Текст книги "Прощальные слова (ЛП)"

Автор книги: Шери Дж. Райан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Любовь – это уберечь человека, принять за него пулю и позволить ему жить счастливо. Теперь я это поняла.

– Ты права, Амелия, может, она и не принадлежит нам по крови, но она принадлежит нам в силу любви. Мы любили ее тогда, и я люблю ее сейчас так же, как и ты.

– Ты ничуть не изменился, Чарли Крейн.

Чарли наклоняется вперед и снова без смущения целует бабушку, не обращая внимания на то, что мы стоим и смотрим.

– Так вот, об операции, – вытирая слезы, повторяет бабушка. – Как быстро я смогу начать жить дальше?

– Амелия, вы уверены в этом? – спрашивает еще раз Джексон.

– Джексон, подойди ко мне, – велит бабушка, подзывая его рукой.

Он становится рядом с ней, и она берет его руку в свою.

– Я уже вручила тебе часть своего сердца, – заявляет она, указывая на меня. – Теперь займись другой его частью. Ты ведь лучший кардиолог в этой больнице, верно?

– Ну, я…

– Хватит скромничать, – отрезает бабуля. – Почините мое чертово сердце, доктор Бек. Мне нужно гораздо больше времени.

– При условии, что вы осознаете все риски. Я понимаю, о чем вы мечтаете… я проведу операцию, и вы знаете, что я сделаю все возможное, – обещает Джексон. – Сегодня днем проведут предоперационные тесты, и завтра утром мы назначим вам операцию.

– В субботу? – уточняет она.

– Я сделаю это для вас, – успокаивает он ее. – Знаю прекрасно, что не стоит стоять у вас на пути.

– Хорошо, только помни, ты обещал жениться на Эмме прежде, чем я умру, так что имей это в виду завтра. Ты же не хочешь нарушать обещания, данные старухе?

– Нет, мэм, – отзывается Джексон. Я вижу, как он нервничает, и все же думаю, что сама волнуюсь еще больше, но в то же время надеюсь. Операция может дать бабушке второй шанс на жизнь, и, хотя ей уже девяносто два, ее воля к жизни сильнее, чем ослабленное сердце.

– Мне нужно решить кое-какие вопросы, – сообщает Джексон. – Вернусь через некоторое время, чтобы осмотреть вас. – Джексон пожимает руку Чарли. – Еще раз повторю, было приятно познакомиться с вами, мистер Крейн.

– Он – настоящий джентльмен, – говорит Чарли бабушке, когда Джексон выходит из палаты.

– Именно об этом я и сказала мисс Эмме, – приподняв бровь, заявляет бабушка.

– Послушай свою бабушку, она знает, о чем говорит, – советует Чарли. Думаю, у него есть право говорить то, что он хочет. В конце концов, он мой дедушка, и они здорово смотрятся вместе.

– Когда я смогу познакомиться со своими дочерьми? – спрашивает Чарли у бабушки.

Бабушка возится с ниткой на простыне и, кажется, на мгновение погружается в раздумья.

– Чарли, девочки считают, что их отец скончался десять лет назад. Они очень любили Макса и долго оплакивали его потерю после смерти.

– Ты не хочешь причинить им боль, – соглашается Чарли, понимая больше, чем я когда-либо смогу. – Ты правильно сделала, сохранив этот секрет, и будет жестоко нарушать их жизнь сейчас.

– Боюсь, они никогда не простят меня, – печально замечает бабушка, обращаясь к Чарли. Чарли и бабушка смотрят на меня. – Эмма, это большой секрет. Я очень прошу тебя хранить его для меня. Ты справишься? Потому что я пойму, если нет.

– Я люблю маму и Энни, так что да, – просто отвечаю я. Больно осознавать, что они никогда не узнают правду, но я все понимаю. Прожить полжизни, а потом узнать, что единственный человек, который всегда заботился о тебе, скрывал правду о том, кто ты есть, может быть слишком болезненно для их понимания, независимо от причины. Мне придется жить с этим фактом, но никто в нашей семье не заслуживает еще большей боли после тех страданий, которые уже пришлось перенести.

– Спасибо, – тепло благодарит бабушка. – Ты очень похожа на меня, знаешь об этом?

Я улыбаюсь, не в силах подобрать достойные слова. Не думаю, что сделала достаточно, чтобы заслужить сравнение с ее силой и величием, но сам факт, что она так считает, значит для меня много.

– Мама и Энни должны быть здесь через несколько минут, – говорю я им.

– Я близкий друг твоей бабушки с довоенных времен. Мы вместе росли, и я случайно увидел ее имя на стене, когда навещал другого больного, – предлагает легенду Чарли.

