Текст книги "Дом там, где сердце"

Автор книги: Шеннон Фаррел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Присцилла Стивене грустно посочувствовала ее бедам, и, попивая чай, они втроем обсудили приключения Мюйрин с момента ее приезда в январе.

В конце концов Малколм решил забыть прошлое и подружиться с необычной шотландской девушкой.

– Разумеется, вы тоже приезжайте к нам в гости, – пригласила их Мюйрин. – Приезжайте через несколько недель – посмотрите, как устроились новые жители, и берите с собой мальчиков. Я уверена, им понравится играть с ягнятами. Некоторых еще нужно кормить из бутылочки. Они смогут помочь мне.

– Малколм, правда, очень занят, но я бы с удовольствием приехала к вам, – добродушно сказала Присцилла. – Говорят, вы просто чудеса творите в своем поместье.

– Спасибо.

Мюйрин с облегчением отметила, что, кажется, расположила к себе женщину.

Когда каминные часы пробили шесть, Мюйрин вскочила.

– Господи, уже так поздно? Мне нужно домой. Боюсь, я уже забрала слишком много вашего времени, и управляющий будет волноваться, где я.

– Да, мы слышали, что вы приняли на службу Локлейна Роше. Смею сказать, у него светлая голова, хотя остальные в его семье были просто дикарями.

– Семья Роше? – в изумлении спросила Мюйрин. Малколм открыл было рот, но Присцилла наступила ему на ногу и быстро произнесла:

— Позвольте, я помогу вам накинуть плащ. Я проведу вас наверх, чтобы вы попрощались с мальчиками. И пожалуйста, напишите нам и сообщите об удобном дне для нашего визита.

– Это, скорее всего, будет после Пасхи, но я вам обязательно сообщу.

Мюйрин в замешательстве смотрела то на одного, то на другого. Она не могла понять, почему они оба ведут себя так странно. Тем не менее они довольно любезны, и она отправилась наверх прощаться с Джоном и Робином.

Затем она пожала руку мистеру и миссис Стивене в холле их величественного дома и, не дожидаясь помощи Малколма, вскочила в седло и поскакала прямо к Барнакилле.

Сытно поужинав похлебкой из кролика, она поспешила в свою контору, где ее ждал Локлейн.

– И где это тебя целый день носило? – набросился он, когда она сбросила плащ и подошла погреться к камину.

– Я же говорила тебе, мне нужно было решить кое-какие вопросы. Я встречалась с полковником Лоури и с Малколмом Стивенсом. А что, что-нибудь случилось, пока меня не было?

– Черт возьми, Мюйрин, ты же обещала мне не продавать пастбище Стивенсу!

Конечно, он не мог сказать, как он боится, что ее прельстит богатая жизнь, от которой она сама отказалась, когда она поездит по окрестностям и увидит собственными глазами всю роскошь Грейнджа или Замка Лоури.

Мюйрин улыбнулась, что еще больше разозлило Локлейна. Почему она всегда держит себя под контролем? возмущенно думал он.

– Я не продала наше пастбище. Я купила его, – гордо объявила она. – И его, и пастбище полковника Лоури, а еще леса на юге их поместий.

Локлейн в изумлении открыл рот.

– Что-что ты сделала?

– Я же тебе говорю, я купила еще землю, за которую заплачу из своей доли прибыли от торговли Малколма Стивенса в течение следующих нескольких лет. А полковник согласился подождать с оплатой, пока мы не получим еще денег от поместья мистера Блессингтона, которые, как он меня уверил, скоро будут.

– Но как, черт возьми, мы собираемся обрабатывать и удобрять поля?

– Посадим еще репы, свеклы и моркови и используем навоз и морские водоросли.

– Водоросли?

– Мы всегда так делали в Шотландии.

Локлейн опустился на стул и несколько минут молча смотрел на нее в раздумье, пока не произнес:

– Знаешь, что мы еще используем здесь? Деревяшки, выброшенные на берег. Сушим их и сжигаем. А пепел идет на удобрение. Или не пепел, а хорошенько размолотые рыбьи кости, в зависимости от вида почвы.

Мюйрин обрадовалась:

– А мне это нравится. Можно использовать деревяшки для растопки, а потом собрать пепел и рассыпать по полям.

