Текст книги "Где-то между чёрным и белым (ЛП)"

Автор книги: Шелли Хикман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Софи, впечатлившись, вскинула брови.

– Очень глубоко, – прокомментировала она. – И классно. Сколько тебе было, когда ты набил тату?

Он посмотрел в потолок и задумался.

– Около двадцати.

– Так... – Софи подползла к нему, взяла за руку и переплела их пальцы. – Давно ты такой непростой, задумчивый парень? Был таким еще ребенком?

– Ну, я бы не назвал себя непростым. Я считаю себя очень даже простым. Но задумчивый? – Он наклонил голову, как если бы был согласен с этим определением. – Давай просто скажем, что я был очень любознательным ребенком. Всегда таким был.

– Я заметила.

– Я хочу тебя кое о чем спросить. – Он поднес ее руку к губам и поцеловал костяшки. – Как так случилось, что ты не замужем? Так, что никто не предложил? Сколько, говоришь, тебе лет? Пятьдесят два? Пятьдесят три?

– Очень смешно. – Она знала, что этот разговор когда-нибудь случится, потому что у нее у самой был к нему тот же вопрос. – Это вовсе не длинная темная история. Для начала, у меня было не так уж и много парней. Добавь к этому тот факт, что сложно найти кого-то, кто тебе подходит, и получишь ответ.

Сэм поджал губы, внимательно слушая, и кивнул.

– И сколько это «не так уж и много»?

– Совсем немного, – повторила она, начиная чувствовать себя странно из-за этого разговора. – Не знаю. – Она мысленно посчитала. – Пять... шесть... за последние десять лет. И я бы даже про половину не сказала «встречались». Так, сходили на три-четыре свидания. – Почему она чувствовала себя так неловко из-за этого? – Это плохо?

Она что, правда, спросила его, плохо ли это? Ой! Почему ей нужно было его одобрение?

– Не знаю! – засмеялся он. – Это не плохо или хорошо. Мне просто интересно.

– Ну а ты? Почему ты до сих пор не остепенился?

– Может, я ждал тебя.

Она забралась к нему на колени и провела рукой по лицу так, словно собиралась сказать что-то очень приятное.

– Хорошая попытка, но тебе не удастся вот так просто уйти от вопроса.

– Ладно. – Он выдохнул, проведя руками по бедрам и обратно. Казалось, он тянул время. – Я был помолвлен с той, с кем мы были вместе много лет.

Сердце Софи пропустило удар. Ей это не понравилось. Совсем не понравилось.

– Долго вы были вместе? – спросила она.

– Четыре года.

– И долго вы были помолвлены?

– Год, – ответил он.

Ауч. Было больно! От мысли о том, что он почти был женат на ком-то. На ком-то, кто не был ею. Она слезла с его колен и села рядом.

– Что же произошло?

Он пожал плечами, уставившись на свои руки.

– Мы хотели разного. Я хотел детей. Она нет. И каждый из нас верил, что сможет изменить другого. – Он безразлично усмехнулся. – Урок усвоен, да?

Она пыталась придумать, что такого ответить, чтобы он не понял, как она раздавлена, ведь у нее не было на это причин. Эта тяжесть внутри такая глупость!

– Если я скажу, что мне жаль, что ничего не вышло, это будет ложью, – призналась она. – Но мне жаль, если это причинило тебе боль.

– Все в порядке, Софи.

Теперь она чувствовала себя просто отвратительно. «Ты что, серьезно позволишь этому испортить тебе вечер? Забудь об этом!».

Сэм не обратил внимания на смену в ее настроении и сжал ее руку.

– Это было уже очень давно. Мне тогда было примерно двадцать восемь. – Он чмокнул ее в нос. – Только не начинай думать, будто ты девушка на замену.

– Это не так.

– Так, ты не хочешь рассказать что-нибудь о своих отношениях?

– Что ж, мне никогда предложения не делали, если тебя интересует. – Она нехорошо себя чувствовала из-за его откровенности, и она совсем не хотела быть собственницей, ревнуя ко всему, что произошло до их встречи. «Возьми себя в руки, Софи!».

– Совсем ничего серьезного в твоем прошлом? – настаивал он.

– Я бы так не сказала.

