Текст книги "Человек из Кабула"

Автор книги: Шеннон Хейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Стоящие вокруг них люди, преимущественно парочки, пили и оживленно беседовали. Хорошеньких женщин было мало. Среди мужчин преобладали афганцы, французы, американцы. Малко встретился взглядом с Томасом Сэндсом, который сразу же отвел глаза в сторону.

Кто-то включил проигрыватель, начала танцевать первая пара. Обернувшись, Малко увидел, что Афсане Хатун смотрит на него, как ему показалось, с определенным интересом. Поставив свой стакан, он подошел к ней и, поклонившись, спросил:

– Разрешите вас пригласить.

Мужчина с выпученными глазами подскочил, как если бы Малко грубо выругался. Чуть поколебавшись, Афсане тем не менее встала. На площадке она танцевала, максимально отстранившись от Малко и едва притрагиваясь рукой к его плечу. Но глаза ее были погружены в его глаза. Сопровождавший девушку афганец следил за ними так пристально, будто Малко собирался изнасиловать ее прямо на танцплощадке. Малко отреагировал улыбкой.

– Ваш кавалер явно чем-то озабочен.

Афсане звонко засмеялась:

– Это мой двоюродный брат Валли Гохар. У нас не принято танцевать с иностранцами. Но я прожила два года в Нью-Йорке. Работала манекенщицей у Элен Форд. Там, конечно, все было по-другому... Но все же второй раз лучше меня не приглашать.

Малко не верил своим ушам.

– Но почему вы не можете жить, как считаете нужным?

Вопрос позабавил ее своей наивностью.

– Меня убил бы мой собственный отец, – откровенно сказала она. – У нас все меняется очень медленно. Еще год тому назад брат просто не позволил бы мне танцевать с вами...

– Восхитительно!

Пластинка закончилась, и тут Малко осенило. Надо обязательно встретиться с ней наедине. Ведь генерал Арфан возглавляет секретную службу Афганистана. Полковник Курт Пильц был его подчиненным.

– Ваша красота поразила меня еще вчера, в "Двадцать пятом часе", сказал он как бы невзначай.

– О! – явно польщенная, Афсане с некоторым смущением призналась: – Я тоже вас заметила.

– Мне бы хотелось встретиться в другом месте, – продолжил Малко. – Без вашего брата.

Она нахмурила брови:

– Наедине?

– Да.

– Это невозможно... В Кабуле все становится известным.

К счастью, их никто не слышал. Другие пары болтали в ожидании следующей пластинки. И только выпученные глаза кузена, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Честь семьи была для него превыше всего.

Малко настойчиво повторил:

– Я должен снова встретиться с вами. Быстро скажите где.

– А вы не боитесь? – спросила она с едва уловимой улыбкой. И тут же сказала:

– Вы знаете ущелья Баграни по дороге к Джелалабаду? В тридцати километрах от Кабула. Как раз перед ними, с правой стороны, на возвышении, стоит небольшая электростанция. Может быть, я подъеду туда завтра к девяти вечера.

Расставшись с ним, Афсане пошла к кузену, а Малко вернулся в бар, взял своп стакан с "Джи энд Би" и добавил "американской воды". Водки в баре не было. Рассеянно покручивая перстень на пальце, он стал ждать.

Увидев, что Томас Сэндс начал прощаться со своими знакомыми, Малко опередил его и вышел первым. На улице было темно, как в печи, и ему пришлось зажечь спичку, чтобы отыскать "форд" резидента ЦРУ.

Он успел вовремя. Выйдя в сопровождении хозяина, который, распрощавшись с американцем, сразу же вернулся в дом, Томас Сэндс сразу подошел к Малко.

– Ну как? – спросил он.

В голосе его звучало нетерпеливое ожидание. Малко признался, что похвастаться пока нечем. Томас Сэндс безапелляционно произнес:

– Нужно обязательно встретиться с этой девицей, и поскорее. В Кабул на следующей неделе возвращается король.

Малко сел в "тойоту" и поехал в "Интерконтиненталь".

Минут через десять после того, как он вошел в номер, зазвонил телефон. Из трубки прозвучало по-английски с очень сильным акцентом:

– Князь Малко Линге?

– Да.

