Текст книги "Королевское наслаждение"
Автор книги: Шеннон Дрейк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)
Она по-прежнему настроена против него.
Так больше продолжаться не может.
Адриан очнулся от своих мыслей и убрал с лица Даниэллы прядь волос. Черные ресницы дрогнули, зеленые глаза раскрылись – она встала на колени, затем уселась на корточки рядом с ним.
– Адриан, – прошептала она.
Изучающе посмотрев ей в глаза, Адриан вдруг понял, что она рада его приходу, что все это время ждала его. Конечно, она не попросит прощения, но она готова соблазнить его, чтобы смягчить его гнев. Даниэлла прекрасно понимает, что в его власти сделать с ней все что угодно. Она, вне всякого сомнения, поняла, что он может отослать ее в Англию.
Он должен закрыть для нее свое сердце и не поддаваться соблазну.
– Идем! – сказал он так грубо, что в ее глазах вспыхнул испуг.
Так и должно быть. Взяв жену за руки, он помог ей встать на ноги и потащил к двери, задержавшись лишь на минутку, чтобы снять с крючка ее мантию и накинуть ей на плечи.
– Адриан, что ты собираешься сделать? – закричала она.
Адриан не удостоил ее ответом.
– Это безумие! – воскликнула она, когда он тащил ее вниз по лестнице.
Крепко держа жену за руку, Адриан провел ее через темный и пустой зал и вытащил во двор, где было холодно и пустынно.
– Адриан, черт бы тебя побрал… – выкрикивала Даниэлла, упираясь.
Она споткнулась и вскрикнула, и Адриан вдруг вспомнил, что в спешке вытащил ее на улицу, не дав обуться, он уже не мог остановиться и тем более приносить извинения за свою оплошность. Он схватил ее на руки и быстрым шагом направился к часовне. Сняв со стены фонарь, Мак-Лахлан вошел в темную часовню.
– Адриан, ради Бога… – умоляла Даниэлла.
– Правильно, миледи, здесь мы рядом с Богом, ответил он, опуская ее на землю. В тусклом колеблющее свете фонаря статуи святых казались живыми. Даниэлла в страхе отшатнулась, но Адриан, крепко ухватив ее за руку, повел к алтарю и дальше – вниз по широкой лестнице, ведущей в склеп.
– Адриан! – кричала Даниэлла, пытаясь вырваться из его железных объятий. В ее голосе звучала отчаянная мольба, но Адриан не обращал на это никакого внимания. Фонарь освещал дорогу в мрачный холодный склеп. Добравшись до склепа, Адриан поставил фонарь в одну из ниш в стене, и слабый свет озарил большую часть этого царства мертвых.
Температура в склепе, расположенном глубоко под землей, позволяла долго сохранять человеческие останки. По одну сторону на ложах из камня и мрамора медленно разлагались в саванах мертвые тела представителей родовой знати и мелкопоместного дворянства замка Авий. В центре располагались богатые гробницы тех, кто мог позволить себе такую роскошь.
– Адриан! – снова закричала Даниэлла, извиваясь в его руках.
Мак-Лахлан отпустил ее, и она, к его удивлению, тут же бросилась к лестнице. Он быстро догнал жену и, обхватив ее талию, притащил в самый центр склепа. В глазах Даниэллы застыл ужас. Теперь Адриан знал ахиллесову пяту свой жены: она до смерти боялась и этого склепа, и его благородных покойников. В намерения рыцаря вовсе не входило пугать ее, но, может быть, это и к лучшему: хоть чего-то она все-таки боялась.
– Вам страшно?
– Нет…
– Маленькая лгунья!
– Зачем мы здесь? – закричала она.
– Почему вы боитесь?
– Я не боюсь!
– Почему, черт возьми?
– Я приходила сюда после смерти матери… и дверь случайно захлопнулась. – Даниэлла замолчала и облизнула пересохшие губы. – Я просидела здесь в темноте долгие часы…
– Ах так, – пробормотал Адриан и, погруженный в свои мысли, стал расхаживать по склепу.
– Адриан, не покидай меня! Не оставляй меня здесь! – кричала Даниэлла.