Был Джеймс. Он казался идеальным во всем, и поначалу она была просто без ума от него. Но как-то она тогда осознала, что он не тот, с кем она хотела бы провести свою жизнь. Он был прекрасным человеком, в компании которого ей было очень приятно.

– Был один парень, с которым я встречалась пару лет назад, – призналась она Сэму. – Мы были вместе месяцев девять, но он не был тем самым. Понимаешь?

– И с тех пор ничего?

Она покачала головой и нахмурилась.

– Не совсем. Был кое-кто, кем я по-настоящему увлеклась, но это не было взаимно.

– Что он такое курил? – поинтересовался Сэм. – Он потерял, я получил.

Такова была история ее жизни. Мужчины, которым она нравилась, но которые были не интересны, и те, кто едва ли знали о ее существовании. Это продолжалось все то время, что она помнила. До этого момента.

Сэм поднялся с пола, затем протянул руку Софи, помогая ей подняться.

– Я хочу кофе. Тебе сделать?

– Давай.

Она прошла за Сэмом на кухню и прислонилась к барной стойке, наблюдая за ним. Он сказал что-то про встречу на работе, но она особо не слушала. Решив выкинуть новости о Сэме из головы, ее мысли обратились к Эви. Ей было интересно, как у них обстоят дела с Кристианом. Они поговорили после инцидента в торговом центре, произошедшем две недели назад, но Эви и словом не обмолвилась об этом. Софи хотела узнать подробности, но Эви стала чрезвычайно скрытной и гиперопекающей во всем, что касалось Кристиана, а Софи очень сильно старалась не начинать снова спорить. Она чувствовала, что их с Эви отношения тянули ее все ниже и ниже, но глубоко в душе она понимала, что это все делала она.

– Что-то ты совсем притихла, – заметил Сэм.

– Мне нужен совет.

– Я постараюсь.

– Ты знаешь про мою сестру и ее болезнь, – начала Софи. – И ты знаешь, насколько я не в восторге от Кристиана.

– А, да. Ты упоминала об этом чуть больше одного раза, – поддел он. Сэм достал пару кружек из подвесного шкафа. Здорово, широкие кружки, как раз такие, из каких Софи любила пить кофе, но никогда не встречала в магазинах.

– Я никогда не ненавидела этого парня, не думала, что он плохой человек, но... Мы с Эви видели кое-что, показавшееся изменой. – Сэм протянул ей полную чашку и оперся руками о стойку. – И... О-о-ох! Если он изменяет, мне придется сделать ему больно.

– Это довольно грубо.

– И дело в том, – добавила она, ее глаза расширились от разочарования. – Думаю, даже если он изменил, она его не бросит!

– Хм-м-м.

– Хм-м-м? – повторила Софи.

– Наверно, я все еще жду вопроса. – Держа в руке кофе, он пошел в сторону задней части дома и открыл стеклянную дверь. – Пойдем. Посидим на улице.

Прежде чем присоединиться к нему на улице, Софи схватила легкую толстовку, брошенную ею на табурет, чтобы чувствовать себя комфортно на веревочных качелях у него на террасе.

– Наверное, это и не вопрос вовсе. Просто Эви говорит, что я постоянно осуждаю ее. И что она не может доверять мне из-за этого. Мне так не кажется, я просто хочу для нее лучшего.

Сэм подбросил дров в кострище, затем остановился.

– А ты, конечно, знаешь, что для нее лучше, – дружелюбно проговорил он.

Софи выпрямилась в кресле.

– Я не совсем это имею в виду.

– А что тогда?

– Парень! Ты разве не должен быть на моей стороне? Я имею в виду, она же моя сестра, – возмутилась она, приложив руку к груди.

– Софи, я ни на чьей стороне. – Он отряхнул джинсы, зажег спичку и кинул в кострище. В результате появилось только слабое свечение, так что он взял кочергу и подвигал дрова, чтобы разжечь пламя. – Ты точно знаешь, что он ей изменяет?

– Ну, нет.

– Она его любит?

– Что странно, да, – ответила она.

Он помотал головой и улыбнулся.

– Нет, я не вижу ни одной причины, почему она считает, что ты осуждаешь ее. – Он кинул еще пару спичек в огонь, который потихоньку разгорался.

