Текст книги "Правда о парнях (ЛП)"

Автор книги: Шана Норрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Звучит так, будто тебе конец, – я ухмыляюсь.

– Нет, – говорит он. – Даже если это означает, отпустить мое разочарование по поводу сына, я вытащу тебя отсюда. Пока у тебя не появился шанс разрушить нашу семью.

– Хорошо, – говорю я. – Но она идет со мной.

Он следит за моими глазами к Софи, которая помогает вытащить тело Джорена из ямы. Он качает головой.

– Точно нет. Если узнают, что я освобождаю рабов, весь мой бизнес рухнет. Мои партнеры посчитают меня слабым или революционером и откажутся от давних сделок. Другие Великие дома испугаются военных действий и наймут убийц. Нет. Сучка останется.

– Тогда я тоже, – говорю я.

Он скалится.

– Ты будешь повиноваться мне. Я твой отец, нравится тебе это или нет.

– Для протокола, мне это не нравится. И я не буду тебе подчиняться. Вытащи девушку, или я никуда не уйду. Может быть, я даже назову свое имя толпе, чтобы убедиться, что они знают, что это я.

Моя голова немного кружится, когда я лежу, глядя на него. Моя нога становится более болезненной с каждой минутой, и я теряю много крови от раны в бедре.

– Ты слишком заботишься о своих братьях, чтобы сделать это. Если ты разрушишь семью, ты разрушишь их. Если ты поставишь цель над моей головой, ты поставишь цель над ними. – Он встает. – Подумай хорошенько о том, как ты поступишь, Вэш Аль Домитус. Если мне нужно, чтобы твою сучку усыпили, чтобы ты согласился покинуть это место, я сделаю это.

Я пытаюсь встать, но мои ноги подгибаются. Я рычу от разочарования, глядя на него. Я хочу сжать его шею, пока его глаза не выпучатся, а лицо не станет фиолетовым. Я хочу продолжать сжимать, пока не почувствую, как тонкие кости его шеи ломаются под моей хваткой.

– Если с ней что-нибудь случится, я не остановлюсь, пока ты не умрешь.

Он пренебрежительно вздыхает.

– Ты всегда был дураком, Вэш. Но даже ты должен понять, что я не могу позволить этому фарсу продолжаться дальше. Так или иначе, я вытащу тебя отсюда, а эта сучка останется. Даже если ее придется убить.

13. Софи

Я жду Вэша в нашей комнате, когда его наконец принесут. Мужчина Колари в длинном белом пальто несет его на плавучих носилках. Видя его таким, все противоречивые эмоции, которые я чувствую к нему, кажутся менее важными. Все, что я хочу сделать, это броситься вперед и обнять его. Вместо этого я кусаю ноготь и наблюдаю, как доктор нажимает несколько кнопок на консоли носилок. Маленькие, похожие на шар роботы плывут из отсека внизу и начинают захлопывать Вэша яркими лучами света. Его кожа шипит и закрывается там, где попали лазеры.

Колари видит мое беспокойство.

– С ним все будет в порядке. Примусы – замечательные существа. Даже без медицинских капсул, они, вероятно, выздоравливают через двадцать четыре часа. Этот? Он может снова встать и идти через несколько часов. Пока держи его чтобы он подольше не вставал.

После того, как Колари уходит, я не могу удержаться от того, чтобы подбежать к Вэшу и обнять его. Он стонет.

– Ой.

Я зарываюсь лицом в его шею, зажмурив глаза. Я не знаю, висит ли моя жизнь на волоске или это что-то еще, но я потрясена тем, как рада видеть его живым. Неужели я так сильно забочусь о нем? Всего несколько дней назад не хотела иметь с ним ничего общего. Но это не совсем так. Я думаю, что ниже моих страхов и запретов, я хотела его с того момента, как увидела. Я держала его на расстоянии вытянутой руки, чтобы защитить себя. Теперь, когда я впустила его, все эмоции и чувства, которые сдерживала, устремляются вперед.

