Текст книги "Кровавая жатва"

Автор книги: Шэрон Болтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)

2

– О'кей, правила будут такие, – сказала Эви, глядя на внимательные и заинтересованные детские лица перед собой.

Они находились в комнате для семейных собеседований в больнице. Напротив нее в трех миниатюрных цветных креслах сидели трое младших Флетчеров.

– В этой коробке лежит несколько забавных масок и несколько довольно страшных, – продолжала она. – Поэтому, если кто-то почувствует, что он испуган, встревожен или каким-то образом обеспокоен, мы можем остановиться. Джо и Милли, если вы захотите пересесть к столу и порисовать там или поиграть игрушками из ящика, это будет хорошо. Если вы решите остаться и помочь Тому, это тоже будет хорошо.

– Я хочу рисовать, – сказал Джо.

Эви указала ему на низкий столик, на котором уже были приготовлены бумага, цветные ручки и карандаши. В углу комнаты сидели Элис и детектив-констебль Лиз Мортимер. Эви попросила их не отвлекать и не смущать детей. Через большое зеркало на одной из стен из другой комнаты за происходящим наблюдал детектив-констебль Энди Джеффрис и делал заметки.

– О'кей, Том, – сказала Эви. – Ты готов заглянуть в эту коробку?

Том кивнул, и Эви подумала, что, хотя он и выглядит озабоченным, ему нравится внимание к себе. Эви опустилась на ковер. Становиться на колени, пусть даже совсем ненадолго, было плохой идеей, за которую потом придется расплачиваться, но в данном случае без этого не обойтись. Она сняла крышку с картонной коробки, чувствуя, что Элис, делая вид, что читает журнал, внимательно следит за ними. Эви опустила руку в коробку.

– Я думаю, что это будет… – Она быстро взглянула на маску, которую вытащила. – Скуби Ду, – сказала она, поднимая морду собаки из мультика.

Том улыбнулся и заметно расслабился.

– Можно мне ее примерить? – спросил он.

Эви протянула ему маску. Милли, изогнувшись, сползла со своего кресла и направилась прямиком к коробке. Том натянул на лицо маску Скуби Ду и повернулся, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Элис подняла глаза, улыбнулась и снова вернулась к своему журналу. Милли взяла крышку от коробки и начала пристраивать ее себе на голову.

– Хорошо, – сказала Эви, снова опуская руку в коробку. – Следующим будет… Бэзил Браш, лисенок. Можно эту надеть мне?

– Завтра мы едем на рождественское представление, – сказал Том. – В Блекберн. Экскурсия со школой.

Это был тест, на подготовку которого ушло несколько недель. Его идея возникла у Эви вскоре после того, как Том впервые рассказал ей о странной маленькой девочке. Послушав его, она выдвинула теорию, что кто-то, возможно, ребенок постарше или подросток, крутится около дома Флетчеров, надевая при этом какую-то карнавальную маску, и по крайней мере один раз даже пробрался внутрь. Если бы удалось установить, что это за маска, у полиции появился бы шанс отследить, где и кому она была продана. Вероятность успеха была невелика, особенно если учесть, что не было никаких доказательств того, что маленькая девочка Тома как-то связана с попыткой похищения Милли. Но полиция все равно хотела попробовать.

Приняв такое решение, следственная группа собрала все праздничные и карнавальные маски, а также маски для Хэллоуина, какие только можно было найти в магазинах и через Интернет. Эви уже отмела те из них, которые явно не подпадали под описание Тома, и уложила оставшиеся в коробку так, чтобы сначала шли более забавные и менее пугающие.

Теперь Том сам залазил в коробку, а потом поворачивался к зеркалу, чтобы увидеть, как на нем смотрится каждая следующая маска. Милли повторяла все за братом, постоянно путаясь резинкой в волосах. Джо подчеркнуто игнорировал их обоих. Постепенно маски становились все более мрачными и страшными, поскольку уже не были предназначены для детских праздников.

– Мама, посмотри, – позвал Том, надевая высокую, явно большого размера маску, которая должна была изображать восточно-европейского крестьянина, с бегущей изо рта слюной и очень маленьким мозгом.

– Что? – сказала Элис, делая вид, что неохотно отрывается от своего журнала. – О да, замечательно.

