Текст книги "Преподобный Амвросий (СИ)"

Автор книги: Сергий Протоиерей Четвериков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

В одном из позднейших своих писем (1875 г.) о. Амвросий опровергает ряд обвинений, направленных против православия и нередко высказываемых и в наши дни. Он по порядку приводит эти обвинения, высказанные братом одной его духовной дочери, и по порядку их разбирает. «Брат ваш пишет вам, что евангелистам принадлежат очень немногие догматы. Главных догматов Православной Церкви только два: догмат о Св. Троице и догмат о воплощении Сына Божия. Об этих догматах говорит все Евангелие. А кратко и ясно изложено об этом в предисловии каждой Псалтири… Сами это прочтите и брату укажите.

Брат ваш пишет: „Догматы ― это положения, ясно формулированные. Догматы выработались вселенскими соборами“. Догмат есть не положение человеческое, ясно формулированное, а истина Божественная о Боге, ― истина, которую люди сами по себе никак не могли бы постигнуть, если бы она не открыта была самим Богом. Истину можно наследовать, истину можно познавать, истину можно утверждать, а истину полагать нельзя. Брат ваш утверждает: „От догматов до духа христианского, как до звезды небесной, далеко“. Неправда. Когда воплотившийся Сын Божий ученикам Своим апостолам открыл догмат о Св. Троице, сказав: „Шедше убо научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святаго Духа“, то тут же с сим догматом соединил нераздельно и учение о духе христианском, говоря: „И учаще их блюсти вся, елика заповедах вам...“ (Мф. 28, 19, 20)

Брат ваш пишет: „Ересь есть уклонение от мнения большинства“. Неправда. Ересь есть уклонение от истины Божественной, а не от мнения большинства. Не большинству Господь поручил истину, сказав: „Не бойся, малое стадо: яко благоизволи Отец ваш дати вам Царство“ (Лк. 12, 32). Римская церковь численностью в несколько крат превосходит Церковь Православную, но, уклонившись от истины, она уклонилась в ересь.

Брат ваш пишет: „Я считаю совершенно возможным человека, признающего все решительно догматы веры, и вместе с тем очень далекого от духа христианства“. Правда, что иногда, к сожалению, так бывает. Только такие люди, если захотят исправить свою жизнь, очень удобно обретают путь спасения. Кто же имеет неправильные, сбивчивые и ложные понятия о вере и истине христианской, тому неудобно обрести спасение, когда бы и захотел. Кольми паче невозможно ему иметь духа христианского и духа Христова… Вы пишете, что брат ваш кончил курс в Петербургском университете. Если бы кто стал уверять вашего брата, что не нужно учиться ни в гимназии, ни в университете, а только имей любовь к ближнему и получишь хорошую должность в окружном суде или даже в судебной палате, поверил ли бы брат ваш этому? Подобно должно рассуждать и о том, что невозможно иметь духа Христова тому, кто не имеет правильного и истинного ведения догматов веры христианской. По недосугу и по слабому здоровью более писать не имею возможности. А вкратце скажу: если брат ваш искренний и добросовестный человек, как вы пишете, то пусть с верою помолится Господу нашему Иисусу Христу, чтобы вразумил его в истине, и после пусть прочтет также с верою „Православное Исповедание“ Петра Могилы (книга эта есть в задонской книжной лавке, а если не найдется, то я могу вам выслать). Как Всеблагий Господь устроит о вашем брате, так пусть и да будет. „Хощет бо Господь всем спастися и в разум истины приити“».

Одному студенту-филологу, обратившемуся к о. Амвросию со своими недоумениями, старец писал (1871 г.): «Вы пишете, что, сознательно веря в бытие Божие, вы доходите почти до убеждения, что представление Его в трех Лицах и разделение небесных сил на чины есть не что иное, как идеал государства.