Затем он проводит пальцами по моим волосам. Это слишком много. Я старалась быть сильной для всех. Для Бри, для маленькой девочки, которой я была, и для бог знает кого еще. Сейчас просто хочу, чтобы кто-то другой хоть раз был сильным, чтобы кто-то другой взял на себя бремя. Я отступаю, чтобы посмотреть ему в лицо. Он облизывает губы, соблазняя меня попробовать их на вкус. И почему я не должна? Я взрослая женщина, он взрослый мужчина… хорошо, инопланетянин, но все же.

Я наклоняюсь и глубоко целую его. Это похоже на прыжки в холодную воду, как будто воздух выбивается из меня, и все мое тело зажигается от шока. Когда я целуюсь с ним и его руки на мне, кажется, что никто больше не может причинить мне боль. В его сильных руках, я знаю, что в безопасности. Но потом он мягко отталкивает меня.

– Соф, – говорит он.

Соф. Я ненавидела, когда меня в детстве называли так. Услышав это от него, моя кожа становится колючей, а колени-слабыми.

– Как бы я не хотел это сделать. Как и ты, – добавляет он с ухмылкой. – Мне нужно немного времени, чтобы восстановить функциональность моих ног.

Мои брови лезут мне на лоб. Я так увлеклась, что совсем забыла.

– О, – шепчу я. – Я просто идиотка.

Он хмурится.

– Эй, полегче. Я не знаю, какое дерьмо тебе пришлось пережить в жизни. Я не знаю, как это было тяжело и никогда не узнаю. Но теперь ты мой человек. Ничто из этого больше не может коснуться тебя. Даже ты не можешь говорить такие вещи о себе. Понятно?

Я чувствую, что что-то, что было плотно ранено внутри меня, ослабевает. Я делаю глубокий вдох и улыбаюсь.

– Ну, поскольку ты явно бессилен остановить меня, я задаюсь вопросом, куда должна тебя поместить.

– Поместить меня?

Я ухмыляюсь, хватая край его плавающих носилок. Я игриво вращаю его, пока медработники пытаются не отставать и продолжают стрелять в него лазерами. Он старается сохранять невозмутимый вид, но, когда я чуть не ударила его ногой по кушетке, он немного вскочил.

– Это не игрушка, – говорит он немного нервно.

– Тогда почему это так весело? – спрашиваю я, смеясь сейчас.

У него есть секунда, чтобы ухмыльнуться, прежде чем я случайно потеряю хватку и отправлю его в стену. Он сильно бьет и отскакивает, приземляясь на пол с хрюканьем боли.

– О,боже мой!

Я обхватываю лицо руками.

– Я в порядке, – говорит он напряженным голосом. – По большей части.

Я пытаюсь помочь ему подняться, но он такой большой, что я едва могу поднять его плечо с пола. Я падаю на свою задницу, сидя рядом с ним, где он лежит. Один его глаз сжимается от боли, но он все еще ухмыляется.

– Мне действительно жаль. Честно говоря, я просто пыталась напугать тебя. Было весело видеть, как мистер Мачо Вэш немного вспотел. На самом деле, я не хотела этого делать.

– Это заживет. – Он откинул голову назад, повернул шею и вздрогнул. – В конечном счете.

– Перестань быть ребенком, – говорю я, даже когда приближаюсь к суете из-за его ран. Медботы наложили повязку на его порез, но падение отлепило уголок. Я вожусь с этим, пока он снова не будет выглядеть плотно. Когда я закончила, вижу, как он улыбается мне.

– Что?

Он пожимает плечами.

– Это просто приятно. Ты. Ты хорошая.

– Я была не очень добра к тебе.

– Это нормально. Убедиться, что люди заслуживают увидеть тебя настоящую, прежде чем ты их впустишь.

– Что насчет тебя?