– Не пытайтесь снова встретиться с этой девушкой. Иначе вы рискуете взлететь на воздух вместе с машиной.

Незнакомец повесил трубку.

Малко задумчиво последовал его примеру. Кто мог так быстро решить запугать его? Разумеется, позвонивший был афганцем. С чем это связано? С его заданием или же всего-навсего ревнивый кузен дал выход своей непроизвольной реакции?

Ответ на этот вопрос Малко надеялся получить завтра, на свидании с Афсане.

Ущелья Баграни производят зловещее впечатление. Они начинаются там, где плато, по которому идет дорога из Кабула, внезапно суживаясь, резко падает вниз к руслу реки, окруженной высокими пустынными скалами.

Кругом ни огонька, ни живой души, лишь время от времени гул мотора одинокого грузовика на дороге.

Место вокруг маленькой электростанции казалось идеальным для сведения счетов. Малко испытывал смутное ощущение какой-то вины. Ведь все его поиски среди хиппи, которых он пропустил сквозь тонкое сито, не дали ни малейшего результата. Так почему же, вместо того, чтобы продолжить работу в "Двадцать пятом часе", он ставит теперь на карту свою жизнь в этом разбойничьем логове? И не с самыми ли дурными намерениями ему назначили свидание именно здесь?

Внезапно открылась правая дверь машины. От неожиданности он так подскочил, что ударился головой о потолок, а рука автоматически нырнула в задний карман за пистолетом, которого, кстати, там не было. К счастью, ноздри его сразу уловили некий особый запах, легкий цивилизованный аромат духов. И тут же он увидел улыбку Афсане. На ней были сапоги и свитер из грубой шерсти.

– Как вам удалось так незаметно подойти? – сердито проворчал Малко. А где вы оставили машину?

– За станцией. Я приехала час тому назад.

– Она села рядом с ним, и он поцеловал ей кончики пальцев. Рука была свежей и душистой.

– Ведь вы жили в Нью-Йорке, – продолжил Малко, – как же вы подчиняетесь теперь архаическим обычаям этой страны?

Афсане мотнула головой.

– Мой отец был дипломатом. После его отъезда я осталась в Штатах для учебы. Возвращаться на родину я не хотела. Родители отказались содержать меня, и я устроилась манекенщицей. Работать было интересно.

– А почему вы не остались там насовсем?

В ответе прозвучала нотка сожаления:

– Не хватило храбрости. За мной приехал брат. Мне стали угрожать, говорить о бесчестии для нашей семьи. И тогда я уступила. Вот уже полгода, как я в Кабуле. Мне здесь тяжело.

Малко без труда поверил ей. Девушка замолкла. Английским она владела в совершенстве и обладала несомненным обаянием.

– Почему вы стремились встретиться со мной?

Вопрос застал Малко врасплох. Девушка смотрела на него невинным взглядом.

– А вы почему согласились? – ответил он вопросом на вопрос.

Она откинулась на спинку сиденья и вздохнула:

– Хотелось поговорить о том мире, которого мне здесь не хватает. Ведь в Кабуле почти ничего нет. Вы, кажется, журналист и, должно быть, знаете много стран. Почему вы приехали в Афганистан?

Малко почувствовал некоторую неловкость.

– Хочу написать о хиппи, наркотиках... обычный репортаж.

Она взглянула на него не без иронии.

– Ну что ж, не такая уж неприятная работа. В Кабуле много красивых девушек-хиппи, и они не прочь поразвлечься с приезжими мужчинами, у которых ость немного денег...

Малко отпарировал:

– Похоже, что и ваши мужчины охотно пользуются этой возможностью.

Девушка нахмурила брови.

– Что вы хотите этим сказать?

– Говорят, что есть здесь полковник Пильц, который по уши влюблен в красивую немочку.

Афсане звонко расхохоталась.

– Значит, вам известны последние сплетни Кабула! Да, это друг моего дяди – генерала Арфана. Полковник настолько влюблен, что, похоже, подумывает о женитьбе. Но ведь он мужчина, у него больше свободы... И все равно дело пахнет скандалом. Говорят, король просто взбешен.

Малко, как губка, впитывал слова девушки.

– Пильц вроде не совсем афганская фамилия?

