Текст книги "Любовь и расчет"

Автор книги: Сесилия Грант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Глава 17

Кейт хотела сказать ему, когда он припал к ее груди и втянул в рот сосок, каким неподходящим показался ей выбранный им образ. Ее грудь была не запретным плодом, а скорее плодом, созревшим специально для него, и только для него. Ее соски затвердели с того момента, как он не позволил ей снять перчатки и увлек в этот поцелуй, что служило доказательством ее сильного желания, желания, чтобы он проделал с ней все то, что делал сейчас.

Возможно, она бы сказала ему обо всем этом, если бы сохранила способность произносить слова.

Кейт смотрела на него, обняв одной рукой затылок и второй – широкое плечо. Это походило на какое-то извращение, но, возможно, он хотел таким образом подогреть ее. Что ж, если ему нравится, что на него смотрят, она доставит ему такое удовольствие. Раз он старался сделать ей хорошо, то и она попытается отвечать ему тем же. Даже если у них ничего не получится, он по крайней мере узнает, как сильно она его хочет.

Ник переключил внимание на ее другую грудь, и все мысли Кейт снова спутались. От желания вытянуться горизонтально и ощутить его сверху ее тело изнывало, не находя покоя. Два дня назад, когда он лег сверху, то давление на потаенное место вкупе с нарастающим жгучим блаженством заставило ее взлететь к вершине экстаза. Неужели он сегодня этого не сделает? Или обнаженной мужской плоти было слишком рискованно находиться рядом с нагой женской плотью? Кейт снова выгнула спину, впившись пальцами в его плечо.

Ник оторвался от ее груди и приподнял голову, чтобы заглянуть в глаза. Теперь она могла заговорить с ним; спросить, не повторит ли он то, что делал с ней в прошлый раз, если они примут меры предосторожности, и, если надо, подложат между собой простыню. Но что-то в его глазах остановило ее еще до того, как эта мысль оформилась в слова. Ник опустил голову и снова поцеловал ее, на этот раз в ложбинку между округлостями груди, где чувствительность была не такой высокой, и начал опускаться к пупку.

Догадавшись о его намерениях, Кейт обомлела, не в состоянии сделать ни единого вдоха. Не имея смелости следить за его продвижением, она закрыла глаза, следуя внезапно обострившимся ощущениям, поступающим от других органов чувств. Вот его ладони раздвинули ее ноги. Скрипнул качнувшись, матрас, когда между ее ног опустилось его второе колено. Тепло – о Боже, – тепло его дыхания в самом сокровенном месте и следом – горячее прикосновение влажного языка.

Кейт вскрикнула, с шумом наполнив легкие воздухом, и зажала рот обеими руками, испугавшись, что звук разнесся по двум этажам. Острота ощущений пронзила ее тело подобно молнии и подобно молнии опустошила. Она вздрогнула, как будто в нее и вправду ударила молния, и вцепилась рукой в изголовье кровати. Экстаз нарастал с нарастающей скоростью, превосходя ее предыдущий опыт на диване и не щадя ни ее чувств, ни внешнего благообразия.

Внезапно все кончилось. Он оторвал от нее рот, лишив изысканных ласк языка. Пока Кейт, закипая от ярости, пыталась разлепить веки, он переместился вверх и оседлал ее полусидячую фигуру, выставив перед ней свой твердый и несокрушимый орган.

– Я предупреждал тебя, что я не бескорыстен. – Его палец ласково заскользил по ее ушной раковине, а глаза от вожделения потемнели настолько, что теперь он казался другим человеком. – Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала. Возможно, ты догадываешься что.

Если бы день или два назад кто-нибудь сказал ей, что мужчины и женщины занимаются подобными вещами, Кейт содрогнулась бы. Но он до такой степени распалил ее страсть, что она уже собой не владела и чувствовала внутреннюю потребность доставить ему удовольствие, довести до безумия и осознать, что это ее рук дело.

– Догадываюсь в общих чертах. – Кейт отпустила спинку кровати и положила руку ему на бедро. – Но мне нужна подсказка. Я ведь в такой ситуации впервые.