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, зачем все это? Ты говоришь, что это просто одолжение или долг, или что-то еще, но почему?

Он вздыхает.

– Ты совсем другое.

– И все?

– Черт, я не знаю. Я хотел узнать тебя получше. Там, когда я увидел тебя в камере. Просто хотел узнать о тебе больше.

– Например что?

– Вещи, которые никогда не хотел знать о ком-то еще. Я хотел узнать твой любимый цвет, какую музыку ты любишь, твой самый неловкий момент, просто глупости. Только это не кажется глупым, если дело в тебе. Я хотел… я хочу знать это.

Я улыбаюсь.

– Зеленый, что-нибудь мирное, и определенно проснуться с моей голой задницей на твоих глазах.

Он выглядит задумчивым, как будто хочет все это запомнить.

– Ты знаешь, это было не совсем на моих глазах. Я настоящий джентльмен. Это не так, как если бы я пробрался, чтобы посмотреть поближе столько, сколько хотел.

– Ты? Джентльмен?

– Конечно, – говорит он. – Я докажу это тебе. Как только эти ноги заживут.

– Тебе нужны ноги, чтобы быть джентльменом?

– Вот увидишь.

Я ухмыляюсь.

– Знаешь… я много рассказала тебе о себе. Но я ничего о тебе не знаю.

Веселье на его лице немного колеблется.

– Что ты хочешь знать? – вопрос выходит почти обвинительный.

Я глотаю, внезапно чувствуя себя защищающейся.

– С кем ты разговаривал сегодня?

– Что? – спрашивает он.

– Старый Примус с мантиями. Похоже, вы двое знаете друг друга.

Что-то темное проскочило над его чертами.

– Нет, – говорит он. – Я никогда не встречал его раньше. Он был просто каким-то богатым покровителем, который хотел спонсировать меня в боевой сфере.

Он лжет. Я могу сказать, но сейчас не хочу ворошить угли этого огня. В моей жизни достаточно проблем, чтобы не втягивать новые. Кроме того, я больше сосредоточена на его упоминании о боевой сфере. Я знала все это время, но помнить, что он еще не вне опасности – неприятная мысль.

– Является ли боевая сфера тем огромным куполом, который я видела?

Он кивает.

– Что там происходит?

– Все, что пожелают боевые мастера. В основном, древние сражения. Иногда бои происходят в машинах, иногда в рукопашной, иногда с предметами, оружием – все, что угодно. Это социальное событие превыше всего. Гладиаторы сражаются и умирают, в то время как богатые смотрят и делают ставки. Большие Рабские дома также продают своих лучших гладиаторов как подтверждение качества своих рабов.

– Великие Рабские дома?

– Их всего три. Дом Варгас, дом Келсакс, и дом Домитус. Трое из них владеют 99 % рабов на Маркуле.

– Откуда ты все это знаешь? Кем ты был до всего этого?

Он слегка качает головой.

– Это общеизвестно. Я был просто наемником. Лучшее, что можно купить за чертовы деньги.

Я киваю, еще раз не убедившись. Он может думать, что ему сойдет с рук сокрытие вещей от меня, но я часто находила лучший способ поймать кого-то во лжи, чтобы не дать им знать, что вы подозрительны. Поэтому я не позволяю ни одному из моих подозрений касаться моих особенностей. Еще нет.

– Будешь ли ты бороться в боевой сфере завтра?

– Возможно. Если начался военный сезон, то бои идут почти каждый день. Реже бывает вне сезона.

– Тебе обязательно это делать? Я имею в виду, они относятся к тебе очень хорошо. Что, если я попрошу, чтобы тебя перевели в другой отдел? Может быть, ты мог бы работать слугой?

Он хмурится.

– Я не смог бы быть с тобой, если бы был слугой.

– Так это можно сделать? Ты можешь быть переназначен?

– Технически, да. Но мой лучший шанс вытащить нас отсюда – гладиатор.

