Текст книги "Танец с дьяволом"

Автор книги: Шеррилин Кеньон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Астрид остановилась, завертела головой, пытаясь понять, откуда он донесся.

Сбоку от нее захрустел снег, видимо, это Закат. Саша подбежал и уткнулся теплым носом ей в руку.

Кто же кричал?

И вдруг прогремел взрыв.

Астрид упала на колени и схватилась за Сашу, чтобы увидеть, что происходит.

Ее дом взорвался. Пламя взметнулось к небесам, сливаясь с северным сиянием. Обломки досок и мебели разлетались во все стороны.

А затем из пламени вышел Танат. Целый и невредимый.

Без единого пятнышка на одежде. Жуткое зрелище. Зарек выругался:

Черт бы тебя побрал! Как же тебя убить?

Танат не ответил. Молча он целеустремленно приблизился к Зареку, занес руку для удара. Тот увернулся, пригнувшись, и нанес ответный удар.

Закат двинулся к Астрид.

Тебе лучше...

Закончить он не успел, она бросилась бежать.

Саша, фас! – крикнула она на бегу.

«Черта с два! – рявкнул Саша. – Охранять тебя я еще готов, но спасать этого психопата от любимчика Артемиды... Его же нельзя убить! Я его и поцарапать не смогу! А вот он меня... А знаешь, что бывает с ранеными волками? Их пристреливают!»

Астрид была в ужасе. Она ничего не видела – лишь слышала тяжелое дыхание дерущихся мужчин, проклятия и глухие звуки ударов.

Кто-то схватил ее и повалил наземь, прикрыв своим телом. Она завизжала.

Замолчи! – рявкнул Зарек.

Он перекатился по снегу вместе с ней, затем поднял ее и подтолкнул вперед.

Что происходит? – крикнула она на бегу.

Ничего особенного, – слегка задыхаясь, ответил Зарек. – Какой-то неуязвимый ублюдок очень хочет меня прикончить. А тебе здесь делать нечего. – Он отпустил ее. – Джесс, увези ее отсюда!

Не могу.

Зарек скривил губы. Он с удовольствием врезал бы Джессу, если бы не был уверен, что это фатально отразится на его собственных силах.

Все, что ему оставалось, – повернуться лицом к Танату, который гнался за ним по пятам.

В чем дело, Зарек? Испугался смерти?

Зарек подтолкнул Астрид к Джессу.

Смерть не страшна. Жизнь – гораздо страшнее.

Танат на миг остановился, эти слова застали его врасплох.

Этого Зарек и добивался! Выхватив из ножен кинжал, предназначенный для убийства даймонов, он бросился вперед и вонзил свое оружие в самую середину груди Таната, туда, где у каждого даймона находится чернильно-черное пятно. Это пятно – печать, удерживающая в плену похищенные ими человеческие души. Стоит взломать печать, и души обретают свободу, а их похититель рассыпается в прах.

Но сейчас это не сработало!

Танат спокойно вытащил кинжал из своей груди. Рассмеялся.

– Неужели ты забыл, Темный Охотник? Я ведь не даймон. Я был аполлитом, пока не встретился с тобой.

Зарек нахмурился.

Танат схватил его за ворот.

Помнишь, как ты убил мою жену? Помнишь, как сжег мою деревню?

В мозгу заметались воспоминания. Разоренная деревня, трупы...

Стоп! Кажется, он что-то вспомнил!

Там был непобедимый даймон! Но не этот. Не тот, что стоит сейчас перед ним.

Горящие красные глаза...

Что же это было? Почему он не помнит?

Мысли его перенеслись в Нью-Орлеан.

К...

Почему же он не может вспомнить?

Вот он на заброшенном складе с Саншайн Раннинвулф и двумя богами. Вот отвечает Дионису и Камулу, чтобы подтерли себе задницу своими приказами. А следующее, что он помнит, – как, не желая больше слушать упреки Ашерона, разворачивается и исчезает в толпе.

И снова – клочки и обрывки воспоминаний: словно картины, лишь на мгновение озаренные ударом молнии.

Он видел кого-то...

Но кого?

Ашерона? Или, быть может, самого себя?

Зарек скрипнул зубами.

А, черт с ними! Сейчас его волнует лишь одно воспоминание. О том, что рядом с ним – чудовище, мечтающее его убить.

Он пнул Таната в пах.

Даймон сложился пополам.

