Текст книги "Танец с дьяволом"

Автор книги: Шеррилин Кеньон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

Глава 2

До Аляски оставался еще добрый час пути, когда у mpЗ-плеера сдох аккумулятор.

А как же иначе! Зареку всегда везет.

Теперь придется целый час слушать ворчание и жалобы пилота Майка – пожилого Оруженосца, недовольного своим заданием. Пассажирский отсек, где летел Зарек, – без окон, обитый стальными листами, надежно защищенный от солнечных лучей, – был отделен от кабины пилота целым футом прочной стали; но Зарек слышал все, что происходило в кабине, гак ясно, словно сидел на соседнем сиденье.

Это жутко его доводило. Но еще больше доставала теснота. Стоило пошевелиться – и он шмякался локтем или коленом о стенку. Но снаружи было светло, так что пришлось выбирать между тесной тюрьмой и верной смертью.

Сам не зная почему, Зарек отказался выбирать смерть.

Чертыхнувшись, он сдернул наушники, и в его уши ворвался ритмичный рокот винтов, вой свирепого зимнего ветра и голоса по рации, прерываемые треском помех.

– Ну что? Ты это сделал?

Зарек насторожился. Этот нетерпеливый мужской голос был ему незнаком.

Иметь сверхспособности удобно, но порой они чертовски раздражают. Слуху Зарека можно было позавидовать. Из своего бронированного отсека он прекрасно слышал, о чем идет речь в кабине.

О нем.

Точнее, о его безвременной кончине.

За убийство Зарека Майку предложили целое состояние. Все двенадцать часов пути из Нью-Орлеана Зарек гадал, какой способ изберет пилот: попытается ли открыть окна, чтобы его пассажира сожгло безжалостное солнце, или попросту отстегнет пассажирский отсек в надежде, что падение с высоты нескольких километров вышибет дух даже из бессмертного.

И на тот, и на другой случай у Зарека имелась в запасе парочка сюрпризов.

Однако Майк почему-то медлил.

Не-а, – проговорил он и без предупреждения бросил вертолет на левый бок, впечатав Зарека в бронированную стену. Зарек уже начал подозревать, что пилот выкидывает такие штуки просто ради развлечения.

Вертолет накренился в обратную сторону, но на сей раз Зарек был к этому готов.

Хотя, поверь мне, искушение было велико! Но, поразмыслив, я понял: не заслужил этот бешеный псих такой легкой смерти. Пусть с ним разделаются братья Кровавого Обряда – медленно и мучительно. Хотел бы я послушать, как этот выродок будет молить о пощаде – особенно после того, что он сотворил с этими ни в чем не повинными беднягами-копами!

На щеке Зарека задергался мускул – в такт быстрым, яростным ударам сердца. Ни в чем не повинными? Как же! Вспомнить только, как они на него набросились! Не будь он бессмертным – сейчас валялся бы в коме, а то и в могиле!

Снова чужой голос, прерываемый треском помех:

Я слышал от Оракулов, что Артемида выплатит Оруженосцу, который убьет Зарека, двойную премию. Прибавь к этому то, что обещал тебе за то же самое Дионис, – и... по-моему, только идиот откажется от такой награды.

Мне денег хватает. И не забудь: именно мне приходится терпеть выходки этого урода. Этот говнюк считает себя невесть каким крутым, вот посмотрим на его крутизну, когда ему голову отпилят!

В темном пассажирском отсеке Зарек закатил глаза. Фу-ты ну-ты! Да плевать ему на то, что о нем думает этот тип!

Много-много столетий назад он усвоил, что пытаться сблизиться с людьми бессмысленно.

Чем ближе к ним подойдешь, тем больнее тебя укусят.

Он сунул плеер в черную дорожную сумку. При этом снова ударился коленкой о стену и зашипел от боли. Скорее бы выбраться из этого летающего фоба!

Странно, что Совет не отправил за его головой Ника, – заметил незнакомый голос. – Ник провел с Зареком целую неделю – должно быть, теперь он просто мечтает его прикончить!

Майк фыркнул:

Они ему предложили. Но он отказался.

Почему?

Понятия не имею. Ты же знаешь Готье – он терпеть не может, когда им командуют. Не понимаю, как его вообще приняли в Оруженосцы. С ним никто, кроме Ашерона и Кириана, не умеет ладить.

