Текст книги "Человек из Кабула"

Автор книги: Шеннон Хейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

При виде белых людей хиппи завопил:

– Прикажите этой обезьяне оставить меня в покое. Я и не думаю спать в его клоповнике.

Приблизившись к ним. Томас Сэндс сочувственно спросил:

– А что вам надо?

Хиппи нанос коварный удар по ноге пакистанца и крикнул:

– Я ищу человека, который должен заплатить мне двадцать долларов. Вы не могли бы позвать его?

В двадцатый раз Томас Сэндс перемотал пленку назад. Сайентолог с кукольным лицом, перекошенным от нервного напряжения, припал ухом к динамику, сверяя магнитофонную запись со своими пометками. В соседней комнате с сознанием выполненного долга крепко спал американский консул из Пешавара, который быстро привез магнитофон для прослушивания пленки...

Было четыре часа ночи, но сон к Малко не шел. Томас Сэндс буквально упивался звучанием китайских слов, как если бы понимал их. Каждые тридцать секунд он запускал в волосы пятерню.

– Прокрутите еще раз, – попросил он.

– Некоторые слова я не разбираю, сэр, – пролепетал сайентолог, заикаясь от волнения. – Слышны два голоса, которые требуют, чтобы пилот вернулся назад, и угрожают в противном случае открыть огонь. Еще слышно...

– Это я знаю, знаю, – оборвал его Сэндс. – Давайте теперь вторую половину переговоров.

Эксперт от волнения совсем понизил голос – он был явно не в состоянии переварить грандиозность информации.

– А это голос пилота, – проговорил он. – После вынужденной посадки он передает свои координаты и просит помощи у Вакхана. Он говорит, говорит... что на борту самолета находится генерал Линь Бяо, раненый, но живой...

Молодой человек смолк, подавленный значимостью раскрытой тайны. Дальше пленка была совсем неразборчивой. Видимо, резервные аккумуляторы быстро сели от холода.

– Может быть, к потерпевшему аварию самолету уже успели добраться китайцы? – спросил Малко.

Но восковому лицу Томас Сэндса пробежала легкая дрожь.

– Нет. В это время года перевалы непроходимы. Здесь не поможет даже учение Мао.

– Итак, если генерал Линь Бяо жив, то он должен находиться на территории Афганистана?

Томас Сэндс остановил магнитофон и аккуратно перемотал пленку. В его косящих глазах пронеслась какая-то безумная искорка.

– Ну, теперь вы верите?

– Фантастика, – признал Малко.

Американец поднялся.

– Следует разыскать Дональда Мак-Миллана. Любой ценой. Он наверняка знает многое другое. Он либо вернулся в Афганистан, либо прячется в Ландикотале. По счастью, я взял с собой в качестве шофера Якуба. В этой ситуации он может оказать нам неоценимую помощь.

– А кто это?

– Он служит в бухгалтерии нашего посольства и оказывает нам кое-какие мелкие услуги... Сам он пуштун и говорит на этом языке. В Ландикотале живет его брат.

Петляя по извилинам Хайберского прохода, серый "плимут" поднимался вверх, оставив позади Пешаварскую равнину и форт Джамрод. Вид вокруг был феерический. Малко подумал о британской колониальной армии, которая век назад потеряла здесь несколько полков... Почти на каждом повороте на черных и охровых скалах были установлены мемориальные доски, воздающие должное их героизму: "2-ой Пенджабский полк", "1-ый полк Хайберских стрелков". Томас Сэндс дремал с момента отъезда: ночью, до самого рассвета, он передавал в Вашингтон зашифрованный доклад с бесконечным количеством страниц. Что касается пленки, то ее было решено отослать дипломатической почтой из Кабула. Охрана предусматривалась как для транспортировки бриллианта Куинур... В лихорадочном нетерпении он разбудил Малко в семь часов. Их уже ждал Якуб с посольским "плимутом". Это был маленький человечек с лицом оливкового цвета, крючковатым носом, умными и лукавыми глазами, молчаливый, как карп...

