Текст книги "Я рискну (ЛП)"

Автор книги: Шантель Тессье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

– Ты хочешь что-то сказать? – огрызаюсь я.

– У вас с Остин есть планы на выходные? – спрашивает она, игнорируя мой гнев.

– Почему у нас должны быть планы?

– Потому что вы встречаетесь, – просто ответила она.

– Детка, я же говорил тебе, что все не так, – говорит Дик, качая головой. Затем он встает, чтобы взять их ланчи.

Она наклоняется вперед, и я сдерживаю вздох.

– Я вижу, что это написано на твоем на твоем лице.

– Я не знаю, о чем ты говоришь.

– Я ходила с тобой в школу всю свою жизнь, Коул. – Она понизила голос. – Я видела, как ты теряешь людей, которых любишь. – Мои кулаки сжимаются. – И я видела, как ты смотришь на нее. Я видела, как ты изменился. – Я фыркнул. – На днях, когда мы с ней стояли возле спортзала и ждали, пока вы закончите встречу… – Она смотрит вниз на стол. – Я спросила ее, как у нее дела. Все ли у нее в порядке. Я чувствовала, что с ней что-то не так, но она отмахнулась от меня и сказала, что просто устала. – Ее глаза встречаются с моими. Это объясняет, почему Остин выскочила из машины и попыталась дойти до дома пешком. Бекки догнала ее. – Она солгала, конечно. Я могла бы спросить тебя, все ли у тебя в порядке, и мы оба знаем, что ты бы тоже солгал. Но я знаю тебя лучше. Знаю тебя дольше. Я наблюдала за тобой в последнее время, и, хотя я думаю, что ты причинил ей боль, я также думаю, что ты защищаешь ее.

– Бекки…

– Я вижу, как ты прижимаешь ее к себе, когда Киллан входит в комнату. Некоторые считают это просто собственничеством, но я думаю, что это нечто большее.

– Например? – не могу не спросить я.

– Даже дьявол улавливает чувства, иначе он не впадал бы в ярость. Даже он умеет любить.

– Стоп! Я не люблю ее.

Что за хрень? Неужели Дик исказил ее разум?

– Может, и не любишь. Но я вижу, как ты целуешь ее на уроках и в коридорах. Как ты прикасаешься к ней, не заботясь о том, кто смотрит. И как ты смотришь в глаза, когда ее нет рядом и она поглощает все твои мысли. Это написано на твоем лице. Как сейчас.

– И? – спрашиваю я, гадая, что она видит. Если она может читать меня так хорошо.

– И ты всегда был таким парнем, который сожжет этот город дотла, если ему дать повод. – Она садится обратно на свое место, скрещивая руки на груди. Она улыбается мне. – И Остин – твоя причина.

***

ОСТИН

Я лежу на диване, смотрю повтор сериала «Девочки Гилмор», когда слышу, как открывается и закрывается входная дверь, а затем голос Филиппа.

– Где твоя мама?

– Откуда, черт возьми, мне знать?

Он подходит ко мне, сбивает мои ноги с дивана и садится рядом со мной. Он наклоняется ко мне, хватая меня за руку.

– Не трогай меня, – огрызаюсь я, вырываясь из его объятий.

– Пойдем, Остин. Ты будешь скучать по мне. Я знаю, что буду скучать по тебе.

Я закатываю глаза и встаю, иду в свою комнату, потому что знаю, что он пьян.

Как только я закрываю свою дверь, она с силой распахивается и ударяется о стену. Я кручусь на месте, пока он не бросает меня на кровать.

– Отстань от меня! – кричу я.

– Ты знаешь, что хочешь меня, детка, – рычит он.

Я поднимаю колено между нами и целюсь прямо в его яйца. Он вскрикивает, когда я соприкасаюсь с ним.

– Слезь с меня. – Я толкаю его, и он с грохотом падает на пол.

– Маленькая сучка, – рычит он.

– Дорогой? – Я слышу, как мама зовет его, и как открывается и закрывается входная дверь. Через несколько секунд она входит в мою комнату. Ее зеленые глаза сужаются на меня, а затем переходят на Филиппа. – Что случилось? – Она бежит к нему. – Ты сделала это с ним? – требует она, помогая ему сесть.

