Текст книги "Кровавая жатва"

Автор книги: Шэрон Болтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

11
4 октября

– С ними все в порядке? – спросил Гарри, завороженно слушая этот странный рассказ.

Гарет пожал плечами.

– Ну, они ведут себя очень тихо, – сказал он. – Том и Джо не разговаривают, но оба не выпускают Милли из виду. Том буквально помешался на оконных замках, все время проверяет их надежность и хочет знать, где находятся ключи.

– И он говорит, что это была маленькая девочка? Которая следит за вами?

Гарет кивнул.

– Он упоминал о ней и раньше, говорил, что мы ее просто не замечаем. В городе есть масса разных детей, а воображение у Тома всегда отличалось живостью.

– А где была Элис, когда… – Он запнулся. Не звучит ли это осуждающе?

– В своей студии, – ответил Гарет, который не заметил этого замешательства или предпочел его проигнорировать. – Она работает над портретом старого мистера Тоби. Он позирует ей несколько раз в неделю, и она хочет закончить картину к концу месяца. Она услышала, как наверху закричал Том, но к тому времени, как прибежала туда, он уже разбудил Джо и Милли, и втроем они вопили изо всех сил.

– А какие-нибудь следы взлома? – спросил Гарри. – Возможно такое, что Том на самом деле кого-то видел?

Гарет покачал головой.

– В туалете на первом этаже было открыто окно, но обычный человек через него пролезть никак не мог. А ребенок – если допустить, что он один гуляет по ночам, – не смог бы до него добраться.

Мужчины дошли до заднего крыла церкви и остановились перед высокой узкой дверью, которая выглядела так, будто была сделана из тиса.

– Вы уверены, что готовы сделать это? – спросил Гарри. – Это ведь не срочно. Возможно, вам следовало бы…

Гарет поднял ящик с инструментами, который принес с собой.

– Все хорошо, – сказал он. – Они ушли на прогулку. Джо хотел посмотреть на скалу Тор. Я сказал, что присоединюсь к ним, как только мы закончим.

– Ну, если вы уверены…

– Я уверен. Давайте откроем эту усыпальницу.

Гарри нашел нужный ключ и вставил его в замок.

– Технически это не усыпальница, – сказал он. – Скорее подвал. Может сгодиться, чтобы хранить что-нибудь. Я просто подумал, не нужно ли вызывать инспектора по безопасности, чтобы проверить все это.

Ключ повернулся в замке довольно легко. Гарри взялся за ручку и поднял щеколду.

– И еще вам не хотелось бы заходить в это зловещее место в одиночку, – добавил Гарет.

– Насчет этого вы абсолютно правы. Блин, дверь тугая. Думаю, ее давненько не открывали.

– А ну-ка, отойдите, викарий, это работа для настоящего мужчины.

– Посторонитесь, приятель, я уже справился! – откликнулся Гарри. – Ну вот, пошла.

Дверь распахнулась внутрь, и перед ними как будто взорвался пузырь со зловонной кисловатой пылью. Гарри заморгал. Гарет закашлялся.

– Твою мать, – выругался он, – насыщенный душок! Вы уверены, что там нет никаких мертвецов?

– Я уже вообще ни в чем не уверен, – ответил Гарри, поднимая фонарь и ступая на деревянную винтовую лестницу, уходившую вниз, под церковь. Холодный воздух, казалось, сковывал затылок. – Держите осиновые колья и молотый чеснок наготове.

По мере того как мужчины спускались вниз, запах сырости из церковного подвала становился все сильнее. «Хорошо, что на нас флисовые куртки», – подумал Гарри, когда они не дошли еще и до середины пути. Через двадцать две ступеньки они оказались внизу и принялись оглядываться по сторонам, подсвечивая себе фонарями. Лучи света выхватили из темноты массивные каменные колонны и сводчатый кирпичный потолок. Помещение оказалось намного больше, чем они ожидали.

– Признаю, что был не прав, – сказал Гарри после нескольких секунд молчания. – Это действительно усыпальница.