Между тем дорога перешла в пустынное плато, окаймленное высокими острыми скалами. На самом дальнем отроге прилепилось несколько домиков. Якуб обернулся:

– Это Ландикотал, сэр.

Несколько минут спустя машина остановилась на маленькой грязной площади, кишащей людьми, напротив четырехэтажного облезлого здания, именуемого "Хайбер-отель". Ландикотал гнездился на высоте 3518 футов. Небольшой лабиринт грязных зловонных улочек, застроенных саманными домишками, подлинная Мекка пакистано-афганских контрабандистов. В Ландикотал стекались все горные тропинки.

Вслед за Якубом Томас Сэндс и Малко углубились в базарные улочки за площадью. Как обломки черной магмы, на веревках висели облепленные мухами куски мяса. То и дело встречались пуштуны с ружьем наперевес или с пистолетом за поясом. За прошлый год здесь было совершено семнадцать убийств. Пуштуны свято соблюдали старинный афганский завет: "Лучше вернуться домой в крови, чем живым и здоровым трусом".

– Сейчас мы пойдем к двоюродному брату Якуба. Ему известно все, что происходит в Ландикотале.

Лавки с пряностями и тканями сменились развалами с немыслимым количеством огнестрельного оружия всех калибров: пистолеты, автоматы Стена и особенно армейские винтовки. За Малко увязался какой-то старик, предлагавший дышащий на ладан парабеллум...

Якуб остановился перед деревянным бараком. Сидя на пороге, двенадцатилетний мальчуган с окурком сигареты в зубах любовно чистил пистолет "беретта". Увидев иностранцев, он встал и жестом пригласил их войти. Стены были сплошь завешены пакетами с динамитными патронами любых размеров. Взрывчатки вполне хватило бы на то, чтобы опустить Хайберский проход до уровня моря. Под прилавком Малко увидел вскрытый ящик с английскими ручными гранатами. Якуб сказал несколько слов мальчику, который тут же убежал.

– Откуда все это оружие? – удивился Малко.

– Его производят пакистанцы в свободной экономической зоне, – объяснил Томас Сэндс. – Они могут скопировать все, что угодно... Ружье стоит тридцать долларов.

Мальчик вернулся в сопровождении мужчины, который бросился в объятия Якуба.

– Это мой двоюродный брат, – сказал афганец. После довольно долгого обмена приветствиями они стали тихо беседовать между собой. С первых же слов, сказанных ему Якубом, лицо его брата приняло озабоченное выражение. По его приглашению все прошли в глубину барака и сели на ковер. Малко молился про себя, чтобы никому не пришла в голову шальная мысль зажечь спичку...

Якуб расстроенно посмотрел на Сэндса.

– Позавчера люди из Кабула убили здесь белого. Большим камнем... Он шел из Джелалабада, границу пересек пешком. Машина осталась в Афганистане.

– Как он выглядел?

Якуб перевел:

– Толстяк лет пятидесяти.

– Это он, – прошептал Томас Сэндс. Мелкие шрамы на его лице нервно дрогнули.

Якуб расстроенно посмотрел на него, как бы извиняясь.

– Где он?

Последовал перевод, затем ответ:

– Тело забрала полиция. Сейчас оно находится в пакистанском форте Джагоз.

Малко сосредоточился на борьбе с коварной судорогой. Он был заинтригован.

Убийство Дональда Мак-Миллана могло быть дополнительным доказательством, "доказательством от противного" правдивости всей истории. Того, что наследник Мао Цзэдуна Линь Бяо действительно находится где-то в Афганистане. Живой.

Братья продолжали тихо говорить между собой. Наконец, Якуб наклонился к Томасу Сэндсу:

– Это были пуштуны из Кабула. Люди полковника Пильца. Потом они ради забавы убили пакистанского солдата и вернулись в Афганистан.

Американец встал. В Ландикотале он больше не узнает ничего нового...

– Можно идти.

Мальчик настаивал, чтобы Малко взял в качестве сувенира пакет динамита...

Когда они уходили, Малко увидел, как Якуб положил в карман целую кипу пакистанских рупий. Черный рынок процветал.