Софи уже хотела возразить, но затем остановилась. Она приложила руку ко рту.

– Боже... – пробормотала она, впервые осознав это.

– Я понимаю. – Сэм присоединился к ней на качелях. – Как ты сказала, она твоя сестра, и ты просто хочешь защитить ее.

– Хочу! – решительно согласилась она.

– Понимаю, это трудно, но тебе станет намного проще, когда ты поймешь и примешь то, что это ее жизнь, и она будет жить так, как захочет. И неважно, что ты об этом думаешь.

– Похоже, никто из тех, кого ты любишь, не принимал плохих для них решений.

– Ага, – промычал он, ставя кофе на стол. – О, точно. Ты же еще не знакома с моей мамой.

Мысль о знакомстве с его мамой, которое когда-нибудь произойдет, тревожила ее. Что если Софи ей не понравится?

– А что такое с твоей мамой?

– Ничего, если не считать того, что она стереотипная старуха, прикованная к кислородному баллону, по-прежнему попыхивающая сигаретой.

– О. – Софи поморщилась, сочувствуя, прежде чем сделала глоток из своей кружки.

– Пять лет назад врачи сказали, что у нее эмфизема, но она до сих пор не бросила. Сейчас она едва может передвигаться по комнате, в больницу и из нее, – он вздохнул. – Что поделать? Устал уже беситься из-за этого.

Софи положила руку ему на колено.

– Забавно, но не кажется, будто ты устал.

– Честно, все так. Я понял, что по какой-то причине она просто не может это сделать. Не буду лгать и говорить, что это просто – наблюдать за тем, что она с собой творит. – Он поднял руки. – Может, по некой причине ей просто необходимо пройти через это. Кто я такой, чтобы говорить?

– Так ты думаешь, что все предопределено.

Он пожал плечами.

– Иногда только это и имеет смысл. Ты видишь столько застрявших людей, не способных выбраться из паршивых ситуаций, прекрасно понимая, что все паршиво.

– Я не совсем понимаю, – промолвила Софи. – Это как-то нелепо, на мой взгляд. Всегда есть выбор.

– Уверен, что даже ты, мисс Принятие-Ответственности-Приводит-к-Гармонии... – он потрепал ее под подбородком, прежде чем поцеловал. – ... можешь припомнить хотя бы один случай, когда ты была частью чего-то, не приносящего тебе пользы, неважно, как недолго. Но ты все равно делала это, потому что чувствовала себя вынужденной.

– Это не так, – отрезала она. – Я очень осмотрительна. Чересчур разумна. Понимаю, это наверняка довольно скучно.

– Я не о чем-то плохом говорю. Твоя сестра не делает ничего плохого. Она просто решила остаться в ситуации, которая может быть плохой для нее. Но опять же, может и не быть. – Он ласково ткнул ее пальцем в грудь, высказывая свою точку зрения.

– Мальчик, определись уже, наконец! – воскликнула она. Она вдруг поняла, что, если бы кто-то еще сказал ей это, она была бы оскорблена, словно она была ребенком, которого нужно образумить. Но он говорил с ней так успокаивающе, совсем не снисходительно, даже когда ему приходилось возиться с ней.

– Что я могу сказать? – ответил он на ее замечание. – Я не из тех, кто делит все на черное и белое.

Глава 12

Приблизившись, Софи заметила Кристиана, ждущего ее возле галереи. Он попросил ее встретиться там, не объяснив по телефону зачем. Она предположила, что это из-за того дня, когда они с Эви видели его, но понятия не имела, зачем он попросил ее встретиться с ним.

– Спасибо, что пришла.

– Зачем это все, Кристиан? – настороженно спросила она. – Я не понимаю, зачем ты меня сюда позвал и о чем мы можем говорить.

– Просто пойдем со мной. Ладно? – попросил он, протянув руку, приглашая ее войти в галерею.

Она сунула руки в карманы своего пальто и тревожно оглянулась, прежде чем войти в «Кентавра». Так называлась галерея, то самое место, в которое она подавала заявление на работу во время учебы в колледже.

В дальнем конце галереи, за письменным столом из красного дерева, сидела та самая очаровательная рыжая девушка. У Софи свело желудок.

– Тара! – позвал Кристиан.