Если бы Тома всего несколько недель назад спросили, какой его самый любимый месяц, он, наверное, ответил бы, что октябрь. Потому что в октябре деревья начинают выглядеть, как глазированные яблоки, а перепаханные поля по цвету становятся похожи на черный шоколад. Ему нравился вкус октябрьского воздуха, свежий и резкий, как у мятного леденца, и еще он любил это ощущение ожидания праздников – сначала идет Хэллоуин, потом Ночь Гая Фокса, а там уже и Рождество не за горами. Однако в этом году он боролся с радостными ожиданиями. В этом году он не хотел заглядывать так далеко.

– Эй, вы двое, притормозите! – раздался на склоне холма голос его мамы. – Подождите девочек.

Том оглянулся. Джо, одетый средневековым лучником, шел в нескольких шагах сзади. Через плечо у него висел пластмассовый лук, а за спиной болтался колчан со стрелами. Он старался не отставать от брата и что-то тихонько напевал себе под нос. Мама и Милли, которые только что появились из тумана, были от них метрах в тридцати.

– Том, не сходи с дорожки! – крикнула мама.

О'кей, о'кей!

И он пошел дальше.

Гарри шел вперед, пока не оказался в центре большого темного помещения. Сводчатый потолок поддерживали три ряда замысловатых кирпичных колонн. Пол, как ни странно, оказался не земляным, а вымощенным старыми каменными плитами, как проходы в церкви наверху.

– Просто невероятно, – пробормотал Гарет.

Они пошли дальше. В нескольких метрах впереди стена справа от них внезапно закончилась, и луч фонаря Гарри провалился в темноту. Они подошли ближе и увидели, что в стене сделана арка. Дальше ничего видно не было.

– Сначала вы, – сказал Гарет.

– Слабак.

Гарри шагнул в темный проход и посветил фонарем.

– Ну, я бы сказал… – начал он. Подземелье по другую сторону стены оказалось даже больше, чем церковная усыпальница.

– Мы сейчас под старой церковью, – объяснил Гарет, который шел вплотную за ним. – Две церкви, один большой подвал.

– Ну, с местом для хранения чего угодно тут, похоже, полный порядок, – сказал Гарри. – Я не думаю, что это когда-то был просто подвал. Здесь слишком много орнамента и украшений. Похоже, его использовали для богослужений. Слышите шум воды?

– Да. Звук такой, как будто трубу прорвало, – сказал Гарет. – И думаю, это где-то здесь.

Он пошел вперед, а Гарри последовал за ним, восхищаясь отделкой стен с вырезанными на камне розами, листьями и насекомыми. Он заметил также выгравированную процессию пилигримов, направляющихся в склеп. Плиты у него под ногами были гладко отполированы. Сотни лет монахи в тишине подземелья шлифовали их своими подошвами.

Гарет уже обнаружил источник шума воды.

– Никогда в жизни не видел ничего подобного, – пробормотал он.

В дальней стене подвала была встроена массивная каменная створка ракушки. Из узкой трубы, расположенной в десяти сантиметрах выше, в нее стекала вода, которая, как в каком-то декоративном садовом каскаде, переливалась через край ракушки и исчезала под решеткой стока. Гарри протянул руку и зачерпнул немного воды. Она была ледяной. Он поднес ее к лицу, понюхал, потом лизнул.

– Вероятно, питьевая, – сказал он. – Как вы думаете, может, это было своего рода убежище для монахов? Когда приходили враги, они прятались здесь. Имея воду, они, вероятно, могли скрываться неделями.

– В округе несколько подземных ручьев, – сказал Гарет. – Мы должны были учитывать их, когда закладывали фундамент своего дома. А вдруг эту воду можно даже разливать по бутылкам?

– «Гептонклафский родник», – кивнув, предложил Гарри, поворачиваясь к дальней правой стене. – А что, звучит.

– Получается, у нас уже две версии: усыпальница и подвал, – сказал Гарет и направил фонарь в ближайшую нишу. – Потому что меня не оставляет мысль, что вон там лежат мертвецы.

Из тумана выплыли какие-то неясные очертания, и Том на мгновение замедлил шаг. Потом он понял, что на этом месте когда-то были строения. А сейчас он видит их развалины.

– Том, остановись немедленно!

