Текст книги "Правда о парнях (ЛП)"

Автор книги: Шана Норрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

15. Софи

Мне нужно это. Он мне нужен. Мне нужно почувствовать его объятия. Мне нужно чувствовать себя вожделенной, желанной, любимой. Мне это так нужно, что мое нутро болит. Он поднимает меня и толкает спиной к наклонной стене боевой сферы. Металл холодит мою кожу. Он грубо стягивает с меня одежду рабыни, пока я полностью не обнажусь. Я сопротивляюсь смущению обнажая себя ему. Когда я оглядываюсь и вижу, как он смотрит на меня, мое смущение полностью исчезает, заменяется новым, теплым голодом. Он голый, точеные черты его тела переливаются в ярком лунном свете. Боже, он великолепен.

Я смотрю вниз на длину его члена и чувствую себя пораженной, увидев, что у него есть гребни по всей длине. Это будет интересно. Он тоже большой. Я имею в виду, он действительно большой, так что я не удивлюсь, но я немного волнуюсь. Вместится ли он?

Что-то логичное в моей голове протестует. Я не собираюсь этого делать. Я ведь не позволю инопланетному гладиатору взять меня? Он убийца, я видела это своими глазами. Я должна отвергнуть его, но это не так. Я не знаю, почему. Может быть, это волнение от осознания того, что он опасен, от ощущения, что я никогда не знаю, чего от него ожидать. Тепло, распространяющееся по моей коже и между моими ногами, так отвлекает, и это заставляет мои нерешительные мысли таять в фоновом шуме.

Я удивляю себя, обнимая его, когда он подходит ко мне ближе, прижимая наши голые тела вместе, пока мои груди не вдавливаются в него. Я чувствую, как мои застывшие соски трутся о твердые мышцы его груди. Он использует свою руку, чтобы потереть головку своего члена о губы моей киски, распространяя мою влагу. Затем он вонзается в меня с животной силой.

Я кричу. Сначала больно, но мне все равно. Даже учитывая последние несколько дней, это может быть самое опасное, что я когда-либо делала. Я с ним наедине, и он трахает меня. Я полностью в его власти, и это заводит меня больше, чем могла себе представить. Он толкается снова и снова, и я понимаю, как сильно мне это нужно. Что-то настолько простое, настолько простое… иметь мужчину, который хочет меня и нуждается во мне для чего-то другого, кроме эго, или бить меня, так хорошо. Такое приятное чувство.

Я стону, наклоняясь вперед и кусаю его плечо.

Я могу сказать по тому, как он движется во мне без ограничений, что он хочет этого так же, как и я, и эта мысль наполняет меня теплом, покалыванием счастья. Его таз хлопает по моему клитору с каждым толчком, стреляя ударами удовольствия по моему телу, приближая меня к кульминации. Боже, я бы никогда не догадалась насколько это будет казаться правильным.

Быть с мужчиной, который хочет оберегать меня и защищать, и, прежде всего, мужчиной, который хочет меня. Как будто части меня чего-то не хватало всю мою жизнь, а Вэш заполняет эту пустоту. Он вонзается в меня, кряхтя с каждым толчком. Я обхватываю его ногами, работая своим телом против его, жаждая, чтобы он наполнил меня еще глубже. Он сжимает мои волосы одной рукой и мою ягодицу другой.

Я стискиваю зубы, подавляя стон из-за страха того, что работорговец услышит нас. Я понимаю, что мы относительно открыты, и не будем знать, наблюдает ли кто-нибудь за нами на расстоянии. Вэш отрывает меня от стены и кладет в траву на спину. Он взбирается на меня и продолжает вбиваться в меня на полную длину. Я вцепилась в него. Мы хрюкаем и стонем, и трахаемся, как два животных во время течки, и абсолютный отказ от этого кажется невероятным.

Я чувствую слегка теплое ощущение в моей сердцевине, когда он наполняет меня своей спермой. Его кульминация толкает меня через край. Я кладу руку на рот, чтобы подавить мои крики удовольствия, но он отрывает мою руку и захватывает мой рот своим, целуя меня глубоко и грубо, даже когда он продолжает толкать свой член и сперму глубже в меня. Я вжимаюсь в него, выгибая спину и шею.

