Текст книги "Танец с дьяволом"

Автор книги: Шеррилин Кеньон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Сжимая и разжимая кулаки, Эш трижды досчитал до десяти. Артемида обладала удивительным талантом выводить его из себя, но сорваться на нее было бы смертельно опасно. Вступив в схватку с богиней, Ашерон мог потерять контроль над своей силой.

– Арти, на твоем месте я бы оставил эту тему. Как твой палач тебе «подчиняется» – мы уже видели.

Предыдущий Танат, измученный столетним заключением и жаждой мести, вырвавшись на волю, вихрем смерти пронесся по европейским странам. Тогда Эшу пришлось сочинять миф о чуме, чтобы не объяснять ни смертным, ни Охотникам, почему население одной только Англии уменьшилось на сорок процентов.

При мысли о том, что этот монстр вновь на свободе, Ашерон с силой потер лицо руками. Черт бы побрал Артемиду! Когда он спорил с ней и умолял ее не выпускать Таната, надо было догадаться, что уже поздно!

Но он, как последний дурень, вообразил, что на нее можно положиться.

Сколько же можно попадаться на одну и ту же удочку?

Черт побери, Артемида! Ты же прекрасно знаешь, на что способен Танат! Он может собрать даймонов и подчинить их себе. Он способен призывать их за сотни миль. В отличие от моих Охотников он не боится солнца и его невозможно убить. А единственное его уязвимое место им неизвестно.

Ты сам виноват – надо было их предупредить! – надув губы, протянула Артемида.

О чем предупредить? «Ведите себя прилично – иначе эта стерва выпустит на вас безумного убийцу»?

Как ты смеешь называть меня стервой?

Ашерон выпрямился, прислонился спиной к колонне, взглянул ей прямо в глаза.

Ты понимаешь, что натворила?!

Он всего лишь мой слуга! Я всегда могу призвать его обратно!

Однако руки у нее дрожали, а на лбу выступили капельки пота.

Тогда почему же ты дрожишь? – поинтересовался Ашерон. – Объясни мне, как он сбежал.

Артемида сглотнула. Однако ей было ясно, что объяснений не избежать.

Его выпустил Дион. Он проболтался мне после совета.

Дионис?

Она кивнула.

На этот раз Эш обругал самого себя. Напрасно он стер воспоминания Диониса о схватке в Нью-Орлеане. Лучше бы этот идиот помнил, с кем имеет дело, и поостерегся снова с ним связываться!

Но Ашерон защищал Артемиду. Больше всего она боялась, что ее родные догадаются, кто такой Ашерон. Точнее, что он такое.

Для всех олимпийцев Эш был лишь любопытным курьезом. Живой игрушкой Артемиды.

Если они узнают...

Поэтому никто – даже сама Артемида – не помнил, что именно произошло той ночью в Нью-Орлеане. В памяти их сохранилось лишь то, что была битва и Ашерон вышел из нее победителем.

Артемида пообещала ему, что Дионис не станет мстить Зареку. Но затем решила уничтожить его сама...

Когда же он чему-то научится?!

Ей нельзя верить. На нее нельзя полагаться. Никогда и ни в чем.

Эш отвернулся.

Знаешь ли ты, что это такое, – когда тебя запирают в какой-то дыре и забывают? И много, много столетий ты ждешь, когда о тебе вспомнят...

А ты знаешь?

Эш молчал; на него нахлынули воспоминания. Горькие, болезненные воспоминания, без которых не обходилась для него ни одна мысль о прошлом.

Лучше молись о том, чтобы тебе никогда этого не узнать. Это безумие. Этот гнев. Эту жажду мести. Ты создала чудовище, Артемида, – и только я могу его остановить.

А ты сидишь здесь и не можешь уйти! Что же нам делать?

Эш недобро прищурился. Артемида поспешно отступила.

Послушай, все будет в порядке. Я все устрою. Сейчас свяжусь с Оракулами, и они вернут его в темницу.