На этот раз мама не шутила: это особое сочетание интонации и громкости спутать было невозможно. Он подождал, пока подойдут мама и Милли. Обе они выглядели уставшими.

Прошлой ночью мама, от которой пахло краской и крепким кофе, прибежала из своей студии и нашла старшего сына сидящим испуганно съежившись под дверью своей спальни, Том был уверен, что маленькая девочка по-прежнему в доме. Он отказался возвращаться в постель, пока не будут осмотрены все – абсолютно все! – места, где можно спрятаться.

Джо, этот презренный лжец, отказался поддержать его и признать, что тоже видел эту девочку и даже разговаривал с ней. Он только таращил глаза, пока они не стали размером с блюдце, и тупо мотал головой.

– Спасибо, – сказала мама, когда они с Милли догнали его. – А теперь давайте будем держаться все вместе, пожалуйста! Чтобы никто из нас не терял друг друга из виду. О'кей? Думаю, нам сюда.

Элис с Милли на руках прошла вперед, а мальчики поплелись сзади. Том опустил голову и смотрел под ноги. Если Джо что-нибудь скажет, чтобы разозлить его, он ему покажет.

Когда они добрались до небольшого леса, туман, похоже, начал рассеиваться. Под ногами шуршал ковер из опавших листьев бука. Деревья были старыми и толстыми. По мере того как Том и его семья шли дальше, лес обступал их со всех сторон. А потом перед ними появился маленький домик, очень похожий на сказочный.

Гарри и Гарет стояли перед небольшой нишей, выложенной изнутри камнем. Снаружи она была закрыта витиеватой кованой решеткой со створками, которые были заперты.

– Ключа у меня нет, – сказал Гарри.

– Не вижу проблем, напарник, – отозвался Гарет.

За кованой решеткой они рассмотрели четыре резных каменных гроба, стоявших на полках по обе стороны ниши. На каждом из них лежало изваяние мужчины в рясе. На первом гробе было выгравировано имя Томаса Барвика. Он был здесь аббатом в 1346 году. Надписи на других были настолько затерты, что их невозможно было разобрать.

Они пошли дальше по подвалу, подсвечивая фонарями в каждую нишу, что попадалась им по пути. У последней они остановились. За каменными гробами, стоявшими у дальней стены, была деревянная дверь.

– Как вы думаете, куда она ведет? – спросил Гарет. – Я полностью потерял ориентацию.

Гарри пожал плечами. Он тоже уже ничего не понимал.

– В столе в ризнице есть несколько старых ключей, – подумав, сказал он. – В глубине одного из ящиков.

– Тогда, пожалуй, посмотрим в другой раз, – предложил Гарет.

– Не могу поверить, что мне никто об этом ни слова не сказал, – удивлялся Гарри. – Историческое значение этого может быть колоссальным. Люди еще будут ездить сюда на экскурсии.

– Возможно, именно поэтому все и помалкивают, – предположил Гарет. – Или церковный староста произвел на вас впечатление человека, который горит желанием превратить наш городок в центр туризма?

– Ему принадлежит не весь город, – раздраженно бросил Гарри. На этом месте могли быть преданы земле тела аббатов много сотен лет назад. Это просто невероятная находка!

– Но большая его часть.

– Да, однако церковь уж точно не его. И определенно ему не принадлежит все это.

Милли и ее семья подошли к странному домику.

– Прямо домик Красной Шапочки, – сказал старший из мальчиков, Том, а Милли, неуверенно переступая, направилась к входной двери.

– Именно о нем и рассказывала Дженни, – сказала его мать. – Тот самый, в котором они с сестрой когда-то играли. А сейчас он заперт.

Том, старший мальчик, который сейчас не решался даже громко разговаривать, выглядел несчастным. Он стоял довольно далеко от своего брата, Джо, и, похоже, не хотел с ним говорить.

– Пойдемте! – позвал он.

Его мать кивнула, и вся семья направилась дальше, пока не дошла до больших камней.

– Можно нам залезть наверх, мама? – спросил Джо.

– Безусловно, нет, – ответила она. – В таком тумане, да еще без папы, мы этого делать точно не будем.

Похоже, Тома не особенно интересовала громадная куча валунов, верхушка которой терялась в тумане. Он все время посматривал через плечо назад.