– Начни с поцелуев. – И снова он провел пальцем по ее ушной раковине. – Поцелуй при участии языка.

Кейт вдруг ощутила себя отчаянно дерзкой. Если уж на что-то и решиться, то не вполсилы.

– Что, если я хочу пропустить начало и сразу приступить к тому, что лишит тебя рассудка?

– Возьми его в рот, если сможешь, весь, – сказал Ник, не дав ей закончить. – Только осторожней с зубами. Поработай языком и не старайся быть нежной.

Он как будто заранее знал, что она предложит это.

Поддерживая свободной рукой плоть, требовавшую внимания, он возвышался над ней на коленях и в отличие от нее не выказывал ни малейших признаков стеснения.

Кейт взяла его в рот, постепенно проталкивая глубже, потому что это было для нее в новинку, к тому же она не понимала, как уберечь его от зубов. Но вошла только часть. Не весь. Судя по всему, любовницы, говорившие о его внушительном размере, не грешили против истины.

При мысли о его любовницах Кейт несвоевременно ощутила уныние. Но она не имела права ревновать, ведь когда-то он предложил ей свое сердце. Нет, она не допустит ни ревности, ни связанного с ней огорчения и посвятит себя всецело упражнениям языка, чтобы доставить ему наслаждение.

– Боже, как хорошо. – По звуку его голоса Кейт поняла, что он смотрит на нее, в то время как ее собственные глаза были закрыты. – Продолжай так же.

Его рука оставила в покое ее ухо и перекочевала на изголовье кровати. Она догадалась об этом по звуку. Ник ритмично задвигал бедрами, то поднимаясь, то опускаясь и поддерживая его рукой. Не имея возможности с полным ртом просить его предоставить это ей, Кейт положила на его руку свою. Ник все понял и уступил, хотя и без особого желания.

Его дыхание стало прерывистым, а бедра двигались все быстрее.

– Постой. – По его телу пробежала дрожь напряжения. – Постой. Остановись. На минуту.

Кейт уже слышала эти команды раньше, но теперь знала, что он не скажет: нам не следует этого делать. Она раскрыла рот, позволив ему освободиться.

– Я хочу лечь. Тогда ты сможешь продолжить. – Его глаза сверкнули нетерпением. – Я хочу, чтобы ты встала надо мной на четвереньки.

Уступая ему место, Кейт переместилась к ножному концу кровати.

– Нет. – Он поймал ее за руку. – Наоборот. Руки здесь, колени – там.

Она давно должна была уже отвыкнуть краснеть, но, когда поняла его намерения, ее лицо все равно залила краска. Наверно, он забыл, что обещал не подвергать ее неловкости и смущению. Только самые бесстыжие женщины… способны были пойти на то, что он предлагал.

Нет, неправда. Женщина, решительно настроенная доставить удовольствие мужчине, готовая напрочь забыться, тоже на это способна. Сделав глубокий вдох, Кейт повернулась, как он просил, встав над ним на четвереньках.

– Послушай, – произнес Ник. – В какой-то момент я попрошу тебя остановиться, и тогда ты сразу выпустишь меня изо рта. Хорошо?

– Да.

Кейт слабо представляла, зачем это надо, но обсуждать это в данный момент не собиралась.

– Хорошо. А теперь, умоляю, доведи меня до безумия. Ты положила этому прекрасное начало.

Ее теперешняя поза над ним шокировала ее и вызывала чувство стыда. Но если она продолжит думать об этом, то устыдится еще больше и тогда у нее ничего не получится. Следовало прогнать посторонние мысли и всецело сосредоточиться на его теле, чтобы забыть о собственном.

Но легче сказать, чем сделать. Задача для нее оказалась невыполнимой. Едва он прильнул ртом к интимной части ее тела, как она уже не только не могла забыть о существовании своего тела, но и остро ощущала все, что он с ним вытворял.

Стыд, как ни странно, прошел. Кейт наклонилась и взяла его в рот. Больше всего на свете ей хотелось уподобиться Нику в своей сладострастной дерзости и быть с ним такой же похотливой и разнузданной, каким был с ней он. Помогая себе рукой, она имитировала ритм его бедер, сжимала и разжимала пальцы, чтобы ни один дюйм его длины не остался без внимания.