– Постарайся, Артемида. И побыстрее. Потому что, если тебе не удастся вернуть над ним власть, наш мир превратится в страшнейший из твоих ночных кошмаров.

Зарек и Астрид лежали у кромки воды, сплетенные воедино, и разгоряченные тела их омывал прибой.

Неужели все это – продолжение сна? Как он ярок, как реален! Вот бы никогда не просыпаться!

Интересно, каково было бы заниматься с ней любовью в реальности?

Но Зарек знал: этот вопрос лучше себе не задавать. Им с Астрид никогда не быть вместе. Она никогда не заинтересуется таким, как он.

Только во сне он может быть кому-то нужен. Для кого-то желанен.

Может быть человеком.

Скатившись с нее и повернувшись на бок, он наблюдал, как ее нагое тело омывает волна. Ее мокрые волосы прилипли к телу. Она казалась морской нимфой, что выплыла на берег погреться на солнышке и соблазнить гибким телом и шелковистой кожей какого-нибудь простодушного рыбака.

Она подняла голову и с нежной улыбкой, от которой сердце его забилось чаше, провела рукой по его груди.

Астрид тоже не сводила с него глаз. Сейчас Зарек выглядел каким-то... растерянным. Как будто с ним произошло нечто невиданное и неслыханное.

В сущности, так оно и было.

Интересно, удастся ли ей его приручить? Хотя бы немного. Настолько, чтобы и другие смогли разглядеть в нем то, что видит она.

Что ж, по крайней мере, он уже разрешает себя трогать – не отшатывается и не чертыхается.

Для начала неплохо.

Рука ее скользнула ниже, к мускулистому животу; затем – еще ниже... Глаза его вспыхнули голодом.

Астрид облизнула губы, гадая, решится ли на более смелое прикосновение. Рядом с ним она еще чувствовала себя неуверенно, не вполне понимая, как он реагирует на ее инициативы.

Она запустила пальцы в курчавые волосы, острым мыском спускающиеся к его мужскому естеству. Оно уже начало возбуждаться...

Зарек смотрел на нее, затаив дыхание. Ее нежные пальчики творили с ним что-то потрясающее!

Он еще не успел отдышаться, но был готов любить ее снова и снова.

Вот она опустила руку еще ниже.

Зарек сдавленно рыкнул, когда его яички легли, словно в гнездо, в ее теплую, нежную ладонь.

Вся кровь его хлынула в чресла, разжигая острое до боли желание.

Астрид провела пальцем по члену до самого его кончика. Там задержалась, играя с нежнейшей плотью.

– Вот так тебе нравится?

Он ответил ей поцелуем.

Астрид застонала, чувствуя, как естество его напрягается в ее руке, а язык сплетается с ее языком в древнем, как мир, танце страсти.

Неохотно она оторвалась от его губ. Ее озарила новая мысль: она поняла, как подарить ему нечто, доселе невиданное.

Доброту.

Приятие.

Любовь.

Любовь? Откуда взялось это слово? Нет, разумеется, она его не любит! Они ведь едва знают друг друга! И все же...

И все же он разбудил в ней чувства. Те чувства, что она считала утраченными навеки. И за это она многим ему обязана.

Крепко поцеловав его в губы, она заскользила поцелуями вниз по его телу.

Зарек, нахмурившись, следил за ее путешествием от его лица вниз, по груди и животу. Он не мог понять, что она задумала.

Продолжая поглаживать его рукой, она спускалась все ниже и ниже. Солнце ласкало ее обнаженную спину – белоснежную, без единого пятнышка, теплое дыхание щекотало ему живот. Зарек запустил руку в ее влажные золотистые волосы.

Астрид спустилась еще ниже.

Зарек ахнул, когда кончик его члена оказался у нее во рту.