Это уж точно. Этому парню лучше на зубок не попадаться – отбреет так, что жизни будешь не рад! Кстати, о работе: мне звонит мой Охотник. Так что пойду. А ты будь осторожнее с Зареком.

Не беспокойся: высажу его, а дальше не моя забота. Пусть братья Кровавого Обряда с ним разбираются. А я умотаю из Аляски быстрее, чем ты успеешь сказать «Румпельштильцхен»!

И рация со щелчком отключилась.

Зарек сидел неподвижно, прислушиваясь к дыханию пилота.

Итак, этот сукин сын решил его не убивать.

Как видно, за время полета Оруженосец отрастил себе если не яйца, то хотя бы мозги – и сообразил, что покушение на жизнь Охотника выйдет ему боком. За такую сообразительность Зарек, пожалуй, оставит его в живых.

Однако, чтобы выжить, Майку придется побегать!

И да помогут боги тем, кто явится сюда за его головой! На мерзлой земле Аляски Зарек непобедим. В отличие от других Охотников и Оруженосцев, у него за спиной – девятьсот лет тренировок на выживание в арктической глуши. Девять веков наедине с ледяной пустыней, не нанесенной ни на одну карту.

Не совсем, правда, наедине – раз в десятилетие Ашерон заглядывал сюда проверить, жив ли он еще. Но, если не считать этих редких визитов, Зарек был здесь совершенно один.

И кому-то еще непонятно, почему он превратился в «бешеного психа»!

Вплоть до последнего десятилетия он проводил долгие летние месяцы, когда смертоносное солнце не уходило с небес ни днем, ни ночью, запершись в своей хижине, без всякого контакта с внешним миром.

Ни телефона. Ни телевизора. Ни компьютера.

Только тишина, и одиночество, и стопка книг, которые он перечитывал, пока не выучил наизусть. И нетерпеливое ожидание осени, когда ночи станут долгими и Зарек сможет отправиться в Фэрбенкс, где есть магазины, открытые допоздна пивные и вообще идет какая-то жизнь.

Да ведь и Фэрбенкс вырос здесь всего полтораста лет назад, а до того многие столетия Зареку вообще не приходилось общаться с людьми.

Нескончаемые годы прожил он здесь совершенно один. Лишь изредка удавалось обнаружить вдали фигуры индейцев, но, заметив его, они бросались прочь, поскольку огромный белый человек с острыми клыками, обитающий в глуши лесов, пугал их до полусмерти. Достаточно им было взглянуть на его мощную фигуру в парке из шкуры мускусного быка – и они пускались наутек, вопя, что ужасный Иглаак пришел по их души. Суеверные дикари придумали ему имя и сложили о нем свои легенды.

Что еще? Порой навещали его ищущие приключений даймоны – из тех, кто желал похвастаться дружкам, что выстоял в схватке с безумным Темным Охотником. К несчастью, их интересовали не разговоры, а битвы, так что встречи с ними были очень недолгими. Несколько минут драки – и снова Зарек оставался один, среди снегов, в обществе волков и медведей.

Не оборотней, нет, – самых обычных зверей.

Из-за магнитных и электрических полей, создаваемых северным сиянием, никто из народа Катагари не заходил так далеко на север. По той же причине частенько выходила из строя электроника и спутниковые антенны, так что даже сейчас, в наши дни, Зарек порой был отрезан от внешнего мира. И каждый раз одиночество становилось для него пыткой. Может быть, зря он не позволил себя убить?

Но, сам не зная почему, Зарек продолжал держаться за жизнь. Еще один год. Еще одно лето.

Еще один день без Интернета.

Выживать Зарек научился. Жаль только – не умел ничего, кроме этого.

Он вздохнул, вспомнив Нью-Орлеан.

Как же полюбился ему этот город, полный огней, жизни, тепла! Город, в воздухе которого витает смесь причудливых ароматов, на каждом повороте перед тобой открывается новый вид, из распахнутых окон и дверей доносятся музыка и смех! Интересно, понимают ли нью-орлеанцы, как им повезло? Знают ли, как завидна их участь?