Он коротко поднимает брови, ухмыляясь мне, когда он держит себя выше меня своими мощными руками. Я краснею, уткнувшись лицом в его грудь. То, как я полностью потеряла контроль и сдалась, заставляет меня чувствовать себя внезапно обнаженной, но на этот раз он поднимает мой подбородок и целует меня мягче, медленно отступая.

– Я никогда так не трахался, – говорит он.

– Хорошо, – говорю я, ухмыляясь.

– Мы, вероятно, должны идти, – говорит он, кивнув в сторону восходящего солнца. – Веришь или нет, я не планировал этого. Теперь нам будет труднее вернуться после столь долгого отсутствия. Больше охраны.

– Верно, – говорю я. – Мне просто нужно найти свою одежду.

Как только оделись, мы возвращаемся в комнату Вэша. Вэшу пришлось вырубить двух охранников по пути, но мы делаем это, не будучи замеченными.

Когда мы входим в его комнату, Вэш напрягается. Он держит меня за руку, сигнализируя, чтобы я не двигалась. Он что-то чувствует, я могу сказать по тому, как он держит себя. Я думаю, что тоже могу. Я сканирую затемненную комнату, размышляя о том, сколько людей может быть скрыто в затененных углах или за мебелью.

Едва слышен шепот ветра. Вэш ныряет в сторону, хватая что-то в воздухе, прежде чем приземлиться в кувырке. Он бросает все, что поймал, обратно в затененный угол комнаты. Там раздается стук и ворчание. Три Примуса в черной нано-броне устремляются на свет. Вэш безоружен и без брони, но каждый из них несет пугающее оружие, которое пульсирует яркой плазмой. Боже. Мы собираемся умереть.

Первый убийца достигает Вэша, за долю секунды до двух других. Он пытается застать Вэша врасплох быстрым ударом в сторону, но Вэш хватает его за запястье и крутит в сложном маневре, который в конечном итоге заставляет убийцу бросить свой клинок. С ослепительной скоростью Вэш тащит заряженный энергией клинок через горло убийцы слышится треск электричества. Примус сжимает глубокую рану, когда падает на пол, задыхаясь.

Два других убийцы кружатся с Вэшом в головокружительных комбинациях вращающихся, плавных ударов. Несмотря на то, что он в меньшинстве, Вэш продолжает давить на них. Каждый раз, когда он избегает удара или блокирует удар, он делает частичный шаг вперед, подталкивая двух убийц все ближе и ближе к стене. Когда один из убийц врезается в стену, Вэш наносит удар.

Он пинает другого убийцу в живот, вращаясь под напряжением лезвия и вонзая свое собственное оружие в грудь убийцы. Он вырывает его и поворачивается как раз вовремя, чтобы уклониться от удара, направленного на его голову. С легкостью, что кажется легким, он взмахивает клинком и отрезает руку последнему убийце. Еще до того, как рука коснулась земли, он трижды ударил Примуса в грудь.

Он бросает оружие, поворачивается ко мне и поджимает губы.

– Это было странно.

– Странно? Странно!? Они просто… они могли… я…

Он смеется.

– Они этого не сделали. Я здесь, Соф. Я говорил тебе, я прошел через кое-какое дерьмо. Потребуется больше, чем несколько наемных головорезов или гладиаторов, чтобы убить меня.

Я стараюсь, но не могу смотреть на то, что только что произошло с таким же уровнем беспечности, как и он. Мы оба могли умереть. Что если бы мы спали здесь, когда они пришли? Что тогда? Я обнимаю себя, внезапно ощущая холод. Вэш обнимает меня, и я просто хочу раствориться в его тепле и остаться там, никогда не оставаясь одной.

Это то, что могло быть похоже на всю мою жизнь? Вот каково это – иметь кого-то, кто присматривает за мной и защищает меня? Я никогда не знала, насколько была истощена, пытаясь быть сильной все время, пока он не вошел в мою жизнь и не взял на себя часть бремени. Просто быть в состоянии отпустить и нуждаться в ком-то на этот раз кажется невероятным. Жаль, что обстоятельства не изменились. Как бы я ни верила в его силу и компетентность, не понимаю, как даже он может вытащить нас отсюда живыми. Я решила просто наслаждаться тем временем, которое мне дано с ним, даже если это всего лишь еще одна ночь.

