Текст книги "Безмолвные воды (ЛП)"

Автор книги: Ш. Черри Бриттани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Я повернула к ней доску. Прочитав написанное на ней, мама перестала дрожать. Ее словно накрыло волной спокойствия, и она облегченно выдохнула.

– Хорошо, – сказала она. – Хорошо.

Мама подошла к двери, нажала на звонок около номера папиной квартиры и терпеливо ждала, пока он спустится вниз. Я забралась на пассажирское сиденье машины и закрыла дверь. Брукс наклонился вперед, чтобы видеть, что происходит между моими родителями. Когда папа открыл дверь, я ясно увидела это – любовь не подчиняется приказам. Сняв очки, он передвинул их на темя, но не произнес ни слова. Мама тоже. Когда настал момент, и мама перевернула доску, чтобы папа мог прочесть, его глаза увлажнились, и он прикусил зубами сжатые в кулак пальцы. Из его глаз потекли слезы, и он притянул маму в свои крепкие объятия. Доска упала на землю, и они еще крепче прижались друг к другу. Их тела слились воедино. А потом они поцеловались. В их поцелуе была торопливость и радость, тоска и воссоединение. Он был таким настоящим. И если поцелуи способны излечивать разбитые сердца, то я верю, что осколки сердец моих родителей медленно склеивались.

– Вау, – прошептал Брукс.

Да уж, вау.

– Видимо, теперь мы можем уехать, – сказала я.

Выехав со стоянки, он спросил:

– Что было написано на доске?

Я снова взглянула на своих родителей, которые по-прежнему крепко обнимали друг друга и покачивались из стороны в сторону. Мои губы приоткрылись, и я, улыбнувшись их любви, ответила:

– Потанцуй со мной.

***

Мы поехали обратно домой, чтобы рассказать Шерил о том, как все прошло. Она вздохнула с облегчением.

– Хорошо. Отлично, – поблагодарила она меня за помощь.

Мы с Бруксом отправились в мою спальню и, как раньше, легли на кровать, свесив ноги.

– Они действительно любят друг друга, – сказал Брукс, глядя в потолок. – После всего, через что им пришлось пройти, их любовь все еще жива.

– Да, и это прекрасно.

– Мэгги Мэй?

– Да?

– Как ты смотришь на то, чтобы немного послушать музыку?

Его вопрос такой простой, но невероятно значимый.

– Да, конечно.

Он встал, взял наушники с моего стола и подключил их к своему телефону.

– Что ты хотела бы послушать? – спросил Брукс, укладываясь рядом.

– Что-нибудь. Не имеет значения.

Он настроил произвольное воспроизведение, и мы слушали все подряд.

– Я пел сегодня, – сказал он. Мы слушали музыку уже около часа. – На озере. Сегодня утром я вышел на озеро, чтобы петь.

– Да? – спросила я, притворяясь удивленной.

– Да. Я понимаю, что придется изрядно потрудиться, но, думаю, что с моим голосом будет все в порядке. Может быть, я смогу вернуться в группу просто вокалистом.

– Конечно, Брукс, они будут рады этому. Ты же заметил сегодня реакцию Келвина, когда он увидел тебя? Все они хотят только одного: чтобы ты вернулся. И я говорю не только о музыке. Я говорю о возвращении к ним. Они твои лучшие друзья и просто хотят, чтобы у тебя все было хорошо. Ты должен позвонить им.

Он кивнул.

– Позвоню. Понимаешь, меня больше волнуют фанаты. Ведь многие из них купились на сплетни. Они считают меня кем-то вроде зажравшегося бездельника.

– Брось, Брукс. Любой, кто встречался с тобой и по-настоящему тебя знает, поймет, что все эти слухи лживые. На каждый комментарий негативный, есть тысячи положительных. Люди просто хотят, чтобы ты восстановился и вернулся к ним. Поверь мне. Я тоже читала комментарии.

Он улыбнулся и поцеловал меня.

– Спасибо тебе.

– Я счастлива, что ты пел сегодня.

– Да. Без гитары было тяжело. Думаю, когда я вернусь к парням, они смогут играть за меня, и мне будет легче чувствовать мелодию.

Я села и покачала головой.

– Тебе не нужно ждать. Я сама могу это сделать, – я быстро подошла к стоящей в углу гитаре и взяла ее в руки. – Я играю вашу музыку, парни, с тех пор, как ты научил меня.