Такое понятие ваше весьма неверно и далеко отстоит от истины, особенно по причине какого-то смешения Божества с тварями, от Него созданными. Иное есть Единый Бог в трех Лицах, и иное девять чинов ангельских, от Него созданных, и, наконец, совсем иное ― государства земные и человеческие. Триединый Бог невидим и непостижим для твари, даже для Ангелов, кольми паче для человеков. Отчасти же ведом по откровению, сперва через пророков, вещавших Духом Святым, а потом через Единородного Сына Божия, вочеловечшегося, как говорит св. евангелист Иоанн Богослов: „Бога никтоже виде нигде же, Единородный Сын, сый в лоне Отчи, Той исповеда“. Как Единый Бог есть в трех Лицах, тому малое подобие видим в трисолнечном свете. Иное есть самое солнце, и иное ― рождающийся от него свет, и иное ― исходящие от солнца лучи. Все это одного существа и нераздельно, и с тем вместе тройственно. Второе подобие видим в душе человека. Иное есть ум в человеке, и иное есть внутреннее слово, от ума раздающееся, которое передается другому и в то же время остается внутрь нас, и иное есть дух, оживляющий человека и ведущий тайны его, по сказанному: „Никтоже весть, яже в человеце, точию дух человека живущий в нем; якоже и Божие никтоже весть, точию Дух Божий“. Все это составляет одно разумное существо человека, и вместе с тем есть тройственно. О Боге Едином и вместе Триедином твари, особенно люди, могут делать только такое заключение. Все видимое от Невидимого. Все вещественное от Невещественного. Все, имеющее начало, от Безначального. Все, имеющее конец, от Бесконечного. Все временное от Вечного. Все, имеющее предел, от Беспредельного. Все измеримое от Неизмеримого. Все постижимое от Непостижимого. Некоторые из св. отцов любомудрствуют, что сперва были созданы десять чинов ангельских… Но десятый чин пал; осталось только девять чинов ангельских, по подобию которых существует на земле не идеальное какое-либо государство человеческое, а единая истинная Вселенская Церковь, основанная Сыном Божиим, Господом нашим Иисусом Христом и искупленная дражайшею Его Божественною кровию… Что же касается до государств человеческих, то они нисколько не относятся ни к иерархии небесной, ни даже к земной, потому что единая, истинная Церковь не ограничивается никаким государством, а существует по всей вселенной, имея членами своими истинно верующих и истинно благочестивых христиан. Для Бога все равно, в каком бы человек государстве ни жил, только был бы истинно верующим и благочестивым христианином. „Един благоугождаяй Богу паче тысящ нечестивых“, ― как говорит св. Златоуст. Правда и неоспоримо, что не только Богу приятно, но и всем благочестивым, если целое государство будет процветать благочестием и истинными понятиями о вере. Но что же делать, когда пришло такое время, что многие заботятся о суетном, оставляя единое на потребу».

О театре о. Амвросий высказывался следующим образом: «Ваш N. единственною истинною школою нравственности признает театр. А зачем же сам он ходит в храм Божий причащаться Св. Христовых Таин? Стало быть ― театр не единственная школа нравственности… Да и нельзя отдавать театру особенное преимущество в нравственном воспитании людей. Возьмите для примера две картины, ― одну духовного содержания, например, распятие Господа нашего Иисуса Христа, претерпевшего ужаснейшие страдания и самую поносную смерть для спасения погибшего рода человеческого; а другую картину светскую, из народной жизни, например: как рассорились и разошлись муж с женою. Пусть N. ваш скажет по совести, какая картина будет иметь более благотворное влияние на нравственность человека. Если у него вкус в отношении к предметам нравственности еще не совсем испорчен, то, без сомнения, он должен отдать преимущество картине, изображающей распятие Господа нашего за наши грехи. А что представляют зрителям в театрах, как не сцены из народной жизни. Прибавить к этому нужно, что сцены эти по временам бывают очень грязны. Кроме того, какая обстановка в театре? Светская музыка, не дающая возникнуть в душе человека ни одной духовной мысли, ни одному духовному чувству. А эти рассеянные лица зрителей, переглядывающихся, смеющихся, иногда пересмеивающих друг друга, а при некоторых сценических представлениях приходящих в негодование, выражающееся в бурных криках, или увлекающихся сладострастными чувствами, сопровождающимися неумолкаемым смехом и азартными рукоплесканиями и прочим? Это ли школа нравственности? Наоборот, это школа безнравственности, способная заморить в душе человека последние остатки доброй нравственности, если она в нем есть. Оттого теперь и появляются люди, подобные вашему N., ― спорливые, упорные, раздражительные ― что они учатся нравственности в театрах. Приходилось слышать, что некоторые называют театр порогом Церкви. Пожалуй, с этим можно согласиться, что театр есть порог Церкви, только с заднего крыльца»[53]53
  Все письмо очень интересно.