Я стою у своей кровати, мои руки сжаты в кулаки, а тело физически дрожит.

– Что ты сделала? – кричит она на меня, пока он поднимается на ноги.

– Я собираюсь преподать тебе урок… – Он идет на меня, а я хватаю лампу с тумбочки и бросаю ее, попадая ему прямо в лицо.

Моя мама вскрикивает, когда он снова падает на пол.

– Убирайся к чертовой матери и не возвращайся! – кричит она мне.

Я хватаю свою сумочку и телефон и выпрыгиваю в окно, пока не стало слишком поздно, чтобы успеть убежать.

Это было за день до того, как меня отправили в Орегон. Это было самое агрессивное, что он, когда-либо делал со мной. Я не уверена, как далеко он мог бы зайти, но я не стала ждать, чтобы увидеть.

Я пошла и веселилась всю ночь. Это было нетрудно сделать, так как это был канун Нового года. Я пошла на вечеринку, напилась и выкурила немного травы. Затем вернулась домой, чтобы собрать пару чемоданов и взять такси до аэропорта. Мама не сказала мне «пока» и не позвонила. Только через несколько дней она спросила, не видела ли я отца и могу ли я прислать ей денег.

Я часто думаю о них с тех пор, как вчера вечером вышла из клуба. Мой разговор с Коулом постоянно крутится в голове, и это сводит меня с ума. Я не могу понять, почему его это волнует. Почему он притворяется. Почему мы не можем просто решить, что ненавидим друг друга, но хотим трахаться, и оставить все как есть? Я ненавижу, что он заставил Дика записывать нас в ту первую ночь, но я не могу злиться за то, что он сказал. Все там знали, чем мы занимались в той ванной. И, конечно, с тех пор я занималась этим с ним много раз. И давайте не будем забывать о том, что он прикасается ко мне в школе. Я целую его. Черт, на днях я стонала в коридоре между уроками. Он не заставлял меня ничего делать, когда дело доходило до секса. Я делала все это сама.

Он такая загадка. И это то, что привлекает меня в нем.

Честно говоря, я спокойно отношусь к насилию. Я видела его всю свою жизнь. Моя мама встречалась со своим парнем более пятнадцати лет, но они так и не поженились. Это все он. Она бы сделала это в одно мгновение. Он не хотел быть привязанным к кому-то, у кого есть ребенок. Еще одна причина, по которой я думаю, что она всегда пыталась избавиться от меня.

В каком-то смысле, Коул похож на меня. Мы оба делаем то, что нужно, чтобы выжить. Мы просто сражаемся в двух совершенно разных битвах.

Но Коул научил меня, что я могу превратить эту боль в силу. Что у меня есть способность постоять за себя. Даже если я терплю поражение каждый раз, когда выхожу против него, он каким – то странным образом подбадривает меня. Это просто другой уровень ада, и я чувствую, что у меня получается все лучше и лучше.

Я откидываю голову назад, впитывая солнечные лучи. Сегодня первый день моего трехдневного отстранения от занятий, и я решила ничего не делать, а просто болтаться в бассейне. У Селесты было свидание с подругами, и она пригласила меня присоединиться к ней, но я отказалась, желая провести это время в одиночестве. Даже несмотря на пасмурный день. Это не Орегон, в конце концов, и мы находимся прямо на берегу океана. Хмурый день, похоже, является нормой. Но мне это нравится.

На мне черное бикини с серебряными обручами, соединяющими бока на нижней части и бретельки на верхней. Это даст мне ужасные линии загара, но я не особо беспокоюсь, потому что не думаю, что получу много из-за облаков. К тому же, я уже довольно загорелая.

Я слышу, как открывается задняя дверь, и вздыхаю.

– Ты принесла мне объедки? – спрашиваю я Селесту, опуская руку и проводя ею по воде, поворачиваясь.

– Я пропустил обед.

– Коул? – спрашиваю я, когда вижу его стоящим у бассейна. Одетый в джинсы и белую футболку, он держит руки в передних карманах. – Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, бросая взгляд на дверь, чтобы проверить, пришел ли он один.

Он подходит к шезлонгу и садится. Он склоняет голову и проводит рукой по своим темным волосам.

– Все в порядке? – спрашиваю я, не ожидая ответа.

Он поднимает на меня глаза.