Он застыл от наслаждения. Ласки ее губ и языка в самом интимном месте... ничего подобного он никогда не испытывал! Ни одна женщина не ласкала его так, как Астрид. Другим он этого просто не позволял.

Но ей... Он сомневался, что теперь сможет хоть в чем-нибудь ей отказать.

Астрид застонала от удовольствия. Ей нравилось все, даже запах Зарека и его солоноватый вкус. Конечно, она не раз слышала от сестер об этом виде любви, но он казался ей каким-то грязным, непристойным. Она не могла представить себя за подобным занятием.

Однако с Зареком все оказалось иначе. Не было ничего непристойного ни в ее чувствах к нему, ни в нем самом.

Она дарила ему минуты величайшего наслаждения – и, как ни странно, сама наслаждалась не меньше.

Обхватив ее за плечи, он стонал в ответ каждому движению ее губ и языка. Его реакция подстегивала ее и заводила. Она старалась доставить ему как можно больше удовольствия, ведь он этого достоин! Зарек выгнул спину, подставляя свое тело ее ласкам. Сам он с трудом верил, что позволяет кому-то ласкать себя. Прежде, занимаясь сексом, он никогда не позволял ничего подобного случайным партнершам.

Не разрешал им ни ласкать себя, ни целовать.

Просто нагибал, делал свое дело, расплачивался и уходил.

Но с Астрид все было по-другому. Казалось, он делится собою с ней – а она в ответ отдает ему самое себя.

Так вот что значит «заниматься любовью»? Отдавать себя друг другу!

Что ж... почему бы не попробовать?

Астрид на мгновение замерла, когда пальцы Зарека скользнули в ее разверстое лоно. Она раздвинула ноги пошире, продолжая ублажать его ртом.

Зарек повернулся на бок – так было удобнее – и начал ласкать ее вагину.

Астрид вздрагивала то от прохладного прибоя, омывающего их тела, то от его жарких прикосновений. Даже палящее солнце в небесах не могло сравниться с жаркими ласками Зарека.

Ласками, воспламеняющими кровь.

Он раздвинул ей ноги еще шире.

Астрид громко застонала, когда он начал ласкать ее губами и языком.

Она запрокинула голову от удовольствия. Зарек лизал, дразнил, пронзал языком самый центр ее существа. Сжав руками ее бедра и притянув ее к себе, одаривал и мучил ее изысканным, грешным наслаждением.

Одновременно вкушать друг друга – о, что это за восторг! Даже лучше, чем секс!

Астрид права: они занимаются любовью.

Не просто соединением тел – о нет, соединяются их сердца. Быть может, даже души.

Неторопливо и нежно они ласкали друг друга, заботясь не о своем удовлетворении, но лишь о том, чтобы было хорошо другому, – и оба одновременно достигли сладостной кульминации.

Астрид откинулась назад, а Зарек продолжал дразнить ее языком.

Увлекшись ею, он забыл о прибое, и вдруг большая волна окатила их с ног до головы.

Прошуршала по песку и побежала назад, в море, оставив их отплевываться от соленой воды.

Астрид рассмеялась звонким, серебристым смехом.

А вот и приключения на море!

Подняв голову, он покрыл поцелуями ее живот, грудь и, наконец, встретился с ней глазами.

Я бы сказал, достойный финал.

Она коснулась пальцем его щеки.

Эй, Прекрасный Принц, а у тебя на щеках ямочки!

Улыбка вдруг стерлась с его лица, и он отвел взгляд. Астрид обхватила его лицо ладонями, повернула к себе.

Пожалуйста, улыбайся! Мне так нравится твоя светлая сторона!

Глаза его вспыхнули гневом.

А темная – нет?

Астрид утомленно покачала головой.

Ах ты, ворчун! Неужели ты все еще не понял, что мне нравятся в тебе все стороны? Даже самые колючие! – И в подтверждение своих слов она погладила его по небритой щеке.

Зарек, казалось, немного расслабился.