[Закрыть].

Старца спрашивали, можно ли молиться за казненных государственных преступников? Отец Амвросий, по поводу смерти Каракозова, ответил следующее: «Если он нелицемерно раскаялся и принес пред Господом и пред духовником искреннее сознание и исповедание всех своих согрешений, то справедливо слово Г. А. П., что без сомнения можно его поминать, как бы его ни похоронили. Вся важность не в образе погребения, а в том, с каким душевным настроением отошел он из сей жизни. Если он только для виду и из каких-либо человеческих предположений принес только наружное раскаяние, то какая ему будет польза от церковного поминовения. Но нам совершенно неизвестно, раскаялся ли он искренно, или нет, и даже приобщался ли; пусть разузнают те, кто об этом заботится, а потом пусть поступают сообразно с тем, что узнают. А что он лишен погребения и что получил конец такою позорною смертию и подобное ― все это, при искреннем раскаянии, может послужить ему к облегчению тяжкой вины преступления; другим же послужит это к вразумлению, чтобы так не забывались и так далеко не простирали своей дерзости. Господь всеблагий волею и неволею да вразумит нас всех и ими же весть судьбами да помилует произволяющих». О власти злых духов над людьми о. Амвросий писал: «Бесы имеют свойство сперва омрачить ум, а потом коснуться сердца, и уже тогда обладают всем телом, как хищные звери, прежде из головы высасывают кровь, а потом жрут все тело».

Подробнее о власти злых духов над людьми о. Амвросий пишет в следующем письме:

«Простите, что по немощи и недосугу до сих пор не мог отвечать вам на ваше письмо от 3-го июня.

