Текст книги "Любовь и расчет"
Автор книги: Сесилия Грант
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
– У вас красивое платье, мисс Уэстбрук, – обратилась к ней с королевским великодушием леди Уолтем. В наряде цвета индиго, отороченном золотом, она сидела напротив и была наиболее блистательной из дам узкого круга леди Харрингдон. – Вы видели в этом месяце журнал мод? Я нахожу новые фасоны чрезмерными с их многослойностью, сборками и украшениями, а вы?
Хорошо натасканная часть мозга Кейт помнила, как общаться на эту тему, и она поддержала разговор. Ее сердце, казалось, должно было взлететь к небесам от счастья. Ведь именно этого она хотела и добивалась: беседовать на подобные темы с такими дамами, стараться очаровать их с целью получения приглашения в их гостиные, чтобы попасть в поле зрения их сыновей. И вот она вплотную приблизилась к своей столь вожделенной цели, но все это теперь представлялось каким-то неправильным. Ее триумф строился на пирамиде лжи: от взгляда, который она старательно отворачивала от мистера Блэкшира, до вежливой благодарности, с которой принимала комплименты в адрес безупречного вкуса в одежде Луизы Смит.
Но Кейт не знала, как начать исправлять ошибки, так что продолжала улыбаться и высказывать мнение о сочетаемости и аксессуарах, втайне мечтая, чтобы ужин поскорее закончился.
После ужина Кейт танцевала еще с тремя кавалерами. Но ни один из них не имел должного статуса. Она несколько раз пыталась поговорить с мисс Смит, но та под разными предлогами уклонялась после нескольких вежливых, ничего не значащих реплик. Потом Кейт уехала домой и сразу отправилась спать. Виола с другой стороны комнаты полюбопытствовала, не повторил ли мистер Блэкшир попытки поцеловать ее снова.
– Нет. – Этим односложным ответом Кейт отказала себе в удовольствии признания. Правда на этот раз была слишком неприличной, чтобы рассказывать. – Но мы обсудили эту тему и пришли к выводу, что нам обоим неловко, что мы оба сожалеем о случившимся и, следовательно, нам не грозит повторение ошибки.
– Как это благоразумно с вашей стороны. – Голос Ви прозвучал задумчиво. – Представь, как было бы затруднительно говорить об этом не с другом. Полагаю, тебе повезло, что это произошло у тебя с мистером Блэкширом.
– Наверное, – сказала Кейт, но менее везучей себя еще никогда не чувствовала.
Глава 15
– Внизу какая-то леди желает тебя видеть, – сообщил Керли, заглянув в дверь, и направился к себе в комнату по коридору, на ходу расстегивая пальто.
Кейт, было первой мыслью Ника. Она не покидала его мысли все утро, не говоря о роли, которую сыграла в том, что ночь выдалась бессонной. Подавив остатки гордости, он удовлетворял похоть, представляя ее; потом лежал без сна и думал, насколько безвозвратно скомпрометировали они свои отношения; потом вспоминал, чем занимались, вызвав новый прилив желания, с которым снова боролся.
С другой стороны, Ник сознавал, что Кейт не могла находиться внизу, потому что Керли знал ее в лицо и не назвал бы «какой-то леди». Та же логика исключила миссис Симкокс, которая могла бы стать его вторым предположением, потому что Керли знал и ее.
Ник встал из-за стола и на выходе захватил пальто. Если это миссис Симкокс, явившаяся поразвлечься, ему придется ее развернуть, хотя причину этого он вряд ли сумеет объяснить.
Пока спускался по ступенькам, в голове промелькнули и другие варианты. Миссис Уэстбрук была наихудшим. Он ясно представил себе, как она сидит на скамейке или нервно ходит туда-сюда перед дверью, свидетельствуя всем своим видом, что знает о его подрыве семейного доверия.
Но когда Ник открыл дверь и вышел в прохладу утра, его ждала другая, не менее страшная картина.