Я не должен быть здесь, с тобой.

А я не должна быть с тобой. Но мы вместе, – и я счастлива! – И она потерлась бедром о его бедро, заставив его застонать от удовольствия.

Он смотрел на нее, словно на ожившую мечту. Впрочем, для него так оно и есть, напомнила себе Астрид. Он ведь считает, что все это сон.

Интересно, что будет, когда он проснется? Поможет ли это им сблизиться наяву или он еще сильнее замкнется в себе?

Как хотела бы она избавить его от дурных воспоминаний! Подарить ему новое детство, полное любви и нежности.

Новую жизнь, полную радости и дружбы.

Он положил голову между ее грудей и замер, словно ничего больше не желал от жизни, лишь бы вечно наслаждаться этим состоянием: теплом солнечных лучей сверху и женского тела снизу.

Зарек, у тебя есть счастливые воспоминания? С тобой случалось в жизни что-нибудь хорошее?

Он молчал очень долго, она уже думала, что не услышит ответа. Наконец ответил – так тихо, что у нее болезненно сжалось сердце:

Только ты.

Слезы защипали ей глаза. Она обняла его, прижалась к нему всем телом, словно стараясь защитить и успокоить его мятущийся дух.

Теперь Астрид понимала, что будет сражаться за этого мужчину, не жалея себя. И где-то в глубине сознания всплыла пугающая истина: кажется, она влюбилась.

Эта мысль ворвалась в ее мозг пугающим призраком; на миг у нее перехватило дыхание.

Однако отрицать невозможно: да, она готова на все, чтобы он был жив, здоров и счастлив.

Вот он лежит, склонив голову ей на грудь. Она чувствует биение его сердца; дыхание его щекочет ее обнаженный сосок.

Ни один мужчина не пробуждал в ней таких чувств. И дело не только в сексе. Рядом с ним она чувствует себя нежной, женственной. Желанной.

Он заботится о ней, но в отличие от матери и сестер не принижает этим ее силу и независимость.

Она прикрыла глаза, впитывая в себя тепло солнечных лучей, соленую влагу моря. Тяжесть его тела.

Что же теперь делать? Сомнений нет: она его любит, а Зарек не раз повторял, что не нуждается в чужой любви.

Тем более в любви женщины, которая должна вынести ему приговор.

Если он узнает, кто она, – возненавидит ее навеки.

От этой мысли все блаженство этого дня растаяло, как дым.

Но рано или поздно ей придется ему открыться.

Распахнув дверцу черного «Форда Бронко», Джесс выпрыгнул на снег. Достал из-под сиденья дробовик.

Так, на всякий случай.

Ледяной ветер кусал за щеки, но ночь была ясной. Светила луна, и ее колдовской свет отражался от снежного полотна. Джесс торопливо опустил на нос темные очки, хоть они и не слишком ему помогли.

Сияние луны и блеск снегов резали чувствительные глаза Темного Охотника.

В хижине Зарека было темно и тихо, никаких признаков жизни. Однако у крыльца оказался припаркован ярко-красный снегоход. Энди Симмс, Оруженосец Джесса, вместе с ним прилетевший из Рено, вылез из «Форда» и воззрился на алую машину с большим подозрением.

Черноволосый и кареглазый, всего лишь шести футов росту, Энди был, можно сказать, совсем пацаном, лишь на днях он достиг совершеннолетия. На должности Оруженосца он заменил своего отца, несколько лет назад вышедшего на пенсию.

Джесс знал этого паренька едва ли не с рождения. Энди давно стал для него чем-то вроде младшего братишки.

Любимого, но порой чертовски надоедливого.

Энди кивнул в сторону снегохода:

– Чей это? Кого-то из Оруженосцев?

Джесс покачал головой. Все Оруженосцы, присутствующие в этих краях, сейчас выгружались из двух джипов у него за спиной.

