Текст книги "Заставьте меня, Сэр (ЛП)"
Автор книги: Шериз Синклер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)
Глава 24
После посещения церкви, переодевшись в джинсы и зеленую блузу в сельском стиле, Габи осталась в своей комнате, пытаясь восстановить душевное равновесие. Кроме того, у нее появилась возможность поиграть со скучающими котятами. От сидения взаперти в спальне те были раздражены до чертиков.
– Скоро, парни. Завтра утром мы уезжаем.
И я вернусь к моим друзьям. Будет много дел.
Снова почувствовав себя уверенной и хладнокровной, она вышла в гостиную. Всего лишь десять часов, а утро уже началось со сплошных неприятностей. Одетая должным образом в скромные костюм, каблуки и, невзирая на жару, чулки, она присутствовала с родителями на церковной службе в надежде угодить им. Серьезная ошибка.
Когда позже они представили ее окружающим, их вежливые знакомые не могли отвести взгляд от безобразных отметин и пожелтевших синяков на ее лице. Поскольку в средствах массовой информации сообщили только о перестрелке в доках Клируотера, Габи не могла объяснить свой потрепанный внешний вид, и все до одного попросту предположили, что она подверглась насилию бойфренда. Ее родители становились все более и более равнодушными к ней.
«Смотри-ка, Габи, ты опять поставила их в неловкое положение».
Еще один день, а потом – к себе.
Обнаружив в комнате обсуждающих проповедь родителей, Габи остановилась в дверях.
– Я собираюсь приготовить кофе. Кто еще будет?
– Я бы попробовала латтэ, – проронила ее мама. – Спасибо, Габриэлла.
Едва Габи закончила готовить кофе, как в дверь позвонили. Супер. Пожаловал кто-то еще из лицемерных друзей родителей. Ну, она передаст латтэ, и вернется назад в убежище своей комнаты. Она несла две чашки из кухни, когда в гостиную вошла ее мама, сопровождаемая Маркусом.
Маркус? Здесь? Не в клубе? Здесь. Ее мозг отключился, будто кто-то щелкнул переключателем.
Маркус подошел к ней.
– Спокойно, сладкая.
Он аккуратно взял у Габи обе чашки, пока та не расплескала их содержимое на белый мамин ковер, и поставил на кофейный столик.
– Ты помнишь Маркуса Атертона, Габриэлла? – осведомилась у нее мама, одобрительно глядя на его темно-серый костюм. Не дождавшись ответа дочери, та добавила, – Он сообщил, что вы встретились во время выполнения специального задания в Тампе.
– Хм. Да, я помню его.
Что он здесь делает? В груди болезненно заныло, как будто сердце съежилось и замерло. Покосившись на коридор, что вел к ее спальне, Габи уже хотела было убежать, но матушка определенно пришла бы в ужас от такой выходки. Поэтому даже не надейся – придется быть вежливой.
Она рухнула на диван, игнорируя недоуменный взгляд матери на отсутствие такта у дочери.
– Что привело вас в Орландо, Маркус?
И как ты узнал о моем местоположении? Разве ты не получил мое письмо?
Прошествовав мимо пустующего кресла, он присоединился к ней на диване, усевшись так близко, что она смогла почувствовать тепло его бедра рядом со своим – достаточно близко, чтобы стало очевидным, что они больше, чем просто друзья. Мама подняла брови.
– Я пришел, чтобы пригласить тебя на ланч, сладкая. – Он взял ее за руку, затем улыбнулся ее родителям. – Прошу прощения, что так неучтиво пришел в гости без приглашения.
Габи попыталась незаметно для родителей вытащить свою руку, и его глаза блеснули весельем. Она сердито посмотрела на него.
– Вы встречались с Вэнсом и Галеном?
Удерживающая ее рука заиграла мускулами, напоминая о его силе.
– Встречался. Они передали мне твое послание и поведали, как сильно ты ожидаешь возможности снова увидеться со мной.
Не может быть. Они бы не стали. Или нет? Она вспомнила выражение лица Галена, когда она выдавила из себя, что не хочет общаться с Маркусом.
– Он заслужил большего, – отчеканил агент.
Это несправедливо.