Вы спрашиваете: „Неужели по желанию, или как будто по прихоти какой-нибудь бабы, может бес взойти в человека и в кого она захочет?“ Из приводимого вами самими примера о свиньях (Лк. 8, 32) видно, что совершенно ошибочно полагать, будто по одному желанию злого человека кто-либо может подвергнуться вражьему действию. ― Действию сему подвергаются лишь те, кому попустит Бог, а Бог попускает не просто, но за разные грехи: за гордость, за злобу и вражду, за нечистое житие, как сказано и в письме блаженного старца Макария. Как Господь дозволил бесам взойти в свиней, так Он попускает иногда вражеской силе простираться на тех, кто проводит свинское житие или порабощен другими страстями. А кто как должно проводит христианское житие, по евангельским заповедям Божиим, на того ни злые старухи, ни самые бесы не могут иметь влияния, по сказанному: „на аспида и василиска наступиши и попереши льва и змия; и аще что и смертное испиют не вредит их“. ― Далее пишете: „Неужели крещение, приобщение Таин Святых и вообще все освящение, получаемое нами от разных таинств, бессильно защитить нас от подобных действий?“. Таинства сии не только не защищают нас, если мы недостойно приобщаемся их, но дают вражьей силе еще более доступа к нам, как видно на примере Иуды, который, имея злоумышление предательства, недостойно приобщился св. Вечери; и потому сказано в Евангелии: „И по хлебе вниде в он сатана“. ― Пишете еще: „Кажется, Церковь наша запрещает, и не только запрещает, но и учит нас не верить во всякого рода гадания, волшебства, приговоры и прочее“. ― Церковь запрещает прибегать к сим действиям; но из того самого, что запрещает, видно, что признает их возможность и действительность. Церковь повелевает только не верить в различные суеверия, например, приметы, замечания, различие дней и подобное. ― Спрашиваете: „Почему эти тайны не известны людям ученым? Ведь они еще более могли бы зла наделать“. Очень известны. Что такое распространенные теперь между образованными людьми спириты и все подобное, как не такое же обольщение вражие? Пол-Америки в настоящее время занимаются этим. Сколько пасторов в Голландии от этого помешалось? Скольких увлек в Петербурге маг Юм? И разве не по внушению бесов люди ученые потрясают в целых поколениях веру и добрую нравственность. Чрез невежественных людей диавол действует по-невежественному и по-суеверному, а чрез ученых ― по-ученому. ― Разве мало зла наделал Вольтер, распространяя яд неверия и безбожия, по внушению беса? И что такое вольнодумство и всякие вымыслы, которыми люди отводятся от Бога и Церкви Божией, как не изобретение и не внушение беса? Также и в действиях некоторых из так называемых фокусников сколько есть такого, чего никак нельзя объяснить простою ловкостью или обманом, и что сами они приписывают это магии. Это то же самое, что колдовство в простом народе, но там оно обращено на суеверие или грубую зловредность, а здесь на приобретение денег и тонкую зловредность. ― Пишете: „Ежели Господу угодно наказать таким несчастием, то для чего Ему употреблять орудием таких колдуний, и будто без них обойтись Он не может?“ Господь не стесняет самовластия людей и попускает иногда злым людям, при содействии вражеской силы, сотворить зло, когда хочет наказать других; и к чему же Ему употреблять иные средства, когда есть на то готовые орудия? Это видно из слов апостола Павла „аще неправда наша правду Божию составляет, еда неправеден Бог наводяй гнев?“ Еще пишете: „Закон Петра I не признает порчи, и, вероятно, он был согласован со Св. Синодом“. Верно, не был согласован, ― а то бы этого не было. Далее удивляетесь, отчего священник из одной из своих дочерей не мог изгнать беса, между тем как привозимых к нему бесноватых он отчитывал всех почти. Всех почти ― значит не всех, и, стало быть, причина в тех, кого не может отчитывать. ― Наконец, спрашиваете: „Отчего же не всякий священник отчитывает бесноватых?“ ― Власть дана всем, а чтобы пользоваться ею, надо иметь твердую веру и благочестивую жизнь, и особое произволение.

Желаю вам иметь разум евангельски-православный».

Будучи ревностным защитником православия, отец Амвросий еще при жизни старца Макария написал несколько статей и писем, заключающих в себе подробное и ясное обличение заблуждений лютеранства и папизма.

И когда к нему обращались за советами лица инославных исповеданий, что бывало нередко, старец, разрешив с любовью их недоумения, всегда указывал им ошибочность их исповедания и имел радость многих обратить к Православной Церкви.