Ник стонал и корчился под ней, все быстрее работая языком. Она тоже изгибала спину: то ли, чтобы избежать сладкой муки, то ли требуя новой. Но страсть с каждым мгновением нарастала, и уже ничто не имело значения, кроме приближения пика наслаждения, набирающего обороты и силу, как коляска, несущаяся вниз по крутому склону. И тут ее тело охватили спазмы, заставив забыться в дивном блаженстве, так что она чуть не пропустила его просьбу остановиться.

Как только она выпустила его изо рта, Ник скатился на бок и кончил. Продолжая держать его рукой, она чувствовала пульсирование его плоти, изливавшей семя, которое выплеснулось бы в ее лоно, находись он внутри. Не желая создавать ей проблемы, он теперь будет стирать покрывало.

Со столь земными мыслями состоялось возвращение Кейт в реальность. Если бы только она могла навеки остаться в этом иступленном маленьком мире, где их было двое, без стыда и печали, без рассуждений, почему они не могут быть вместе.

Когда пульсация в ее ладони прекратилась, из дальней комнаты донесся бой часов. Кейт отпустила его и слезла с него, выскользнув из рук, которые в экстазе совсем недавно с силой сжимали ее бедра и теперь расслабились.

Она привстала на коленях на своей половине кровати. Ник лежал спиной к ней и тяжело дышал. Его бока ходили ходуном. Ему нужно было время, чтобы восстановиться.

Как и ей. Однако, стоя здесь нагишом на коленях с горящей от его ласк интимной частью тела и ощущением его вкуса на языке, Кейт сознавала, что, возможно, никогда не восстановится.

– Кейт. – Ник лежал на боку там, куда переместился, когда отделился от нее. Наверное, ему следовало повернуться к ней лицом, но он этого не сделал. – Мы объяснили друг другу причины, по которым не можем пожениться.

– Я помню.

Она не шевелилась. По ее голосу Ник понял, что она сидит и смотрит на него.

– Но мы никогда не говорили о главной причине.

Он стиснул в кулаке покрывало.

– Ник, сейчас не нужно говорить об этом.

– Я знаю. И знаю, что ты об этом знаешь. Но я хочу сказать об этом вслух.

– Я слушаю.

Скрипнув матрасом, Кейт легла.

Ник набрал в грудь воздух:

– Мои родственные связи могут опорочить тебя и твою семью. – Он не мог этим ограничиться, не вдаваясь в подробности. – Мой брат женился на киприотке. Содержанке другого мужчины. Женщине, которая зарабатывала тем, что спала с мужчинами. Это случилось меньше года назад.

Ее ладонь легкой пушинкой опустилась на его руку, чуть повыше бицепса.

– Когда ты в последний раз разговаривал с братом?

Такого вопроса Ник не ожидал, но был готов ответить:

– Прошлой весной. В тот день, когда он поведал нам свои планы. Я знаю, что бракосочетание состоялось, потому что одна из моих сестер продолжает поддерживать с ним отношения. Еще я видел его жену. – Следующие слова застряли у него в горле, так как он не знал: продолжить или промолчать. С другой стороны, почему бы не сказать то, что хочешь, если это в первый и последний раз. – Я иногда сожалею, что порвал с ним. И последнее время все чаще и чаще.

Матрас снова колыхнулся. Кейт прижалась к его спине, обняв его рукой за талию, и он ощутил на затылке ее дыхание.

– Захочет ли он примирения? Захочет ли говорить с тобой?

– Думаю, это не исключено. – Ник повернулся к ней и положил руку на ее бедро. Лицо Кейт выглядело удивительно безмятежным для девственницы, только что втянутой в развратные действия, и не отражало ни тени стыда или неловкости. – Считаешь, что стоит с ним поговорить? Я всегда полагал, что скандал тебя оттолкнет.