Афсане зажгла сигарету и вытянула вперед длинные ноги.

– Он немец, приехал сюда после окончания войны. Вы знаете, наверное, что у нас к немцам было хорошее отношение.

– Но почему тогда его идиллия с немочкой может привести к скандалу?

Афсане состроила презрительную мину.

– Потому что эта девица наркоманка. У нее очень плохая репутация, а он занимает весьма высокий пост в нашей службе безопасности. Или, если угодно, в секретной полиции Афганистана.

Малко внутренне ликовал.

– Она красивая? – спросил он с подчеркнутым безразличием.

Афсане иронически пожала плечами.

– Если она заинтриговала вас, приходите в "Двадцать пятый час". По вечерам она там танцует, причем всякий раз с новым любовником. Курт Пильц сходит с ума от ревности. Ее имя – Биргитта, узнаете ее по наголо бритой голове.

Афсане смолкла, затем сказала более сухим тоном:

– Мне пора возвращаться...

И тут Малко вспомнил об угрозе, которую ему пришлось выслушать по телефону.

– Вчера вечером позвонил какой-то мужчина и пригрозил убить меня, если я попытаюсь с вами встретиться.

Девушка бросила на Малко восхищенный взгляд.

– И вы все же приехали?

Он улыбнулся.

– Да. Хоть и был напуган.

– Должно быть, звонил мой кузен, – сказала она. – К его словам следует отнестись серьезно. К тому же, он влюблен в меня.

Взгляд ее растворился в золотистых глазах Малко. Наступила тишина, потом она наклонилась к нему, и их губы слились в страстном поцелуе.

Внезапно она отстранилась, прерывисто дыша, и, продолжая обнимать его руками за шею, произнесла с некоторой торжественностью:

– Я должна признаться кое в чем, после чего вы наверняка не захотите встречаться со мной, – сказала она. – Мне следовало бы сказать вам об этом заранее...

Малко почувствовал, как гулко застучало его сердце. Он догадывался: она скажет, что работает на Пильца... И тогда он неминуемо будет засвечен.

– Я девственница, – сказала Афсане, – и хочу остаться ею до свадьбы.

Малко не верил своим ушам. На скользких тропинках шпионажа девственницы встречаются не часто, особенно такие красивые, как Афсане.

– Но в Кабуле много женщин-иностранок, которые могут себя вести, как хотят, – добавила девушка.

– Когда же еще встретимся? – спросил Малко, внутренне проклиная себя и понимая, что когда-нибудь ему не избежать гнева Господня...

Она положила руку на его ладонь.

– Пока не знаю. Буду звонить вам в гостиницу. А сейчас езжайте за мной на достаточном расстоянии и никому не говорите, что мы встречались.

Она нагнулась к Малко, поцеловала его, открыла дверь и исчезла в темноте.

Намеренно бесцеремонным жестом Валли Гохар опустил на бедро соседки свою тяжелую руку, покрытую черными волосами. Сразу тискать ниже ему не позволило воспитание: он был выпускником Итонского университета. Молодая американка и бровью не повела, рассеянно поглаживая пальцами пустой стакан. На ней были короткие коричневые шорты, максимально открывавшие ноги в пределах дозволенного. Коричневые колготки казались ее второй кожей.

Не подозревая, что в данный момент молодая женщина не настроена на эротику, Валли Гохар, ободренный тем, что рука его не встретила сопротивления, ощутил прилив восхитительной горячей волны. С того дня, как он встретил Джиллиан, его единственным желанием было поскорее уложить ее в свою постель. Все в ней: серые глаза, высокие скулы, тонкие бедра и длинные ноги – воплощало недостижимую мечту среднего афганца. Но Валли Гохар был отнюдь не средним афганцем. Находясь в родстве с самыми знатными семьями страны, он вел в Кабуле сладкую жизнь плейбоя, заполненную ездой на роскошном "понтиаке" и любовными встречами с женщинами, как правило, иностранками.

И хоть он жил в горной стране, Валли Гохар твердо решил не расширять свои познания в альпинизме дальше холмика Венеры и не стеснялся открыто признаваться друзьям, что главное для него – удовлетворение эротических капризов. Мода на шорты поддерживала в нем состояние постоянного возбуждения, близкого к наваждению... Тем более что еще совсем недавно женщина, обнажавшая чуть большее, чем руки, считалась в Кабуле распутницей.