Но для него все это позади. Оказавшись на свободе, Зарек, естественно, натворил там дел, – и теперь нечего и надеяться, что Артемида или Ашерон еще хоть раз подпустят его к людям.

Он приговорен к вечному заключению. Можно, конечно, надеяться, что со временем и Аляска станет густонаселенным штатом, но, учитывая суровый северный климат, с той же вероятностью его отправят на Гавайи.

С этой мыслью он принялся распаковывать свое зимнее снаряжение. Когда они прилетят, будет раннее утро – еще темно, но недалеко до рассвета. Ему придется поспешить, чтобы укрыться в своей хижине до восхода солнца.

Зарек смазал лицо и руки вазелином, натянул кожаный, с меховой подстежкой комбинезон, черный свитер с высоким воротом, поверх всего этого – длинную парку из шкуры мускусного быка и влез в высокие зимние сапоги. Тем временем вертолет начал снижаться.

Зарек машинально потянулся к сумке, набитой разнообразным оружием. Много лет назад он научился не выходить из дома без средств самозащиты. Аляска – суровая страна, особенно для отшельника-одиночки: никогда не знаешь, когда дорогу тебе пересечет опасный хищник – или что-нибудь похуже.

Давным-давно Зарек поклялся себе, что станет самым опасным хищником северных лесов.

Едва они приземлились, Майк заглушил мотор. Подождал, пока перестанут вращаться лопасти, вылез из кабины, вполголоса ругая холод, открыл дверь пассажирского отсека и посторонился, чтобы дать Зареку выйти. Лицо его исказилось злорадной ухмылкой.

– Добро пожаловать домой! – ядовито проговорил он. Зарек видел: сукин сын наслаждается мыслью, что Оруженосцы Кровавого Обряда скоро доберутся до Охотника и предадут его страшной смерти.

Зарек этого тоже ждал с нетерпением. Но по другой причине.

Майк переминался на снегу, согревая руки дыханием.

– Ну, как, ничего не изменилось, пока тебя не было?

Конечно, нет. Здесь никогда ничего не меняется.

Зарек поморщился – даже в темный предрассветный час ему резала глаза белизна снежной равнины – и, опустив защитные очки, вышел из вертолета. Закинув сумку на плечо, двинулся по хрусткому снегу к отапливаемому гаражу, где неделю назад оставил свой снегоход, сделанный по личному заказу «Ски-Доо Эм-Экс Зет Рев».

Да уж, здесь все как было: убийственный мороз, пронзительный ледяной ветер, от которого мгновенно защипало лицо и руки. Зарек стиснул челюсти: не слишком удобно стучать зубами, когда у тебя острые клыки.

Добро пожаловать домой.

Майк уже зашагал обратно к дверям кабины пилота, когда Зарек повернулся к нему.

Эй, Майк! – позвал он, и голос его звучно разнесся в ледяном безмолвии.

Майк остановился.

Румпельштильцхен! – негромко проговорил Зарек – и швырнул под вертолет гранату.

Грязно выругавшись, Майк бросился бежать по сугробам прочь от вертолета, надеясь добраться до какого-нибудь укрытия.

В первый раз за долгое, очень долгое время Зарек усмехнулся, слушая, как хрустит снег под сапогами разъяренного Оруженосца.

Вертолет взорвался в тот миг, когда Зарек добрался до снегохода. Перекинув длинную, обтянутую кожаными брюками ногу через черное седло, он наблюдал, как разлетается на куски «Сикорски» стоимостью в двадцать три миллиона долларов.

Зарек всегда обожал фейерверки. Что за зрелище – не уступает северному сиянию!

Майк сыпал проклятиями и прыгал на месте, словно рассерженный мальчишка, видя, как его летучий корабль, сделанный на заказ в одном экземпляре, гибнет в пламени.

Зарек завел мотор и подъехал к Майку. Впрочем, сначала бросил еще одну гранату – в гараж, чтобы Оруженосец не вздумал укрыться там от холода.

Не выключая мотор, он опустил шарф, защищающий лицо, и крикнул, перекрывая рев снегохода:

Город в четырех милях отсюда. Вон там! – И указал на юг. Затем бросил Майку тюбик вазелина: – Смажь губы, чтобы не потрескались.

Зря я тебя не прикончил! – прохрипел Майк.

