Текст книги "Преподобный Амвросий (СИ)"
Автор книги: Сергий Протоиерей Четвериков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)
Приведем несколько примеров. Приходит к старцу богатый орловский помещик и, между прочим, объявляет, что хочет устроить водопровод в своих обширных яблоневых садах. «Люди говорят, ― начинает старец со своих обычных в таких случаях слов, ― люди говорят, что вот как всего лучше». И подробно описывает водопровод. Помещик, вернувшись в деревню, начинает читать об этом предмете. Оказалось, что батюшка описал последние изобретения по этой части. Помещик снова приехал в Оптину. «Ну, что водопровод?» ― спрашивает старец. Водопровод устроен по указанию старца и уже успел принести большую пользу: у соседних садоводов урожай яблок плохой, а у этого помещика богатый, и яблоки прекрасные.
Один молодой человек, часто бывавший у старца, сказал как-то, что хочет устроить у себя душ. Батюшка сочувствует ему. ― «Тебе, ― говорит, ― нужно, чтобы он мало места занимал? Что ж, это можно; вот как сделай»… Проходит несколько лет. Следует объявление, что появились новые усовершенствованные души. Оказалось, что они устроены так, как задолго перед тем объяснил молодому человеку о. Амвросий.
К о. Амвросию обращались купцы, прося советов и указаний по своим торговым делам. Помещикам он рекомендовал управляющих имениями или давал сельскохозяйственные советы. Он указывал, как лучше распорядиться капиталами или недвижимою собственностью, как вести хозяйство в обителях, как направить дело в суде и т. д.
Когда происходили постройки в Шамордине, старец, не выходя из келлии, знал каждый уголок Шамордина и все подробности. Приходит монах, заведующий постройкой, заходит речь о песке. «Ну, отец Иоиль, песок у тебя теперь свален; аршина… (Батюшка точно прикидывает в уме) аршина два с половиною глубины будет или не будет?» ― «Не знаю, батюшка, смерить не успел». Еще два раза спрашивает батюшка о песке, и все не мерили, а как смеряют, наконец, то непременно окажется так, как говорил батюшка.
Особенно ценны и интересны советы и наставления старца, относящиеся к области внутренней, религиозно-нравственной жизни. Надо заметить, что старец свои советы и наставления высказывал обычно в виде отдельных мыслей, афоризмов или небольших назидательных рассказов; это он делал на общих приемах своих посетителей или в ответ на отдельные вопросы. В других же случаях он являлся руководителем и устроителем всей жизни обращавшихся к нему, причем эта жизнь нередко устраивалась совершенно вопреки их желаниям и ожиданиям, но так, как это находил нужным старец, и всегда, конечно, к лучшему. Отдельные наставления и советы старца частью относились только к монашествующим, частью же к монашествующим и мирянам одинаково.
Приведем сначала примеры наставлений первого рода, записанные его духовной дочерью, почившею о Господе настоятельницею Шамординской обители, игуменьею Евфросинией (Розовой).
«Когда бывает бдение, минут за восемь надо читать вечерние молитвы».
«После всенощной к тебе придут в келлию; то ты встань, зажги свечку и скажи: „Ну-ка, сестра Варвара, прочитай-ка вечерние молитвы, ― и по очереди“. Этим отучишь ходить в келлию».
«Когда ложишься спать, кровать и келлию крестить с молитвою „Да воскреснет Бог“». «Когда проснешься, сначала перекрестись. В каком состоянии будешь с утра, так и на целый день пойдешь. У св. Иоанна Лествичника об этом написано».
«Утром, когда проснешься, говори: „Слава Тебе, Боже“; батюшка о. Макарий всегда это говорил. И не должно вспоминать прошедшее и сны». «В праздности время грех проводить. И службу церковную, и правило для работы грех упускать. А то, смотри, ― Господь как бы тебя не наказал за это». «К началу ходить к службе, ― трезвеннее будешь». «В церкви не должно говорить. Это злая привычка. за это посылаются скорби». «Четки даны для того, чтобы не забывать молитву творить. Во время службы должны слушать, что читают, и перебирать четки с молитвою „Господи помилуй“; а когда не слышно (чтения) то: „Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную (ого)“». «Непременно устами читай молитву (Иисусову), а умом не полезно, ― повредиться можешь».
«Хотя шепотом произноси молитву (Иисусову), а от умной многие повредились».
«Оттого дремлешь в церкви и не слышишь службы, что помыслы бродят туда и сюда».
«К службе церковной непременно должна ходить, а то больна будешь. Господь за это болезнию наказывает. А будешь ходить, здорова и трезвеннее будешь. Батюшка о. Макарий, случалось, заболит, а все пойдет в церковь. Посидит, потом в архиерейскую келлию выйдет; там места не найдет, перейдет еще в келлию к о. Флавиану, ― там побудет; но когда уже увидит, что не в силах быть более в церкви, перекрестится, да и уйдет. А то все не верит себе».
