали ее отказаться.
В один голос они твердили ей, что Зарек опасен. Но Астрид была тверда. «Иметь дело с опасными преступниками – моя работа», – отвечала она; и что они могли возразить?
Как бы ни сокрушались по этому поводу и боги, и смертные – на свете есть вещи, неподвластные даже Судьбам. И одна из них – свободная воля.
Хотите мясного супа? – спросила она Зарека.
Я не привередлив. Буду благодарен за любую еду, лишь бы она была горячей и не приходилось бы готовить ее самому.
В его голосе она уловила нотку горечи.
Вам часто приходится готовить?
Он промолчал.
Едва Астрид подошла, чтобы снять с плиты дымящуюся кастрюлю супа, Зарек вдруг оказался рядом. Подбежал к ней так быстро и бесшумно, что она ахнула от удивления, и, схватив за локоть, оттащил от плиты.
Сила и скорость его движений ее поразили. Если этот человек захочет причинить ей вред, его ничто не остановит! Неприятная мысль. Особенно если вспомнить, что ее задача – вывести его из терпения.
Давайте я, – резко сказал он.
Она нервно сглотнула, услышав в его голосе неожиданный гнев.
Я не беспомощна. Сама справлюсь.
Он отпустил ее.
Ладно. Хотите обжечься – на здоровье, мне-то что? – И отошел к стойке.
Саша! – позвала она.
Волк подбежал к ней, уткнулся ей в ногу. Астрид присела перед ним, взяла его голову в ладони и прикрыла глаза.
Разум ее соединился с разумом волка: она обрела возможность смотреть его глазами – и, увидев у стойки Зарека, едва не ахнула от изумления.
До сих пор она не пользовалась этой возможностью, не желая смотреть на Зарека, пока с ним не поговорит, – опасалась, что его внешность может повлиять на ее суждение о его характере.
И теперь поняла, насколько была права!
Зарек был невероятно, неправдоподобно красив.
Прямые черные волосы гладкой волной падали на плечи. Черный вязаный свитер, словно вторая кожа, облегал безупречное мощное тело с рельефными мускулами. Лицо – классически правильное, словно высеченное из античного мрамора. Даже четырехдневная щетина не скрывала его аристократической красоты. Нет, он не был «красавчиком» – перед ней стоял настоящий мужчина с головы до пят, суровый, быть может, даже зловещий... если бы линия губ и длинные ресницы не смягчали черты его лица.
А когда он садился, она не могла не заметить совершенные очертания его ног, обтянутых черными кожаными брюками.
Да он просто земной бог!
Но больше всего ее поразила глубокая печаль в его полночно-черных глазах, как будто навеки погруженных в какую-то густую, непроницаемую тень.
Он выглядел усталым. Измученным.
И страшно одиноким.
Взглянув в ее сторону, он нахмурился.
Астрид похлопала Сашу по макушке и обняла, как будто просто ласкала своего любимца. Ей лишь оставалось надеяться, что Зарек ничего не заподозрит.
Сестры предупреждали ее, что силы этого Охотника очень велики, что он может передвигать предметы на расстоянии и обладает необычайно острым слухом, – но понятия не имели, сможет ли он ощутить ее силы. Впрочем, очень ограниченные.
Что ж, будем радоваться, что он хотя бы не телепат. Если бы он читал мысли, ее задача стала бы намного сложнее.
Она достала из кухонного шкафа тарелку, осторожно налила Зареку горячий суп и отнесла на стойку, возле которой он стоял.
Он взял у нее тарелку.
Одна живете?
С Сашей, – ответила она, не понимая, почему он об этом спрашивает.
Хлоя предупреждала ее, что Зарек может взорваться из-за любого пустяка, а в ярости бывает поистине страшен. Что он уже нападал и на Ашерона, и на многих других, кто имел неосторожность к нему приблизиться.