Я качаю головой.

– Это также лучший шанс быть убитым.

– Разве ты не слышала Клигопа? Они хотят использовать тебя как декорацию, Соф. Это смертельный приговор. Я не собираюсь вытирать ботинки какого-то ублюдка, пока твоя голова на рубке. Я вытащу тебя отсюда.

– Как борьба Гладиаторов должна помочь мне освободиться?

– Лучшие гладиаторы из каждого дома получают право на свободу. И они могут брать несколько невольниц с собой.

Я складываю руки, хмурясь.

– Несколько?

– Я бы взял только тебя.

– Нет, я хочу, чтобы ты взял столько, сколько они позволят, включая мою подругу Бри.

– Хорошо, пока ты отказываешься от мысли, что я слуга. Я приведу того, кого ты скажешь.

– Я никогда не говорила, что меня это устраивает. Должен быть какой-то другой способ убежать, который не предполагает, что ты вступишь в боевую сферу.

– Может быть, есть, но у меня нет времени возиться с «может быть». Лучший шанс вытащить тебя отсюда – в этой сфере.

Я скрещивая руки.

– Я не хочу, чтобы ты рисковал.

– Прости, Соф. Я не собираюсь сидеть сложа руки, пока твоя жизнь на кону. Борьба – это то, что я знаю. Я делал это чертовски долгое время, и никто еще не побеждал меня. Я буду в порядке.

Я указываю на его искалеченные ноги, где роботы заливают его лазерами, на моем лице появляется раздражение.

– В самом деле? Потому что сегодня выглядело так, будто ты чертовски близко подошел к тому, чтобы быть избитым.

Лицо Вэша темнеет.

– Это больше не повторится. Было… осложнение.

– Сломать ногу пополам не является осложнением, именно поэтому ты не должен думать, что непобедим. Ты сильный. Сильнее всех, кого я когда-либо видела, но ты не бессмертный, Вэш.

– Нет. Но меня еще не убили. С чего ты взяла, что я собираюсь начать сейчас?

Я почти кричу от разочарования.

– Я не знаю. Может быть, сотни обученных убийц в этом здании, которые будут пытаться выпотрошить тебя каждый раз, когда ты вступаешь в боевую сферу?

– Да. Они могут попробовать.

Я сжимаю губы, стону от раздражения. Я не совсем знаю, как выразить свое раздражение словами, поэтому в конечном итоге я просто тыкаю пальцем в него.

– Если тебя там ранят или убьют, я никогда тебя не прощу.

– Достаточно справедливо, – ухмыляется он.

14. Вэш

Я разбудил Софи посреди ночи, проверив мои ноги и обнаружив, что они снова работают, даже если они немного напряжены. Она спала в кровати, к сожалению, полностью одета.

– Привет, – говорю я. – Я хочу тебе кое-что показать.

Она сонно стонет.

– Что?

– Давай, пойдем.

– Идти? Ты забыл, что мы – рабы? Мы не можем просто уйти отсюда.

– Нет, – говорю я. – Но мы можем улизнуть.

Она улыбается.

– Ты действительно сумасшедший.

– Мы можем договориться об этом, теперь поторопись. Неизвестно, как долго он будет без сознания.

– Без сознания?

Через несколько минут мы проскальзываем над вырубившимся охранником по пути на поверхность. Я изучал залы ночью, пытаясь сформировать экстренный план побега в случае, если все пойдет к чертям. До сегодняшнего вечера я ничего не нашел. В секции гладиаторов комплекса было несколько патрулей, но они не заставили себя долго ждать, чтобы узнать их патрульные схемы и избежать их. Помимо охранника за пределами моей комнаты, мы движемся по безжизненным коридорам и холлам, пока не достигнем моего открытия.

– Что это такое? – спрашивает Софи.

Она смотрит на круглую часть потолка, которая немного отличается от остальных.