Вот именно. – Зарек повернул зажигание и снова закрыл лицо шарфом. – Да, если по дороге встретишь волков, имей в виду, это не катагари на охоте, это самые настоящие волки! Охотятся стаями: слышишь одного – значит, где-то рядом еще десяток. Мой тебе совет: лезь на дерево и жди, когда им надоест тебя караулить. И молись, чтобы не появился медведь и не полез за тобой!

Он развернул машину и помчался на северо-восток, где через триста акров дремучего леса стояла его хижина.

Быть может, ему следовало раскаиваться в том, как он поступил с Майком. Но Зарек не раскаивался. Оруженосец получил хороший урок. В следующий раз, когда Артемида или Дионис сделают ему выгодное предложение, трижды подумает, прежде чем отказаться!

Зарек вывернул запястье, до предела ускоряя снегоход, мчащийся по сугробам. Путь неблизок, а время его на исходе.

Скоро рассвет.

Надо было вместо «Эм-Экса» взять «Мак» – он быстрее. И плевать на то, что «Эм-Экс» ему больше по вкусу!

Зарек устал, замерз и проголодался; а еще, как это ни странно, хотел поскорее вернуться в привычную среду.

Оруженосцы хотят выследить его и казнить? Прекрасно. По крайней мере, он предупрежден.

А кто предупрежден, тот вооружен, – и судьба вертолета наглядно это доказала.

Хотят взять его живым? Что ж, пожелаем им удачи. Она им понадобится, и одной удачей они не обойдутся!

Злорадно предвкушая схватку, он мчался на снегоходе по мерзлой пустыне.

Перед самым рассветом Зарек достиг своей отрезанной от мира хижины. Пока его не было, выпал снег, и дверь в его жилище завалило сугробами. Зарек завел машину в сарай, служивший ему гаражом, укрыл ее брезентом. Хотел включить подогрев для мотора – и вдруг обнаружил, что в розетке, обслуживавшей подогреватели для «Эм-Экс» и «Мака», нет электричества.

Зарек яростно выругался. Вот черт! Мотор «Мака», разумеется, давно замерз – и, если не позаботиться об «Эм-Экс», то же случится и с ним.

Зарек бросился наружу, чтобы, пока над холмами не встало солнце, проверить генераторы. Так и есть – замерзли оба!

Снова выругавшись, он со всех сил саданул по генератору кулаком.

Благ цивилизации ему в ближайшее время не видать. Придется обойтись печуркой и дровами.

– Отлично! – проворчал Зарек. Сегодня ему предстоит спать на холодном полу хижины. Что ж, не в первый раз – и определенно не в последний.

Но сегодня это было особенно тяжко – ведь за неделю он успел привыкнуть к мягкому нью-орлеанскому климату. Там было так тепло, что спал он вообще без подогрева.

Ох, как же его тянет обратно в Нью-Орлеан!

Вспомнив, что до рассвета осталось всего ничего, он поспешил назад к снегоходу и укутал мотор паркой, чтобы как можно дольше не давать ему остыть. Затем взял с сиденья сумку и, достав оттуда инструменты, принялся откапывать дверь.

Наконец он вошел – пригнувшись, ибо потолок в хижине был так низок, что, выпрямляясь во весь рост, Зарек доставал до него макушкой. И еще приходилось следить за тем, чтобы вентилятор под потолком не снес ему голову.

Низкие потолки в аляскинском климате – необходимость. Здесь нет ничего дороже тепла; и безумное расточительство – позволять, чтобы драгоценный теплый воздух поднимался вверх и скапливался где-нибудь под потолком в десять футов высотой!

Не говоря уж о том, что девятьсот лет назад, когда его сюда сослали, у него не было времени возводить себе дворец. Работал он второпях, днем прячась в наскоро вырытой берлоге, а по ночам строя свое убежище.

Дом, гребаный дом...

Зарек бросил сумку возле печи. Захлопнул за собой дверь, нащупал в темноте и задвинул огромный старозаветный деревянный засов – необходимая предосторожность против диких зверей, которым вздумается заглянуть к нему в гости.

Протянув руку к бревенчатой стене, он нащупал на полке фонарь и коробок спичек. Хотя зрение Темного Охотника приспособлено к ночным условиям, в полной темноте даже Зареку приходилось передвигаться ощупью. А в избушке, когда он закрыл дверь, воцарилась непроглядная тьма.