– Вы возьмете такси и вернетесь в Пешавар, – объявил Томас Сэндс. – Я возвращаюсь в Кабул. Сейчас нам вдвоем появляться там не стоит... Афганцы не знают, что мы в курсе дела. Это наш единственный шанс. Из Пешавара вы поедете в Карачи и только затем в Кабул.

– В качестве кого?

– Как в Тегеране, в качестве журналиста.

Путешествие по Хайберскому проходу в пакистанском такси не очень прельщало Малко, но резидент ЦРУ был прав.

– Как поступят афганцы, на ваш взгляд? – спросил он.

– Они передадут генерала русским, которые заполонили всю страну, или китайцам, которых они смертельно боятся. А нам останется только одно плакать с досады. Убийцы, присланные Кабулом, работают на афганскую контрразведку...

– Что же мы можем сделать?

Увлекшись разговором, Томас Сэндс толкнул на ходу какого-то нищего.

– Мы должны найти его и любой ценой захватить, – ответил он.

– Может быть, уже слишком поздно?

Американец покачал головой.

– Не думаю. Король сейчас в отъезде. Крайне неприятная для них ситуация: возникла сложная дилемма, а они в отсутствие короля не могут принять никакого решения. Вам предстоит распутать весь этот клубок. В Кабуле вас никто не знает. В таком деле потребуется больше ума, чем силы, но, по-моему, вам его не занимать...

Они вышли на площадь у "Хайбер-отеля" и сразу же попали в окружение грязных, как черти, шоферов такси. Якуб договорился с одним из них за 80 рупий, и Малко сел в такой ветхий драндулет, что было просто невозможно установить его марку.

В последний момент Томас Сэндс просунул голову в машину.

– Этот китаец стоит собственного веса в бриллиантах, – сказал он. – Он мне необходим. Во что бы то ни стало, вам ясно? Убивайте, лгите, компрометируйте себя, но найдите его.

– А потом?

Американец холодно улыбнулся:

– Если понадобится, пророем канал до Кабула для нашего Седьмого флота. Но сперва найдите его.

Блаженно расслабившись, Малко сидел в кресле суперлайнера ДС-8 авиакомпании "Скандинавиан Эйрлайнз". Он с наслаждением потягивал прозрачную ледяную водку, которую только что подали после велико-ленного ужина из сочной телятины под восхитительный "Поммар" урожая 1963 года. После еды пассажирам раздали на японский манер горячие влажные салфетки для рук и рта, что окончательно привело Малко в состояние нирваны. Изысканность сервиса и комфортные условия полета приятно контрастировали с монотонной унылостью пакистанской пустыни в тридцати тысячах футов под ними.

Малко сел на самолет в Карачи, чтобы долететь до Тегерана, куда ему страшно не хотелось. Посмотрел на пассажиров: счастливые, беззаботные туристы с загорелыми лицами. Реактивные лайнеры "Трансориентл" скандинавской авиакомпании летели из Азии в Европу по самому длинному маршруту: Токио – Гонконг – Бангкок – Рангун и далее. Часть пассажиров отдавала ему предпочтение именно из-за этих остановок.

К нему наклонилась стройная блондинка-стюардесса:

– Вы расстаетесь с нами в Тегеране, не так ли? Вот вам формуляр для прибывающих... Спасибо за то, что вы воспользовались услугами "Скандинавиан Эйрлайнз".

Малко взял формуляр неохотно. Ему страшно хотелось продолжить полет до Цюриха, а оттуда добраться до Вены. Там, в Австрии, его пышнотелая и романтичная невеста Александра железной рукой управляла замком с помощью Элько Кризантема. Он соскучился по этим старым камням. Он опасался, что в его отсутствие предприятие по строительству отопительных систем, которое с муравьиным терпением буравило толстые старинные стены, чтобы установить центральное отопление, может наделать глупостей. Хотя верный Кризантем и пригрозил им строгим наказанием за первую же ошибку...

Серебристо-голубой ДС-8 начал снижаться. Малко допил свою рюмку "столичной". Через несколько часов его ждет новое путешествие – в мир холода и опасностей.

