Текст книги "Скандалы не дремлют (ЛП)"
Автор книги: Шелли Брэдли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)
– Никаких. Они не тронули ничего ценного, насколько я могу сказать. Они казались более заинтересованы в бумагах, файлах и книгах. И это ничего не проясняет.
– Один парень мертв, а другой смылся, и мы не получим никаких ответов.
– Именно. И Эверли видела и слышала то же, что и я, так что она не может предоставить никаких улик, – он вздохнул. – Я понятия не имею, что с ней делать.
– Что ты имеешь в виду?
– Ее сегодня чуть не убили. После того как эти придурки поняли, что мы были в доме, они пытались убить нас. Она разобралась с одним из них, прежде чем я смог это сделать. Я чуть не выстрелил в нее.
Коннор усадил его на диван, а сам скользнул в кресло напротив. Они были в квартире, которую он купил пять лет назад. Гейб не был точно уверен, когда или откуда Коннор взял эти деньги. Спаркс попал в Крейтон благодаря стипендии по лакроссу. Его назначили капитаном слабенькой команды, и он быстро привел ее к победе. Его собственная семья состояла из матери-одиночки, которая всю жизнь проработала официанткой в баре. Она была рада, что Коннор стал спортсменом, и с радостью отправила его подальше в школу-интернат. Она почти не забирала его на праздники. Остальная часть компании по очереди брала его домой на каникулы.
Но эта квартира, раньше недооцененная, говорила о богатстве. Это был пентхаус в эксклюзивном здании на Верхнем Вест-Сайде. Очевидно, у его приятеля дела шли хорошо.
– Она не тот тип женщины, которая будет прятаться, когда может бороться. Я узнал ее, поспрашивал вокруг, – Коннор взял себе виски. – Ее подчиненные по-настоящему любят ее.
– Она, правда, спасла твою задницу сегодня? – спросил Роман, осматривая старую бутылку выпивки, которую они спасли из дома Мэда вместе с файлами и металлической коробкой. К счастью, Коннор появился раньше полиции, так что ничего из этого не было конфисковано в качестве улик. – И этот скотч? Она должна получить медаль за его спасение. Давайте откроем его.
Гейб положил бутылку марочного алкоголя вне досягаемости Романа и передал ему гораздо более дешевую бутылку двадцатипятилетнего виски.
– Да, но только после того, как она воспользовалась сумасшедшей возможностью, которая могла закончиться тем, что она получила бы пулю в сердце.
Он до сих пор был не в состоянии выкинуть этот момент из головы. Гейб присел за тем столом, полностью сосредоточившись на одном и только одном: шагах этого гада.
Гэйб затаил дыхание, выжидая, выжидая… Он рассчитал время и вскочил на ноги, более чем готовый нажать на спусковой крючок. Он отчетливо представил стоящего мужчину еще до того, как выпрямился. Уже начав нажимать на курок, Габриэль заметил Эверли, стоящую там со спутанными волосами, крепко сжимающую в руках кочергу.
Он мог убить ее. Он мог случайно выстрелить в нее, и она бы перестала дышать. Существовать. Он никогда не смог бы снова обнять и поцеловать ее. И теперь он хотел задушить ее, потому что все еще был ужасно зол. Испуган, если точнее. Мысль о том, что он никогда не увидит ее снова, страшила его. Ему не нравилось это чувство.
– Полегче с ней, парень, – сказал Дэкс, стоя неподалеку. – Ты ей обязан. Она чертовски умна и выяснила, что в том месте есть туннели.
Коннор нахмурился, поставив уже пустой стакан.
– Это заставляет меня задаться вопросом, что еще скрывал Мэд.
– Я понятия не имею, – он повернулся к Роману. – Ты на самом деле не знаешь, почему он хотел поговорить с Заком?
Роман покачал головой.