Одна француженка-католичка писала о. Амвросию следующее: «Многоуважаемый и добрый отец! Простите мою смелость, что я решаюсь написать вам несколько строк. Я слышала об вас, что вы истинный человек Божий, и потому я позволяю себе испросить чрез это письмо ваших добрых советов, в которых я очень нуждаюсь. Бес гордости владеет мною в такой степени, что не дает мне исполнять обязанность, как следует. Что должна я делать, чтобы от него избавиться? Несколько лет тому я была опасно больна, и тогда я обещала Богу, что, если Он сохранит мне жизнь и возвратит мне здоровье, я буду вести себя так, чтобы Господь мог забыть прошедшие мои грехи. Но увы! этого обещания, данного мною тогда на смертном одре, я не сдержала. Господь сохранил жизнь, а я, вместо воздаяния, сделалась еще хуже, чем прежде; и потому Бог меня наказывает и поражает меня в том, что мне дороже всего. У меня жил друг, очень дорогой мне; он был католический священник. И Бог, который даровал мне этого друга, отнял его у меня; он умер от чахотки в Неаполе, ― и упреки совести меня преследуют. Я не знаю, какая причина его болезни, потому что он ничего не открыл мне об этом. Не перехвачены ли были письма мои к нему? Или не сердился ли он на меня? Почему он мне ничего не открыл (о своей болезни)? Вот вопрос, который я постоянно предлагаю себе, и который меня непрестанно мучит. Иногда я боюсь, что сойду с ума; потому что какой-то голос мне говорит, что он мне писал. Но где его письма? От кого их требовать? ― Потом другая мысль мне приходит: не я ли причина его смерти? Не понес ли он наказание за свою вину? Зачем я его мучила своими письмами? Зачем бес избрал меня, чтобы искушать его? И почему я столько страдала и еще страдаю за него, ― почему я решительно не хочу забыть его? ― Отец мой, помогите мне, дайте мне советы, что мне делать? Я желаю умереть, чтобы свидеться с ним. В жизни нет ничего привлекательного для меня; а я виновна, я очень дурна и не могу явиться пред Богом, ибо я была бы осуждена, и боюсь, что уже проклята. Мучения, которые я испытываю, имеют свою причину. Почему Бог посылает мне их? Чтобы я принесла покаяние, а в моем положении это очень трудно. В моей должности требуется, чтобы я была здорова, чтобы я была весела. Что я должна делать? Скажите мне. Простите, что я вас прошу ответить по прилагаемому адресу. Если вы не сочтете меня недостойною вашего ответа, то прошу вас, ответьте мне. Если не получу от вас ответа, я буду думать, что и вы меня осуждаете».

На этот вопль больной, грешной и измученной души о. Амвросий отвечал следующим, полным деликатности и христианской любви, письмом: «Получил я от вас письмо в декабре прошлого года, и не мало удивился тому, что вы, не зная меня, отнеслись ко мне письменно с таким доверием. Если вы Бога ради отнеслись доверчиво ко мне, недостойному, то никак не могу оставить без ответа письма вашего. Но только прежде буду отвечать на второй ваш вопрос, а на первый, т. е. о гордости, буду отвечать после.

Вы пишете, что имели друга, который умер от чахотки. Вас теперь мучат различные помыслы, сомнения и недоумения: не были ли вы причиною его смерти, потому что мучили его своими письмами, на которые он не отвечал.

На это я скажу вам, что человека письмами уморить нельзя. А что он не отвечал вам, на это может быть очень простая причина: или не хотел вас огорчить известием о своей болезни, или надеялся скоро выздороветь, и тогда вам отписать, как все чахоточные думают и питают такую надежду. Еще пишете: „Не понес ли он наказание за свою вину?“ Если у вас вина была общая, то вам следует принести и покаяние, и молиться милосердому Господу, чтобы Он простил эту вину и вам, и другу вашему; потому что Сын Божий во плоти пришел на землю для того, чтобы призвать не праведников, но грешников на покаяние. Пишете также, что хотя все страдаю, но друга своего забыть не могу. Так бывает со всеми, когда кто любит другого любовью не по Богу, а любовью человеческою. Впрочем, если вы будете поминать друга своего, как выше сказано, т. е. с мыслью покаяния пред Богом, тогда такое памятование будет полезно ему и вам. К такой мысли покаяния обязывает вас и прежде данное вами обещание исправить жизнь свою и вести оную так, как было бы угодно Богу. Но вы пишете, что будто бы настоящая ваша должность препятствует такому настроению духа, так как она требует здоровья и веселости. Ни внешняя веселость, ни телесное здоровье не могут препятствовать мысли покаяния, которое хотя и требует внутреннего и духовного сетования, но это сетование может растворяться некоторой радостью, как пишет апостол Павел: „Ко всем долготерпите, всегда радуйтесь, непрестанно молитесь и о всем благодарите. Сия бо есть воля Божия“. Слово апостола показывает, что не одни праведные, но и согрешившие могут радоваться в некоторой степени при той мысли, что милосердый Господь даровал им средство к получению милости Божией вечной; и это средство состоит в искреннем раскаянии и в посильном исправлении своей жизни.