Мак-Лахлан внимательно посмотрел на жену. Она побледнела как полотно, тонкие черты лица заострились, глаза блестели и светились, словно два изумруда. Он не хотел показывать ей свою жалость, но, видит Бог, он не собирался оставлять ее здесь. Адриан подошел к ней ближе и, крепко обхватив за талию, поволок к гробнице матери, расположенной в центре склепа. Даниэлла кричала и вырывалась, неистово колотила его в грудь кулаками.
– Не смей оставлять меня здесь!
И снова сердце Адриана пронзила жалость. Даниэлла всегда старалась скрывать от него свои эмоции и страхи, но сейчас ей действительно было плохо.
Стараясь вывести жену из истерики, Адриан хорошенько встряхнул ее.
– Никто не собирается оставлять тебя здесь! – сказал он. – Почему ты считаешь меня чудовищем? Хотя какое это имеет значение? – сухо добавил он. – Я привел тебя сюда из-за твоей любви к клятвам. – Он взял Даниэллу за руку и, несмотря на отчаянное сопротивление, заставил ее опустить ладонь на гробницу матери. – Здесь покоится Ленора. Сейчас ты дашь мне клятву. Поклянись над прахом своей матери, что в мое отсутствие не убежишь из Авийя, что будешь ждать меня, своего мужа и хозяина. Поклянись, что не будешь принимать здесь моих врагов и будешь всегда помнить, что Авий принадлежит мне и является частью английской территории под управлением Эдуарда Английского.
– Адриан… – начала она осипшим голосом. – Адриан…
– Поклянись! – нетерпеливо прервал ее Адриан.
– Клянусь, черт возьми! – выкрикнула она, и рыдания сотрясли ее тело.
Даниэлла уткнулась лицом в грудь Адриана, пытаясь укрыться от запаха разложения, от атмосферы смерти, царившей вокруг.
Господи, как мало человеку надо! Будь у нее сейчас в руках нож, который она приставила бы к его горлу, Адриан все равно все забыл бы и простил ее. Подхватив жену на руки, Адриан схватил фонарь и побежал к лестнице, чтобы поскорее унести Даниэллу из страшного склепа. Выскочив из часовни, он повесил фонарь на стену и поспешил к замку. Даниэлла неподвижно лежала у него на руках. Они миновали темный зал, поднялись по лестнице и вернулись в комнату. Здесь Адриан опустил жену в уютное кресло перед камином, налил в кубок вина и протянул ей.
– Выпей это! – приказал он.
Дрожащими пальцами Даниэлла взяла кубок и приложила к губам. Адриан опустился на колени, взял в руки ее холодные ступни и принялся растирать их. Постепенно к ней стало возвращаться жизненное тепло.
– Как ты узнал? – прошептала она. – Как ты мог узнать?
Адриан недоуменно посмотрел на нее:
– Узнал… что?
Даниэлла молча пила вино и старалась не смотреть на Адриана. Немного подумав, он сам нашел ответ:
– Что ты боишься склепа?
Даниэлла лишь опустила ресницы.
Поразмыслив, Адриан решил, что ей не нравится слово «боишься», и, улыбаясь, добавил:
– Я не имел понятия, что ты чувствуешь себя в склепе так неуютно – Знай я это раньше, никогда не привел бы тебя туда.
– Правда? – спросила она, слегка нахмурившись.
Ее глаза засияли, губы на белом как мрамор лице были цвета розы, голос, когда она говорила, слегка дрожал.
– А что бы ты тогда сделал?
– Этого я не знаю. У меня и в мыслях не было брать с тебя клятву, пока я не пришел сюда и не увидел тебя.
Даниэлла посмотрела на Адриана сияющими зелеными глазами, отпила глоток вина и протянула кубок мужу. Адриан сделал большой глоток, и холод, сковавший его тело постепенно исчез.
– Ты дала мне слово, – напомнил он тихим голосом. Ты поклялась.
Даниэлла встала, прошлась по комнате, повесив на крючок свою мантию, вернулась к камину и стала задумчиво смотреть на огонь.