– И оттолкнул поначалу, когда узнала об этом. Тогда я вполне оправдывала твой разрыв с ним. Только… – Кейт уткнулась в его голое плечо, обдумывая, как выразить свою мысль. – После того как столкнулась недавно с семейным отчуждением, закончившимся так печально, меня не покидает мысль, что если один из вас или вы оба хотите примирения, то ты должен попытаться. – Кейт встретилась с ним глазами. – Я хочу, чтобы ты был счастлив. Все остальное вторично.

Ник поцеловал ее в кончик носа.

– Я тоже хочу, чтобы ты была счастлива. – Именно поэтому, когда она встанет, чтобы навсегда покинуть его постель, он лишь пожелает ей добра. И не имело значения, что ее присутствие здесь казалось таким естественным. В одних чулках, утомленная и насытившаяся, с рассыпавшимися по смятым подушкам волосами. – Что ты собираешься делать дальше? Надеешься, что кто-нибудь из джентльменов, с которыми познакомилась, сделает тебе предложение? – Ник должен был коснуться этой темы, чтобы напомнить себе о том, какое ее ждет будущее. Вернее, каким оно не будет. – Лорд Баркли, похоже, очень высокого мнения о тебе.

Кейт со вздохом прижалась лбом к его плечу.

– Я не знаю, что делать. Меня мучают сомнения. Я бы хотела… – Она замолчала, как будто не знала, что сказать. – Я бы хотела, чтобы все обстояло иначе.

«Я бы тоже, Кейт». Он обвил ее руками и поцеловал. Чтобы утешить безмолвно, потому что не было таких слов, которые могли бы изменить их положение к лучшему. Он целовал ее лицо, уши, губы.

Она уйдет. Когда они нацелуются, когда настанет время возвращаться, Кейт встанет, попросит его помочь ей с корсетом, оденется и уйдет домой. И он отпустит ее, потому что хочет, чтобы она была счастлива, а с ним ей счастья не видать.

– Кейт, – прошептал Ник. Он продолжал покрывать ее поцелуями не в силах остановиться. Он был еще не готов ее отпустить. – Я так рад, что ты пришла ко мне сегодня.

Ник перевернул ее на спину и подмял под себя. Он снова затвердел, как будто его тело знало, что Кейт уходит, и хотело получить еще один шанс побыть с ней, пока она еще здесь.

– Я тоже рада. – Кейт прильнула к нему, крепко обняв за шею руками. – Помнишь, ты сказал мне, что однажды я пожалею, что не другой мужчина поцеловал меня первым?

– Я действительно так сказал?

Он целовал ее в шею. Его состояние возбуждения требовало удовлетворения, лишая способности разговаривать.

– Я не пожалею. Я никогда не пожалею о том, что мы сделали. Я всегда буду радоваться тому, что ты был первым мужчиной, с которым я этим занималась.

Кейт шевельнулась под ним, и его твердая плоть оказалась в преддверии ее мягкого лона.

– Осторожно, дорогая.

Ник хотел соскользнуть с нее, но она задержала его, давая понять, что не возражает против более тесного контакта.

– Ник. – Кейт смотрела ему в глаза. – Пожалуйста.

Он обмер, перестав дышать. Снаружи сквозь закрытые окна донесся приглушенный смех проходивших внизу по Миддл-Темпл-лейн людей. Ее рука слегка сжала его, подталкивая к действиям. Ее глаза потемнели от желания.

Ему ничего так сильно не хотелось, как тотчас овладеть ею. Но разум воспротивился:

– Нельзя. Я не могу тебя погубить. Не могу лишить видов на будущее.

– Ты уже погубил меня. Во всех смыслах. И ты это знаешь.

Ник закрыл глаза. Он не мог…

– Все не так просто. У тебя будет муж… – Но даже он не верил, что ее будущий муж имел больше прав на ее тело, чем она сама. – Это не очень-то приятно. – Нашел он более веский аргумент и открыл глаза. – Женщинам в первый раз не очень хорошо. Больно. Даже кровь может пойти.

– Я знаю. Я слышала об этом и не возражаю. – Ее вторая рука гладила его по спине. – Я говорила тебе, что будет больно в любом случае. Я не боюсь.