– Что действительно? – спрашиваю я, ухмыляясь. – Смотри.

Я двигаюсь к стене и стучу костяшками пальцев по металлическому сайдингу, ощупываю вокруг, пока твердый звук не станет пустым. Я стучу кулаком, и пружины панели открываются одной зеленой кнопкой внутри.

– Можно?

Она закатывает глаза.

– Ты уже нажал на нее, иначе не привел бы меня сюда.

Я вздыхаю.

– Возможно, ты захочешь сдвинуться немного в лево.

Она делает несколько шагов назад. Я нажимаю на кнопку, и потолок трясется, выбивая пыль и посылая дрожь через зал. Круговой раздел вращается и начинает закручиваться по мере того, как он спускается к нам.

Софи задыхается.

Винтовая лестница ведет наверх в затемненную комнату. Когда лестница касается пола и перестает двигаться, я беру Софи за руку и веду ее на вверх. Когда достигаем вершины, мы стоим внутри кавернозной сферы. Земля покрыта мягкой травой, а стены сделаны из наклонных цифровых дисплеев. Я вижу слабую форму сидений, поднимающихся вокруг нас.

– Это…

– Боевая сфера, – говорю я. Она медленно передвигается, глядя на все пустое пространство.

– Я думала, что будет… я не знаю, платформы или какая-то структура.

– Сфера – это просто чистый холст. Они устанавливают его перед каждой битвой. Иногда у них бывает целый замок внутри или плавающие астероиды. Это может быть что угодно.

Она поднимает брови.

– Это была бы почти прекрасная идея, если бы не насилие. Мышление о лучших и более творческих способах убивать друг друга, как правило, является самым большим стимулом для инноваций.

– Я не считал тебя философом.

Она смеется.

– Ты слишком хорошего обо мне мнения. Я думаю, что я больше циник, чем что-либо еще.

– Я не согласен. Большинство людей в твоей ситуации давно бы сдались. Ты сильнее этого. Я могу это видеть.

Она краснеет.

– Я просто кажусь сильной. Если бы ты увидел меня внутри, ты бы подумал иначе.

Я зову ее, чтобы она села рядом со мной в траве, когда наклоняюсь к наклонной стене. Она садится, а я обнимаю ее рукой.

– Любой, кто говорит, что они сильны внутри, чертовы лжецы. Возьми, к примеру, меня.

– Я на это не куплюсь. Кажется, ты ничего не боишься. Это все действие и импульс.

– Просто так кажется. У меня есть свои собственные проблемы. Слабости, сомнения, нерешительность.

В том, что стало почти навязчивым с тех пор, как Драксис перестал общаться со мной, я мысленно подталкиваю его.

– Я знаю, что ты там, Драксис. Во что ты играешь?

Как обычно, он не реагирует, но я чувствую его за пределами зрения моего разума, наблюдающего из тени.

– Эй, – говорит Софи. – Что там происходит?

Она дотягивается до моего лба.

Я качаю головой.

– Тебе не о чем беспокоиться.

– Ну, я беспокоюсь. Так что выкладывай.

Я изучаю ночное небо, надеясь на какой-то выход из этого. Если бы она только знала, как много я от нее скрываю, она бы никогда не заговорила со мной снова. Чем ближе я к ней, тем труднее становится. Я думал, что перед этим признаюсь, как только она освободится. Теперь? Я больше ничего не знаю. На самом деле, нет причин, по которым она должна узнать, кто мои родители. Я могу забрать ее отсюда и никогда не оглядываться назад. Мы могли бы начать новую жизнь где-нибудь вместе. Только мы вдвоем.

И Драксис? Как мне его объяснить? В моем сознании есть монстр, который, кажется, планирует какую-то попытку побега. Ничего страшного. Да, все прошло бы хорошо.

– У тебя достаточно проблем.