– Если ты дашь мне пару дней, чтобы проследить за вырубкой леса, мы съездим на пляж в Донегол и наберем их побольше.

– Это что, еще одна небольшая экскурсия? – предвкушая удовольствие, спросила она.

– Ты так тяжело работала, что заслужила это. Должен признаться, я мечтаю о поездке к морю. Здесь есть неплохой пляж в Россноулаге. Нам придется остаться там на ночь, разбив лагерь в дюнах, – он лениво потянулся, уже представляя, что проведет несколько дней наедине с Мюйрин.

Но та покачала головой.

– Не знаю. Может, кто-то из нас должен остаться здесь, раз это так долго.

Локлейн запротестовал:

– Ты же только сегодня днем говорила, что будешь доверять другим руководить работой в поместье. Не пора ли начать это делать? Ты не сможешь так продержаться всю жизнь, сама знаешь. Кроме того, у тебя скоро день рождения. Тебе не кажется, что ты заслужила небольшой отдых?

Мюйрин мысленно взвесила все «за» и «против» и наконец согласилась.

– Ну хорошо, я поеду. Можно выехать в среду, вернемся мы в пятницу и заодно заедем на рынок в Донеголе, верно?

– Умница, это как раз то, о чем я думал. Одну повозку мы загрузим сразу, а еще две подъедут на рынок в пятницу. И вернемся домой в субботу или в воскресенье.

Мюйрин снова вернулась к изучению бумаг, чтобы кое-что подсчитать по сделкам, только что заключенным с Малколмом Стивенсом и полковником Лоури. Она пыталась сосредоточиться на столбцах с цифрами, но Локлейн постоянно отвлекал ее своим присутствием. Он пребывал в каком-то странном настроении и, казалось, заполнял собою комнату, занимая все ее мысли.

Неожиданно он потянулся к ней, чтобы нежно погладить по щеке.

– Мюйрин, прости, что я злился на тебя. Я знаю, что ты просто хочешь всем помочь. Августин всегда предупреждал меня, чтобы я не верил ни единому слову Малколма Стивенса, но если тебе он понравился…

– И его жена, и маленькие сыновья. Я увидела, что они милые люди, очень искренние, – ответила Мюйрин, давая им свою оценку.

– Понятия не имею, что могло спровоцировать войну между ними много лет назад. Поскольку я полностью доверяю твоему впечатлению, мне придется теперь работать с этим человеком, и я прошу прощения за свои сомнения.

– Определенно, он очень высокого мнения о тебе как об управляющем поместья. Так что твои извинения принимаются. Я понимаю твое раздражение. Я думаю, оно неизбежно, как и чувство… ну… смущения, что ли… бессилия порой.

– Смущение? У тебя? Бессилие? Да у тебя в одних только кончиках пальцев столько силы, что на всю жизнь хватит, – уверенно сказал Локлейн.

– Хотела бы я, чтобы это было так. Но должна тебе признаться, Локлейн, что я устала от всех этих дел – устала изворачиваться, бороться за каждую копейку, пытаясь выкупить закладную, да еще и всех накормить. Иногда я просто хочу, чтобы все шло само по себе.

– Все будет хорошо, вот увидишь. Это были три долгих тяжелых месяца, но теперь все должно улучшиться, я тебе обещаю. Ты столько всего сделала. Теперь ты больше не имеешь право на пессимизм, – промолвил он, целуя ее в щеку.

В душе он очень переживал за нее. Она действительно выглядела очень уставшей, бледной. Он даже начал думать, не беременна ли она. Однако она смущенно пожаловалась ему на менструальные боли всего несколько дней назад, и он посоветовал ей немножко отдохнуть.

Мюйрин снова опустила глаза в книгу.

– Ничего не изменится, если я не подсчитаю эти суммы, – вздохнула она, отчаянно пытаясь сосредоточиться. Но она чувствовала чистый, резкий лесной аромат, исходящий от Локлейна, и не могла оторвать глаз от его длинных тонких пальцев.

– Ты еще долго собираешься корпеть над этими бумагами? – неожиданно спросил Локлейн.

Мюйрин подняла на него взгляд.

– Нет, а что?

Он встал и задул свечи. Взяв за руку, он повел ее в спальню, и они неторопливо и нежно любили друг друга, пока у Мюйрин не захватило дух.