С шумом и топотом, словно разгоряченное стадо быков, они покинули свои внедорожники и сгрудились вокруг Джесса.

Всего их было не меньше дюжины, но Джесс знал только троих.

Самый высокий – настоящий великан, возвышающийся над землей на шесть футов и пять дюймов, – Отто Карвалетти. Длинные черные волосы его были аккуратно подстрижены – судя по всему, прическе он уделял немало времени.

Взгляд неизменно пронзительный и острый. А улыбка – на этом каменном лице она и не ночевала.

По одной линии Отто происходил от итальянских мафиози, по другой – из древнейшей и известнейшей семьи Оруженосцев. Дед его в свое время возглавлял Совет.

Тайлер Уинстед из Милуоки. Невысокий блондин, симпатичный на вид, пока не посмотрите ему в глаза. В его холодном, жестком взгляде ничего симпатичного не разглядишь.

Наконец, Аллен Кирби. Еще один потомственный Оруженосец. Прибыл на эту охоту из Торонто. Аллен – самый разговорчивый из троих; обожает острые шуточки – в отличие от Отто, предпочитающего помалкивать.

Однако что-то подсказывало Джессу: в любой момент Отто сможет отбрить Аллена так, что тому мало не покажется. Если захочет.

Так и знал, что он уже здесь! – проговорил Аллен, с недоброй усмешкой кивнув на снегоход.

Джесс ответил ему скучающим взглядом.

Это не Зарек. Поверь мне, красный цвет – не в его вкусе.

Однако Джесс не сомневался, что снегоход принадлежит кому-то из Охотников. Он уже чувствовал, как понемногу покидают его сверхъестественные силы, – как всегда, когда кто-то из Темных братьев оказывался поблизости.

Откуда ты знаешь, что это не он? – спросил Тайлер.

Джесс вскинул обрез на плечо.

– Знаю, и все.

Приказав Оруженосцам оставаться на месте, он пробрался по сугробам к снегоходу. Стянув зубами перчатку с левой руки, приложил ладонь к мотору.

Холодный. Впрочем, сообразил Джесс, на таком морозе это ровно ничего не значит. Выключенный мотор здесь остывает мгновенно. Может, снегоход простоял здесь пять часов, а может, пять минут – как узнать?

Чей же он?

Джесс посмотрел налево, потом направо. Никого.

Вдруг слева послышался легкий шорох. Джесс едва успел обернуться и сдернуть с плеча дробовик, как из зарослей показались четверо даймонов.

Увидев его, они на миг остановились, а потом бросились прямо на него.

Одного Джесс остановил зарядом дроби в грудь, другого опрокинул ударом ствола.

В этот миг у самого его уха просвистела арбалетная стрела – и поразила третьего даймона. Пока Джесс приканчивал того, что лежал у его ног, четвертый снова бросился в атаку. Но не успел сделать и нескольких шагов, вторая арбалетная стрела вонзилась ему в сердце, и даймон рассыпался горсткой праха.

– Чертовы кровососы!

Джесс поднял бровь. Сильный, звучный голос, раздавшийся у него за спиной, немало его удивил, поскольку явно принадлежал женщине.

Из-за деревьев показалась его обладательница: высокая, атлетического сложения женщина, с ног до головы затянутая в черную кожу, с перекинутой через плечо черной косой. Вид точь-в-точь как у Эммы Пил в «Мстителях» [12]12
  «Мстители» – знаменитый британский шпионский телесериал 1960-х годов. Его героиня, бесстрашная разведчица Эмма Пил, прекрасно владеет приемами кунг-фу и карате, участвует в схватках и погонях на равных с мужчинами (прим. перев.).


[Закрыть]– с той лишь разницей, что на незнакомке куда лучше сидит сексапильный кожаный костюмчик!

Следом за ней из леса вышел второй Темный Охотник: очень светлый блондин, дюйма на четыре повыше Джесса, с широким разворотом плеч и пружинистой походкой хищника, как бы говорящей: «С этим человеком лучше не связываться!» Он был в длинной шубе и держался так, словно привычен к арктическому холоду.