Выпученные глаза, очень смуглая кожа с обильной растительностью, резкие черты лица и плотное короткое туловище не придавали Валли Гохару особого сходства с Адонисом. Но у него были деньги, много свободного времени и многочисленные и полезные родственные связи в Кабуле.

Джиллиан была единственной женщиной, которая пока не уступила ему. Но в этот вечер ему казалось, что она готова отдаться. Перекрывая шум оркестра, он громким голосом подозвал бармена.

– Шампанского! И быстро! – приказал он.

Сегодня придется истратить небольшое состояние, но иного выхода не было. Не заказывать же афганское вино, которое в цивилизованных странах годилось разве только на то, чтобы травить крыс...

Он все настойчивее гладил ладонью ее ногу выше колена. Джиллиан продолжала сидеть как ни в чем не бывало. Бармен принес бутылку "Моэт-и-Шандон" и откупорил ее. Джиллиан залпом осушила полный бокал и потребовала:

– Еще!

Валли Гохар снова налил до краев, лихорадочно пробираясь другой рукой все выше по ее ноге. Передавая наполненный бокал, он коснулся пальцами кончика ее груди и чуть не пролили шампанское.

Они молча выпили всю бутылку. Рука афганца достигла, наконец, цели, так и не встретив сопротивления. Валли Гохар еле сдерживал себя. Никогда раньше он не испытывал такого желания обладать женщиной.

В бутылке не осталось ни капли.

– Не поехать ли нам в другое место? Здесь слишком шумно...

Джиллиан пожала плечами.

– Как вам угодно.

Он уже несколько раз приглашал ее на ужин в "Двадцать пятый час", но после ужина она неизменно покидала его. Сейчас он был уверен, что все будет иначе. "Другое место" могло означать только одно – ехать к нему. В этот час в Кабуле были уже закрыты все увеселительные заведения.

– Пошли.

Они встали.

При виде ее во весь рост он распалился еще больше.

В "Двадцать пятом часе" почти никого не осталось, если не считать двух французов в баре. У входа Малко обратил внимание на выходящую пару афганца в сопровождении высокой девушки с продолговатым лицом. Филиппинский оркестр продолжал играть так же неистово, что и при полном зале. Малко подошел к официанту-китайцу, занятому проверкой оплаченных счетов.

– Вы знаете девушку по имени Биргитта?

Китаец на миг задумался, потом ответил:

– А, эту немку с бритой головой. Сегодня она не приходила.

– Не знаете, где она живет?

– Кажется, в гостинице "Сижис".

Китаец снова погрузился в счета. Малко быстро проглотил порцию виски, расплатился и вышел на улицу. Гостиница "Сижис" находилась совсем недалеко, справа от "Грина". Однако после двенадцати ее тяжелая деревянная дверь запиралась на всю ночь, чтобы хиппи не могли исчезнуть вместе с мебелью...

Уже садясь в машину, Малко услышал женский крик.

Обернувшись, он увидел у входа в "Двадцать пятый час" машину с открытой дверью и борющихся мужчину и женщину. Портье безразлично наблюдал эту сцену. Малко быстро подошел к машине. Заметив его, женщина крикнула по-английски:

– Помогите мне!

Схватив ее за запястья, мужчина старался затащить женщину в синий "понтиак". Внезапно она пригнулась и укусила его за руку так, что тот издал громкий вопль и отпустил ее. Подбежав к Малко, она вцепилась в него:

– Защитите меня, – умоляла она. – Он хочет силой увезти меня. Прошу вас! Прошу вас!

Несмотря на потекший макияж, она выглядела очень эффектно. Когда к нему подошел с угрожающим видом афганец, Малко окончательно узнал ту самую пару, которая выходила, когда он приехал в "Двадцать пятый час". Мужчина оказался вчерашним кавалером Афсане, ее кузеном.

– Вон отсюда! Не лезьте не в свои дела! – заорал афганец, снова потащив девушку к себе.