На скамейке сидела жена Уилла. Повернувшись вполоборота влево, так что Ник видел ее жесткий, совсем неженский профиль, она хмуро изучала солнечные часы. При его появлении она взглянула на него, повернув голову, затем вновь возобновила изучение солнечные часов.
Ладно. Очевидно, она пришла не для того, чтобы рассказать Нику о случившемся с его братом несчастье. Если же он ошибся, то ее равнодушный вид не вписывался ни в какие рамки.
Ник подошел к скамейке и сел. К чему утруждать себя приветствием или приглашением пройти в дом? Она относилась к нему с неприязнью, и он не желал, чтобы их жизненные дороги пересекались. Дело, заставившее ее прийти сюда, они, конечно, обсудят, но разыгрывать дружеские отношения ни к чему.
Женщина заговорила не сразу. Молчание пришлось Нику по душе, он собрался с духом и терпеливо ждал. Сунув руки в карманы, Ник всем своим видом выражал равнодушие.
Краем глаза он увидел, как она повела плечами.
– Я пришла не извиняться, – произнесла женщина, не глядя на него.
– Я этого вовсе и не ждал.
Он тоже на нее не смотрел. Здание номер два на Брик-Корт со своей яркой историей было куда более приятным зрелищем, чем ее затылок.
– Я вообще не собиралась приходить, но пообщалась с миссис Мерквуд на эту тему, и она сказала, что я должна.
Это было нетрудно представить.
– Моя сестра любит указывать людям, что они должны делать.
– Я заметила. – Между ними проблеснула искра взаимопонимания. Она тоже, похоже, это ощутила, потому что заметно расслабилась и теперь, как и он, смотрела вперед. – Во-первых, я хочу, мистер Блэкшир, чтобы вы знали, что я люблю вашего брата. Люблю больше жизни. И никогда не смогу хорошо относиться к тем, кто причиняет ему боль.
– Рад это слышать. Он очень хороший человек и заслуживает подобную преданность.
Ни единым словом Ник не погрешил против истины.
– Я не утверждаю, что вы должны были поступить иначе по отношению к нему. – Она наклонила голову, мрачно уставившись на шерстяную муфту, в которой прятала руки. – Я тоже была респектабельной дамой большую часть моей жизни и знаю, каким правилам вы должны следовать. Я не ждала, что после нашей женитьбы члены его семьи сохранят с ним отношения.
– Да, это за рамками правил. – Эти слова сквозили мелочностью и самооправданием, но и они соответствовали действительности. – Эта связь нанесла урон моей практике. Немало солиситоров отказываются давать мне дела. Думаю, что это послужит препятствием на пути реализации моих профессиональных амбиций.
Она снова кивнула, не отрывая хмурого взгляда от муфты.
– Я знала, к чему приведет наш брак. И догадывалась, что социальное положение ваших братьев и сестер тоже пострадает.
– Как, возможно, и их детей. У меня есть племянники и племянницы, которые в один прекрасный день захотят вступить в брак и наверняка столкнутся с перспективой куда менее радостной, чем имели бы без порочащих связей.
– Я и это сознавала, но не могла его оставить. – Она вскинула подбородок и скосила на Ника глаза. – Осмелюсь предположить: вы, наверное, думаете, что если бы я любила его по-настоящему, то отказалась бы от него, чтобы не запятнать честь его семьи.
Теперь настал его черед опустить глаза, уставившись на тротуар перед скамейкой с кирпичами, истертыми барристерами за много лет хождений. Ник и правда думал когда-то, что любовь должна была заставить ее отказаться от Уилла. Но теперь он знал, как трудно бывает совершить в жизни нечто подобное, даже если ставишь под удар интересы другой стороны. Ник медленно покачал головой:
– Это была бы большая жертва. Трудно ожидать ее от кого бы то ни было.