– Ты же знаешь, кто я сейчас, – подсказал ей Том. – Слуга из «Молодого Дракулы». Тот самый, который делал им овсяную кашу с соплями летучих мышей.

– Да, думаю, действительно похож, – согласилась Элис. – А есть там что-нибудь посимпатичнее?

Том вернулся к коробке, а Милли покачиваясь направилась к ней с маской Невероятного Халка.

Через тридцать минут Том добрался до дна коробки, и Эви готова была признать свое поражение. Положительным моментом стало то, что все дети Флетчеров, похоже, отнеслись к тесту совершенно спокойно. Том, рассматривавший его как игру, примерял каждую маску и даже заставил Эви надеть несколько штук. Милли тоже присоединилась к развлечению, но, видимо, уже немного устала и поэтому пошла к маме. Джо полностью игнорировал брата и сестру, сосредоточившись на своем занятии. Но он находился от Эви слишком далеко, чтобы она могла увидеть, что именно он рисует.

Часы в углу комнаты показывали двадцать пять минут седьмого.

– Боюсь, что нам нужно уже заканчивать, – сказала Эви. Она бросила взгляд на большое зеркало на стене. Детектив за ним, наверное, заснул. – Спасибо, Том. Ты вел себя отважно. И очень помог нам. Спасибо, Милли.

Она посмотрела на Элис и констебля Мортимер в углу комнаты. Элис приподняла брови в немом вопросе. Эви покачала головой. Элис встала, подхватив на руки Милли. Глаза малышки были грустными, и она крепко прижималась к маме.

– Думаю, попробовать все равно стоило, – пробормотала детектив, тоже поднимаясь на ноги.

– Пойдемте, мальчики, – сказала Элис. – Куда мы подевали свои пальто? Джо, ты уже закончил?

Эви почти забыла о нем. Все время, пока она общалась с Томом и Милли, мальчик вел себя очень тихо. Теперь он встал, внимательно посмотрел на рисунок, над которым трудился, и, подойдя к ней, отдал его.

Эви взяла его в руки и почувствовала, как что-то сдавило в груди. Рисунок был сделан исключительно хорошо для шестилетнего ребенка. На нем была изображена фигура, одетая во что-то голубое, с длинными светлыми волосами и непомерно большими ладонями и ступнями. Рот с полными губами был широко открыт, а форма шеи ужасно искажена. Почувствовав рядом с собой какое-то движение, Эви поняла, что Том тоже смотрит на рисунок. Элис с Милли подошли ближе.

– Эбба, – сказала Милли, глазки ее загорелись, и она потянулась за рисунком. – Эбба.

– Это она, – тихо сказал Том. – Вот так она и выглядит.

3

– Все трое? Вы в этом уверены?

– Абсолютно, – сказала Эви. – Джо ее нарисовал, а Том и Милли узнали. У Милли даже есть для нее имя. Она называет ее Эбба. Эта Эбба вполне реальная личность. Полиции просто нужно разыскать ее. Что у вас там за музыка? Спрингстин?

– Человеку свойственно мечтать. Подождите секундочку, я прикручу. – Гарри взял пульт и сделал звук тише. – Так кто же она такая? – спросил он. – Ребенок, карлик?

– Трудно сказать. Том показал мне на детском ростомере, какого она примерно роста. Около ста сорока сантиметров, что в среднем соответствует росту ребенка восьми-девяти лет. Но если Джо нарисовал все правильно, ладони, ступни и голова у нее непропорционально большие. Такое бывает у взрослых с задержкой физического развития. И похоже, у нее на передней части шеи какая-то опухоль, может быть, зоб.

– Если кто-то похожий живет в Гептонклафе, люди наверняка знают о нем.

– Безусловно. А она должна жить именно здесь. Других населенных пунктов поблизости нет.

– В окрестностях разбросано немало ферм. Некоторые из них совсем изолированные. Она могла прийти оттуда.

– Детектив, который там был, тоже сказал об этом. Он собирается поговорить со своим боссом о том, чтобы взять пару офицеров и начать обход домов.

– Они относятся ко всему этому серьезно? Я хочу сказать, что, в конечном счете, это все-таки всего лишь рисунок шестилетнего ребенка.

– Думаю, что у них особо не из чего выбирать.

– А что сам Джо говорит о ней?