Я ловлю взгляд на лице Вэша, когда он думает, что я не смотрю, и замечаю, что он выглядит обеспокоенным.

– Что? – спрашиваю я.

Он делает паузу, очевидно, думая о лжи.

– Просто интересно, как мы собираемся объяснить тела, – говорит он после короткой задержки.

16. Вэш

Мы встретились с другими гладиаторами на следующее утро. Я все еще немного мрачновато смотрю из-за поздней ночи секса и избавления от тел. Маркуса и меня привели в боевую сферу, за исключением того, что на этот раз нас ведут по наземному маршруту. Наши женщины проходят специальную тренировку, которая подготовит их к дополнительным обязанностям по назначению полноправных гладиаторов. Я чувствую зуд и раздражительность без нее. Меня утешает только знание о том, что у них все еще есть планы на нее и, вероятно, придают ей хотя бы небольшую ценность, потому что они хотят использовать ее как набор. Это не стоило бы того, чтобы они напрасно причинили ей боль. Кроме того, я думаю, что теперь работорговцам должно быть ясно, что они встретят неудачный конец, если прикоснутся к моей Софи.

Другие гладиаторы, как Маркус и я, двое самых сильных и жестоких из своих групп. Жестких лиц и зорких глаз в изобилии в нашей группе из ста. Я знаю, что ни один из этих гладиаторов не сможет справиться со мной в бою, но признаю, как группа, они вызывают уважение, если ничего другого. Я сомневаюсь, что многие предпочли бы пойти против них, если бы этого можно было избежать. И я знаю, что не смогу, если собираюсь спасти Софи и вытащить ее отсюда.

Мы прошли продвинутую подготовку для боевой сферы, которая в основном состоит из ориентации нас на возможные гравитационные модификации в сфере, специализированное оружие, используемое внутри, брифинг о типе арен, которые мы можем ожидать, и протоколы о том, как взаимодействовать с толпой. Но я обращаю мало внимания, потому что на трибунах, плавающих вокруг полупрозрачной сферы, я вижу единственную фигуру – высокую и статную. Мой отец.

Как только нам дают первый перерыв, чтобы поесть и выпить, я сигнализирую ему, чтобы он спустился. Он не торопится, но в конце концов стоит передо мной, защищенный стеной боевой сферы. Хотя я прекрасно его слышу.

– Я могу тебе помочь, Вэш? – спрашивает он.

– Ты чертовски хорошо знаешь, чего я хочу, – огрызнулся я.

Он улыбается насмешливо.

– Я понятия не имею, к чему ты клонишь.

– Позволь мне объяснить тебе, чтобы ты понял. Я знаю, что ты послал чертовых убийц. Я просто хочу знать, были ли они для меня или для нее. Ради тебя, я надеюсь, они были для меня.

Он пожимает плечами.

– Если бы я послал убийц, я, вероятно, не хотел бы, чтобы мой собственный сын пострадал. Я бы предположил, что моей мотивацией было бы избавиться от суки, которая убеждает тебя предать свою семью и опозорить наше имя.

Я бью кулаком по боевой сфере. Цифровые дисплеи, встроенные в стену, пульсируют спектром цветов, куда приземляется мой кулак.

– Я собирался попытаться удержать тебя от этого, – говорю я. – Но сейчас я прослежу, чтобы ты сгорел.

– Ну и ну. Когда животное в клетке угрожает, мир должен встать на колени и молить о пощаде.

– Или, может быть, мир должен научиться не провоцировать животное в клетке, потому что иногда они освобождаются.

– Сбежать отсюда? Конечно, даже ты не настолько глуп, чтобы думать, что это возможно.

– Конечно. Ты береги себя, отец. Просто продолжай пить коктейли и притворяться, что все в порядке. Ты в безопасности, – говорю я шепотом, показывая зубы.

Он пытается скрыть свой дискомфорт, но я вижу, как его горло двигается, когда он тяжело глотает. Кажется, что он хочет что-то сказать, но он только поворачивается и уходит.