Что скажешь? Живой или мертвый, а яйца все-таки болят, а?

Даймон в ответ прошипел что-то нецензурное.

Обоими кулаками Зарек что было силы саданул его по спине.

Эй, есть у кого-нибудь предложения, как прикончить этого парня?

Джесс покачал головой:

Взрывчатки я с собой не захватил. Может, у тебя фанаты найдутся?

С собой нет.

Танат выпрямился.

А теперь, Охотник, ты умрешь!

Ты первый!

Зарек бросился на него – и, сцепившись, враги покатились по снегу.

В какой-то миг Танат оказался сверху. Приподнявшись, он разорвал на груди Зарека рубашку. Зарек мгновенно понял, что он ищет, – метку-клеймо, о которой говорил Джесс!

Сюрприз, сюрприз! Что, урод, мамочка тебя не предупредила?

Вдалеке послышались голоса Джесса, уговаривавшего Астрид уйти отсюда подальше – она решительно отказывалась, – лай, повизгивания Саши и рев мотора.

Машина быстро приближалась. В тот самый миг, когда Зареку удалось вывернуться из хватки Таната, из-за деревьев вылетел снегоход.

Ложись!

Голос был Зареку незнаком. В обычной ситуации он бы ни за что не подчинился, но сейчас, черт побери, ему смертельно надоел даймон, который раз за разом надирает ему задницу.

Он упал на землю и перекатился, уйдя с пути бешено мчащегося зеленого снегохода. На нем восседал человек, одетый во все черное; лицо его скрывал черный шлем. Он остановился и поднял ракетницу.

Вспышка пламени прорезала тьму, ударила Таната в грудь, заставив даймона отлететь метров на десять.

Как ты посмел меня предать! – взревел Танат. – Ведь ты – один из нас!

Незнакомец спрыгнул со снегохода и зашагал туда, где лежал Зарек, на ходу перезаряжая ракетницу.

Вот именно, – горько ответил он. – Ты бы вспомнил об этом прежде, чем прикончить Бьерна. – Незнакомец снова выстрелил – и Танат вновь отлетел на несколько метров. – Он был единственным Охотником, которого я хоть как-то терпел.

Протянув руку, он помог Зареку подняться. Затем снял шлем и протянул ему.

Бери женщину и уматывай отсюда. Быстро.

Зарек взглянул ему в лицо. Золотистые волосы, неестественное совершенство черт. Он сразу его узнал.

Единственный Охотник, которого другие ненавидят даже больше, чем его самого.

Спаун?

Охотник-аполлит кивнул.

Беги, – проговорил он, передергивая затвор своего оружия. – Только я могу его задержать. Но убить и у меня не выйдет. Ради Аполлона, кто-нибудь, достучитесь до Ашерона, сообщите ему, что Дневной Убийца вышел на охоту!

Зарек бросился к Астрид.

Не уйдешь! – взревел Танат.

И Зарек увидел, как из его руки вырвалась молния. Повинуясь инстинкту, он бросился в сторону – и сумел увернуться. Но молния обожгла волка Астрид.

Зверь взвыл... и мгновенно превратился в человека, а затем снова в волка.

Зарек замер, сообразив, что друг Астрид – оборотень-катагари.

Почему катагари охраняет слепую? И что им обоим нужно от Темного Охотника?

– Саша! – воскликнула Астрид.

Джесс метнулся к катагари, а Зарек бросился к Астрид.

Твоего дружка задело, принцесса.

На ее лице отразился страх.

Как он?

Зарек подтолкнул Астрид к Джессу, но тут же чертыхнулся, сообразив, что Джесс не сможет доставить в безопасное место одновременно и девушку, и раненого оборотня. Получив энергетический удар, катагари некоторое время непроизвольно меняют облик.

Джесс с трудом втащил человека-волка в свой «Бронко» и помчался прочь.

Зарек надел на Астрид шлем.

Что ж, принцесса, похоже, мы с тобой остались вдвоем. Не сомневаюсь, ты предпочла бы компанию даймона.

Астрид ответила не сразу, ее поразили горечь и ненависть, звучащие в голосе Зарека.

Я верю тебе, Зарек, – наконец ответила она.

Ну и напрасно!

Он взял ее за руку и повел прочь от звуков битвы.

Грубо толкнул на сиденье снегохода.

Она ожидала, что они поедут прочь, но вместо этого, судя по звукам, Зарек помчался туда, где продолжалась драка.