– Я не могу… Я не могу выбросить тебя из головы, – тихо признается он.

– Что?

– То, что ты сказала мне вчера вечером в клубе. Я не могу это забыть.

Я вздыхаю.

– Коул, пожалуйста…

– Просто выслушай меня, – прерывает он меня.

Я слезаю с плота и подплываю к краю, положив предплечья на борт. Его голубые глаза следят за каждым моим движением, и я не могу расшифровать его взгляд.

– Я знал одну женщину, которой воспользовались. Она была сильной, но я все равно видел, как ее это гложет. – Он отводит от меня взгляд. – Я ненавидел то, что не мог помочь ей. Спасти ее от воспоминаний. И от предательства. – Он сглатывает. – Она была как ты. У нее никого не было. – Его глаза возвращаются к моим, и я пытаюсь проглотить комок в горле. – Ты знаешь, что я бы никогда не позволил Дику прикасаться к тебе, верно?

Я отворачиваюсь от него, потому что нет, я этого не знала. Той ночью на кладбище и потом снова в клубе – он никогда не сделал и шага, чтобы остановить его.

– Киллан? – не могу не спросить я.

– Я проверял его.

– Что это значит?

Он проводит рукой по волосам.

– Он хочет тебя, Остин.

– Да, мертвую, как и все остальные.

Я фыркнула.

– Нет. Он хочет то, что между твоих ног, милая. Дик подманивал его. Мне пришлось действовать.

Я опускаю глаза на свои руки на мокром бетоне, избегая его взгляда.

Он тяжело вздыхает, и я поднимаю на него взгляд. Он смотрит на меня сверху вниз.

– Просто знай, я никому не позволю прикасаться к тебе, Остин. Никому, кроме меня. – Я никогда не видела его голубые глаза такими мягкими. И я ненавижу то, что это заставляет меня чувствовать тепло внутри, как будто кто-то действительно хочет защитить меня. Это безумие – думать о Коуле в таком ключе. Может быть, это просто еще одна из его игр.

– Я хочу, чтобы ты рассказала мне…

– Я не говорю об этом, – прерываю я его.

Его челюсть становится острой.

– Почему?

Я смеюсь, как будто это было смешно.

– Потому что это никого никогда не волновало, – огрызаюсь я.

Он встает и подходит ко мне. Наклонившись, он берет меня за руку и осторожно поднимает ее. У меня нет другого выбора, кроме как вылезти из бассейна, когда он подтягивает меня к себе. Он закрывает мне лицо и притягивает мое тело к своему, вода мгновенно промочила его одежду.

– Мне не все равно.

– Почему? – нервно спрашиваю я. – Ты причинил мне боль. Я не собираюсь рассказывать тебе что-то только для того, чтобы ты играл со мной в какую-то больную игру.

– Все не так, – рычит он.

– Тогда на что это похоже, Коул? Потому что у меня уже голова болит, когда я пытаюсь это выяснить, – огрызаюсь я.

Он делает шаг назад, проводя рукой по своим всклокоченным волосам. Его белая футболка и джинсы прилипли к телу.

– Просто скажи мне одну вещь.

– Какую? – спрашиваю я, потирая виски. Я не вру, что у меня болит голова.

– Твоя мать отправила тебя сюда, чтобы защитить тебя, так? Чтобы он не мог тебя тронуть? – Его мягкие глаза встречаются с моими, и я не могу заставить себя причинить ему боль. Не после того, что он рассказал мне о подруге, которой он не мог помочь. Ему не нужно было называть ее имя, но я знаю, что он говорил о старшей сестре Илая.

– Да, – говорю я.

– Остин. – Он хватает меня за руку и притягивает к себе. – Ты только что солгала мне. – Его глаза сужаются на моих.

Стиснув зубы, я спорю.

– Нет, я не…

– Хватит врать! – прерывает он меня. – И скажи мне правду, Остин!

Мой гнев растет от того, что он так хорошо меня читает. И теперь, когда он знает, он никогда не сдастся. Коул неумолим. Он делает все, что нужно, чтобы получить то, чего он хочет.