– Ничего. Я больше пяти минут пыталась поговорить с ним наедине, но он не произнес ни слова. Том думает, что он дал ей что-то вроде обещания, что не будет о ней рассказывать, но, похоже, о том, чтобы не рисовать ее, они не договаривались.

– А может быть, что она угрожала ему? – спросил Гарри.

– Может. Хотя я в этом сомневаюсь. Джо не обнаруживает никаких признаков того, что боится ее. Во время нашего разговора он не был напряжен, просто молчал. А Милли отреагировала на портрет так, будто это ее старая подруга.

– Выходит, Том был до смерти напуган кем-то, с кем его брат и сестра в нормальных отношениях? Насколько такое вообще возможно?

– Том гораздо старше их, – сказала Эви. – Во многих отношениях он уже начинает рассуждать как взрослый. Он должен понимать, что человек, выглядящий, как она, – это очень странный человек. Джо и Милли, которые намного младше, с большей вероятностью могли принять эту Эббу.

– Как вы ее называете? – переспросил Гарри.

– Эбба. Это имя, которое дала ей Милли. Или это может быть что-то похожее – Эмма, Элла, кто знает. Самое главное, что она реальная.

– А как она попадает в дом?

– Ну, больше она, по словам Тома, не приходит. С той ночи, когда обвалилась стена, он ее не видел. Теперь, когда Элис и Taper ужесточили меры безопасности, войти в дом она не может. Он думает, что она по-прежнему следит за ним, когда они выходят на улицу, но возможности убедиться в этом у него не было.

– Приезжайте ко мне, – сказал Гарри, испугавшись того, как много он от нее хочет.

Молчание.

– Я готовлю ужин, – снова попробовал он, так и не дождавшись ответа.

– Вы же знаете, что я не могу этого сделать, – ответила она. Внутри у Гарри что-то щелкнуло.

– Ничего такого я не знаю, – сказал он. – Единственное, что я знаю, – это то, что я впервые в жизни теряю контроль над тем, что происходит вокруг меня. Каждый раз, когда я выхожу, на меня набрасываются репортеры, и, похоже, я начал уже бояться поднимать трубку телефона. Куда бы я ни повернулся, нос к носу сталкиваюсь с офицером полиции. У меня уже появляется ощущение, что я сам являюсь подозреваемым, хотя и нахожусь здесь всего три месяца.

– Я все понимаю, но…

– Я все время имею дело с горем, уровень которого является для меня запредельным, сталкиваюсь с детскими трупами, вывернутыми из земли, а мои единственные друзья здесь находятся на грани нервного срыва. Я нахожу чучело в виде детской фигурки на полу церкви, кто-то шутит надо мной, подсунув кровь, которую надо выпить…

– Гарри…

– И единственный человек, которого я встретил здесь и который мог бы дать мне шанс не свихнуться в этой ситуации, этот человек в открытую отказывается иметь со мной хоть что-то общее.

С каждым словом его тон менялся все больше и больше. Он уже практически кричал на нее.

– Чучело? Кровь? О чем вы говорите?

Ее голос упал. Теперь он звучал так, будто она держала трубку очень далеко от себя. Гарри услышал легкий стук. Может быть, кот что-то перевернул?

– Эви, если бы я думал, что это вам совсем не интересно, я бы вам не докучал, – сказал он, оглядывая комнату. Никакого кота видно не было. – Я обещаю вам, я не настолько патетичен. Просто скажите мне, что я веду себя нахально, и я оставлю вас в покое. Но я думаю иначе. Я думаю, что вы чувствуете то же, что я…

Снова этот стук. Блин, это кто-то у дверей.

– Что вы имели в виду, когда сказали, что пили кровь?

– Послушайте, мы не могли бы на минутку забыть весь этот бред и поговорить о нас с вами? Приезжайте, мы поужинаем, и больше ничего, я обещаю вам, я просто хочу поговорить.

– Гарри, вы мне чего-то не рассказали?

– Я расскажу вам все, если вы приедете, – предложил он.

– О, нельзя же вести себя настолько по-детски, – оборвала она. – Гарри, это серьезно! Расскажите мне, что случилось.

– Там за дверью кто-то есть, – сказал он. – Мне нужно пойти открыть. Если через десять минут вы не приедете, я сам приеду к вам. – И он отключил телефон.