– Я дала тебе слово, – подтвердила она наконец, посмотрев на него. – Но у меня нет уверенности, что ты нуждаешься в нем. Я грозилась убежать, потому что была безмерно раздражена. Подумай сам, куда я могу убежать? Тогда, на охоте, я случайно столкнулась с теми повстанцами. Ты думаешь, что после твоего отъезда здесь что-нибудь изменится?
– Даниэлла, но ты действительно угрожала мне, что убежишь. Мне нечего бояться Симона, но я знаю, что ты всегда можешь найти приют у французского короля.
– Я люблю Авий и, веришь ты или не веришь, никогда не была в сговоре с Симоном.
– Но ведь ты говорила, что убежишь.
– Адриан, – помрачнев, произнесла Даниэлла, – за все эти годы я ни разу не соврала тебе, но ты прекрасно понимаешь, что я не могу нарушить клятву верности королю Франции. Я поклялась тебе, что не убегу и сохраню Авий для тебя и твоего короля. Я не хотела угрожать тебе. Эти слова вырвались случайно. Я так устала от постоянной войны! Я говорю не о войне между нами, а о войне между Эдуардом и домом Валуа, когда близкие мне люди воюют друг с другом. Слишком много погибших на полях сражений, столько раненых, покалеченных, и люди все еще про должают умирать. И вот сейчас уезжаешь ты…
Голос Даниэллы дрогнул, и она, втянув голову в плечи, отвернулась от мужа.
Адриан приблизился к ней и развернул ее лицом к себе, глаза их встретились.
– Вы боитесь за меня, миледи? Неужели такое возможно? – спросил Адриан, не в силах удержаться от насмешки, и тут же мысленно проклял себя за это.
Даниэлла опустила глаза.
– Возможно, милорд, я боюсь за себя и за то, что случится со мной, если вас убьют. Моя судьба снова будет зависеть от прихоти короля, и одному Богу известно, что взбредет в голову Эдуарду. Вы сами предупреждали, что он может придумать для меня все что угодно.
– Разве вы забыли, леди, что я никогда не проигрываю ни в бою, ни в игре?
– Показывая мне ружье, вы сами говорили, что человек ни в чем не может быть уверен.
– Я говорил, что настанет день и нам на службу придет огнестрельное оружие. Тогда будут не нужны ни наше теперешнее оружие, ни наши средства защиты. Они просто устареют. Но это произойдет в далеком будущем, леди, и не нет никакого отношения к нашим сегодняшним битвам, сейчас мы едем сражаться с мятежниками, которые совершают набеги на земли короля Эдуарда. Я ничем не рискую, всяком случае, рискую не больше, чем оставаясь здесь.
– Чем же вы здесь рискуете? – прошептала Даниэлла.
– И вами, и Авийем.
– Если вы даже потеряете и то и другое, какая вам разница? Вы граф Гленвудский, именитый землевладелец в вашем далеком северном крае. Вы приехали сюда по приказу короля…
– Я приехал сюда, потому что и вы, и Авий принадлежите мне, а я не люблю терять то, чем владею.
– Вы добились всего, чего хотели, втеревшись в доверие к обитателям Авийя и взяв с меня клятву.
Этот спор мог бы продолжаться до бесконечности, и все бы вернулось на круги своя. Даниэлла дала мужу клятву, но еще раньше она поклялась своей умирающей матери, и, что бы Адриан сейчас ни говорил, ему не переубедить жену. Ночь была на исходе. Быстро приближался рассвет. Несмотря на ломоту во всем теле, Адриан взял Даниэллу на руки и крепко прижал к груди, зарывшись подбородком в ее волосы.
– И все-таки, графиня, вы опять получили свободу, – прошептал он. – Авий снова принадлежит вам, вам одной; от самой дальней крепостной стены до вот этой комнаты и постели в ней.
– Где я буду править от вашего имени! – напомнила Даниэлла. Голос ее прозвучал глухо. Мак-Лахлану показалось, что она произнесла эти слова с горечью, но он не был в этом уверен.
– Да, от моего имени, – подтвердил Адриан и вдруг спохватился: – Но я ведь еще не уехал, миледи!