– Как было бы прекрасно, если бы это чувство никогда не исчезало, – пробормотала она, прежде чем, удовлетворенная, крепко заснула.

По правде говоря, Локлейн и сам так думал. Но из-за массы неотложных повседневных дел у них просто не оставалось времени побыть наедине, радоваться жизни, любить друг друга. У него никогда не было ничего подобного с Тарой. Конечно, он желал ее, но каждый миг, проведенный с Мюйрин, еще больше возбуждал в нем желание.

Он не мог упрекать Мюйрин, что она уделяет ему мало времени. С одной стороны, они не осмеливались говорить о своих чувствах друг к другу. С другой – он не мог возражать, когда она согласилась помочь всем тем несчастным из поместий полковника Лоури и мистера Коула. Если им и не хватало времени, то только из-за того, что Мюйрин взвалила на себя столько дел. Как управляющий поместья он тоже должен был взять их на себя. В конце концов, это его люди, разве не так? И уж точно не люди Мюйрин. Возможно, когда-нибудь и станут ими, но он постоянно видел в ней молодую красавицу в потрясающе элегантном платье, которую впервые встретил в Дублине столько месяцев назад.

Он продолжал опасаться, что она вернется в Финтри. Но рассказать о своих страхах не мог. Она лишь посмеется над ним за то, что тот осмелился влюбиться в нее. Все, что он мог, – это попытаться сделать ее счастливой, поддерживать ее и молить Бога, чтобы она решила остаться.

Глава 17

Утром спустя несколько дней Мюйрин сонно повернулась в постели, чувствуя чье-то теплое присутствие рядом с собой. Улыбка появилась на ее губах, когда она крепко прижалась к теплому телу. И только когда оно уткнулось своим мокрым носом ей в лицо, чтобы поцеловать, она открыла глаза, подскочила и села на кровати.

Локлейн добродушно расхохотался над ее изумленным лицом, когда она воскликнула:

– Кто это?

– Это щенок, глупышка. А что, в Шотландии собак нет? – поддразнил он.

Мюйрин осторожно протянула руку, чтобы погладить рыжевато-черное создание с такими длинными лапами, каких она не видела никогда в жизни, и с густой шерстью, слегка топорщившейся между крошечными, высоко посаженными ушами.

– Нет, Локлейн, я спрашиваю, что это за порода, – засмеялась она. – Чуть-чуть похож на эрдельтерьера, но шерсть немного другая.

– Вообще-то, это ирландский терьер. Ты права, они с эрдельтерьерами похожи, но у этого черные пятна на спине и подбородке исчезнут с возрастом, вся его шерсть станет рыжеватой, будет прямой и твердой, а не мягкой, – объяснил Локлейн, поглаживая ласковое создание, когда оно уютно устроилось между ними.

– Он такой красивый, и к тому же игривый, – восхищенно проговорила она, когда щенок играл с ее пальцами, как котенок. – Но как он здесь оказался? Откуда он?

– Сучка полковника Лоури ощенилась незадолго до твоего приезда. Когда ты заговорила о проблеме мышей и крыс, я подумал, что тебе очень понравится один из этих щенков. Ирландские терьеры очень преданны, и их можно дрессировать, как охотничьих собак. У них очень мягкий голос, и сами они очень послушные собаки среднего размера. Они также удивительно общительны и любят детей, так что можно не волноваться, что он что-то натворит на ферме.

– А как насчет скота?

– Он наверняка будет бегать за тобой повсюду, но, как я сказал, при правильной дрессировке можно добиться, что он не будет гонять овец.

– Так это мне? – восторженно спросила она. Локлейн улыбнулся.

– Я знаю, что еще рано, Мюйрин, но все-таки с днем рождения. Его только отлучили от матери, поэтому я хочу, чтобы он сразу же стал членом нашей семьи. Тебе он действительно нравится?

– Он просто превосходный. Спасибо, – сказала она, целуя его в губы, когда щенок в очередной раз ласково ее лизнул. Она снова засмеялась и спросила: – А как мне его назвать?

Локлейн на миг задумался, а затем ответил:

– Одного известного ирландского терьера в «Книге Лайнстера» звали Тэйдж. Можешь назвать его так.