Она инстинктивно прикрыла лицо руками, почувствовав, как что-то пронеслось мимо нее.

Сюда, быстро! – крикнул Зарек.

Что-то тяжело упало на соседнее сиденье; снегоход развернулся и понесся в обратную сторону. Сердце Астрид отчаянно билось; она гадала, что еще случится.

Снегоход затормозил. Она ощутила движение – кто-то встал с сиденья. Руки Зарека по-прежнему обнимали ее, и Астрид предположила, что это, должно быть, Спаун.

Спасибо, – проговорил Спаун. – Вот уж не ожидал, что Зарек из Мезии явится мне на выручку!

А я не ожидал увидеть, что даймон нападет на своего. Квиты?

Я никогда не был даймоном, римлянин! – гневно прорычал Спаун.

А я, мать твою, никогда не был римлянином!

Спаун коротко рассмеялся:

Вот и поквитались.

Астрид почувствовала, что Зарек позади нее поворачивается на сиденье.

Да, поквитались. – Зарек, по-видимому, смотрел в ту сторону, откуда они приехали. – Ты не знаешь, что это за тварь за нами гонится?

Представь себе Терминатора, посланного Артемидой. Это будет довольно близко к истине.

То есть как?

 
У нашего народа есть легенда о Дневном Убийце. Говорят, Артемида избрала одного из нас своим личным стражем. Этому аполлиту повезло больше, чем всем прочим. Он не боится солнца, не нуждается в чужих душах и, насколько известно, совершенно неуязвим. Когда он на свободе, единственное его желание – истребить всех Темных Охотников.
 

Короче, этим мерзавцем пугают Охотников, которые плохо себя ведут?

Ты мне не веришь?

Верю. После того, что видел, – верю.

Спаун устало вздохнул:

Я слышал, что Артемида объявила на тебя кровавую охоту, но думал, что тебя убьет Ашерон.

Что ж, как видишь, я еще жив. Чтобы со мной разделаться, нужно что-то покруче. – Помолчав, Зарек добавил: – Просто из любопытства: а как вы все здесь оказались? Может, Ашерон устроил на Аляске съезд Охотников, а меня не пригласил?

Бьерн попал сюда, преследуя группу даймонов. Я приехал, потому что услышал Зов.

Зов? – переспросила Астрид. Откровенно говоря, об аполлитах и даймонах она знала очень мало: они относились к ведомству Аполлона и Артемиды.

Это как радиосигнал, – объяснил Спаун. – Никто из народа аполлитов не в силах ему противиться. Я тоже чувствую Зов Таната и, должно быть, сопротивляюсь только потому, что я Темный Охотник. Но не будь я Охотником... Скажем так: все человечество ждут очень нелегкие времена.

Сомневаюсь, – фыркнул Зарек. – Как его убить?

Ты его убить не сможешь. Артемида сделала его оружием против Охотников, непобедимым и неуязвимым. Он не боится даже солнечного света. И вот что еще хуже: он уничтожит не только тебя, но и тех, кто давал тебе приют.

Кто давал тебе приют...

Перед глазами Зарека вновь предстала разоренная деревня.

Старуха, умирающая у него на руках...

Что же пытается подсказать его подсознание?

Я когда-нибудь прежде с ним встречался? – спросил он у Спауна.

Ты жив, так что, очевидно, ответ – нет, – усмехнулся Спаун.

И все же...

Зарек спрыгнул со снегохода.

Ладно. Теперь бери Астрид и...

Зарек, ты что, меня не слышал? Я не могу взять ее с собой! Она дала тебе приют, так что теперь Танат постарается ее убить. Без тебя, считай, она уже покойница.

Со мной – тоже.

У всех у нас есть проблемы. Эта девушка – твоя проблема, а не моя.

Астрид не видела, что произошло дальше, – но ей показалось, что Зарек щелкнул пальцами, и Спаун отлетел на несколько метров.

Побереги силы, грек, они тебе скоро пригодятся, – проговорил Спаун, подтвердив ее предположение.

Зарек сел за руль снегохода.

Эй, Зарек! – окликнул его другой Охотник. – Мобильник у тебя с собой?

Нет, сгорел вместе с домом.

Под ногами Спауна заскрипел снежный наст.

Возьми мой. Как только доберешься до безопасного места, – звони Ашерону и зови его на выручку.