Маркус наблюдал, как лицо его маленькой сабы вспыхнуло ярко-розовым. Когда она увидела его, эти большие карие глаза вспыхнули от радости, теперь же они метали искры. Задушив смех, он повернулся к ее родителям. Как же такая холодная пара сотворила кого-то столь светлого и сердечного, как Габи? Он знал других, подобных Ренардам; в его старейшей юридической фирме было полно подобных типов. До сегодняшнего дня он не осознавал, до какой степени успешно справлялся с тем, чтобы держаться подальше от напыщенных задниц.
Мгновение он рассматривал Габи, вынужденный сдерживать свой гнев при виде синяков у нее на лбу, на щеке, на челюсти. Ее запястья повреждены – некоторое время ему придется избегать прикосновений к ним, чтобы не причинить ей боль. Несмотря на это, от одного ее вида его переполнило удовольствием.
– Мистер Ренард. – Он встал обменяться рукопожатием с ее отцом. – Я уверен, кто-то упоминал, что вы работаете в Томпсон и Данн? В сфере юриспруденции?
Грудь хозяина слегка раздулась.
– Да, я специализируюсь в области корпоративного права.
– Многообещающая сфера деятельности. – Улыбнулся Маркус и добавил, – Я помощник окружного прокурора в Тампе.
– Как это мило, – проворковала ее мама. Одобрительный взгляд, полученный Габи от родителей, согрел сердце Маркуса, и, видимо, свел к нулю его шансы с ней.
– Могу я предложить вам что-нибудь выпить, Мистер Атертон?
– Нет. Но благодарю. – Он улыбнулся. – У меня не было намерения нарушить ваши утренние планы. – Глядя на родителей Габи, язык их тел и выражение лиц, Маркус мог отчетливо уловить их отношение к собственной дочери, словно пара раздражительных сиамских котов столкнулась нос к носу с задорным щенком. Его сердце разрывалось от обиды за нее. Такая восприимчивая и живая девушка, какой была Габи... Интересно, они также неодобрительно относились к ней, когда она была ребенком? Неудивительно, что она сбежала. Он бы последовал ее примеру.
Если после сегодняшнего дня она по-прежнему будет считать его хоть сколько-нибудь похожим на ее отца, Маркус отшлепает ее по заднице.
– Мы будем рады, если вы присоединитесь к нам за ланчем, – пригласила Миссис Ренард.
– Он не может остаться, – заявила Габи демонстративно грубым тоном. Она неодобрительно смотрела на него. – Мне жаль, Маркус, но сегодня я занята. Жаль, что вы не позвонили перед тем, как зря потратить время.
Ее мать открыла от изумления рот, а в лице отца появилась твердость.
Маркус рассмеялся. Вот и моя маленькая негодница. Ну, теперь пора дать ей понять, что ее выходка ему до лампочки.
– Ты можешь, сколько твоей душе угодно проявлять враждебность ко мне, дорогая, – высказался он, обхватывая ладонью ее щеку, и вынуждая встретиться с ним глазами. – Но имей в виду, что я ежедневно сталкиваюсь с наркодилерами, убийцами – и с худшим из всего возможного – полицейскими. Сомневаюсь, что тебе удастся шокировать меня своим поведением.
– Ты не хочешь…
– Я не хочу. – Он взял Габи за руку, переместил свой захват на неповрежденное предплечье, напоминая, кто здесь главный, и поднял ее на ноги. – Я высоко ценю предоставленную вами возможность прервать ваши утренние дела, мэм, сэр. – Не выпуская Габи, предвидя, что она может сбежать от него, Маркус вежливо пожал руку ее остолбеневшему отцу.
Затем он попросту выволок свою непокорную сабу за пределы родительского дома.
Габи снова попыталась возмутиться, когда он открыл для нее дверцу автомобиля.
– Послушай, это не… Я не хочу…
– Габриэлла. – Он обхватил ладонью ее щеку, и вгляделся в бархатистые карие глаза. – Быстро. В машину.
Пока Маркус проезжал через город, Габи потирала ладонями о джинсы, стараясь создать видимость бесстрастного лица. Разве он не понимает, что это не сработает? Он был подобен... подобен хищнику, преследующему убегающую добычу.
– Если ты так и будешь удерживать внутри все эти мысли, твой мозг взорвется, – лениво отозвался он. Он припарковал машину у обочины, и взял ее ручку в свою. – Мы можем обсудить это прямо сейчас, или вернуться к разговору после обеда. Твоя единственная свобода выбора – решить когда.