Он упал на колени на пушистый ковер перед камином, увлекая за собой Даниэллу. Припав нежным поцелуем к ее губам, он положил ее на ковер, на котором играли отсветы огня. Ее черные волосы рассыпались по мягкому меху, подчеркивая его белизну. Адриан ласкал и любил жену, и его любовь была страстной и неистовой. Тонкие пальчики Даниэллы гладили его щеки, скользили по плечам, впивались в спину. Ее губы и язык ласкали его. Чувствуя, что она вот-вот достигнет пика наслаждения, Адриан вышел из нее и начал целовать ее тело, спускаясь все ниже, пока губы не коснулись ее самого интимного места. Он слышал ее шепот, ее непроизвольные вскрики. Она звала его по имени, и он знал, что этот момент навсегда запечатлеется в его душе, что он никогда не забудет ее ответные ласки. Он снова вошел в нее, их тела слились, и окружающий мир перестал существовать.
Они замерли в изнеможении на белом меховом ковре, и Даниэлла смело посмотрела на Адриана.
– Правь Авийем от моего имени и храни его для меня, – снова напомнил он.
Даниэлла ничего не ответила и только теснее прижалась нему. Согретые теплом огня, они вскоре уснули.
Когда Даниэлла проснулась, огонь в камине уже погас, а была заботливо укутана в покрывало с кровати, но ей все равно было холодно.
Вся комната была такой холодной и пустой. И Даниэлла знала почему: Адриан уехал…
Глава 16
Жизнь в Авийе текла своим чередом, и Даниэлла старалась убедить себя, что для нее все осталось по-прежнему, что она осталась такой же спокойной и собранной, как и раньше. Все вернулось на круги своя: крестьяне обрабатывали землю, пасли скот, выращивали домашнюю птицу, каменщики чинили крепостные стены. Женщины рожали детей, старики болели и умирали, солнце вставало утром и заходило вечером.
Но каждый раз, когда в Авий заглядывал случайный путник пли паломник, идущий к святым местам, с каждым приездом поэта, фокусника, церковника или еще кого-нибудь Даниэлла испытывала глубокие душевные муки. Новости, которые приносили с собой гости, были очень тревожными. Адриан говорил, что войска принца Эдуарда только хотят подавить восстание мятежников и изгнать их из феодальных владений английского короля. На самом деле положение было гораздо хуже. Английские войска превратились в грозную силу. Французский король пытался изгнать их с оккупированных территорий, но они и не думали уходить оттуда.
Даниэлла глубоко страдала из-за того, что происходит в стране. Графиня уже знала, что на войне убивают не только оружием. Армия оккупантов сжигала урожай, истребляла домашний скот. Враждующие стороны нуждались в продовольствии. Лошадям нужен был корм. Каждая армия оставляла после себя опустошенную землю, обрекая противника на голод. Иногда победители вели себя более или менее прилично, а иногда просто занимались мародерством. Но чаще всего они убивали всех мужчин, насиловали женщин, нередко расправляясь и с ними и оставляя детей сиротами. Такой была война, и такой становилась жизнь простых людей, когда короли предпринимали новые захватнические походы.
Мало того что Даниэлла переживала за свою страну и свой народ. Она, хотя и старалась не признаваться себе в этом, очень скучала по мужу. В его отсутствие жизнь в Авийе протекала нормально, и весь ее уклад был как хорошо смазанное колесо, которое крутилось уже многие годы. Для этого потрудились и ее мать, и сама Даниэлла, и тем более Адриан, который хотя и отсутствовал сейчас, но оставил после себя хороши укрепленную крепость и верных ему людей. Авий, расположенный в пограничной зоне, давно находился во владении английского короля. С тех пор как мать Даниэллы проиграла сражение с Эдуардом, большинство ее людей принесли присягу на верность английскому королю. Если бы война пришла в замок, англичане бы непременно победили.
Каждое утро Даниэлла молилась, чтобы случилось чудо и чтобы французский король Иоанн и Эдуард Английский пришли к соглашению.
И каждый день она молилась о том, чтобы вернулся ее муж, хотя старалась не признаваться себе в этом.
Графиня всячески отгоняла мысль о том, что скучает по мужу. Ночи без него стали холодными. Она лежала в темноте, вспоминая его слова, его улыбку, взгляд его золотистых глаз. Да, она подолгу не смыкала глаз и, глядя в темноту, мечтала, чтобы он лежал рядом с ней, ласкал ее. Но день шел за днем, и она потихоньку успокаивалась. Авий принадлежал, принадлежит и всегда будет принадлежать ей. С Адрианом или без него, но Авий принадлежит ей.