Сияя, Тара вскочила с кресла и вышла из-за стола.

– Кристиан, как ты, любовь моя? – Они обменялись поцелуями в щеку, как часто делают люди искусства.

– Это Софи, моя свояченица. – Кристиан положил руку на ее плечо.

– Очень приятно познакомиться, Софи, – сказала Тара, протягивая руку. – Вы пришли посмотреть на великолепную работу Кристиана, что украшает нашу галерею?

– Я, э... Наверное. Я не знаю.

– Пойдем, пойдем! – Тара взяла Софи за руку и провела мимо нескольких абстрактных бронзовых скульптур.

– Ты немного преувеличиваешь, тебе не кажется, Тара? – догоняя их, спросил Кристиан.

– Он такой скромняга, – бормотала Тара уголком рта. – И, скажу вам, это редкость в мире искусства. Эго! – Она закатила глаза. Софи уже была симпатична эта женщина, в противоречие самой себе. – А вот и они.

Тара жестом указала на стену, на которой были выставлены десять картин, составляющие работу Кристиана. Все они были довольно небольшими, примерно по тридцать-тридцать пять сантиметров. Софи годами не видела его работы, но, едва увидев их, остановилась как вкопанная. Она не могла поверить, что они были созданы человеком, а не камерой или компьютером. Не говоря ни слова, она подошла ближе, желая изучить детали, цвета и реальность изображенного.

Софи повернулась к Кристиану.

– Это твоя работа? – восторженно спросила она.

– Именно так, – ответила Тара.

– Они замечательные. – Софи рассматривала каждую, и только потом переходила к следующей.

– Спасибо, Соф.

Все картины имели атмосферу Старого Света, в основном это были пейзажи. Затем она увидела портрет Эви. Он был прекрасен. Каким-то образом ему удалось изобразить не только ее ранимость, но также и силу. Она смотрела прямо на нее.

– Это любимая картина моего мужа, – вставила Тара. – Похоже, он влюбился в Эвелин, а ведь они даже не знакомы! Ты знаешь, что она даже не позировала? – спросила она Софи. – Это образ из его головы.

Софи повернулась в сторону Кристиана и заметила, что он наблюдал за ее реакцией, прежде чем нервно отвел глаза. Она опустила взгляд, не желая признавать, что могла ошибаться насчет него. Она вновь переключила внимание на портрет и поразилась, насколько живым он выглядел. Софи немного увлекалась скетчами, пока изучала искусство в колледже, но никогда не была близка к такой достоверности, тем более без модели или фотографии.

Кристиан с Тарой обсуждали показ его работ, и Софи слышала напряжение в его голосе от мысли о столпотворении.

Ей наконец удалось оторваться от созерцания портрета Эви и перейти к другим рисункам. Ей дыхание сбилось, когда она дошла до последней картины. Она осторожно подвинулась, чтобы разглядеть получше.

Длинное золотое поле, блестящее бирюзовое небо, и амбар вдалеке. Все то же самое. В точности.

Слезы навернулись на глаза, и она не могла понять почему. Она вновь украдкой взглянула на Кристиана, надеясь, что это избавит ее от замешательства. Он по-прежнему был увлечен разговором с Тарой, но остановился, когда заметил ее странное выражение.

– Софи? Что такое? – нахмурившись, спросил он.

– Ничего! – Она мигом повернулась лицом к картине, пытаясь сморгнуть слезы. Она почувствовала, что Кристиан с Тарой уставились на нее.

– Мы еще не все обсудили, – продолжала Тара, явно озадаченная поведением Софи. – Я позвоню тебе, Кристиан. Было приятно познакомиться, Софи, – попрощалась она, махнув рукой, прежде чем вернуться обратно к своему столу.

– Спасибо. Мне тоже. – Софи была сфокусирована на рисунке.

– Софи, – позвал Кристиан за ее спиной. – Мы уже можем идти.

Она поднесла палец к глазу и потерла, притворяясь, будто в него что-то попало.

– С тобой все хорошо? – поинтересовался Кристиан, когда они уходили из галереи. – Минуту назад ты вела себя довольно странно.

– Нет. – Софи покачала головой. – В смысле, да! Я в полном порядке. – Чувствуя себя глупо, она приложила руку ко лбу, пытаясь собраться с мыслями. – Так зачем ты просил меня прийти? – задала она вопрос, пытаясь остановить его.