Господи, почему решимость в его глубоком голосе превратила ее внутренности в желе? Она сглотнула. Ну, только посмотрите на него. Как всегда в костюме.
Хотя с другой стороны, его поведение в родительском доме... Он держал себя с ними грубо. Он нисколько не похож на них. Я в растерянности.
– Позже. Пожалуйста.
– Согласен, дорогая. – Он прикоснулся к ее губам нежным поцелуем, заставляя желать большего. После чего, вытащив из своего пиджака сотовый телефон, набрал номер, и спустя секунду произнес, – Мы уложимся в тридцать минут.
Мобильник вернулся в карман.
– Кто это был?
– Я решил, раз я сегодня встретился с твоей семьей, ты познакомишься с моей. Мои бабушка и дедушка захотели присоединиться к нам.
Что? Она в ужасе посмотрела на свои джинсы и рубаху, потом воззрилась на него.
– Маркус, я неподобающе одета для ресторана.
Боже милостивый, он что, рехнулся?
Его губы иронично изогнулись.
– Не уверен, комплимент это или оскорбление. Ты не беспокоилась о своем внешнем виде, пока думала, что ланч будет только со мной.
Ее челюсть чуть не повстречалась с полом от удивления.
– Ах, вот как...
– Не думаешь же ты, что я буду оценивать тебя по одежке. Я верю, что мы будем делать успехи в этом направлении. – Он потянул за пышный рукав ее блузы, эластичная тесьма позволила ему стянуть его вниз, обнажая плечо. Он припал поцелуем к обнаженной коже и промурлыкал, – Как оказалось, мне нравится кофточка в таком стиле.
Клево, ее одежда была мало того, что слишком повседневной, так еще и ее покрой вызывал в нем желание поиграть. Она подтянула рукав кверху.
Он стянул его вниз.
Она обречена на неудачу.
Десять минут спустя, по-прежнему улыбаясь, он повернул машину на дорогу. Девушка подозрительно посмотрела на дорожный знак. – Мы направляемся в Королевство Животных? (прим. тематический парк Диснея)
Мистер Костюм и Дисней?
– Как это тебе разрешили постоянно проживать во Флориде, если ты не любишь Дисней? – Он фыркнул от смеха в ответ на ее удивленный взгляд. У пункта охраны он сбавил скорость назвать свою фамилию и махнуть рукой, чтобы те открыли.
Несколько минут спустя они уже пересекали фойе в африканском стиле Kidani Lodge (прим. название отеля в парке Диснея) и начали спускаться по винтовой лестнице в ресторан Санаа (прим. ресторан в стиле африканского сафари – в окна можно наблюдать гуляющих африканских животных). Все это время Габи находилась под огромным впечатлением. Подвесные кашпо перемежались со светильниками в форме глиняных кувшинов. Пестрые тканые драпировки и стены, украшенные мозаиками из бисера. Ветви деревьев словно растворились в соломенном потолке. Габи остановилась, чтобы поглазеть на эту красоту.
– Это потрясающе.
Он улыбнулся.
– Подожди, ты еще не видела вид из окон.
Затем, перекинув через плечо свою спортивную сумку, Маркус положил ладонь ей на спину, направляя в сторону столика, за которым расположилась пожилая пара. Его дедушка и бабушка. Седовласый мужчина с проницательным взглядом и римским профилем, от глаз которого лучиками разбегались морщинки, был в одет в желтовато-коричневые слаксы и рубашку с короткими рукавами. Он поднялся, как только они приблизились.
– Габриэлла, это мой дед, Бен Атертон, и моя бабушка Эбби.
Его бабушка, с разметавшимися белыми локонами и нежной слегка морщинистой кожей, заразительно улыбалась.
Маркус поцеловал кончики пальцев Габи и закончил, – А это моя в высшей степени упрямая возлюбленная, Габи Ренард.
Упрямая. Она убьет его... так или иначе... в ту же минуту, как только они останутся одни.
– Очень приятно познакомиться с вами обоими.
– Дед, – заметил Маркус, – ее отец – Уильям Ренард, адвокат из «Томпсон и Данн Интернешнл». Ты мог встречаться с ним.
Бен свел вместе свои густые брови.