Женщина остановилась перед Джессом и протянула ему руку:

– Сайра из Антикабы.

Джесс склонил голову и пожал протянутую руку:

Джесс Брэди, мэм. Рад с вами познакомиться.

Так ты Закат! – произнес, подойдя к ним, второй Охотник. Руки он не вынимал из карманов. – Слышал о тебе. Далеко ты забрел от родных краев.

Джесс смерил его подозрительным взглядом.

А ты кто?

Бьерн Торссен.

Джесс кивнул. Разумеется, он заочно знал этого викинга – по слухам, одного из тех норвежцев, что покорили средневековую Нормандию.

Я о тебе слышал, – заметил он. Затем повернулся к Сайре: – Прошу извинить, мэм, но вот ваше имя слышу впервые.

Ничего удивительного. В теплых краях, откуда ты родом, меня чаше называют «стервой из Юкона».

Джесс невольно улыбнулся. Разумеется, он знал о «юконской стерве» – греческой амазонке четвертого или третьего века до новой эры, по слухам, раздражительностью и вспыльчивостью не уступавшей Зареку. После того как она оторвала руку какому-то царьку, посмевшему ущипнуть ее за задницу, ее отправили охранять суровые и малонаселенные территории Северной Канады.

Н-ну... – протянул Джесс с лукавой улыбкой, окинув амазонку еще одним оценивающим взглядом, – могу только сказать, мисс Сайра, что глупцы, осмелившиеся наградить вас таким прозвищем, никогда не имели удовольствия насладиться вашей компанией. Иначе называли бы вас не иначе как «Королевой Юкона».

Сайра тепло улыбнулась в ответ.

Вижу, тебя не зря расхваливали: ты настоящий джентльмен.

Джесс улыбнулся еще шире.

Сзади звучно прокашлялся Аллен.

Э-э... дорогие господа! Да-да, я к вам обращаюсь, галантный кавалер и смертоносная дама! Не будете ли вы так любезны отвлечься друг от друга и вспомнить о том, что мы тут вообще-то маньяка ловим?

Джесс бросил через плечо недовольный взгляд, но прежде, чем он успел поставить Аллена на место, Сайра выстрелила в него из своего арбалета.

Аллен плюхнулся в снег вниз лицом и распластался в сугробе.

Сайра неторопливо подошла к нему, посмотрела на него сверху вниз.

Знаешь, я не очень люблю Оруженосцев. А Братство Кровавого Обряда и вовсе терпеть не могу. Так что, если тебе дорога собственная шкура, больше со мной не заговаривай. Иначе в следующий раз получишь настоящую стрелу, из тех, которыми я убиваю даймонов.

С этими словами она подняла стрелу с тупым наконечником и убрала ее в колчан.

Джесс расхохотался. Ему всегда нравились барышни, которым палец в рот не клади!

А особенно те, что умеют стрелять.

Итак, – заговорила она, обводя взглядом их всех, – я вот уже четыре дня преследую группу даймонов, направляющихся к Фэрбенксу. Бьерн выслеживает стаю даймонов от Анкориджа. Вот почему мы здесь. А что здесь делаете вы? Джесс, ты гонишься за своими даймонами от самого Рено?

Из группы Оруженосцев вперед шагнул Отто.

Мы пришли убить Зарека из Мезии. А если ты, детка, встанешь у нас на пути, нам придется убить и тебя.

Будь я проклят! – проговорил Джесс, сдвинув на кончик носа темные очки и изумленно уставившись на Отто. – Он, оказывается, умеет говорить!

Не будет следить за своим языком – скоро разучится, – зловеще пообещала Сайра. – Мужичок вроде тебя, Оруженосец, меня и оцарапать не сможет!

Отто игриво ухмыльнулся в ответ.