Зарек зажег фонарь и, поежившись от холода, осмотрел свои владения. Все здесь было ему знакомо, как свои пять пальцев. Каждая книжная полка на стенах сколочена его руками, каждая причудливая резная завитушка на полках – вырезана им самим в томительные дни полярного лета.

Обстановка здесь была скромной, даже скудной – много мебели ему не требовалось. Два шкафа, один для еды, другой для одежды. Стол, стул, книжные полки да тумбочка для телевизора. Еще в своей смертной рабской жизни Зарек привык обходиться немногим.

Внутри царил страшный холод. Даже сквозь шарф пробивались облачка пара от его дыхания. Зарек тяжело поморщился, взглянув на компьютер и телевизор – оба наверняка замерзли, и, прежде чем включить, их придется отогревать.

Остается лишь надеяться, что влага не попала внутрь.

Ладно, не хватало сейчас еще и об этом беспокоиться! Зарек двинулся к шкафу, где хранил припасы – только консервированные. Он уже давно выяснил, что запах свежей еды привлекает волков и медведей: они начинают бродить вокруг его хижины и напрашиваться на обед. Какой смысл убивать бедолаг только за то, что они хотят есть и не скрывают этого?

Зарек достал из шкафа банку свинины с бобами и консервный нож. Сев на пол, принялся открывать банку. Во время тринадцатичасового перелета из Нью-Орлеана на Аляску Майк его не покормил – сказал, мол, не хочет рисковать, боится случайно подставить Зарека под смертоносные солнечные лучи.

На самом деле, конечно, просто из вредности.

Что ж, Зареку не привыкать. И в смертной жизни, и после смерти ему не раз случалось голодать.

– Ах ты, черт! – пробормотал он, открыв банку и обнаружив, что ее содержимое превратилось в ледышку. Потянулся было за топориком, но махнул рукой. Не настолько он проголодался, чтобы жрать леденцы из свинины с бобами.

Тяжело вздохнув, он распахнул дверь и вышвырнул банку на улицу.

Торопливо захлопнув ее, чтобы не дать просочиться солнечному свету, Зарек пошарил в сумке, извлек оттуда мобильник, плеер и ноутбук. Телефон и плеер сунул в карманы штанов, чтобы согреть их своим телом и предохранить от замерзания. Ноутбук отложил – сначала надо растопить печь.

В углу рядом с печкой лежала груда резных деревянных фигурок – резьбой по дереву Зарек спасался от скуки в долгие летние дни. Пригоршню этих фигурок он теперь взял для растопки, открыл железную дверцу печи...

И замер, словно громом пораженный.

Пока его не было, в хижине появились жильцы. В печурке вывела потомство серебристая норка! Она уставилась на него блестящими темными глазами, оскалила зубки и зло зашипела, предупреждая, чтобы он не трогал троих ее голеньких и слепых малышей.

Зарек оскалился в ответ.

Чтоб тебя! – пробормотал он.

Видимо, норка забралась в хижину через печную трубу. В доме было еще тепло, и мамаша решила, что это самое подходящее место для детской...

Эх! Хоть бы друзей с собой привела – штук пятьдесят на шубу!

Норка протестующе взвизгнула.

Тяжело вздохнув, Зарек осторожно прикрыл дверцу и бросил растопку обратно в угол. Он, конечно, сукин сын, но не настолько. Он бессмертный и как-нибудь переживет холод; а вот мать с детьми не переживут, это точно.

Спрятав ноутбук у себя на груди под паркой, чтобы не замерз, Зарек побрел в дальний угол, где валялся его спальный мешок. Уже укладываясь, подумал о том, что можно лечь внизу – там теплее.

Но, чтобы открыть замаскированный спуск в подземелье, придется двигать печь, снова тревожить семейство норок... Ладно, не стоит.

Дни в это время года коротки. До заката всего несколько часов. А к холоду он за эти столетия привык.

Как только стемнеет, он отправится в город за припасами и новым генератором... Зарек натянул на себя гору одеял, прикрыл глаза, глубоко вздохнул.

«Спасибо тебе, Зарек!»