– Я говорила ему изначально, что брак со мной невозможен. Я пыталась ему отказать. Но мне не хватило силы быть твердой до конца. Он был настроен решительно, и меня это устраивало. Частично из эгоистичных соображений. До встречи с ним я практически не надеялась на счастье. Понимала, что была нужна ему. – Женщина повернула к нему лицо, и он оторвал взгляд от кирпичей, чтобы встретиться с ней глазами. – Вам придется поверить мне на слово. Я была нужна ему не меньше, чем он мне. Даже если бы мне хватило сил пожертвовать своим счастьем, его счастьем, я бы никогда не смогла на это решиться.
Ник позволил себе улыбнуться уголком рта и снова перенес взгляд на кирпич тротуара.
– Знаете, он сказал нам почти то же самое. В тот день, когда сообщил о своих намерениях. Он подчеркнул, что обеспечить ваше счастье – его священный долг, или что-то в этом роде, и он не может вас бросить.
– Правда? – В ее голосе послышалось искреннее удивление. – Я этого не знала. – В тишине Ник почти ощущал, как она изучает это новое доказательство любви и бесстрашия мужа, готового пожертвовать интересами семьи ради большого чувства. – Я рада, что узнала об этом. Спасибо, что сказали.
– Не за что. – От порыва ветра закачались ветки деревьев, и Ник, поежившись, сгорбился. Надо было надеть шляпу или, возможно, пригласить ее в дом. Но теперь уже поздно, да и ни к чему. – Должен сказать, что я никогда не сомневался в вашей преданности Уиллу. Не стану притворяться, что был рад вашему браку, но я всегда думал, что он любит вас, а вы – его. – Ник помолчал. – И убедился в этом, когда увидел вас в конторе дока.
– Да. Это подводит меня к другой цели моего визита. К тому, что вам стоит знать. – Настал ее черед выдержать паузу. – Как я уже сказала, я не прошу прощения за свою неделикатность в тот день. Думаю, вы согласитесь, что мы с вами вряд ли когда-нибудь станем друзьями. Моя грубость – она моя и ничья больше. Вы не должны думать, что я выразила еще чьи-то чувства, кроме собственных.
И снова Ник повернулся, чтобы взглянуть на нее. И не увидел на ее лице ни единого признака нетерпения или просьбы, но факты говорили сами за себя. Она проделала весь этот путь от дома, где они с Уиллом жили, чтобы поговорить с человеком, который был ей, в сущности, безразличен. И сделала это не для себя.
– Вы ведь не просто так приходили в контору, правда? – Женщина не сводила с него глаз. – Может, и не по срочному делу, но все же с какой-то целью. И наверняка что-то хотите от меня. А то, что вы упомянули о грубости, не имеет никакого значения.
Ник не знал, в чем могла состоять ее просьба. Он пошел в порт без всякой ясной цели. Не имея представления, что скажет Уиллу, если они встретятся. Просто он совсем измучился, не видя брата столько месяцев.
Ник направил хмурый взгляд на солнечные часы, напоминавшие ему о времени и морском приливе.
– Когда он был на войне, мы жили с мыслью, что можем потерять его. – Он сжимал и разжимал пальцы в карманах. – Когда же вернулся домой целым и невредимым, мы думали, что можем теперь отбросить наши страхи. Мы были не готовы – я, по крайней мере – к тому, что можем потерять его по другим причинам.
– Он не придет к вам, как я. – Женщина встала, и Ник понял, что это была ее заключительная фраза, и тоже поднялся. – Он дал слово, что не будет общаться с вами, вашим старшим братом и сестрой и их семьями. И он держит слово. – Она вынула что-то из муфты, сложенный листок бумаги, который держала там все это время. – Это как к нам добраться. Может, вам пригодится, а может, и нет. Я не стану ему рассказывать об этом визите, так что не волнуйтесь, что он будет ждать от вас весточки. Только то, что толкнуло вас искать его в конторе на прошлой неделе… – Она запнулась, и сквозь маску спокойствия на ее лице снова проступила решимость осуществить свою миссию. – Думаю, что может толкнуть и его.
Ник молча принял листок и сунул в карман, не разворачивая. Только когда жена Уилла ушла, скрывшись за углом Миддл-Темпл-лейн, он снова сел на скамью и минут пятнадцать смотрел в пространство, прежде чем подняться и вернуться обратно.