Дерьмо. Мой разум – это беспорядок, пытающийся понять, что делать со всем этим. По привычке, я мысленно тянуться к Драксису. Я так привык слышать его советы, что принятие решения без его участия кажется неправильным. Тем не менее, он не отвечает. Я просто чувствую то же самое скрытое ощущение зверя под поверхностью, ожидающего, чтобы подняться и атаковать, когда придет время. Проблема в другом. Сейчас мне нужно найти способ уберечь Софи от моего отца. Если я еще его знаю, он пытался ее убить.

Мой живот поворачивается, когда я понимаю, насколько она уязвима сейчас. Черт. Я бегу туда, где работорговцы работают с девочками в нескольких зданиях. Я рвусь через дверь боевой сферы, мимо двух рабов Примусов, которые кричат на меня, чтобы я остановился, и мимо Клигопа, который скользит в столовую. Какофония криков и угроз преследует меня, но я не замедляюсь.

Я вхожу в большое здание, и вижу, как ведут девушек-рабынь, поднимаюсь по длинной лестнице, а затем замечаю их на балконе с видом на боевую сферу. Я немного расслабляюсь, когда вижу Софи, выглядящую совершенно нахально, когда она стоит возле балкона, а солнце ловит ее дикие волосы. Я вижу намек на изгибы под ее рабским халатом и воспоминания о ее прикосновениях нахлынули меня. Я хочу взять ее снова, сейчас же. Я хочу провести день с ней, думая о новых способах сделать ее своей.

А потом я вижу выражение ее лица. Она замечает меня и пытается улыбнуться, но не может скрыть грусть в глазах. Я прерываю работорговца, который лениво объясняет, как они могут управлять множеством ботов, предназначенных для очистки мертвых тел с пола боевой сферы. Он тянется к хлысту, но я опережаю его, хватая за запястье в железной хватке и сжимая, пока его глаза не выпучатся от страха.

– Отвали, – рычу я.

Он обнажает зубы, пытаясь замахнуться на меня. Примус – ничто, если не упрямый, и этот работорговец не исключение. Я ловлю удар в моей открытой ладони и сжимаю его кулак. Его костяшки трескаются, а затем его кости лопаются, когда они ломаются, один за другим. Его лицо искривляется от боли.

– Ты… будешь вздернут… за это, – умудряется сказать он.

Я отпустил его.

– Интересно, смогу ли я найти тебя, прежде чем они доставят меня на казнь? Как долго, по-твоему, продержится твоя шея, если я ее сожму? – спрашиваю я, приложив руку к его горлу.

Он хмурится.

– Ты думаешь, что можешь запугать меня, раб?

– Нет. Я думаю, ты достаточно умен, чтобы знать, если я умру, возьму тебя с собой.

Он плюет. Я ломаю ему нос быстрым ударом локтя. Он сжимает лицо дрожащими сломанными пальцами. Мне не нравится быть таким придурком, но я также не могу позволить, чтобы со мной что-то случилось. Мне нужно быть свободным и живым, чтобы Софи была в безопасности. Если мне придется причинять боль некоторым людям по пути, я могу с этим смириться. Это мое бремя, а не ее.

Он уходит, капая кровью и смотря на меня через плечо, как будто боится, что я не отпущу его.

– Вэш, – говорит Софи, торопясь обнять меня. – Это было так глупо. Что ты делаешь? Что если он кому-нибудь расскажет?

– Он не расскажет, – говорю я. Оттягиваю ее назад, чтобы посмотреть ей в лицо. Ее глаза красные. – Что случилось? – спрашиваю я.

Другие рабыни нервно дают нам пространство, не уверены, что делать с собой и, вероятно, опасаясь, что они попадут в беду, когда их обнаружат без присмотра.

– Вэш… я… я должна появиться во втором раунде. Неделя с сегодняшнего дня.

Такое чувство, что кто-то просто вылил ведро льда мне в горло и в живот. Так скоро? Черт побери. Я хлопнул кулаком по перилам балкона, глядя в сторону сферы. Идея формируется в моей голове, дикая идея, но это может быть лучший шанс, который у меня есть. Я прижимаю ее к себе, обнимаю ее руками.

– Я не позволю этому случиться. Пока не знаю как, но я буду держать тебя в безопасности. Ты меня слышишь?