– Близкий друг? – переспрашивает бабушка. – Ну что ж, это правда. А то, что мы полюбили друг друга и у нас родилась дочь, мы оставим между нами, – заявляет бабуля, сияя от счастья.

– Ты уверена насчет завтрашней операции? – спрашиваю бабушку в последний раз.

– Да, и поддержи меня с твоей мамой и тетей, хорошо?

– Конечно, – соглашаюсь я.

Как и следовало ожидать, мама и Энни появляются с кофе в руках.

– Доброе утро, мам, – здоровается Энни, прежде чем заметить мужчину, сидящего на месте для посетителей. – О, кто это?

Чарли смотрит на Энни и мою маму. После долгой паузы он прочищает горло.

– Я… я Чарли, – представляется он, вставая со стула и протягивая руку каждой из них.

– Чарли, – повторяет мама, словно прокручивая это имя в голове, пытаясь вспомнить. – Приятно познакомиться, Чарли. – Она протягивает ему руку и смотрит с любопытством, словно пытаясь разгадать его мысли. В следующее мгновение мама вопросительно смотрит на меня, но я только пожимаю плечами.

– Вы друг нашей мамы? – спрашивает Энни.

– Да. Мы с Амелией старые добрые близкие друзья. Я случайно заметил имя вашей матери на стене, когда навещал другого пациента, и увиденное показалось мне слишком хорошим, чтобы быть правдой.

– Ясно, – с некоторой опаской соглашается Энни. – За последнюю неделю мама несколько раз упоминала некоего «Чарли». Это тот самый Чарли, мама? – она пристально изучает Чарли, но сказать ей больше нечего. Энни даже не подозревает, что встречала его раньше.

– Да, – отзывается бабушка, не уточняя. – Какое совпадение? Знакомьтесь, девочки, это Чарли, и он прав: мы с ним давно знакомы. Он мой старый друг, и я рада, что он нашел меня сегодня.

Энни снова переводит взгляд с бабушки на Чарли, и я вижу, что она испытывает большее любопытство, чем может показаться.

– О, ну это все объясняет. Должно быть, она видела, как он ходит по больнице, – рассуждает Энни. – Очень приятно познакомиться с вами, Чарли. Любой мамин друг – наш друг, конечно же.

Чарли ведет себя тише, чем в последние часы, когда мы его забрали, и я чувствую необходимость покинуть палату, пока не выдала себя с головой, ведь мама слишком хорошо меня знает, но я обещала помочь бабушке в битве по поводу завтрашней операции.

– Девочки, присаживайтесь, – велит им бабушка.

Они настороженно смотрят на нее, прежде чем сесть.

– Что происходит, мам?

Мама и Энни поглядывают на Чарли, возможно, недоумевая, почему практически незнакомый человек стоит рядом, когда они собираются начать, похоже, серьезный разговор. Я бы тоже так подумала, если бы не знала правду.

– Завтра мне предстоит операция. Я хочу дать своему сердцу еще один шанс, и никто из вас не сможет отговорить меня от этого, – бабушка сразу переходит к делу.

– Мам, Джексон сказал, что это опасно и может тебя убить, – немедленно расстраивается Энни – она явно против этой идеи, и мама ее поддерживает. В этом деле невозможно выиграть. Это авантюра в любом случае.

– Клара и Энни, я все равно умру. Если пришло мое время, значит, так тому и быть. Позвольте мне умереть, когда я решу, хорошо?

Энни и мама понимающе переглядываются, молча соглашаясь с тем, что с бабушкой нельзя спорить по поводу ее здоровья. Она всегда сама следила за своей жизнью, и так будет продолжаться до самой ее смерти.

***

Сегодня утром мы все собрались в палате бабушки в шесть часов, так как Джексон назначил операцию на семь. Он сказал, что это может занять несколько часов, и он хотел начать как можно раньше. Я занимаю половину бабушкиной кровати и не отхожу от нее, мне нужно быть как можно ближе. Энни и мама делят место с другой стороны, а Чарли расположился рядом со мной, положив руку мне на плечо.

– Ты справишься, – твердо говорит Чарли. – Ты выживешь, Амелия. Ты знаешь это.

– Знаю, – повторяет бабушка. Она сегодня сама на себя не похожа, как в тот день, когда уверяла меня, что умрет, и это меня пугает.

– Думаешь, я поступаю неправильно? – спрашивает она.

– Нет, – спокойно отвечаю я. – Если у тебя есть шанс на большее, используй его.

Если сегодня все пойдет не так, как хотелось бы, я должна смириться с таким исходом, но бабушка всегда стремилась жить моментом и рисковать, поэтому ей никогда не приходилось задумываться о том, что могло бы быть, за исключением ситуации с Чарли. В любом случае, если она считает это правильным, то и я должна принять ее решение.