Роуз к завтраку не вышла. Как пояснила Би, у нее болела голова, и не было аппетита. Девушка неважно себя чувствовала, чтобы идти на уроки.
– Вчера в школе что-то случилось? – поинтересовалась Кейт, когда мама вышла из комнаты, чтобы проведать Роуз.
От дурных предчувствий у нее екнуло сердце.
Би в задумчивости скривила рот.
– Я вчера играла на пианино на уроке танцев, потому что мисс Тейлок, которая обычно аккомпанирует, из-за температуры осталась дома. Это значило, что у Роуз без меня не оказалось партнера. Танцевать с ней должна была другая девочка, но они демонстративно выразили свое нежелание. В конце концов в пару к Роуз поставили, кажется, Джулию Лайон. Она дулась, спотыкалась и совсем не старалась попадать в такт музыки. Передай мне, пожалуйста, варенье из черной смородины.
– Как жаль, что у мисс Лоуэлл не наказывают розгами. – Не поднимая взгляда, Ви перевернула страницу «Таймс». – Это могло бы научить девчонок хорошим манерам.
Себастьян, ушедший с головой в «Газетт», никак не отреагировал.
Кейт, обуреваемая желанием швырнуть банку о стену, все же бесшумно и аккуратно поставила варенье перед сестрой. Как могут они относиться к инциденту с таким спокойствием, как к мелочной досаде, к которой давно следовало привыкнуть? Неужели она единственная, кто видел, что Роуз не привыкла к этому и никогда не привыкнет? Неужели она единственная понимала, как рутинная досада, пусть даже мелочная, истощает терпение девушки, подобно воде, которая постепенно и необратимо точит камень?
Да, конечно, Кейт была единственная. И единственная желала засыпать пропасть, что разделяла отца и лорда Харрингдона; единственная чувствовала горечь человека, ставшего чужим для родной матери; единственная, для кого было важно объединить их разъединенную семью. Единственная имела цель исправить все дурное и неправильное.
Кейт поковырялась вилкой в копченой селедке, но аппетит пропал. Вчера у нее был великолепный шанс соблазнить стоящего мужчину, но она не только его не использовала, но и оттолкнула от себя непонятно зачем. Вместо этого она предавалась мыслям о мистере Блэкшире, в то время когда должна была думать о браке с каким-нибудь титулованным господином, чтобы избавить сестер от дочерей коммерсантов и их безобразных проделок.
На протяжении всей своей ранней юности Кейт жила ожиданием такой возможности. Она планировала, стараясь все предусмотреть, и методично прокладывала свой курс. Как же могла она всего за каких-то два вечера столь основательно отклониться от намеченной цели?
После завтрака Кейт поднялась в комнату Роуз и Би. Ее сестра полусидела в постели на подушках со сложенными на одеяле руками рядом с позабытой книгой. Кейт подошла к кровати и села на край матраса.
«Сквайры Гленферна», – произнесла она, взяв книгу и прочитав ее название.
– Она не очень интересная, я вряд ли ее дочитаю.
Роуз устремила взгляд в окно с широко раздвинутыми шторами. На прикроватном столике стояла чашка, вероятно, с каким-то питательным отваром, присланным матушкой. Насколько Кейт могла судить, сестра к нему не притрагивалась.
Кейт накрыла руки Роуз ладонью.
– У тебя ведь голова не болит, правда?
Роуз ответила не сразу. Потом покачала головой, не отводя глаз от окна.
Кейт сжала ее руку, как бы говоря, что готова ее выслушать, но настаивать на разговоре не станет.
Роуз разжала ладони и переплела пальцы с пальцами Кейт.
– Ненавижу свою слабость, – произнесла она наконец и часто заморгала.
– Ты вовсе не слабая. Протест против скверного к тебе отношения – не слабость.
– Би рассказала тебе про урок танцев?