– Я видел его, однако, не припоминаю, чтобы он отвечал на трибуне.
Маркус приобнял Габи и пробормотал, – Он не всегда ведет себя так, но дед был судьей до того, как ушел в отставку.
Я сетовала на юристов, а теперь дошла до того, что обедаю с судьей? Это так несправедливо.
– Ваш отец настоящий законник. Кажется, довольно-таки узколобый. – Бен склонил голову и одарил Габи изучающим взглядом. – Если то, что озвучил мой внук относительно вас, правда, могу поспорить, вы его сильно раздражали, юная барышня.
Не задумываясь, Габи ляпнула:
– Да, боюсь, так и было.
– Пожалуйста, садитесь ребята, – сказала Эбби.
Маркус усадил Габи, и поцеловал ее в щеку.
– Я скоро вернусь, сладкая. Мне нужно переодеться.
И этот мерзавец ушел от нее, даже не оглянувшись.
* * *
Быстро сменив одежду в туалете, Маркус вошел в ресторан. Заметив пребывающего в одиночестве деда, он застыл, пока не разглядел Габи с его бабушкой у одного из громадных окон. Пара появившихся жирафов медленно шествовали мимо. Он перевел дыхание, внезапно осознав, что боялся побега маленькой сабы в его отсутствие.
Едва Маркус занял свое место, дедушка мельком взглянул на двух женщин на расстоянии нескольких футов.
– Она вежлива, но ей сам черт не страшен. Думаю, она мне уже нравится.
Маркус фыркнул.
– Еще бы. Как ни печально, но проблема состоит в том, чтобы убедить ее не уходить. Она уверена, что я такой же тип, как ее родители, и вы правы относительно личности ее отца. Ее мать еще хуже.
Губы деда сложились в тонкую линию.
– Ренард – напыщенный выродок, и заводится туже, чем часы с заводом на восемь часов. Ты совсем не такой, сынок.
– Хотелось бы надеяться, что я смогу удержать ее рядом достаточно долго, чтобы она это поняла.
– Кстати сказать, мы сделали для вас заказ. У твоей леди натура авантюристки, по крайней мере, в еде.
Хлеб подали прежде, чем женщины возвратились к столу, свободно и непринужденно болтая и веселясь. С Наной любой чувствовал себя комфортно, Маркус улыбнулся. Он втайне понимал, насколько сильно Габи походила на нее.
Глаза его сабы расширились, когда она увидела его. Что? А-а, одежда. После того, как она расположилась рядом с ним, он наклонился, чтобы прошептать ей на ушко, – Я провожу большую часть моего времени в джинсах, сладкая. Сожалею, что разрушил твои надежды.
Она усмехнулась.
– Ты стараешься разрушить все мои иллюзии, да? – Она понизила голос, – Кстати говоря, у тебя классная задница. Сэр.
Он ахнул. И тотчас затвердел. Маркус одарил ее "ты заплатишь за это" взглядом, и она заразительно захихикала.
Когда он поднял глаза, Нана улыбалась ему лучезарной улыбкой с явным одобрением. Ну что ж. Теперь нужно было подмаслить деда. Если его бабушка и дедушка дадут добро, то и остальная часть клана Атертонов тоже. Маркус откинулся на спинку стула, и улыбнулся Габи. Готов поспорить, ее прежние Рождественские празднования были формальными, скучными на события. Чинными. Предвижу ее шок по приезду в дом его родителей в сельской местности Джорджии.
– У вас восхитительные волосы, Габи, – проронила Нана. – Между прочим, я подумываю включить среди моих прядей чуть-чуть розовых или зеленых, просто чтобы шокировать дам в моем бридж клубе.
Маркус чуть не уронил челюсть, а дед фыркнул как паровоз.
– По-моему, ты эпатируешь не только дам.
Мужчины давились от смеха, Габи прикоснулась пальцами к голубой пряди в своих волосах.
– Вы храбрее меня – я совсем не планировала носить этот цвет на постоянной основе.
Он подозревал, что она сделала это как демонстрацию открытого неповиновения – хотя выбор синего был несколько странным, принимая во внимание, как она любила сочетать цвета.
– Тогда для чего?