С того дня как уехал Адриан, прошло несколько недель, и вот как-то раз, когда Даниэлла сидела в главном зале и слушала объяснения одного из каменщиков о том, как лучше расширить парапеты, чтобы обеспечить лучшую видимость и дальность обзора, в зал вошел Дейлин с сообщением, что к крепости приближается группа всадников со знаменем графа Ланглуа, одного из потенциальных сторонников короля Иоанна. Даниила в сопровождении Дейлина поднялась на парапет, где увидела сэра Джайлза, который стоял как каменное изваяние и, нахмурив лоб, наблюдал за приближением французов. Графа сопровождали пятеро мужчин, и у всех у них, согласно дипломатическому этикету, были флаги того же цвета, что и основное знамя, – знак того, что едет мирная делегация.
– Мы примем их? – спросил Дейлин.
– А что нам остается делать? – удивилась Даниэлла. – Скорее всего они приехали для переговоров. Как-никак Иоанн король Франции.
– Даниэлла, мы в сложном положении, – напомнил Дейлин. – Эдуард воюет с мятежниками и сам претендует на французский престол.
– Плантагенеты мечтают о французском престоле с незапамятных времен… и они считают, что это дает им право распоряжаться и здесь.
– Король Эдуард имеет такое право.
Даниэлла смотрела на приближающихся всадников, чувствуя, как у нее кружится голова и к горлу подступает тошнота. Она предвидела подобный визит и страшилась его. Она не разделяла мнение Дейлина относительно прав короля Эдуарда и считала, что его удел – править по другую сторону Ла-Манша. Почему Эдуард не желает довольствоваться одной только Англией? И почему французские короли всегда с пренебрежением относились к английским монархам, утверждая, что Франция – более великая и значительная страна, чем островная Англия? Даниэлла внезапно почувствовала, что амбиции обоих королей раздирают на части ее, что она стала своеобразным «яблоком раздора». Графиня вдруг пожелала, чтобы Господь покарал и Эдуарда, и Иоанна, пустив в них свои огненные стрелы.
– Я не могу не принять эмиссаров короля Иоанна, – ответила Даниэлла, окидывая взглядом обоих мужчин. – И вы это знаете не хуже меня.
Ворота крепости открылись. Даниэлла в окружении своих воинов и людей Адриана ждала графа и его сопровождающих на пороге замка. От короля Иоанна и от Симона она много слышала о графе Ланглуа, но видела его впервые. Граф произвел на нее большое впечатление: высокий, хорошо сложенный, с карими внимательными глазами, темными волосами и тщательно нафабренными усами. Он спешился и, подойдя к Даниэлле, низко поклонился. При виде графини его глаза заблестели от восхищения.
– Миледи, я наслышан о вашей красоте, но действительность превзошла все ожидания. Меня отправил к вам наш суверен, король Иоанн, и для меня великая честь быть принятым вами. Король посылает вам в подарок рулон шелка, недавно поставленного из Персии, а вашему мужу меч из прекрасной толедской стали, так как королю Иоанну известно, что ваш супруг любит подобного рода оружие.
– Это очень любезно с его стороны. Надеюсь, что мой родственник король Иоанн находится в добром здравии.
– Он чувствует себя прекрасно.
– Граф Ланглуа, вам, вероятно, известно, что мой муж сейчас на службе у принца Эдуарда, но если бы он сейчас был с нами, то он также бы радовался вашему приезду. Не откажите в любезности разделить с нами трапезу.
– С большим удовольствием.
– Разрешите пригласить вас в зал и угостить вином из наших виноградников. Оно превосходное.
– Наслышан, – вежливо ответил граф.
Входя в зал, Даниэлла заметила, что Дейлин идет с ней рядом, а сэр Джайлз неотступно следует за ее гостем графом Ланглуа.
– От него будут только одни неприятности, – шепнул он на ухо Дейлину.
Ланглуа, однако, расслышал его слова и, казалось, совершенно не обиделся.