– Все может быть хуже, чем ты себе это представляешь. Я не хочу, чтобы, вспоминая этот день, ты о чем-то сожалела.

– Пожалуйста, – снова повторила Кейт. – Мне все равно придется делать это с кем-то в первый раз. Если будет хорошо, я хочу, чтобы хорошо было с тобой. Если будет больно и мне понадобится утешение, я хочу, чтобы меня утешил именно ты.

Чертова выучка барристера. Если в практике Ника когда и был случай, когда не нужно было, чтобы его переспорили, так это сейчас. Но у него не было для нее иного ответа, кроме телесного.

Он глубоко вздохнул.

– Останови меня, если станет больно или ты передумаешь.

Когда Кейт кивнула, он приготовился медленно и осторожно овладеть ею.

У него не было девственниц, и он не знал, с какого рода сопротивлением придется столкнуться. Ожидая встретить преграду, которую придется разрывать, он в действительности почувствовал, что продвигается вперед, постепенно растягивая ее.

Кейт прикусила нижнюю губу. Кожа вокруг ее рта побелела.

– Больно? – спросил он как можно ласковее. – Мне остановиться?

Она покачала головой:

– Я скажу, если это понадобится. Не спрашивай больше.

Ник и не стал. Потихоньку продолжая движение, он наконец вошел в нее весь. Поцеловав Кейт в знак утешения, он на несколько дюймов вышел назад, затем осторожно качнулся вперед.

Его мозг обожгло огнем.

– Не очень больно?

Или не следовало об этом спрашивать? Но надо было выяснить, может быть, стоит остановиться? Его пылающий мозг не помнил правила.

– Немного больно. – Ее бледное лицо сквозило решимостью. – Но терпимо.

– Наберись мужества. Обещаю, что это долго не продлится.

Она так плотно охватывала его. Продолжая ритмичное движение, Ник старался не проникать слишком глубоко и не прилагать слишком много силы. В то же время он без устали целовал ее лицо. Наслаждение нарастало с безжалостной стремительностью. Слава богу, она не имела опыта, чтобы оценить его усердие. Спустя короткое время он выпрыгнул наружу и кончил в простыни.

Кейт какое-то время оставалась лежать без движения. После того как лишилась девственности. Он будет подлецом, если позволит ей уйти домой, не осыпав саднящее место щедрыми поцелуями. Ей это нравилось, и к тому же избавит его от мук совести о содеянном. Только потом, когда помог Кейт одеться, благополучно проводил вниз и вывел на улицу; только потом, когда вернулся домой и увидел сбитую постель, на которой она недавно лежала, к нему вернулось здравомыслие, принеся с собой горечь глубокого сожаления.

Глава 18

Несомненно, мистер Блэкшир испытывал теперь раскаяние. Какой честный человек не испытывал бы сожаление после того, как лишил леди девственности, поразвлекся с ней и отправил домой? И было не важно, что она сама уговорила его лечь с ней в постель, а потом и овладеть ею. Он найдет способ взвалить всю вину на свои плечи, внушив себе, что должен был устоять.

– На следующем углу мы повернем.

Кейт заставила Роуз пойти длинным путем. Вернувшись домой в измененном состоянии, она не могла найти себе места и заняться обычными делами. Прогулка за сестрами в школу еще больше ее взбудоражила. Когда Роуз высказала желание сходить в магазин, чтобы купить шелк для вышивания какого-то особого оттенка пурпурного платья, Кейт с радостью предложила составить ей компанию. На полпути она вдруг вспомнила, что тоже должна кое-что сделать.

– Наверно, они очень добрые, раз дали папе свой экипаж. Им все известно о нашей семье?

Роуз, которая провела в школе мисс Лоуэлл весь день, не знала, что Кейт должна была сходить на Саут-Одли-стрит еще утром. Так что визит этот не мог вызвать у нее подозрений и вопросов.

– Да, они все знают. И они на самом деле очень хорошие.

