Текст книги "Заставьте меня, Сэр (ЛП)"

Автор книги: Шериз Синклер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

– Ну. Что тут можно сказать.

Мужчины. Странные, странные существа.

– Еще что-нибудь хочешь обсудить относительно схватки?

Она покачала головой. Так вот почему он хотел обнажить ее – осмотреть ее телесные повреждения. Вся ее озабоченность, чтобы тактично отказать ему, была бессмысленной. С облегчением... и разочарованием, она подобрала с пола свои джинсы и стринги.

– Не-а. – Он выхватил вещи из ее рук, указав на середину кровати. – Ложись. –

– Но…

– Мы еще не закончили, дорогая.

Глава 25

Габи открыла было рот, чтобы возразить, как поймала его взгляд «я отшлепал тебя однажды и я могу сделать это снова», и скользнула на кровать, на указанное место. Подтянув ноги, она обхватила руками колени, чувствуя себя выставленной на показ.

Дрожь прошла сквозь её тело, когда она заметила его кожаную сумку с игрушками у изголовья. Подлец. Что запланировал этот коварный адвокат? Ее ладони вспотели, а сердце стучало так сильно, что могло повредить грудную клетку.

Маркус стянул с себя рубашку и кинул ее на кресло. Присоединившись к девушке на кровати, он откинулся на изголовье постели.

– А теперь мы обсудим нас. Иди сюда.

Почему он оставался в джинсах? Хотя это было... слегка обнадеживающе. Может быть, он не собирался заниматься с ней любовью. Тогда почему не позволял ей одеться? Габи пребывала в полнейшей растерянности.

– Я думаю, что лучше останусь здесь. Маркус, как ты не можешь понять, что это не сработает? Нет никаких «нас». Мы абсолютно несовместимы.

Он раздраженно фыркнул, обхватил ее руку и медленно притянул на свои колени. От ощущения его твердых рук вокруг нее, она почувствовала, как глаза заволокло слезами. Снова. «Не делай этого со мной, Маркус».

– Что у нас сейчас есть, так это непонимание ситуации, – ответил он, и его богатая тягучая речь звучала еще плавнее, чем обычно. – Тебе лучше рассказать, почему ты сбежала от меня и прислала Галена с письмом.

– Я не сбежала. Я приехала сюда, чтобы побыть со своими родителями.

– Даже не пытайся одурачить меня, Габриэлла.

Услышав не совсем вежливое выражение, Габи забыла, что хотела сказать следующим. Хмурое выражение лица и грозный взгляд предупредили ее о том, что его терпение уже на исходе.

Она проигнорировала свой внутренний голос, который кричал "не делай этого" и сказала ему всю правду.

– Я непослушный сабмиссив, Маркус.

– Мне кажется, что этот факт я уже заметил.

– Тебе не нужна упрямица. Тебе не нужны проблемы и неприятности. Я знаю это и... – Девушка уставилась на свои руки. – Я думала о том, чтобы притворяться и быть милой, тихой сабой для тебя, но... Побыв со своими родителями, я поняла, что долго вести себя так не смогу, а мое сердце не выдержит, если я снова увижу у тебя этот взгляд.

Он обхватил ладонями лицо Габи, и его большие пальцы начали гладить её скулы.

– Какой взгляд, сладкая?

– Разочарованный, – прошептала она.

– Иногда ты будешь меня расстраивать, – подтвердил Маркус. Ее взгляд утонул в синеве его глаз. – Если я расстрою тебя, Габи, ты захочешь тут же меня бросить?

– Нет. Но это другое. Я знаю, какой ты, и не хочу, чтобы ты менялся.

– Вот именно. Габриэлла, а я не хочу, чтобы менялась ты. Я люблю тебя именно такой, маленькая хулиганка.

Дыхание сбилось, и радость закружилась внутри ярким вихрем. Любит? Он любит её? Её? Но затем она покачала головой.

– Нет. Нет, это не так.

– Своенравная малышка саба – никогда ни с чем не соглашается. И почему я не удивлен? – Он плавно поменялся с ней местами, так что теперь она опиралась на спинку кровати, а он обхватил ее голые бедра. – Габриэлла, после месяца, проведенного с тобой, все милые и послушные сабы мне стали казаться невероятно скучными.