Бормоча про себя ругательства, Гарри вышел в коридор. Через стеклянную дверь просматривалась высокая темная фигура. «Интересно, сколько могут дать за убийство нежелательного прихожанина?» – подумал Гарри и распахнул дверь.

На пороге стоял старший суперинтендант криминальной полиции Раштон с бутылкой виски «Джеймесон» в руке. Он поднял ее в воздух.

– Когда я в последний раз был у вас, то не мог не заметить, что ваша бутылка выглядела несколько подистощившейся, – сказал он. – Поэтому я пришел со своей.

4
20 декабря

– Эй!

Он слышал приближающиеся шаги, просто думал, что это один из полицейских, которые постоянно бродят вокруг церкви. Но сейчас, даже не успев открыть рот, чтобы ответить на приветствие, он вскочил и чуть не бегом пересек ризницу, направляясь к молодой женщине, на которой, должно быть, была одежда такого же фиолетового цвета, как ее глаза. Вот только убедиться в этом было невозможно, потому что он уже успел обнять ее и оказался слишком близко, чтобы рассмотреть, во что она одета. Она улыбалась ему…

Мечтать не вредно, Гарри! Он даже не дернулся из-за письменного стола и продолжал тупо смотреть через комнату, но…

Да, она была одета в фиолетовый свободный свитер поверх обтягивающих черных джинсов, заправленных в высокие сапоги. В голове мелькнула неясная мысль насчет босых ног, обутых вот в такие сапоги.

– Вы не приехали, – сказала она, одной рукой опираясь о косяк, а второй придерживая дверь полуоткрытой.

Гарри откинулся на спинку стула. На то чтобы пересечь комнату, пинком закрыть дверь и вернуться от фантазий к реальности, у него уйдет пять секунд.

– Еще одна любовь моей жизни вломилась сюда с бутылкой ирландского виски, – сказал он. – Через час садиться за руль уже не было вариантом для нас обоих. И я надеюсь, что он будет страдать до конца дня.

– Суперинтендант Раштон? – спросила она, и щеки ее немного покраснели.

– Он самый.

Займет ли это пять секунд? Вероятно, можно и за четыре, если перепрыгнуть через стол.

– Ну и как он?

Она шагнула внутрь, забрав свою палочку, прислоненную к дверному косяку, и позволила двери захлопнуться.

Если он перепрыгнет через стол, его вырвет.

– Суперинтендант опасается, что его могут отправить на пенсию, прежде чем будет раскрыто это дело, – сказал он. – Он в полной растерянности и не знает, что делать дальше. Дрейфует, по большей части беспомощно, в море человеческой мерзости, к которой весь предыдущий жизненный опыт, похоже, так его и не подготовил. Я сказал, что прекрасно понимаю, как он себя чувствует, и мы налили друг другу еще по одной.

Ее улыбка таяла. Снаружи послышались шаги. Гарри подождал, не к ризнице ли они направляются, но человек пошел дальше по дорожке.

– Мне необходимо, чтобы вы все-таки рассказали, что же здесь происходило, – сказала она. – Это важно.

Гарри вздохнул. Ему очень и очень не хотелось вникать во все это сейчас. Все, что он хотел, – это шагнуть вперед, отодвинуть ее от двери и…

Глядя ему в глаза, она чуть наклонила голову.

– Пожалуйста, – сказала Эви.

– О'кей, о'кей.

Максимально коротко, насколько это возможно, он ознакомил ее со всеми таинственными вещами, которые произошли с ним со времени приезда в Гептонклаф: шепчущие угрожающие голоса; постоянное ощущение, что он в церкви не один; разбитое вдребезги чучело, внешне удивительно напоминавшее Милли. И свое самое «любимое» – испитие крови из чаши для причащений. Когда он закончил, Эви не сказала ни слова.

– Я присяду? – через некоторое время спросила она.

Гарри придвинул стул к своему столу, и она тяжело опустилась на него, сморщившись от боли. Потом подняла на него глаза.

– С вами все в порядке? – спросила она.

Он пожал плечами.

– Я не могу сразу ответить на этот вопрос. Это все имеет хоть какой-то смысл?

Она покачала головой.

– Честно сказать, нет. Но я думаю, что все больше приближаюсь к тому, чтобы выяснить, кто такая Эбба. Поэтому я и пришла. В моей сумке лежит ноутбук. Не могли бы вы его оттуда достать? Пожалуйста!