– Как ты сказал? – спросила Мюйрин;

– Т-Э-Й-Д-Ж, – повторил Локлейн. – Этим именем называли поэтов и сказочников в Ирландии сотни лет назад.

– Тэйджи, – произнесла она, перебирая варианты имени. – Мне нравится. Ему подходит. – Щенок шаловливо резвился на кровати, и она заметила: – Посмотри на него. Скачет как лошадь.

– Это порода такая. Они могут вести себя очень гордо и высокомерно с другими собаками, а вообще очень игривы.

– Похоже, ты о них много знаешь. У тебя когда-то был такой пес?

– Нет. Я хотел его завести, но моя тетя, которая нас вырастила, не разрешала нам этого. Я так много работал, что у меня не было бы времени, чтобы его дрессировать. Насколько мне известно, у Кристофера Колдвелла была их целая свора. К сожалению, их почти не дрессировали. Тебе следует быть построже с этим малышом, – предупредил он.

– Ты будешь помогать мне дрессировать его. У меня тоже никогда не было собаки.

– Я постараюсь помочь советом, но, думаю, ты и сама прекрасно справишься. С днем рождения, Мюйрин, даже если еще немного рановато.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и собака тоже вскочила и лизнула его в подбородок.

– Спасибо, Локлейн. Это как раз то, что нужно, чтобы меня подбодрить и развеселить.

– Надеюсь, ты не расстроена, Мюйрин? – взволнованно спросил он.

– Нет. Я просто пересматриваю свою жизнь. Мне ведь скоро исполняется двадцать два.

– А мне в конце этого года стукнет тридцать семь. Куда летит время? Я тебе почти в отцы гожусь, – вздохнул он.

– Ты, наверное, был развитым не по годам.

Она широко улыбнулась, а потом откинулась назад вместе с щенком, и при этом выглядела такой уставшей, какой он ее еще никогда не видел.

— Прости, что мы тебя разбудили, но я не мог дождаться, когда увижу твое лицо. Я оставлю вас с Тэйджем, чтобы вы немного подремали, хорошо?

– Нет, что ты. Я только минутку полежу и буду одеваться. Нам сегодня предстоит так много сделать, если мы завтра едем в Донегол за водорослями.

Внезапно он хлопнул себя ладошкой по лбу:

– Чуть не забыл. У меня для тебя еще один подарок. Локлейн вернулся через несколько минут с чашкой горячего кофе.

Она удивленно спросила:

– Ой, Локлейн, где ты его взял?

– Купил вторую пачку из тех, что ты продавала в феврале, чтобы подарить тебе на день рождения. Я знаю, что ты экономила, но он у тебя все равно закончился на следующий день, и вот теперь у тебя есть этот.

– Спасибо за приятный сюрприз – и за щенка, и за кофе, – сказала она, целуя его в губы.

– Ты больше не грустишь?

– Как же я могу грустить, глядя на эти прекрасные карие глаза и изумительную бородку? – рассмеялась она, нежно погладив Тэйджа, когда тот нырнул под одеяло в поисках ее пяток. – Он гораздо лучше, чем шотландские терьеры или белые вест-хайленд-терьеры, такие как у нас.

– Это, говорят, собака королей, – сказал Локлейн, застегивая жилет, и надел пиджак. – Ну а теперь я, наверное, пойду.

Опять надо лес рубить.

– Ты точно знаешь, как сделать, чтобы я почувствовала себя королевой.

Он залился краской.

– Я стараюсь.

– И у тебя получается. Спасибо тебе. И хорошего дня.

– И тебе, дорогая.

Мюйрин встала и в последний раз поцеловала его, провожая взглядом, когда он выходил из комнаты.

Локлейн был рад видеть, что Мюйрин и Тэйдж подружились. Он везде бегал за ней по пятам, скакал вверх и вниз по ступенькам и даже попытался залезть на дерево, когда она пробиралась сквозь лес, чтобы повидаться с Локлейном, и длинная ветка раскачивалась из стороны в сторону.

– Там к докам подплывает корабль. Не хочешь пойти его встретить? – позвала она.

Локлейн нервно сглотнул слюну и отказался.

– Нет-нет, мне нужно сегодня здесь все закончить, если мы собираемся завтра утром уезжать.

– Хорошо.