Вспышка надежды быстро угасла, как только в мысли вернулась логика.

– Ты ненавидишь мою непокорность, я видела.

– Сладкая, когда ты притворялась, и я не подозревал об этом, то во мне просыпалось безумие, – согласился он.

Маркус провел руками по ее груди, отвлекая девушку. Черт бы его побрал, она жаждала его прикосновений как наркотика, хотела быть в его руках, под ним. Габи сомкнула свои пальцы на его запястьях, желая, чтобы он услышал ее.

– Я не все время притворялась. Неужели ты не понимаешь? – сказала она. – И...

– Я понимаю, Габи. – Его губы изогнулись. – Я догадываюсь, что только половина твоего своенравного поведения была притворством.

Она моргнула. Он знал?

– Тогда почему ты здесь?

– Я обнаружил, что мне нравится соревноваться с тобой в остроумии, мне нравится твоя честность. Мне нравится наблюдать, как ты борешься с желанием подчиниться, как иногда у тебя получается, а иногда нет.

Он потянул за синюю прядку ее волос.

Все внутри тела Габи начало плавиться, превращаясь в кашу. Но это не может быть правдой. Он, должно быть, просто запутался.

– Нет.

– О да. – Маркус нахмурился. – Но я хочу, чтобы ты жила в Тампе. Или мне придется переехать в Майами. В любом случае я хочу видеть тебя в своем доме.

Она вспомнила, как Вэнс упомянул, что она может получить перевод в Тампу. Нет. Ей нужно уехать прямо сейчас.

Его губы снова изогнулись в улыбке.

– Если я проснусь с утра с желанием отшлепать мою малышку сабу, я хочу чтобы ее попка была поблизости.

Блеск в его глазах говорил о том, что он шутил, но не совсем. Габи тяжело сглотнула, представляя его руку, шлепающую ее зад. Волна жара превратила ее соски в выпирающие пики.

Он взглянул на ее груди и поднял брови. Боже, эта его улыбка...

– Я смотрю, тебе понравилась идея утренней порки, – прошептал Мастер.

– Нет, не понравилась. – Надежда и страх боролись в ней, затапливая бурлящими эмоциями. Она не могла думать об этом. Она цеплялась всего за один факт – ему нужно понять, что это не сработает. – Я не буду идти навстречу. Не всегда, и тогда ты вряд ли захочешь меня.

– А ты крепко вцепилась в эту мысль, не правда ли? – Он достал манжеты для запястий из своей сумки и рулон с бинтами. – Пожалуй, нам следует это проверить.

Постойте-ка.

– Нет. Мы не будем этого делать.

Не обращая внимания на ее борьбу, он придавил Габи своим весом, схватив за руку и крепко удерживая. Она не могла бороться с ним, чтобы случайно не задеть его плечо, но попытка вырвать свою руку из его хватки ни к чему не привела. После того, как Дом обернул бинтом ссадины на ее левом запястье, он застегнул на ней манжету.

– Так случилось, что у Нолана есть специальный набор широких манжет, – прокомментировал он.

Маркус поднял ее руку и пристегнул манжету к веревке, прикрепленную к изголовью.

Как она могла не заметить веревки? Но нееет, она была слишком занята, разглядывая его. Он проделал те же действия со вторым запястьем и похлопал ее по руке.

– Это убережет твои руки, пока они не заживут.

Маркус прикрепил правую манжету ко второй веревке и отодвинулся от девушки.

Он зафиксировал ее запястья на изголовье по обеим сторонам от головы. Габи потянула веревки и поморщилась, когда это движение отдалось в ребрах.

– Я не могу тебе верить!

– О, я еще не закончил, милая моя.

Вокруг большой угловой стойки у изголовья кровати была обмотана еще одна веревка... с прикрепленными к ней манжетами.

– Ты все здесь обустроил. Ты спланировал это.

– Дорогая, я был не просто бойскаутом, я был капитаном бойскаутов. – Он начал заковывать в манжету ее лодыжку. Затем проделал то же с другой стороны. – Мне нравится то, какая ты гибкая, но дай мне знать, если у тебя заноют ребра. – Он внимательно следил за ней, пока натягивал веревки, заставляя ее ноги подниматься вверх, прямо к стойкам изголовья.