Спасибо, – без особой благодарности в голосе процедил Зарек. – А ты что же будешь делать – без снегохода, без телефона?

Отмораживать себе задницу. Что мне еще остается? – Помолчав, он добавил: – Обо мне не беспокойся. Со мной все будет в порядке.

Астрид снова ощутила на себе сильные руки Зарека и услышала, как он заводит мотор.

Куда мы теперь? – спросила она.

Знаешь, есть такой полярный зверь, песец называется. Едем прямо к нему в гости!

Глава 11

Что ж, – не менее саркастическим тоном ответила Астрид, – надеюсь, карта у тебя есть? Я там никогда не была.

Поверь, мне владения песца знакомы как свои пять пальцев. Я там провел большую часть жизни.

Не зная, смеяться или плакать, Астрид еще крепче вцепилась в бензобак. Зарек гнал машину на предельной скорости. Снегоход оглушительно ревел и трясся так, что Астрид всерьез опасалась, как бы он под ними не развалился.

Эй, кэп, сдается мне, наше старое корыто не выдержит таких скоростей! – крикнула она, постаравшись изобразить шотландский акцент.

Удивительно: Астрид могла поклясться, что из груди Зарека вырвался мягкий смех.

Наше старое корыто выдержит, – проговорил он ей прямо в ухо. Дыхание его щекотало ей кожу, и от этого прикосновения по спине Астрид пробежал холодок, не имеющий ничего общего с морозами Аляски.

Стоит поблагодарить судьбу за мою слепоту, – снова заговорила она. – Если бы я видела, с какой скоростью ты гонишь, меня, наверное, удар бы хватил!

Не сомневаюсь, – отозвался Зарек.

Астрид закатила глаза. Не такого ответа она ожидала!

Умеешь же ты подбодрить человека!

Вот мерзавец!

И все же в сарказме Зарека было что-то обаятельное. Он иронизировал резко, порой обидно, но без злобы; и теперь, узнав Зарека лучше, Астрид понимала, чем служили для него эти саркастические «шипы».

Это его зашита.

Способ держать людей на расстоянии. Не позволять им приближаться, чтобы потом не стать жертвой их предательства.

Она не представляла, как выдержал Зарек эти бесконечные столетия, полные одиночества и боли. Столетия, когда ненависть была его единственной опорой.

Неудивительно, что яда в нем больше, чем в девятиглавой Гидре! Но и Гидра однажды встретила себе достойного противника.

Как и Зарек.

И речь не о Танате.

Речь о ней. Астрид не сдастся.

Они неслись вперед со страшной скоростью. В ушах звенело, тело промерзло до костей. Астрид боялась, что никогда уже не сможет пошевелить ни рукой, ни ногой.

Зарек, по-видимому, равнодушный к холоду, бросал снегоход из стороны в сторону, словно старался сбить Таната со следа.

В тог момент, когда она уже задумалась о том, правда ли, что бессмертный не может погибнуть от переохлаждения, Зарек наконец затормозил.

Выключил мотор.

На смену реву и грохоту пришла оглушительная тишина. Тревожная тишина.

Она ожидала, что Зарек встанет и поможет ей сойти на землю. Но он только снял с нее шлем и, тихо выругавшись, бросил его наземь.

Шлем глухо ударился о снег, и снова наступила тишина, прерываемая лишь их дыханием.

Астрид почти физически ощущала гнев Зарека – клокочущий, готовый вырваться на свободу.

Она чувствовала: он готов на нее наброситься и с трудом сдерживает себя. И еще чувствовала боль, скрытую за этим гневом.

Кто ты такая?

Он по-прежнему крепко держал ее обеими руками. Голос его – у самого ее уха – был холоден, как арктический лед.

Я же тебе говорила...

Ты мне лгала, принцесса! – прорычал он. – Может, я и не умею читать мысли, но точно знаю: ты не та, кем представляешься! Катагари не служат смертным женщинам. Я хочу знать, кто ты такая и какого черта хозяйничаешь в моих снах!

Астрид невольно задрожала. Что он теперь с ней сделает?

Бросит здесь, на растерзание Танату?

Она боялась сказать правду, но и лгать не хотела. Не в правилах Астрид было лгать без крайней необходимости.

Он имеет право на нее злиться. Положим, напрямую она не лгала, но все же кое о чем умолчала. Например, о том, какова ее истинная цель. Почему она ему помогает. Или о том, что волк, с которым у Зарека не сложились отношения, умеет превращаться в человека...