Мисс Смит проявляла к ней доброе отношение с самого начала. Великодушная, тактичная, преданная и, как вчера выяснилось, благородная. И хотя сама Кейт не дотягивала до высокой планки личных качеств подруги, она по крайней мере умела оценить благородство, когда с ним сталкивалась. И умела ответить благодарностью.

«Не знаю», – ответила она мистеру Блэкширу, когда он спросил ее о планах на замужество, и не слукавила. Она не знала, что будет делать. Но точно знала, чего не будет. Это было начало.

Луиза сидела в гостиной дома с одной из своих сестер, когда Кейт и Роуз проводили в комнату. При их появлении она встала и вышла навстречу.

– Я сожалею по поводу твоей бабушки. – Луиза сжала ладони Кейт. – Матушка узнала об этой потере сегодня утром от леди Харрингдон. Мы думали о тебе и твоей семье сегодня весь день.

Кейт извинилась, что пришла с визитом во внеурочное время, пояснив, что хотела как можно раньше поблагодарить Луизу и ее мать за проявленное сочувствие. Последовало радостное знакомство младших девочек. Присутствующую пятнадцатилетнюю сестру Луизы звали Каролина. Она не только проявила желание увидеть шелк для вышивания, о котором они упомянули, но и поинтересовалась, зачем он понадобился. Книга, которую она отложила в сторону при появлении девушек, оказалась романом, который Роуз недавно прочитала.

Луиза предложила сестре показать младшей мисс Уэстбрук домашнюю библиотеку. Возможно, найдется что-то, что та захочет взять почитать. Когда младшие девочки ушли, старшие могли посекретничать.

Кейт опустилась в кресло рядом с диваном Луизы. Ее подруга сидела молча в ожидании. Воспитание не позволяло ей забросать Кейт очевидными вопросами: как твой отец? как его приняли в Харрингдон-Хаусе? сожалел ли он об уходе? Но выражение ее лица свидетельствовало, что она готова выслушать Кейт, хотя настаивать не станет, если подруга предпочтет данной темы не касаться.

Кейт отдала предпочтение второму, ибо ее больше волновали другие вопросы.

– Эти розы прислал лорд Баркли?

На столике у другого конца дивана стоял букет кремовых роз в хрустальной вазе.

– О да. – Этого вопроса Луиза не ожидала и слегка опешила. – Вчера леди Харрингдон придала этому слишком большое значение. Не думаю, что он хотел выразить нечто большее, чем простую сердечность.

– Они прелестны. – Ее собственные цветы были бледно-розовыми и тоже очень красивыми. Кейт могла сидеть и гадать, как оценить этот факт, а могла высказать мнение, наиболее выгодное для всех. – Не думаю, что он хотел лишь проявить любезность.

– Не знаю. – Луиза потупила взгляд, и щеки ее залила краска. Когда она снова подняла глаза на Кейт, в них отразилась озабоченность. – Он вел себя очень дружелюбно на балу у Кэткартов, но не проявил никаких признаков особого внимания, свидетельствующих о чувствах.

Это потому что разрывался между искренней девушкой, разделявшей его интересы в политике, и расчетливой красавицей, бросившей все силы на завоевание его расположения. Кейт не могла вспоминать о вечере без чувства стыда.

– Луиза, я хочу быть с тобой предельно откровенной. Надеюсь, ты не против. – Вчера она не рискнула бы это сказать. Сегодня же, совершив нечто столь неприличное, она ничуть не колебалась. – Я надеялась найти жениха, чье положение позволило бы мне повысить мое собственное, улучшить виды моих сестер на будущее и помочь моей семье вернуть утраченную респектабельность. Лорд Баркли благодаря своему титулу и великодушному уважению, оказываемому моей семье, представлялся мне идеальным кандидатом в супруги, и я пыталась использовать его с этими прагматическими целями в своих интересах.

Луиза кивнула. Она не могла не заметить, что Кейт говорила все это в прошедшем времени.

– Но, наблюдая за вами на том же балу, я обратила внимание, как хорошо вы подходите друг другу. И я очень рада, что он отдает предпочтение тебе.