– После того, как ты полностью поправишься, и мы будем дома, я задеру твои ноги выше головы, – сказал он.

От мысли быть привязанной к его кровати под доминирующей эмоцией разочарования начало прорастать чувство потребности.

Он закрепил ее путы.

– Полагаю, на сегодня этого будет достаточно.

Она опиралась на изголовье, запястья закреплены по обеим сторонам от головы. Ее ноги были подняты и широко раздвинуты, а ступни закреплены в воздухе на уровне плеч. Габи попыталась пошевелить ногами, но ее попытка с треском провалилась, даже ни одна доска не пошевелилась – добротно сделанная кровать – девушка поняла, что он наблюдает за ней с легкой улыбкой на лице.

Ему определенно доставляло удовольствие видеть её связанной.

И осознание того, что мужчину возбуждает её беспомощность, кипятило кровь.

Маркус провел руками по внутренней стороне ее бедер, задержав руки по обе стороны от киски.

– Мне действительно нравится видеть тебя распростертой и обнаженной.

Дом дотронулся до её клитора, легчайшим прикосновением пальцев, посылая волну жара сквозь нее, вызывая потребность в большем, гораздо большем.

– Нравится задирать твои ноги в воздух, выставляя эту потрясающую розовую киску так, чтобы мне было удобно с ней играть. – Взгляд Маркуса казался таким же теплым и ощутимым, как и его пальцы, дразнившие её между складочек. – Кажется, ты слегка возбуждена.

– Я не…

Мягкий шлепок прямо по ее раскрытому лону вызвал жгучий огонь в нервных окончаниях. Саба ахнула.

– Не лги мне, Габриэлла. – Она встретила его твердый взгляд. – Это не то же самое, что сопротивляться мне. Мы будем честны друг с другом. Я достаточно ясно выражаюсь?

– Я постараюсь. Я не лгу, разве что иногда... Просто я не могу говорить о... – Ее слова звучали неразборчивой скороговоркой.

Улыбка Мастера выражала одобрение, согревая ее глубоко внутри.

– Я понимаю, дорогая. Ты не врала, кроме моментов, когда изображала приманку. И тебе сложно делиться своими мыслями. Мы поработаем над этим.

Он по-прежнему вел себя так, будто они будут вместе...

– В любом случае, я не приемлю лжи, даже когда ты нахальничаешь. Никакого обмана. Никогда. Понятно?– Его пальцы провели линию вдоль ее бедра. Затем Дом посмотрел на неё тяжелым взглядом. – Отвечай мне.

– Да, Сэр.

"Она прекрасна", – подумал Маркус. Её большие карие глаза были переполнены эмоциями, груди дрожали от тяжелого дыхания, а соски от возбуждения превратились в острые пики. "Я люблю эту женщину".

Раньше бы он подумал, что прошло слишком мало времени, чтобы быть настолько уверенным. Но он уже связывался с достаточным количеством женщин, чтобы понять, когда появится та самая. Наблюдая, как она общается с его стариками и подкалывает деда, он убедился в своем мнении. Габи подходит ему, как недостающий фрагмент пазла, став именно тем кусочком, которым ни одна женщина, даже его бывшая жена, никогда не была.

– Маркус?

Он улыбнулся, глядя на нее сверху вниз. Связанная и трепещущая. Такая привлекательная. В выражении ее лица читались страсть и доверие... и тревога – смесь, возбуждающая Дома лучше любого афродизиака. Мысль отдать ему контроль пугала ее. И, несмотря на то, что она доверяла ему и знала, что он не обидит её, Габи понимала, Маркус может и будет выталкивать ее из зоны комфорта. Особенно сегодня.

Он наслаждался этой небольшой тревогой в широко распахнутых глазах девушки.

– Ну же, пререкайся со мной, маленькая саба, – сказал он.

Саба тут же вспылила от его покровительствующего тона.

– Я буду пререкаться когда захочу, а не по твоей команде.

– Меня устраивает, – прошептал он и толкнулся в нее пальцем. Горячая, влажная плоть обхватила его и, черт возьми, его член хотел быть в этой маленькой сладкой киске. Габи выгнулась, удивленно вскрикнув. Разговоры окончены, маленькая саба.