Малко не на шутку разозлился. Он не любил хамов. Рука его метнулась к лицу афганца и, ухватив того за нос, резко повернулась вбок. Известный болевой прием, против которого у афганца не нашлось защиты. Глаза его наполнились слезами. Малко подвел его за нос к машине и, прежде чем отпустить, строго сказал:

– Оставьте в покое эту женщину, иначе я рассержусь.

Затем он посадил незнакомку в "тойоту". Реакции соперника не последовало. Опустившись на сиденье, женщина разразилась рыданиями. Машина Малко и "понтиак" тронулись почти одновременно. Афганец отъехал от тротуара с такой стремительностью, что на мостовой осталась почти половина протектора его шин. Видимо, у него был весьма обидчивый характер.

Когда она перестала рыдать, Малко спросил:

– Вам куда?

– В гостиницу "Хелал", – ответила молодая женщина. – Да я сама дошла бы пешком...

– Вы шутите? Неужели вам мало уже пережитых неприятностей? Что же произошло? Она всхлипнула и призналась:

– Да я сама немного виновата... Этот человек давно уже ухаживает за мной. Сегодня на меня на пала жуткая тоска. Я согласилась пойти с ним в бар, там он начал меня тискать, а я как-то ушла в себя и вовремя его не оборвала. Потом мы выпили, и он решил, что... В общем, спасибо вам. Обычно мужчины ведут себя здесь трусливо. Особенно с ним. Он богат и влиятелен, поэтому-то портье и пальцем не пошевелил.

Они доехали до площади Пуштунистан. Любимый ресторан хиппи "Хайбер" был закрыт.

– Что вы делаете в Кабуле? – спросил Малко.

Молодая женщина пожала плечами.

– Это долгая история. Вряд ли она будет вам интересна. К тому же мы уже приехали.

Они подъезжали к гостинице "Хелал". Малко был удивлен: это логово хиппи никак не соответствовало ее стилю.

Малко притормозил. Она быстро открыла дверь машины, как бы боясь остаться с ним наедине.

– До свидания, – сказала она, – какое счастье, что вы смогли мне помочь.

Когда она уже почти вышла из машины, Малко сказал:

– Вы не назвали своего имени.

Она заколебалась, затем заставила себя улыбнуться.

– Меня зовут Джиллиан. Джиллиан Денвер. До свидания.

Она направилась к лестнице, ведущей к гостинице, и растворилась в темноте.

Какой ветер занес ее в Кабул?

Но сейчас у него были другие заботы. Надо увидеться с Томасом Сэндсом.

В этот поздний час было легко установить, есть за ним слежка или нет. Американец жил в южной части города, на другой стороне реки, неподалеку от советского посольства. Поскольку в Кабуле не было ни названий улиц, ни номеров домов, на жилищах сотрудников американского посольства были указаны их фамилии с номерами кода. У Сэндса был номер 659.

По пустынным улицам Малко выехал на набережную и перед тюрьмой повернул налево. Изрядно потрясясь по большой немощенной улице, он остановился перед виллой американца.

Глава 5

Гладко выбритая голова подчеркивала тяжелые, чувственные черты ее лица, чуть смягченные необычайно длинными черными ресницами. Сидя прямо на потертом ковре, устилавшем пол общей гостиной отеля "Сижис", рядом с медной печуркой треугольной формы, девушка рассеянно перебирала янтарные четки. Малко был сразу же очарован кистями ее рук: движения тонких, тщательно ухоженных пальцев с длинными красными ногтями были такими же гибкими и грациозными, как вращение рук камбоджийских танцовщиц.

Она подняла глаза на Малко, который стоял прямо перед ней. Взгляд ее был глубоким и удивительно чистым и в то же время каким-то тревожным. "Помесь ангела и пантеры", подумал он. Итак, он нашел Биргитту! Ведь он не питал никакой надежды и заглянул в "Сижис-отель", просто чтобы проверить информацию, полученную от бармена "Двадцать пятого часа". И вдруг увидел бритую голову молодой немки!

Теперь следовало перейти ко второй части плана, разработанного вчера вечером вместе с Томасом Сэндсом. К самой трудной части.