В столицу Афганистана Кабул.

Глава 3

Второй советник посольства Великобритании, сняв пиджак, снова вошел в кабину спецконтроля. И снова зазвонил детектор. Разъяренный дипломат, осыпая бранью окруживших его афганских полицейских, потрясал дипломатическим паспортом. Но полицейские бесстрастно потребовали, чтобы он снял рубашку.

Порядок есть порядок. Все пассажиры рейсов компании "Иран Эр", все без исключения, были обязаны пройти через кабину спецконтроля, реагирующую на металлические предметы. Дело в том, что за последнее время иракцы угнали слишком много иранских самолетов. И когда раздавался звонок детектора, человек в кабине мог быть заподозрен в наличии оружия. Два дюжих полицейских моментально утихомирили советника, дав возможность третьему внимательно исследовать пуговицы его рубашки.

Малко наблюдал этот спектакль, стоя чуть в стороне от стеклянной перегородки. Он все еще не пришел в себя после двух с половиной часов полета на "Боинге-727" компании "Ариана Эйрлайнз". По каким-то непонятным причинам рейсы на Кабул всегда назначались на пять-шесть часов утра. Совершенно неподходящее для князя время...

Зато посадка в Кабуле просто великолепна. После безжизненной пустыни, почти касаясь скальных отрогов, самолет вдруг проваливается в котлован, приютивший этот город. Малюсенький аэродром с деревянными постройками и сонным персоналом полностью соответствовал этой забытой богом дыре на самом краю света. Получить в Тегеране въездную визу не доставило Малко ни малейшего труда. Афганцы не придирались к иностранцам. Во всяком случае, он официально числился специальным корреспондентом солидного экономического журнала "Финансовый мир и рынки", издаваемого в штате Иллинойс не без финансовой поддержки ЦРУ...

Теперь Малко волновал вопрос о том, не слишком ли поздно он прилетел в Кабул. Что могло случиться с генералом Линь Бяо? В Тегеране не было опубликовано никакой новой информации, но это ничего не значило.

Афганский чиновник взял паспорт, поставил печать и с вежливой улыбкой вернул документ. По ту сторону перегородки, в зале отлета, британский советник, раздетый уже до майки и трусов, снова спровоцировал звон детектора. Явившийся на место происшествия шеф аэродромной полиции с некоторым недоумением переводил взгляд с дипломата на детектор и обратно. В конце концов он легонько пнул ботинком машину, и звонок замолк.

Радуясь, как ребенок, он жестом показал дипломату, что можно одеваться. Порядок был соблюден. Трясясь от злости, англичанин принялся натягивать на себя рубашку, осыпая афганцев всеми возможными проклятиями. Его лицо и тело посинели от холода и гнева.

Малко быстро отыскал фирменный микроавтобус отеля "Интерконтиненталь" и сел в него, чувствуя себя проснувшимся только наполовину. Слава богу, его не заставили взять в кабину спецконтроля сумку, в которой находился его суперплоский пистолет... В целом он считал, что порученное ему задание было слишком тяжелым для агента-одиночки. Если генерал Линь Бяо все еще в Афганистане, действовать ему одному против китайцев, русских и афганцев чертовски рискованно.

Музыканты-филиппинцы "Двадцать пятого часа" гремели так, как если бы на карту была поставлена их жизнь. В ушах у Малко больно гудело, хотя он устроился за самым дальним столиком. "Двадцать пятый час" был одновременно рестораном, баром, дискотекой и ночным клубом. Довольно скромный антураж, официанты-китайцы, тусклое освещение – так выглядело это единственное в Кабуле заведение, где можно было цивилизованно провести время после захода солнца.

Малко без труда отыскал его в квартале Шар-И-Нау, напротив единственной бензозаправочной станции Кабула и неподалеку от Голубой мечети. Широкие незаасфальтированные тротуары, бродячие коровы, множество глинобитных домиков, – и все это в самом центре афганской столицы.