Мюйрин пожала плечами, разочарованная тем, что его, казалось, абсолютно не интересовали ни ее семья, ни письма, которые она получала из дома, в основном от сестры и матери, в которых спрашивалось о ее здоровье и благополучии.

Мюйрин молила Бога, чтобы они не надумали неожиданно приехать. Она с облегчением увидела, что на палубе стоит ее двоюродный брат Майкл со своим младшим братом Арчи – веселым, энергичным рыжеволосым парнем года на два младше Мюйрин, которому ужасно понравился щенок, и он Постоянно говорил, что хочет встретиться с полковником Лоури и попросить у него еще одного такого же.

– Если мне удастся достать хорошую суку, мы сможем организовать свой собачий питомник, – сказал он, глядя на Тэйджа, вскочившего на палубу.

– А они похожи: оба рыжие и длинноногие, – пошутил Майкл, но тут же они перешли к делу.

Мюйрин порадовалась еще одной партии продовольствия по отличным ценам, а также как всегда роскошным гостинцам от Нила. Было там и много подарков к ее дню рождения.

– Я знаю, что еще рано, но все хотели чем-то тебя порадовать. А вот и самый большой подарок – «Андромеда».

– Подарок? Не понимаю… – Мюйрин уставилась на кузена.

– Филип Бьюкенен и Нил отдают ее тебе в полное распоряжение. Единственное, что от тебя требуется, – это кормить команду. Какую торговлю ты будешь вести и какие сделки заключать – твое личное дело, хотя корабль будет считаться флагманом Бьюкенена, чтобы тебе не пришлось самой платить налоги! – объяснил Майкл.

Она изумленно уставилась на кузена. Когда дар речи вернулся к ней, она произнесла:

– Я не могу его принять! Это слишком щедро со стороны Филипа! Он не может просто взять и подарить мне один из кораблей!

– Нил сказал, что для тебя это хорошее вложение денег, а заплатила ты за него своими ценными бумагами. Филипу все равно больше не нужен корабль, ведь он возвращается из Канады с еще тремя новыми судами.

Мюйрин была так ошеломлена, что могла лишь с трепетом любоваться кораблем. Ее?

– А как же вы все доберетесь домой?

– Мы просто дождемся, когда тебе понадобится перевезти груз в Шотландию, и отправимся домой.

– Мы собирались поехать завтра в Донегол, чтобы достать водорослей для удобрений, так что, если мы погрузим лес, вы сможете нас туда подбросить. Вернемся мы на повозках, а вы сразу же попадете домой, – предложила Мюйрин.

– Неплохо. Я займусь отгрузкой и всем, что еще потребуется от нас, а Арчи ты можешь поручить поместье.

Мюйрин гордо ответила:

– С тех пор как вы были здесь в последний раз, многое изменилось. Теперь у нас в три раза больше крестьян, и поместье несколько переполнено, но, я думаю, мастерские вас приятно удивят.

– Меня здесь все приятно удивляет, малышка. С такой головой на плечах ты должна была родиться мужчиной.

– Иногда гораздо приятнее быть женщиной, – заговорщически подмигнула она.

– Ах да, а как поживает поразительно милый мистер Локлейн Роше? У него все в порядке? – спросил Майкл, нежно теребя ее волосы.

– Как всегда, прекрасно, – Мюйрин улыбнулась кузену и отвернулась, чтобы попросить всех еще не занятых работой мужчин выйти и помочь.

Мюйрин подошла к дому, чтобы посмотреть, хватит ли обеда на голодную команду и на рабочих. Зайдя в кухню с преданным Тэйджем, что брел за ней по пятам, она резко остановилась, когда услышала, как Циара уронила нож на доску и все нарезанные овощи разлетелись в разные стороны, к радости щенка, бросившегося их ловить и поедать.

Циара в ужасе остановилась.

– Откуда, черт возьми, это у вас? – завизжала она, вскакивая на стол.

Думая, что это игра, Тэйдж залез вслед за ней на скамейку и пытался дотянуться до Циары на столе.

– Помогите! Помогите! – истерично вопила Циара. Мюйрин и Арчи, который шел за кузиной, побежали за щенком и оттащили его.

– Он вас не укусил? Покажите! – бросилась к ней Мюйрин, когда Циара вся съежилась, обхватив ноги руками.