Невинное выражение карих глаз Биргитты стало вдруг откровенно вызывающим. Она подвинулась ближе к печке и показала рукой на ковер рядом с собой. – Присаживайся, если хочешь... Она говорила медленно, как бы по слогам, почти шепотом. Чуть раньше какой-то хиппи поставил на портативный магнитофон кассету с "Венгерской рапсодией" Листа. Все благоговейно слушали музыку. Малко пробежал взглядом по ее телу. Под шерстяным свитером угадывалась упругая грудь, а короткая юбка открывала ее мускулистые ноги спортсменки.

Продолжая демонстрировать на четках змеиную гибкость своих пальцев, она пристально смотрела на Малко. Ему казалось, что какие-то невидимые волны притягивают их друг к другу. Внезапно Биргитта чуть отрешенно, но обаятельно улыбнулась, обнажив ровные белые зубы хищницы. И тут же взгляд ее снова обрел наивное выражение.

Молодой афганец принес и поставил у ног Малко старый чайник с заваркой и чашечку. В "Сижисе" чай подавался хиппи бесплатно. Это как бы продолжало традицию старинного гостеприимства караван-сараев. Малко медленно налил себе обжигающий напиток. Несмотря на хипповую куртку и нарочитую небрежность своего наряда, он чувствовал себя не таким, как все. Главное, чтобы этого не заметила Биргитта. На секунду он закрыл глаза, обдумывая следующий шаг.

Каждый вечер в общем зале на первом этаже "Сижиса" собиралась пестрая молодежная компания. Разувшись, хиппи курили, пели, слушали музыку, ели шашлыки по тридцать афгани за порцию. Малко спокойно вынул из кармана куртки носовой платок, пачку "Винстона" и маленькую плитку гашиша. Взяв сигарету, он стал разминать ее пальцами, высыпая табак на платок. Затем он зажег спичку, немного подогрел гашиш и начал растирать его в порошок, чтобы смешать с табаком. Он действовал, как будто кроме него в зале никого не было.

Запах наркотика перекрыл зловоние десятков разутых ног. Первая моральная заповедь хиппи состояла, похоже, в том, чтобы "зимой мыться как можно реже". Ноздри Биргитты раздулись, пальцы перестали теребить янтарное ожерелье...

Малко взглянул на нее своими золотистыми глазами.

– Ты будешь?

Она молча кивнула головой. Малко сразу же приготовил вторую порцию. Набив гашишем обе сигареты, он протянул одну из них немке и зажег огонь. Она прикурила, сделала глубокую затяжку и закрыла глаза, склонив голову к стене. На лице появилось выражение блаженства.

Улучив момент, Малко выпустил дым, не затягиваясь. У него не было ни малейшего желания накачивать себя наркотиком. Жизнь его и без того стала достаточно сложной.

В течение нескольких минут они курили молча. Музыка смолкла, и хиппи болтали между собой, не обращая внимания на соседей. Биргитта первая докурила сигарету. Без всяких церемоний она улеглась головой на бедро Малко и закрыла глаза.

– Сейчас начнется кайф, – медленно произнесла она своим странным низким голосом.

Она сказал это по-немецки как бы про себя. Малко ответил на этом же языке:

– Уже?

Она повернула к нему лицо и с удивлением спросила:

– Ты немец?

– Австриец. А ты?

– Я немка. Меня зовут Биргитта.

Она замолчала и поежилась.

– Мне холодно...

Они находились совсем близко от печки, но под воздействием гашиша она перестала ощущать тепло. Несколько минут Биргитта хранила молчание. Иногда она шевелила губами, как бы произнося беззвучные слова. В какой-то момент по телу ее пробежала резкая судорога, лицо уткнулось почти что в пах Малко. Ноги его выше колен ощущали тепло ее мягкого тела, которое, как ему показалось, было совсем без костей.

Биргитта что-то пробормотала, встряхнулась и подняла голову:

– Вот и все, – сказала она. – Слишком мало гашиша. А теперь я хочу есть.

– Давай поужинаем, – предложил Малко.

– А деньги у тебя есть?

В среде хиппи деньги на пропитание добывали обычно девушки. Малко улыбнулся. Биргитта явно не замечала, что он намного старше всех окружающих.

– Да.

Все еще ощущая действие гашиша, она попыталась более внимательно разглядеть его.