– Никаких неприятностей от меня не будет, – также шепотом ответил он.
Дейлин покраснел, а Даниэлла не смогла удержаться от улыбки.
– Я приехал с миром, – продолжал Ланглуа, – чтобы напомнить графине…
– А почему не графу? – грубо прервал его сэр Джайлз.
– Ну и конечно, графу, – ответил Ланглуа с дружеской улыбкой. – Я приехал напомнить графу и графине, что Авий всегда дружил с Францией и, несмотря на то что сейчас наши земли раздроблены, родина у нас одна – В этом и заключается моя миссия.
Все вошли в главный зал, куда было подано вино. Ланглуа вручил Даниэлле рулон шелка от короля Иоанна и чудесный меч для ее мужа. Даниэлла опустилась в кресло перед камином, а граф Ланглуа подошел к столу, где стоял графин с вином. Пока Даниэлла рассматривала шелк, восхищаясь его качеством, к ней приблизился сэр Джайлз и, делая вид, что помешивает огонь в камине, шепнул:
– Вы не должны принимать этот шелк.
– Я должна отказаться от подарка короля Иоанна? – удивилась Даниэлла.
– Это взятка. Не забывайте, что Эдуард претендует на французский престол.
– Джайлз, я не хочу показаться невежливой и приму подарки. Рулон шелка и меч вряд ли можно назвать взяткой – как бы ни были красивы эти предметы.
Даниэлла поднялась и взяла из рук французского воина искусной работы меч.
– Мой кузен, король Иоанн, очень внимателен и щедр к нам. Я благодарна ему за заботу, но, граф Ланглуа, я должна напомнить вам, что мой муж – шотландец, который…
– Который, увы, служит принцу Эдуарду, хотя большинство шотландцев на протяжении многих веков всегда поддерживали Францию. Ваш муж – любимец короля Эдуарда и только благодаря ему женился на вас. Мне кажется, что Мак-Лахлан – один из тех шотландцев, которым нравится все французское.
– Граф, вы совершенно правы, утверждая, что многие годы шотландцы и французы вместе выступали против Англии, – ответила Даниэлла с очаровательной улыбкой, – но мой муж владеет землями и в Англии, и в Шотландии поэтому он с равной симпатией относится и к шотландцам, и к англичанам, а поскольку мы сейчас живем в Авийе, то, смею полагать, и к французам тоже.
– Эдуард Английский желает получить французский престол.
– Я не знаю, что творится в головах обоих королей, граф Ланглуа, но молю Бога, чтобы Эдуард и мой кузен Иоанн пришли к общему согласию, ведь в конце концов они кузены.
Ланглуа посмотрел на графиню, затем перевел взгляд на сэра Джайлза и Дейлина, стоявших по обе стороны от Даниэллы, и примирительно улыбнулся:
– Джентльмены, заверяю вас, что я приехал сюда совсем не для того, чтобы доставлять вам неприятности, а чтобы предложить дружбу короля Иоанна. Могу ли я передать королю, единственному и законному королю Франции, что вы, миледи, в душе остаетесь его подданной?
– Вы можете передать королю, что я по-прежнему люблю его, как любила его отца, и желаю Иоанну доброго здоровья и долгих лет жизни. Я управляю этой крепостью… – Даниэлла замолчала, не в силах вымолвить, что крепостью, которая принадлежит ей со дня рождения, она сейчас управляет от имени мужа, однако, вспомнив клятву, данную Адриану, продолжила: – Рыцарь Мак-Лахлан и я управляем Авийем вместе, и мы оба желаем, чтобы во Франции наступил мир и ее народ жил счастливо.
– Находясь на службе у принца Эдуарда, рыцарь Мак-Лахлан подвергает себя большой опасности. Дай Бог ему сохранить жизнь, леди, чтобы он мог насладиться вашей красотой.
– Я молюсь об этом денно и нощно, сэр.
Ланглуа выглядел довольным, и Даниэлла не могла понять, что явилось тому причиной. Она открыто дала ему понять, что полностью разделяет взгляды своего мужа, и была очень осторожна в словах, утверждая, что уважает мнения обоих королей. Даже сэр Джайлз остался доволен ею.