Опустившись и расположившись между ее ногами, Маркус хотел опереться на локоть, но, вздрогнув от боли в плече, тут же перенес вес на другую руку. Вдохнул. Ох, да. Запах её возбуждения перебивал аромат мыла. Все еще глядя ей в лицо, он нежно лизнул её клитор.

Приглушенный вздох удивления и удовольствия заставил его улыбнуться. Имела ли она хоть малейшее представление, насколько прекрасна?

Но тут она замерла, начиная осознавать его намерения, и как много он планирует получить от неё.

– Маркус, – прошептала Габи.– Нет. – Она резко дернулась в путах и поморщилась.

Её ребра.

– Прекрати, Габи.

Она не перестала, наоборот потянула еще сильнее, её зубы скрипнули от боли.

Упрямая женщина. Он ударил её маленькую круглую попку достаточно сильно, чтобы она почувствовала острую боль и замерла. Её пораженный взгляд встретился с его строгим.

– Сопротивляясь, ты повредишь ребра. Поэтому ты сейчас же прекратишь.

От его жесткой команды зрачки девушки расширились. Мышцы бедер, затем и руки расслабились. Габи вздохнула.

Такая сладкая капитуляция. Как он и подозревал, её сопротивление лишь поверхностно, а в самом сердце – покорность. Не в силах сдерживаться, он потерся носом о сладкое местечко между ее бедром и лоном, такое нежное и мягкое.

– Я люблю тебя, Габи, и мы избавимся от всех твоих сомнений. Сегодня же.

Её дыхание участилось, когда она поняла, что не может остановить его. Не может даже сопротивляться.

А затем он перешел от слов к делу, задевая каждую чувствительную точку, которую обнаружил в прошлые моменты их близости. Маркус улыбнулся, почувствовав, как напрягся возбужденный бутончик плоти под языком. Чтобы подтолкнуть ее прямо к краю не потребовалось много времени, особенно учитывая, что Габи завелась в ту же минуту, как он сковал ее запястья.

Дрожь прошла сквозь тело Габи, пока он удерживал ее на вершине дразнящими, неторопливыми движениями языка и ритмичными движениями пальцев. Вскоре она уже пыталась прижаться бедрами к его рту, несмотря на ограничения.

– Скажи "Я люблю Вас, Мастер".

Его губы изогнулись в улыбке. Она все еще не была ослеплена желанием, и он знал, что произойдет дальше.

– Ты мне не Мастер. Ты задница, вот кто ты. Прекрати меня дразнить, – возразила она хриплым голосом.

– Задница? Разве у тебя не было курса анатомии в колледже? – Он потянулся к своей сумке с игрушками и достал анальную пробку – больше, чем та, что он использовал на ней до этого. – Давай-ка я покажу тебе, что такое задница. Учитывая то, что я собираюсь использовать твою в ближайшее время, нам нужно как следует её подготовить.

– Нет. Нет, подожди.

Быстрым движением нанеся смазку между ягодиц, а потом на пробку, Маркус проигнорировал попытки девушки отодвинуться и прижал игрушку к её тугому отверстию.

Ох, Боже.

– Ты ублюдок. – Габи словно почувствовала обжигающее пламя в том месте, где пробка растягивала кольцо мышц. Широко... Еще шире. С едва слышным хлопком, она скользнула внутрь. Боль ослабла, оставляя лишь покалывание.

– Черт бы тебя побрал.

– Вот, так гораздо лучше, – заметил Мастер.

Он снова лизнул ее клитор, его горячий и влажный язык выводил хаотичный узор вокруг все более чувствительного холмика.

Она сейчас просто умрет, Габи была уверена в этом. Её бедра дернулись, когда пробка в попке задела какую-то точку, посылая импульс от бедер вверх по всему позвоночнику. Под его медленными, размеренными поглаживаниями ее клитор набух, как перезрелый плод дыни, готовый вот-вот лопнуть. Саба прикрыла глаза. Ох, Боже.

– Пожалуйста…, – прошептала она. – Проклятье, Маркус…

– Еще нет, – прошептал он и обвел пальцем ее вход. Анальная пробка прижалась к ее влагалищу, как только он ввел свой палец в тугое пространство. Слишком тесно. Её стенки начали пульсировать от нового вторжения, вызывая ощущения невероятной силы.