Осторожно, внимательно…

Внезапно Том вскрикнул.

– В чем дело? – спросила его мать, оборачиваясь.

– Там кто-то есть, – сказал Том. – Из-за деревьев кто-то следит за нами.

Теперь аккуратно, не шевелиться…

Его мать неодобрительно нахмурилась, потом быстро огляделась по сторонам.

– Я никого не вижу, – сказала она. – Только деревья.

Том придвинулся поближе к ней. Теперь и она не выглядела такой уж веселой.

– Пойдемте, – сказала она. – Нужно возвращаться. Не думаю, что этот туман скоро развеется. Давайте, и как можно быстрее.

Подхватив Милли на руки, она пошла в сторону деревьев, поглядывая через плечо, как это только что делал Том. Вдруг она остановилась.

– Там действительно кто-то есть, – тихо сказала она. – Погодите секундочку.

Она полезла в карман, вынула оттуда что-то, несколько раз нажала и приложила к уху.

– Кому ты звонишь? – спросил Том.

– Папе, – ответила она и сокрушенно покачала головой. – Он, наверное, еще в подземелье.

Она снова осмотрелась и направилась вниз по склону холма. За ней шел Джо, потом Том. Через каждые несколько шагов она оглядывалась назад.

– Мама, я боюсь, – сказал Джо шепотом.

– Бояться нечего, милый, – быстро ответила мать. – Мы будем дома уже через десять минут.

Она шла на шаг впереди всех, внимательно глядя по сторонам. Теперь они были среди деревьев.

– Том, сынок, – сказала мать, – если я попрошу, ты сможешь взять брата за руку, очень быстро спуститься с ним с холма и найти отца?

– Зачем? – сказал Том.

– Он, наверное, все еще в церкви, – ответила она. – А может быть, уже дома. Ты сможешь разыскать его и объяснить, где мы находимся?

– А как же вы с Милли?

– Я присмотрю за Милли. Я ведь знаю, какой ты у меня молодец. Я знаю, что вы с Джо действительно попадете домой очень быстро. Ты сможешь сделать это для меня, мой ангел?

Том выглядел встревоженным. Они уже почти вышли из леса. Внизу на торфяниках туман не казался таким плотным. Сквозь него начали появляться очертания домов Гептонклафа.

– Уф, слава богу! – вздохнула его мама, останавливаясь и закрывая глаза. – Ради всего святого, Том, ты напугал меня чуть не до смерти.

Том обернулся, чтобы посмотреть, что увидела его мама там, на склоне.

– Это Джиллиан, – сказала она. – Совершает одну из своих прогулок. Это же надо было так испугаться Джиллиан!

12
8 октября

– Эви, это Стив. Не помешал?

Эви взглянула на часы. Она как раз собиралась в детский дом на первую встречу с ребенком, который вот уже десять дней не разговаривает, после того как полиция в рамках Закона о несовершеннолетних использовала свои специальные полномочия, чтобы забрать его. Поездка займет десять минут. Еще по десять минут на то, чтобы сесть в машину и выбраться из нее. Но ее наставник звонит на мобильный, так что она сможет говорить, так сказать, на ходу.

– Все в порядке, – сказала она, забирая со стола блокнот и несколько карандашей. – У меня есть несколько минут. Спасибо, что перезвонили.

– Прошу прощения, что прошло столько времени, но мы были в отъезде. Я появился у себя в офисе только сегодня утром.

– Были где-то в интересном месте?

И почему эти карандаши все время нужно подтачивать? Она наклонилась и принялась рыться в выдвижном ящике.

– На Антигуа. Да, место очень хорошее. Ладно, вернемся к вашему е-мейлу.

– Есть какие-то соображения?

Она наконец нашла точилку, но когда попробовала прижать трубку к уху плечом, чтобы освободить руки, то быстро поняла, что ее спина такого не выдержит.

– Вы говорите, что у вашей пациентки заметен прогресс? – спросил наставник. Она слышала, как он прихлебывает свой обычный крепкий черный кофе.

– На первый взгляд, да, – сказала Эви.

Вот, два карандаша уже заточены, этого должно хватить.