Она смотрит на меня большими глазами и кивает. То, что она доверяет мне, укрепляет мою решимость. Я не могу сказать ей, что я планирую, но должен рискнуть. Ради нее.

17. Софи

Когда мы вернулись в нашу комнату ночью, Вэш не переставал ходить. Я никогда не видела его таким взволнованным. Он напоминал мне о видах, которые я видела со старой Земли: львов, снующих по клетке, пока не образуется грязь от их следов. Я хочу успокоить его, чтобы он понял, что все в порядке. Я боюсь больше, чем когда-либо в своей жизни, но с тех пор, как узнала, что меня будут разделывать перед сотнями тысяч людей всего несколько часов назад, на меня навалилось какое-то спокойствие.

Если бы меня не взяли в рабство, знаю, что никогда бы не испытала ничего подобного за последние несколько дней с Вэшом. Я никогда бы не зашла так далеко и не стала бы доверять Вэшу. Я знаю, что все еще схожу с ума, доверяя ему. Каждая логическая нить моего существа кричит о том, чтобы отгородиться, отодвинуть его так далеко, что он не может причинить мне боль, но не могу. Я не могу забыть, как он смотрит на меня или как мое тело, кажется, светится от похоти, когда рядом с ним. Мои инстинкты трескаются от потребности в нем, и я не знаю, может ли какая-либо логика удержать меня от того, чтобы быть ближе и ближе к нему.

Возможно, до всего этого я могла бы сказать ему «нет». Когда я думала, что знаю, что делаю со своей жизнью, и думала, что контролирую ее. Может тогда. Как ни хреново это звучит, я не могу не радоваться, что все это произошло на каком-то уровне. Если бы нет, я бы продолжала жить каждый день, как ходячая раковина, пустая внутри. И умерла бы, может быть, через десятилетия, с заблуждением, что сделала все, что могла. Я, вероятно, была бы одинока и настолько истощена, от попыток быть кем-то, кем я не являюсь, что я готова была умереть.

Разве это не лучше? Разве не лучше смотреть в лицо своей смерти с высоко поднятой головой, зная, что в последние часы я отдала ей все, что у меня было? Любила и была любима. Я только начал узнавать Вэша, но даже малое, что знаю, уже сделало его более важным для меня, чем кто-либо, кого когда-либо знала, будь логика и здравый смысл прокляты.

После того, как я несколько минут ломала голову над тем, что могу сделать, чтобы он чувствовал себя более спокойно, мне пришла в голову идея.

Когда он проходит мимо того места, где я сижу на диване, я провожу пальцем по поясу его кожаных брюк. Он чувствует легкий рывок, когда он пытается идти и поворачивается, хмурясь на меня. Я даю ему надутый взгляд и снова дергаю за пояс. Он колеблется. Я вижу, что он беспокоиться и размышляет о том, как он собирается спасти меня, воюя с его необходимостью взять меня. Я чувствую тепло между моих ног, зная, как сильно и он хочет этого.

Наконец, он тянет застежку на штанах и позволяет им слегка спуститься с бедер, пока я не увижу только намек на волосы выше его длины. Я беру штаны в обе руки и дергаю их вниз, освобождая его член. Скользнула одной рукой по его бедру, обхватывая пальцами его основание. Я смотрю вверх и встречаю его глаза, с озорной усмешкой. Он оглядывается на меня с нескрываемой похотью и кусает губу. Я скольжу пальцами по его члену и ласкаю его яйца, позволяя моему рту парить всего в нескольких дюймах от головки его вала. Я открываю рот и двигаюсь, как будто бы, чтобы взять его, но я останавливаюсь, закрывая рот и снова глядя на него. Потребность на его лице ощутима. Он сводит брови вместе, явно сопротивляясь желанию засунуть себя мне в рот.

Я решила поиграть с ним, проверяя его решимость и видя, как долго он может сопротивляться, прежде чем засунет себя мне в рот. Я опускаю свои открытые губы, пока они не приближаются к его шарам, но вместо этого использую свою руку, чтобы продолжать ласкать его там. Я снова обхватываю пальцы вокруг его основания, продолжая подниматься вверх по стволу, продолжая двигать мокрым ртом рядом с его членом, не касаясь его, омывая его горячим дыханием, когда я смотрю ему в глаза.