Его палец надавил, потер какую-то точку внутри нее, и Габи почувствовала, как пульсация начала усиливаться. Дом безжалостно облизывал ее клитор и врывался внутрь нее, толкая все выше и выше, пока все, о чем она могла думать, это следующее касание его языка, следующее движение его пальца.

И тут мужчина остановился. Его палец покинул её, оставляя пульсирующей и пустой.

– Скажи "Я люблю Вас, Мастер", – повторил он, не поднимая головы. Его теплое дыхание слегка коснулось её мучительно чувствительной кожи.

Она не могла думать, не могла чувствовать ничего кроме его губ, едва касающихся её клитора.

– Будь ты проклят, – простонала саба. Ублюдок, придурок, скотина. – Я люблю тебя.

И она правда любила. Но все же, "Мастер"? Засранец, только от представления его реакции, если она его так назовет, её анус начал пульсировать в такт с лоном.

– Мастер. Ох, пожааалуйста...

Маркус не пошевелился. Тогда она открыла глаза.

Его лицо было спокойным, а взгляд небесно-голубых глаз был очень пристальным.

– Я считаю звание "Мастер" в твоем исполнении звучит очень правильно..., – сказал он задумчиво, почти про себя. А затем послал ей улыбку. – Очень хорошо, Габриэлла. – Его губы сомкнулись вокруг её клитора в тот же момент, как в нее ворвались два его пальца, растягивая еще сильнее.

Девушка ахнула от потрясающего взрыва ощущений.

Одна крохотная пауза, а затем он сильно присосался к ее клитору, а пальцы вошли еще глубже. Все внутри нее вспыхнуло. Фейерверк жгучего наслаждения взорвался в самой сердцевине, распространяясь вспышками, пока ей не стало казаться, что покалывают даже её волосы и ногти.

Он продолжал удерживать её, осторожно, но неумолимо, принимая последние вздрагивания. Стук сердца отдавался у Габи в ушах так громко, что она даже не слышала, как ловит ртом воздух.

Когда он отклонился назад, сев на колени, она увидела удовлетворение в его глазах и улыбке.

Черт возьми, она умоляла. Назвала его "Мастер". Разве она не собиралась показать ему, какой головной болью может для него стать? Да ради Бога, сейчас не время сдаваться. Он был слишком хорош во всем этом. Подлый адвокат.

– Теперь отпусти меня. Ты получил, что хотел, – проворчала девушка.

– Ох, я даже не был близок к этому, малышка саба. Да и ты еще не очень-то убедилась в серьезности моих намерений, – ответил он, и ощущение его сильных рук, сжимающих бедра, заставило её вздрогнуть. Своими большими пальцами он раздвинул ее половые губы. Дом взглянул на нее с улыбкой.

– Такая красивая и розовая, и влажная, именно как мне нравится. А сейчас скажи "Я люблю Вас, Мастер" еще раз.

Что же это такое?

– Мечтай дальше. Вся эта фигня с "Мастером" не для меня. – Почему она не подумала о том, чтобы сказать что-нибудь обидное? Куда подевалась её внутренняя бунтарка, черт побери?

– Понятно.

Он неторопливо расстегнул молнию на своих джинсах, и его член оказался на свободе. Он чуть толще обычных размеров, и достаточно длинный, чтобы доставить ей неприятности. Медленными движениями он надевал презерватив, не спуская с нее взгляда.

– Я рассчитываю, что ты поймешь мою точку зрения, после того как мы... обсудим это... позже.

Улыбаясь, он толкнулся в нее. Бесконечно потрясающее ощущение трения плоти о плоть наполняло... и наполняло её... Габи начала извиваться от переполняющих её ощущений того, как анальная пробка и его член боролись за пространство внутри нее.

Когда девушка захныкала, он сбавил темп, но продолжил двигаться. Его взгляд блуждал по её глазам, губам, плечам.

– Тише, сладкая. Ты можешь принять меня, и ты это сделаешь.

Он остановился, когда проник в самую её глубину.

Это слишком. Крошеные спазмы посылали искры по коже.

Кончиками пальцев Маркус пробежался по её щеке.

– Такая розовая и разгоряченная, – прошептал он, удерживая её взгляд в своей властной манере.

Весь мир отодвинулся на задний план, и Габи затрясло от ощущения, что ею обладают, внутри и снаружи. Она уставилась на него в полной беспомощности.