Впрочем, нет, один раз все-таки соврала – сказала, что Саша умер. Но Саша это заслужил!

А потом опоила Зарека зельем...

Ну, хорошо, хорошо. Звания «Мисс Совершенство этого года» ей не видать. Впрочем, как и самому Зареку.

Особенно в его теперешнем расположении духа.

Кто ты такая?! – повторил он, – и она ощутила щекой его горячее дыхание.

Что ж, хватит обманов. Он имеет право знать правду. Раз Артемида разорвала соглашение и отправила за ним Таната, какой смысл и дальше прикрывать богиню?

Я нимфа.

Вот как? Нимфо... а дальше?

То есть? – Она не сразу сообразила, что имеет в виду Зарек, а когда поняла, то ее щеки запылали. – Нет, не нимфоманка, просто нимфа! Ним-фа! Понял?

Несколько минут он не двигался и не произносил ни слова.

Затем медленно, глубоко вздохнул. Впервые в жизни Зарек делал нечто совершенно для себя непривычное – старался сдержать ярость.

Нимфа! Так он и знал! Надо было сразу догадаться, что тут дело нечисто!

Хотя... откуда ему было знать? Нимфа – не то существо, которое ожидаешь встретить на Аляске. Обычно они резвятся в зеленых лесах, нежатся на пляжах, купаются в океанских глубинах. Или наслаждаются жизнью на Олимпе.

А не появляются из ниоткуда в снежную бурю, чтобы втащить к себе в дом раненого Темного Охотника.

Внутри у Зарека что-то сжалось: он все яснее понимал, что их встреча не случайность.

Кто-то послал ее сюда.

За ним.

Он крепче сжал руль, опасаясь хоть на мгновение разжать руки. Зарек боялся того, что может сделать с этой женщиной.

И что же ты за нимфа, принцесса?

Нимфа справедливости, – тихо ответила она. – Я служу Фемиде и прислана сюда, чтобы судить тебя.

Судить меня?! – потрясенно выдохнул он. – Ну и ну!

Никогда в жизни Зарек не испытывал такого острого желания свернуть кому-то шею! Боясь не совладать с собой, он спрыгнул со снегохода и отошел подальше.

Везет как утопленнику!

Он думал: наконец-то нашел человека, который его не осуждает! И что же? Это оказалась Судья, явившаяся, чтобы вынести ему приговор!

Похоже, боги над ним просто издеваются!

Как всегда. Всю его гребаную жизнь.

В ярости он мерил шагами снег, то и дело бросая гневные взгляды на Астрид. Она сидела склонив голову, сложив руки на коленях – тоненькая и прямая, как юное деревце.

Настоящая леди, черт побери!

Как она посмела так его одурачить?!

Он устал от этих игр, устал от лжи! Устал от того, что его все время используют!

Судья! Ашерон отправил к Зареку Судью! Наш добродетельный чистюля Ашерон не может прикончить бешеную собаку просто так – ему нужно соблюсти все приличия!

Быть может, надо поблагодарить его за этот спектакль? Ведь в смертной рабской жизни Зарека казнили без суда.

– Выходит, все это было для тебя просто игрой! «Подойди поближе, Зарек, сядь ко мне на колени и расскажи, почему ты был таким нехорошим мальчиком». Так? – Он резко повернулся к ней. У него в глазах потемнело от ярости. – Будь ты проклята! Будьте прокляты вы все!

Сердце ее подпрыгнуло.

Зарек, прошу тебя!..

И что же? Ты решила, что Ашерон прав, – я безнадежный психопат? Поэтому Артемида натравила на меня своего пса?

Астрид встала и повернулась туда, откуда доносился его голос.

Нет. Не знаю, кто и почему выпустил Таната, этого не должно было случиться! И Ашерон никогда не считал тебя виновным. Если бы он тоже был против тебя, тебя бы уже не было в живых. Артемида настаивала на твоей немедленной казни, но он упросил ее, пообещал ей, уж не знаю что, и добился того, чтобы тебя судили по закону. И послал меня, чтобы я нашла способ тебя спасти.

Ага, как же! – фыркнул Зарек.

Зарек, это правда! – звенящим от волнения голосом убеждала она. – Можешь не верить, – но это не отменит того, что мы на твоей стороне.

Он смерил ее убийственным взглядом. К сожалению, Астрид была не способна его оценить.