Теперь скажу и о первом вашем вопросе. Вы пишете: „Бес гордости владеет мною в такой степени, что он не дает мне исполнять обязанность мою, как следует. Что должна я делать, чтобы от него избавиться?“. На это должен я вам сказать слово, не всеми удобоприемлемое, а только истинно благопроизволяющими и искренно ищущими истины и пути истинного. И скажу не от себя, а как пишет древний святой отец, св. Иоанн Лествичник: что гордость побеждается смирением, а добродетель смирения принадлежит не всем людям разных вероисповеданий, а только правоверующим. Правое же и истинное вероисповедание одно, как свидетельствует св. апостол Павел, „един Бог и едина вера“. Слова апостола показывают: как един истинный Бог, так и истинное вероисповедание одно, а не многие, в которых много привнесено человеческих мнений, кроме Божественной истины. Вот, например, в Евангелии Сам Господь говорит о Св. Духе, что он от Отца исходит, а в вашей римской церкви, по человеческому умозаключению, прибавлено слово: и от Сына. Еще Господь говорит о св. тайне приобщения Кровию Его: „Пийте от нея вси“. В римской же вашей церкви только духовенство присвоило себе право приобщаться Кровию Христовою; а мирян приобщаете только одним Телом Христовым, говоря в свое оправдание мирянам, что где тело, там и кровь. Вот я вам указал две неправильности римской церкви, первостоятель которой допустил по славолюбию и третью неправильность, присвояя себе первенство пред другими патриархами этой Церкви Христовой. А допуская славолюбие, мудрено и неудобно, и даже невозможно, бороться со страстью гордости. По этой причине предлагаю вам рассмотреть учение, правила и обряды Православной Церкви, которая неизменно соблюдает первоначальное христианское учение, получивши свое начало от Иерусалима, где распят был Господь и откуда апостолы начали свою проповедь. Что вы скажете на мое предложение? Отвечайте искренно».

Другому католику, сенатору, о. Амвросий писал: «Простите меня великодушно, что, получив от вас, чрез нашего о. игумена, десять рублей для бедных, в свое время не уведомил вас и не поблагодарил. Получивши еще от вас двадцать пять рублей (десять рублей от братца вашего для бедных, пятнадцать от вас на мое грешное благоусмотрение), приношу обоим вам искреннее благодарение за усердие ваше с приложением псаломского слова: „Блажен разумеваяй на нища и убога, в день лют избавит его Господь“ (Пс. 40, 2). Также благодарю вас за присылку мне, грешному, Библии в прекрасном переплете и в малом формате. При получении этой книги мне пришла такая мысль: Библия одна, а смысл оной понимают в разных христианских вероисповеданиях различно. Отчего произошла такая разность? Причина этому следующая. Восточная Православная Церковь принимает во всей полноте как ветхозаветное, так и христианское вероучение, последуя словам Самого Господа, рекшего к апостолам: „Шедше убо научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, учаще их блюсти вся, елика заповедах вам“ (Мф. 28, 19–20). Другие же вероисповедания не считают обязательным исполнять все, а составили себе вероучение по выбору: что им нравится ― принимают, а что им не нравится ― отвергают. От такого выбора произошли различные ереси. Ересь происходит от греческого слова αίρέω ― выбираю.

Разным европейским вероисповеданиям первый повод подала западная римская церковь, к евангельскому слову Самого Господа приложив, по человеческой логике, прибавление, что Дух Святый исходит и от Сына. За прибавлением неминуемо последовало и убавление по выбору вопреки слова Самого Господа, глаголящего: „Прейдет небо и земля, иота едина, или едина черта не прейдет от закона, чтобы не исполнилось все“ (Ср.: Мф. 5, 18). Вот что, при получении от вас Библии, пришло мне в голову, то вам и написал. Простите, если написал я не у места и без надобности. Св. Иоанн Лествичник пишет: „Перед мудрыми не мудри“».