Когда я возвращаюсь к верху его члена и поднимаю руки вверх по его длине, он больше не может терпеть. Он тянет мой рот на его член и засовывает себя внутрь, держа мою голову и используя меня, когда двигается у меня во рту. Я натягиваю губы на зубы и скручиваю язык, делая гладкий проход для его удовольствия. Он стонет, его руки в моих волосах, когда он двигается снова и снова, трахая мой рот.

Он начинает двигаться быстрее, сжимая мои волосы крепче и толкая себя глубже. Идея принести ему удовольствие и заставить его кончить, меня так возбудила, что вынуждена бороться с желанием оттолкнуть его и наброситься на него прямо сейчас. Но я остаюсь для него неподвижной, позволяя ему продолжать трахать мой рот.

К моему удивлению, он тянет мою голову назад, хватает меня за ноги и поднимает меня с пола. Мой мир переворачивается, и я не знаю, что происходит, пока не чувствую, как мое нижнее белье разрывается, а затем тепло его рта возле моей киски. Он держит меня вверх ногами за мои бедра, а мой рабский халат сбился под моим подбородком. Он прижимает мои бедра к плечам и приближает мою киску к своему лицу. Он позволяет мне скользить вниз, пока я не могу дотянуться до его члена. Судя по тому, как его рот не покидает мою киску, я думаю, что он должен сгибать шею, чтобы приспособить нашу относительно огромную разницу в росте.

Я знаю, что уже мокрая, сначала чувствую себя застенчивой, думая, что там его рот. Что, если на вкус это странно или что-то ненормальное? Но рвение, с которым он ныряет в меня и упивается моей киской, сосет, целует и лижет, как будто это самая вкусная вещь, которую он когда-либо пробовал… ну, это заставляет мое самосознание отключиться очень быстро. Вскоре я сосу его член так быстро, как могу, не в состоянии получить достаточно его, чувствуя, как будто не могу принять его достаточно быстро. Поскольку ощущения между моими ногами становятся все более и более интенсивными, я чувствую, что хочу заставить его кончить еще более яростно. Я хочу, чтобы он кончил мне в рот. Эта мысль странна для меня, потому что я всегда думала, что это отталкивающе. Теперь? Я просто хочу от него столько, сколько смогу. Я знаю, что наше время может быть коротким. Весьма коротким. И я не хочу умереть, не сделав столько, сколько смогу.

Я хочу сделать с ним все. Хочу, чтобы он научил меня всему, что нужно делать, потому что думаю, что мое собственное ограниченное понимание, вероятно, даже не начинает охватывать то, что мужчина и женщина могут делать вместе за закрытыми дверями.

Я стону в его член. Он вонзает свой язык в мою сердцевину, закручивая его вдоль моих стен, зажигая нервы и ощущения, которые я не знала, что могу чувствовать. Даже когда мы трахались в боевой сфере, все было не так. Ничто не может быть таким.

Моя голова становится тяжелой от того, что она перевернута и кровь устремляется к ней, но это каким-то образом еще больше увеличивает мою чувствительность. Я использую свои руки, чтобы захватить его член и погладить его яйца, когда работаю по его длине, вертя языком вокруг его головки и дразню обод губами. Я чувствую, что его яйца слегка тянут, и он стонет в мою киску, вибрации вызывают во мне свежие волны эйфории. Его член пульсирует, и его теплая сперма наполняет мой рот. Я удивлена, обнаружив, что на самом деле на вкус ничего, это не то, что я слышала о человеческой сперме. Его член продолжает пульсировать, распыляя больше спермы внутри моего рта. Я, кажется, не могу проглотить все это, пока я вверх ногами, поэтому она проливается мимо моих губ, капая на пол.

Зная, что я заставила его кончить моим ртом и чувство, что он все еще требует мою киску, приводит меня к кульминации. Я прижимаюсь к нему, и он ныряет еще глубже, используя свой язык, чтобы достичь мест, которые я не знала, что язык может достичь.