Стоило бы оставить тебя здесь, на поживу морозу и волкам! Хотя нет, ты же бессмертная... к сожалению.

Она поднялась, вздернув подбородок, словно готовая к худшему.

Можешь бросить меня, если хочешь. Но тот человек, которого я успела узнать, не бессердечен, не жесток. Он никого не оставит на верную смерть.

Он скрипнул зубами.

Ты ничего не знаешь обо мне!

Астрид сошла со снегохода. Вытянув руку перед собой, осторожно двинулась к нему. Ей нужно было к нему прикоснуться! И что-то подсказывало ей: Зареку это нужно тоже.

Я была внутри тебя, Зарек. Я знаю то, чего никто больше не знает.

И что? Я теперь должен растаять? Ах, маленькая принцесса прокралась в мои сны, чтобы спасти меня! Как трогательно! Сейчас зарыдаю!

Она схватила его за руку.

Ощутила, что мышцы его напряжены до боли, как и он сам.

Перестань!

Протянув руки, Астрид взяла его лицо в ладони. От быстрой езды на морозе щеки его пылали и теперь согревали ее заледеневшие пальцы.

Астрид почти не сомневалась, что он отпрянет. Но, к ее удивлению, он стоял неподвижно, словно ледяная статуя. Безмолвная, холодная. Непрощающая.

Астрид тяжело вздохнула. Как же до него достучаться? Как убедить, что у него есть друзья, что нет нужды отталкивать от себя всех, кто его любит?

Почему же он не понимает?..

Когда ее теплые руки коснулись его лица, Зарек словно окаменел. Не мог двигаться, не мог даже вздохнуть. Видел только снежинки, блестящие у нее в волосах и на ресницах. Только прекрасное лицо, полное нежности и боли.

Что, если она действительно хочет ему помочь? Но нет, он не мог в это поверить.

Все вокруг думают только о себе. Все и всегда.

И она – не исключение.

Но как же он хочет ей верить!

Что это щиплет глаза? Неужели слезы?

Что она с ним сделала?!

На несколько минут во сне он начал верить, что, быть может, не так уж плох. Что, возможно, и он заслужил какое-никакое счастье.

Боги, что за идиот!

Как можно было совершить такую глупость? Довериться ей! Ему ли не знать, к чему приводит доверие!

Довериться другому – верная гибель.

В его мире доверию места нет.

Астрид погладила его по щекам.

Зарек, я не хочу, чтобы ты умирал!

Зато я хочу, принцесса.

Слезы заблестели в ее глазах, растопили снежинки на ресницах.

Я тебе не верю! Танат с радостью исполнил бы твое желание, но ты сопротивлялся. Почему?

По привычке.

Она крепче сжала в ладонях его лицо, прикрыла глаза, словно от досады... а затем, к полному его изумлению, вдруг расхохоталась.

Что, никак не можешь удержаться?

От чего удержаться? – переспросил Зарек, совершенно сбитый с толку.

От споров. Какой же ты упрямец! – звонким от смеха голосом ответила она.

И снова покатилась со смеху.

Зарек смотрел на нее, не веря своим глазам и ушам. Никто еще не осмеливался над ним смеяться! Во всяком случае, после его смерти.

А затем она сделала нечто такое, чего он никак не ожидал: шагнула вперед – и крепко его обняла! Прижалась к нему всем дрожащим от смеха телом, – и ее прикосновение тут же зажгло в нем желание.

И так напомнило его сон...

Астрид обвила руками его шею и притянула его к себе.

Никто и никогда еще его не обнимал! Он не знал, что делать. Обнять ее в ответ? Оттолкнуть?

Зарек не знал, на что решиться... и вдруг обнаружил, что руки его, словно обретя собственную волю, обхватывают ее стан и неловко, непривычно прижимают к себе.

Наяву она оказалась такой же, как во сне, – нежной, сладкой...

Как это выдержать?!

Она крепко обняла его.

Я так рада, что Ашерон послал к тебе меня!

Почему?

Потому что ты мне нравишься, Зарек. А еще потому, что любой другой на моем месте давно бы тебя прикончил!

Зарек отпустил ее и отступил на шаг назад. Он все еще не мог поверить в ее искренность.

Какая тебе разница, что со мной станет? Ты была в моих снах – и теперь будешь уверять, что я тебя не напугал?

Она вздохнула:

Честно? Да, напугал. Но еще я увидела в тебе доброту.