– Мэд не сказал мне. Он позвонил и попросил запланировать встречу. Я сказал ему, что Зак слишком занят, потому что в то время он был зол на Мэда. Вы знаете, что он всегда имел нежные чувства к Саре. После того, как Мэд обошелся с ней так, он был не в настроении предаваться воспоминаниям. Думаю, что теперь он винит себя из-за отказа.
– Но Мэд все равно отправился в Вашингтон?
– Он сказал мне, что разобьет лагерь перед Овальным кабинетом, если придется, – пожал плечами Роман.
– Зак знает кого-то по имени Сергей?
Роман задумался на мгновение.
– Я могу посмотреть, встречался ли он с кем-либо под этим именем в последнее время, но я такого не помню. Честно говоря, с момента убийства Джой он работает день и ночь.
– Последние слова, которые Мэд сказал мне, были об этом человеке. Покопайся ради меня, хорошо? Спроси Зака, – он постучал по металлической коробке, которую они вытащили. – Я взял так много документов со стола Мэда, сколько смог, а эту коробку мы нашли спрятанной в секретной комнате. Вы можете ее открыть?
Коннор изучил запертый ящичек.
– Так или иначе. Сразу не скажешь, но коробка крепкая. А еще огнеупорная. Он хотел быть уверенным, что эта информация сохранится. Я открою ее к утру. Уже поздно. Почему бы нам всем не отправиться в постель? Мы мало что можем сделать, пока я не открою эту хрень, а полиция не узнает больше информации. После того, как они идентифицируют мертвого парня, мы можем попытаться выяснить, кто его нанял. Может быть, тогда нам удастся собрать все кусочки вместе и выяснить, кто стоит за всем этим дерьмом, может быть даже, кто убил Мэда.
Гейб думал так же. И ожидание еще больше портило его настроение. Он оглянулся, проследив взглядом по лестнице туда, где, как он знал, Эверли, вероятно, готовилась ко сну, а по ее голому телу струилась вода. Черт, даже несмотря на грызущие его истощение и беспокойство, одна мысль о ней, и он был готов снова оказаться внутри нее.
Роман похлопал его по плечу, вырывая из мыслей.
– Иди к ней.
С этим советом его друг направился обратно в отель. Дэкс махнул на них обоих, прежде чем подняться по лестнице в другую комнату для гостей.
Гейб колебался.
Коннор перевел взгляд с ящика и встретился с ним взглядом.
– Я не стал раскладывать диван.
Гейб напрягся. Он хотел Эверли, но ей лучше поспать, чем удовлетворять его похоть.
– Лучше ты его разложил.
Он усмехнулся и налил себе еще виски.
– Будь честен с собой. Ты не будешь спать на диване, – он поморщился. – Как Сара собирается справиться с Эверли? Должно быть, она уже видела сплетни в интернете.
Сара была умной женщиной, но ее гнев на Мэда долго не утихал. Хотя она была молчаливой во время похорон, его смерть, казалось, превратила ее ярость во что-то близкое к ненависти. Часть нее перенеслась на женщин, с которыми Мэд щеголял в прессе после того, как он бросил ее. Саре нужно было время, чтобы залечить раны и унять горечь теперь, когда она похоронила мужчину.
– Я скажу ей, что газеты неправильно интерпретировали отношения между Мэдом и Эверли.
– Таким образом, ты ей солжешь.
– Я не знаю, что происходило между этими двумя. Она ни в чем не призналась. Даже Дэкс ей поверил, – он провел рукой по волосам. – Черт, я не знаю точно, что происходит между нами двумя. В любом случае, я не думаю, что мне нужно втягивать в это Сару. Могут пройти недели, прежде чем она вернется в город. Если, и я подчеркиваю, если, – Эверли, и я по-прежнему будем видеться друг с другом, тогда я все расскажу Саре.
– Или ты мог бы поверить Эверли и сказать Саре, что ей нужно смириться. Ты обращаешься со своей сестрой так, будто она сделана из стекла, а она не такая. Она знала, кем был Мэд, когда связалась с ним. Она чертовски хорошо знала, как это может закончиться.