Гарри принес большую черную кожаную сумку Эви от двери, где она ее оставила, и поставил на стол. Пока она вытаскивала свой тоненький компьютер и включала его, он взял стул и, обойдя стол, поставил его так, что теперь они сидели рядом. Эви развернула ноутбук, чтобы Гарри тоже было видно. Это была страничка медицинского справочного сайта. Глаза Гарри скользнули по заглавию.

– Врожденный гипотиреоз, – прочел он и вопросительно взглянул на Эви.

Она кивнула.

– После того как рисунок Джо подстегнул память Тома, он смог дать мне очень подробное описание маленькой девочки, – сказала она. – То, что на самом деле выдает эту болезнь, это зоб.

– А с чем она, собственно, связана? – спросил Гарри, который продолжал бегать глазами по тексту под заголовком, мало что понимая в медицинских терминах.

– В основном, с недостатком в организме гормона тироксин, – сказала Эви.

Она была всего в нескольких сантиметрах от него. Он чувствовал исходивший от нее сладкий теплый запах, слишком тонкий, чтобы быть запахом духов, – может быть, мыло или лосьон для тела. Он должен был сконцентрироваться, поскольку она перешла к научной терминологии.

– Тироксин вырабатывается расположенной на шее щитовидной железой, – сказала она. – Если его не хватает, человек не может правильно расти и должным образом развиваться. К счастью, сейчас такое встречается редко, поскольку найдено эффективное лечение, но раньше это заболевание было широко распространено, особенно в определенных уголках мира. – Никогда об этом не слышал, – покачав головой, сказал Гарри и тут же поправился: – Что неудивительно, если такое встречается редко.

– Нет, вы должны были об этом слышать, – ответила Эви. – У этого заболевания есть и менее корректное название: кретинизм. Я думаю, что эта девочка Тома – предлагаю для простоты называть ее Эббой – является тем, кого мы в обычной жизни называем кретином.

Гарри потер виски и на секунду задумался.

– Выходит, она кто? – спросил он. – Ребенок?

– Не обязательно, – ответила Эви с легкой улыбкой. – Люди с таким недугом редко вырастают выше полутора метров, так что взрослый человек может показаться намного моложе своего возраста. К тому же в умственном развитии они обычно остаются на уровне ребенка и, соответственно, ведут себя по-детски. Может, дать вам парацетамол?

– Если я приму еще таблетки, они будут тарахтеть во мне как погремушка. И чем такое может быть вызвано? Это что-то на генетическом уровне?

– В некоторых случаях, – ответила Эви. – Но в основном такое состояние обусловлено внешней средой. Чтобы организм вырабатывал тироксин, требуется йод, который мы получаем главным образом с пищей. В прежние времена, когда люди сами выращивали продукты питания и питались за счет местного домашнего скота, они были гораздо более уязвимыми для таких вещей. Определенные почвы, обычно в удаленных горных районах, таких, например, как Альпы, имели дефицит йода. Поэтому если человек жил в местности, где в грунте не хватало йода, его щитовидная железа разбухала, увеличиваясь в размере, чтобы впитывать в себя как можно больше этого элемента. Это и обусловливает появление на шее зоба.

– Но мы-то живем далеко от Альп, – сказал Гарри.

– Некоторые районы Дербишира были широко подвержены этому заболеванию еще совсем недавно, – ответила Эви. – И «дербиширская шея» было весьма известным медицинским диагнозом. Взгляните сюда.

Она пролистала на компьютере несколько страниц, и Гарри увидел изображение женщины в платье конца девятнадцатого века. Массивный нарост на шее сместил голову с привычного положения, заставляя больную постоянно смотреть вверх.

– Это зоб, – сказала Эви, указывая на опухоль. – А мы находимся не так уж и далеко от Скалистого края.

– Значит, девочка, пугавшая Тома, – это местная женщина, страдающая от этой болезни. Но я не могу поверить, чтобы никто о ней не сказал.

– Это действительно кажется странным, – согласилась Эви. – Но Флетчеры по-прежнему считаются здесь новенькими. Может быть, люди просто осторожничают.

Гарри на секунду задумался.

– Мне нужно выпить кофе, – сказал он, поднимаясь и направляясь к раковине. Обратно он вернулся с чайником в руках. – Вы сказали, что заболевание сейчас лечится?