Мы играли до самого утра, пока не начало вставать солнце. Он спел свои лучшие песни, а их у него достаточно много. Когда стало ясно, что ни у кого из нас больше нет сил держать глаза открытыми, мы отложили гитару и легли в постель. Моя голова покоилась у него на груди, и Брукс крепко прижимал меня к себе.

– Я люблю тебя, – прошептал он, когда я уже начала погружаться в сон. – Я люблю тебя. Очень-очень.

Что может быть более фантастическим, чем возможность сказать ему эти же слова вслух?

Глава 39

Мэгги

Следующим утром мы вместе с Бруксом поехали возвращать взятую им напрокат лодку. Всю дорогу мы играли в «угадайку», пытаясь прикинуть, сколько денег с него сдерут за то, что он так долго ее не возвращал. Все догадки сводились к одному – целое состояние.

– Вот что я подумал. Вероятно, мне пора начинать заниматься с педагогом по вокалу и предпринять какие-то реальные шаги для скорейшего восстановления. Это может означать, что на некоторое время я должен буду уехать в Лос-Анджелес. Нужно встретиться с парнями и начать работать над возвращением в любимое дело. Я знаю, что ты учишься…

– Дистанционно, – прервала я его. – Я могу продолжать учиться из любой точки мира, а если потребуется, у меня есть возможность в любое время вернуться домой.

– Ты поедешь со мной? – спросил Брукс удивленно.

Я взяла его за руку и дважды сжала ее. Он облегченно вздохнул.

– Это делает меня счастливым. С тобой мне легче, понимаешь? Все легче.

Мы подъехали к лодочному магазину Джеймса, и я не смогла сдержать улыбку при виде лающего на крыльце пса. Мы поднялись по ступенькам, и я, подойдя к собаке, ласково потрепала его за ухом. Он перестал лаять. Хороший мальчик.

– Я был здесь несколько раз, но никогда не видел его таким тихим, – шутливо сказал Брукс.

При входе в магазин нас встретил мужчина – с виду наш ровесник или, возможно, чуть старше тридцати.

– Эй, Брукс, рад видеть тебя снова, – сказал он, подходя к Бруксу и хлопая его по спине. – Даже не думал, что мы увидимся, – добавил парень и протянул мне руку. – Я Майкл. Управляю этим магазином на пару с отцом.

Я пожала его руку.

– Приятно познакомиться. Я Мэгги.

– Отец сказал, что ты можешь пока прогуляться по доку и посмотреть некоторые лодки. Он сейчас заканчивает телефонный разговор. И, если тебе удобно, он может встретиться с тобой там.

– Конечно, все в порядке. Спасибо, Майкл, – сказал Брукс.

Взявшись за руки, мы обошли магазин и в ожидании встали на причале, разглядывая лодки.

– Ты волнуешься? – спросила я. – Находясь рядом с лодками? Может, нам лучше подождать возле магазина?

Он покачал головой.

– Нет. Сильнее всего это беспокоит меня в снах. Я в порядке.

– Хорошо, – я взглянула на наши руки и усмехнулась. – Странно, да? Мы вдвоем, держимся за руки и не дома. Мы вместе и свободны.

Брукс притянул меня к себе и потерся носом о мой нос.

– Это восхитительно, не так ли?

Больше, чем он мог себе представить. Я так долго мечтала об этом дне.

Дверь магазина распахнулась, и из него вышел пожилой мужчина с сигаретой.

– Черт побери, Уилсон! Заткнись! Ш-ш-ш-ш! Ш-ш-ш-ш! Сумасшедшая псина!

Мое тело напряглось. Брукс, прищурившись, посмотрел на меня.

– Ты в порядке?

Ш-ш-ш-ш… Ш-ш-ш-ш…

Я кивнула.

– Да, в порядке. Прости, иногда у меня бывают всплески…

Наморщив лоб и сдвинув брови, он внимательно всматривался в меня.

Я выдавила из себя улыбку.

– Со мной все хорошо. Правда.

– Ладно, – недоверчиво сказал он.

Мужчина направился в нашу сторону, и я, обняв Брукса за талию, крепче прижалась к нему. Чем ближе подходил мужчина, тем сильнее становилось мое внутреннее напряжение. Остановившись на полпути, он затоптал окурок и помахал нам.