Джексон стучит в дверь и входит в переполненную палату. Он в халате и хирургической шапочке.

– Доброе утро, Амелия, – приветствует он.

– Как поживает мой будущий внук? – спрашивает бабуля, поддразнивая его.

Джексон смеется.

– У меня все хорошо. Сегодня я готов спасать сердца. А как вы?

– Мне страшно, – честно признается она.

Джексон медленно подходит к нам, и мы отходим от бабушки, чтобы дать ему место.

– Через несколько минут все будет готово, но я хотел убедиться, что у вас нет никаких вопросов или опасений в последнюю минуту.

– Вряд ли, – отмахивается бабушка. – Я готова покончить с этим.

– Хорошо. – Он кладет руку на плечо бабушки и улыбается ей, выглядя спокойным и расслабленным, а это именно то, что ей нужно. Я ценю поддержку Джексона, тем более что мы все знаем, насколько рискованна эта операция.

– Я дам вам всем еще минуту, прежде чем за вами придут медсестры, – успокаивает Джексон.

Он смотрит на меня и ненавязчиво спрашивает, все ли в порядке, приподняв брови. Я киваю и пожимаю плечами, не зная, что ответить.

– Я позабочусь о ней, – обещает нам Джексон, прежде чем уйти.

Трудно представить, как я буду прощаться, но как можно подготовиться к худшему? Я наклоняюсь к бабушке и обхватываю ее лицо руками, глядя в затуманенные глаза, а она смотрит на меня точно так же. Независимо от исхода, я должна запомнить этот момент на всю оставшуюся жизнь. Я хочу запомнить все, что связано с бабулей, потому что я – ее часть. Она не может меня бросить… не может. Я на мгновение отвожу взгляд, смотрю в потолок, чтобы остановить слезы, которые текут по щекам. Медленно выдыхаю, умоляя боль в груди утихнуть. Кажется, что сейчас мне тоже нужен кардиолог.

– Я очень люблю тебя, бабушка, и ты справишься с этим, хорошо? – в груди все сжалось, в горле пересохло. Сердце болит, и я не смогу долго держать себя в руках.

– Я знаю, что ты любишь меня. Ты всегда будешь моей любимицей, Эмма. Всегда.

– И мои девочки… вы мои особенные, особенные девочки. Благодаря вам моя жизнь стоит того, чтобы жить. Каждый момент. Каждое мгновение стоит того, чтобы жить ради вас. Я не знаю, что бы я без вас делала. Правда, не знаю, – со слезами на глазах признается им бабушка.

– Не говори так, мам, – просит Энни. – Мы любим тебя. Все будет хорошо. Ты справишься.

Мама и Энни обливаются слезами, обнимая друг друга, и выходят из палаты.

– Чарли, ты идешь с нами? – спрашивает мама сквозь икоту. Они не задавали ему много вопросов, что кажется мне странным, но в то же время я благодарна.

– Я сейчас приду, – мягко говорит он им.

Мама и Энни переглядываются между собой, и я не могу расшифровать этот безмолвный диалог. Может, они что-то знают, а может, я единственная, кто в курсе. Может быть, никому из нас не суждено говорить об этом друг с другом. Все так запутано, и в то же время я понимаю все так ясно.

Рядом со мной остается только Чарли, он садится на бабушкину кровать и откидывается на подушку вместе с ней.

– Амелия, мы зашли так далеко. Я знаю, что это правильно. Я все еще люблю тебя, дорогая, так же сильно, как и все прошедшие годы.

Бабушка протягивает руку и касается щеки Чарли кончиками пальцев, глядя на него, словно юная, впервые влюбившаяся девушка.

– Знаешь, о чем я больше всего жалею, Чарли? – спрашивает бабушка.

С небольшой улыбкой на лице Чарли нежно проводит пальцами по волосам бабушки.

– О чем?

Бабушка слегка покачивает головой из стороны в сторону.

– Я так и не смогла сказать, что чувствовала в тот день, когда ты спас меня, Чарли.

Обхватив рукой ее подбородок и заставив сосредоточиться на его лице, Чарли улыбается.

– Это неважно, – заверяет он. Глаза Чарли наполняются слезами, но кажется, что это слезы благодарности и радости. Он кладет голову на грудь бабушки и крепко обнимает ее.

– Я могу умереть, так и не услышав от тебя этих слов, потому что всегда знал, что ты чувствуешь, и мне этого было достаточно.

Бабушка делает глубокий вдох и на мгновение задерживает дыхание.