Подали ужин, и все сели за стол. Ланглуа оказался очаровательным собеседником. Однако к концу ужина он, слегка наклонившись к Даниэлле, прошептал:
– Если вам когда-нибудь понадобится моя помощи миледи, оставьте записку на постоялом дворе «Сухое дерево». Постарайтесь запомнить название. Я не могу приехать сюда снова. Ради короля Иоанна я в любое время приду вам на помощь, так как хорошо знаю, что и вы всегда поможете королю, если на карту будет поставлена его жизнь.
Даниэлле показалось, что она ослышалась, но не успела юная графиня прийти в себя, как Ланглуа уже беседовал ее своим соседом справа – сэром Джайлзом.
Сердце Даниэллы громко стучало, и она уже не могла проглотить ни кусочка.
Несмотря на поздний час, граф Ланглуа и его люди уехали сразу же после ужина.
Даниэлла вместе с сэром Джайлзом и Дейлином проводили гостей до ворот.
– Как хорошо, что они уехали! – сказал Джайлз после отъезда французов.
– Нам надо научиться жить вместе, сэр Джайлз, так как ситуация, похоже, никогда не изменится, – заметила Даниэлла.
– Они явно приезжали с какой-то целью, – заявил Дейлин.
– Они приезжали, чтобы выяснить, предаст ли графиня своего мужа и короля Эдуарда, если король Иоанн попросит ее открыть ворота этой крепости, – ответил сэр Джайлз и повернувшись к Даниэлле, с довольной улыбкой добавил: Однако наша леди сумела поставить Ланглуа на место.
Даниэлла улыбнулась ему в ответ, хотя на сердце у нее было тяжело.
– Как бы мне хотелось, чтобы оба короля прекратили воевать! – сказала она. – Конечно, он приезжал сюда посмотреть, с какой стороны дует ветер.
– Возможно, нам стоило оказать графу и его людям более холодный прием. Нельзя забывать, что граф Арманьяк совершает набеги на наши земли, грабя, убивая и насилуя. И мне кажется, что за всем этим стоит сам король Иоанн.
– Не верю, чтобы король Иоанн поощрял хладнокровного убийцу и бессмысленное уничтожение деревень и их жителей, – возразила Даниэлла. – Это все одни предположения. Мы так давно не получали известий от Адриана… – Она тут же замолчала, заметив, как покраснел Дейлин. Он был очаровательным и честным молодым человеком, по лицу которого можно было читать как по открытой книге.
– Вы получили весточку от Адриана? – спросила Даниэлла, чувствуя себя задетой и стараясь сдержать гнев.
– Несколько дней назад с линии фронта прибыл гонец, – виновато признался Джайлз, – но мы мало что от него узнали.
– Так мало, что решили не сообщать мне?
– Мы не хотели расстраивать вас, миледи.
– Почему вы считаете, что я бы расстроилась? Просто Адриан не разрешил вам говорить мне правду. И все-таки я требую, чтобы вы рассказали мне все.
Дейлин был явно смущен.
– Если в ближайшее время не будет достигнуто соглашение, обе страны продолжат войну и эта война будет страшной. Мы накануне больших событий. Принц Эдуард собрал значительные силы на нормандском берегу. Король Иоанн, в свою очередь, пополняет армию свежими силами. Так что сами видите: гонец не так уж много сказал нам.
– Что бы он вам ни поведал, вам следовало бы рассказать мне.
Дейлин промолчал, и Даниэлла поняла, что Адриан взял с них слово ничего ей не рассказывать. Прекратив разговор, она направилась к замку.
Поднявшись к себе в комнату, графиня принялась мерить ее шагами, поглядывая на огонь в камине и расстеленный перед ним меховой ковер. Затем она опустилась на пушистый мех и, обхватив руками колени, стала вспоминать, как Адриан нашел ее здесь спящей, как потащил ее в склеп и там вырвал у нее клятву. Даже сейчас, когда она злилась на мужа за то, что он не доверил ей даже такую малозначительную информацию, она не жалела, что дала ему клятву и, что старается держать ее. Она обязана хранить верность мужу и Англии, даже если король Эдуард и не прав в своих притязаниях, считала Даниэлла.