Слухи, ходившие среди Темных Охотников, гласили, что он сослан на Аляску в наказание за истребление деревни, которую обязан был защищать. Никто не знал, что там произошло. Говорили лишь, что в одну ужасную ночь Зарек обезумел, перебил всех жителей деревни, а их дома поджег.
Никаких подробностей сестры ей не сообщили, опасаясь, что эти сведения могут разрушить ее беспристрастие и повлиять на приговор.
За это-то преступление Артемида и изгнала его в край вечной мерзлоты.
Зачем он спросил, одна ли она живет? Просто из любопытства? Или замышляет что-то недоброе?
Хотите пить? – спросила она.
Конечно.
Что предпочитаете?
Мне все равно.
Она удивленно покачала головой:
Я смотрю, вы и в самом деле непривередливы!
Точно, – хрипловато ответил он.
«Не нравится мне, как он на тебя смотрит!» – прозвучал у нее в мозгу голос Саши.
Астрид подняла бровь.
«Тебе вечно не нравится, как на меня смотрят мужчины!»
Волк фыркнул.
«Он просто глаз от тебя не отрывает, Астрид! Вот и сейчас смотрит на тебя. Наклонил голову, но я вижу в его глазах похоть. Смотрит так, как будто ты уже лежишь под ним. Я не доверяю ему, Астрид, и не доверяю этому его взгляду. Может, мне все-таки его укусить?»
Одни боги знают почему, но мысль о том, что Зарек смотрит на нее с желанием во взоре, обдала Астрид жаром, и внутри у нее что-то затрепетало.
«Нет, Саша. Веди себя прилично».
«Да не хочу я вести себя прилично! Все мои инстинкты сигнализируют о том, что его надо укусить! Если ты хоть немного веришь моему звериному чутью, – пожалуйста, дай мне перегрызть ему горло, а потом уберемся наконец из этой заполярной дыры!»
Она покачала головой.
«Саша, мы его еще совсем не знаем! Что, если бы много веков назад Лepa, едва взглянув на тебя, признала бы тебя виновным?»
«Значит, ты снова веришь в добро?»
Астрид задумалась. Нет, в добро она давно уже не верит. Скорее всего, Зарек заслужил смерть. Если хотя бы половина того, что о нем рассказывают, – правда.
Однако из головы у нее не выходили слова Ашерона.
«Я многим обязана Ашерону. И не собираюсь отделываться от его просьбы за десять минут».
Саша упрямо заворчал.
Астрид поставила перед Зареком чашку чая.
Чай с розмарином. Вы такой любите?
Мне все равно.
Он взял чашку, и его сильные пальцы скользнули по ее ладони.
Астрид с трудом совладала с собой, чтобы не отшатнуться и ничем не выдать своего волнения. На миг она ощутила его чувства, как свои, – его горячее желание, его неутолимый голод.
И это ее всерьез напугало. Похоже, этот человек в самом деле обладает силой, сравнимой с силой богов.
Он и вправду может сделать с ней все, что захочет...
Надо его отвлечь.
Да и себя тоже.
Так что же с вами произошло? – поинтересовалась она.
Это тоже была проверка: что и как он ей расскажет? Нарушит ли Кодекс Молчания?
Ничего, – коротко ответил он.
Не хотелось бы мне встретиться на узкой дорожке с этим «ничем»!
Он со стуком поставил чашку на стол. И промолчал.
Наверное, вам стоит быть осторожнее, – продолжила она.
Поверьте, леди, если кому здесь и стоит быть осторожнее, то не мне! – Эти слова, произнесенные его низким, угрюмым голосом, прозвучали как-то особенно зловеще.
Вы мне угрожаете? – спросила она.
И снова он промолчал. Этот человек – просто чемпион по умению не давать ответы на вопросы!
Она попробовала зайти с другой стороны.
У вас есть родные или близкие? Может быть, позвонить им, сообщить, что с вами все в порядке?
Нет, – коротко ответил он.