Он взглянул на часы. Уже одиннадцать. Наступало условленное время. Перед эстрадой танцевала одна единственная пара: высокая девица с голубыми глазами и мускулистыми ногами, в юбке с разрезом, и черномазый коротышка-афганец, явно из знатной семьи. Малко три раза громко позвал официанта, пока ему но подали счет.

На выходе он едва не столкнулся с очаровательной афганкой с огромными черными глазами на тонко очерченном лице, с длинными ногами под весьма короткой юбкой. Редчайший случай для Кабула! В Нуристане благочестивые правоверные могли, не колеблясь, забросать камнями женщину, осмелившуюся поя виться на людях без чадры...

Ощущая довольно сильный холодок, Малко направился к своей "тойоте", припаркованной у бензоколонки "Монополь". Для заправки использовался 55-ок-тановый бензин, который мог вызвать смертельное удушье у любого приличного мотора. Однако автомобильный парк афганцев состоял в основном из старых русских "волг" с высокой посадкой, способных ездите даже на опиумной настойке. Когда Малко подошел к "тойоте", стоявшая неподалеку машина дважды просигналила фарами. Томас Сэндс уже ждал его.

Малко подошел к черному "форду". На мгновение в машине зажегся свет. Малко увидел американца и, обернувшись, убедился в том, что, кроме портье "Двадцать пятого часа", на улице никого нет.

– Садитесь.

Малко влез в машину, и они поехали сначала по улице "Двадцать пятого часа", затем по проспекту Бебе Марг и далее по совершенно неосвещенной улице до моста через пересохшую реку Кабул, за которым машина остановилась на темной, как закопченная печь, набережной.

– Так что? – спросил Малко.

Томас Сэндс запустил пальцы в волосы и тяжело вздохнул.

– Да ничего нового, ни малейшей информации. А ведь у меня контакты с афганцами на самом высоком уровне. Я не рискую слишком на них давить... Наш единственный шанс в том, чтобы они считали, что мы ничего не знаем о появлении Линь Бяо в их стране.

– А вдруг он уже в России...

– Я, кажется, уже говорил вам, что афганцы ничего не делают без ведома короля, – раздраженно ответил Томас Сэндс. – Даже при всем их желании угодить русским.

Малко вытянул вперед озябшие ноги. Становилось просто холодно.

– Почему бы вам не выступить с открытым забралом? Может быть, это лучше, чем прятаться в тени, – предложил он.

Томас Сэндс процедил сквозь зубы:

– Наш дипломатический вес весьма невелик. Афганцы меньше всего заботятся о том, чтобы нравиться нам. Ведь не с нами, а с русскими они имеют границу протяженностью в тысячу шестьсот километров. Мы можем добиться успеха лишь в условиях абсолютной секретности. К тому же надо, чтобы вам повезло.

Несмотря на весь свой опыт спецагента, Малко был потрясен. Дабы убедиться, что это не сон, он даже провел пальцами по безупречной складке своих брюк из альпака..

– Вы принимаете меня за супермена, – заметил он. – По-вашему, я могу один на один схватиться с китайцами, афганцами и русскими?

– Не нервничайте, – сказал Томас Сэндс. – Вы будете не совсем один.

Малко улыбнулся в темноте.

– Может быть, стоит послать запрос в Вашингтон, в отдел "Америкал". Вроде бы вся их работа во Вьетнаме завершена. К тому же, их люди смогут покупать здесь гашиш дешевле, чем в Дананге...

Томас Сэндс, шокированный этими словами, сухо продолжил:

– Генерал Линь Бяо наверняка оказался в руках полковника Курта Пильца, – сказал он. – Это немец, бывший сотрудник службы Гелена. Находится здесь с 1945 года. Питает слабость к юным европейкам. Каждый раз, когда у какой-нибудь хорошенькой хиппи возникает проблема с афганскими чиновниками, она может рассчитывать на содействие Пильца. Мне сообщили, что у него есть и постоянная любовница, к которой он привязан до умопомрачения. Надо ее найти и использовать, не гнушаясь никакими средствами, будь то наркотики, запугивание или деньги.

– А кто она, эта девица?

– Постарайтесь выяснить сами... Здесь не должно быть особых сложностей. Надо только проникнуть в среду хиппи. А поскольку вы у нас "журналист"...