– Правду? Правда в том, что она подумала, что я одеваюсь слишком вызывающе рядом с ним. Ей не нравилось, что я носила шорты в стоградусную погоду, и что он пялился на меня, когда я проходила через комнату. Ей не нравилось, что мои джинсы не были на два размера больше. Она обвиняла меня каждый раз, когда он прикасался ко мне. – Гневные слезы застилают мне глаза. – Она обвиняла меня, когда обнаружила, что я забилась в угол на кухне, а его рука залезла мне в рубашку, – кричу я, отпихивая его. – Она обвинила меня, когда нашла его пьяным в отключке в моей постели, когда я гуляла с друзьями. – Он смотрит на меня сверху вниз, его голубые глаза темные, а челюсть острая. – Ты этого хочешь? – кричу я и снова пихаю его. – Ты хочешь знать, что независимо от того, что я сделала, чтобы остановить его, этого никогда не было достаточно для нее? – Я задыхаюсь. – Ей было все равно, что я не вернулась домой. Она все равно не хотела меня там видеть. Это только то, во что она хотела, чтобы мой отец поверил. Ей было все равно, что я принимаю наркотики. Это она давала их мне. И ей, блядь, было наплевать на меня. – Первая слеза скатывается по моей щеке, и его голубые глаза следуют за ней.

Он сглатывает.

– Остин…

– Ей было все равно, Коул. – Мой голос трещит. – Ты был прав. Это то, что ты хочешь услышать? – Я дрожу, ненавидя признаваться ему в этом. – Она предпочла его мне.

Он делает шаг ко мне и обхватывает руками мою талию. Я зарываюсь головой в его мокрую грудь и прикусываю нижнюю губу, чтобы сдержать рыдания. Чтобы сдержать свои эмоции.

Его руки крепко обхватывают меня.

– Мне жаль. – Он дышит, целуя мои волосы.

Искренность в его словах заставляет меня потерпеть неудачу. Пятнадцать лет молчания вырываются наружу, как прорыв плотины. И из всех людей, кому я могла бы рассказать, я рассказываю единственному парню, который может использовать это против меня. Он не заслуживал правды, но часть меня хотела, чтобы кто-то заботился обо мне так долго. Кто-то сказал бы мне, что она была не права. И что я имею значение.

ГЛАВА 21

КОУЛ

Она рыдает в мою рубашку, а я просто стою здесь, обнимая ее. Не зная, что, блядь, сделать для нее.

У меня нет слов. И я никогда не чувствовал себя так раньше. Еще вчера я хотел разорвать эту девушку на куски. Но я не понимал, что она уже разрушена. Просто она скрывает это гораздо лучше, чем я когда-либо мог бы.

Я наклоняюсь, просовываю руку под ее ноги и поднимаю ее. Я сажусь в шезлонг, и она сворачивается калачиком у меня на груди.

Я смотрю на пасмурное небо, и мои зубы сжимаются. Мне не нравятся ситуации, которые я не могу контролировать. А ее мать и парень в Калифорнии – это то, с чем я ничего не могу поделать. То же самое с Брюсом. Что, если он решит сказать «к черту нашу сделку» и отправить ее обратно? Что, черт возьми, мне тогда делать? Я не могу ее отпустить. Только не к этим никчемным кускам дерьма.

Она успокаивает дыхание и перекладывается на мои колени, усаживаясь поудобнее. Я поднимаюсь и вытираю слезы с ее лица. И чувствую вину за то, что все еще нахожу ее великолепной, когда она плачет.

– Ты можешь идти, – говорит она, вставая и отстраняя меня.

Я хватаю ее за руку и тоже встаю. Обхватив ее лицо, я смотрю в ее слезящиеся глаза. Я держу ее за щеку, но она отворачивается от меня, прикусив нижнюю губу. Вы можете увидеть стыд, написанный в ее глазах. Ей неприятно, что она выставила себя такой слабой передо мной. Что я заставил ее так легко сломаться.

Мне это нравится. Наконец-то я могу использовать что-то, чтобы приблизиться к ней. Чтобы заставить ее доверять мне больше. Нуждаться во мне больше. Больше никакого этого дерьма туда-сюда. Несмотря на то, что мне нравилась ее борьба, это мне нравится больше. Держать ее. Никто никогда не нуждался во мне, кроме Лилли. И это совсем другой вид потребности.

Но когда ее глаза возвращаются к моим, я понимаю, что Бекки была права. Если бы она попросила меня, я бы сжег этот город дотла ради нее. Неважно, кто стоит на моем пути.