Его взгляд смягчился, и он потерся своей щекой об её.

– Да, малышка саба, сегодня ты отдашь мне все.

Он наклонился вперед, удерживая свой вес на одной руке, и начал врываться в нее в жестком, сильном ритме. Он смял её губы, жестко, сладко, не замедляясь ни на секунду.

К удивлению, её собственное возбуждение начало набирать высоту, и Габи застонала. Как он сделал это с ней? Насытится ли она им когда-нибудь?

Будто почувствовав её отклик, он отстранился достаточно, чтобы улыбнуться.

– Я люблю тебя, Габриэлла, – прошептал он, и перед тем как она успела отреагировать, запустил руку между их телами и скользнул пальцами к её клитору.

– О, Боже.

Она не была готова, но все равно взорвалась, ударяясь об него своими бедрами. Волны в этот раз были менее интенсивными, но проходили сквозь неё снова и снова, пока воздух вокруг не уплотнился, и она могла только изгибаться и выплескивать свое удовольствие наружу.

Наконец её дыхание успокоилось.

Тело Габи покрылось мелкими капельками пота, а на губах ощущался вкус соли. Каждое биение сердца возбужденно пульсировало в месте проникновения пробки, напротив его жесткого члена. Он был жестким?

Вжимаясь в нее пахом, Маркус толчком переместился на колени.

– Скажи: "Я люблю тебя, Мастер" еще раз.

Она фыркнула от недовольства. Ее разум затуманился.

– Я думала, мы уже обсудили это.

Он усмехнулся.

– Я до сих пор в настроении, чтобы обсуждать это.

О, Боже, он не отстанет. Ее тело, казалось, вдавилось в матрас, а он оставался твердым.

Он подтянул ближе сумку с игрушками и извлек... черт возьми, зажимы для сосков.

Она рванулась, тщетно дергая за ограничители, и добилась только очередного толчка его члена. Ее киска снова сжалась спазмом, и всплески наслаждения были настолько сильны, что Габи задохнулась. Почему-то тело больше не казалось принадлежащим ей.

Он погладил ее соски и вздохнул.

– Боюсь, после оргазма ты стала слишком мягкая и податливая. Мне придется это исправить.

С порочной улыбкой он наклонился вперед и облизал ее левый сосок, потом взял его в рот и пососал. Легонько, затем сильнее, до тех пор пока она не почувствовала, как те наливаются кровью. Каждое посасывание отдавалось тяжестью внизу живота. Он отпустил сосок. – Разве ты не прекрасна сейчас?

Он прикоснулся пальцем к темно-красной, туго сжавшейся вершинке.

Насухо вытерев ее, он прикрепил зажим, и, затягивая, внимательно наблюдал за ней. Затем подтянул его больше, пока слабый укус боли не превратился в пульсирующее сжатие.

– Больно, – запротестовала она, вызывая на его щеке ямочку от улыбки.

Он щелкнул пальцем по соску, и она взвизгнула, ее внутренности сжались спазмом вокруг его члена.

С довольным смешком, он наслаждался ощущением.

– Я бы сказал: в самый раз.

Он подразнил другой сосок, пока тот не затвердел и прикрепил такой же зажим ко второй груди. Затем к ее ужасу, он подвесил грузики размером с горошину, свисающие на цепочке. Грузики откатились к ее бокам, создавая болезненное натяжение на зажимах.

Ее руки пытались дотянуться до груди, и она застонала от разочарования. Ее соски болели и пылали... при этом она снова возбудилась, возможно, оттого, что с каждым движением пробка в ее заднице и его член терлись друг о друга.

Он опустился вперед на неповрежденную руку и вытащил свой член. Затем снова вошел. Она застонала от его медленного, неглубокого скольжения, оттого, как с каждым толчком он прижимался к анальной пробке. Покалывания танцевали легкими касаниями на ее коже, и кровь начала приливать к низу живота.

Она уставилась на дверь, на выход, но Габи знала, что не хочет уходить. Вообще. Она чувствовала себя висящий над обрывом только на кончиках пальцев.

Мужские пальцы на щеке повернули ее лицо обратно. Маркус задумчиво изучал ее лицо, давая понять, что не было ничего, что она могла бы скрыть от него.