– Значит, мне придется отрастить длинные волосы. Вы представляете, сколько уйдет времени?

Невинная шутка Малко вызвала у Томаса Сэндса искреннее возмущение.

Выругавшись сквозь зубы, он сердито забубнил:

– О, господи! Неужели вы не понимаете, о чем идет речь! Сам генерал Линь Бяо! Только подумайте, сколько он знает и что может сделать! И этот человек, возможно, сейчас в Кабуле! В двух шагах от нас. Любой наш агент продал бы душу дьяволу, чтобы выйти на него.

– А я свою душу дьяволу не продам, – заметил Малко. – Ведь он никогда не вернет ее мне назад...

Внутренне он частично разделял возбуждение, охватившее цеэрушника. Просто фантастика – заполучить преемника Мао, генерала Линь Бяо! И было бы в высшей степени несправедливо, если бы за такое дело ЦРУ не вознаградило его суммой, достаточной для полного ремонта крыши замка в Лицене. Хотя шансы на успех были ничтожными.

– Буду стараться по максимуму, – сказал Малко.

Чуть успокоившись, Томас Сэндс продолжил:

– Начните работу прямо с завтрашнего утра. Походите по Кабулу, загляните во все гостиницы, где есть хиппи. Постарайтесь примелькаться. В конце концов, это вполне естественное поведение для представителя прессы. Можете даже зайти в паше посольство, встретиться с пресс-атташе. Я уже предупредил его. В четверг вечером он приглашен на полуофициальный прием к одному из представителей местной знати, Мохаммеду Парвану. Я организую приглашение для вас. Там вы сможете завязать интересные контакты.

– Буду стараться по максимуму!

– Если вы возьмете хороший старт, – заметил американец, – подключу вам в помощь других людей. Повторяю, на данный момент наше единственное преимущество состоит в том, что афганцы не догадываются о нашей осведомленности.

Томас Сэндс тронулся с места без света, затем включил фары, и они поехали в западном направлении вдоль реки через весь Кабул. Потом американец свернул направо, на большую улицу, ведущую на юг.

– Хочу показать вам кое-что, – сказал он.

Они проехали еще около двух миль, затем Томас Сэндс сбавил скорость.

– Вот здесь посольство СССР, – объявил он.

Машина проехала метров триста вдоль металлической ограды, повернула налево, проехала еще столько же, еще раз повернула и поехала мимо бесконечной стены. Советское посольство занимало участок не менее чем в двенадцать гектаров... За стеной виднелись непритязательные жилые дома.

– Все сотрудники и персонал живут на этой территории, – разъяснил Томас Сэндс. – Судите сами о влиянии СССР. В этой стране его люди делают все, что им заблагорассудится. Будьте осторожны. Представителем КГБ в Кабуле является полковник Пушкин. Возможно, нам придется с ним встретиться...

Возвращаясь к центру города, они чуть не врезались в стадо баранов, почти неразличимое в кромешной тьме.

Глава 4

Из окна своего номера Малко разглядывал Кабул. Отель "Интерконтиненталь" возвышался над всем городом, выстроенным в котловане между гор. За последними домами на склонах лысых холмов начиналась пустыня. Все это напоминало кварталы "моррос" в Рио-де-Жанейро.

Днем открывавшийся вид был безрадостен. Без яркого вечернего освещения ресторан "Баг-И-Бала", размещенный в бывшем королевском дворце неподалеку от "Интерконтиненталя", смотрелся как ничем не привлекательное белое строение. Дальше шли нагромождения саманных охровых домиков, над которыми там и сям поднимались мечети и старинные форты времен британских колониальных завоеваний. И только купол Голубой мечети в центре города накладывал цветной мазок на этот суровый пейзаж.

От реки Кабул осталось лишь высохшее каменистое русло, почти такое же пыльное, как и весь город, а он почти совсем не изменился с самого средневековья. На улицах свободно паслись коровы и бараны. В центральном квартале кочевники спокойно разбивали палатки и жили в них в окружении своих верблюдов. Новыми были только хиппи, которые целыми днями слонялись по безобразно грязным тротуарам.