Астрид кивнула. Все правильно: после изгнания Зареку запретили пользоваться услугами личного Оруженосца.
Она не могла себе представить, как он прожил здесь девять веков. В ледяной пустыне. В полном одиночестве.
Ведь, когда началось его изгнание, – здесь жила только горстка дикарей.
Сама она прожила здесь всего несколько дней – и уже тосковала и мечтала поскорее вернуться домой. А ведь она не одна: мать и сестры помогли ей здесь обустроиться, и потом, рядом с ней Саша.
Зарека же полностью лишили всякого общества.
У других Темных Охотников есть товарищи, есть Оруженосцы, – он же был обречен проводить вечность в одиночестве.
Совсем один.
Невозможно себе представить, как он жил все эти столетия – день за днем, в борьбе за тягостное, бессмысленное существование, без надежды на прощение, даже на отдых.
Кто не обезумеет от такой жизни?!
Хотя, разумеется, это его не оправдывает. Как сказал он сам несколько минут назад, у всех нас свои проблемы.
Закончив есть, Зарек молча отнес посуду в раковину, вымыл ее, вытер и поставил на кухонный стол.
– Вам не обязательно было мыть посуду, я сама... – запоздало попыталась остановить его Астрид.
Привычка, – бросил он, вытирая руки кухонным полотенцем.
Вы, наверное, тоже живете один?
Да.
И тут она снова приблизилась к нему. Подошла вплотную, вторгаясь в его личное пространство. Он разрывался между желаниями остаться рядом с ней – или отпрянуть в сторону, а ее отпугнуть какой-нибудь резкостью.
И выбрал второе:
Послушайте, вы не можете держаться от меня подальше?
Вас беспокоит, когда я подхожу к вам близко?
Еще как беспокоит! Когда она стоит рядом, вот так, Зарек начинает забывать о том, кто он такой. Ему кажется, что он – снова человек... что он может быть таким же, как все...
Но это невозможно.
Это не для него. Он никогда не был нормальным человеком – и не будет.
Вы чертовски правы, – проговорил он низким, угрожающим голосом. – Не люблю, когда кто-то трется рядом.
Почему?
А это, леди, не ваше собачье дело! – рявкнул он. – Просто не люблю, когда ко мне подходят близко, и терпеть не могу, когда меня трогают руками! Так что держитесь от меня подальше, если не хотите, чтобы вам попало!
Волк снова зарычал на него: теперь в его рыке ясно слышалась угроза.
А ты, Тузик, заткни свою вонючую пасть! – рявкнул Зарек. – Еще что-нибудь от тебя услышу – и сегодня на ужин буду есть волчатину!
Саша, иди ко мне!
Волк немедленно повиновался – подошел к хозяйке и сел у ее ног.
Мне жаль, что мы вас так раздражаем, – проговорила Астрид. – Но, поскольку все мы заперты в этом доме по меньшей мере на несколько часов, думаю, вам стоит сделать над собой усилие и хотя бы это время быть более общительным. Или как минимум вежливым.
Может, она и права. Проблема в том, что не знает он, как это – быть общительным. Или даже вежливым. С ним никто и никогда не разговаривал – ни в его смертной жизни, ни в жизни Темного Охотника.
Даже в Интернете, на закрытом сайте Темных Охотников, появившемся лет десять назад, он оказался изгоем. Охотники-модераторы, возмущенные тем, что изгнанник посмел там появиться, объявили, что условия его наказания запрещают разговоры с кем бы то ни было – неважно, лицом к лицу, по телефону или через Интернет.
Ему запретили писать в рассылку, в чаты, участвовать в играх, даже отправлять личные сообщения. Однако он все же успел найти себе друга. В одном игровом чате наткнулся на Джесса, скучавшего в ожидании Миста, его постоянного партнера по игре. Джесс, новичок среди Охотников, не знал, что разговаривать с Зареком запрещено, и дружелюбно с ним поздоровался.