– Ты веришь, что Мэд и Эверли не замешаны?
– Кто знает, но я не тот, кто сходит с ума от девушки. Иногда счастье требует определенного доверия, особенно личного. Если хочешь моего совета, я бы сказал тебе, что ты не можешь винить ее за то, с кем она встречалась прежде, чем встретила тебя. Может быть, лучше всего, если ты забудешь, что она вообще имела какие-либо отношения с Мэдом. Не похоже, что она тоскует по нему, но то, как она на тебя смотрит… очень интересно, – он пожал плечами. – Если ты хочешь ее, возьми. И не оглядывайся назад.
– Тогда, думаю, хорошо, что я не просил твоего совета, – ему не нравилось, какие чувства вызывали в нем слова Коннора. Нетерпеливость. Безбашенность. Отчаяние. – Ты идешь спать?
Коннор покачал головой.
– Неа. Я сова. К тому же, думаю, что я, возможно, понял, кто наш малоприятный блогер. Я нашел ее след после полудня и обменялся с ней двумя письмами. Я претендую на звание безумного сторонника теории заговора. Она думает, что у меня есть сенсация. Завтра утром узнаем, прав ли я. Я подкинул ей кое-какую информацию. Если она появится в «Скандалах в Капитолии», то мы поймем, что я близко.
– Ей?
– Да, – лицо Коннора осветилось от экрана компьютера. – Я тоже был удивлен. Ее зовут Лара Армстронг. Она единственная дочь сенатора Армстронга, и она значительно потрепала партию своего отца. К счастью для меня, мне нравятся богатые девочки, у которых проблемы с отцом, – он засмеялся. – Иди спать. Я открою ящик завтра утром. А пока посмотрю, смогу ли найти способ сокрушить эту маленькую ярую блогершу.
– И после этого ты говоришь мне вести себя спокойно с Эверли?
– Я не привязан эмоционально к Ларе Армстронг и не собираюсь привязываться, – объяснил Коннор с пылом крысолова, рассказывающего об ошибке в системе ловушек, которую он намеревался искоренить. – Кстати, в тумбочке есть коробка презервативов.
Насколько Гейб мог сказать, Коннор не мог быть эмоционально привязан ни к кому, кроме его друзей детства. Но прямо сейчас это не имеет значения. Гейбу необходимо было позаботиться о собственных проблемах, прежде чем помогать своему приятелю.
Он поднялся по лестнице, хорошо понимая, что его член уже пульсировал для Эверли. Ему нужно было кое-что прояснить с ней. Они решили, что были вместе замешаны в этом. Своего рода партнеры.
И она вот-вот узнает, кто главный партнер.
Он открыл дверь в комнату для гостей. Эверли была достаточно умна, чтобы не запирать ее.
Ее сумочка ярко выделялась среди мужественности античного интерьера, темной кованной кровати и серого постельного белья. Дизайнер Коннора верил в аскетизм. Комната не казалась гнетущей только благодаря белому потолку с замысловатыми молдингами и деталями в довоенном стиле.
Черная сумочка через плечо – все, что у нее было, так как она не могла вернуться домой. Она действительно не могла, теперь, когда все новости в стране мусолили ее имя и копались в ее прошлом. Эверли был одинока… и он был единственным человеком, который мог позаботиться о ней.
Гейб разложил диван, не желая возиться с ним позже. Когда он открыл ящик тумбочки, то нашел там презервативы, как и сказал Коннор. По крайней мере, хоть что-то сегодня оставалось предсказуемым.
Схватив один, он открыл дверь между спальней и ванной комнатой. Из душа повалил пар. Ее одежда была аккуратно сложена на столешнице вместе с одной из футболок Коннора для сна. По-видимому, у того не было гардероба женских вещей, как и у Мэда.
Мысль о том, что Эверли наденет одежду Коннора, тревожила его. Ей не нужно надевать что-то для сна. Он намеревался убедиться, что она не наденет эту футболку.