– Привет! Извините, что заставил ждать. Долгий телефонный разговор. Ну, бизнес и все такое, понимаете? Как насчет того, чтобы вы двое проследовали за мной, и мы оформили все документы в офисе?

Мы направились в его сторону, а когда подошли, он протянул мне руку.

– Привет, я Джеймс. Приятно познакомиться.

Я пожала его руку, и запах табака заполнил мои ноздри. У меня возникло подсознательное ощущение тревоги. Он привел нас в свой кабинет и закрыл дверь. Уилсон по-прежнему лаял, и Джеймс снова прикрикнул на него:

– Ш-ш-ш-ш, Уилсон! Заткнись! – он потер ладонями виски и извинился. – За столько лет эта собака никак не может заткнуться. Ну и ладно, – он плюхнулся на стул и сухо улыбнулся Бруксу. – Хотелось бы, чтобы наша встреча происходила при более приятных обстоятельствах. Я сожалею о том, что с тобой случилось. Ужасно, когда происходят такие трагедии.

Он закатал рукава, и мой взгляд приковали татуировки на его предплечьях. Воздух в комнате стал густым, и я готова была поклясться, что стены начали сжиматься вокруг меня. Он протянул руку и взял два кусочка черной лакрицы.

Голова кружилась. Все сильнее и сильнее. Я чувствовала, как он держит меня. Чувствовала его руки, сжимающие мою шею. Его губы возле моего уха. Его тело на мне.

Я резко отодвинула стул и нервно вскочила.

– Нет… – пробормотала я и попятилась от его стола. – Нет…

Джеймс, прищурившись, внимательно смотрел на меня.

– Хм, ты в порядке? – она перевел взгляд на Брукса. – С ней все хорошо?

Брукс встал и направился ко мне.

– Мэгги, что?

Чем ближе он подходил, тем сильнее дрожало мое тело. Я закрыла глаза и покачала головой. Нет. Нет.

Я не только видела, но и чувствовала его. Я чувствовала его лицо, склоненное над моим. Ощущала его кожу, его губы…

– Мэгги, все хорошо, – сказал Брукс успокаивающим тоном. – У тебя просто паническая атака. Все хорошо. Все в порядке.

– Нет! – выкрикнула я, открыв глаза. – Нет, все совсем не в порядке. Совсем не хорошо. Это… – я почувствовала тошноту. Меня сейчас вырвет. Я понимала, что меня сейчас вырвет. За одну секунду мое прошлое и настоящее столкнулись друг с другом, и я прикрыла глаза.

…он не один. С ним еще кто-то. Девушка. Она продолжает говорить ему «нет», объясняя, что больше не может быть с ним, а ему это не нравится.

– У нас своя жизнь, Джулия. Мы семья.

Я моргнула.

Брукс приблизился ко мне, его взгляд был полон беспокойства.

– Мэгги, поговори со мной.

Джеймс тоже встал и, пригладив пальцами волосы, направился ко мне.

Я моргнула.

Он закричал на нее, его голос сорвался:

– Чертова шлюха, – рявкнул он и сильно ударил ее по лицу. Она пошатнулась, всхлипнула и прижала ладонь к щеке. – Я дал тебе все. Мы жили вместе. Я просто должен был заниматься бизнесом. Нам нужно было встать на ноги. А как насчет нашего сына? Как насчет нашей семьи?

Я моргнула.

Уилсон снова залаял, и Джеймс снова и снова шипел, пытаясь утихомирить собаку.

– Майкл, заставь заткнуться это чертову псину! – его взгляд переместился ко мне. Он не сводил с меня глаз.

– Не смотри на меня, – прошептала я.

Я моргнула.

Я обхватила себя руками, в голове все закружилось. Ломая ветки, попадавшие мне под шлепанцы, я попятилась назад и врезалась спиной в ствол ближайшего дерева. В этот момент темно-шоколадный взгляд дьявола наткнулся на мою фигуру.

Я моргнула.

В комнату вошел Майкл. При виде меня он нахмурился. Он казался смущенным. Все были сбиты с толку, все кричали. Они старались перекричать друг друга, пытаясь понять, что со мной происходит. Я сама не понимала, что со мной творится.

– С нее пот льет ручьями. Она сейчас потеряет сознание.

Горло сдавило. Он душил меня. Дьявол был в нескольких сантиметрах от меня, и я ощущала его хватку вокруг моей шеи.

Я моргнула.