Неужели никогда не наступит мир между Англией и Францией? А между нею и ее мужем?
Даниэлла погладила рукой пушистый мех, проклиная в душе обоих королей. Она закрыла глаза, желая всем сердцем возненавидеть Адриана. Уж лучше ненавидеть его, чем, постоянно тосковать о нем.
Устав от тяжелых мыслей, она вытянулась на ковре и вскоре заснула.
Все последующие дни Даниэлла была очень внимательной и следила за своим окружением, боясь пропустить нового гонца от Адриана или принца Эдуарда, но никто так и не приехал.
Спустя неделю, когда Даниэлла сидела в зале и вместе с управляющим проверяла счета, появилась Монтейн в сопровождении высокого красивого священника, которому не терпелось поговорить с графиней. Понимая, что он хочет побеседовать с ней наедине, Даниэлла отпустила управляющего и, предложив гостю вина, попросила Монтейн принести ему что-нибудь поесть, чтобы подкрепиться перед дорогой. Монтейн попыталась возражать, но графиня твердо стояла на своем, чтобы остаться с глазу на глаз со священником, который представился ей как отец Поль из дома Валуа.
– Благодарю вас, – сказал молодой священник, сделав большой глоток вина.
Они расположились у камина, и отец Поль сообщил графине, что хочет поговорить с ней предельно откровенно.
– Я, миледи, как и вы, дальний родственник нашего доброго короля Иоанна. Меня очень беспокоят события последних дней. Я душой болею за нашу страну.
– Война опустошила Францию, – согласилась Даниэлла.
– Жадность англичан не знает предела.
– Отец Поль, мать короля Эдуарда была француженкой, – напомнила Даниэлла. – Ему представляется, что он имеет законное право на французский престол.
Священник в ужасе замахал руками, словно не допускал даже мысли о такой возможности.
– Фактически, сэр, – заявила Даниэлла, вспомнив высказывания Адриана по этому поводу, – оба короля между собой гораздо более близкие родственники, чем мы с вами по отношению к Иоанну.
– Не забывайте, что ваша мать потерпела поражение от англичан. Она была вынуждена выйти замуж за англичанина, но всю жизнь оставалась верной дому Валуа. Господи, леди, ведь вы ее дочь! Неужели вы способны изменить Иоанну и тем самым опозорить ее память?
Даниэлла отпила глоток вина и внимательно посмотрела на отца Поля.
– Отец, неужели вы хотите, чтобы я нарушила клятву верности мужу, которую давала перед лицом Господа нашего?
– Никогда, миледи. Но вы не предадите своего мужа, если предупредите короля Иоанна о замыслах англичан и о том, на какой день они намечают генеральное сражение. Разве вам не дорога его жизнь? Мы не можем вступить в бой с превосходящими силами противника, не можем допустить, чтобы наши люди гибли напрасно. Если король Иоанн будет осведомлен о планах противника, он постарается что-нибудь предпринять, чтобы спасти Францию.
– Что конкретно вы хотите узнать от меня?
– Просто предупредите нас, если жизни короля будет угрожать опасность. Вы ведь знаете, как с нами связаться в случае необходимости?
– Я не очень представляю себе, что происходит, отец Поль. Ведь я нахожусь здесь, а войска – совсем в другом месте.
– Ваш муж наверняка предупредит вас об опасности и сообщит, когда начнется наступление.
Даниэлла опустила голову, всем сердцем сожалея, что оказалась в таком двусмысленном положении. Но ведь она дала матери клятву хранить верность французскому королю и защищать честь Франции.
– Естественно, если жизни короля Иоанна что-то будет угрожать… – невнятно начала она. – Я попала под перекрестный огонь, отец. Клянусь вам, я сделаю все, что в моих силах, и уведомлю короля Иоанна, если узнаю, что англичане что-то замышляют против него, но я могу сделать это всего один лишь раз. Только раз, и больше никогда.
– И одного раза будет достаточно. – Отец Поль поднялся. – Поклянитесь перед Господом нашим Иисусом Христом, дитя мое. Вы должны сообщить нам все, что узнаете, чтобы спасти жизнь короля Иоанна. Да благословит вас Бог! Придет день, и вы, как и ваша мать, займете место среди святых.
