Текст книги "Королевское наслаждение"
Автор книги: Шеннон Дрейк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)
Глава 23
Даниэлла никогда не предполагала, что в пограничных областях такие холодные зимы, но домочадцы уверяли ее, что на высокогорьях они еще холоднее.
Холодная зима – не лучшее время для рождения ребенка, но Майва, повитуха, сказала ей, что дети приходят на свет, когда им вздумается, и так будет всегда.
Даниэлла очень скучала по Адриану. Тосковала так сильно, что и вообразить трудно. Она всем сердцем желала, чтобы муж поскорее вернулся домой, но его все не было. Он написал ей и в письме подробно рассказал о военной кампании в Уэльсе. Графиня тоже написала Адриану, пожелав скорейшего возвращения; рассказала, что кошка принесла котят, что Звездочка чувствует себя хорошо и что, как ей кажется, Дейлин скоро попросит у Даниэллы разрешения жениться на Монтейн.
В тот день, когда родился Адриан-Роберт Мак-Лахлан, Монтейн была рядом с госпожой. Она все в последнее время старалась не покидать ее ни на минуту. Несмотря на то что Даниэлла очень скучала по Адриану, когда начались схватки, одна сильнее другой, она начала проклинать мужа, обвиняя его в своих мучениях. Роды длились весь день и всю ночь: Адриан-Роберт появился только на рассвете. И все это время Даниэлла высказывала Монтейн и повитухе свои обиды на Адриана, считая его причиной своих страданий. Именно тогда Монтейн сказала ей, что она судит Адриана слишком строго.
– Даниэлла, – сказала она, – это я была причиной вашей ссоры из-за того священника. Я с самого начала была уверена, что никакой он не священник и…
– О чем вы говорите? – спросила Даниэлла, обливаясь потом, несмотря на зимнюю стужу.
– Я очень волновалась, а поэтому пошла к Дейлину и высказала ему свои сомнения относительно священника, а он передал все Адриану. Теперь вы понимаете…
– Сначала вы подрезаете подпругу, а меня за это бьют…
– Даниэлла, ведь это было так давно! – возмутилась Монтейн. – Я тогда боялась, что…
– Потом вы становитесь его ярой сторонницей и служите ему как верная собака. Повесить бы вас вместе с Мак-Лахланом на одной перекладине! Ох, как больно…
– А сейчас, леди, начинайте тужиться, – велела повитуха. – Ребенок уже на подходе.
Она была права. Даниэлла все еще сердитая, хорошенько поднатужилась, и на свет показалась маленькая головка. На ее вопрос, кто там появился, Майва спокойно ответила:
– Шотландский ребенок, миледи, такой же, как и его отец. Давайте подождем немного, и тогда я вам скажу, какого пола этот ребенок. Тужьтесь сильнее…
– Мальчик, миледи! Большой красивый мальчик!
Даниэлла вдруг расплакалась. Вместе с ней заплакала и Монтейн и тут же бросилась к двери, чтобы передать радостную новость Дейлину. Майва обрезала пуповину, вымыла ребенка и приказала Даниэлле тужиться снова, чтобы вышел послед, что графиня и сделала. Счастливая, она сидела с ребенком на руках, удивляясь, что он сразу начал сосать ее грудь, что у него такие крошечные пальчики, светлые, как у отца, волосы, а глазки – голубые, как летнее небо. Правда, ей сказали, что цвет глаз еще изменится и может стать таким же, как у Мак-Лахлана, а возможно, они будут такими же зелеными, как у графини. Кто знает? Всякое случается. Зато волосы у него будут такими же светлыми, как и у отца, это ясно. В общем, ребенок получился чудесным во всех отношениях. А уж как кричит!.. Сразу видно, что у него крепкие легкие!
Прошло несколько дней, и Даниэллу начали мучить страхи и сомнения. Она так сильно любила своего малыша, что боялась потерять его. Она не разрешила Дейлину послать гонца в Лондон, пока не окрестила ребенка. Его крестными родителями стали Монтейн и Дейлин.
Затем Даниэлла принялась ждать, моля Бога, чтобы Адриан поскорее приехал домой. Ей хотелось, чтобы муж вместе с ней гордился и любовался их ребенком. Графиня полюбила свой новый дом, где она чувствовала себя очень уютно, и всех домочадцев. Она с удовольствием принимала участие в их разговорах об овцах, крупном рогатом скоте и даже о том, как ткать одежду. Здесь готовили очень вкусный эль, и Даниэлла тоже стала его делать. Она, в свою очередь, научила домочадцев правильно хранить французские вина. Они подружились с Кэтрин-Мэри, суровой матроной, которая командовала всей женской прислугой, с Джошуа, управляющим по дому, и с Тейлором, управляющим их хозяйством. Вместе с ними она выпила за рождение ребенка и наследника. Одним словом, жизнь ее была полной и насыщенной, за исключением того, что…
Шли дни, миновала зима, наступила весна… Где-то в начале апреля Даниэлла лежала на одеяле, расстеленном у озера на сочной зеленой траве, а рядом с ней сидели Монтейн и Дейлин. Графиня баюкала ребенка и вскоре задремала и сама, как вдруг ее разбудил громкий смех. Проснувшись, она увидела Монтейн, которая, смеясь, убегала от Дейлина. Щеки ее горели румянцем, и выглядела она веселой и довольной. Дейлин догнал ее; и они оба упали в траву и принялись целоваться. Увидев, что графиня проснулась и смотрит на них, Монтейн оттолкнула Дейлина и, вскочив на ноги, бросилась к госпоже и ребенку, бормоча извинения.
– Неужели вы можете быть так бесстыдно счастливы, когда меня гложет такая тоска? – спросила Даниэлла.
Монтейн смутилась, но, увидев, что графиня улыбается, сказала:
– Вы должны быть счастливы и веселы, как жаворонок в небе, ведь у вас такой чудесный ребенок.
– Я счастлива, но…
– Кто-то скачет сюда! – закричал Дейлин, подбегая к женщинам и кладя руку на рукоятку меча.
Издали завидев всадников, к ним подбежали крестьяне, работавшие в поле, и образовали собой живое кольцо вокруг госпожи. Но их волнения оказались напрасными: в руках одного из всадников было знамя короля Эдуарда, а когда они подъехали ближе, Даниэлла узнала сэра Джорджа. Она поднялась, держа на руках Робина, которого она так называла, чтобы отличать его имя от имени деда.
– Сэр Джордж! – закричала она, и лицо ее вспыхнуло от радости.
Соскочив с коня, сэр Джордж подбежал к Даниэлле и, преклонив колено, поцеловал ей руку.
– Какой чудесный парнишка! – воскликнул он. – Какие волосы! Сам король умрет от зависти, увидев такого золотоволосого малыша!
– Вы думаете, он понравится отцу?
– Отец был в восторге, узнав о его рождении. Он надеется, что вы чувствуете себя хорошо, но это я и сам вижу. Вы еще больше похорошели, моя дорогая.
– Вы очень добры ко мне, сэр Джордж. Скажите, Адриан доволен, что у него родился сын?
– Он говорил, что вы угрожали ему родить девочку, но он был бы рад любому здоровому ребенку.
– Если он так рад… тогда где же он сам?
Увидев, как омрачилось лицо Даниэллы, сэр Джордж поспешил заявить:
– Он все еще нужен королю.
– О! – только и смогла произнести Даниэлла. Значит, он послал вместо себя сэра Джорджа, и теперь снова потекут долгие тоскливые недели.
– Он и сам очень переживает, что не может оставить короля, да и король тревожится за вас, поэтому меня послали сюда, чтобы привезти вас в Лондон. Конечно, если вы выдержите такое долгое путешествие.
– Если я выдержу путешествие?.. – как эхо повторила Даниэлла.
– Да, леди, ребенок еще такой маленький… Хотя я вижу, что он вполне здоровый парнишка.
– Сэр Джордж, мы поедем завтра же на рассвете, если вы и ваши люди сумеете выдержать обратную дорогу.
Раймонд, граф Ланглуа прибыл в Дувр на фламандском корабле. Капитан корабля симпатизировал французам и не мог простить англичанам войну, которая явилась причиной разрухи и запустения. Его матросам, страдавшим от цинги, не было никакого дела до довольно просто одетых, но хорошо вооруженных людей, которые сопровождали Ланглуа в этом путешествии.
На графе Ланглуа была тяжелая сутана с капюшоном монаха-францисканца – маскарад не очень оригинальный, как он сам считал, но вполне подходящий для выполнения задуманной цели. Граф был хорошо образован, это позволило ему легко сойтись с местным духовенством и даже уговорить одного молодого священника поехать с ним в Лондон по «духовным» делам. Здесь он встретился с духовником короля Эдуарда, который способствовал свиданию французского «монаха» с его монархом. К большому огорчению графа, король Иоанн, согласившись встретиться с ним наедине, совсем не был рад приезду Ланглуа, выразил неудовольствие по поводу его маскарада и даже не поблагодарил за то, что граф, рискуя жизнью, решил спасти своего короля.
– Раймонд, мой дорогой граф, не могу назвать это иначе как глупостью. Вы подвергаете риску наши жизни. У короля Эдуарда под рукой сотни людей, и, если он не осмелится убить меня на месте, то легко может сделать это во время погони, а потом продемонстрировать всему миру свою печаль по поводу моей безвременной кончины.
– О Боже, мой господин! Я приехал сюда…
– Как посланник Господа, – нетерпеливо прервал графа король Иоанн. – Вы рассчитывали на то, что я надену вашу сутану, а вы останетесь здесь? Неужели вам так хочется отдать за меня свою жизнь? Осмелюсь предположить, что, как только англичане найдут вас здесь вместо меня, они немедленно отрубят вам голову и выставят ее на Лондонском мосту для всеобщего обозрения. Нет, нет, граф, ваша страсть к богатству и наградам вскружила вам голову. Я привык воевать с открытым забралом и не хочу, чтобы англичане гоняли меня как собаку по улицам города.
– Я тайно провез золото и передал его Симону, чтобы он подкупил стражу. По вашей милости, сир, меня могут схватить и растерзать на куски…
– Значит, Симон получил от вас золото? Вот и бегите с Симоном. Если вы сумели добраться сюда, то доберетесь и обратно.
Ланглуа сразу сник. Ему хотелось стать спасителем короля, прослыть настоящим героем.
– Побеги устраиваются очень часто… – пробормотал он.
– Побег – выход для простолюдина, даже аристократа, но не для короля. Симона охраняют менее тщательно, чем меня. У него много друзей среди тюремщиков, и он свободно разгуливает по коридорам. Берите с собой Симона! Он давно ждет вашего приезда, чтобы вместе с вами нанять корабль с командой, которая не выдаст вас англичанам.
– У меня есть такой корабль, сир!
– Тогда забирайте Симона и уезжайте, а вернувшись домой, постарайтесь побыстрее собрать за меня выкуп. Мой сын ездит по стране, собирая деньги, вот и вы займитесь этим. Когда я освобожусь, то сделаю вас самым влиятельным человеком в моем окружении.
Повесив голову, Ланглуа покинул королевские апартаменты. У дверей его ждал священник из Дувра, и Ланглуа, пробормотав что-то невнятное относительно здоровья короля, направился вместе с ним искать Симона, графа Монтежуа.
Симон, который уже давно был пленником англичан, встретил Ланглуа с радостью.
– У вас есть лошади? – спросил он.
– Я приехал со священником, и было бы глупо нам с ним добираться на лошадях. С тем золотом, которое я передал вам…
– Да, да, я сам найму хороших людей. Пусть, ваш священник придет сюда сегодня вечером. Мы с ним выйдем как два духовных лица, отслуживших службу.
Они продолжали разговаривать, обсуждая детали побега. Единственное, чего боялся Ланглуа, так это того, что он может столкнуться здесь с англичанами, которые помнят его и способны узнать.
– Кто узнает своего врага, если на нем нет доспехов с его гербом? – удивился Симон.
– Адриан. Рыцарь Мак-Лахлан, – разъяснил Раймонд. Симон заскрипел зубами.
– Мак-Лахлан! Я готов лишиться жизни, лишь бы увидеть его мертвым! – Немного подумав, он добавил: – Возможно, мне не придется вступать с ним в схватку. Мак-Лахлана отправили в Дувр готовить атаку на замок Кардино. Все его люди будут очень заняты. Кстати, там он должен встретиться со своей женой. – Симон с улыбкой посмотрел на сообщника.
– С женой? – спросил заинтригованный Ланглуа.
– Какой удар мы нанесем шотландцу и англичанам, если похитим графиню д'Авий!
Дорога была длинной, и сэр Джордж постоянно требовал, чтобы они сбавили шаг. Даниэлла же категорически возражала против остановок на ночь – ей не терпелось побыстрее добраться до Лондона.
Когда они наконец приехали в город, графиня была тронута до глубины души, увидев, что сам король Эдуард и королева Филиппа выехали им навстречу, прихватив с собой пленного короля Иоанна. Оба монарха оказали графине радушный прием, но с еще большим вниманием и нежностью отнеслась к ней королева, которая тут же взяла у нее Робина, чтобы получше рассмотреть его. Даниэлла была польщена таким вниманием со стороны королевы и прислушивалась ко всем ее замечаниям, так как Филиппа сама была матерью и подарила королю многочисленное потомство.
– Не правда ли, он похож на отца? – спросил король у королевы, глядя на ребенка с каким-то странным выражением лица.
– Возможно, но эти голубые глаза…
– У Адриана глаза светло-коричневые, а у меня зеленые, – сказала Даниэлла. – Возможно, их цвет еще изменится.
– Гмм… – только и выдавила королева.
– А где же Адриан? – спросила графиня.
– Боюсь, он уже уехал в Дувр.
– В Дувр? – удивилась Даниэлла, задыхаясь от волнения.
– Не беспокойтесь, дорогая, ожидая вас, Мак-Лахлан собирает войско и снаряжение. В замке Кардино, где от моего имени правит граф Жермен, вспыхнуло восстание. Ничего страшного, просто мелкие дворянчики, эти выскочки, решили избавиться от моего правления. Адриан за несколько дней справится с ними.
– Я тоже должна вернуться во Францию? – спросила короля Даниэлла.
– Нет, – резко ответил Эдуард. – Завтра я отправлю вас к мужу, чтобы вы провели вместе ночь и показали ему сына. Потом вы вернетесь в Лондон и будете в обществе королевы ждать возвращения Мак-Лахлана.
Глядя из окна замка-крепости Тауэр, куда поселили почетных пленников, Симон увидел во дворе Даниэллу и королеву. Они гуляли по саду, сопровождаемые Монтейн, Дейлином – бывшим оруженосцем Мак-Лахлана – и несколькими придворными дамами. Дамы смеялись, нюхали цветы, наслаждались теплой погодой. На руках королевы был ребенок, и, увидев его, Симон почувствовал острый приступ ревности. Как бы ему хотелось выхватить этого ребенка и ударить головой о камень, чтобы уничтожить это крысиное отродье, пока оно не превратилось в настоящую злобную крысу!
Новости распространяются с быстротой молнии и проникают даже в самые отдаленные уголки. Достигли они и узников Тауэра: графиня Даниэлла завтра едет к Ла-Маншу, чтобы встретиться с мужем. Она прибудет туда завтра после полудня. Наблюдая за графиней, которая в это время весело смеялась, слушая королеву, Симон живо представил себе, как бы счастливо и беззаботно проводили они дни, будь Даниэлла его женой. А уж какие были бы у них ночи!.. Мак-Лахлана надо во что бы то ни стало уничтожить. Внезапно лицо Симона озарила улыбка: он вспомнил свою последнюю встречу с Даниэллой, и сердце его забилось сильнее. Как же она изменилась! Похоже, рождение сына сделало ее счастливой, несмотря на то, что этот ребенок принадлежит Мак-Лахлану. Даниэлла совсем забыла его, Симона! А может, он ошибается? Интересно, придет ли она перед отъездом навестить его и короля Иоанна? Ему необходимо увидеться с ней. Именно она восполнит недостающее звено в его плане.
И Даниэлла ненадолго пришла к нему. Она пробыла с ним не более пяти минут. Она взяла Симона за руки, с беспокойством заглянула в глаза, спросив, как он себя чувствует, но быстро отдернула руки, когда он попытался удержать их.
– Почему вы не хотите, чтобы я держал вас за руки, Даниэлла? Неужели вы забыли, как я вас люблю?
– Как я надеюсь, что скоро вас отсюда выпустят, Симон! – воскликнула она, улыбнувшись ему лучезарной улыбкой, ее глаза вспыхнули зеленым огнем, и сердце Симона забилось быстрее.
– Я слышала, что вы пользуетесь большим успехом у английских дам и отвечаете им взаимностью, – сказала Даниэлла.
– Только потому, что это помогает мне хоть на время забыть ту единственную, к которой прикипело мое сердце.
– Мне надо идти, Симон. Я забежала, желая удостовериться, что вы хорошо себя чувствуете. Я уже побывала у короля Иоанна. Он весел и играет в шахматы с королем Шотландии Давидом. Они оба мечтают обыграть короля Эдуарда, который, как я слышала, часто составляет им компанию.
– Эдуард считает, что он несокрушим… впрочем, как и ваш муж, леди, но у каждого из нас есть своя ахиллесова пята.
– Возможно, Симон.
Даниэлла поцеловала его в щеку и вышла из комнаты. Стражник запер за ней дверь.
– Да, леди! – тихо сказал Симон. – У каждого из нас есть своя ахиллесова пята.
Граф Ланглуа, переодетый монахом, поймал в коридоре Терезу. Когда он схватил ее в темном коридоре за руку и потащил в нишу, испуганная девушка решила, что либо ее решил покарать сам Господь, либо явился сатана, чтобы утащить ее в преисподнюю.
– Вы, Тереза, – зашептал граф. – Вы обещали помочь Симону де Валуа. За это он дал вам золото и драгоценное кольцо. Пора их отработать. Слушай меня внимательно. Ты девушка разумная и быстро поймешь меня. С наступлением темноты ты должна привести мне свежих лошадей.
Девушка побледнела, зубы ее застучали.
– Лошадей? Привести лошадей?
– Хороших лошадей. Прямо из конюшни.
– Я хотела бы помочь, но не могу! Я боюсь! А что, если меня схватят? Меня могут повесить…
Ланглуа обеими руками вцепился ей в горло. Его ладони были огромными и кольцом охватили шею. У Терезы перехватило дыхание.
Ланглуа как следует встряхнул служанку и еще крепче сдавил ей горло. Тереза открытым ртом ловила воздух.
– Ты сделаешь то, что я тебе сказал! Им не придется вешать тебя, потому что я раньше перережу тебе горло от уха до уха. Ты поняла меня, женщина?
Дрожа от страха, Тереза кивнула.
– Вот и умница. Да поможет тебе Бог, дитя!
Сгорая от нетерпения, Адриан ходил от дока к доку; он едва замечал, что творится вокруг него. Повсюду сновали люди, ржали лошади; на корабли, на которых он поплывет со своим войском через Ла-Манш, грузили продовольствие, фураж, оружие, доспехи и многое другое, необходимое для ведения боя. Уже в тысячный раз Мак-Лахлан проклинал короля. Слава Богу, жена доехала благополучно, но Адриану придется отплыть во Францию, оставив Даниэллу одну. И хотя Эдуард сам попросил привезти графиню в Англию, король резко возражал против ее поездки во Францию. Это казалось нелогичным, так как Филиппа, жена самого Эдуарда, следовала за мужем повсюду.
Адриану и Даниэлле разрешили повидаться, после чего он должен будет уехать, а она – вернуться в Лондон.
Надо как-то пережить разлуку, думал Адриан, стиснув зубы. Насколько проще была жизнь, когда он руководствовался только амбициями, а не любовью. Раньше он беспрекословно выполнял все приказы короля, сейчас же Мак-Лахлану пришлось просить Эдуарда о том, чтобы войско возглавил другой человек. Адриан ссылался на то, что заслужил немного отдыха за время своей долгой и верной службы.
– Милорд!
Голос принадлежал Даниэлле. Адриан резко обернулся. Да, это она.
Даниэлла стояла на причале, одетая в голубое платье, черные длинные волосы свободно рассыпались по плечам. Она снова была стройной, только груди стали немного полнее. Глаза ее сверкали, раскрасневшееся лицо озаряла торжествующая улыбка.
– Миледи, – прошептал он в ответ, и Даниэлла с радостным криком побежала к нему. Адриан крепко прижал к себе жену и, подхватив на руки, закружил с ней по причалу, счастливый от того, что видит ее снова, вдыхает чистый запах ее тела, зарывается лицом в ее волосы, ощущает нежное прикосновение ее тела… Наконец он отпустил ее.
– У нас всего одна ночь, – прошептала Даниэлла.
– Да. Мне нельзя задерживаться.
– Король предупредил меня об этом.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил он с беспокойством.
– Очень.
– А ребенок?
Даниэлла улыбнулась: несмотря на свою долгую службу при английском дворе и участие в бесконечных войнах во Франции, Мак-Лахлан так и остался диким шотландским помещиком с пограничных земель.
– Он со мной, – ответила она. – На руках у Монтейн. Адриан еще раз заглянул ей в глаза, затем подбежал к Монтейн, взял у нее малыша и отдернул покрывало с его лица. Даниэлла встала рядом с мужем и с радостью смотрела, как просветлело его лицо, когда он увидел сына. Адриан снова поглядел на жену, и она улыбнулась ему в ответ, сияя от удовольствия.
Держа на руках сына, Адриан притянул к себе Даниэллу.
– Идем, – сказал он. – Я снимаю комнату в старой гостинице в конце улицы.
Оставив на причале Монтейн и Дейлина, супруги поспешили к гостинице. Их останавливали на улице какие-то люди, они задавали Адриану разные вопросы относительно продовольствия, лошадей и оружия, но он только отмахивался от них, все время повторяя:
– Грузите все как можно быстрее! На рассвете мы отплываем!
– Жаль, что мы не можем отплыть прямо сейчас, – сказал ему какой-то моряк. – Начинается прилив, это было бы нам на руку. Хотя мы еще далеко не все погрузили, – добавил он и, посмотрев на Даниэллу, заметил: – Ваша леди настоящая красавица, рыцарь Мак-Лахлан. Малютка тоже изумительный. – Он поклонился и пошел по своим делам дальше.
– Нам надо спешить, – сказал Адриан. – Если нас будут так часто останавливать, чтобы полюбоваться твоей красотой, мы не сможем ни минуты побыть вдвоем.
Почти бегом они добрались до низкого нормандского дома и вошли в него через боковую дверь со двора. Адриан провел Даниэллу в свою комнату, закрыл дверь и замер, прислонившись к ней. Он не мог отвести от жены восхищенного взгляда. Она, в свою очередь, тоже любовалась мужем.
– Здесь не совсем уютно, – сказал он. – Кровать расшатана, дым из трубы просачивается в комнату – одним словом, это жилище для докеров. Но я позаботился о колыбельке для малыша.
– Прекрасно, – с улыбкой прошептала Даниэлла. Она подошла к нему и взглянула на ребенка, которого муж все еще держал на руках.
– Спит, – сказала она.
Адриан посмотрел на сына.
– Хорошо, что спит. Он такой красивый, такой восхитительный! Я так благодарен тебе за него, девочка! Я так горжусь вами обоими! Пусть себе спит.
Адриан подошел к колыбели и опустил туда Робина. Через мгновение Даниэлла оказалась в объятиях мужа. Она была потрясена, с какой нежностью и страстью он обнимал и целовал ее. Его страсть мгновенно передалась ей и словно огонь разлилась по всему телу. Даниэлла целовала Адриана, наслаждаясь давно забытым запахом его тела, гладила его, с восторгом ощущая под рукой его упругие мускулы. Смеясь и плача, она помогала ему срывать с нее одежду.
– Господи… я кажется что-то разорвал… – прошептал Адриан.
– Не обращай внимания. Будь у меня твоя сила, я сама бы все содрала с себя.
Он крепко поцеловал ее в губы, подхватил на руки и понес на кровать, где продолжал целовать жену, целовать всю, каждый уголок ее тела, и она, вся горя от нетерпения, отвечала на его поцелуи с таким же трепетом и жаром.
Адриан слегка приподнялся и заглянул ей в глаза.
– Я не наврежу тебе? – спросил он. – Ведь ты родила совсем недавно.
Даниэлла покачала головой:
– Прошло уже много времени. Я спрашивала об этом, и лекарь меня успокоил.
– Возможно, даже к лучшему, что все это время я не был с тобой, – сказал Адриан, целуя ее грудь.
– О нет, милорд, вовсе нет. Не могу передать, как я скучала, как мне не хватало тебя!
Даниэлла погладила его по щекам, затем ее руки переместились ниже. Она гладила его спину, живот, взяла в руки его мужскую плоть, напрягшуюся от возбуждения и готовую войти в нее.
Адриан застонал и спрятал лицо у нее на груди. Он старался быть осторожным, боясь причинить жене боль, но Даниэлла так страстно прижималась к нему, шептала такие горячие слова, что он забыл обо всем на свете. Уж слишком долго он жил без нее! Первый раз был безрассудным и быстрым. Второй – помедленнее, а уж третий длился долго и был наполнен неописуемым блаженством.
Проснулся ребенок и закричал, требуя грудь. Даниэлла взяла сына на руки и стала кормить, а Адриан, поглаживая малыша по спинке, с умилением смотрел на них обоих. Супруги не могли нарадоваться на их общее создание.
Адриан положил сына обратно в колыбель и снова лег рядом с женой. Ему казалось, что он насытился, но вот она с улыбкой посмотрела на него, и его страсть всколыхнулась с новой силой. Будь прокляты эти французы! Он поцеловал Даниэллу, и она обвила вокруг него руки.
– Адриан…
Как только она прошептала его имя, дверь с грохотом распахнулась. Адриан успел вскочить, и тут же в комнату ворвались вооруженные люди. Инстинкт воина бросил Мак-Лахлана вперед, заставив закрыть собой жену и сына. Проклиная себя за неосторожность, из-за которой его застали врасплох, Адриан окинул взглядом комнату. Куда он положил в спешке меч? Перед ним были давние враги: Симон де Валуа и граф Ланглуа в сопровождении вооруженных людей.
– Господа, после того как я имел удовольствие познакомиться с вашим королем Иоанном, у меня возникают сильные сомнения, что это он научил вас таким манерам.
– Симон, – сказал Ланглуа, – надо будет вести себя более учтиво, когда мы будем перерезать горло этому благородному рыцарю.
И тут Адриан увидел свой меч, лежавший под плащом всего в трех футах от него. Он быстро схватил его и отступил к кровати. Даниэлла, кутаясь в простыни, с ужасом смотрела на происходящее. Она была бледной как полотно.
– Если мне суждено умереть, – спокойно сказал Адриан, – то буду ждать вас в аду.
Ему следовало убить Симона давно, когда у него была такая возможность. Сейчас они снова столкнулись лицом к лицу, и Симон нагло улыбался. Повернувшись, он втащил в комнату Монтейн и приставил к ее горлу длинный нож мясника. Он прижал нож к ее коже достаточно сильно, так, что из-под него выступили капли крови и стали медленно стекать вниз по. шее.
– Отпусти ее! – закричала Даниэлла, продолжая кутаться в простыни. Внезапно она вскочила и бросилась к Симону.
– Даниэлла! – прорычал Адриан и, в мгновение ока схватив жену, притянул ее к себе.