А деревня, которую я сровнял с землей? Ты ведь видела ее в моем сне!

Астрид нахмурилась:

Эти воспоминания слишком отрывочны, бессвязны... Быть может, это и не воспоминания вовсе. Мне кажется, это что-то другое.

Что?

Не знаю. Но ты явно помнишь не все, что там произошло.

Он покачал головой. Как ей удается так верить в него, когда он и сам в себя не верит?

Похоже, ты и вправду слепа!

Нет, Зарек. Я вижу тебя. И, кажется, разглядела в тебе то, чего никто никогда не видел.

Поверь мне, принцесса, – усмехнулся он, – если бы ты видела, каков я на самом деле, – с визгом бросилась бы наутек!

Только если бы знала, что там, куда бегу, меня ждешь ты.

Этот ответ поразил его до глубины души.

Не может же она в самом деле так думать!

Это снова игра! Еще одна проверка!

Никто никогда не хотел иметь с ним дела: ни отец, ни мать, ни хозяева. Да что там, он сам себя терпеть не может!

Почему же она хочет быть с ним?

Зарек вдруг замер. Где-то глубоко внутри пробежала холодная дрожь.

Танат. Он идет за нами.

Глаза ее расширились от страха:

Ты уверен?

Уверен.

Он повел ее за собой к снегоходу.

Скоро рассветет. Зарек окажется в ловушке. Но Танат...

Этому гребаному Терминатору дневной свет не помеха.

Зарек обнял Астрид. Стоило бы, конечно, оставить ее здесь. Она это заслужила своим обманом. Отдать ее Танату, выиграв на этом немного времени, и бежать... Но его не оставляла безумная мысль: он должен ее защитить.

Нет, не мысль – жгучее желание, чтобы с Астрид ничего не случилось.

Подчиняясь собственной глупости, он завел снегоход и помчался на всех парах в сторону своего жилища.

Вместе они летели сквозь ночь. Астрид думала о том, сколько правил она нарушила за один сегодняшний день.

Но не жалела об этом. Зарек был рядом, – и она знала: дело того стоило. Она должна его спасти.

Любой ценой.

Никогда в жизни она не чувствовала такой решимости. Такой уверенности в себе. Зарек разбудил в ней силу, о которой она прежде и не подозревала.

Она ему нужна. Что бы он ни говорил, даже что бы ни думал, – без нее ему не обойтись.

У этого человека нет больше никого в целом мире. И, сама не понимая почему, Астрид хотела оставаться единственной, на кого он готов положиться. Единственной, кому удалось его приручить.

Они ехали почти час – и наконец снова остановились.

Где мы? – спросила Астрид, когда Зарек спрыгнул на землю.

Возле моей хижины.

Здесь безопасно?

Похоже, нет. Вид такой, будто здесь ад разверзся!

Зарек оглядывался вокруг, не веря своим глазам. Снег залит кровью, но чьей?

А в следующий миг он понял.

Здесь погиб Темный Охотник. Охотники умирают нечасто. Зарек не знал погибшего, не имел никаких оснований о нем жалеть, но, как ни странно, сейчас чувствовал, что его наполняют гнев и горечь.

Это несправедливо!

Этот человек погиб вместо него! Это Зарек должен был быть на его месте, это он должен был сражаться с Танатом!

При мысли о том, какая страшная участь постигла ни в чем не повинного человека, ему захотелось вцепиться Артемиде в горло.

И где Ашерон, черт бы его побрал? Столько разговоров о том, что он готов задницу порвать за своих Охотников, а теперь, когда его присутствие так необходимо, атлантиец куда-то смылся!

Скривив губы, Зарек вернулся к снегоходу.

Пошли, – проговорил он. – Надо поторапливаться, дел у нас много.

И двинулся прочь, оставив ее самостоятельно искать дорогу.

Зарек, мне нужна помощь. Пожалуйста, скажи мне, куда идти, чтобы я на что-нибудь не наткнулась!

На кончике языка у него вертелась ядовитая фраза о том, что она уверяла, будто бы способна сама о себе позаботиться... Но тут же нахлынули гнетущие воспоминания: он знал, каково быть слепым.

Видеть лишь смутные тени. Натыкаться на предметы, которых не можешь разглядеть...

Но он не хочет больше к ней прикасаться!

Стоит до нее дотронуться, и его снова охватывает желание. Нет, только не это!