– Пойдем к ресторанному дворику, там мы сможем поговорить. Я куплю тебе лимонад.

Софи стояла неподвижно, размышляя.

– Ну же.

Пока они шли рядом в неловком молчании, она не могла выкинуть из головы ту картину. Она была готова сорвать ее прямо со стены и забрать с собой. Ее связь с этим местом становилась не только все более интригующей, но ещё и тревожащей.

Позже, когда они наконец сели с напитками, Кристиан перешел прямо к делу.

– Нам нужно найти способ сосуществования ради Эви.

– Ладно, – согласилась она. – Но зачем понадобилось для этого вести меня в галерею?

Он откинулся на стуле.

– Брось, Софи. Ты знаешь ответ. Я хотел, чтобы ты поняла: между мной и Тарой ничего нет.

Софи сложила руки на груди и закинула ногу на ногу.

– Только ты это знаешь, я – нет. Кроме того, почему я должна была это увидеть, а не Эви?

– Эви верит мне на слово, потому что любит, и потому что это то, во что она хочет верить. Я хочу, чтобы она поверила, потому что это правда. Да и с другой стороны, мы оба знаем, что ты меня недолюбливаешь.

– Господи, Кристиан! – Она поставила свой лимонад на стол. – Я тебя не ненавижу. Почему я такой ужасный человек из-за того, что желаю сестре заботливого человека? – Она вздохнула, а затем мягко добавила: – Это все, чего я хочу. И да, я в курсе, это не мое дело.

– Ты права. Не твое. Но Эви вовсе не хочет, чтобы о ней все время заботились. А если ты так не думаешь, то, может быть, не знаешь ее так, как знаю я.

Софи не ответила и не взглянула на него, делая глоток и нервно качая ногой.

– Ты прав. – Она наклонила голову. – Ты прав. Я увлеклась, и у меня нет права говорить вам, ребята, как проживать свои жизни.

– Послушай, Софи. Я не идеален. Никто из нас не идеален. Не все всё делают так, как ты. Признаю, когда Эви становится плохо, я задыхаюсь. – Он скрестил руки. – Я не знаю, что делать, потому что все, о чем могу думать, потеряю ли я ее в конце концов? Ты не представляешь, каково это...

– Что, прости? – перебила она его и положила ладони на стол. – У нее была ремиссия, когда вы познакомились. Ты не знаешь, через что прошла моя семья, прежде чем они, наконец, выяснили, в чем проблема! – ее голос дрогнул. Ей никогда не забыть отца, беспомощно стоящего в дверях комнаты, когда Эви лежала на кровати, плача от боли, увядая. Софи с мамой держали ее, рыдая вместе с ней. Та агония в глазах ее отца навеки останется с ней.

Кристиан провел рукой по лицу.

– Прости. Ты все прекрасно понимаешь.

– Конечно, я понимаю! Почему ты думаешь, я так настырна, когда дело касается ее? Каждый раз... – Она так сильно сжимала кулаки, что ногти впились в ладони. – Она моя лучшая подруга.

– Она и моя лучшая подруга тоже, – произнес он, расправляя плечи. – Могла бы и попытаться вспомнить об этом.

Софи глубоко вздохнула, согласно кивая. Она посмотрела на вывеску «Молочной Королевы». Ей пришлось признать, что было довольно утомительно постоянно спорить с ним. Она была уверена, что многое было бы по-другому, если бы Эви была здорова. Но в этом все и дело – если.

– Твои картины... Они прекрасны, Кристиан.

Взгляд Кристиана просиял.

– Спасибо, Софи. Это много значит для меня.

– Я это от чистого сердца. А Эви видела эти рисунки?

– Видела.

Недалеко от того места, где они сидели, толкая пустую коляску, шла молодая женщина, стараясь удержать свои пакеты и руку ее малыша. Видимо, тот не хотел оставаться в коляске или оставаться здесь в целом, потому что мальчик вырвался от матери и побежал в другом направлении. Пакеты выскользнули у нее из рук, а содержимое одного из них вывалилось, когда она помчалась за своим сыном. Различные косметические бутылочки и баночки покатились по полу, прямо к ногам Кристиана. Он взглянул на кавардак, затем на мать, пытающуюся поймать своего убежавшего ребенка, прежде чем изумленно посмотреть на Софи. Однако он не изъявил никакого желания подобрать вещи, валяющиеся у него под ногами.