– Скажи мне, – говорит она с серьезным взглядом. – Ты хочешь поговорить о том, чтобы сделать меня своей и защитить меня, но, возможно, могу тебе помочь. Я не могу знать, если ты не дашь мне попробовать.

Я вздыхаю. Может быть, я могу дать ей что-то, достаточно, чтобы заставить ее думать, что рассказал ей все.

– Я перевертыш. Я узнал, когда был молод, намного моложе, чем большинство. Я чуть не умер, когда убийц послали убить мою семью. Я лежал там, истекая кровью, и думал, что все кончено, когда услышал голос. Это был глубокий, пугающий голос, но он как-то меня звал. Это было не совсем как открыть дверь, но каким-то образом я впустил его. Я почувствовал, как он закручивается в моем разуме, излучая часть своей силы для меня, как и он. Я едва прорвался, но даже после того, как выздоровел, он все еще был там. Какое-то время я думал, что вообразил себе это. Потом голос заговорил со мной. Он назвал себя Драксис. Он сказал, что это древнее существо Великой силы и мудрости, что оно пришло ко мне из другого места, чтобы быть моим опекуном. Большую часть моей жизни это было правдой. Если борьба когда-нибудь будет слишком большой, я могу отдать часть себя ему и использовать его силу.

– Звучит здорово, – говорит Софи. – Я не вижу в этом проблемы.

– Есть несколько таких. Для начала, драконов-перевертышей боятся, и не в хорошем смысле. Если есть такая вещь. Другие звери могут жить в мире со своими хозяевами – медведи, волки, пантеры, и тому подобное. Там может быть борьба за власть, но в конечном счете это сотрудничество. Драксис дракон. А у Маркула долгая история, когда драконьи оборотни разбойничали, уничтожали целые города и армии, заставляя соперничающие кланы объединяться, чтобы победить их. С тех пор, как Горгата Черный уничтожил весь свой клан, когда его дракон взял полный контроль, политика во всем Маркуле заключалась в том, чтобы подавить драконьих перевертышей, прежде чем они смогут повернуться. Нам не доверяют. Они думают, что драконы слишком сильны и коварны, чтобы сопротивляться вечно. Я всегда думал, что это куча дерьма. Единственная опасность, которую я когда-либо чувствовал от Драксис, что он раздражает до смерти. У него есть склонность указывать на очевидное или пилить меня, как мать. И, ну, он совсем недавно потемнел.

– Потемнел?

Я почесал голову.

– Да, как будто он не общается. Я чувствую, как он там, просто ждет. Чего – не знаю. Я начинаю думать, что он надеется, что ближайшие дни будут толкать меня так близко к моему пределу, что он сможет бороться за контроль со мной.

Софи хмурится.

– Что может случиться?

– Если я потеряю концентрацию, он может просто вмешаться и взять верх.

– Это еще одна причина, по которой ты должен отказаться от этой гладиаторской вещи. Ты думаешь, что защищаешь меня, но я уже… я уже не думаю, что смогу продолжать, если с тобой что-то случится. Ты слишком важен для меня.

Я обхватываю ее подбородок, глядя ей в глаза.

– Эй. Ничего не произойдет. Ни с тобой, ни со мной. Окей?

Она кивает, но ее глаза полны слез. Я не могу видеть ее грустной, поэтому наклоняюсь и целую ее. Ее глаза закрываются, и она целует меня в ответ, страсть быстро прогоняет печаль.

Мое тело реагирует, нервы стреляют и повышается чувствительность, поскольку каждое прикосновение требует моего полного внимания. Ее кончики пальцев на моей шее рисуют горячие и огненные линии. Я хочу взять ее. Мой член сильно прижимается к моим штанам, и я стягиваю пояс, дергаю их вниз и пинаю их в траву. Она смотрит на меня, брови опущены в глазах голодная решимость. Она хочет этого так же сильно, как и я.

Я хочу трахнуть ее и почувствовать ее. Я хочу, чтобы она умоляла меня не останавливаться.