Он опустил руку мне на шею, сдавливая горло. Дышать становилось все труднее и труднее. Он плакал. Сильно плакал. Плакал и извинялся. Просил прощения за то, что делал мне больно. Извинялся за то, что сдавливал пальцами мое горло, и каждый следующий вдох давался мне все сложнее. Он говорил мне, что любит ее. Сказал, что любовь сделала его таким. Обещал, что никогда больше не причинит ей боли. Клялся никогда больше не обижать женщину, которую уже убил.

Я моргнула.

Ощутив кожей прикосновение Джеймса, я оттолкнула его руку.

– Нет! – я отшатнулась в угол комнаты. – Не трогай меня! – закрыв ладонями уши, я сползла вниз по стене. – Ты это сделал! Ты это сделал! – выкрикивала я. Горло горело, сердце готово было выскочить из груди. – Ты это сделал!

Я моргнула.

– Тебе не следовало находиться здесь, но ты здесь, – проговорил он, склоняясь над моим лицом. – Мне жаль. Прости, – от него пахло табаком и лакрицей, а на предплечье была большая татуировка в виде двух молитвенно сложенных рук с чьим-то именем под ними. – Как ты здесь оказалась? – спросил он.

Ш-ш-ш-ш…

Ш-ш-ш-ш…

Я чувствовала себя грязной.

Чувствовала себя использованной.

Пойманной в ловушку.

Видит ли Брукс? Заметил ли он татуировку? Почувствовал ли он запах табака и лакрицы?

Я моргнула.

Закрыла глаза.

Я не хотела чувствовать. Не хотела существовать. Не хотела больше моргать. Я крепче закрыла глаза. Мне не хотелось видеть, но я все-таки видела. Я видела его. Ощущала его. Он по-прежнему был частью меня.

Все померкло.

Все превратилось в тень.

Все погрузилось во мрак.

А потом… я закричала:

– Ты убил ее! Ты убил ее! Ты убил Джулию!

Глава 40

Брукс

В воздухе повисла тишина. Сидя в углу, Мэгги дрожала всем телом и не могла перестать плакать. Майкл смотрел на отца, а взгляд Джеймса был прикован к Мэгги.

– Что ты сейчас сказала? – ошеломленно спросил Майкл.

Ладони Мэгги Мэй были прижаты к ушам, и я почти физически ощущал ее страх. Ее губы приоткрылись, она хотела что-то сказать, но звука не последовало.

– Послушайте, я не понимаю, что происходит, но будет лучше, если вы оба уйдете, – тяжело вздохнув, сказал Джеймс. Он подошел к Мэгги и взял ее за руку, чтобы поднять с пола.

Она еще сильнее затряслась и, съежившись в углу, вскрикнула:

– Нет! Пожалуйста, не надо!

Я поспешил к ней и слегка оттолкнул Джеймса в сторону.

– Отойди, пожалуйста.

– Что происходит? – спросил Майкл, наморщив лоб. – Что с ней случилось? Может, мне позвать на помощь?

– Нет, – сказал Джеймс. – Думаю, лучше всего будет, если они просто уйдут. Скорее всего, у нее какое-то умственное расстройство.

– Это не умственное расстройство, – огрызнулся я. – Она просто… – я замолчал и переключил свое внимание на Мэгги. – Мэгги. Что случилось?

– Он убил ее, – сказала она. – Это тот самый, из леса.

Я повернулся к Джеймсу и увидел мелькнувший в его глазах страх.

– Она утонула в Харпер-Крик. Я видела ее. Я видела, как ты утопил ее, – закричала Мэгги.

– Девочка, ты сама не понимаешь, что говоришь. Так что тебе лучше замолчать.

– Ты убил свою жену, – поднимаясь с пола, сказала Мэгги. – Я видела тебя. Я была там.

– Папа? – прошептал дрожащим голосом Майкл. – О чем она говорит?

– Будь я проклят, если понимаю. Она явно бредит. Ей нужно обследоваться. Прости, Брукс, но я хочу, чтобы вы ушли. Я не знаю, чем вызвана ее паника, но ты должен помочь этой девушке. Я даже снимаю все свои претензии по поводу задержки лодки. Просто помоги девушке.

– Признайся, – сказала Мэгги, с каждой секундой чувствуя себя увереннее. – Скажи правду. Признайся сыну в том, что ты сделал.