– В моей работе встречаются неожиданные... преимущества. – Она печально посмотрела на него. – Я навещала девочку-подростка, которая имела... негативный опыт общения со взрослыми, настолько, что отказалась говорить со мной. Сказала мне отвалить. Но потом она обмолвилась, что планирует перекрасить волосы. – Взгляд Габи потемнел. – Это было важно для девочки, попытаться изменить себя, словно таким способом можно изменить свою судьбу.
Маркус взял ее за руку. Когда-нибудь он задаст ей вопрос, как в один прекрасный день подростком ей удалось самостоятельно изменить себя.
– Как бы то ни было, я вызвалась помочь. Когда я измазала синим цветом себе волосы, ну, она расхохоталась и... – В тот момент, когда пальцы Габи сжали его, он понял, что девочка разговорилась и поделилась всеми ужасающими воспоминаниями с его сострадательной женщиной. – У нас состоялась требующая большой деликатности беседа, после которой я обнаружила, что мне довольно таки нравится синий. И в прошлом месяце я решила покрасить несколько прядей.
Да, он совершенно точно любил эту женщину. Ему хотелось притянуть ее к себе в объятия, но пока пришлось довольствоваться лишь возможностью провести пальцем вниз по ее щеке.
Она настороженно бросила на него хмурый взгляд.
– Что?
– Ты нравишься мне настолько, что я вряд ли смогу выразить это словами, Габи, – мягко сказал он.
Прелестный розовый цвет покрыл румянцем ее щечки. В первый день, увидев ее, он осознал, что однозначно будет пребывать в восторге, наблюдая за этим раскрасневшимся личиком.
– Хм. Благодарю.
Улыбнувшись, он протянул ей кусок национальной лепешки наан. Она обмакнула его в хумус (прим. пюре из нута – блюдо восточной кухни) и откусила. В тот момент, когда от удовольствия Габи прикрыла глаза, он вспомнил именно такое выражение на ее лице, когда она сосала его член, когда он целовал ее, когда он склонился над ее... Маркус заерзал на стуле, испытывая потребность затащить ее в снятый им гостиничный номер. Немедленно.
По ту сторону стола дедушка обменялся с Наной довольной улыбкой. Неужели всем было очевидно, в каком состоянии он сейчас пребывал? На сегодня у Маркуса был запланирован серьезный разговор, и он вполне мог начать его прямо сейчас, убив одним выстрелом двух зайцев.
– Дед, ты помнишь женщину, с которой я познакомил вас в начале лета? Селин?
Габи застыла, ее лицо стало непроницаемой маской, пока она потягивала свой напиток. Нана выглядела потрясенной его грубостью.
– Я помню ее, – ответил дед. – Льстивая до приторности. Безвольная.
– Подходящая характеристика. – Маркус бросил беглый взгляд на свою маленькую сабу. Откровенный шок. Первый удар по ее вере в то, что наговорила Селин. Отлично. Теперь настало время обличить истинное лицо лгуньи. – Как оказалось, у нее трудности с честностью. Судя по всему, она уверяла окружающих, что мы встречаемся, и что я влюблен в нее.
Габи поперхнулась.
– Что она тебе наболтала, дорогая?
Ее глаза сузились.
– Я не на месте для дачи свидетельских показаний, так что следите за своими словами, Мистер Адвокат.
Его дед ухмыльнулся, оценив выпад по достоинству.
Маркус приподнял пальцем ее подбородок.
– Ответь мне, Габриэлла.
– Она заверила меня, что ты любишь ее, потому что она ни разу не ответила тебе хоть сколько-нибудь дерзко. Твои желания – закон для нее.
– Ты мечтал о покорной женщине? – в недоумении обронил дед.
Нана шикнула на него.
– Разумеется, нет, дорогой. А теперь тише, дай послушать.
– Ты действительно думаешь, что мне может нравиться человек, о которого можно вытирать ноги? – спросил Маркус, проведя пальцем вниз по ее щеке. – Ты хоть понимаешь, насколько это будет скучно?
– Но...
Судя по ее растерянному выражению лица, именно так она и считала.
– Ясно. Значит, мы обсудим это позже. – Он позволит ей увидеть его гнев. – Неужели ты настолько плохо думаешь обо мне, и веришь в то, что я бы, – памятуя о присутствии своих родственников, он изменил следующее выражение, – э-э, привел тебя в свой дом, будучи связанным с другой?
– Нет. – Она опустила взгляд. – В первое время нет. Но она говорила так убежденно...