От переписки о. Амвросия со светскими лицами обратимся к переписке его с монашествующими. Впрочем, ввиду ее более специального характера, мы коснемся ее вкратце.

Отец Амвросий имел обыкновение к великим праздникам рождества Христова и Светлого Христова Воскресения рассылать своим духовным детям, главным образом, монахиням, краткие поздравления с наступающим праздником. Когда число духовных детей значительно возросло, а болезненность и слабость старца увеличились, он вынужден был заменить эти частные, отдельные поздравления общими поздравительными письмами, которые и рассылались по всем относившимся к о. Амвросию обителям. Такие общие поздравления начались с 1870 года и продолжались до самой кончины старца, причем они получили характер глубокосодержательных бесед о смысле наступающего праздника или заключали в себе разъяснения тех или других не совсем ясных церковных песнопений и мест Священного Писания, а иногда являлись нравственными наставлениями, касающимися преимущественно монашеских добродетелей ― смирения, послушания и других.

Так, к Рождеству 1870 года старец писал своим духовным детям о высоком смысле Боговоплощения: «Мудрствующим о Господе. Милостию и долготерпением Божиим паки и паки достигаем времени ежегодного празднования Рождества Христова.

Вместо простого обычного поздравления хочу вам сказать несколько слов о великом таинстве великого сего праздника. Церковь в песнях своих уже призывает верных высокими умы созерцать „Странствие Владычне и очищенными сердцами таинственно насладиться бессмертныя трапезы во убозем вертепе: како везде Сущий, преклонив небеса, сниде на землю, не оставль недр Отеческих; како Невидимый видим бысть; како Собезначальное Слово и Соприсносущный Сын Божий Сын Девы бывает; како Предвечный и в вышних Непостижимый от Девы рождается днесь, яко младенец; како Неприступный всем днесь, яко младенец, объемлется матерними девическими руками; како Покрываяй облаками небо днесь, яко младенец, пеленами повивается; како вся премудростию Сотворивый днесь, яко повитый младенец, в яслех скотиих полагается, да бессловесия избавит человеки; како Питаяй всяческая днесь, яко младенец, млеком матерним питается. О, таинства страшного! О, вещи непостижимые! Како Бог непреложно человек бывает, да богом человека соделает, предглоголавый пророком: Аз рех, бози есте вы, и сынова Вышнего вси! Но, о окаянства нашего! Мы же, яко человецы, умираем“. О, суетства нашего и нерадения о Божественном всыновлении! Возлюбихом паче рабство страстей и злато ради произволения нашего, волею и неволею подклоняем выю игу сопротивного. О, ослепления нашего и омрачения! Блаженны ушеса пастырей оных, слышавших, како на воздухе Ангелы, воспевая славу Богу в вышних, благовествовали мир земле и Божие благоволение человекам. Блаженны их очеса, видевшие, яко агнца непорочна, во чреве Мариине упасшегося. Блаженны и все те, которые сподобляются Божия благоволения и мира, всяк ум превосходящего. Блаженны и премудрые волхвы, пришедшие от далеких стран поклониться Рождшемуся от Девы, принесшие Ему достойные дары: злато, яко Царю, ливан, яко Богу, и смирну, яко Мертвецу бессмертному. Блаженны и все, достойно поклоняющиеся Ему духом и истиною, принося Ему дары, кийждо по силе своей: ов[54]54
  Ов (ово) ― или, либо.