Джеймс подошел к своему столу и сел на стул. Подняв трубку телефона, он помахал ею в воздухе.

– С меня хватит. Я звоню в полицию. Ситуация выходит из-под контроля.

Мэгги просто молча скрестила руки на груди. Несмотря на дрожь во всем теле, она не сдавалась.

– Хорошо. Звони. Если ты не совершал того, в чем, я уверена, виноват, набирай девять-один-один.

Рука Джеймса задрожала, а глаза Майкла округлились от ужаса.

– Папа, позвони им. Набери номер.

Джеймс медленно опустил телефон на стол. Майкл практически рухнул на пол.

– Нет… Нет…

Джеймс ошеломленно посмотрел на Мэгги. Судя по взгляду, он признал свое поражение.

– Как? Откуда ты узнала?

– Я та самая маленькая девочка, которая все видела.

– Боже мой! – воскликнул Джеймс, прижимая ладони к глазам. – Это был несчастный случай. Несчастный случай. Я не хотел…

– Нет… – продолжал качать головой Майкл. – Нет, мама бросила нас. Помнишь? Она сбежала с другим мужчиной. Ты так сказал мне. Ты поклялся, что так и было.

– Она так и сделала. Ну, она собиралась. Она собиралась бросить нас, Майкл. Я узнал, что она собирается уйти. Я обнаружил в ее телефоне звонки от какого-то парня, а она просто отмахнулась от меня. Мы начали драться, и она убежала в лес. О, Боже мой, я не собирался этого делать. Ты должен мне верить, – он вскочил и бросился к сыну. – Майкл, ты должен мне поверить. Я любил ее. Я очень сильно любил ее.

Я встал перед Мэгги, не уверенный в том, что может выкинуть Джеймс. Он производил впечатление невменяемого, расхаживая взад-вперед и беспокойно проводя пальцами по волосам. Джеймс бросился к своему столу и начал открывать ящики и вытаскивать оттуда документы.

– Пап, что ты делаешь? – ошарашенно спросил Майкл.

– Мы должны уехать, Майкл. Нам нужно ненадолго исчезнуть. Тебе и мне, хорошо? Так всегда и было: только ты и я. Мы сможем начать все сначала. Я совершил ошибку, но мне пришлось жить с этим чувством вины. Каждый день своей жизни я винил себя за то, что сделал. А теперь мы должны уехать.

– Папа, успокойся!

– Нет! – лицо Джеймса покраснело, плечи часто вздрагивали, а дыхание стало прерывистым. – Мы должны уехать, Майкл. Нам нужно… – он захлебнулся в неконтролируемых рыданиях. – Я держал ее, Майкл. Я держал ее в своих руках. Я не хотел…

Майкл подошел к отцу с поднятыми кверху ладонями.

– Все в порядке, пап. Иди сюда. Иди ко мне. Мы уедем. Уедем, – он обнял отца и прижал его к себе. – Ты в порядке, пап. У тебя все хорошо.

Джеймс продолжал плакать, уткнувшись лицом в футболку сына и бормоча что-то бессвязное. Встретившись со мной взглядом, Майкл кивнул в сторону лежащего на столе телефона и сказал:

– Позвони в полицию.

К тому моменту, как Джеймс начал понимать происходящее, было уже слишком поздно. Сын крепко держал его в своих медвежьих объятиях и не собирался позволять ему двинуться с места. Прибыли полицейские, и после некоторых объяснений касательно ситуации, Джеймс был взят под стражу. Все это время Мэгги стойко держалась: уверенно разговаривала с офицерами полиции, не теряла самообладания, не путалась в словах, только ее голос едва заметно дрожал.

Когда полицейская машина, увозившая Джеймса, уехала, у Мэгги вырвался тяжелый вздох.

– Его больше нет? – спросила она меня.

– Да. Его больше нет.

Она всем телом начала оседать вниз, но я успел подхватить ее. Я держал ее, а она все плакала и плакала, но мне было понятно, что эти слезы больше не от страха. Это были слезы ее освобождения.

После того, как события прошлого раскрылись, полиция отправила поисковую команду обследовать Харпер-Крик. И только спустя пять дней удалось обнаружить тело Джулии. Эта ужасная находка потрясла многих людей – всех жителей Харпер-Каунти. Члены семьи Мэгги, узнав, наконец, что с ней случилось, справлялись с этим так, как умели – поддержкой друг друга. Я не слишком за них беспокоился. Они преодолели темную полосу жизни и стали еще сильнее, чем раньше.