Однако против своей воли Зарек вдруг обнаружил, что идет обратно к снегоходу и берет ее за руку.

Пошли, принцесса, – проворчал он.

Астрид подавила улыбку. Она победила и наслаждалась своей маленькой победой. Не говоря уж о том, что слово «принцесса» в его устах больше не звучало оскорбительно. Вряд ли он сам замечал это; но теперь, когда он так ее называл, голос его чуть-чуть смягчался.

Где-то в царстве снов ядовитое словечко, которым он старался держать ее на расстоянии, превратилось в ласковое имя.

Зарек ввел ее в дом.

Стой здесь, – приказал он, остановив ее у самой двери.

Астрид услышала, как он шуршит чем-то справа от нее. Она протянула руку к ближайшей стене, чтобы нащупать к нему путь. И сразу наткнулась на что-то удивительное.

Нахмурившись, она водила пальцами по изрезанной поверхности деревянной стены. Ощущения были просто невероятные. Глубокие выемки, сложные кривые... Да это целый барельеф! И такой большой, что Астрид не могла понять, что же на нем изображено.

Следуя рукой за линиями, она догадалась, что изображение занимает всю стену.

Что это? – спросила она.

Пляж и купальщики, – рассеянно ответил он.

Астрид подняла бровь.

Ты вырезал у себя на стене пляж?

Заняться здесь нечем, – сухо ответил Зарек. – От скуки спасаюсь тем, что вырезаю разные вещи. Летом, когда кончаются дрова, начинаю вырезать на стенах и на мебели.

Ей вспомнилась фигурка волка, которую он вырезал у нее дома.

Астрид шагнула вперед – и сразу на что-то наткнулась. Несколько предметов упали и раскатились по полу.

Зарек чертыхнулся себе под нос.

Я, кажется, сказал тебе: стой на месте!

Извини. – Она присела на корточки, чтобы подобрать упавшие вещи.

Деревянные фигурки животных. Да как их много! Должно быть, несколько десятков!

Ощупывая каждую фигурку, Астрид не уставала изумляться сложности и изяществу их очертаний.

И все это сделал ты?

Он молча взял у нее фигурки и поставил их на место.

Зарек, ответь мне! – настаивала Астрид.

А что ты хочешь услышать? Да, все эти долбаные штуки вырезал я. Обычно делаю по три-четыре за ночь. Дальше что?

Если так, их должно быть гораздо больше! Где же остальные?

Понятия не имею, – раздраженно проворчал он. – Иногда я их отношу в город и оставляю там. Или просто топлю ими печку, когда выходят из строя генераторы.

Неужели они тебе не дороги?

Конечно, нет. Мне ничего не дорого.

Совсем ничего?

Зарек остановился, взглянул на нее. Присев на полу, она устремила взгляд куда-то за его плечо – туда, где он, по ее разумению, находился. Волосы растрепаны, губы вопросительно приоткрыты. Щеки разрумянились от холода. Теперь она уже не выглядела богатой, ухоженной девицей, нежным цветком, как в первое их знакомство, когда он очнулся у нее дома.

Он почти видел, как заключает ее в объятия, почти чувствовал, как соприкасается с его телом ее нежная кожа... И в этот миг Зарек сделал потрясающее открытие.

Неправда, что ему ничто не дорого!

А как же Астрид?

Пусть она ему лгала, пусть обманывала, он не хочет, чтобы с ней что-нибудь случилось! Ему больно даже подумать о том, что ее нежная кожа потрескается от мороза и ветра!

Всем сердцем он желал защитить ее от испытаний.

И ненавидел себя за эту слабость.

Да, принцесса, – прошептал он сдавленно. Ложь застревала у него в горле. – Совсем ничего.

Она протянула к нему руку.

Ложь во спасение – мое или твое?

А кто сказал, что это ложь?

Я, Зарек. Для человека, которому я безразлична, ты слишком уж заботишься о моей безопасности. – Она улыбнулась. – Я хорошо тебя изучила, мой Прекрасный Принц. И вижу то, что ты пытаешься скрыть.

Ты ничего не видишь!

Она покачала головой:

Хоть я и слепа, но вижу куда больше, чем ты.

А дальше она сделала нечто поразительное: потянулась к нему и нежно поцеловала в губы.

При этом прикосновении что-то внутри него дрогнуло, словно касание мягких, влажных губ открыло какие-то шлюзы в глубине его существа. А уж когда ее язычок коснулся его языка...