– Почему ты это делаешь? – прошептала она. – Это наказание?

– Сладкая, ничего подобного. Оргазм – это не наказание для сабы. – Его глаза никогда не теряли своей проницательности. – Зато это может научить ее чему-то.

К ее потрясению, он стал двигаться быстрее, и с каждым шлепающим толчком, грузики, свисающие с сосков, качались, болезненно оттягивая их. Мимолетные ощущения промчались прямо к клитору, пока она безумно не захотела снова кончить, но не тут-то было – она не могла.

Маркус увидел недоверие в ее глазах, хотя тело Габи разогрелось от возбуждения и поглотившей её потребности. С каждым колебанием зажимов для сосков, ее киска сжималась вокруг него, угрожая его собственному контролю. Прежде, чем его собственная потребность достигнуть кульминации стала критичной, он дотянулся до ее чувствительного маленького клитора, который вновь стал почти твердым.

Он нащупал уплотнение под мягкой, гладкой оболочкой, и потирал вверх и вниз до тех пор, пока комочек не затвердел окончательно. Чёрт возьми, это ощущение почти подтолкнуло его к оргазму. Он погладил сильнее, быстрее, понимая, что на этот раз ей требуется дополнительная стимуляция, после того как она уже кончила дважды. Ее мышцы туго натянулись. Габи часто и тяжело дышала, ее голова металась из стороны в сторону, словно она отвергала реакцию собственного тела.

Она, наверняка это делала, понял он. Она пренебрегала тем, в чем нуждалась, потому что признание заставит ее чувствовать себя менее безупречной. Что ж, он над этим также поработает. Пока что Маркус изогнул руку достаточно, чтобы захватить ее клитор между большим и указательным пальцами, и легко сжимал его с каждым толчком. От ритмичного движения и нажима ее тело напряглось, пока она не задержала дыхание, все еще жестко сдерживаясь.

Кульминация. Он сжал чуть сильнее, и девушка кончила с таким пронзительным криком, что он порадовался, что закрыл балконную дверь. Она задрожала, и содроганиями ее киски вокруг его члена почти забрала его с собой за грань.

Он мог провести целую жизнь, трахая ее, и считать себя счастливым.

Она моргнула.

– Ты в своем уме?

Он оттолкнулся назад на колени, чтобы поговорить. Теперь он ущипнул ее клитор в ответ на грубость. Она взвизгнула, и ее лоно снова сжалось спазмом, заставив его улыбнуться.

– Ты хочешь зажим на клитор? – поинтересовался он тихим голосом.

Ее глаза расширились, и если бы она могла пройти сквозь стену, то воспользовалась бы этой супер способностью немедленно. Он усмехнулся и вновь приказал, – скажи "Я люблю Вас, Мастер".

Она вновь начала пререкаться, и он немного сдвинулся. Все еще твердый. Ее рот приоткрылся.

– Ты... – Она быстро закрыла рот, видимо, осознав, что его рука оставалась на ее клиторе. – Почему ты это делаешь?

Потому что ты должна знать, что я буду любить тебя, даже когда ты будешь пререкаться со мной. Но скажи он ей сейчас об этом, это ничего бы не решило. Ей необходимо узнать это на инстинктивном уровне.

– Скажи: "Я люблю Вас, Мастер".

Рот на замке, подбородок очаровательно вздернут.

– Нет? – Он вздохнул. – Ты доказала, как тяжело быть правым.

Что было причиной, почему он приберег это напоследок. Он положил руку между ее ягодиц, и нажал на кнопку на анальной пробке.

Что он...? Пробка в ее заднице сдвинулась. Габи и без того ощущала себя полностью заполненной, и вот, эта штучка вибрирует внутри нее, заставляя каждое нервное окончание биться в эйфории.

– О, нет, нет, нет.

– О, да, маленький чертенок, – нежно подразнил он. – Я наслаждаюсь вызовом, дорогая, и вижу, что мы оба собираемся получить много удовольствия.

В его глазах плясали смех и страсть, когда он наклонился вперед и впился в ее губы, безжалостно и властно.

Он начал двигаться. Все внутри нее разогрелось до предела; вибрации в заднем отверстии переливались в киску и теперь смешались с потрясающе чувственным скольжением его члена. Ее руки сжались вокруг веревок, когда Маркус ускорился, теперь по-настоящему вбиваясь в нее, и она поняла, как сильно он сдерживался прежде.