Женщина возвращалась уставшая, таща за собой мальчика. Софи принялась собирать вещи и складывать их обратно в пакеты. Казалось, только потом до Кристиана дошло, что нужно сделать то же самое. Он наклонился, поднимая оставшуюся баночку крема для глаз, и передал ее Софи. Словно на автомате, его движения казались почти механическими.

«Ну что за чудик», – подумала Софи.

– Мне так жаль! – воскликнула женщина, пытаясь усадить своего неудержимого ребенка обратно в коляску.

– Ничего страшного, – Софи отдала женщине ее сумки. – Выглядело так, будто вы профессиональный бегун на короткие дистанции.

– К сожалению, да, – ответила она, забирая пакеты. – Огромное вам спасибо! И мне правда очень жаль за причиненные неудобства, – добавила она, посмотрев также на Кристиана из-за плеча Софи. Она быстро ушла – мальчик выл, словно банши.

Кристиан был какой-то загадкой. Когда они сели обратно, Софи удивилась тому, каким искусным обольстителем он казался в тот день, когда они с Эви увидели их с Тарой через окно, и в то же время он, казалось, понятия не имел, как общаться с людьми, что побудило ее спросить:

– Так ты согласишься выставить свои картины?

– Эм, я не знаю. – Он провел руками по штанам. – Тара уж очень крепко ухватилась за одну.

– Но ты этого не хочешь.

– Эх... нет, не хочу, – подтвердил он, почти с болью.

Софи стало интересно, бросает ли его в жар от одной только мысли об этом.

– Понимаю. Думаю, это одна из причин, почему я не пошла в искусство. Я никогда не была хороша в игре по правилам, понимаешь?

– Да, – он тяжело вздохнул. – Не могу поддерживать разговор о работе. Ощущение, будто мне нужно выдумывать, чтобы просто быть принятым.

– Понимаю, – поддержала его Софи. – У меня почти случился нервный срыв на критике в колледже. Она продолжалась два часа, потому что нам нужно было разобрать детали каждой работы. В один момент мне просто захотелось заорать: «Это чертов цветок! Что тут можно обсуждать?».

Кристиан хмыкнул.

Софи отказалась от критики, чтобы сменить группу. Она вышла на улицу, шагая по вечернему воздуху, готовая рвать на себе волосы. Неспособная забыть разочарование, она решила пройтись вокруг здания. Софи вовсе не была одной из тех, кто использовал физическую активность для снятия стресса.

На следующий день она сменила специальность на педагога.

– Такое чувство, будто ничего нельзя принимать за чистую монету, – сказал Кристиан. – Во всем должен быть заложен какой-то грандиозный смысл. Иногда это так, но большую часть времени – нет. Что есть, то есть. – Он снял крышечку со стакана, чтобы погрызть лед. – Ненавижу это.

– Ага, но если хочешь, чтобы люди посмотрели на твою работу, придется подыграть.

Он застонал, положив руку на шею.

– Не знаю, смогу ли я.

– Ну, конечно же, сможешь.

Кристиан был ошеломлен.

– Твоя вера в меня... довольно необычна.

Софи одарила его дружелюбной улыбкой.

– Кристиан, почему ты не принимаешь лекарства?

Ее вопрос, очевидно, застал его врасплох, учитывая, как он дернулся на стуле.

– Тебе необязательно отвечать... Понимаю, это личное. – Ее руки были скрещены, она наклонилась к столу и бездумно провела пальцами по рукавам куртки.

Кристиан поджал губы.

– Эви говорит, тебе не нравится то, что ты чувствуешь из-за них... Они не делают тебя счастливее? – надавила Софи. – Потому что на самом деле ты выглядишь счастливее, принимая их, по крайней мере, для меня.

Его глаза остекленели, он сложил руки на груди и отвернулся.

– Я не знаю.

– Чего не знаешь?

– Не знаю, почему не принимаю их.

– Почему я тебе не верю?