Афганцы могли пока не опасаться негативных последствий цивилизации... В Кабуле не знали телевидения, почти не было частных машин, ночная жизнь оставалась почти на нулевой отметке. Иностранцы, рискнувшие отведать афганской кухни, вскоре с ужасом убеждались, что в меню многочисленных духанов нет ничего, кроме шашлыков и местного плова "палан".

Малко с тяжелым чувством отошел от окна. Прошло уже три дня, и он начинал понимать, почему среди хиппи так много самоубийств – даже их выводило из равновесия окружающее убожество.

Ему становилось все труднее выступать в роли журналиста. Он досконально изучил безымянные улицы центрального квартала Шар-И-Нау с бесчисленными лавками торговцев старинным оружием и меховыми безрукавками "пустинами". Что касается хиппи, то почти все они жили в нескольких расположенных по соседству друг с другом гостиницах. С утра и до самых сумерек, с мутными глазами, они нетвердой походкой бродили в одиночку и группами. Многие из них просили милостыню у здания почты. Все остальное время они запирались в номерах и до обалдения курили дешевый кабульский гашиш.

Каждый день Малко добросовестно обходил все четыре гостиницы, облюбованные хиппи: "Грин", "Сижис", "Наджиб" и "Хелаль". Ему удавалось не привлекать к себе особого внимания, но и поиски его не продвинулись ни на шаг. Он завел знакомство с несколькими хиппи, однако так и не вышел на след любовницы полковника Курта Пильца. И даже не выяснил, существует ли она вообще.

Накануне он побывал в посольстве США, размещенном в большом сером здании с окнами в виде витражей. Посольство выходило фасадом на улицу, ведущую в аэропорт и застроенную новыми виллами. Пока он сидел в кабинете у пресс-атташе, пришел Томас Сэндс.

– Что нового?

– А у вас?

Американец неуверенно сказал:

– Вроде бы наблюдается некоторое оживление в афганском министерстве иностранных дел. Во всяком случае, туда зачастили китайцы.

Стол в кабинете седьмого секретаря был завален телеграммами из Вашингтона. Можно было предположить, что кипа телеграмм на столе полковника Пушкина росла не менее быстро.

Если бы Соединенные Штаты не были вынуждены соблюдать видимость нейтралитета, они с удовольствием высадили бы в Кабуле дивизию морских пехотинцев. Однако пока все американские надежды держались на варианте "Малко – хиппи".

...Он стал облачаться в одежду хиппи: джинсы, старая рубаха, черная кожаная куртка.

Вызывая лифт, он, как обычно, получил в руку мощный заряд статического электричества. Весь отель представлял собой огромное фарадеево пространство. Как и всегда, холл был пуст. Малко сел в "тойоту" и поехал в Шар-И-Нау.

По пути то и дело попадались старые, штопаные-перештопаные коричневые палатки кочевников и рахитичные верблюды, жующие асфальт за неимением прочего. Объезжая их, "тойота" тряслась в пляске Святого Витта, так как под колеса все время попадали крупные белые камни, выложенные вдоль дороги и заменявшие в этой стране – на погибель шинам – желтые ограничительные полосы европейских шоссе.

Малко запарковался перед магазином с гордым названием "Супермаркет "Азиз" и направился в "Грин-отель".

Без особой, кстати, надежды.

Приторно острый запах гашиша пропитал все поры этой небольшой одноэтажной гостиницы, расположенной в глубине зеленого двора. На лужайке мирно похрапывали трое хиппи. Здесь же они и ночевали в спальных мешках. Другие нашли убежище в старых фольксвагеновских автобусах. Самые богатые занимали все одиннадцать номеров гостиницы за один доллар в день.

Малко бросил усталый взгляд на доску, где хиппи вывешивали свои объявления: о продающихся автомобилях, розыске друзей, покупке гашиша и просто с просьбой сообщать те или иные новости. В маленьком шестиугольном салоне трое хиппи что-то читали и даже не подняли головы, когда он появился на пороге. Было ясно, что заводить с ними разговор бесполезно.