– Ей удается ограничить выпивку, выписанные мною лекарства хорошо работают, она начала заговаривать о будущем.

О'кей, все письменные принадлежности есть, телефон есть, но куда же она сунула ключи от машины, черт побери?

– Так в чем проблема?

– Просто я не могу отделаться от мысли, что она чего-то не договаривает, – сказала Эви.

Ключи от машины оказались в кармане пальто. Они всегда лежат там.

– Она очень неохотно рассказывает о своей юности, о смерти отца, о появлении отчима. Бывают моменты, как будто опускается занавес, – продолжила она. – Запретная тема, вход воспрещен.

– Но вы ведь не так давно ее наблюдаете, правда?

Стив что-то жевал, и Эви могла поспорить, что это явно не яблоко. В свои тридцать девять он уже страдал ожирением.

– Да нет, всего несколько недель, – сказала Эви, размышляя над тем, сможет ли надеть пальто и при этом не упасть на пол. – И я понимаю, что такие вещи требуют времени. Просто дело Меган Коннор поразило меня, поскольку здесь налицо полное совпадение. И я все время думаю, что оно могло оказать свое влияние.

– Вероятно, вы правы. Но я бы подождал, пока она сама заведет этот разговор. Позвольте ей говорить о том, о чем ей самой хочется. Вы только в самом начале лечения, и впереди еще долгий путь.

– Я знаю. Я и сама так думала. Просто хотелось, чтобы вы подтвердили мои выводы.

Пальто наконец-то надето. Эви повесила сумку на специально приделанный к инвалидному креслу крючок и убедилась, что палка на своем месте, за спинкой. Она опустилась в кресло, продолжая плечом прижимать трубку к уху.

– Это моя девочка, – сказал Стив. – Впрочем, я расскажу вам. Я помню дело Меган очень хорошо.

– Даже так?

Эви толкнула дверь кабинета ногой, и та распахнулась наружу.

– Да, этим случаем очень заинтересовался один мой коллега. Он писал исследование по воздействию катастроф на сознание общины.

– Что имеется в виду? – спросила Эви, выкатываясь в коридор.

– Когда небольшая община переживает какую-то необычную потерю, последствия этого могут ощущаться довольно продолжительное время, – сказал Стив. – Это место в глазах окружающего мира приобретает несколько печальную репутацию, и это может повлиять на то, как люди думают и ведут себя. По этому поводу даже была статья на основе материалов, собранных в таких городках, как Хангерфорд, Данблейн, Локерби, Аберфен. Я попробую раскопать ее для вас.

Эви повернула за угол и чуть не врезалась в группу из трех своих коллег, беседовавших в коридоре. Они отступили в сторону, и она благодарно им кивнула.

– В «Британском медицинском журнале» также была публикация на эту тему, причем не так давно, – продолжал Стив. – После катастрофы до пятидесяти процентов населения может страдать от психических расстройств. Количество легких или умеренных расстройств может удваиваться. Также может увеличиваться число серьезных отклонений, таких как психозы.

– Но вы ведь наверняка говорите сейчас о крупных катастрофах? Землетрясения, падения самолетов, взрывы на химических предприятиях. С многочисленными жертвами.

Эви обогнала идущую по коридору женщину с ребенком и проехала мимо швейцара.

– Верно, и я не утверждаю, что гибель двух детей можно как-то сравнить с катастрофой. Но дело Меган привлекло к себе внимание общественности. И вам имеет смысл допустить, что оно и до сих пор оказывает влияние на психическое здоровье этой общины. Люди там в какой-то степени чувствуют свою ответственность за случившееся. Они ощущают себя запятнанными.

– Получается, что произошедшее может, хотя бы на уровне подсознания, как-то воздействовать на процесс выздоровления моей пациентки?

– Во всяком случае, это не вызвало бы особого удивления. Думаю, вам следовало бы побольше узнать о том, что на самом деле случилось, когда погибла дочь вашей пациентки. Почитать старые газеты, поговорить с врачом, к которому она тогда обращалась. Я дам вам точку отсчета. Вы сможете сравнить то, что говорит она, с известными вам фактами и посмотреть, существуют ли расхождения. Разумеется, вам не следует идти на конфронтацию, но порой мы больше узнаем о пациентах по тому, чего они нам не сказали, чем из того, что они нам говорят. Это понятно? Подумайте над этим.