Габриэль снял свою одежду, не утруждаясь сложить ее, как Эверли. Скинув тряпьё на пол, он дважды погладил член, прежде чем раскатать презерватив. Все это время он представлял девушку в душе, ее мягкое, соблазнительное, влажное от воды тело.
Не в состоянии больше ждать ни секунды, он подошел к открытому душу. Она стояла под струями воды спиной к нему. Его пьянила изящная линия ее позвоночника, восхитительный изгиб талии, и идеальные полушария задницы. Ее волосы спускались до середины спины, мокрые, великолепное переплетение блондинистого и рыжего. Он чувствовал такую необходимость прикоснуться к ней, что ему было больно.
Она замерла, ее спина напряглась.
– Я знала, что ты рано или поздно придешь.
По крайней мере, он не напугал ее. Гейб зашел ей за спину, поддаваясь своим инстинктам, своей потребности обладать. Он обхватил ее за плечи и провел руками вниз к груди.
– Я не мог остаться в стороне. Я даже не буду пытаться. Я тебя хочу.
– Это ошибка, – несмотря на эти слова, она запрокинула голову ему на грудь, и он почувствовал ее вздох.
Если быть с ней – ошибка, то эту ошибку он намеревался совершать снова и снова.
– Ты меня хочешь?
Ее рука скользнула назад, чтобы коснуться его бедра. Ее ладонь переместилась на его задницу, она собственнически обхватила ее. Его член нашел впадинку на ее восхитительной попке, и у него чуть ли не снесло крышу.
– Ты знаешь, что да, – пробормотала она.
Эверли не казалась счастливой. Честно говоря, он тоже не был в восторге от своей одержимости. Но он знал, что все, что происходило между ними, было чем-то большим. Бороться было бы бесполезно.
– Тогда перестань думать и позволь этому случиться сегодня. Все остальное образуется само собой.
Его руки наполнила сладкая тяжесть ее груди. Он провел пальцами по соскам. Маленькие вершинки были уже твердыми. Гейбу нравилось, как она извивалась перед ним, и как у нее перехватывало дыхание, когда он поглаживал эти жемчужины.
– Здесь мы в безопасности, – пробормотал он. – Нам, вероятно, нужно было сразу же прийти сюда, но я хотел посмотреть, что мы могли найти у Мэда.
Она прижималась к нему каждым изгибом, дразня и искушая его.
– Мы должны были поехать туда. Мы должны выяснить, кто его убил, иначе никогда не будем снова в безопасности. Я не могу отпустить тебя в тюрьму.
Он обнял ее за талию и притянул к своему телу.
– Не беспокойся об этом. Уберечь меня от тюрьмы – работа Романа. Но нам нужно выяснить еще одну вещь, детка.
Гейб развернул ее, толкая вперед, пока она не достигла стенки душа. Он схватил обе ее руки одной своей и поднял их высоко над головой, оставляя ее уязвимой и открытой для его взгляда, его прикосновений.
– Что это, Габриэль? – ее голос охрип.
– В следующий раз, когда я говорю тебе прятаться, так и делай, – он нависал над ней, показывая свое превосходство.
Она покачала головой.
– Я не могла бросить тебя.
– Я чуть не убил тебя.
Ее мягкие, бархатные изгибы отвлекали его от разумной речи. Кстати, ее соски сморщились, даже несмотря на теплую воду, Гейб знал, что она так или иначе все равно его не слушает. Когда он прижался к ней, то почувствовал жесткие пики напротив своей груди. Окруженный водой на его спине и ее кожей спереди, он был погружен в тепло.
– Но ты не убил, – ответила Эверли. – Ты бы не стал. Если бы ты только знал, как я испугалась за тебя. Я не могла оставить тебя одного.
– Больше никогда так не делай, Эверли, – он не мог больше медлить – не с таким поглощающим желанием обладать ей. Он не мог читать ей лекции, когда все, что он хотел, это быть внутри нее. Гейб скользнул рукой вниз по ее телу, дразня и спускаясь к киске. – Скажи мне, что ты опять меня хочешь.