Лицо Роуз не выразило удивления. Она знала, что ожидать от сестры, что та станет хранить ее маленькие секреты, не стоило.
Кейт кивнула:
– Любой захотел бы отдохнуть денек от подобной глупости.
– Ты не отдыхала. Ви не отдыхала. И Би тоже. Я одна такая трусливая.
Она снова моргнула и прикусила губу.
– Ты не трусливая. Просто ты не такая твердолобая, как мы. Это достоинство, а не недостаток. В один прекрасный день, когда ты познакомишься с достойными людьми, ты скорее очаруешь их, чем любая из нас.
– Не знаю, почему нас так не любят. – Роуз оторвала взгляд от окна и теперь смотрела куда-то поверх плеча Кейт. – Я ничего такого не сделала, чтобы обидеть их. Наоборот, старалась быть обходительной и дружелюбной. Я понимаю, что брак родителей нарушает общепринятые правила, но ведь это не преступление. Уверена, что ни с одной девушкой, рожденной вне брака и не знающей отца, так не обращались, как со мной и Би.
– Я знаю, дорогая. Это несправедливо, неправильно и глупо. Но девушки такого рода всегда ищут, кого сделать изгоем, чтобы не стать изгоем самим. Люди, уверенные в своем положении, не ведут себя так подло.
Сказанные ею слова показались Кейт банальными и бесполезными. Но могла ли она предложить сестре лучшее утешение, чем эти банальные умозаключения, несомненно, ей уже известные?
В коридоре раздались шаги, и в дверь просунулась голова Виолы.
– Кто-то прислал тебе огромный букет цветов. Наверное, какой-то кавалер со вчерашнего бала. Хочешь, чтобы их отнесли к тебе в комнату, или пусть остаются в гостиной?
У Кейт подскочило, а затем упало сердце. Только один мужчина с бала знал, куда прислать цветы. Ну, может быть, два. Но мистер Блэкшир не мог этого сделать.
И вправду, когда горничная Пэтси принесла их в вазе в комнату Роуз для улучшения настроения, среди розовых бутонов обнаружилась карточка лорда Баркли. Кейт была бы рада цветам любого другого джентльмена, с кем танцевала и разговаривала вчера на балу, и восприняла бы их как облегчение, как сигнал, что у нее еще есть шанс исправить ситуацию и найти подходящего жениха. Но розы барона послужили скорее обвинением и напомнили ей обо всех совершенных ошибках.
– Для пэра он был бы не так уж плох. – Виола изучила карточку, сидя на постели Би. – Если ты должна выйти замуж за лорда Влияние, то могла бы обойтись и худшим.
– Я искренне сомневаюсь, что он хочет на мне жениться. – Кейт наклонилась к букету, чтобы вдохнуть розовый аромат и спрятать лицо. – Мы виделись с ним всего три раза. Уверена, он просто хотел проявить любезность, потому что знает мою ситуацию и подозревает, что никто другой этого не сделает.
– Мужчина не присылает розы с целью проявить любезность. – Вместе с горничной в комнату вошла матушка и остановилась у изножья кровати Роуз. – Ты должна серьезно подумать, будешь ли принимать его знаки внимания. Твой отец должен знать, какой давать ответ, если барон попросит разрешения ухаживать за тобой.
Эта перспектива, как и сами слова, заставили Кейт крепко задуматься. Она должна ответить «нет». «Я уже подумала на эту тему и не могу принять его ухаживания». Но жалкий вид Роуз не позволил ей это сделать. При удачном замужестве она сможет познакомить сестру с людьми, столь уверенными в своем положении, что у них никогда не возникнет необходимости добиваться этого за чужой счет.
Кейт затаила дыхание.
– Я подумаю об этом. – У нее возникло чувство, будто она попалась в какой-то хитрый силок, затягивавший ее все туже и туже при каждом движении. – Ви, ты еще собираешься пойти со мной на Беркли-сквер? Меня там ждут через полчаса.