Любишь царапаться, крошка? Мне это тоже в кайф. Только полегче с коготками, не люблю, когда остаются следы!

И он двинулся вперед – так, словно собирался пройти сквозь нее.

– Ненавижу Оруженосцев! – прошипела Сайра и выпустила в него еще одну тупоконечную стрелу.

Стремительным, почти молниеносным движением Отто развернулся, легко поймал стрелу, затем поднес ее к носу и понюхал.

О, роза, мой любимый цветок!

Дорогие юные натуралисты, сейчас мы с вами наблюдаем ритуалы ухаживания, принятые у крутых парней и таких же крутых девиц, – прокомментировал Аллен. – Для полного счастья здесь не хватает только Ника Готье!

Следующая тупоконечная стрела ударила его в живот; Аллен охнул и согнулся пополам.

А Сайра, красная как рак, провожала ненавидящим взглядом Отто, который, больше не обращая на нее внимания, решительно шагал к хижине Зарека.

Джесс, у тебя есть Оруженосец? – спросила она.

Он кивнул в сторону Энди.

Можно сказать, я сам его вырастил.

И он тебя слушается?

Чаще всего – да.

Повезло тебе. А я вот своих троих пристрелила. – И, уже направляясь к хижине, она добавила на ходу: – Настоящими стрелами.

Джесс ухмыльнулся. Похоже, погоня за Зареком обещает быть веселой!

Однако веселье его мгновенно угасло, едва он вместе с Бьерном, Сайрой и тремя Оруженосцами вошел в лесную хижину.

Остальные остались снаружи, – внутри все они просто не поместились бы.

Снаружи хижина выглядела совсем маленькой, а внутри... нет, внутри она отнюдь не казалась больше, чем снаружи. Совсем наоборот.

Здесь было чисто, прибрано, однако обстановка поражала бедностью и неуютом.

Галогенные фонари Оруженосцев осветили скудный интерьер. Матрас, брошенный прямо на пол; на нем – старая вытертая подушка, несколько потрепанных шкур и одеял. Телевизор прямо на полу, книжные полки на стенах. Единственные предметы мебели – два шкафа.

Боже ты мой! – проговорил Аллен. – Он живет как дикий зверь!

Нет, – проговорила Сайра. Она подошла к книжным полкам и начала рассматривать корешки книг. – Он живет как раб. И не так уж плохо – по сравнению с тем, как жил раньше.

Обернувшись, она встретилась взглядом с Джессом.

Ты его знаешь?

Да. И согласен с тобой.

Джесс отошел к другой стене. При этом ему пришлось пригнуться, чтобы не задеть головой вентилятор на потолке, – и вспомнилось, что Зарек дюйма на два выше его самого.

Будь ты проклят! – пробормотал он, потрогав пальцем острый край лопасти. Ему вспомнилось еще кое-что из рассказов Зарека.

Что такое? – спросил Бьерн.

Джесс оглянулся на Охотника. Тот инспектировал шкаф, в котором обнаружил лишь несколько банок консервов да батарею нетронутых бутылок водки.

Какая погода стоит на Аляске летом?

Бьерн пожал плечами:

Летом здесь бывает жарковато. В июле – градусов тридцать, даже тридцать пять. А что?

Джесс снова выругался.

Помню, как-то я разговаривал с Зареком. Спросил, как он поживает. Он ответил: «Жарюсь». – Джесс кивнул в сторону вентилятора. – Только теперь я понял, что он имел в виду. Представьте себе: сидеть взаперти в этой клетушке в разгар лета – без окон, без кондиционеров!

Сайра тихо присвистнула:

Летом солнце в этих широтах палит круглые сутки. На улицу можно выйти минут на десять, не больше.

А где он моется? – спросил Аллен.

Сайра молча указала на корыто в дальнем углу.

Сколько он здесь прожил? – спросила она у Джесса. – Восемьсот лет, девятьсот?