– Она лгала, Габи. – Маркус оперся локтем о стол. – Несколько встреч не означают любовной связи, и за исключением редких сцен, я прекратил видеться с ней задолго до тебя. Она не поняла намек, тогда я объяснил ей в довольно резкой форме несколько недель назад, что у меня нет намерения повторять... что-либо... с ней снова.
Карие глаза встретились с его голубыми, и он разглядел проблеск ее темперамента.
– Она мне врала? Лгала обо всем?
Маркус подавил улыбку.
– Боюсь, что да, сладкая.
Ее рычание походило на рычание Нолана, правда, в более высокой тональности.
Дедуля хлопнул рукой по столу.
– Так что вы собираетесь делать с этой женщиной?
– Какие-нибудь предложения, Габи?
Она на мгновение задумалась, и ее губы изогнулись в улыбке.
– Твои желания – ее желания... Что ж, если угодно, то устроить ей вечер с Ма…– Она оборвала слово, и слегка покраснела. – С Сэмом?
Маркус уставился на нее во все глаза, затем расхохотался во все горло.
– А ты злой бесенок, маленькая проказница.
– Сэм урод или с ним что-то не так? – поинтересовалась Нана.
– Нет. В действительности Сэм очень хороший парень, но у него довольно известное в некоторых кругах извращенное пристрастие. – Маркус подмигнул деду. – Он жесткий садист, Нана, и обожает кнуты.
Дед закашлялся от смеха.
Глаза Наны округлились.
– Силы небесные, как вы познакомились с такими интересными людьми? – Она постучала пальцем по губам, потом кивнула, вконец ошеломив его и Габи. – Это как нельзя лучше поставит ее в неприятное положение, Господи, пошли ей мужество, и соответствующие последствия за ложь.
Маркус улыбнулся Габи.
– Это означает, что тебе нужно вернуться в Тампу на это представление, дорогая.
– Я... я... – Она отвела глаза.
– Пожалуй, мы должны съесть угощение, пока оно еще теплое, тебе так не кажется?
Что ж, он, возможно и выиграл битву, но очевидно, что война еще не окончена.
* * *
«Проведенное время с бабушкой и дедушкой Маркуса было чудесным», подумала Габи, пока Маркус открывал дверь в свой гостиничный номер. Черт, с ними было весело.
Его бабушка работала волонтером в различных обществах Тампы по спасению живой природы, она попыталась призвать Габи в помощь, и огорчилась, узнав, что та живет в Майами.
На этом фоне его категоричный, напористый дед нарочно подстрекал Габи глупыми высказываниями, как будто тыкал палкой в запертую в клетке обезьяну. В конце концов, когда он выражал недовольство по поводу денежных взносов, собираемых на медицинское страхование детей, она потеряла самообладание, и в клочья порвала его логику. Его громогласный смех был почти таким же потрясающим, как у Маркуса. Уже после, отдышавшись, он заверил Маркуса:
– Хорошая девочка.
«Они приняли меня». Да, она нравилась многим людям, но никак не ожидала одобрения от семьи Маркуса.
И Маркус вел себя совсем не консервативно. Он отстаивал свою точку зрения с дедом, добродушно поддразнивал бабушку, и каждый раз, когда он смеялся, по ее спине проносился жар.
– Входи, сладкая, – пригласил Маркус, придерживая для нее дверь.
– Не могу поверить, что ты снял номер в Диснейленде. – Оформление в африканском стиле сохранялось и в номере с теплыми золотыми оттенками, резьбой по дереву, и яркими узорами на кровати – очень большой кровати. Она отвела взгляд.
– Учитывая, как сильно ты любишь пантер, я подумал, что это доставит тебе удовольствие.
Он запомнил. Ее накрыло теплой волной безмятежности.
Потом, наполнив два бокала вина, он вышел на балкон.
– Подойди сюда, дорогая. Давай поговорим.
Было такое ощущение, будто кто-то обхватил ее горло большой рукой, лишив голоса. Ее ноги не двигались, пока он не поманил ее "иди-ка сюда" движением.
Прекрасно. Им и в самом деле нужно покончить с этим. Она присоединилась к нему на балконе, потягивая нетерпкое пино нуар, и делая вид, что наблюдает за животными внизу. Поговорим. Как она могла заставить его понять? Пусть даже он думает, что хочет ее, но вряд ли это так на самом деле. Это неправда. Она не может позволить ему подталкивать ее к тому, о чем он пожалеет.