Кейт хотела получить цветы от кого-то другого и в доме Харрингдонов получила. Лорд Джон Прайор прислал мисс Уэстбрук, подопечной леди Харрингдон, огромный безвкусный букет вместе с извинениями по поводу внезапного недомогания, которое лишило его удовольствия танцевать с ней.
– Кажется, он все не так понял. – Графиня со спаниелем на коленях с удовольствием изучала записку лорда. – Он, похоже, решил, что я вывожу вас в свет как молодую леди на выданье.
Он и вправду все не так понял. Если лорд думал, что Кейт не знает, какое недомогание привело к его отъезду или какое лекарство он получил за свои страдания, то и вправду жестоко заблуждался.
– Я не уверена, что он чего-то не понял. – Поведение Луизы Смит повергло Кейт в стыд. Несмотря на возникшую между ними прохладу, она решительно встала на защиту Кейт от уколов графини. – Он чувствовал себя виноватым в том, что не танцевал с мисс Уэстбрук, и, не зная ее адреса, прислал букет даме, с которой видел ее дважды.
– Я бы согласилась с вами, мисс Смит, если бы букет был более скромным. – Леди Харрингдон махнула запиской лорда Джона в сторону цветочной композиции, которую велела внести в гостиную, чтобы молодые девушки и миссис Смит могли хорошенько ее разглядеть. – Это цветы от мужчины, пожелавшего произвести впечатление на даму. Он все предусмотрел. Какой бы цвет мисс Уэстбрук ни любила, она обязательно обнаружит его здесь.
– Заблуждается он или нет, но его уважение к мисс Уэстбрук хорошо рекомендует лорда, – вставила миссис Смит, посылая Кейт доброжелательную улыбку.
Она была вчера такая счастливая, когда увидела преображение Луизы. А сникшее позже по вине Кейт настроение дочери, очевидно, не заметила.
– В самом деле. Я бы сказала, что это хорошо рекомендует не только его, но и мисс Уэстбрук, которая своими манерами и очарованием доказала, что достойна сына герцога. – Леди Харрингдон вернула Кейт записку. – Нужно подыскать вам место при пожилой леди, не имеющей намерения выходить замуж. Ни одна молодая дама не потерпит, чтобы ее компаньонка отбивала у нее кавалеров.
Кейт сложила записку и спрятала в ридикюль. Она представляла, как сразит аристократа. Хорошенько узнав ее, он не побежит развлекаться с другими женщинами. Правда, возможно, лорда Джона она и не привлекла. Его букет в любом случае являл собой экстравагантное собрание цветов. Скорее всего, он таким образом стремился загладить вину, и, возможно, это указывало на то, как он будет поступать с женой. Изменять и возмещать причиненные страдания цветами.
– Признаюсь, что придерживаюсь старомодных вкусов и отдаю предпочтение простым букетам из однотонных цветов. – Миссис Смит кивнула на дочь. – Думаю, что розы, присланные лордом Баркли Луизе, совершенно очаровательны.
– Мисс Смит – вы хитрая лиса. – Графиня переключила внимание на другую молодую гостью. – Вы здесь уже минут пять и ни словом не обмолвились об этом. Вы одержали победу? И что это значит для сэра Джорджа Бигсби? Настоятельно прошу рассказать нам все.
Что ж, очевидно, мама ошибалась относительно значения роз, присланных мужчиной, если только лорд Баркли не решил ухаживать сразу за двумя барышнями. Несмотря на усилие сохранить лицо, Кейт ощутила, как ее пальцы впились в диванные подушки. Стоило ей подумать, что она уже владеет ситуацией, как что-то менялось.
– Рассказывать особенно нечего. – Мисс Смит порозовела. – Утром я получила букет роз с его запиской. – Она с беспокойством взглянула на Кейт. – Мы немного потанцевали в начале вечера и поговорили перед ужином. С ним приятнее разговаривать, чем с большинством других мужчин.
– Полагаю, она хотела сказать, приятнее, чем с сэром Джорджем. – Леди Харрингдон посмотрела на присутствующих с удовлетворением. – Не припомню, чтобы вы краснели, мисс Смит, говоря о баронете.