– Я так сильно тебя хочу, – ее слова утонули в сексуальном стоне.
– Скажи мне, что я нужен тебе, – он скользнул одним пальцем к ее клитору. Она уже была мокрая, ее изнывающий бутон затвердел. Его член дернулся от ощущения ее возбуждения, покрывающего его палец.
– Ты нужен мне, – ее бедра извивались, как будто она не могла удержаться от попыток получить больше его прикосновений.
– О чем ты думала, что стала такой мокрой? – да, сейчас ему было плевать на лекции, он думал только о том, какой гладкой, какой тесной она будет вокруг него. Он ритмично потер ее клитор круговыми движениями, чем легко добился стонов.
– Я думала о тебе. Хотела бы я, чтобы мы никогда не покинули тот отель. Хотела бы я, чтобы мы остались там, чтобы там были просто Эва и просто Габриэль. Я не хочу всего остального. Но я хочу тебя.
Ее слова сбили его. Он чувствовал то же самое. Он хотел ее без всяких сомнений, подозрений и опасений.
Гейб склонился к ее губам и поцеловал, вкладывая в это все, что чувствовал. Зачем ждать? Эверли знала, что он придет за ней. Она была настроена на удовольствие, которое он мог ей дать. Без сомнения, теперь она была готова к нему. Она чертовски хорошо знала, что сегодня не будет спать одна. Гейб не собирался отпускать ее.
– Если ты хочешь меня, возьми меня глубоко. Забудь обо всем остальном. Все, что имеет значение, это то, что мы живы и здесь друг с другом, – он поцеловал ее, поглаживая языком ее губы, прежде чем приподнял и прижал к стене.
Эверли ахнула, когда обвилась вокруг него руками и ногами. Его член был так близко к влажному раю, и он отчаянно хотел быть внутри. Вздохи вырывались из ее груди. Зрачки расширились. Его опалил жар. В этот момент он почувствовал, словно всю жизнь жил в холоде, пока не встретил ее.
– Держись крепче, – потребовал он.
Она закинула руки ему на шею и сцепила лодыжки за его спиной. Гейб поменял хватку, удерживая ее за задницу и поднимая, совместив их тела. А затем он позволил гравитации сделать свою работу.
Девушка скользнула на головку его члена, сжимая его крепкой и горячей хваткой. Гейб застонал, звук казался громче в маленьком замкнутом пространстве. Когда он проник глубже, она задохнулась, и ее голова упала на его плечо, ногти впились в спину.
– Габриэль, – выдохнула она. – Мне так хорошо.
Это ему было хорошо, благодаря ей. С каждым дюймом его голова кружилась все больше. Когда она опустилась на его член, он укусил ее за шею. Пульс стучал под его языком. Он крепче прижал ее к себе.
На долгое мгновение мужчина замер внутри, позволяя ей привыкнуть к чувству наполненности. Эверли окружала его. Насыщала. Опьяняла. Она была повсюду, он попробовал ее кожу, утопая в ее стонах.
Его следующий толчок был изысканной борьбой за место в тесном объятии. Она схватила его, как будто никогда не отпустит, прежде чем он скользнул обратно в нее, погружаясь, как в расплавленный шоколад. Он снова опустился, погружаясь дальше, быстрее, сильнее в ее сладкие глубины. Мысли исчезли. Черт, он перестал дышать. Прямо сейчас была только она.
Это было больше, чем секс. Это было чистое соединение. Он был связан с Эверли так, как никогда не был с другой женщиной, так, как он никогда не думал быть связан с кем-либо. И прямо сейчас тот факт, что он не мог соединить их тела всеми возможными способами, был просто не приемлем. Гейб хотел, чтобы она накрепко приклеилась к нему.
– Поцелуй меня, – потребовал он хриплым голосом.