– Ты в какой гостинице? Раньше я тебя не видела. В "Наджибе"?

– В "Интерконтинентале".

Лицо ее не отразило никаких эмоций, лишь чаще захлопали длинные ресницы.

– Ты что, разыгрываешь меня?

Он покачал головой.

– Нет.

В поведении молодой немки что-то неуловимо изменилось. Пристально глядя на Малко, она с вызовом спросила:

– А что ты делаешь в "Сижисе"?

Взгляд золотистых глаз Малко остановился на пухлых губах Биргитты, затем он холодно посмотрел ей в глаза.

– Ищу подходящего человека. – Хочешь кого-то закадрить?

– Нет.

Глаза ее сузились. Унизанные кольцами пальцы снова затеребили янтарное ожерелье.

– Кого же ты ищешь?

Малко чуть понизил голос.

– Человека, готового за пять тысяч долларов отвезти в Европу пакет. Паспорт я обеспечу. Половину суммы даю при отлете, остальное по прибытии.

Лицо немки снова приняло отрешенное выражение. Малко спросил:

– А тебя это не интересует?

Она покачала головой:

– Нет, но я могу найти для тебя такого человека. Если получу какую-то долю.

– Тысяча долларов устроит?

Биргитта рассмеялась веселым, беззаботным смехом, как если бы Малко предложил ей провести уик-энд в Карачи.

– А ты шикарный тип. А не липа ли это?

Ни слова не говоря, Малко порылся в кармане джинсов, вытащил толстую пачку долларов и тут же спрятал назад. Немка сверкнула глазами.

– Ну ладно, а теперь пойдем поужинаем.

Кабул был полон странных людей. Всякого рода спекулянтов, пытавшихся использовать хиппи для переправки за границу наркотиков и драгоценных камней, украденных в Индии. По вечерам на террасе гостиницы шла активная торговля паспортами. На вырученные деньги хиппи покупали гашиш. Французский паспорт продавался за двадцать долларов, английский – за двести. Приобретенные паспорта поступали отнюдь не в распоряжение Красного Креста.

Малко шел вслед за Биргиттой. Теперь он был озабочен лишь одним: как выйти на разговор об интересующем его деле. Во всяком случае, она не была шокирована его предложением.

Ресторанчик под названием "Марко Поло" оказался малопривлекательным заведением: кричащая окраска стен, неизвестно почему саманная внутренняя перегородка и, наконец, невкусная пища. Осторожная Биргитта заказала национальное афганское блюдо "палан": кусочки вареного мяса под грудой риса со специями.

Да, Кабул не был городом для гурманов... Получить приличную еду можно было только в "Интерконтинентале". Во всех других заведениях иностранец мог быть уверен в том, что по окончании трапезы в желудке начнутся колики.

Биргитта выпила три порции "Джи энд Би" и графин афганского вина, способного вызвать рвоту даже у страуса. Глаза ее блестели, пальцы извивались, как если бы жили своей собственной независимой жизнью, губы чуть припухли. Все это помогало забыть о ее дурацкой бритой голове.

Немка склонилась над столом и негромко сказала:

– Хорошо бы покурить да заняться любовью, но времени уже нет. Мне пора идти к сожителю.

Казалось, она полностью забыла о сделке, предложенной Малко.

– А он кто?

Вопрос Малко прозвучал совершенно индифферентно.

Биргитта недовольно надула губки.

– Полковник. Тоже немец. Особенно симпатичным его не назовешь, но он оказывает мне услуги в разных делах: достать документы и тому подобное. Кроме того, он поселил меня в однокомнатной квартире. Но все равно он мне надоел.

Она схватила руку Малко и сжала ее ладонями.

– Мне больше не хочется с ним встречаться. Мне хорошо с тобой. Этого еще не хватало!

– Все же иди, – сказал Малко. – Лучше его не злить. Если вы рассоритесь, у тебя могут возникнуть неприятности.

Лицо Биргитты приняло жесткое и одновременно озорное выражение.

– Нет, со мной он совсем теряет голову и даже курит гашиш. – Она засмеялась. – Послушай, я бы хотела, чтобы ты присоединился к нам. Без тебя мне с ним будет слишком скучно. Согласен?