Я прижимаюсь губами к ее губам, нуждаясь в ней так же сильно, как она нуждается в ком-то, кто защитит ее от матери и парня.

И от тебя.

Я не лучше. Я причиняю ей боль другими способами, и не важно, насколько сильно я знаю, что это неправильно, я не могу остановиться.

Она раздвигает свои мягкие губы, и я нежно целую ее, снова пробуя на вкус ее слезы, и они делают меня твердым. Я игнорирую желание бросить ее на шезлонг и сорвать с нее бикини. Вместо этого я хочу показать ей, что я могу быть лучше. Что я могу быть тем, кто спасет ее. Даже если это ложное чувство безопасности. Потому что я не тот, кто спасает. Я разрушаю.

Она отстраняется от меня первой. Мои руки опускаются к бокам, и она обхватывает себя руками за талию, словно защищаясь от меня. Ее инстинкты говорят ей, что я не гожусь. Что я ничем не отличаюсь от любого другого ублюдка, который причинил ей боль.

– Пожалуйста, уходи, – говорит она, отводя глаза.

В кои-то веки я выполняю ее просьбу.

_________________________________

Не буду врать. В среду было хреново, когда она не была со мной в школе. Мне нравится, что я могу целовать ее и прикасаться к ней, когда захочу, но я не разговаривал с ней. Я все еще не знаю, что сказать. Я лучше других знаю, что слова не могут изменить прошлое или быстрее залечить шрамы.

А я никогда не был любителем поболтать.

Четверг ничем не отличался от других. День прошел мучительно медленно. Кажется, что уже шесть вечера, но сейчас только обед.

Дик, как обычно, запихивает еду в рот. Бекки листает свой телефон, а я просто сижу здесь и думаю об Остин. О том, как я мог бы воспользоваться ее трехдневным отстранением. Я мог бы быть в постели с ней прямо сейчас. Голый. Мои руки в ее волосах, ее губы на моих. И эта мысль заставляет меня напрягаться.

– Привет, Коул. – Кейтлин Милтон опускается рядом со мной. Главная болельщица. А еще заноза в моей заднице.

– Простите? – говорит Бекки, положив телефон на место.

Кейтлин игнорирует ее.

– Я хотела спросить, свободен ли ты сегодня вечером, – спрашивает она, проводя пальцами по моей руке.

– Извините! – Бекки хлопает ладонями по столу и наклоняется над ним. – Какого черта ты делаешь? – огрызается она.

Кейтлин бросает на нее тяжелый взгляд, перебрасывая свои рыжие волосы через плечо.

– Я не с тобой разговаривала, сучка.

– О, вот как… – Она собирается переползти через стол, но Дик наконец-то поднимает глаза от своей еды и хватает ее за руку, притягивая обратно на свое место.

– Не интересно, – говорю я ей, отстраняясь от ее прикосновения.

Она оглядывается на меня и хихикает, как будто я только что рассказал анекдот.

– Да ладно, все знают, что происходит между тобой и той девушкой Эшли…

– Остин! – Бекки прерывает ее.

– Неважно. В любом случае, все знают, что это несерьезно. – Она закатывает свои карие глаза. – Это просто риск.

Я напрягаюсь, а глаза Дика сужаются на нее. Мы не разглашаем наши затеи. Если бы мы хотели, чтобы они знали, что мы сделали, мы бы написали свои имена после выполнения каждого из них. Они знают, что мы их делаем, но думают, что это какая-то ерунда, которую мы делаем, чтобы скоротать время.

– Остин не риск! – огрызается Бекки.

Кейтлин закатывает глаза.

– В коридорах так не говорят.

– Что они говорят? – спрашивает Дик, прежде чем я успеваю.

– Что один из вас, ребята, рискнул соблазнить Коула. – Она улыбается мне. – Конечно, она на это купилась. Но у тебя есть целый месяц, чтобы поиграть с ней, так что ты можешь воспользоваться этим, верно? Используй ее по максимуму. – Она трется рукой о мое бедро.

Я обхватываю рукой ее запястье и отдергиваю его. Ее улыбка не ослабевает.

– Кто это сказал? – рычит Бекки.

– Брайан.

Чертов Брайан!