– Чарли, этого недостаточно, и если для меня это конец, я хочу, чтобы ты знал…

– Нет, – возражает Чарли, прикладывая палец к губам бабушки. – Ты не должна мне этого. Любовь – это не слова, Амелия. Любовь – это гораздо больше, чем буквы и звуки, и мы это знаем.

– Да, это правда, и я была уверена, что если произнесу эти роковые слова, то ты станешь следующим, кого у меня отнимут. До нашей встречи я потеряла всех, кого любила. Я не могла допустить, чтобы это произошло и с тобой. Но теперь, когда я могу стать следующей, ты должен услышать эти последние слова.

– Не произноси прощальных слов, Амелия. Не надо.

– Чарли, я ждала все эти годы, чтобы сказать тебе то, чего не могла сказать тогда.

– Не говори этого, – хрипит Чарли, словно вот-вот рассыплется на части. Его лицо сморщилось от боли и гнева, но он продолжает умолять. – Пожалуйста, не надо. Оставь их на потом.

– Я люблю тебя, Чарли. Я люблю тебя с самого первого нашего свидания, и если для меня все кончено, то эти слова – «Я люблю тебя» – мои последние слова, и они всегда будут принадлежать тебе.

Эпилог

На выстроенных в ряд стульях, один за другим, расположились друзья и родные. За свою жизнь я многому научилась и знаю, что есть много начал, но только один конец. Жизнь готовит для нас свой путь, и неважно, пытаемся ли мы изменить его или просто понять, мы никогда не сможем все просчитать. Так уж мы устроены.

Собравшиеся в своих лучших нарядах гости молча ждут начала церемонии. Слезы, которые давно ждали своего часа, катятся из моих глаз, когда Джексон идет со мной между рядами стульев. Мое сердце сильно колотится, напоминая о том, через какие жизненные испытания пришлось пройти, пока Джексон помогает мне опуститься на место в первом ряду. Я достаю из сумочки салфетку и прижимаю к груди, зная, что пройдет совсем немного времени, прежде чем она впитает все мои слезы.

До меня доносятся звуки «Задумчивости» Дебюсси в исполнении небольшого оркестра, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, как рассаживаются остальные участники церемонии.

Когда ряды заполняются, и тишина разливается по замкнутому пространству, подобно бризу в прекрасный летний день, мое внимание привлекает самое прекрасное видение.

Чарли держит Эмму под руку, ведя ее к алтарю навстречу любви всей ее жизни. Мне больше не о чем просить, ведь ему посчастливилось вести свою внучку к алтарю, разве что о большем времени, отпущенном нам судьбой. Это будет лучшим воспоминанием всей моей жизни.

По щеке Джексона катится слеза, а он улыбается так широко, как не улыбался за последний год. Он смотрит на свою половинку, свою вечность, а вчера признался мне, что если бы не я, он не чувствовал бы себя сегодня самым счастливым человеком на свете.

Они обещали пожениться до моей смерти, но Джексон подарил мне больше времени, поэтому сейчас я не только с удовольствием наблюдаю, как моя единственная внучка вступает в жизнь, полную счастья и радости, но и вижу моего Чарли рядом с собой – так всегда и должно было быть.

Энни и Клара смирились с тем, что я, их старая мать, встречаюсь с мужчиной в девяносто два года, и не сильно ворчали. Чарли добавил в нашу жизнь смех и любовь, и то, как обе дочки привязались к нему, даже не подозревая об истинной связи между нами, произошло совершенно незаметно. Для меня это просто еще одно свидетельство огромной силы любви.

После того, как правда моей жизни частично перестала быть тайной, мы с Чарли решили улизнуть на остров Эллис несколько месяцев назад и пожениться на фоне статуи Свободы. Это был праздник, но только для нас двоих. Мы сохранили свадьбу в секрете, но теперь это наша общая тайна, а не только моя, хотя мне кажется, что Эмма что-то подозревает. Я знаю, такова была наша судьба – продолжать жить, пока мы не обрели свободу и друг друга.

Я видела все. В некоторые дни я пережила больше, чем хочу помнить, но моя история и воспоминания сделали меня такой, какая я есть. Я могу свободно говорить о разнице между любовью и ненавистью, миром и войной, и мне больше не нужно прятать это в дневнике под кроватью – во всяком случае, большую часть.

Может, у нас с Чарли и не так много времени, но впереди вся оставшаяся жизнь вместе, и мы намерены использовать ее по максимуму.

Я никогда не сдавалась.

Он никогда не сдавался.

Мы – выжившие с противоположных сторон, которых вместе свел враг, веривший только в ненависть.

Чарли обещал, что вернется за мной. Он сдержал свои последние слова, и я сдержу свои.

В конце концов, мы выиграли нашу войну.