Джесс кивнул.

Амазонка снова присвистнула:

Неудивительно, что он свихнулся.

Аллен фыркнул:

Чего-чего, а денег ему хватало. Этот идиот мог бы себе особняк отгрохать!

Нет, – ответил Джесс. – Не мог. Если ты всю жизнь прожил в нищете и лишениях, – никакие деньги не помогут тебе измениться.

Сайра подошла к другому углу, где лежала гора деревянных статуэток.

А это что такое?

Джесс нахмурился: только сейчас он заметил, что бревенчатые стены хижины покрыты сложными резными узорами.

Ему вспомнились деревянные фигурки, которые он видел в магазине.

И ледяные скульптуры на улицах Фэрбенкса.

Нет сомнения: все они выполнены одной рукой. Бедняга Зарек! Так вот чем он развеивал тоску и скуку многомесячного заключения в этой лачуге!

Будь оно все проклято! Дома у Джесса, в Рено, гараж и то побольше, чем это убожество!

Я бы сказал: это попытка сохранить остатки разума.

Бьерн поднял и повертел в руках раскрашенную статуэтку – белого медведя с медвежатами.

Отличная работа!

Сайра кивнула:

Никогда ничего подобного не видела! Мне кажется, несправедливо убивать человека, который столько лет прожил в таких условиях.

А мне кажется, – фыркнул Аллен, – несправедливо было оставлять его в живых после того, как он истребил целую деревню, которую взялся охранять!

Отто бросил на Оруженосца задумчивый взгляд. Этот взгляд привлек внимание Джесса: он готов был бы поклясться, что Отто вовсе не горит желанием прикончить Зарека.

Их взгляды встретились.

Сомнений нет! Отто не жаждет крови Зарека – он здесь с какой-то иной целью... возможно, с той же, что и сам Джесс.

Ладно, ребята, – проговорил Бьерн. – Все это очень интересно, но наши силы убывают с каждой минутой, а нам надо разобраться еще с одним дельцем – великим переселением даймонов. Кто-нибудь может предположить, с чего их всех понесло в эти края?

Все взоры обратились на Сайру, старейшую из присутствующих.

Что? – спросила она.

Ты когда-нибудь видела что-то подобное или, может, слышала о таком?

Она покачала головой.

Я слышала о том, что даймоны порой собираются в боевые отряды. В те времена, когда никто из вас еще не родился на свет, встречались даймоны-воины, называемые спати. Но вот уже тысячу лет о них ничего не слышно. Вообще все это очень странно. Жаль, что Ашерона сейчас не дозовешься, – может быть, он бы нам что-нибудь подсказал.

Бьерн развернулся и молча вышел из хижины.

Джесс последовал за ним. На пороге он обернулся и еще раз окинул взором убогое жилище Зарека.

Будь оно все проклято! Бедняга Зарек, что у него здесь за жизнь! Такое жалкое прозябание и жизнью-то не назовешь!

Он даже не мог себе представить, каково это: оказаться в заточении в глухих лесах, в стране, где температура скачет от минус сорока зимой до плюс тридцати летом.

Неудивительно, что Эшу его жаль.

Снаружи шестеро Оруженосцев доставали из багажников своих джипов канистры с бензином.

Что это вы делаете? – подозрительно поинтересовался Джесс.

Хотим сжечь дом, – ответил рыжий Оруженосец. – Когда охотишься, прежде всего надо...

Черта с два! – Джесс вырвал у него канистру и зашвырнул ее далеко в лес. – Этот дом – все, что у него есть. Я не дам вам отнять его единственное достояние.

Он избил до полусмерти женщину! – выкрикнул Аллен.

Джесс прищурился:

– Это тебе придется доказать.

Аллен закатил глаза, словно не понимая, как у Джесса хватает глупости – или наглости – защищать своего друга.

Если не Зарек, то кто? Кто мог это сделать?

Например, я.