Зарек стиснул зубы. В голове у него прозвучал голос Саншайн Раннинвулф, перед глазами всплыло ее лицо и фигура. Нежный румянец на смуглых щеках, сияющие темно-карие глаза, роскошное тело, столь непохожее на костлявые тела модных моделей...

Саншайн была невероятно соблазнительна. Зарек, с тех пор как только увидел ее, думал только об одном: склониться к ее шее, дотронуться до нее сначала губами, потом клыками, узнать, какова эта красавица на вкус.

Почему, спрашивается, он этого не сделал? Почему проворонил свой шанс? Зарек не сомневался: воспоминание о крови Саншайн согрело бы его этим холодным утром.

Впрочем, он только и делает, что жалеет о прошлом – и о том, что сделал, и о том, что упустил.

И снова его мысли вернулись к ней...

Саншайн появилась в его нью-орлеанской квартире за несколько часов до отъезда, когда он ждал Ника, чтобы ехать с ним на аэродром.

Ее черные волосы были заплетены в косу, а глаза лучились теплом. Зарек не помнил, чтобы кто-нибудь прежде смотрел на него так ласково.

– Я ненадолго. Не хочу, чтобы Тейлон, проснувшись, не нашел меня рядом. Но, прежде чем ты улетишь, хочу поблагодарить за все, что ты для нас сделал!

Зарек сам не мог понять, зачем помог им. Почему взбунтовался против Диониса и вступил с ним в борьбу, узнав, что бог хочет погубить Тейлона и его возлюбленную.

Ради их счастья Зарек обрек себя на верную смерть.

И вот что самое странное: вчера, когда он смотрел в ее лучистые глаза, ему почему-то казалось, что дело того стоило.

«Посмотрим, что ты запоешь, – мысленно одернул он себя, – когда сюда явятся Оруженосцы и подожгут твою хижину с четырех сторон!»

И напоследок, перед тем, как провалиться в сон, он подумал: «Что ж, тогда хоть перед смертью погреюсь!»

Зарек не знал, сколько проспал; но, когда он проснулся, снаружи было уже темно.

Что ж, сказал он себе, будем надеяться, снегоход не успел замерзнуть. Иначе придется пилить по сугробам пешком.

Повернувшись, он поморщился от боли. Оказывается, он лежал на ноутбуке! А в место пониже спины чувствительно впивались плеер и мобильный телефон.

Дрожа от леденящей стужи, Зарек заставил себя подняться, достал из шкафа еще одну парку. Одевшись потеплее, он отправился в свой сарай-гараж. Здесь положил ноутбук, плеер и мобильник в рюкзак, закинул его за плечи, оседлал снегоход и завел мотор.

К счастью, машина завелась сразу. Аллилуйя! Быть может, к Зареку вернулась удача? В самом деле, ведь никто не поджарил его, пока он спал; да и бензина достаточно, чтобы добраться до Фэрбенкса, где он сможет поесть горячего и перемолвиться с кем-нибудь хоть парой слов.

Благодарный судьбе за ее скромные милости, Зарек развернул снегоход и помчался по сугробам на юг, к цивилизации.

Против сугробов он не возражал – главное, чтобы было куда ехать!

В город Зарек прибыл вскоре после шести.

Припарковал машину возле дома Шерон Паркер, в нескольких минутах ходьбы от центра. С Шерон он познакомился десять лет назад – поздним вечером на безлюдной проселочной дороге на задворках Фэрбенкса.

У нее сломалась машина, а мороз стоял лютый, градусов под шестьдесят. Шерон вместе с семимесячной дочкой куталась в одеяла и рыдала, ожидая неминуемой смерти.

Дочь Шерон заболела астмой. После тяжелого приступа мать повезла малютку в больницу, но там отказались принимать ребенка, узнав, что у матери нет ни страховки, ни денег на лечение.

Их отправили в благотворительную клинику, расположенную за городом. Разыскивая ее, Шерон заблудилась.

Зарек отвез их обратно в больницу и оплатил лечение девочки. Из разговора в приемном покое он узнал, что Шерон – мать-одиночка, из-за болезни дочери вынуждена была оставить работу официантки в кафе, что у нее нет денег даже на оплату жилья.