Зарека это так поразило, что он совершенно растаял, – и, не успев оглянуться, уже болтал с Джессом, словно со старым приятелем. Так у него появился друг.
И чем же это закончилось?
Пулей в спину.
Нет, с него хватит. Не нужны ему никакие разговоры. Ему вообще никто не нужен. И меньше всего – мило болтать со смертной, которая вызовет копов, если вдруг догадается, кто он такой!
Точнее, чтоон такое.
– Послушайте, дамочка, мы здесь не на званом вечере! Как только позволит погода, я с вами распрощаюсь. А на эти несколько часов просто оставьте меня в покое. Сделайте вид, что меня здесь нет.
Астрид поняла, что пора отступить. На первый раз достаточно.
Зарек ведь не знает, что оказался в ловушке отнюдь не на несколько часов! Метель не прекратится, пока Асфид не прикажет ей утихнуть.
Так что пусть отдохнет и наберется сил перед следующими испытаниями.
В конце концов, он все еще не совсем оправился от ран. И от предательства своих.
Пусть отдыхает.
– Хорошо, – проговорила она. – Если я вам понадоблюсь, буду в спальне.
И вышла, мысленно приказав Саше оставаться на кухне, чтобы присматривать за гостем.
«Не хочу я за ним присматривать!» – проворчал Саша.
«Саша, слушайся меня».
«А если он выкинет какую-нибудь мерзкую штуку?»
«Саша!..»
«Ну ладно, ладно! Но укусить-то хоть разок можно? Я не сильно! Просто чтобы научить его элементарной вежливости!»
«Нельзя».
«Почему?»
Она остановилась в дверях спальни.
«Что-то мне подсказывает, что, если ты на него нападешь, – это он тебя научит элементарной вежливости!»
«Давай проверим!»
«Саша! Прошу тебя!»
«Ладно, ладно! Я сижу и присматриваю за ним. Но, если он только попробует выкинуть какую-нибудь мерзкую штуку – не взыщи!»
Устало вздохнув, Астрид легла на диван и прикрыла глаза. Перед следующим поединком с Зареком ей тоже требовался отдых.
Она вновь мысленно связалась с Сашей чтобы видеть Зарека. Сейчас он стоял у окна, глядя на падающий снег.
Она видела рваную дыру на спине его свитера. Видела лицо, полное бесконечной усталости. Он выглядел измученным – и в то же время полным решимости.
В его угрюмом лице, лишенном возрастных черт, читалась какая-то загадочная мудрость Кто же он – этот мрачный красавец, проживший на свете два тысячелетия и половину из них – в ледяном аду?
«Кто ты, Зарек?» – прошептала Астрид
И вслед за этим вопросом пришла новая болезненная мысль. Через несколько дней она будет точно знать, что за человек живет с ней под одной крышей. И, если Артемида права, если он бесчестен и жесток – Астрид, не колеблясь, прикажет Саше его убить.
Глава 4
«Астрид, проснись! Твой псих ищет себе нож поострее!»
Голос Саши в голове вырвал Астрид из сна.
– Что? – спросила она вслух, салясь на кровати.
В мозгу ее сверкнул мыслеобраз, переданный Сашей: Зарек на кухне роется в ящике, где она держит ножи.
Вот он вытащил большой нож для разделки мяса. Пробует пальцем его остроту. Астрид нахмурилась, наблюдая за ним.
Что он задумал?
Зарек отложил нож и снова повернулся к ящику.
Саша зарычал.
– Заткнись, Тузик! – зло бросил Зарек и обжег его взглядом, по ядовитости не уступающим целому гнезду гадюк. – Я тебе не рассказывал, как люблю похлебку из волчатины? Ты жирный – мне тебя на неделю хватит!
Саша двинулся вперед.
«Стой!» – мысленно крикнула Астрид.
«Ну, Астрид! Я только один разок! Ну, пожалуйста!»
«Нет, Саша! Сидеть!»