Эви была уже у главного выхода из больницы, но тут оказалось, что какой-то идиот оставил наверху спуска для инвалидов несколько ящиков.

– Спасибо, Стив. Мне уже пора. Нужно кое-кому здесь вставить мозги.

13
11 октября

– Всему свое время, и время всякой вещи под небом, – прочел Гарри. Его красивый низкий голос гулко разносился по пустой церкви. – Время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное…

Позади него раздался какой-то шаркающий звук. Гарри остановился. Быстро взглянув через плечо, он убедился, что по-прежнему один в церкви. Десять минут назад он попрощался с Элис, еще минуты через три-четыре – с Джиллиан. Обе помогали ему заканчивать украшение зала к празднику урожая. Он не видел, чтобы сюда заходил кто-то еще. Да и трудно было бы не заметить это, стоя на кафедре.

– И время вырывать посаженное, – продолжил он.

Взгляд его автоматически скользил по рядам скамей, хотя он был совершенно уверен, что звук раздавался откуда-то сзади.

– Время убивать, и время…

Гарри снова остановился. Ему очень не нравилось ощущение между лопаток – ощущение, что в любую секунду кто-то невидимый у него за спиной может протянуть руку и…

Он снова опустил глаза в свои записи. Экклезиаст, глава третья, хорошо подходит ко времени сбора урожая. Людям нравится простая красота этого текста, его уравновешенность и законченность.

– И время умирать, – сказал тоненький голосок у него за спиной.

Гарри не сводил глаз с галереи и ждал. Что-то скрипнуло, но так скрипеть могло и просто старое рассохшееся дерево. На секунду он решил, что в церковь могли прокрасться мальчишки Флетчеров, но этот голос не был похож на голос ни одного из них. Он взглянул на свои руки. Они вцепились в деревянный поручень кафедры несколько крепче, чем можно было ожидать от смелого мужчины. В полной тишине он резко обернулся.

Перед алтарем никого не было, но ничего другого он и не ожидал. Кто-то просто решил подшутить над викарием. Он снова повернулся лицом к главному входу.

– …И время врачевать; время плакать, и время смеяться, – прочел он голосом, который прозвучал бы слишком громко даже завтра, когда в церкви будет полно народу. А в пустой церкви это выглядело вообще неестественно.

– Время убивать, – прошептал голосок.

О, во имя Отца, и…

Забыв о ступеньках, Гарри перебросил ноги через перила и спрыгнул на пол. Голос раздавался где-то совсем рядом, в каких-то метрах от него, он был в этом абсолютно уверен. Кто бы это ни был, он не мог скрыться. Но все-таки скрылся. Никого не было на помосте для певчих, никого – в узеньком пространстве за органом, никто не прятался за алтарем, никого не было… Гарри замер. А мог кто-то быть в старой подземной усыпальнице? Может, звук каким-то образом доносится оттуда?

– У вас все в порядке, викарий?

Гарри остановился и повернулся на голос. В проходе стояла Дженни Пикап, дочь Синклера, и озадаченно смотрела на него. Гарри почувствовал, как лицо его заливается краской. Каким-то образом ей всегда удавалось застать его в неудачный момент.

– Вы когда-нибудь слышали о тайном ходе в это здание, Дженни? – спросил он. – Или в подвал, который находится под нами? Местные дети могут об этом знать?

Она отрицательно покачала головой.

– Насколько мне известно, нет, – сказала она, подумав. – А почему вы спросили? У вас что-то пропало?

– Да нет, ничего такого, – быстро ответил Гарри. – Просто я репетирую свою проповедь на завтрашний день и могу поклясться, что слышал, как кто-то повторяет мои слова.

На Дженни была бледно-розовая спортивная куртка, которая ей очень шла, и бриджи для верховой езды, заправленные в высокие черные сапоги.

– В этом здании бывает очень странное эхо, – через мгновение сказала она. – Об этом давно известно.