– Полностью, – кивнув, сказала Эви. – Это меня и озадачивает. В наше время все новорожденные обязательно обследуются. Если у них выявляют дефицит тироксина, он может компенсироваться через медикаменты. Их придется принимать всю жизнь, но развитие детей будет идти нормально.

Гарри включил чайник и нашел чистые чашки.

– Единственное объяснение, которое приходит мне в голову, – это то, что девочка родилась у малообразованных родителей, которые совсем не занимались ее лечением, – продолжала Эви. – А возможно, и сами страдали от этого. Сегодня утром я разговаривала с сержантом Расселом и предложила ему начать осмотр удаленных ферм и домов наемных работников, которые там трудятся. Думаю, что эта семья, кто бы они ни были, приезжает в город не слишком часто.

– О'кей, теперь остается только один вопрос, – сказал Гарри, размешивая в чашках растворимый кофе. – Могла ли эта девочка или женщина, неважно, быть виновной в смерти Люси, Меган и Хейли? А также в угрозе жизни Милли?

Эви снова пролистала на мониторе несколько страниц.

– Я сегодня большую часть дня провела за тем, что пыталась выяснить об этом заболевании все, что только можно, – сказала она. – И не нашла никаких свидетельств того, что в поведении этих людей может проявляться жестокость или агрессия. Даже Том не считает, что она могла пытаться похитить Милли тогда, в ноябре. Он утверждает, что тот человек был намного выше.

– Было темно, а мальчик был перепуган, – возразил Гарри. – Он мог и перепутать.

– Да, но все равно это как-то не вяжется. Такие люди как раз отличаются мягкостью и безобидностью. Это следует даже из названия диагноза. Считается, что слово «кретин» происходит от англо-французского «критьен».

– И что оно означает? – спросил Гарри. Чайник закипел и автоматически выключился.

– Христианин, – сказала Эви. – «Кретин» означает христианин. Оно должно указывать на неспособность страдающих этой болезнью совершать грех, подобно Христу.

Он положительно не мог сконцентрироваться этим утром.

– Как это? – спросил он.

– Эти люди не обладают достаточными умственными способностями, чтобы отличить правильное от неправильного, поэтому все, что они делают, нельзя рассматривать как грех в истинном значении этого слова. Они все равно остаются невинными.

Гарри готов был замотать головой, но вовремя остановился. «Никогда больше не буду пить», – подумал он.

– То есть это не означает, что они не могут сделать ничего плохого, просто они не осознают, что поступают плохо, – сказал он. – А что, если этой самой Эббе просто нравится, как выглядят маленькие светловолосые девочки. Она рассматривает их как игрушку, и все это… Ох, подождите минутку, жутко звенит в ушах.

– Ну, только звона в голове вам сейчас и недостает, – смеясь, заметила Эви.

– Чего мне сейчас недостает, нельзя обсуждать в храме Господнем, – ответил он. Впрочем, она была права: это похмелье с утра было совершенно некстати. – Невинные христиане… – произнес Гарри, словно прислушиваясь, как эти слова звучат в его устах. Потом он вдруг понял. – Невинные христианские души, – сказал он. – Нам нужна книга регистрации погребений.

– Не поняла.

Но Гарри уже полез в шкаф, где хранилась эта книга.

– Смотрите, – сказал он, когда нашел нужную страницу. – Софи Реншоу, умерла в тысяча девятьсот восьмом году, в возрасте восемнадцати лет, и записана здесь как Невинная христианская душа.

– Вот еще одна запись, – показала Эви. – Чарльз Перкинс, умер в тысяча девятьсот тридцать втором году, возраст пятнадцать лет. Сколько их здесь?

Гарри пересчитал.

– Восемь, – ответил он. – Шесть девочек, два мальчика, всем им на момент смерти было меньше двадцати пяти лет.

– Это заболевание чаще встречается у женщин, – сказала Эви. – Вы думаете, что все эти люди могли быть похожи на Эббу?

– Это было бы нисколько не удивительно. Блин, я даже помню, как этот старый жулик кичился этим! «Девяносто пять процентов пищи, которую я съел за всю жизнь, была выращена на этих торфяниках», – сказал он мне. И я уверен, что почва здесь… Как вы сказали?

– С недостатком йода. Мы должны найти ее, Гарри.