– Отойди! Не прикасайся ко мне! Не прикасайся ко мне больше, подлец! – прошипела она. Ее взгляд бешено метался по комнате, как будто ища, на чем бы остановиться. Ошеломленная Мюйрин отошла от стола, а остальные работники в кухне с ужасом уставились на Циару. Арчи, присевший на корточках на полу рядом с собакой, растерянно смотрел на двух женщин.

Мюйрин предприняла еще одну попытку.

– Циара, это я, Мюйрин. Я не причиню вам вреда. Я даже не буду вас трогать, если вы не хотите. Мне просто надо знать, не укусил ли вас Тэйдж. Все ли с вами в порядке?

Циара сильно вздрогнула, вдруг разомкнула руки и спустилась со стола.

– Нет-нет, со мной все в порядке. Право же, я уверена, это прекрасный пес. Я просто их боюсь, вот и все, – неестественно заверяла она:

– Теперь я постараюсь держать его как можно дальше от вас, – пообещала Мюйрин, но только зря сотрясала воздух, поскольку сестра Локлейна уже исчезла за дверью.

Наконец Арчи громко присвистнул:

– Ничего себе! Что это, черт возьми, было? Мюйрин недоуменно покачала головой.

– Понятия не имею.

– Клянусь тебе, Мюйрин, я к ней и пальцем не прикоснулся.

Я просто схватил собаку.

Она покачала головой.

– Я не думаю, что она обращалась к тебе, Арчи.

– Ну, к тебе она уж точно не могла обращаться, она же сказала «подлец».

– Она, наверное, имела в виду собаку, – подумав мгновение, пробормотала Мюйрин.

– Что ж, собаки ведь не женятся на суках, правда? – неловко пошутил он.

С обычным для молодежи легкомыслием он быстро забыл об инциденте и энергично исследовал с Марком и Майклом все поместье, пока Мюйрин освобождала место для гостей на новом чердаке в сарае.

Когда Локлейн пришел на кухню обедать, Мюйрин умудрилась оттащить его в сторону и спросила: – Ты видел Циару? – Нет, а что?

– Я немного за нее волнуюсь. Она ужасно расстроилась, когда увидела Тэйджа. Она что, панически боится собак? Он нахмурился.

– Я об этом ничего не знаю. В детстве она их очень любила, хотя их у нас никогда не было.

– Ну что ж, тогда не говори ей о нашем разговоре. Она, наверное, все еще в шоке. Но не упускай ее из виду, хорошо?

Локлейн кивнул – Спасибо за заботу.

– Да, и еще одно. Нил и его брат Филип отдали нам в распоряжение «Андромеду», чтобы мы могли свободно торговать. Так что в Донегол мы завтра поплывем на корабле, а повозки пусть подъезжают к рынкам. Отличная новость!

Локлейн попытался улыбнуться, несмотря на то, что это стоило ему больших усилий. Он знал, что ему пора перестать злиться каждый раз, когда речь идет о ней и Шотландии.

Но с каждым новым письмом или с каждым прибытием корабля он все больше убеждался, что потеряет ее. И в груди его закипала ревность к человеку, который мог так одарить ее в то время, когда самому ему нечего было предложить.

Он попытался вникнуть в смысл ее слов, но ожидание разлуки затмевало его сознание.

Она повторила громче:

– Прекрасная новость, правда? Но чем ты так обеспокоен?

– Вовсе нет. Я просто задумался, – солгал он.

– Но у нас небольшие проблемы. Я не хочу, чтобы Майкл узнал, что все ценные подарки, которые он привез сюда, придется продать на рынке. Ты бы не мог проверить, весь ли кофе упакован, а ящики открыты? Мы можем уложить множество вещей в повозку, которая выедет завтра в Донегал, а в четверг в Кловер и в Эннискиллен.

– Нам действительно необходимо все это продать?

– Думаю, да. И маленькие подарки ко дню рождения тоже Мне нужно будет их распаковать, чтобы отправить всем открытки с благодарностью.

– Но, Мюйрин…

– Нет, правда. У меня есть Тэйдж и пачка кофе. Разве можно мечтать о лучшем подарке? Зачем мне все эти побрякушки, драгоценности, платья?

– Но твоя семья хочет, чтобы они у тебя были.