– Ясно, это ложь, – огрызается она.

– Тебе, как никому другому, не стоит верить всему, что ты слышишь. О, кстати, поздравляю с ребенком, – добавляю я, отворачиваясь от нее.

Бекки откидывает голову назад, смеясь.

– Я думала, ты набрала вес.

Она ухмыляется, а Кейтлин бросает на нее горячий взгляд.

Затем она встает и уходит.

***

ОСТИН

Наконец-то наступила пятница, и мне пора было возвращаться в школу. Я проснулась на час раньше, собралась и поехала в школу. Вчера вечером Коул прислал мне сообщение, что у него сегодня днем тренировка, и хотел узнать, смогу ли я забрать Лилли после школы. Конечно, я ответила ему «да».

Когда я подъехала, его машины на парковке не было, и я решила, что он опаздывает, чтобы отвезти Лилли в школу. Я вошла в первый класс и увидела Бекки сзади на наших обычных местах.

Я сажусь рядом с ней и делаю глубокий вдох.

– Знаешь ли ты, что Дик был тем, кто записал нас с Коулом в туалете на вечеринке? – Я не разговаривала с ней с тех пор, как все это дерьмо произошло в клубе. Во-первых, потому что у меня не было времени. А во-вторых, потому что она так привязана к Дику, что с ней трудно остаться наедине, а я не хотела делать это через сообщение.

Ее глаза расширились.

– Что?

Я наблюдаю за ее чертами лица, чтобы понять, удивлена она или притворяется.

– Дик признался в этом. И я знаю, что ты стояла там с ним, когда Коул уносил меня.

Она быстро качает головой.

– Клянусь, я понятия не имела. Когда вы ушли из кухни, я вышла на улицу.

– Но ты провела с ним ночь в ту ночь.

Когда мы пришли в школу на следующее утро, она поехала с ним.

Она кивает.

– Он нашел меня прямо перед нашим отъездом. Подошел и спросил, правда ли то, что он слышал.

– Что именно?

– О том, что мы с Дэвидом расстались.

– Дэвид?

Она кивает.

– Мой бывший. Мы были вместе два года. Он закончил университет в прошлом году, а потом бросил меня на рождественских каникулах. Ничего удивительного. – Она закатывает глаза. – Но нет, я понятия не имела. Я увидела видео в интернете и пыталась показать его тебе на следующее утро, но ты не захотел его смотреть.

– Но ты знала, что Дик выложил его.

Она быстро покачала головой.

– Нет. Этого не было на странице Дика. Должно быть, он послал его кому-то другому, чтобы тот разместил. Мне жаль, Остин.

Я сажусь обратно на свое место.

Конечно, нет.

Тогда она бы знала, кто за это ответственен.

– Все в порядке.

Теперь я ничего не могу с этим поделать.

– Но есть кое-что, что тебе нужно знать.

– Что? – спрашиваю я со вздохом.

– Вчера за обедом к нам подсела Кейтлин.

– Кто такая Кейтлин? – Я понятия не имею, кто здесь, кто. Я держусь особняком. Я не разговариваю ни с кем из детей в моих классах. Коул всегда со мной в коридорах и на обеде. Все держатся от нас подальше.

– Она чертова сука. И она все время приставала к Коулу. – Мои кулаки сжимаются на коленях при мысли о том, что еще одна девушка бросится на него. Я никогда не думала о нем и других девушках, но она сказала мне, что он бабник. – Но он полностью отшил ее.

Я немного расслабилась.

– Я была готова переползти через стол и свернуть ей шею. Она бросалась на каждую большую белую акулу. – Она качает головой. – И поверьте мне, все они были в своей очереди, но каждая бросала обратно, когда с ней было покончено. Вот что они делают с отработанным мусором.

Я смеюсь.

– В любом случае, она сказала, что Брайан пустил слух.

Я хмурюсь.

– Что за слух?

– О том, что ты риск.

Мое сердце начинает колотиться при этих словах.

– Что ты имеешь в виду?

Я никогда не слышала, чтобы другие в школе говорили о парнях и их рисках. Я не знаю, рассказывают ли они всем о них или держат в секрете, но я не хочу, чтобы другие думали, что я тоже их делаю. Люди не умеют держать язык за зубами, и если это так, то меня быстро поймают.