Пока это предпочтение еще не было явным, но в скором времени станет. Розовые розы, вероятно, значили то же самое, что и розы, которые обычно дарили ей мужчины, поддавшиеся ее очарованию. Кремовые розы свидетельствовали о здравом смысле человека, которому блеск кокетливой красотки не помешал оценить достоинства и ум мисс Смит.

– Я не уверена в его предпочтении. – Луиза опустила плечи, как будто до сего момента не могла в присутствии Кейт расслабиться. – Но признаюсь тебе, что весьма высокого мнения о нем. Только, пожалуйста, не говори об этом леди Харрингдон.

Доверительная улыбка, исполненная надежды, осветила глаза Луизы ярче любой голубой ленты в волосах.

– Ни словом, ни намеком.

Кейт приложила палец к губам в знак молчания. Мистер Блэкшир тоже использовал этот жест в постели, когда потребовал, чтобы она оценивающе взглянула на его наготу. Все ее тело еще сохраняло волнующий трепет, и слегка кружилась голова. И не только от утренних воспоминаний.

Она только что отказалась от планов, которые строила всю свою сознательную жизнь. Вряд ли ей удастся найти другого кандидата в женихи, столь отвечающего ее амбициям, как лорд Баркли. Во всяком случае, в ближайшее время. А то и вовсе ее надеждам не суждено сбыться.

Все же Кейт испытывала не разочарование, а скорее чувство удовлетворения от собственных добрых дел. Она подстригла Луизу перед балом у Кэткартов, придав ее облику немало привлекательности. Она приложит силы, чтобы Луиза всячески поддерживала внимание лорда Баркли, и, возможно, найдет способ, как подстегнуть и его самого. Кейт обладала для этого необходимым талантом. Возможно, помогая другим реализовать свои романтические надежды, она получит не меньшую радость, чем от реализации собственных.

– Следуя твоему примеру, скажу откровенно, что наверняка найдется немало джентльменов, для которых твои достоинства будут важнее респектабельности твоей семьи. – Открытая, добросердечная идеалистка Луиза. Если барон не влюбится в нее, то будет самым большим идиотом на земле. – Я часто слышу от своего брата, что в обществе многое меняется в оценке таких вещей. Уверена, что, когда выйдешь замуж, исполнятся все твои чаяния. А пока можешь со своими сестрами рассчитывать на помощь и дружбу моей семьи.

– Спасибо, – с трудом выдавила из себя Кейт из-за вставшего в горле комка и опустила глаза на сложенные на коленях руки.

Отказ от лорда Баркли она представляла как жертвоприношение. В награду она получит удовлетворение от сознания того, что поступила правильно. Никаких дополнительных выгод она не ожидала.

Когда младшие девочки вернулись из библиотеки, лицо Роуз сияло и в руках она сжимала три тома. По дороге домой сестра рассказала, что Каролина попросила ее принести вышивку, когда придет возвращать книги, чтобы они могли похвастаться друг перед другом своими работами.

Кейт посетила неожиданная мысль, раньше не приходившая в голову. Возможно, то, что она надеялась получить посредством замужества, достижимо иными средствами. Не исключено, что дружба с Луизой и лордом Баркли – если все у них пойдет по плану – позволит семье Кейт добиться признания. Может быть, тогда не только ее, но и сестер начнут приглашать на приемы, и не придется притворяться, что ты ищешь место компаньонки.

Между Смит и Уэстбруками могли завязаться реальные искренние отношения. И у Роуз появится подруга.

Может быть, в итоге она не все испортила, как думала. Может быть, в действительности как раз много чего добилась.

По прибытии домой Кейт ждал еще один радостный сюрприз: франкированное письмо на плотной бумаге цвета слоновой кости с едва различимыми на внешней стороне датой и подписью. Адресовано письмо на этот раз было не ей.

– Это в наибольшей степени похоже на извинения, которые я мог получить от Эдварда, – сказал папа за обедом. – То есть от лорда Харрингдона, – кивнул он детям. – Вашего дяди.

Насколько Кейт помнила, граф до этого никогда не был ни «вашим дядей», ни Эдвардом. Это тоже она могла причислить к одному из своих завоеваний.

На Виолу, как и ожидалось, письмо не произвело особого впечатления.