Больше всего я переживал за другого человека.

За сына, который всю свою жизнь верил в то, что мать его бросила. За сына, всю жизнь прожившего рядом с отцом, который в один миг превратился в его глазах в чудовище. У Майкла впереди был долгий путь, и я не был уверен в том, как он сможет справиться с правдой, на которую ему открыли глаза.

Я молился, чтобы он обрел душевный покой и устоял перед лицом бури.

Глава 41

Мэгги

Мне предстояло отправиться на заседание суда, но мои ноги отказывались сдвигаться с места.

На мне было черное платье, отделанное кружевом, и желтые балетки. Благодаря Шерил мои волосы были завиты, а ресницы подкручены.

– Мэгги, в суде ты должна выглядеть респектабельно. Там всегда вертятся фотографы, особенно на выходе из здания. А с учетом того, какой резонанс получила эта история, репортеры будут обязательно, – объясняла она, колдуя над моей прической.

Как только Шерил закончила работу над моей фотогеничностью, я подошла к своему большому – в полный рост – зеркалу и тупо уставилась на свое отражение. Все беспокоились за меня после того, что произошло в лодочном магазине Джеймса. Они думали, что я снова вернусь в свой страх, в свое безмолвие – и где-то были правы. После ареста Джеймса я не очень много разговаривала. Я не сказала ни слова о том, что видела тогда в лесу, хотя все и так понимали, какой это ужас: видеть, как убивают женщину и понимать, что ты следующая.

Когда меня пригласили дать показания против Джеймса, я сразу согласилась. Я понимала, насколько важную роль играю во всей этой истории. И знала, насколько важно, наконец, все рассказать. Не только ради себя, но и ради Джулии. И ради Майкла. Я была готова. Готова отправиться в здание суда. Но была одна маленькая проблема – ноги отказывались двигаться.

В дверях моей комнаты появился Брукс. На нем был темно-синий костюм и голубой галстук в клеточку. В ответ на его легкую ухмылку я широко улыбнулась. Брукс ничего не сказал, но я знала, о чем он думал.

– Я в порядке, – прошептала я и вернулась к разглаживанию складок на платье.

– Врунишка, – сказал он и, подойдя сзади, обнял меня. Мы смотрели друг на друга в зеркало. Брукс опустил подбородок на мое плечо. – Скажи мне, что это. Что происходит в твоей голове.

– Это просто… Мне сегодня придется сидеть напротив него. И я должна буду сидеть на месте, зная, что сделал этот человек, и изо всех сил сдерживать свою реакцию. Когда я видела его до этого, все происходило очень быстро. Все произошло мгновенно, но сейчас мне действительно придется встретиться с ним лицом к лицу. Ведь это из-за него я столько перенесла. Это он украл мой голос. Как мне держать себя в руках? Как я смогу стоять перед человеком, который на столько лет лишил меня голоса? Как мне попросить вернуть его обратно?

– Ты и не должна просить, – сказал Брукс. – Просто возьми. Тебе не нужно разрешение, чтобы вернуть украденное у тебя. Твоей вины тут нет. Это твой голос. И единственный способ вернуть его – это рассказать твою историю. У тебя есть голос, Мэгги Мэй. И всегда был. А теперь пришло время, чтобы его услышал весь остальной мир.

– Мы можем послушать какую-нибудь песню? – все еще волнуясь, спросила я.

– В любое время, – он достал телефон, подключил к нему наушники и протянул один мне. – Что ты хочешь послушать?

– Включи то, в чем я могла бы утонуть, – прошептала я.

И он включил мне нашу песню.

***

Я рассказала свою историю. Каждую ее часть, каждый миг, каждое болезненное мгновение. Моя семья сидела в зале и слушала. Мама рыдала. Папа тоже вытирал слезы. Шерил и Келвин ни на секунду не отводили от меня взглядов. Вряд ли я смогла бы говорить так громко без их молчаливой поддержки.