Выходя из салона, Малко увидел сквозь незашторенное окно белобрысого голого юношу, который, сидя по-портняжьи на корточках перед низким столиком с двумя горящими свечами, сосредоточенно курил трубку с гашишем, погружаясь в блаженную медитацию. В коридоре Малко прошел мимо двух хиппи, которые обсуждали проблемы перехода границы.

Затем, с присущей ему добросовестностью, Малко направился в соседний "Сижис", после чего решил пройтись по базару на берегу пересохшей реки, где торговцы драгоценностями за бесценок скупали у разоренных засухой племен прекрасные серебряные украшения туркменской работы. Ему было совершенно неясно, каким образом он сможет выполнить свое задание.

По пути он наткнулся на микроавтобус австралийских туристов, которые готовили себе пищу. В супермаркете "Азиз", напротив "Грин-отеля", он увидел нескольких хиппи, которые безуспешно пытались стянуть газету и банку консервов. Выйдя на улицу, он с наслаждением втянул в легкие свежий воздух. Небо было прозрачным. Зажглись первые звезды. Малко ощущал какую-то странную тревогу. Опять он вступил на скользкий путь, который в один прекрасный день приведет его на кладбище. Внешнее спокойствие обманчиво. Наверное, Дональд Мак-Миллан тоже уверял себя, что все пойдет как по маслу. Но все время играть с огнем невозможно.

Мохаммед Нарван жил чуть дальше Голубой мечети, в конце улицы, заканчивающейся пустырем. Перед его домом уже стояло несколько машин. Малко остановил "тойоту", но не вышел наружу, решив хоть немного собраться с мыслями.

Итак, он по-прежнему ничего не знает о любовнице полковника Курта Пильца. Но ведь это лишь небольшой шаг к главной цели: вырвать Линь Бяо из рук афганцев. От сознания своей ответственности голова у Малко шла кругом. Никогда раньше планы ЦРУ не зависели в такой степени от одного человека, причем альтернативы не было... Вариант вмешательства крупными силами исключался, так как мог привести к непредсказуемым катастрофическим последствиям.

Прежде чем выйти из машины, он поправил галстук-бабочку. Из кокетства он надел смокинг. Даже в Кабуле джентльмен должен оставаться джентльменом.

Самой красивой женщиной на приеме была она. Та самая незнакомка, которую он встретил, выходя из "Двадцать пятого часа". Он сразу же узнал ее продолговатое, тонкое лицо, нос с небольшой горбинкой, большие глаза газели, элегантный силуэт и длиннющие ноги. Настоящая афганская борзая... Обернувшись на легкий толчок локтем, Малко увидел, что Мохаммед Парван протягивает ему стакан с виски "Джи энд Би". Хитро подмигнув, Мохаммед сказал:

– Красивая женщина, правда? Ее зовут Афсане Хатун, она племянница генерала Арфана. Была манекенщицей в Нью-Йорке, но недолго. Думаю, она грустит о тех временах.

Грациозно подогнув под себя ноги, Афсане сидела на диване, прислонившись спиной к стене. Ее спутник, мужчина с выпученными глазами, смотрел на Малко с нескрываемой враждебностью.

Малко взглянул в глаза молодой женщине и улыбнулся. С некоторым удивлением она возвратила ему улыбку, затем продолжила разговор с пучеглазым афганцем, который бросил на Малко свирепый взгляд.

Чуть раздосадованный, Малко пошел в бар. На листе бумаги, пришпиленном к стене, перечислялись имевшиеся напитки. Последней значилась "американская вода". Малко повернулся к хозяину.

– Вы выписываете эту воду из Штатов? Афганец расхохотался:

– Нет, это вода из колодца в сто двадцать метров глубиной, выкопанного в саду USSI*. В Кабуле заражена вся вода, поскольку нет канализации. Я специально включил в этот список воду, чтобы гости могли спокойно разбавлять виски, не опасаясь холеры. Эта вода обходится намного дешевле, чем "Виши" или "Контрекс".

* Информационная служба Соединенных Штатов. – Прим. авт.