Саша повиновался – очень неохотно – и отступил назад, не сводя с Зарека горящих глаз. Тот достал еще один нож, небольшой, провел пальцем по его лезвию. Покосился на волка, и недобрый блеск его полночных глаз подсказал Астрид, что Охотник и в самом деле не отказался бы испытать остроту ножа на ее четвероногом друге.
Наконец он убрал в ящик большой нож, а маленький сунул в карман и направился к камину.
Хмурясь все сильнее, Астрид следила за тем, как он роется в поленнице, вытаскивая оттуда довольно крупное полено. Садится с ним на диван.
Саша следовал за ним по пятам и наконец уселся у его ног. Но Зарек больше не обращал на него внимания: достав нож, он принялся обстругивать полено.
Астрид застыла на месте: она ожидала чего угодно – только не этого!
Текли минуты. Зарек полностью погрузился в свое занятие. Нож словно стал продолжением его руки – и под его быстрыми, точными движениями кусок дерева обретал все большее сходство с волком. И не просто с каким-то волком – с Сашей!
Даже сам «натурщик» забыл о своей неприязни к Зареку: склонив голову набок и вывалив язык, он неотрывно следил за его работой.
Астрид тоже не могла отвести глаз, пораженная и кропотливым трудом Зарека, и еще более – тем произведением искусства, что создавал он у нее на глазах.
Да этот человек – настоящий художник и очень талантливый! Ну и ну! Это не укладывалось у нее в голове – слишком уж противоречило всему, что ей было известно о Зареке.
Взволнованная, Астрид машинально вскочила с кровати и вышла в гостиную. В тот же миг картина перед ее мысленным взором померкла: движение всегда разрывало ее мысленную связь с Сашей. Она могла видеть его глазами, лишь пока оставалась неподвижна.
Ощутив движение воздуха у себя за спиной, Зарек поднял голову.
Взгляд его упал на Астрид – и у него перехватило дыхание. Зарек не привык к тому, чтобы кто-то был рядом, и не знал, как себя вести – поздороваться? Промолчать?
Или просто смотреть на нее, не отрывая глаз, пользуясь тем, что она его не видит?
До чего же она хороша и нежна! Немного похожа на Шерон, но все же они совсем разные. Трудная жизнь матери-одиночки приучила Шерон полагаться только на себя: в ее лице и манерах появилась жесткость. Сразу видно: кто попробует ее обидеть, тому она спуску не даст! Астрид совсем не такая. Она очень женственная, хрупкая, уязвимая. Иной, пожалуй, может счесть ее легкой добычей...
Эта мысль вызвала у него внезапный прилив гнева.
Астрид вошла в гостиную и направилась прямиком к оттоманке, которую Зарек несколько минут назад отодвинул с ее привычного места. Ясно было: сейчас она споткнется и упадет.
На секунду Зарек заколебался: слишком ясно он понимал, что хватать ее за руку или ловить в свои объятия – не лучшее решение. Наконец он бросился ей наперерез и успел отодвинуть оттоманку, – но не успел сам освободить ей дорогу, и слепая наткнулась на него.
Нож неловко повернулся у него в руке и воткнулся острием в ладонь. Зарек зашипел от боли.
Зарек!
Не обращая на нее внимания, он бросился на кухню, чтобы подставить кровоточащую руку под холодную воду – не дай бог залить кровью полированные полы и дорогие ковры.
Выругавшись, он бросил нож в раковину и включил воду.
Зарек! Что-то случилось? – послышался нежный голос у него за спиной.
Нет, – отрезал он, смывая кровь с руки и морщась при виде глубокой раны. Будь он смертным, такую рану пришлось бы зашивать.
Астрид подошла к нему вплотную.
Я чувствую запах крови. Вы порезались?
Прежде чем он сообразил, что она задумала, девушка взяла его руку в свои и осторожно ощупала рану. Прикосновения ее были легкими, как перышко, – но поразили Зарека, словно удар тараном в грудь.