– Она хочет, чтобы они были у Мюйрин Грехем. Теперь я Мюйрин Грехем Колдвелл, землевладелец, и у меня нет времени на эту мишуру.

Локлейн нехотя согласился с ней.

– Хорошо, я прослежу, чтобы их погрузили в повозки перед отъездом, и ничего не скажу Майклу.

Мюйрин ушла писать письма и готовиться к завтрашней поездке в Донегал. Она собрала немного одежды, еду и другие необходимые вещи для них с Локлейном и для Патрика с Сиобан, которые повезут первую повозку. Локлейн и Мюйрин поплывут на «Андромеде» в Донегал и начнут собирать водоросли и выброшенные на берег деревянные обломки. Она с нетерпением ожидала этой поездки к морю, и не в последнюю очередь из-за того, что они с Локлейном проведут почти целый день наедине.

Корабль отплыл на рассвете, и попутный ветер радовал их в пути. Скоро они прибыли в гавань Донегола, где Майкл высадил их на пристани.

– Не забудь передать мои письма! – крикнула Мюйрин.

– Как я могу забыть! Еще несколько – и они потопили бы корабль!

Мюйрин показала Майклу язык и крикнула:

– Пока, Арчи! И помни, маме и папе ни слова!

Арчи помахал в ответ лапой своего нового щенка. Он умудрился выпросить у полковника Лоури хорошенькую сучку, которую они назвали Эрк. Локлейн объяснил, что это имя означает «рыжая».

«Андромеда» отчалила и уплыла в сторону Шотландии. Мюйрин тоскливо наблюдала за ней какое-то время, затем повернулась к Локлейну, стоявшему за ней в ожидании, когда корабль скроется из виду и они наконец останутся вдвоем.

В ее аметистовых глазах блеснули непролитые слезы, но она выдавила из себя улыбку. Взяв Локлейна за руку, она проговорила:

– Ну, Локлейн, пришло время показать мне достопримечательности.

Донегол был симпатичным торговым городом, построенным вокруг зеленой ромбовидной поляны с изумительным замком, выложенным рыжевато-коричневым камнем.

– Разве он не прекрасен? – восхитилась Мюйрин.

– Изначально он принадлежал династии О'Доннелов. Донегол, или Дан на Голл, «Форт чужестранцев», в данном случае викингов, которые основали его в десятом веке. Это была столица территории О'Доннелов, известная как Тир Хонейл. Но англичане захватили эту территорию, и замок был заново отстроен в тысяча шестьсот десятом году.

– Мне нравятся эти башни. Очень красиво, – отметила Мюйрин, когда они проходили мимо.

– А там, у плотины, остатки старого францисканского монастыря. Он был построен в тысяча четыреста семьдесят четвертом году, но сильно разрушен в тысяча шестьсот первом году Хью Роу О'Доннелом, когда тот держал в осаде своего кузена Гарбана и английский гарнизон. Он пытался объединиться с англичанами, хотя ему это не удалось, и был заточен в темнице до самой смерти в тысяча шестьсот двадцать девятом году, – рассказывал ей Локлейн, пока они, разглядывая витрины магазинов, шли по дороге на рынок вдоль ромбовидной поляны.

– Откуда ты так хорошо знаешь историю своего края? Я, например, всегда была равнодушна к истории Шотландии, – сказала она, пораженная знаниями Локлейна.

– Было несколько великих историков, известных как «четыре мастера», которые в семнадцатом веке взялись написать историю Ирландии, – пояснил он.

Он повел ее к углу ромба, где находился странного вида камень с высеченной надписью.

– Они были отсюда, и это маленький памятник, увековечивающий их. Они записали историю аббатства, на месте которого сейчас стоит этот отель.

– Удивительно. Я бы ее когда-нибудь с удовольствием прочитала, – ответила Мюйрин, взяв его за руку и направляясь к отелю, где им удалось немного отдохнуть. Локлейн поинтересовался, кто сможет отвезти их в Россноулаг, чтобы они приступили к сбору дров.

Через полчаса он сообщил:

– Нас подвезут.

Они ехали на повозке для перевозки мебели, которая отправлялась из города после того, как рано утром был продан весь товар.

Проехав несколько миль, Локлейн предложил:

– Давай сойдем и немного прогуляемся.