Что, если Кейт скромно отойдет в сторону, уступив лорда Баркли мисс Смит? Отправит назад его цветы с объяснительной запиской. «Я знаю, что у вас есть виды получше. Подозреваю, что и вы тоже это знаете. Простите, но мое сердце занято. Мне жаль, но мы не подходим друг другу». Любое из объяснений сойдет. Тогда ей останется жить с надеждой, что лорд Джон Прайор вслед за своим ярким букетом продолжит оказывать ей знаки внимания и не будет заставлять стоять у стены слишком долго, пока не развлечется в объятиях других дам.
Посреди этих безрадостных размышлений Кейт услышала звук шагов, доносившийся из коридора: целеустремленный и торопливый.
При появлении в дверях лорда Харрингдона, бледного и расстроенного, беседа невольно прервалась.
– Вдовствующая леди Харрингдон серьезно заболела, – сообщил он жене, даже не поздоровавшись с гостями. – Морленд послал за доктором. Я намерен просить его собрать всех членов семьи.
Лорд Харрингдон поклонился, вероятно, осознав, что забыл сделать это раньше, и когда выпрямился, встретился глазами с Кейт.
Она уже вставала, как миссис и мисс Смит, готовясь немедленно удалиться. Его взгляд застыл на ней, и она сполна ощутила его тревогу, как если бы их сердца бились в унисон. Ей очень хотелось, чтобы он попросил ее послать за отцом, но он этого не сделал.
– Должна ли я…
У Кейт пересохло в горле, и слова получились почти беззвучными. Но повторить их она не успела, он уже отвернулся и ушел.
– Прошу прощения. – Леди Харрингдон тоже поднялась. – Я велю слуге принести вашу одежду, миссис Смит, и пошлю за вашей каретой.
Графиня торопливо вышла, оставив гостей в ожидании, когда принесут одежду.
Кейт стояла не шевелясь. Делать ей было нечего. Оставалось дождаться накидки и отправиться домой. В груди она до сих пор ощущала отзвук тревоги лорда Харрингдона. Все остальное словно занемело.
– Мисс Уэстбрук. – Луиза вдруг сделала шаг вперед, сжав перед собой ладони. – Кейт, можно матушке послать экипаж за твоим отцом?
Она даже не спросила у матери разрешения. Ее глаза были печальные и решительные.
Онемение Кейт сменилось отчаянием.
– Это так любезно. Но даже если бы его здесь ждали, я все равно не знаю, где его искать. Если он на заседании, то не сможет просто встать и уйти. Тем более что я не представляю, в суде он или нет. Если в суде, то в каком именно. Или, может, где еще. – Еще никогда в жизни Кейт не чувствовала себя такой беспомощной и бесполезной. – Даже если мы его найдем, я не уверена, что он захочет приехать.
Луиза приблизилась к ней еще на шаг.
– Наверняка у него есть кабинет. Мы начнем оттуда. Если его там не окажется, кто-нибудь да подскажет, куда он отправился. Мы будем всех расспрашивать и обязательно его найдем. – Она взяла Кейт за руки. – Тебе станет лучше, если начнешь что-то предпринимать, а не сидеть в ожидании.
Миссис Смит за спиной дочери кивнула. От их великодушия Кейт чуть не расплакалась.
– Спасибо. – Вошел лакей с накидками. Кейт благодарно сжала руки Луизы и кивнула миссис Смит. – Спасибо огромное вам обеим.
Кейт боролась со слезами – возможно, позже они еще понадобятся ей – и торопливо оделась.
Клерки в кабинете папы сообщили, что он отправился на встречу с солиситором, и объяснили, как его найти. Когда она вместе с матерью и дочерью Смит прибыла на место, то выяснилось, что он уже ушел, и солиситор не имел представления куда.
– Скорее всего не в свою контору, иначе клерки сказали бы, что ждут его возвращения, – лаконично заключила мисс Смит.