И тогда он предложил Шерон сделку. В обмен на дом, новый автомобиль и приличное денежное содержание она принимает его у себя в гостях, кормит домашними ужинами, дает угощение с собой и болтает с ним о разных пустяках.

Ах да, чуть не забыл: летом, когда темное время суток составляет полчаса в день и он не может носу высунуть из дому, Шерон время от времени приезжает к нему и оставляет на пороге книги и прочее, что он заказывает ей в городских магазинах. Сделка оказалась, пожалуй, самой выгодной в его жизни.

Она ни о чем его не спрашивала, даже о том, почему он не выходит из дома в летние месяцы. Если и удивлялась, то про себя, рот держала на замке. Дареному коню в зубы не смотрят: он обеспечил безбедную жизнь ей и ее дочери – и Шерон готова была смириться с любыми чудачествами своего нового знакомого.

Зарек тоже честно выполнял свою часть сделки: не пил ее крови и не лез в ее жизнь. Чисто деловые отношения.

– Зарек!

Заглушив мотор, Зарек поднял голову. Шерон распахнула дверь своего опрятного домика и смотрела на него. Пока его не было, она постриглась – пышные темно-каштановые волосы теперь едва доходили ей до плеч.

В черном свитере и джинсах Шерон казалась тонкой, как тростинка. Теперь, как и десять лет назад, она была очень привлекательна, и любой нормальный парень на месте Зарека не упустил бы случая за ней ухлестнуть. Года четыре назад она сама ясно дала понять: если он хочет чего-то большего... она не против, о нет, совсем не против!

Но Зарек отказался.

Не хотел, чтобы кто-то подходил к нему вплотную. А у женщин есть один мерзкий предрассудок: секс они почему-то считают поводом для близкого знакомства.

В отличие от Зарека. Для него секс – это... ну, просто секс. Проявление основного инстинкта. Одна из физиологических потребностей: есть, пить, спать – и трахаться. Черт возьми, не приглашаем же мы на свидание бифштекс перед тем, как отправить его в желудок!

Так почему женщинам обязательно нужно выслушать заверения в любви перед тем, как раздвинуть ноги?

Этого Зарек не понимал.

И не собирался спать с Шерон, опасаясь, что это может все осложнить и испортить.

Зарек, это ты?

Опустив шарф, он крикнул:

Да, я!

Зайдешь?

Через пару минут. Надо кое-что купить.

Шерон кивнула и исчезла за дверью.

Зарек направился вниз по улице, к «Универмагу Фрэнка» – магазину, полному всевозможных полезных штучек, в том числе, что особенно важно, разных электронных устройств. Были там и генераторы. К сожалению, от услуг Фрэнка скоро придется отказаться: Зарек ходит сюда уже пятнадцать лет, и как ни туповат старина Фрэнк, он уже начал замечать, что его странный покупатель не стареет.

Рано или поздно заметит это и Шерон, и Зареку придется расстаться с единственным островком тепла в этом насквозь промерзшем мире. Вот в чем недостаток бессмертия: рано или поздно приходится разрывать связи, иначе люди поймут, что с тобой что-то не так. Много раз Зарек просил Совет, чтобы ему выделили Оруженосца для личного обслуживания и защиты, и каждый раз Совет отказывал в этой просьбе.

Судя по всему, репутация Зарека была такова, что Оруженосцы не соглашались работать с ним ни за какие деньги.

Ну и пошли они все!.. Ему никто не нужен.

Зарек вошел в магазин и остановился, чтобы снять перчатки и размотать шарф. За прилавком было пусто; из подсобки доносился голос Фрэнка, что-то втолковывавшего своему помощнику.

– Вот что я тебе скажу, парень! – прислушавшись, различил Зарек. – Плевать мне на то, какой у него жуткий вид и как ты его боишься, пока он платит! Понял? Да, он странный тип, что и говорить, – но этот странный тип уже оставил у меня в магазине целое состояние! Так что изволь ему улыбаться и...

Тут оба они вышли из подсобки – и, увидев Зарека, Фрэнк остановился как вкопанный.

Зарек понимал, почему хозяин универмага пялится на него с таким изумлением. В таком виде – без серебряной серьги в ухе, без стальных когтей на левой руке и, главное, без бороды – торговец его еще не видел.