Она подняла голову. Их взгляды встретились. Ее грудь тяжело и быстро поднималась с каждым вдохом, пока она извивалась на нем. С криком девушка поднялась ближе, и ее губы обрушились на его рот.
Жадно поглощая Эверли, он поднял ее, пока не вышел из нее почти полностью. Затем Гейб изменил угол объятия, чтобы надавить на ее бедра, пронзая.
– Так чертовски хорошо.
Эверли стонала в его губы, и он скользнул языком в ее рот. Она сдалась, открывшись ему и позволяя ему двигаться в ней. Она схватила его за затылок, ее пальцы зарывались в его короткие волосы, молча умоляя дать больше.
С удовольствием.
Гейб начал толкаться жестче. Черт побери, мужчина не собирался затягивать, но, по крайней мере, он мог чувствовать, как она начала сильнее сжиматься вокруг него. Он улыбнулся в необузданном удовлетворении. Она тоже долго не протянет. Если он правильно подберет время, они могли бы прийти к умопомрачительному пику вместе.
С коротким стоном ее глаза закрылись.
– Нет. Когда я внутри тебя, ты моя, Эва. Ты смотришь на меня, пока я трахаю тебя, – он отказался позволить ей отдаляться – мысленно быть в другом месте с кем-то другим.
Ее глаза распахнулись, и их взгляды встретились. Красивые ореховые глаза. Иногда янтарные, иногда тепло-коричневые, иногда, как теперь, такие зеленые. Ее глаза были теплыми и щедрыми, почти ласкали его. Когда он смотрел в эти глаза, то не мог себе представить, что она была совсем не невинна.
– Я здесь. Я с тобой. Ты мне нужен.
Первобытное желание овладело им. Этот акт был не только ради удовольствия. Гейб намеревался использовать его, чтобы убедиться, что она привязалась к нему так же, как и он к ней. Они должны были разделить нечто большее, чем плоть и блаженство. Им нужна честность. И вонзаться в нее, пока он заглядывал в ее чертову душу, было самым честным, что он когда-либо делал.
И доверие. Они находились в опасной ситуации, ей нужно было верить, что он даст ей что-то большее, чем просто оргазм. Ей нужно было доверить ему свою жизнь, если они хотят выжить.
Он прижал Эверли к стене, вонзаясь еще глубже. Гейб толкался в нее, наклоняя, думая только о том, как сделать так, чтобы ее зрачки расширялись от удовольствия. Когда он снова полностью вошел и прижался к девушке, она приоткрыла губы в крике.
Он накрыл их своими, испивая звуки ее освобождения. Он хотел эти звуки для себя. Всегда. Он разорвет любого ублюдка, который попытается забрать ее от него.
Когда она разлетелась на мелкие кусочки и задрожала, ее гладкая плоть сокращалась вокруг него, мурашки пробежали по его спине. Экстаз вышел из-под контроля, захватывая его. Гейб чувствовал себя совершенно потерянным, как будто какая-то часть его сейчас и во веки веков будет частью этой женщины. С хриплым криком он кончил, освобождаясь в ее глубине. В этот момент он ненавидел презерватив, желая, чтобы между ними абсолютно ничего не было.
Как только удовольствие утихло, его мышцы превратились в кашу. Медленно он отошел и позволил девушке скользнуть вниз по стенке душа, пока ее ноги не коснулись пола. Но она выглядела такой же слабой, как он себя чувствовал. Все его тело пульсировало, пресыщенное – на данный момент, но он не мог заставить себя совсем отойти от нее. Гейб не мог остановить себя, не прикасаться к ней.
Он потянулся за мылом и повернул девушку лицом к стене. Она прислонилась к нему, в абсолютном доверии, зная, что он не позволит ей упасть.
– Ты тоже нужна мне, – прошептал он ей на ухо. Он провел по ней рукой, поклоняясь ей, как она того заслуживает. Первый раз, возможно, был грубым и быстрым, но у него была вся ночь с ней. Он не собирался тратить ее впустую.