Слава богу, что мисс Смит сохранила способность логически мыслить, в то время как Кейт ее утратила.
Папа мог находиться где угодно. В «Судебных Иннах» было несколько зданий со множеством комнат в каждом их них. Он мог пойти к другому солиситору или к мастеру по парикам, или в десяток других мест. С чего начать поиски?
– Думаю, нам лучше снова попытать счастья в его конторе, – предложила миссис Смит. – Возможно, он закончил свои дела раньше и вернулся в кабинет прежде, чем его там ждали.
На полпути в обратном направлении они встретили мистера Керли, с которым Кейт познакомилась в тот день, когда вместе с Виолой и Себастьяном ходила в уголовный суд слушать мистера Блэкшира. Мистер Керли папу не видел и не знал, где его искать, но предположил, что мистер Блэкшир мог бы оказаться полезным, и, не теряя времени, послал за ним.
Они сидели в квартире мистера Керли, когда мистер Блэкшир взлетел вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Кейт еще никогда не радовалась так чьим-то шагам и появлению. Он влетел в дверь Керли в облаке развевающейся мантии и перевел их всех в свои комнаты через коридор, отправил Керли за чаем, а сам принялся расспрашивать миссис Смит с дочерью и Кейт о подробностях происшедшего.
Что случилось? Что он должен сказать мистеру Уэстбруку? Должен ли привести его сюда или лучше отвести сразу в карету Смит? Где стоит карета? Где они уже его искали? Будут ли они ждать его здесь, или ему стоит заказать кэб, чтобы доставить их домой? Выяснив все это, Ник остановился перед Кейт.
– Я найду его, мисс Уэстбрук. Не переживайте. Я обо всем позабочусь.
И снова взмахнув полами мантии, исчез за дверью. Из коридора донеслись его торопливые шаги.
Прошло немало времени, прежде чем мистер Блэкшир вернулся. Выглядел он усталым. Но зато нашел папу, как и обещал, и отправил его в карете.
Кейт была безмерно ему благодарна.
– Теперь нужно доставить вас всех домой, – сказал он и позаботился об этом.
Извозчик привез Кейт домой. Она рассказала матери о происшедшем и потом, сидя в прихожей, ждала возвращения отца.
Одного взгляда на него хватило, чтобы понять, что она опоздала. Не только найти его, но и примирить с семьей. Нужно было с этой целью что-то предпринять, но Кейт не знала, что она сделала не так. Она постепенно завоевывала расположение леди и лорда Харрингдон. Но этого «постепенно» оказалось мало.
Отец сел и обнял ее за плечи, чего не делал с тех пор, когда Кейт была ребенком. Она припала к его груди, но плакать не могла.
– Кейт, – сказал он. – Я оплакал ее много лет назад.
– Но она тогда еще не умерла. – Кейт хорошо поняла, кого он имел в виду. Было несправедливо ставить крест на живом человеке, на том, с кем тебя связывают кровные узы и множество воспоминаний. Было несправедливо оплакивать кого-то, кто еще сидел в гостиной и принимал посетителей.
– Тебе посчастливилось иметь любящих дедушку и бабушку со стороны матери. Любящих тетушек и дядюшек. Не все семьи такие.
Она не станет говорить о письмах. Кейт не могла признаться, что читала их. Но и в семье папы тоже когда-то царила любовь. Неужели она могла умереть?
– Там были все? – спросила она.
– Да. – Он замолчал. – Только не воображай слезного примирения у смертного одра матери. Ничего такого не было. – Отец сжал ее плечи и поцеловал в макушку. – Радуйся, дорогая, своей любящей семье.
Он встал и пошел наверх.
Кейт не последовала за ним. Когда шаги отца миновали вторую лестничную площадку, она переместилась на другой конец скамьи, где стояла у стены бок о бок с мистером Блэкширом в тот день, когда он поддержал ее идею отправиться на бал и найти себе герцога. И молча заплакала. Она оплакивала отца, его мать, свои тщеславные, полные надежд мечты того дня, и все то, в чем ошибалась.