Он помог ей спуститься с повозки, и его руки на один счастливый миг задержались на ее тонкой талии. Они прошли пешком около трех миль, пока наконец достигли лучшего из пляжей, которые Мюйрин видела за всю жизнь. Он простирался на мили золотой лентой, с водорослями, с ценными обломками дерева и морскими ракушками – единственным, что выделялось на его гладкой поверхности.

Мюйрин сняла ботинки и чулки и подняла до колена юбки, наслаждаясь ощущением прохладного гладкого песка под ногами. Тэйдж, который был с ними и послушно просидел у нее на коленях в течение всей поездки, носился, играя с бурунами, и через некоторое время даже последовал примеру своей хозяйки и стал собирать деревяшки и складывать их в кучу.

Он оказался к тому же и прекрасным ловцом морской живности. Когда солнце поднялось высоко в небе, Локлейн предложил наловить крабов и моллюсков на обед. В шаль Мюйрин, завязанную у нее на талии как фартук, они стали собирать моллюсков, труборогов и мидий. Локлейн развел небольшой костер из вынесенных на берег обломков, и они приготовили обед в предусмотрительно взятой Мюйрин небольшой кастрюле с пресной водой. За этим обедом втроем Мюйрин с Локлейном обсудили все, что им предстояло сделать за день.

– «Андромеда» – хороший корабль.

– Да, очень. С ним мы сможем сделать очень много. Знаешь, Локлейн, я действительно чувствую, что все наконец-то начинает меняться к лучшему.

– Я надеюсь на это.

Он улыбнулся ей и, чтобы скрыть свои эмоции, ласково потрепал по голове щенка.

Закончив обед, они еще час собирали дрова, но солнце стало припекать, и Мюйрин сняла свое красно-черное платье и все остальное, кроме нижней юбки и сорочки, и бросилась в воду. Тэйдж кинулся за ней, гадая, что за новую игру затеяла его хозяйка.

– Мюйрин, сейчас же холодно! Немедленно выходи! – крикнул Локлейн, стоя босиком у воды.

Он испугался, что Мюйрин утонет, но вскоре убедился, что плавает она так же хорошо, как и делает все остальное. Он несколько минут наблюдал за грациозной наядой, а потом со вздохом разделся и бросился в прохладную воду.

– Мне было интересно узнать, умеешь ли ты плавать, – рассмеялась она.

– Не слишком хорошо, – признался он, останавливаясь там, где его ноги едва касались дна.

Мюйрин подплыла и поцеловала его. Спустя некоторое время они вышли из воды и побежали к уединенной песчаной дюне, оставив Тэйджа, радостно играющего на пляже.

Они судорожно слились друг с другом, торопясь и изнемогая в тревожном ожидании открыть что-то новое для себя, испытывая особое волнение от того, что видели реакцию друг друга в свете дня. От песка и ледяной воды их кожа покрылась мурашками, и каждое соприкосновение их рук казалось сладкой пыткой. Поглаживая ее грудь и живот, он лег сверху, войдя в нее одним уверенным ударом. Еще быстрее, чем обычно, почти мгновенно Мюйрин достигла оргазма, чуть раньше Локлейна.

– Какое блаженство, – промурлыкала она, расслабляясь. Она потерлась щекой о его влажную грудь, прижимаясь к нему, как довольный котенок.

– Вот что я всегда ненавидел на пляже.

– Что, заниматься любовью в дюнах?

– Нет, то, что здесь столько песка.

Локлейн, весь красный, пытался отчистить от песка свои сокровенные места, и чувствовал, как весь горит желанием.

Она поцеловала его, но подавила желание, помня о деле.

– Идем. Еще раз искупаемся и пойдем собирать дрова.

– Но ты же замерзнешь во всем мокром, – заволновался Локлейн.

– У меня свои секреты. Твоя сестра дала мне для тебя чистое белье, и я кое-что взяла с собой. Так что давай искупаемся, переоденемся и соберем еще немного. В конце концов, нам нужны удобрения. И помни, скоро приедут все остальные.

Момент был упущен, и, хотя Локлейн пытался вернуть его теплым возбуждающим поцелуем, дела оказались важнее. Ему нравилось быть с ней наедине, слушать ее детские воспоминания, переживания и рассказы о жизни в Шотландии. Раз, наклонившись за деревяшкой, она спросила: