Текст книги "Королевское наслаждение"
Автор книги: Шеннон Дрейк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)
– Симон, это очень опасно!
– Поклянитесь, что не выдадите меня!
– Вы прекрасно знаете, что я вас никогда не выдам, ― ответила Даниэлла, прислушиваясь к звуку шагов: кто-то шел в их сторону.
– Даниэлла, пожалуйста, я должен поговорить с вами.
– Это очень опасно, и вы рискуете…
– Я и впредь буду рисковать своей жизнью, если вы откажетесь побеседовать со мной. Давайте назначим на завтрашний день охоту. Там мы сможем уединиться и поговорить без свидетелей.
– Симон, – начала Даниэлла, но в тот же самый момент к ним подошел Джайлз Ривз. Его лысина сияла на солнце, глаза подозрительно смотрели на уединившуюся парочку.
– Ах, миледи, вот вы, оказывается, где! – воскликнул он.
«Как будто бы ты этого не знал», – пронеслось в голове Даниэллы.
– Я нужна вам, Джайлз?
– Да, миледи. Нашему счетоводу не известно, сколько денег мы обещали хозяину медведя, который вчера вечером развлекал нас. Ему кажется, что парень хочет нас надуть. Счетовод просит вас уладить этот вопрос.
– Вот как! – воскликнула Даниэлла и быстро вскочила на ноги. В это время Симон склонился к ее руке и поцеловал ее. Джайлз, казалось, готов был возмутиться, но в рыцарском поступке Симона не было ничего предосудительного. Граф являлся кавалером ордена Звезды, учрежденного королем Иоанном в противовес английскому ордену подвязки.
– Сейчас я уезжаю, миледи, – сказал Симон, – но я с удовольствием принимаю ваше приглашение на завтра.
– Какое приглашение, сэр? – с подозрением спросил Джайлз.
– Поохотиться, – услышала Даниэлла свой спокойный голос. – В ближнем лесу за рекой полно дичи. Симон говорит, что там также много оленей.
Джайлз нахмурился.
– Возможно, охота будет удачной, миледи, но вы прекрасно осведомлены, что граф Арманьяк совершает набеги на гасконские земли, углубляясь все дальше. Население охвачено ужасом. Ваша маленькая свита может стать для него хорошей добычей.
– Ах, Джайлз! – воскликнула девушка. – Кто осмелится на меня напасть? Никто из англичан не посмеет тронуть меня, как, впрочем, и никто из французов, так как я принадлежу к дому Валуа. – Даниэлла с легкой улыбкой потрепала Джайлза по щеке. – Адью, Симон. Увидимся завтра.
Симон поклонился и ушел, оставив графиню наедине с Джайлзом.
– Этот малый непременно втянет вас в беду, – отрывисто сказал Джайлз, и его голос напоминал собачий лай.
– Джайлз, он благородный рыцарь, кавалер ордена Звезды!
– Француз во всем подражает его милости Эдуарду, – презрительно заметил Джайлз.
– Джайлз, французы говорят, что орден Подвязки учрежден только потому, что любовница Эдуарда теряет свои подвязки во время танцев. Каков девиз английского ордена Подвязки? «Honi Soil qui mal y pense!» – «Да будет стыдно тому, кто дурно об этом подумает!» – Девушка весело рассмеялась.
– Граф из Гленвуда является кавалером этого самого благородного и почетного ордена, миледи! Кавалеры этого ордена пользуются всеобщим уважением, они храбрые воины и проявляют заботу о рыцарях, которые попали в беду и не могут сами о себе позаботиться.
– Это весьма благородно, – согласилась Даниэлла, стараясь сдержать улыбку. Король Эдуард и сам был кавалером ордена, который учредил. Даниэлла не была уверена, что Эдуард поступил благородно, учредив орден, чтобы спасти даму, которая потеряла на балу свою подвязку, ведь у него такая преданная, любящая и нежная жена, – королева Филиппа.
– Вы слишком давно не были дома, миледи, – с печалью в голосе заметил Джайлз.
Даниэлла собралась возразить ему, что находится у себя дома, но в последний момент передумала. Жизнь такая странная штука: никогда не знаешь, что случится завтра. Временами ей хотелось вернуться в Гаристон, снова увидеть сэра Текери, посидеть с ним у огня, держа в руках его морщинистую руку.
– Порой я скучаю по Англии, – ответила она с улыбкой, но ведь нам здесь тоже неплохо живется, не так ли?
Однако у Джайлза было другое мнение на этот счет.
– Миледи, вы прекрасно понимаете, что происходит вокруг вас. Граф Арманьяк вышел из повиновения и поднял восстание, и, хотя король Иоанн утверждает, что граф сделал это по своей инициативе, все мы прекрасно понимаем, что Арманьяк подчиняется приказам французского короля.
– Претендента, – с улыбкой подсказала Даниэлла.
Джайлз пропустил ее замечание мимо ушей.
– Люди, во главе которых стоит граф Арманьяк, ведут себя как варвары!
– Во время войны все мужчины ведут себя как варвары, – ответила Даниэлла.
– Они жгут дома, убивают мужчин, захватывают в плен женщин.
– Джайлз, на охоту меня будут сопровождать самые храбрые и хорошо подготовленные воины. Авий сейчас укреплен как никогда раньше, и никакой Арманьяк не осмелится напасть на меня. Обещаю вам, что со мной ничего не случится.
Девушка поцеловала Джайлза в щеку и убежала.
Она всегда находила к нему правильный подход. Ни при каких обстоятельствах не следует ссориться с сэром Джайлзом.
Но хозяйка здесь она, и только она может распоряжаться в крепости, которая принадлежит ей по праву.
Внезапно по спине Даниэллы пробежал странный холодок, и на мгновение она почувствовала, как в сердце проскользнул страх. Во всем виноват этот старик с его опасениями. Никто не посмеет устраивать на нее засаду. Она должна поехать завтра на охоту, чтобы встретиться с Симоном и попытаться понять, чего он от нее хочет. Она хочет предостеречь его, ведь ему грозит опасность. Она пока еще не совсем поняла, какие чувства питает к нему, но одно несомненно – Симон ей друг, и она не хочет, чтобы он попал в беду.
Поднявшийся ветер зашуршал листвой. Даниэлла с тревогой осмотрелась по сторонам, и ей показалось, что мир внезапно изменился, что впереди ее ждет что-то очень тревожное… что она должна кого-то бояться…
Но кого?
Девушка беспечно засмеялась, вздернула подбородок и подставила лицо ветру.
Погода прекрасная! Она дома, и этот дом прекрасен!
Даниэлла снова рассмеялась и побежала к дому.
Глава 11
В действительности никаких проблем с оплатой у счетовода не возникало. Просто Джайлз решил, что хозяйка слишком долго беседует с молодым французом. Даниэлла прошла через зал и поднялась по лестнице на второй этаж, где в конце коридора располагались ее покои.
Войдя в комнату и закрыв за собой дверь, девушка в нерешительности остановилась. Эта комната когда-то принадлежала Леноре, и в ней мало что изменилось после ее смерти. Массивная кровать под балдахином располагалась по центру задней стены; гобеленовое покрывало на кровати и такие же драпировки на окнах оставались теми же, что и при матери. Комната была прямоугольной, с ковром и несколькими стульями перед камином, со стойкой бара, где стояли графины с вином и кубки, с рабочим столиком у окна.
Когда Даниэлла приехала сюда из Гаристона, то первым делом приказала построить у дальней стены комнаты личный туалет и гардеробную. Недалеко от камина она поставила умывальник с высоким, очень дорогим зеркалом в богато инкрустированной оправе. На маленьком прикроватном столике лежали книги – любопытная смесь романтики и практики: девушка любила читать как романтические поэмы о приключениях и подвигах рыцарей, которые потоком хлынули во Францию из Италии и даже достигли Англии, так и труды по истории, строительству, разведению лошадей и домашних животных, а также книги по различным видам оружия. Подойдя к кровати, Даниэлла взяла в руки томик стихов о неразделенной любви и легла на кровать почитать его.
В дверь тихо постучали, и она услышала, что кто-то зовет ее по имени. Это была Монтейн. Даниэлла быстро вскочила с кровати, подбежала к двери и, улыбаясь, распахнула ее. Улыбка мгновенно исчезла с ее лица, когда она увидела встревоженное лицо Монтейн.
– Что случилось? – спросила Даниэлла.
– Джайлз сказал мне, что вы завтра собираетесь на охоту, – последовал ответ.
– Монтейн, вы же знаете, что я прекрасная наездница, – заметила Даниэлла, не скрывая удивления.
– Даниэлла, я действительно очень обеспокоена, – сказала Монтейн, и ее хорошенькое личико еще более омрачилось. – Эти набеги на Гасконь… Так называемые благородные рыцари под предводительством своего графа жестоко насилуют женщин, избивают и вырезают мужчин.
– Это просто сплетни! Не могу поверить, чтобы они были такими жестокими, – возразила Даниэлла, которая не могла себе представить, чтобы Симон вел себя подобным образом. – Не стоит так волноваться, Монтейн. Они не решатся прийти сюда, а если все же осмелятся, то бояться нечего – крепость укреплена прекрасно и выдержит любую осаду.
– В этом-то и дело, графиня. Крепость надежно защищена, и вам лучше оставаться в ее стенах.
– Монтейн, я отправляюсь на охоту в сопровождении опытных рыцарей.
– Таких, как Симон! – презрительно воскликнула Монтейн.
Даниэлла нахмурилась.
– Мне казалось, что Симон вам нравится.
Монтейн ничего не ответила на это, а лишь сокрушенно покачала головой.
– Если бы только я в свое время не ослабила подпругу…
– Ослабила подпругу? О чем вы говорите?
Взгляд красивых карих глаз Монтейн выражал сильную печаль.
– Адриан Мак-Лахлан. Вы думаете, что я не видела, как он вас тогда отшлепал по моей вине. Если бы я не ослабила подпругу, он не был бы так сердит на вас, а вы перестали бы его ненавидеть. Если бы я этого не сделала, он сейчас был бы с нами или мы жили бы в Англии.
Даниэлла весело рассмеялась:
– Вы ослабили подпругу, а я совершала еще более глупые поступки. Но, Монтейн, я вовсе не питаю к нему ненависти только потому, что он обвинил меня в том, что сделали вы. Я давно ненавидела его за то, что он сделал с Авийем.
– Но это…
– Да, да, знаю: это было еще до моего рождения, и уже никто не помнит об этом. Здесь мой дом, и Адриана снами нет. Я графиня по рождению. Откровенно говоря, Монтейн, я удивлена, что вы так мало доверяете мне.
– Вы управляете поместьем с большим тактом и умом. Ваши родители гордились бы вами.
– Спасибо на добром слове, Монтейн.
– Но вы не понимаете кое-чего очень важного.
– Чего?
– Вы являетесь лакомым кусочком для мужчин.
– Монтейн, что за ерунда…
– Даже если бы вы были старой каргой лет восьмидесяти, то и тогда мужчины добивались бы вашей руки, так как благодаря вам они могут стать обладателями несметного богатства.
– Не забывайте, что я обручена.
– Вы так считаете? – фыркнула Монтейн. – Жадные до денег рыцари найдут способ признать вашу помолвку недействительной. Вам надо быть очень осторожной.
– Монтейн, я еду на охоту с моим лучшим другом, с ним я буду в полной безопасности.
– Моя интуиция говорит мне об обратном, – сказала Монтейн с несчастным видом.
Монтейн ушла, оставив графиню одну. Внезапно Даниэлла почувствовала сильный озноб. Она подошла к камину и щипцами пошевелила в нем огонь. Пламя ярко разгорелось, но озноб не прошел.
Отправляясь на охоту, они не взяли с собой никаких ловчих птиц, а лишь луки со стрелами, намереваясь завалить оленя или кабана. День был таким же чудесным, как и накануне, в безоблачном голубом небе ярко сияло солнце. Сопровождение графини состояло из десяти человек: на этом настоял Джайлз, считавший, что за каждым кустом охотников подстерегает опасность.
Даниэлла скакала по полям, не чувствуя никакой опасности. Ее кобыла Звездочка, которой к этому времени исполнилось уже двадцать лет, осталась такой же резвой и быстрой. Тяжелый боевой конь Симона был не столь проворным, и Даниэлла, которая всегда любила скачки, далеко обошла графа. Вскоре она, а вслед за ней и Симон обогнали всех участников охоты и, скрывшись в лесу, поскакали по узкой тенистой тропе, где над их головами сплетались ветви высоких деревьев.
– Правда, здесь чудесно? – спросила Даниэлла, когда Симон поравнялся с ней.
Однако приятель Даниэллы совсем не разделял ее веселья – он злился, что ему пришлось так долго догонять девушку.
– Нам надо поговорить, – твердо заявил он, не обращая внимания на ее восторг.
– Да, Симон. Я очень беспокоюсь за вас. Вы мне далеко не безразличны, но…
– Выслушайте меня, миледи. Иоанн – хороший король и прекрасный человек. Он не идет ни в какое сравнение с этим вероломным ублюдком, который наложил свои загребущие руки на многие французские территории.
– Это его земли, – ответила Даниэлла, удивляясь в душе, что встала на защиту английского короля.
– Иоанн сделает все возможное, чтобы изгнать Эдуарда с французской земли. Прошу вас, леди, не вставайте на сторону англичан. Король Иоанн любит вас так же, как его отец любил вашу мать. Он – ваш король. Разорвите все связи со станом нашего врага. – Голос Симона сорвался, и он перешел на шепот: – Запомните, миледи, никто не будет любить вас больше, чем я.
Даниэлла слушала его пылкие слова, и сердце рвалось из ее груди. Он ведь тоже ей очень нравился! Такой очаровательный, такой искренний! Сколько раз он проявлял благородство, шел на любые уступки! Его слова даже заставили ее затрепетать!
Даниэлла закрыла глаза. Ей стало страшно, страшно не за себя, а за мужчин, которых могут убить, если война придет к ее порогу.
– Симон, я хорошо знаю короля Эдуарда. Вы недооцениваете его силу и власть.
– А вы должны отдавать себе отчет в том, что усиливаете его мощь. Авий принадлежит вам, так же как и люди, живущие в нем. Значит, Авий будет всегда принадлежать тому, кому вы отдадите свое сердце!
– Симон…
– Даниэлла, лично мне от вас ничего не надо. Я богатый человек, и у меня достаточно титулов. Но я люблю вас и буду любить всю жизнь.
– Симон, уверяю вас, вы мне очень дороги, я восхищаюсь вами, мне приятно общаться с вами, вы мой самый лучший друг, но я должна подумать…
– Определитесь с вашими симпатиями и помните одно… – Голос Симона звучал взволнованно. – Я никогда не причиню вам вреда, но времени у нас нет…
– Даниэлла!
Кто-то с тревогой в голосе звал ее. Девушка вздрогнула и осадила лошадь, и в это время на тропе показался Дейлин.
– Сюда скачут вооруженные до зубов всадники. Вам, миледи, лучше вернуться в Авий, – сказал Дейлин.
– Всадники? Откуда они взялись? – спросила Даниэлла и, выехав из гущи деревьев, посмотрела на дорогу. По склону холма в их сторону скакал отряд всадников. Казалось, земля дрожит под копытами их боевых коней. На них были простые туники и мантии, надетые поверх доспехов, но без всяких опознавательных знаков. Не видно было никаких гербов, знамен, и нельзя было ничего сказать об их принадлежности к какому-то роду или хотя бы определить их национальность.
– Графиня, умоляю вас! – закричал Дейлин. – Вы должны укрыться в безопасном месте!
Даниэлла не знала, что делать. Уехать домой – значило оставить своих почти безоружных и малочисленных спутников сражаться с вооруженным до зубов противником.
– Уезжайте скорее! – закричал Симон, ударив кобылу по крестцу, отчего она сорвалась с места и пустилась галопом в поле.
Даниэлла прижалась к шее лошади. Ее кобыла словно ветер неслась по полю. Всадники увидели ее и свернули с дороги. Девушка пригнулась еще ниже, заметив краем глаза, что из-за холма показалась вторая группа всадником, которая стала по пятам преследовать первую. Кто они? Такие же разбойники?
Однако у девушки не было времени выяснять, что это за люди, и она устремилась вперед. За ее спиной раздались крики, лязг оружия, и Даниэлла поняла, что ее люди вступили в неравный бой. Она оглянулась назад в надежде, что Симон скачет вслед за ней.
Но Симона поблизости не было.
Сердце Даниэллы замерло. Натянув поводья, она остановила лошадь, собираясь броситься на его поиски. А что, если он ранен и сейчас истекает кровью? Она уже ускакала достаточно далеко и плохо видела сцену боя. Рыцари и вооруженные всадники сражались друг с другом, возможно, в ста футах от нее.
Внезапно она заметила, что один из всадников смотрит в ее сторону, и поняла, что находится в опасности. Даниэлла повернула лошадь к лесу, заметив при этом, что трое воинов, прервав бой, поскакали в ее направлении.
Даниэлла д'Авий не должна попасть в руки разбойников, в то время как ее люди, рискуя жизнью, спасают ее, мысленно сказала себе девушка. Прорываясь сквозь ветви деревьев, графиня выехала на лесную тропу, и лес сомкнулся над ней. В тени деревьев было тихо. Даниэлла остановила Звездочку и прислушалась.
Кто-то крался к ней слева и справа. Если она замрет на месте, ее могут не заметить в густой листве.
Но в это время лошадь фыркнула, и этот звук прозвучал в тишине леса словно взрыв. Теперь враги точно знают, где ее искать!
Придя в отчаяние и отлично понимая, что разбойникам нужна графиня, а не ее лошадь, девушка спрыгнула со Звездочки и помчалась что есть мочи в зеленую глубину леса. Даниэлла бежала без оглядки, пока не стала задыхаться. Теперь ей больше ничего не оставалось, кроме как остановиться.
Двое всадников скрестили мечи, и Даниэлла поняла, что они не из одной компании. Она слышала их крики и лязг железа. Один явно защищал графиню, давая возможность ей уйти поглубже в лес.
Даниэлла выбежала на тропу и помчалась по ней, сознавая, что не сможет бежать до бесконечности и что ей надо где-то спрятаться. Вот только где?
Она бежала и бежала, пока вдруг не оказалась на поляне, посреди которой стоял полуразрушенный дом. Девушка замерла и огляделась вокруг. Всюду царило запустение, Похоже, здесь давно никто не живет. Дверь дома висела на одной петле.
В лесу послышался шорох, и сердце Даниэллы забилось сильнее. Она прислушалась. Шорох усилился. Она, быстро пересекла поляну и нырнула в дом.
В доме было темно словно ночью. Даниэлла прижалась к стене, стараясь привыкнуть к темноте. В доме была всего одна комната: слева – очаг, справа – сломанная кровать, заваленная каким-то тряпьем. Девушка осторожно сделала шаг вперед и тут же замерла, почувствовав, как из-под ног врассыпную бросились мыши. Поборов страх, она обогнула, кровать и тут же присела, затаив дыхание.
В доме был кто-то еще, и этот кто-то вошел бесшумно, проскользнув незамеченным.
Сколько ему понадобится времени, чтобы обнаружить девушку?
Она вытащила спрятанный в голенище сапога небольшой охотничий нож и приготовилась к бою, хотя это оружие едва ли могло помочь ей сразить опытного рыцаря. Он ловко мог выбить нож из ее рук.
Распластавшись на полу, Даниэлла ждала. Внезапно ее взгляд упал на лежавшие у стены садовые инструменты: лопату, топор и косу. Коса не подойдет, здесь слишком мало места, чтобы размахивать ею. Косой хорошо действовать в рукопашном бою на открытой местности, словно мечом. Лопата тоже бесполезна, а вот топор годится.
Чуть ли не с пеленок Даниэлла училась владеть оружием. Ей приходилось принимать участие в воинской подготовке с сыном короля и его товарищами. Она сумеет постоять за себя, но…
Монтейн рассказывала ей, какие ужасы творятся там, куда граф Арманьяк и его повстанцы совершают набеги. Они жестоко убивают, мародерствуют, грабят, насилуют, опустошают все, что попадается им на пути. Еще недавно Даниэлла была уверена, что они не посмеют ее тронуть, зная, кто она такая, но сейчас…
Сейчас ей и в самом деле грозит опасность. Возможно, люди Арманьяка возьмут ее в плен, а возможно, им разрешили делать с ней все, что они сочтут нужным.
Вероятно, они уже убили Симона, Дейлина и всю ее свиту.
Девушка слышала свое учащенное дыхание и биение своего сердца. Ей казалось, что их слышал и ее преследователь. Он был рядом, совсем рядом.
Шаги раздавались уже возле другого конца кровати. Еще немного, и он увидит ее.
Ей следовало бы серьезнее отнестись к словам Джайлза о возможной опасности, но, если уж так случилось, она не позволит схватить или убить себя. Она будет бороться до конца. Даниэлла дотянулась до топора и сжала его в руках. Она выжидала. Шаги приближались. У нее оставался последний шанс.
Вскочив на ноги, она закричала во всю силу своих легких и замахнулась топором.
В темноте она различила фигуру высокого человека. Он быстро и ловко уклонился от падавшего на него топора. Блеснул меч, и топор, выбитый сильным ударом, вылетел из рук Даниэллы. Девушка на мгновение замерла, затем, перепрыгнув через кровать, бросилась к двери и выскочила из дома. Она уже добежала до опушки леса, когда почувствовала, что ее настигают. Чья-то сильная рука схватила ее за плечо.
Вырвавшись из цепких пальцев нападавшего, она побежала снова, но очень скоро незнакомец снова догнал ее, дотянувшись до развевавшегося платья, потянул назад. Потетеряв равновесие, Даниэлла упала. Уткнувшись носом в густую траву, она вытащила свой маленький нож, быстро перевернулась на спину и приготовилась всадить его в горло нападающему. Мужчина навалился на нее всем телом, и девушка ударила его ножом в горло. Но нож не достиг цели, так как противник вовремя прикрылся латной рукавицей, и его пальцы вцепились ей в запястье.
Нож выпал. Теперь они лежали на земле, глядя друг на друга.
На человеке была кольчуга, а поверх нее – туника с геральдической эмблемой: лев, а под ним три леопарда.
На нем был шлем с забралом, через прорези которого девушка могла видеть его глаза. Эти золотистого цвета глаза она хорошо помнила. Яркие, горящие, они предостерегающе смотрели на нее. Завораживающие, притягивающие и страстные, эти глаза сейчас светились злобой…
Мужчина сел на корточки и снял с головы шлем. Густые темно-рыжие волосы, взмокшие от долгого ношения шлема, упали ему на лицо. И это лицо она тоже хорошо помнила.
Загорелое, с резкими чертами, суровое и прекрасное. Сейчас на этом лице были заметны небольшие морщинки вокруг глаз. Его полные губы кривились в презрительной усмешке. Даниэлла смотрела на него, чувствовала его прикосновение, все внутри нее дрожало от негодования. Неужели он не мог окликнуть ее?
– Мак-Лахлан! – задыхаясь, произнесла она.
– Да. Это я, леди, – ответил он, и голос его был глубоким и хриплым. – Вы знали, кто я, когда собирались перерезать мне горло?
Даниэлла задохнулась от возмущения, и ее рука невольно взмыла вверх, чтобы залепить ему пощечину, но реакция рыцаря была мгновенной, и он, перехватив ее руку, крепко сжал ей запястье.
– Да как вы смеете! – закричала она срывающимся голосом. – Неужели вам трудно было окликнуть меня, назвать мое имя или хотя бы свое?.. – Она замолчала, переводя дыхание. Ее сердце неистово билось, ей не хватало воздуха.
– Я звал вас по имени, – ответил он с возмущением. Задыхаясь от злости, Даниэлла гневно покачала головой.
Ничего подобного она не слышала. Одному Богу известно, сколько времени она не видела этого человека. Он давно обвинил ее в скверных поступках и стал ее врагом. И вот сейчас опять он понапрасну обвиняет ее. Но в те времена ей казалось, что она хорошо знает и понимает его, а сейчас перед ней предстал властный незнакомец, человек, который не пощадит ее, если сочтет, что она в чем-то провинилась.
– Если вы звали меня по имени, то я вас не слышала, – ответила она, презрительно прищурившись. – Вы напугали меня до смерти… Я никак не ожидала увидеть вас здесь, откуда мне было знать, что вы приехали? Нас атаковали повстанцы. Это единственное, что мне известно.
– Мы ехали вслед за ними, миледи, – ответил он, не сводя с нее глаз. Он еще никогда так пристально не смотрел на нее, и его взгляд проникал ей прямо в душу, обжигая, словно огонь. Адриан разглядывал ее, как разглядывают новое оружие, картину, гобелен, как то, что видят впервые.
Присмотревшись повнимательнее, Даниэлла внезапно поняла, что, хотя его лицо немного осунулось и стало более суровым, Адриан мало изменился со дня их последней встречи. А вот она изменилась.
Девушка почувствовала, что ее вновь охватывает волнение, но не могла понять, что тому причиной.
– Но, кроме вас, в лесу был кто-то еще…
– Человек, который вынудил вас броситься в лес. Мне пришлось с ним разобраться.
– А где Дейлин, Симон и другие?
– Одному человеку сломали руку, несколько воинов получили ранения, но все остались живы. Пятерых разбойников мы прикончили, многие исчезли сразу же после нашего появления.
Даниэлла с облегчением вздохнула: все ее люди остались живы, и она благодарила за это Господа.
– В таком случае вы приехали весьма своевременно, милорд.
– Я приехал, потому что английские владения находятся под угрозой, и вы это прекрасно знаете, миледи.
Забыв о том, что она лежит под ним, словно отдавшись на милость победителя, девушка с возмущением закричала:
– И вы считаете, что можете вот так просто приехать сюда и распоряжаться? Долгие годы вы даже не вспоминали об Авийе, и мне пришлось все делать самой. Так знайте же: я с этим прекрасно справлялась.
– До сегодняшнего дня.
– Мне это неплохо удавалось.
– Возможно, но пока вы лежите поверженной, миледи.
– Тогда дайте мне возможность подняться.
Мак-Лахлан медлил, и Даниэлла слышала, как он скрипит зубами. Тем не менее он поднялся и предложил ей руку. Сжав зубы, она приняла ее. Встав на ноги, Даниэлла оглядела себя: волосы растрепались, и в них застряла трава и солома. Отороченное мехом красивое платье измято и кое-где порвано. Стараясь сохранять достоинство, она стала отряхиваться.
– Я все еще в недоумении, милорд. Прошло столько времени, а вы приехали сюда именно сегодня. Не могли же вы знать, что именно сегодня мне понадобится ваша помощь.
– Нет, миледи, этого я не знал. Видно, так было угодно Богу, – ответил Адриан, продолжая разглядывать Даниэллу.
Этот взгляд жег ее. В нем было что-то оценивающее. Девушка почувствовала, что краснеет. Ей вдруг стало жарко.
– В таком случае…
– Увы, миледи, я приехал сюда, чтобы взять то, что мне принадлежит.
– И что же это такое? – спросила она, прищурив глаза. Ей казалось, что она совершенно спокойна.
– Вы, – последовал равнодушный ответ.
– Я?
– Ну и, конечно, Авий.
– Но король ведь знает, что я…
– Именно король послал меня сюда, – все так же невозмутимо ответил он.
– Тогда, возможно, другой король заставит вас убраться отсюда, – сказала Даниэлла и сразу пожалела о сказанном. Слова вырвались непроизвольно, и она не успела подумать, к чему может привести ее дерзость. А теперь уже ничего не исправишь, впрочем…
Нахмурив брови и изогнув губы в кривой усмешке, Мак-Лахлан с интересом наблюдал за ней.
– Я вовсе не это хотела сказать, – стала оправдываться девушка, глядя ему в глаза.
– Возможно, – спокойно ответил он, – но вам нужно научиться думать, прежде чем говорить, миледи. Возможно, я допустил большую ошибку, разрешив вам приехать сюда.
– Я вела себя правильно и не совершила ничего предосудительного, – заверила она.
– Возможно, я приехал как раз вовремя, – продолжал рассуждать Адриан, не обратив внимания на ее слова.
– Возможно, – сказала Даниэлла, воспользовавшись тем же словом, – вы тоже постараетесь понять меня. Возможно, вас здесь никто не ждал.
– Возможно, миледи, сегодня вечером вы измените вашу точку зрения.
– А что случится сегодня вечером? – осторожно спросила она.
Ответа не последовало, так как Адриан ее уже не слышал. Обойдя ее стороной, он подошел к верному боевому коню, который ждал своего седока. Даниэлла, спотыкаясь, побежала за ним.
– Что будет сегодня вечером?! – закричала она.
– Наша свадьба, – бросил он через плечо.
Зеленый лес закрутился у нее перед глазами. Девушка еще никогда себя так отвратительно не чувствовала, никогда не была на грани обморока. Хотя только однажды она испытывала нечто подобное, но это было давно, очень давно. Когда…
Когда Адриан говорил с ней об их обручении.
Но тогда умерла Джоанна, а вместе с ней умерло и его сердце. Тогда Даниэлла получила свободу на долгие годы, а сейчас…
Сейчас он вернулся.
– Что вы сказали? – потребовала она повторить фразу, все еще не веря своим ушам.
– Даниэлла, мы обручены уже столько лет! Надеюсь, вы этого не забыли. Наш союз отвечает интересам Англии. Я дал вам достаточно времени, чтобы подумать и определиться в своих желаниях. Надеюсь, вы не рассчитывали на то, что наше обручение будет длиться вечно?
Бледная и потрясенная, она молча смотрела на него. Адриан тихо выругался и заявил:
– Даниэлла, время пришло. Сегодня вечером мы поженимся.
– Поженимся! – закричала Даниэлла. – Сегодня вечером! Потому что король этого желает! Ради его удовольствия…
– И моего тоже, – язвительно ответил Мак-Лахлан, и насмешливая улыбка заиграла у него на губах.
Девушка невольно вздрогнула: он, кажется, прекрасно себя чувствует и не имеет ничего против их брака. Уперев руки в бока, она стояла перед Адрианом, и взгляд ее метал молнии. Он приехал взять то, что ему принадлежит, а она сама для него ничего не значит. Она просто игрушка в его руках, вещь, которая принадлежит ему.
А она-то надеялась! Она наслаждалась своей независимостью и мнимой властью. Взять под контроль Авий… и графиню в придачу! Король захотел этого, а его граф и рад стараться!
Осторожно ступая, Даниэлла шла за Адрианом и его боевым конем в надежде найти в лесу свою Звездочку.
– Свадьба, – фыркнула она, обгоняя его. – К чертям собачьим!
Внезапно она почувствовала на своем плече его тяжелую руку. Он словно пушинку поднял ее и, прежде чем она успела возразить, посадил на своего коня.
Девушка успела заметить, как блеснули его глаза.
– Да, миледи, – сказал он. – К чертям собачьим или нет, ради удовольствия короля или моего собственного, но сегодня вечером мы поженимся. Клянусь вам.
– Не угрожайте мне, Адриан, – предупредила его Даниэлла.
Он покачал головой, и его лицо стало серьезным.
– Это не угроза, Даниэлла. Это клятва, и уверяю вас, графиня, что я сдержу ее.
И прежде чем она снова успела возразить, он обвил руками ее стан и крепко прижал к себе.
По телу Даниэллы разлился огонь желания.