Он берет меня еще несколько раз в ту ночь, и мы пробуем почти каждую часть комнаты, которая достаточно велика, чтобы он мог лечь. К тому времени, как мы закончили, мои ноги кажутся ватными, и голова кружится от счастья. Это должно быть то, чем должна быть жизнь: часы, полные прикосновений, ощущений, комфорта и чувства тепла того, кто заботится о тебе. Это больше, чем я могла бы надеяться, и только хотела бы, чтобы это продолжалось.

Утро наступает слишком рано, и нас тащат на тренировочные площадки. Я замечаю, что работорговец, которому Вэш угрожал за день до этого, не перестает смотреть на нас, даже после того, как Клигоп закончил давать инструкции рабыням и гладиаторам. Гладиаторов отправляют в спарринг, а мне поручают очистить особенно ужасный несчастный случай. Видимо, служащий поскользнулся и упал с одного из самых высоких мест вокруг сферы битвы.

Наступает вечер, когда Вэш подкрадывается сзади меня и проводит рукой вдоль моей спины, притягивая меня к себе.

– Привет, – говорит он, ухмыляясь.

Я оглядываюсь вокруг, понимая, что работорговца, который руководил моей небольшой группой женщин, нигде не видно. Мы стоим на первом этаже комплекса, в нескольких десятках ярдов от сферы битвы, где я очищаю оружие и броню. Несколько других девушек рядом, и они застенчиво смотрят в сторону Вэша и меня.

– Что ты сделал? – спрашиваю я.

– Знаешь, как обычно. Не думаю, что убил кого-то еще.

– Ты не думаешь? И под кого-то ты подразумеваешь работорговцев?

– Да. Я просто должен был вырубить несколько и спрятать их где-нибудь. Если я не забуду выпустить их в конце концов, они будут в порядке, – я не могу не усмехнуться.

Как будто даже здесь, в окружении господ и правил, и ограничений, ничто не может коснуться его. Он – собственная сила, и его воля неоспорима. Проблеск надежды, который я питаю, что мы переживем это, как-то мерцает, становясь сильнее, хотя знаю, что неразумно цепляться за такую отчаянную надежду.

– Пойдем со мной, – говорит он.

Я смотрю вокруг, как будто кто-то другой может объяснить, насколько безумным является такой запрос.

– Ты забыл, где мы находимся? Мы рабы, Вэш. Я не могу просто сбежать с тобой. Один из работорговцев на стенах увидит.

Хотя, когда я смотрю на далекие стены, на самом деле не вижу ни одной из фигур, которые обычно патрулируют их.

– Подожди… сколько именно охранников ты вырубил и «спрятал»?

Он рассчитывает на кончики пальцев в течение минуты, кажется, теряет счет, а затем пожимает плечами.

– Достаточно того, что им будет довольно неудобно, когда они все проснутся в этом шкафу.

Я качаю головой в неверии.

– Я даже не… зачем ты это сделал? Мы сбегаем?

Он на самом деле считает мой вопрос, как будто это не ужасная идея.

– Нет, пока нет. Я могу прыгать на этих охранников весь день, но нет никакого пути через системы ворот, которые ведут наружу.

– Тогда для чего все это?

– Ты научишься сражаться.

Я хмурюсь.

– Вэш. Меня отправят меньше, чем через неделю. Что хорошего это может сделать для меня в данный момент?

– У тебя будет невероятный учитель, например. И, ну, это дает мне повод, чтобы немного справиться с чувствами, пока мы работаем над формами.

Он ведет меня к небольшому зданию через территорию от сферы битвы. Внутри пахнет пылью и кожей. Пол немного из материала, который пружинит под ногами. Стены облицованы практичным оружием и мягкими доспехами.

Он делает размашистый, преувеличенный жест, когда мы входим.

– Все для тебя.

Я вздыхаю.

– Я все еще думаю, что ты сумасшедший. Наверное, сейчас меня ищет команда работорговцев. Ты собираешься казнить нас обоих.

– Нет. Я был занят, чтобы убедиться, что у меня есть несколько союзников среди мастеров. Мы будем предупреждены, если возникнет какая-либо опасность.

Я положила руки на бедра.

– Ты собираешься объяснить, как ты сделал союзниками мастеров?

Он пожимает плечами.