– Без понятия, Софи! Почему же? – огрызнулся он.

Она выдержала его взгляд. Она так просто не отступит.

Было видно, как пульсирует жилка на его шее, и он накрыл горло рукой, как если бы его тело предало его. С напускной уверенностью он сдавлено ответил:

– Я не болен.

Софи сжала губы в тонкую линию, пытаясь придумать, что сказать. Теперь все стало ясно. Дело было не в действии некоторых таблеток, а в принятии слабости, по крайней мере, в его глазах. И не было ничего, что она могла бы сказать, чтобы изменить это.

– Ладно, – отступила она.

С тех пор, как у Кристиана пять лет назад начались проблемы, у Софи были сомнения насчет подлинности этой «депрессии», хотя она не смела озвучить свои предположения Эви. Но сейчас? Сейчас она впервые испытала приступ симпатии к нему, и ей это не понравилось. Просто легче было представлять его болваном, женившимся на ее сестре.

– Теперь у меня к тебе вопрос, – заговорил Кристиан. – Раз уж ты без проблем задаешь мне такие вопросы.

– Да? – Ей было интересно, к чему это он.

– Что это было в галерее? Твоя реакция на мой рисунок.

– А, пф! – ее голову покалывало. – Да глупость. Он почему-то напомнил мне один фильм, который я когда-то видела.

«Это было слабо, боже!».

– Что за фильм?

Она изобразила задумчивость, словно пыталась вспомнить.

– Я... Я не... не уверена. Наверное... это было что-то... с Киану Ривзом?

– А, ну да. – Он купился на ее ложь не больше, чем она на его. – Все нормально. Понимаю, это личное.

В ответ она прищурилась. Однако впервые за долгое время она почувствовала родство с ним.

– Считаешь себя самым умным, да?

Он просто пожал плечами.

– Ладно, раз уж я задала тебе такой личный вопрос, – начала она. – Я расскажу тебе кое-что личное. И это касается той картины.

– Ты расскажешь мне что-то личное. Мне, – повторил он.

– По сути дела, да, – ответила она, вскинув подбородок. – Кто знает? Может, это станет чем-то вроде терапевтического прорыва для нас.

В ее сарказме проскользнула улыбка.

– И это не просто личное, я никому об этом не рассказывала. Никогда.

– Теперь я действительно заинтригован, – произнес Кристиан.

– То изображение, с травяным полем. Я видела его в моей голове. Оно просто появляется там, и это случалось не единожды. Твоя картина идеально его отражает. Идеально.

– Серьезно? – Он наклонился вперед, придвигая стул ближе. – Это довольно странно. Но почему это тебя расстроило?

Она медленно помотала головой, пытаясь найти объяснение.

– Я не расстроилась. Она просто вызвала странную эмоциональную реакцию. Мне кажется, она должна что-то значить, но не знаю что. И это раздражает. Что вдохновило тебя нарисовать ее?

– Вообще-то, песня.

– О, – ее голос дрогнул. Она почти ожидала, что он скажет, будто у него было то же видение, что она вовсе не странная. Хотя, это вовсе не было бы свидетельством нормальности, скажи подобное Кристиан.

– Знаешь песню «Золотые поля»? Она довольно-таки визуальная. Я всегда мог вообразить ее в своей голове и перенести на бумагу.

Софи опустила плечи.

– Что ж, похоже, я просто приняла это за огромное совпадение.

– Может, и нет. – Кристиан выгнул бровь и улыбнулся. – Может, тебе стоит перестать волноваться и просто жить с этим. Если это что-то важное, ты это выяснишь.

Она почувствовала какую-то легкость внутри, радуясь, что он пригласил ее сюда. Похоже, во Вселенной случился дисбаланс. Продолжение этого родства сомнительно, но сегодня, пусть и ненадолго, у нее был брат.

Глава 13

Было начало декабря, и Эви неоднократно жаловалась на то, что все еще не познакомилась с Сэмом, особенно учитывая то, что Софи больше всего говорила именно о нем. Это должно было измениться. Сэм пригласил их обеих на утреннее занятие в общественном центре, находящемся в нескольких милях от его дома.

– Он даже не намекнул тебе, какого рода занятие это будет? – спросила Эви, когда Софи везла их в центр.