Она стоит так близко... совсем близко... достаточно опустить голову и коснуться губами ее шеи.
Попробовать на вкус.
Ее кровь...
Ни одна женщина до сих пор не будила в нем такого соблазна!
В первый раз за свою долгую-долгую жизнь он хотел поцеловать женщину в губы. Сжать в ладонях ее лицо и насладиться нежным вкусом ее рта.
И пусть она обнимет его в ответ...
Какого дьявола ?! Что за чушь лезет ему в голову?
На кой черт ему сдались объятия, поцелуйчики и прочие сопли?
Все это не для него. Нечего и мечтать.
Ему достаточно...
Какой глубокий порез! – негромко проговорила она, и голос ее заворожил его еще сильнее.
Он взглянул вниз, на свою руку; но увидел только треугольный вырез ее свитера, а в нем – уходящую вниз ложбинку меж двух сливочно-белых холмов. Так близко. Совсем рядом с его ладонью. Так легко отодвинуть горловину свитера и скользнуть рукой...
Так что же произошло? – спросила она снова.
Зарек моргнул, освобождаясь от эротического сна наяву.
Ничего.
Опять «ничего»? А какие-нибудь другие слова вам известны?
Накрыв его руку своей, она потянулась к полке за пузырьком перекиси водорода. Зарек изумился тому, как безошибочно нашла она его среди других баночек, флакончиков и пузырьков. Впрочем, все здесь, на кухне, расставлено так, чтобы легко было запомнить и найти. Он снова зашипел от боли, когда холодная едкая жидкость брызнула на рану.
Но, несмотря на боль, не мог не заметить, как осторожно обрабатывала его повреждения Астрид, как старалась не причинять ему лишних страданий.
Она похлопала рукой по стене в поисках кухонного полотенца и, найдя его, обмотала руку Зарека.
Держите руку поднятой. А я позвоню докто...
Нет! – резко оборвал он ее. – Никаких докторов!
Вы же ранены!
Ничего страшного. Поверьте мне.
В голосе его прозвучала какая-то странная нота; и еще сильнее, чем прежде, Астрид пожалела о том, что не видит сейчас его лица.
Вы порезались, потому что я вас толкнула?
Он промолчал.
Астрид попыталась включить свое шестое чувство, но безрезультатно. Она не ощущала Зарека. Совсем. Не могла даже сказать, здесь он – или она одна в комнате.
Никогда прежде шестое чувство ее не подводило.
Это сбивало с толку и пугало. Почему она не может его почувствовать?
Зарек!
Что?
Она едва не подпрыгнула, услышав его глубокий голос с греческим акцентом прямо у себя над ухом.
Вы мне не ответили.
Ну и что? Можно подумать, вам в самом деле интересно, каким образом я порезался!
Голос его начал отдаляться, он уходил от нее.
«Саша, куда он идет?»
«Обратно в гостиную».
Вслед за этим она услышала рычание в холле.
Да, как видишь, я вернулся! – пробормотал Зарек. – Между прочим, говорят, холощеные псы дольше живут. Да и с людьми ладят лучше.
«Может, на тебе проверим? Вот я тебя сейчас...»
«Саша!!»
«Что «Саша»? Он меня достал своими шуточками! И, между прочим, я не какой-нибудь паршивый пес!»
Выйдя в холл, Астрид наклонилась к волку и ласково потрепала его по голове.
«Я знаю».
Не обращая внимания ни на волка, ни на девушку, Зарек подошел к окну и раздвинул занавески. Час пополуночи. И за окном метет, как и три часа назад.
Черт побери! Так он никогда отсюда не выберется! Если бы метель утихомирилась хоть на несколько часов, за это время он успел бы добраться до леса. Разумеется, Оруженосцы, Джесс и Танат караулят его у хижины; но в лесу у него есть еще несколько безопасных укрытий, о которых никому не известно. В этих тайниках найдутся и оружие, и припасы.