Закончив, я встретилась в коридоре со своей семьей, и они сказали, что я очень сильная, потому что смогла пройти через такие испытания. Через несколько минут двери судебного зала открылись, и оттуда вышел Майкл. Его глаза выглядели потухшими, и я отчетливо увидела это – вся тяжесть мира сейчас опустилась на его плечи. Он направился в мою сторону и улыбнулся, но его улыбка очень быстро сменилась угрюмым выражением лица. Майкл засунул руки глубоко в карманы и сказал:

– Привет. Прости, я понимаю, что, вероятнее всего, не должен говорить с тобой. Просто хотел сказать: то, что ты сейчас сделала, – это очень смело. Я даже не могу представить, через что тебе пришлось пройти в жизни. Мне очень жаль, что это случилось с тобой.

– У тебя нет причин для извинений. Ты не в ответе за ошибки отца, – сказала я ему.

Он понимающе кивнул.

– Знаю, знаю. Но все равно. У тебя была украдена жизнь. И у моей мамы… – он нервно усмехнулся. – Я думал, что она бросила нас. Всю свою жизнь я не мог ее понять и ненавидел, потому что все мои воспоминания о ней были наполнены любовью. Я всю жизнь старался понять, почему она ушла от нас, и не мог.

– Если бы у нее был выбор, она никогда не покинула бы тебя, – вмешалась мама. – Поверь, я знаю.

Майкл поблагодарил мою маму и собрался уже уйти, но я окликнула его.

– Она не мучилась, – соврала я. – Все произошло быстро, безболезненно и закончилось в течение нескольких секунд. Твоя мама не мучилась.

Казалось, после моих слов его плечи немного расслабились.

– Спасибо, Мэгги. Спасибо тебе за это.

После стольких лет молчания я поняла, насколько важными могут быть слова. Они обладали способностью не только причинять боль людям, но и исцелять, если их правильно использовать. И всю свою оставшуюся жизнь я буду стараться осторожно обращаться со словами. Они обладают властью изменять жизни.

***

На следующий день я – с чаем и сэндвичами с индейкой – отправилась домой к миссис Бун. Открыв дверь, она закатила глаза при виде меня, а потом пригласила войти перекусить.

– Я видела тебя вчера в новостях, – сказала миссис Бун. – Ты могла бы получше накраситься. Это все-таки телевидение, а не пижамная вечеринка, Мэгги.

Я усмехнулась.

– В следующий раз.

– В следующий раз… – миссис Бун вздохнула и покачала головой. – Я могла бы подумать, что это шутка, но ты и твой парень как никто умеете влипать в истории, так что не исключено, что тебя покажут по телевизору еще раз, – сказала она, делая глоток чая. – И ты ужасно выбираешь чай. Он отвратителен.

Я засмеялась.

– Теперь вы понимаете, что я чувствовала все эти годы.

Она взглянула на меня поверх чашки, и ее руки задрожали.

– Твой голос не так ужасен, как я себе представляла, – она улыбнулась и довольно кивнула. Лучший полу-комплимент от моего лучшего заклятого друга. Она взяла в руки свой сэндвич и откусила. – Я знала, что ты когда-нибудь заговоришь. Я была уверена, что у тебя получится.

Мы сидели вдвоем и говорили обо всем подряд, вместе смеялись. Это непередаваемые ощущения. Когда стало смеркаться, миссис Бун взяла свои ходунки, чтобы проводить меня до двери. Всякий раз, когда ее сиделка пыталась ей помочь, она приказывала ей проваливать. Что в переводе с языка миссис Бун означало «спасибо».

– Ну, береги себя, Мэгги Мэй. И сделай перерыв в трагических историях, ладно? Настало твое время идти вперед и жить той жизнью, которую ты заслуживаешь. С мальчиком, который ловит каждый твой взгляд. Но в любой момент не бойся сделать остановку в своих приключениях и отдохнуть за чашкой чая, – наши взгляды встретились, и она подарила мне самую теплую улыбку из всех, что я когда-либо у нее видела. – Ну, или, знаешь, просто поговорить со старым другом.

– Обязательно, – улыбнулась я. – Я люблю вас, миссис Бун.

Она закатила глаза, смахнула скатившуюся слезу и ответила:

– Да. Конечно, – что в переводе с языка миссис Бун означало «я тоже тебя люблю».

Я перешла дорогу и увидела всю свою семью. Они сидели на лужайке перед домом и смотрели на него.

– Что происходит? – спросила я, подойдя к ним.

Голова Шерил покоилась на плече Келвина, а папа обнимал маму. Я села рядом со своими братом и сестрой и подняла взгляд вверх.

– Мы прощаемся, – сказал папа.