– Немного запугивания здесь, несколько синяков там, какой-то шантаж, обещания, ты знаешь… все, что потребуется.

Я перехожу к красивому одноручному мечу с изогнутым лезвием и драгоценными камнями в рукояти.

– Это тренировочное оружие? – спрашиваю я. – Он выглядит острым.

– Он острый.

Он берет мое запястье и вонзает меч себе в живот.

Я задыхаюсь, пытаясь отступить, но это бесполезно с его силой. Меч, кажется, тонет в его коже, и красная метка появляется на животе, но это выглядит не совсем правильно. И Вэш ухмыляется надо мной. Он проводит пальцем по метке и поднимает его. Выглядит, как краска или мел.

– Они складываются на себя при контакте и наносят краситель, чтобы можно было отслеживать попадания, – объясняет он.

– Неплохо, – говорю я, поднимая брови. Затем ухмыляюсь, делаю неловкую попытку ударить его по голове.

Он уклоняется от удара, вращая и обвивая меня сзади. Жесткие мышцы его груди и рук прижимаются ко мне. Я пошевелила задницей против него, а он обхватил мою грудь.

Я отдаляюсь от него, лицо покраснело от волнения.

– Я хочу научиться драться. Я уже знаю, как тебя трахнуть.

– О? Я только начал показывать тебе множество способов трахнуть меня. И мы едва поцарапали поверхность того, что я могу сделать с тобой.

Он берет оружие для себя из шкафа – меч, похожий на мой.

– Первый и самый важный аспект борьбы с любым оружием начинается здесь. – Он наводит кончик меча на мои ноги. – Это твоя власть, твой баланс, неправильное направление, и твоя основа.

Я слушаю его наставления, неловко улыбаясь, изо всех сил пытаюсь выполнить даже самые простые маневры. Тем не менее, он терпеливый учитель, и искреннее волнение, которое он проявляет, когда я что-то делаю правильно, заставляет меня продолжать впечатлять его.

Мне удается сделать сложный шаг перехода, который приводит к удару после нескольких неудачных попыток.

Он хлопает в ладоши, широко улыбаясь.

– Да! И ты говоришь, что не можешь научиться за такое короткое время. Я сражался с воинами Примуса, которым было бы трудно отразить этот удар.

Я улыбаюсь, щеки яркие от смущенной гордости. Мои волосы в беспорядке, и они прилипают к моему потному лицу, но чувствую себя хорошо. Я чувствую, что наконец-то беру свою судьбу в свои руки, хотя бы немного. И я вижу новую сторону Вэша, которая мне нравится, очень. То, как он терпеливо проводит меня через каждый процесс, тщательно объясняет, и насколько реально его волнение в моем прогрессе заставляет меня думать, каким замечательным он будет отцом. Мысль приносит равную часть печали, хотя, потому что я знаю, что не буду жить, чтобы быть матерью, и он не будет жить, чтобы быть отцом. Он брал меня каждый раз, который был шанс, и я кусаю губу, чтобы вспомнить все времена, когда чувствовала его горячую сперму внутри меня. Насколько знаю, я уже могла быть беременна. Если способ, которым Вэш в последнее время становится еще более гиперзащитным– это какой-то признак, он тоже может это почувствовать. Я выталкиваю неопределенность нашего будущего из моего ума и фокусируюсь на наслаждении временем, которое у меня есть. Если у меня есть еще несколько дней в этом мире, то я хочу провести их счастливыми.

Так продолжается наша жизнь. Ночью, Вэш и я раздвигаем пределы истощения, не желая пропустить ни одной оставшейся минуты, которые у нас есть. Иногда ночью он берет меня с какой-то животной потребностью, которая вызывает у меня озноб. В другие ночи мы задерживаемся допоздна и разговариваем. Обычно я много разговариваю, но Вэш такой хороший слушатель, что я не против. Мы часто лежим на боку, и он смотрит мне в глаза, пока рассказываю ему о своем прошлом, моих мечтах, моих страхах и моих сожалениях. Он наблюдает за мной, как я говорю, как будто он держится за каждое слово, сосредотачивая все свое внимание на запоминании всего, что говорю. Как будто он думает, что каждая мелочь моей жизни и моего разума – это самое важное в мире.