– Но это совсем не было похоже на эхо, – ответил Гарри. – Голос напоминал детский. Значит, мне нужно найти этого ребенка, прежде чем запереть дверь.

Дженни направилась к нему, глядя по сторонам.

– Давайте сегодня вечером я закрою церковь за вас, викарий, – предложила она.

– Вы?

– Ну да, – кивнула она. По губам ее скользнула слабая, немного печальная улыбка. – Я зашла сюда, чтобы переброситься с вами словечком. Мне хотелось бы побыть здесь некоторое время одной. Можно будет так сделать, как вы считаете? Обещаю убедиться, что здесь не осталось ни одной живой души, прежде чем запирать двери.

– Вы уверены, что действительно хотите этого? – спросил он.

– Никаких проблем. Позвольте мне проводить вас немного. Вечер сегодня просто прекрасный.

Гарри подхватил пиджак, и они вдвоем вышли в ризницу. Он не смог удержаться, чтобы не оглянуться. Пусто.

– Вам нужно взять мои ключи, – напомнил он.

– Нет, в этом нет необходимости, спасибо, – ответила Дженни, когда они были уже на улице. – Отец оставил мне свои. Он, возможно, и сам заглянет сюда чуть попозже, просто чтобы удостовериться, что я заперла двери и свет выключен.

Неподалеку от церкви перед магазином Дика Грайма остановился джип с длинным прицепом. Из машины вышел водитель с черно-белой овчаркой колли. Они подошли к задней дверце трейлера, и мужчина открыл ее. Собака забежала внутрь, и оттуда выскочило с десяток овец. Гарри и Дженни следили за тем, как собака сбила их в кучу и погнала в сторону сарая за магазином мясника.

– Вы ведь никогда раньше не жили в деревне, верно, викарий? – спросила она.

Они видели, как овцы скрылись в сарае, а водитель с колли снова забрались в автомобиль. Машина завернула за угол, и какой-то женщине пришлось отступить назад, вплотную к стене, чтобы джип ее не задел. Это была Джиллиан.

– Никогда, – подтвердил Гарри, снова поворачиваясь к Дженни. – Но я быстро привыкаю.

– Все это делается вполне гуманно, – сказала она. – И к тому же животные не испытывают стресс от длительного путешествия.

– Насчет второго я с вами полностью согласен. – Гарри взглянул вверх по склону холма. Джиллиан по-прежнему была там, и он подозревал, что она продолжает краем глаза следить за ними. – Не думайте, что я неодобрительно отношусь к этому, – продолжил он. – Просто мне нужно к такому привыкнуть.

– После этого все мужчины приходят к нашему дому, – сказала Дженни. – Мы готовим ужин, а паб обычно дает бочку или две пива. Было бы просто замечательно, если бы вы присоединились к нам.

Она крутила в руках ключи от машины. Ее пальцы были длинными и изящными, но покрасневшими и шершавыми на вид – возможно, от езды верхом в плохую погоду.

– Спасибо за приглашение, – сказал Гарри. Он остро ощущал присутствие Джиллиан всего лишь в нескольких метрах, но твердо решил не смотреть в ее сторону. – Это очень любезно с вашей стороны, – продолжил он, – и в следующем году я с радостью им воспользуюсь. Но завтра у меня очень напряженный день. Так что сегодня я, пожалуй, лягу пораньше.

– Ну, тогда до следующего года.

Видимо, перед этим Дженни занималась чем-то по хозяйству. Ее короткие ногти были грязными, а к куртке прилипли обрывки соломы.

– Джиллиан тоже пора домой, – сказал Гарри. – Становится прохладно, а у нее, похоже, нет достаточно теплого пальто.

У Эви ногти тоже короткие, но чистые и ухоженные. Забавные иногда замечаешь вещи…

Дженни взглянула через его плечо.

– Джиллиан в последнее время выглядит намного лучше, – заметила она. – А ведь некоторое время мы за нее беспокоились. Раньше она, похоже, не могла справиться с горем.

– Она перенесла страшную потерю, – сказал Гарри.

Дженни тяжело вздохнула.

– Я тоже потеряла дочь, викарий. Вы этого не знали?