– Что? – я покачала головой. – Вы продаете его?

Он кивнул.

– Мы все решили, что пришло время. Этот дом был для нас началом чего-то нового, он был полон смеха и любви.

– Но еще и большой боли, – сказала мама, слегка улыбнувшись. – И мы подумали, что пришло время начать все сначала. Найти новый дом, новые впечатления. Настал момент отпустить прошлое и обрести будущее.

Я не стала с ними спорить, потому что это ощущалось запоздалым решением, но все же мне было грустно при мысли о расставании с домом, который столько лет защищал меня от меня самой.

Дом был продан через пятьдесят дней после того, как его выставили на продажу. Брукс и вся их группа отправились в Лос-Анджелес, чтобы начать работу над изменением манеры игры и исполнения. Я пообещала, что мы увидимся там, как только с домом все уладится.

В последний день нашего переезда небо потемнело, и на Харпер-Каунти обрушился ливень. На нашей подъездной дорожке были припаркованы два грузовика, которые мы загружали последние несколько часов. Когда из дома была вынесена последняя коробка, я попросила родителей дать мне пару минут попрощаться.

Моя когда-то полная вещей комната опустела, лишившись своего прошлого. Прижав руку к груди, я стояла и слушала, как падающие капли дождя стучат по подоконнику. Я не знала, как начать прощаться. Боль в груди напоминала мне обо всех моментах, которые хранят эти стены. Здесь я впервые узнала, что такое семья. Здесь я впервые влюбилась. И независимо от того, куда забросит меня жизнь, этот дом из желтого кирпича навсегда останется моим домом.

Я была на грани того, чтобы расплакаться, когда услышала свои любимые шесть слов.

– Ты сегодня в порядке, Мэгги Мэй?

– Ты же должен быть в Лос-Анджелесе, – сказала я с улыбкой и повернулась, чтобы увидеть Брукса – он стоял в дверях, заложив руки за спину. Его волосы и одежда были мокрыми от дождя, а на губах сияла широченная улыбка. – Что ты здесь делаешь?

– Ну, неужели ты думала, что я пропущу прощание с домом, подарившим мне тебя? – он вошел в комнату, и, убрав руки из-за спины, показал мне доску со словами, написанными его рукой перманентным маркером. – Несколько лет назад я дал обещание девушке. Думаю, настало время выполнить его. Я хочу показать тебе мир, Мэгги Мэй. Я собираюсь пригласить тебя в самое большое приключение в твоей жизни.

Я улыбнулась и подошла к нему. Брукс не знал, что он и есть главное приключение моей жизни. И самое любимое приключение. Он был моим якорем, который никогда не позволял мне оторваться от дома.

Брукс положил доску на пол и взял меня за руки.

– Я готова к нему. Я готова идти по жизни рядом с тобой, Брукс. Я хочу быть с тобой и только с тобой. На всю оставшуюся жизнь. Я готова отпустить это место прямо сейчас.

Он улыбнулся.

– Ты уверена? – он окинул взглядом пустую комнату.

Я прижалась к нему всем телом, и он крепче обнял меня. Я прикусила нижнюю губу и прошептала:

– Может, еще пять минут?

Он поцеловал меня в лоб и тихо сказал:

– Пусть будет десять.

Когда настал момент уходить, Брукс поднял доску, взял меня за руку, и мы вышли из дома. Дождь по-прежнему не утихал, и я заторопилась к машине, но Брукс заставил меня остановиться.

– Мэгги, подожди! Я забыл сказать, что у моего обещания помочь тебе воплотить в жизнь твой список желаний есть одно условие.

– И какое же?

Он повернул доску, и я прочла.

Будь моей женой.

– Что? – я нервно усмехнулась.

– Будь моей женой, – повторил он. Сверкающие капли стекали по его носу и падали на землю.

– Когда? – спросила я.

– Завтра, – ответил он.

– Брукс, – я засмеялась и взяла его за руки.

– И послезавтра. И после-послезавтра. И после-после тоже. Каждый день, Мэгги. Я хочу, чтобы ты была моей женой каждый день всю оставшуюся жизнь, – он прижал меня к себе еще крепче, и в этот момент даже холодный дождь почему-то вдруг стал теплым. В эту минуту, стоя под струями ливня, мы стали единым целым. Тело к телу, сердцу к сердцу – наши души с этого дня связаны навсегда.