Зарек прекрасно знал, как выглядит без бороды, – и старался об этом лишний раз не вспоминать. По счастью, видеть свое лицо ему уже очень давно не приходилось. Охотники видят свое отражение лишь в том случае, если сами этого захотят.

У Зарека такого желания не возникало.

Наконец пожилой хозяин универмага улыбнулся – вежливо, но не слишком радостно. Вообще-то жители Фэрбенкса дружелюбны даже к чужакам; но от Зарека они, как правило, старались держаться подальше. Почему-то.

Не умеет он нравиться ближним.

Чем могу вам помочь? – спросил Фрэнк.

Зарек бросил взгляд на его помощника – мальчишку, исподтишка опасливо его рассматривавшего.

Мне нужен новый генератор.

Фрэнк задумался, поцокал языком. Зарек уже знал, что услышит дальше:

Генератор... м-да... с генератором, понимаете ли, есть одна проблемка...

Ну, разумеется! Вечная история: что бы ни понадобилось Зареку в магазине – с этим всегда оказывалась «проблемка». Что в переводе на человеческий язык означало: надо доплатить.

Фрэнк поскреб лохматые седые бакенбарды:

Видите ли, в чем штука: генератор-то у нас только один остался, да и тот обещан семье Уоллаби...

Да-да, конечно.

Зарек слишком устал, чтобы играть в эти игры. Сейчас он готов был заплатить сколько угодно, лишь бы в доме появилось электричество.

Отдайте его мне. Доплачу шесть штук.

Фрэнк нахмурился и, оставив в покое бакенбарды, залез пальцами в бороду:

Тогда, видите ли, проблемка будет уже у меня – Уоллаби очень просили оставить генератор за ними...

Десять штук, Фрэнк. И еще две, если доставишь его к дому Шерон в течение часа.

Фрэнк просиял:

Тони, ты слышал, что сказал этот господин? А ну-ка быстренько на склад за генератором! – Теперь старик смотрел на Зарека почти по-дружески. – Что-нибудь еще?

Зарек покачал головой и вышел.

Сутулясь под пронзительным ветром, быстрым шагом он двинулся к домику Шерон.

Постучал в дверь, затем толкнул ее плечом и вошел. Странно: гостиная была пуста. Не слышно даже голоса Трикси, дочки Шерон. Обычно в это время дня девчонка со смехом и визгом носится по дому, и матери приходится не раз прикрикнуть, чтобы пристроить ее к какой-нибудь домашней работе...

На миг пришла мысль: его выследили Оруженосцы. Да нет, быть не может! О Шерон не знает никто – ни в Совете, ни среди других Охотников. С ними со всеми Зарек не в тех отношениях, чтобы распространяться о своих личных делах.

Эй, Шерон! – позвал он. – Ты где?

Шерон медленно вышла из кухни.

Ты вернулся!

Дурное предчувствие охватило Зарека. Что– то не так. Почему она так напряжена?

Да, а что? Надеюсь, я не помешал свиданию?

И тут он услышал. Дыхание мужчины на кухне, а миг спустя – тяжелый звук мужских шагов.

Мужчина вышел из кухни плавным, пружинистым шагом – походкой хищника, терпеливо выслеживающего добычу посреди необъятной саванны.

Он остановился у Шерон за спиной. На дюйм ниже Зарека, в потрепанной ковбойской куртке. Длинные каштановые волосы собраны в хвост на затылке, лицо словно скроено из острых углов. Взгляд холодный, оценивающий. Едва их взгляды встретились, Зарек понял: он в ловушке.

Это Темный Охотник.

Единственный из тысяч Темных Охотников, знающий его секрет...

Зарек проклял собственную глупость.

Темный Охотник кивнул в знак приветствия.

Вот и свиделись, Зет, – проговорил он. Густой южный выговор был слишком хорошо знаком Зареку. – Выйдем-ка на крылечко, перебросимся парой слов.

Задыхаясь от ярости, Зарек переводил взгляд с Охотника на Шерон и обратно. Джесс по прозвищу Закат – единственный за все эти две с лишним тысячи лет, кому он решился открыть душу.

С ослепительной ясностью он понимал, зачем Закат здесь.

Он один знает Зарека. Знает его привычки, вкусы, увлечения.