– Что же мы обсуждаем? – беспечно осведомилась она. Тихий шелест разговоров доносился с других балконов, в отчаянии пронзительно вопил мальчуган, кто-то переключил музыку на радиостанцию с гремящим роком.
Маркус нахмурился и покачал головой.
– Нет, это просто невозможно.
Ее надежды, не успев родиться, увяли, когда он втолкнул ее обратно в номер и закрыл балконную дверь.
– Ладно. – Ее голос не дрогнул. Почти. – Не думаю, что это возможно.
Габи поставила бокал на миниатюрный столик в зоне для отдыха, и уже было направилась к двери, как Маркус ухмыльнувшись, схватил ее за руку.
– Нет, дорогая, я имел в виду, что мы не сможем беседовать на балконе. Там слишком много людей. А ты, по-видимому, в настоящий момент не в состоянии рассуждать здраво.
– Что?
– Мы сначала попробуем безрассудное. – Он схватился за низ ее блузки и стащил ту через голову. Прежде, чем она с трудом сообразила, что происходит – Маркус! – ее бюстгальтер последовал за кофтой на пол. – Что ты делаешь?
Он хмыкнул, не обращая внимания на ее попытки удержать его от того, чтобы дернуть вниз молнию на ее джинсах.
– А как ты думаешь?
– Это... это не разговор.
– Конечно разговор. Теперь просто стой на месте, сладкая.
Когда она вместо этого отступила назад, он нахмурился, угрожающе выпятив подбородок, вынудив ее застыть. Она слишком хорошо научилась повиноваться наставнику. Прежде чем девушка сосредоточилась на каком-то решении, он снял ее джинсы и стринги.
– Маркус...
Габи буквально через силу выдавливала слова. Как она позволила этому зайти так далеко?
– Это плохая идея.
Он приблизился вплотную, кончиками пальцев легко касаясь ее щеки.
– Я скучал по тебе, Габи.
Открытое душевное волнение в его низком голосе сбило ее с толку, с притяжением к нему было так же трудно бороться, как с быстриной.
– Нет, – прошептала она.
– Ты ужасная упрямица, – с придыханием шепнул он.
Он потянул ее за волосы, отступив назад. Габи втянула воздух.
– Итак, давай посмотрим на тебя. – Его пристальный взгляд пробежался по ее телу, оставляя теплый след на своем пути. Затем, его глаза потемнели. Он задел пальцами черное пятно синяка на ее левой груди.
– Как это случилось?
У нее сковало горло, и она сглотнула, сопротивляясь тошноте, сопутствующей воспоминаниям.
– Янг был грубым.
Маркус стиснул губы, но лишь кивнул, и обследовал кровоподтеки на задней стороне ее бедер и плеч.
– Как ты получила эти?
– Падения.– Она нашла в себе силы улыбнуться. – Десантировалась в большом ящике. Наткнулась на док. – Она потрогала ссадину на лбу. – Это тоже был док.
Он мягко обвел уродливый синяк с правой стороны, и она вздрогнула. Маркус нахмурился.
– У тебя есть переломы или трещины ребер?
– Ушибы. – Девушка вздохнула, когда он поднял брови. – Только одна или две трещины от того, что Янг ударил меня ногой. Хотя, справедливости ради, я пнула его по яйцам.
Когда он заулыбался, на его щеках появились ямочки.
– Браво, дорогая. – Уверенными движениями он усадил ее на краю кровати. Обхватив ее щеку, он изучал синяк в этом месте и осмотрел линию подбородка.
– От дока?
– От Янга.
– Я должен Z выпивку, за то, что он позаботился о нем за меня.
Его слова были безобидны, но она разглядела ярость в его глазах и напряженность в мышцах. Как ни странно, его гнев высвободил большую часть ее мучений от завладевших ею воспоминаний.
Она потерлась щекой о его ладонь.
– Вэнс упоминал, что Z основательно поработал. Ребра Янга точно должны быть переломаны.