Но сначала надо до них добраться.
Зарек!
Он испустил тяжкий вздох.
Ну что еще?!
Вовсе незачем на меня рычать! – неожиданно резко ответила она. Зарек удивленно приподнял бровь, не ожидая услышать от девушки подобный тон. – Это мой дом, и я хочу иметь представление, где вы находитесь и что делаете. Не хотите разговаривать – придется повесить на вас колокольчик!
При этих словах Зарек едва не рассмеялся – и сам поразился этому. Что за странный порыв! Зарек и смех – что может быть более несовместимо?
Попробуйте. С интересом посмотрю, что у вас из этого получится.
Вы всегда такой ворчун или просто не с той ноги встали?
Я всегда такой, детка. Привыкай.
Она подошла к нему вплотную. На этот раз, как показалось Зареку, нарочно, – чтобы его позлить.
А если я не хочу к такому привыкать?
Он резко развернулся.
Не доводи меня!
Ой, как страшно! – насмешливо протянула она. – И что дальше? Что-нибудь из репертуара невероятного Халка? [6]6
«Невероятный Халк» – американский научно-фантастический боевик (2008 г., режиссер – Л. Летерье, в главных ролях – Э. Нортон, Л. Тайлер и др.), снятый по комиксу «Марвел».
[Закрыть]«Лучше не серди меня – в гневе я тебе не понравлюсь»? – Она выпрямилась и бросила в его сторону высокомерный взгляд. – Извините, мистер Зарек, – не боюсь. Так что эти приемчики оставьте за дверью, а со мной извольте вести себя прилично.
Зарек слушал ее, словно громом пораженный. За последние две тысячи лет никто не осмеливался смеяться над его угрозами. Едва взглянув на него, все понимали: с этим человеком лучше не шутить!
Впрочем, она же его не видит.
Так или иначе, его затрясло от ярости. Ее насмешка вызвала к жизни слишком много горьких воспоминаний. О тех, кто не считался с его чувствами, кто в грош не ставил его самого.
Первое, в чем поклялся себе Зарек, став Темным Охотником: никогда, никогда больше он и пальцем не шевельнет ради того, чтобы завоевать чье-то уважение или привязанность!
Куда надежнее вселять в сердца страх.
И Астрид ощутила это чувство, когда Зарек приблизился к ней вплотную, прижал к стене, перегородив дорогу. Она не могла шевельнуться. Не могла даже вздохнуть.
До чего же он огромный и сильный!
Казалось, он окружал ее со всех сторон, – живая стена мощи и опасности. Огромный хищный зверь в человеческом обличье. Астрид понимала: он хочет ее напугать.
И это ему удалось!
Он к ней не прикасался, этого и не требовалось. Сама его близость вселяла леденящий ужас.
Склонившись, он прорычал ей прямо в ухо:
Послушай, детка, если тебе нужно сюсюкать, делай это со своим блохастым псом! А когда понадобится мужчина, позови меня!
Ответить она не успела: Саша бросился на Зарека.
Астрид ощутила резкое движение воздуха сбоку от себя; а затем Зарек с проклятием отшатнулся.
Инстинктивно пригнувшись, Астрид затаила дыхание и прислушивалась к звукам битвы. Она напрягала глаза и мозг, но разглядеть ничего не удавалось: ее окружала тьма, полная глухих ударов, рычания и проклятий.
Саша! – вскрикнула она.
В ответ что-то глухо шмякнулось о стену совсем рядом с ней.
Раздался странный тоненький визг – и все стихло.
В ужасе от того, что мог сделать Зарек с ее другом, Астрид опустилась на колени и нащупала на полу пушистое, безвольно обмякшее тело волка.
Саша! – дрожащими пальцами она ощупывала его в поисках ран.
Волк лежал неподвижно.
Сердце ее замерло от ужаса. Если Зарек что-то сделал с ее другом, она... она его прикончит своими руками!