[Закрыть], яко злато, праведные лепты милосердия, ов, яко ливан и благовонное кадило ― славословие и чистые молитвы покаяния и исповедания; ов же, яко благоуханную смирну ― благодарное воспоминание страданий и благоговейное поклонение животворящим язвам Вочеловечшегося и плотию Распеншегося за спасение наше. Но что сотворим мы, унылые и нечувственные, от них же первый есмь аз, не могуще возвышенным от земли умом и очищенным сердцем насладиться, бессмертные сея трапезы во убозем вертепе. Смиряясь и зазирая себя, да внемлем усердно с благоговением чтению и пению церковному и от них, яко от источника жизни и бессмертия, да почерпаем себе утешение и вразумление, и спасение, милостию и неизреченным человеколюбием Воплотившегося нас ради Сына Божия, Ему же подобает слава и держава, честь и поклонение, со безначальным Его Отцем и пресвятым и благим и животворящим Духом ныне и присно и во веки веков. Аминь. Неизреченно Родивыйся от Девы, помилуй нас студных за молитвы Пречистыя Твоея Матери и всех благоугодивших Тебе!» К Пасхе следующего 1871 года старец разослал своим духовным детям послание, в котором разъяснял духовный смысл пасхальных священнодействий:

«Мудрствующим о Господе! К празднику Рождества Христова вместо обычного поздравления писал я Вам о великом таинстве великого сего праздника. Желал бы и теперь сказать вам что-нибудь о таинственном значении торжества христианских торжеств, т. е. праздника Воскресения Христова. Но по слабости болезненной не имею к тому ни сил, ни возможности. Разве только скажу вкратце, что ежегодное торжественное празднование Светлого Праздника Воскресения Христова, кроме собственного значения, служит вместе для нас и напоминанием всеобщего и всемирного воскресения, что особенно видно из знаменательных действий пасхальной утрени.

Первое. В светоносную нощь, после прочтения полунощницы, бывает торжественное похождение и обхождение храма священнослужителями и всеми верными с возженными свещами при несении креста, и святых икон и звоне колоколов. Явно, что это церковное действие прямо указывает на Евангельскую притчу о десяти девах, в полунощи возбужденных воплем: „Се, жених грядет, исходите в сретение его! Тогда восташа вся девы тыя и украсиша светильники своя, и изыдоша в сретение жениху“ (Мф, 25, 6–7). Девы эти ― души верующих. Жених ― Христос. Ночь ― жизнь века сего. Светильники ― вера и добрые дела. Как Евангельская притча, так и торжественное обхождение храма верующими при звоне колоколов не изображают ли всеобщее воскресение при конце мира, когда глас трубы архангельской возбудит всех мертвых, и верующие в Господа, подобно евангельским девам, изыдут в сретение Ему со светильники своими, каждый по достоинству своему.

Второе. Когда совершается это торжественное шествие около храма, двери церковные затворяются. Верные, идуще, видят в храме свет, а на пути пред собою и около себя непроницаемый мрак, и тако приходят в преддверие храма к затворенным дверям. Не означается ли сим, что все воскресшие во всемирное воскресение издали узрят чертог небесной Славы, но не все внидут в оный, а только одни достойные, у которых светильники, как у мудрых дев, не угаснут в сретении Жениха-Христа. Остальные же, у которых, как у юродивых дев, светильники угаснут, тщетно будут повторять начало церковного стиха: „Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный и одежды не имам, да вниду в он“.

Третье. В преддверии храма, пред затворенным оного входом, первенствующий служащий, сотворив обычное пасхальное начало прославлением Святыя Троицы и пением „Христос Воскресе“, с крестом в руках, отверзает двери церковные и первый входит во храм, а за ним входят безразлично и все прочие христиане, поюще радостную церковную песнь: „Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав“. Повторяя оную многократно, прилагают и другие всерадостные песнопения: „Воскресения день, просветимся, людие!“, „Пасха, Господня Пасха!“, „От смерти бо к жизни, и от земли к небеси Христос Бог нас приведе победную поющия“ и т. д. Не слышно уже обычного чтения, возбуждающего дух сокрушения, а слышно одно лишь непрерывное сладкопение, возбуждающее во всех радование. Непрестанно являются служители алтаря в блистающих одеждах, непрестанно зрим Крест Христов и поклоняемся сему знамению спасения нашего, непрестанно осеняемся курением священного фимиама; у всех в руках возженные свещи; в устах же у всех и служащих, и поющих, и предстоящих, только и слышится радостное: „Христос Воскресе!“