– Он получил такие телесные повреждения, которые помогут ему еще долго помнить о произошедшем. – Наклонив голову, Маркус некоторое время всматривался ей в лицо. – Он прикасался к тебе своими лапами... Насколько сильно тебя это беспокоит? Я подумал, что это могло воскресить в памяти другие ужасные воспоминания.
– Немножко. – Она закрыла глаза, неспособная выдержать пронизывающий взгляд. – Я была... напугана.
Заточение, боль, безвыходная ситуация. Она задрожала.
Он присел рядом с ней, сомкнув свои теплые руки на ее ладонях.
– Продолжай.
Она попыталась расправить плечи.
– У меня было несколько приступов паники. Возможно, теперь будет лучше, потому что в этот раз мне удалось дать отпор. И я сама выбрала играть приманку. Я больше расстроена из-за... – Она сглотнула комок в горле. – Моя подруга. К-Ким. Теперь нет никакой надежды.
– О, дорогая, мне так жаль, – негромко сказал он. – Иди сюда. – Его уверенные руки обняли ее и притянули к груди. Ее глаза наполнились слезами оттого, что у нее есть, на кого опереться, пусть даже на крайне короткое время. Утешение... Боже мой, это то, в чем она нуждалась, никому в одиночку не выдержать того, что пришлось пережить ей после больницы. Вроде бы мог успокаивать ее словами, но вместо этого просто прижимал ее к себе, слегка покачиваясь. Его подбородок лежал на ее макушке, и она чувствовала себя окруженной теплотой и безопасностью.
– Ты хоть понимаешь, что я чуть не поседел от страха, маленькая сабочка. Я чуть не сошел с ума, когда услышал о твоем похищении, и потом... даже еще хуже, увидел твой ящик почти полностью затонувший в воде.
Она улыбнулась. Другие могли бы перепугаться.
– Благодарю за то, что не позволил мне утонуть. Вэнс рассказал, что тебя ударили трубой, когда ты забросил меня на пристань. – Она отстранилась, и потрогала ушибленное, содранное место по краю его лба, наполовину прикрытое прядями волос. У него тоже был кровоподтек на челюсти. Его ударили кулаком в лицо. – Спасибо, что спас меня.
– Не стоит.
Она расстегнула его рубашку. Белая марлевая повязка на левом плече выглядела ужасно неправильно на фоне золотистого загара его кожи. Пожелтевший округлый синяк красовался поверх его ребер с левой стороны, и она наградила его таким же инквизиторским взглядом, какой он испробовал на ней.
– Ударили кулаком.
Господи, вы только посмотрите на него. Повязка, синяки, порезы. Все из-за знакомства с ней. Его чуть не убили из-за нее. Глаза Габи наполнились слезами.
– Сейчас же прекрати обливаться слезами из-за каких-то ссадин, сладкая. – Он притянул ее обратно к своему боку. – В каратэ я получал травмы и по серьезнее.
– Ты чуть не умер, – выпалила она. Габи откинула голову на его плечо, ее так сильно трясло, что будь она стеклянной, могла бы разбиться вдребезги. Было столько воспоминаний из прошлого…Крики Цезаря "Тупая сука". Ее тело больше ей не принадлежит. Оцепенение. Вопль Маркуса "Габи, падай!". Выстрел пистолета.
– Если бы я упала, как ты приказал, ты... – Звук, который он издал, кровь, такая ужасающе красная. – Мне очень жаль, Маркус. Ты так усердно работал над тем, чтобы я не становилась заторможенной от паники, и все же я не смогла сдвинуться с места… мне так жаль.
– И ты до сих пор чувствуешь себя виноватой. – Он, как ни странно, усмехнулся, и Габи, подняв голову, увидела веселье на его лице. – Ты действительно думаешь, что все можно исправить за один вечер? Проблема, подобная твоей, так легко не исчезнет, Габи со временем, ты это поймешь, Мисс Консультант.
Она уставилась на Маркуса.
– Неужели ты не упрекаешь меня?
– За то, что ты не имеешь над чем-то контроля? Вряд ли. И если ты постараешься припомнить, за минуту, перед тем как ты застыла, ты уберегла меня от выстрела. Та пуля, вероятно, убила бы меня. Мы квиты, дорогая. – Он вытер пальцами слезы с ее щек, и грустно улыбнулся ей. – Плюс ко всему, полученная в успешной операции ФБР пуля повысила мою репутацию в офисе окружного прокурора.