При каждом толчке, грузики на зажимах раскачивались и скручивались. Было чувство, будто кто-то дергал ее за соски, каждый маленький толчок сливался в необыкновенные, лишающие самообладания пульсации. Ощущения хлынули сквозь нее, накрывая, словно она попала в бушующий прибой.

Ее лоно сжалось. Бедра напряглись. Все тело застыло.

Он не заставил ее ждать. Маркус только изменил направление члена под другим углом. Каждым коротким, безжалостным ударом, он вдавливал свои бедра в ее клитор. Она стремительно поднималась ввысь. Зрение Габи затуманилось, оставив в зоне видимости только его внимательные голубые глаза. Где-то рядом она услышала его протяжное, – Я люблю тебя, Габриэлла.

С низким стоном, Маркус толкнулся настолько глубоко, что она почувствовала, как он ударился о шейку матки. Его член дернулся, когда он кончил, и некоторым образом слился с вибрациями в ее попке и нажимом в паху на клиторе. Кульминация Габи пронеслась через нее подобно тропическому циклону, сметая все, и уничтожая любую оставшуюся у нее защиту. Наслаждение смяло ее ударной волной.

Когда он вышел из нее, тело Габи содрогнулось от новых спазмов, и еще раз с удалением пробки. Острая боль при освобождении от зажимов привела к повторному оргазму.

Он снял манжеты с запястьев и лодыжек, прежде чем дыхание Габи успокоилось. Ее разум ощущался переполненным пеленой облаков. Если бы кто-то попросил ее встать с постели, она бы прокляла их. Если бы она, конечно, смогла почувствовать свой язык.

Когда Маркус лег рядом с ней и обнял, это было самое прекрасное чувство, когда-либо ей испытанное. Тело Габи вынырнуло из прибоя, и он встретил ее, удерживая на плаву.

– Ты выглядишь потерянной, милая, – отозвался он с такой явной радостью, что ей захотелось стукнуть его.

И обнять его. И остаться здесь навечно.

– Люблю тебя, – прошептала она, и если это прозвучало немного неясно, он все же расслышал. Его рука сжалась вокруг нее.

– Еще.

– Я люблю Вас, Мастер. Вы придурок.

Положив голову ему на грудь, Габи услышала его смех, которым он гремел и заливался, глубокий и сильный. Он прижался поцелуем к ее макушке, и она издала вздох полнейшего удовлетворения.

Секундой позже, его пальцы повернули ее подбородок, принуждая посмотреть в его ярко– голубые глаза:

 – Я люблю тебя, Габриэлла, и ты моя. Мы будем вместе, сладкая. – Его губы изогнулись в улыбке. – Если твое своеволие надоест мне, полагаю, теперь ты понимаешь, что я могу и буду просто-напросто вытрахивать его из тебя.

Предостережение. Он проделал все это, чтобы подтолкнуть ее к открытому неповиновению и продемонстрировать, до какой степени он наслаждается вызовом. Осознание этого пошатнуло что-то в глубинах ее души.

Он ждал, удерживая взглядом ее взгляд.

Ох, она ничего не могла от него утаить, поэтому окончательно сдалась. Ее глаза наполнились слезами.

Он гладил ее щеку, нашептывая:

– Вот так. Моя маленькая проказница…

– Я действительно люблю тебя. – Боже, это было правдой. И она желала всего, что он пообещал – жить с ним, играть с ним. Он любит меня…любит меня. Чувства переливались через край, она поцеловала его так сладостно, как пожелал бы любой Мастер.

С тихим смехом, он перекатился на нее и украл поцелуй, который оставил ее поверженной в прах.

Когда он отстранился, то потерся щекой о ее. Как большой кот.

– Думаю, нам необходим бокал вина. И, возможно, понаблюдать с балкона за какими-нибудь животными. – Солнечные лучики разбегались от уголков его глаз. – Конечно, если ты сможешь вести себя прилично. В противном случае мы можем остаться здесь.

Она свирепо посмотрела на него, потом перевела дух, и заверила:

– Я буду паинькой, – так сладкозвучно, что он недоверчиво прищурился.