– Мне казалось, что извиниться он должен был перед нашей мамой. – Она повернулась к матери. – Вряд ли он потрудился прислать письмо и тебе.

– Нет. Было бы странно, если бы он так поступил. Мы ведь не представлены друг другу.

Ни королева, ни герцогиня, ни графиня не могли бы сравниться с ней в достоинстве и благородстве, с каким она ответила, отрезая себе при этом кусочек тушеного мяса.

– Если он не извинялся, то что же написал? – не удержалась от вопроса Кейт, хотя это было сугубо личным делом папы. – Значит ли, что он снова признает тебя? А маму?

– Пока еще рано рассуждать, как все обернется. – Папа, в свою очередь, резал рыбу. – Я и сам пока не знаю, чего хотел бы. Двадцать три года – большой срок жизни без кого-то. К этому привыкаешь. – Он встретился глазами с Кейт, и она поняла, что он имел в виду свою мать и те двадцать три года, за которые она стала ему совершенно чужой. – И Виола права насчет вашей матери. Я не могу пойти на примирение без нее и признания, что с ней поступили дурно.

– Не стоит об этом беспокоиться. – Притом что родителей разделяло полстола, мама сумела произнести это так, как будто они с папой беседовали с глазу на глаз. – Я всю свою жизнь прожила без одобрения лорда Харрингдона и никогда не испытывала в этом необходимости. Важно то, что сделает тебя счастливым. Логично предположить, что примирение двух братьев, живших много лет в отчуждении, может этому способствовать.

«Я хочу, чтобы ты была счастлива. Все остальное вторично». То одно, то другое сегодня словно нарочно заставляло Кейт думать о мистере Блэкшире. Она сказала ему, чтобы поговорил с братом, в ответ на что он поцеловал ее в нос и справился, за кого она может выйти замуж.

– По поводу того, что он написал, Кейт, большая часть останется между нами. Но кое-что могу рассказать и думаю, что тебе это будет особенно интересно. – Папа по другую сторону стола улыбнулся. – Некоторые из твоих предположений оказались правильными. Внимание к тебе со стороны леди Харрингдон было обусловлено желанием моего брата сделать что-то для нашей семьи. Вероятно, он хочет как-то загладить вину, что так долго не замечал нашего существования. Еще он сказал, что его жена очень довольна тобой и считает, что Уэстбруки могли бы тобой гордиться. Но что стало для меня полным сюрпризом, так это то, что Эдвард рекомендовал меня лорду Баркли, когда тот обмолвился, что ищет барристера, который помог бы ему овладеть искусством оратора.

Выходит, что граф думал о папе и искал способ незаметно помочь его семье еще до того, как Кейт получила записку от леди Харрингдон. Однако вчера, когда он имел все основания попросить ее привезти отца к его умирающей матери, смелость и братские чувства отказали ему.

И тогда ему выпал второй шанс. Стараниями Кейт, мисс и миссис Смит, мистера Блэкшира и мистера Керли папа все же приехал, и лорд Харрингдон решил написать письмо. Таким образом, человек продвигался к благородной цели, делая шаг вперед и шаг назад, и вмешательство третьих лиц помогало ему вернуться на верный путь, когда сбивался с дороги.

Шевельнувшись на стуле, Кейт со всей остротой вспомнила, что и сама утром сбилась со своего пути. Легла в постель к мужчине и встала уже не добропорядочной девушкой, какой была до сих пор. Как будто все это произошло не с ней, как будто услышала сплетню, сложила осуждающе губы и покачала головой. С другой стороны, случившееся представлялось единственным логичным результатом трехлетнего знакомства с мистером Блэкширом. Как будто с первого дня знакомства они медленно, но неуклонно шли к этой развязке.

«Что ты будешь делать потом?»

«Не знаю. Мне хотелось бы, чтобы все обстояло иначе».

Кейт протянула руку за стаканом.

– Значит, мистер Блэкшир должен благодарить лорда Харрингдона за возможность работать с лордом Баркли, не так ли?

Странно, как все переплелось, вернее, было переплетено с самого начала.