Малко заколебался. Риск был велик.

– Только ты ничего не говори ему о моих делах...

Она пожала плечами.

– Я не сумасшедшая. Жду тебя в "Двадцать пятом часе" минут через пятнадцать.

Они вышли вместе. На улице она прижалась к нему и быстрым движением провела своим плоским и острым, как змеиное жало, языком по его губам и зубам, затем побежала вперед. Малко шел под деревьями парка Шар-И-Нау. До "Двадцать пятого часа" было метров сто. Он поднял голову к усыпанному звездами небу. Возможно, он вышел на след генерала Линь Бяо. Но какой непредсказуемой и трудноуправляемой могла еще оказаться Биргитта.

Биргитта танцевала одна посередине площадки, с каким-то неистовством и безумным блеском в глазах выбрасывая руки в разные стороны. Раззадоренный ею филиппинский оркестр так разошелся, что разговаривать можно было с большим трудом, только крича в ухо. Казалось, что молодая немка подключена к мощному трансформатору. Время от времени ее узкие бедра ритмично вздрагивали. Надменная и отрешенная, она, казалось, полностью игнорировала всех присутствующих.

Два афганца смотрели на нее как на перевоплощенного пророка. Обильный макияж странно контрастировал с бритой головой. Впрочем, в стране, где солдаты сурьмят глаза...

Оркестр внезапно замолк, как бы оглушив сам себя. Биргитта сделала еще несколько змеиных па, затем, пританцовывая, подошла к Малко, который сидел в баре на табурете. Залпом выпила глоток неразбавленного виски и взяла Малко за руку.

– Потанцуем? Его пока нет.

Музыканты заиграли слоу.

Прильнув к Малко, немка танцевала с очаровательным бесстыдством молодой обезьяны. Он испытывал странное ощущение от прикосновения бритой головы к его подбородку. Обдав Малко запахом "Джи энд Би", она жарко шепнула ему на ухо:

– Мне хорошо с тобой.

Она целиком отдалась во власть музыки, обнимая его за шею. В полумраке одной из кабин Малко вдруг разглядел Афсане в компании трех черных, как уголь, афганцев. Молодая афганка бросила на него непроницаемый взгляд и тут же, взяв в руку бокал, отвернулась. Слишком поспешно, как показалось Малко.

– Ты знаешь эту девушку? – спросила Биргитта.

– Нет, – ответил Малко.

– Тогда попытай счастье... Она тебя так пожирала глазами...

Биргитта подняла голову, прервала танец, прижалась к нему и поцеловала долгим, искусным поцелуем.

Красивая развратная самочка, но не эгоистка.

– Сейчас я кого-то тебе представлю, – вдруг сказала она. – Одного француза. Он может подойти для этого дела. Если договоримся, я доставлю твой пакет до границы и сразу же вернусь. Так ты мне дашь тысячу долларов?

Малко решил немного позабавиться.

– А если не дам, то ты откажешь мне в любви?

Она резко отшатнулась от него с таким сердитым лицом, что он подумал: сейчас последует пощечина.

– Я не шлюха, и заниматься с тобой любовью мне хочется только потому, что ты мне нравишься. Пойдем.

– Куда?

Она потянула его к двери с мужской силой.

– Сейчас же идем, иначе можешь убираться, и больше мы никогда не увидимся.

От выпитого виски у Биргитты изменился тембр голоса. По ее глазам он понял, что спорить бесполезно.

На улице было холодно. Биргитта повернулась к нему.

– У тебя есть машина?

– Да.

Она села в "тойоту" рядом с ним.

– Куда поедем?

Немка гортанно засмеялась.

– Можно прямо здесь, если хочешь. Неплохое развлечение для портье "Двадцать пятого часа"!

Малко быстро поехал в сторону Голубой мечети.

– Почему такая спешка? – спросил он.

– Чтобы ты не считал меня шлюхой.

Он повернул налево, в сторону своего отеля.

– Куда ты едешь? – спросила она.

– В "Интерконтиненталь"...

Она но произнесла ни слова до самого выезда из города, лишь закурила сигарету и положила руку на колено Малко. Сидела она так неподвижно, что он даже подумал, что она заснула. Но тут немка нарушила молчание.