Пожалуйста, пожалуйста, пусть с ним все будет в порядке...
Саша! – Прильнув к нему, она попыталась нащупать его мысли.
«Разорву! Клянусь, я его разорву на кусочки!»
Гневное рычание ворвалось в ее мозг, и Астрид едва не рассмеялась от облегчения. Хвала Зевсу, он жив!
Стянув с себя разодранную рубашку, Зарек стирал ею кровь с шеи, плеча и правой руки. Кровь лилась ручьем – у гребаного Тузика острые зубы!
Зарек едва сдерживал ярость. Столько ран в одной схватке он не получал уже... очень, очень давно. Если быть точнее, то со дня своей смерти – ни разу.
Со злобой он смотрел на багровую вспухшую плоть. Зарек ненавидел раны на своем теле.
Что ж, чертов пес об этом пожалеет!
Зарек жаждал крови. Волчьей крови.
Но гораздо больше, – если уж на то пошло, – человеческой. Один глоток сладкой девичьей крови усмирит его ярость, поможет вспомнить, кто он.
Только один укус...
В этот миг в ванную вбежала Астрид – и наткнулась прямо на него.
Зарек вздрогнул и издал какой-то невнятный стон, ошеломленный ощущением внезапной близости ее теплого нежного тела.
Астрид молча оттолкнула его от раковины и наклонилась в поисках аптечки.
А я думал, воспитанные девочки в таких случаях извиняются.
Я с тобой не разговариваю! – отрезала она.
Я тоже тебя люблю, детка.
Астрид бросила в его сторону гневный взгляд.
Да ты просто животное!
Зарек стиснул зубы. Да, разумеется. Для всех вокруг он – просто животное. Так было всегда, так будет и впредь. Что ж, ему уже поздно себя переделывать.
Гав-гав!
Негодующе фыркнув, Астрид направилась к дверям. Но остановилась на пороге.
Понятия не имею, кто ты такой и откуда взялся, но ничто не дает тебе права обижать других людей! Или зверей, если уж на то пошло! Саша просто защищал меня, а ты... ты просто скотина!
Зарек молчал. Страшные, невыносимые картины проносились в его мозгу, услужливо подброшенные памятью.
Горящая деревня.
Разбросанные повсюду тела.
Слабые, замирающие в прокопченном воздухе предсмертные стоны.
Ярость, немыслимая ярость – и жажда крови...
Зарек прикрыл глаза. Сердце его раздирала невыносимая боль. Он ненавидел эти воспоминания – ненавидел почти так же, как самого себя.
Ничего, рано или поздно наткнешься на кого-нибудь, кто научит тебя вести себя прилично! – закончила свою обличительную речь Астрид и вышла.
Да, конечно, – пробормотал он, скривив губы. – Вали к своему песику, принцесса. Ты ему так нужна!
А вот ему, Зареку, никто не нужен.
И так будет до конца его дней.
С этой мыслью он направился в спальню, где очнулся несколько часов назад.
Метель там или не метель, а ему пора отсюда сматываться.
Он натянул на голое тело куртку и застегнулся. Спина у куртки тоже разворочена выстрелом, так что ледяной ветер будет хлестать его по голой спине. Ну и ладно.
Он не замерзнет – он же бессмертный. Одевшись, он направился к дверям. Взглянул в сторону гостиной: там, у камина, Астрид склонилась над своим питомцем, гладила его и утешала.
Зарек смотрел на эту сцену, и в сердце его поднималась боль, на которую, казалось, он давным-давно уже не был способен.
Что ж, пора убираться из этого дома. И лучше уйти молча.
«Он уходит».
Астрид вздрогнула, когда в голове у нее послышался голос Саши.
«Как уходит? Куда?»
«Сейчас он у тебя за спиной, одетый, идет к дверям».
– Зарек!
Вместо ответа позади нее захлопнулась дверь.