– Не знал, – ответил Гарри, отворачиваясь от Джиллиан и глядя в карие глаза Дженни. – Извините меня. Так вы об этом хотели со мной поговорить?

– Не только. Это произошло десять лет назад, так что, думаю, времени у меня было больше, чем у Джиллиан. Но не было такого дня, чтобы я не чувствовала боль утраты. Чтобы я не думала о том, что она делала бы сегодня. Как выглядела, когда ей было бы восемь, девять, десять лет.

– Я вас хорошо понимаю, – сказал Гарри, хотя знал, что на самом деле это не совсем так. Никто не может по-настоящему понять боль, пока не перенесет ее сам.

– Вы волнуетесь насчет завтрашнего дня? – спросила Дженни.

– Конечно, – честно признался он. – Я уже провел службы в двух других своих приходах, но здесь все как-то по-другому. Возможно, потому что церковь долгое время была закрыта. И мне пока не удалось выяснить, почему так случилось.

– Вот именно об этом я и собиралась с вами поговорить. Давайте присядем ненадолго.

Гарри прошел за Дженни к старой пастушеской скамейке, на которой они сидели с Эви. Она ему так и не перезвонила.

Дженни снова принялась крутить в руках ключи от машины.

– Завтра все будет хорошо, – сказала она. – Я думаю, что придет много народу. Люди готовы снова начать ходить в церковь.

– А почему они перестали делать это? – спросил он, чувствуя, что нужно задавать прямые вопросы.

Она избегала смотреть на него.

– Из уважения, – сказала она. – А также из-за печального события. Моя дочь Люси умерла в этой церкви.

И никто не додумался предупредить его об этом?

– Мне очень жаль, – сказал Гарри.

– Она упала с галереи. Это была моя вина. Когда это случилось, мы были даже не в церкви, а в доме у моего отца, и я о чем-то разговаривала с Джиллиан и ее матерью – они тогда работали у нас. И я не видела, как Люси ушла.

– С галереи? – переспросил Гарри. – Вы хотите сказать, что это было почти также, как с Милли Флетчер на прошлой неделе?

Дженни кивнула.

– Теперь вам понятно, почему мы все так расстроились? Это выглядит просто какой-то дикой, дурацкой шуткой. Эти мальчишки… Я даже не представляю, что еще может прийти им в головы.

– Мне очень жаль, – повторил Гарри. – Пожалуйста, расскажите мне о Люси. Так вы не уследили за ней и она ушла?

– Мы, разумеется, сразу же начали ее искать. Но мы искали только в доме, в очень большом доме, потом в саду, а после на аллее перед домом. Никому и в голову не могло прийти, что она отправится в церковь. Да еще поднимется по этим ступенькам. К тому времени, когда мы ее обнаружили, она была уже холодной. А ее головка, ее маленькая головка… была просто размозжена.

Кровь отхлынула от лица Дженни, она задрожала.

– Мне очень жаль, – снова сказал Гарри. – Я даже не представлял… Все это… повторное открытие церкви, должно быть, причиняет вам боль.

– Да нет, все нормально, я к этому готова. – Дженни по-прежнему была очень бледной, но, похоже, справилась с собой. – Это я попросила отца не говорить вам о том, что здесь произошло, – сказала она. – Я хотела сделать это сама.

– Это очень мужественный поступок. Спасибо.

Это действительно многое объясняло. Ему рассказали, что десять лет назад прихожане вдруг перестали посещать эту церковь. Когда местный священник вышел на пенсию, епархия формально закрыла храм. И только когда приход был объединен с двумя другими, было принято решение вновь открыть его. Гарри даже представить себе не мог, что стояло за всем этим на самом деле.

В конце переулка по-прежнему слонялась Джиллиан. Дженни заметила блеск в его глазах и подняла голову, чтобы понять, куда он смотрит.

– Я была крестной матерью дочки Джиллиан, – сказала она. – За несколько месяцев до пожара я отдала ей все старые вещи моей Люси, включая и действительно ценные, которые Кристиана сделала сама. Это стало для меня огромным шагом вперед, как будто я снова была готова жить дальше. Потом погибла Хейли, а все эти вещи сгорели в огне. И это было так, словно я потеряла Люси второй раз.