– Иди ко мне, Даниэлла, иди, – позвал Симон. – Перестань играть со мной. Иди сюда, и я отпущу Монтейн. Не обращай внимания на Мак-Лахлана. Теперь он нам не помеха. Все равно он скоро узнает, что это ты подкупила стражу и дала мне возможность убежать.
– Что?! – закричала Даниэлла.
Адриан почувствовал в себе сильное желание посмотреть ей в глаза. Он повернулся, чтобы сделать это, но тут у него за спиной послышалось какое-то движение, и он, мгновенно обернувшись, нанес нападавшему удар в грудь. Мак-Лахлан стал снова поворачиваться к жене, спиной чувствуя опасность. Даниэлла закричала.
Но было слишком поздно.
Ланглуа оказался проворнее. Рукояткой меча он нанес Адриану удар в висок. Боль была невыносимой. Кровавый туман застлал глаза Адриану, и рыцарь стал терять сознание…
Адриан зашатался и упал.
В его ушах завывал ветер…
– Бежим, Даниэлла, – сказал Симон.
Даниэлла взглянула на Монтейн, к горлу которой был приставлен нож Симона, затем перевела взгляд на Адриана, лежавшего на полу. Она не знала, жив он или мертв. Ей хотелось броситься к мужу, но она боялась за свою подругу. Стараясь сдержать подступившие слезы, которые только ухудшили бы ее положение, она посмотрела на Симона и покачала головой.
– Убежать с тобой? Отпусти ее сейчас же, грязный ублюдок! Ты что, хочешь снова поссорить нас с англичанами? Тебе мало того, что наша земля опустошена, что погибло столько людей? Ты снова этого хочешь?
– Заткнись, Даниэлла! – закричал Симон.
– Я не хочу бежать с тобой, Симон. Отпусти Монтейн и оставь меня в покое. Боже мой, мой ребенок…
– Ах да, ребенок, – вспомнил Ланглуа. – Мы бросим его в Ла-Манш.
– Попробуй только, и я выцарапаю тебе глаза! – закричала графиня.
В это время Монтейн издала сдавленный стон, и Даниэлла снова вспомнила о ней. Что же ей теперь делать? Она одна не справится с Симоном и Ланглуа. Адриан лежит бездыханный на полу рядом с человеком, сраженным его рукой, и она даже боится подумать, что муж уже мертв.
– Отпусти Монтейн, – сказала Даниэлла Симону. – Пусть она заберет ребенка и уйдет отсюда. Только после этого я уеду с тобой.
– Этот ребенок – шотландское отродье, и мы утопим его в проливе. Ты молода и сможешь нарожать много детей.
– Если вы убьете ребенка или Монтейн, я буду кричать до тех пор, пока вы не убьете и меня. Пусть Монтейн позаботится о ребенке, и тогда можете забирать меня с собой.
Симон вопросительно посмотрел на Ланглуа.
– Делай, как она говорит, лишь бы было поменьше шума, – ответил последний.
Симон отпустил Монтейн, и она, шатаясь, подошла к колыбели, с ужасом глядя на графиню.
– Со мной все будет хорошо, – заверила ее Даниэлла. – Позаботься о ребенке и о моем муже. – Она с ненавистью посмотрела на Симона, затем на Ланглуа и снова на Симона. – Адриан сохранил вам жизнь, хотя у него были все основания вас убить. А что касается вас, граф Ланглуа, то Адриан мог бы и вам снести голову, но он этого не сделал!
– Закатайте Мак-Лахлана в ковер, да побыстрей, – сказал Симон, обращаясь к своим людям. – Мы бросим его в Ла-Манш.
– Нет! – в отчаянии закричала Даниэлла, бросаясь к Адриану, но Симон, схватив ее за руку, отшвырнул назад. Глаза его превратились в щелки.
– Его больше нет, леди, и вам снова придется привыкать ко мне.
Даниэлла бросилась на Симона и что есть силы ударила его по лицу, расцарапав при этом его щеку, которая тотчас же распухла. Не помня себя от ярости, Симон в ответ ударил графиню, и она отлетела к кровати. Свет померк у нее перед глазами.
И она, возможно, на ее счастье, провалилась в темноту.