– Нет, и я не знаю, почему он был таким скрытным. Знаю, это странное требование, но, в конце концов, ты все-таки встретишься с ним. Остальные члены семьи познакомятся с ним на рождественском ужине.

– Тебе нужно углубиться в эти отношения, – призвала Эви. – Я не становлюсь моложе и все еще жду, когда ты подаришь мне племянника или племянницу.

– Притормози, малышка! – ответила Софи. – У нас даже не было секса.

– Бедный парень. И он все еще не сбежал? Возможно, это станет твоим рождественским подарком.

– Заткнись.

Софи припарковалась возле общественного центра. Была суббота, одиннадцать часов, и здесь было много разных людей – молодые и старые, входящие в здание и покидающие его. Когда они подошли к центру, Сэм ждал снаружи.

Софи представила мужчину своей сестре.

– Я ужасно много слышала о тебе. Приятно наконец познакомиться, – сказала Эвелин.

– Взаимно, – ответил он, пожимая ее руку. – Софи говорила, что ты очаровательна. Она была права.

– Спасибо. – Эвелин покраснела и повернулась к Софи. – Пожалуйста, скажи, что ты его оставляешь.

– Надеюсь на это. – Софи ласково посмотрела на него. – Так что это за занятие, о котором мы говорим?

Сэм придержал для них дверь.

– Веселая йога.

– Ты шутишь, – удивилась Софи. – Веселая йога? Никогда о такой не слышала.

– Ее преподает моя тетя Руби.

– Звучит интересно. – Эви поправила резинку на своем хвостике. – Учитывая твою любовь к комедиям, Софи, ты определенно должна быть обеими руками за.

Они остановились перед стойкой регистрации и Сэм заплатил символическую плату за них троих.

– Ну конечно, кто не любит смеяться? Но для моего смеха должна быть причина. В смысле, мы просто сидим в круге и смеемся. Ни с чего? – Софи не поняла смысла.

– Увидите. – Ответил Сэм.

Они прошли по длинному коридору, ведущему к комнате, где было запланировано проведение занятия. Добравшиеся туда участники, большинство которых составляли пожилые женщины, выстроились в коридоре. Оглянувшись, Софи поняла, что они трое были самыми молодыми.

Женщина с короткими седыми волосами пробралась к ним.

– Ты сделал это! – Она обняла и поцеловала Сэма. Женщина была одета в спортивные штаны и розовую футболку с надписью, гласившей, что смех – это язык души.

– Тетя Руби, это Софи и ее сестра Эвелин.

– Добро пожаловать! – Руби обняла Эви прежде, чем передвинуться к Софи. – Так это ты Софи. – Сказала она, положив руки на плечи девушки.

Софи понравилось, что Сэм упоминал о ней.

– Она просто прелесть, Сэм. Обе девушки красавицы! Ладно, пойдемте, куколки. Нас переместили, так что нам нужно захватить несколько стульев из меньшей комнаты дальше по коридору и принести их сюда.

Ученики схватили черные складные стулья, принесли их в пустой зал и расставили по кругу. Вначале комната выглядела большой, но по мере заполнения учениками начало казаться, что всем не хватит пространства.

Наконец настало время начинать. Кроме Сэма здесь было еще двое мужчин, и оба были старше него. В другой стороне зала сидела женщина примерно сорока лет с тремя подростками – двумя девочками и мальчиком.

– У нас сегодня такой большой класс. Потрясающе! – начала Руби. – Итак, есть множество поводов для смеха.

Она наклонилась вперед на своем стуле, глаза были широко распахнуты от энтузиазма. Было в ней что-то, напомнившее Софи Бэтти Уайт, хотя внешнего сходства не было.

– Смех уменьшает выработку гормона стресса, – продолжала Руби. – Может помочь уменьшить боль и повышает наш иммунитет.

Софи навострила уши, когда услышала этот кусочек информации. Она будет возить сюда Эви постоянно, если это поможет ее иммунной системе.

– И... – Руби подняла вверх указательный палец, чтобы привлечь внимание к следующим словам, – самая потрясающее то, что для наших тел нет разницы между настоящим смехом и принудительным.

Софи начала представлять, как это работало. Ожидалось ли, что каждый из них будет выходить в центр круга и смешить остальных?