– Брайан говорит, что один из парней отвадил Коула соблазнить тебя и что у него есть месяц, чтобы…

Мои глаза сузились на нее.

– Месяц на что?

– Поиграть с тобой. Это были ее слова.

_________________________________

Второй урок, я прихожу раньше обычного. Я взяла свои учебники перед первым уроком, чтобы не пришлось лишний раз идти к шкафчику.

Я злюсь на Коула за то, что говорит Брайан. Какая-то часть меня не хочет верить, что я риск, но другая часть говорит, что именно поэтому он так упорно не хочет оставлять меня одну.

Я выбираю стул сзади у угла и сажусь. Стулья справа и впереди от меня оба заняты. Я улыбаюсь, зная, что он не сможет сесть рядом со мной. Она исчезает, как только он входит. Одетый в пару синих джинсов и черную толстовку на молнии, он требует внимания. Его темные волосы выглядят свежевытраханными, и я ненавижу, что моя первая мысль – это Кейтлин. Его голубые глаза останавливаются на мне, как будто он знает, где я, и он идет ко мне.

– Вставай, – приказывает он парню рядом со мной. Тот хватает свои книги и убегает. – Привет, милая, – говорит он, садясь.

Я игнорирую его и смотрю прямо перед собой.

Он наклоняется над партой.

– Что случилось?

Я поворачиваюсь к нему лицом, и мои глаза сужаются.

– Месяц, да?

Его темные брови сходятся вместе, как будто он в замешательстве. Я не уточняю. Он может сам догадается.

Он собирается открыть рот, но учительница привлекает наше внимание. Она пишет задание на доске, прежде чем выйти из класса. Я достаю карандаш, лист бумаги и учебник. Начинаю читать, когда книга исчезает с моего стола. Поднимаю глаза и вижу, как Коул швыряет ее на пол. Все дети оборачиваются и смотрят на нас, так как звук отражается от стен. Я не обращаю на них внимания. Его жесткие голубые глаза смотрят на меня.

Он все понял. Молодец.

– Повзрослей, – огрызаюсь я, наклоняясь, чтобы схватить учебник, но он отбрасывает его в сторону. – Коул…

– Ты ведь не веришь в это дерьмо, правда? – огрызается он.

– Почему бы и нет? – требую я. – В этом вдруг появился смысл. Я не знаю, почему я не подумала об этом раньше.

Он грубо смеется.

– Может быть, потому что это неправда.

Я фыркнула.

– Как будто я тебе верю.

– Остин, – прорычал он мое имя.

Дети все еще повернуты к нам лицом, пока мы спорим в углу. Их глаза переходят с одного на другого. Некоторые даже достали свои телефоны, и слышно, как их пальцы печатают.

– Коул, – бросаю я вызов.

Он наклоняется, его лицо в дюймах от моего.

– Мы не делали ни одного задания без твоего присутствия с тех пор, как я поймал тебя той ночью на кладбище.

Я смотрю на него.

– Чушь.

Он улыбается, и это злая улыбка.

– Ты что, не помнишь, что произошло той ночью в клубе? Они даже не знали, откуда я тебя знаю. Не говоря уже о том, чтобы осмелиться трахнуть тебя, милая. – И с этим он садится обратно на свое место и открывает книгу.

Я продолжаю смотреть на него, ненавидя, что он прав. Я не подумала об этом. Они не догадывались, что он шантажировал меня. Ну, Дик догадывался. Но, насколько я знаю, один не может отвадить другого без присутствия остальных. Они должны вытягивать при них.

Я смотрю на парня, сидящего напротив Коула. Его широко расставленные карие глаза смотрят на меня.

– Вы не передадите мне мою книгу? – спрашиваю я. Его глаза переходят на Коула, который все еще смотрит на нее. – Пожалуйста, – рычу я.

Коул пихнул ее под парту того мальчика.

Его глаза возвращаются к моим, а затем он поворачивается лицом вперед, предоставляя мне свою спину. Игнорируя меня. Все потому, что он боится помочь мне из-за Коула.

– Боже правый, – рычу я, отпихиваясь от своего стола и подходя к его. Нагнувшись, я поднимаю его, и Коул шлепает меня по заднице.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, а он ухмыляется.

– Ублюдок, – шиплю я.