«Прежде всего нужно милости просить у Бога и молиться: „Имиже веси судьбами, помилуй мя грешную (ого)“».
«„Богородицу“ читать 12 раз или 24 раза в день. Она у нас одна заступница».
«Когда усердно молишься, то так и смотри, что искушение будет. Это и со всеми случается».
«Не должно тебе молиться за сестер.[59]59
Слова эти были сказаны м. Евфросинии, когда она была еще послушницей Белевского монастыря, и должны были послужить ей предостережением от самомнения.
[Закрыть] Это враг под видом добра подущает. Это дело совершенных. А ты только перекрестись и скажи: „Господи, помилуй нас“».
«После приобщения надо просить Господа, чтоб дар сохранить достойно, и чтобы подал Господь помощь не возвращаться назад, т. е. на прежние грехи».
«Когда ударят к „Достойно“ (если находишься в келлии), нужно встать и положить три поклона Св. Троице: Достойно и праведно покланятися Отцу, и Сыну, и Св. Духу. Просить заступления Царицы Небесной и читать „Достойно есть яко воистину“. А если кто чужой будет (в келлии) то только перекреститься».
«Когда бьют часы, должно перекреститься с молитвою „Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную (ого)“; как пишет св. Димитрий Ростовский: „Для того помилуй мя, что час прошел, ближе к смерти стало“. Можно не при всех креститься, а по рассмотрению, при ком можно, а то и не надо, в уме же молитву должно сотворить».
«Если что представится ― перекреститься».
«Не надо верить приметам, и не будут исполняться».
«Лампаду засвечать; а если масла не будет, не скорбеть ― пускай не горит».
«Свечей восковых в церкви не ставить, а самой свечкой быть».[60]60
Конечно, старец не отвергал православного обычая, но наставлял, с каким чувством его надо исполнять.(Прим. цензора)
[Закрыть]
«Книги читать поутру с четверть часа до работы; а потом целый день жуй ― что читала, как овца жвачку».
«Списывать с книг, пожалуй, можно; только нужно усваивать. Что понятно, то читать. Читать надо меньше, но понимать».
«Евангелие можно сидя читать, только не в положенное время».
«Пред причастием читать св. Ефрема Сирина о покаянии».
«Нужно более читать в этот день (когда причастишься), особенно Новый Завет, послание к Ефесеям и Апокалипсис».
«Оттого не любишь отеческих книг, что они обличают тебя».
«Книги давай читать, хотя и маслом зальют, запачкают, ― ничего; только по разбору, ― кто читает».
«По воскресеньям не работать. А если праздник, например, Иоанна Златоуста и т. п., то к вечеру можно поработать».
«Объястливые уста ― свиное корыто».
«Надо благодарить Господа, что Он тебе все посылает. Это для трех причин ― чтобы привести в чувство, в сознание и в благодарность».
«Когда будешь кого осуждать, то скажи себе: „Лицемере! Изми первее бревно из очесе твоего!“»
«Гордых сам Бог исцеляет. Это значит, что внутренние скорби (которыми врачуется гордость) посылаются от Бога; а от людей гордый не понесет. А смиренный от людей все несет и все будет говорить: „Достоин сего“».
«Когда чувствуешь, что преисполняешься гордостью, то знай, что это похвалы других тебя надмевают».
«Когда нападет гордость, скажи себе: „Чудачка ходит“».
«Дом души ― терпение, пища души ― смирение. Если пищи в доме нет, жилец лезет вон».
«Когда разворчишься, то укори себя, ― скажи: „Окаянная! что ты расходилась, кто тебя боится?“»
«Тщеславие и гордость одно и то же. Тщеславие выказывает свои дела, чтобы люди видели, как ходишь, как ловко делаешь. А гордость после этого начинает презирать всех. Как червяк сперва ползает, изгибается, так и тщеславие. А когда вырастут у него крылья, возлетает наверх, так и гордость».
«Тщеславие, если его тронуть пальцем, кричит: „Кожу дерут“».
«Сказать хвалящей: „Не хвали, а то после рассоримся“. Лествичник велит опасаться таких людей. Лучше принять злословившего человека».
«Похвала не на пользу. Ужасно трудна похвала. За прославление, за то, что здесь все кланяются, тело по смерти испортится, ― прыщи пойдут. У аввы Варсонофия написано: „Серид какой был старец, а и то по смерти тело испортилось“».
«Надо быть ко всем почтительной. Будь ласкова, но не ласкательна. Поклонись, да скорее мимо проходи».
«Надо вниз смотреть. Ты вспомни: „Земля еси, и в землю пойдеши“».
«Смирение состоит в том, чтобы уступать другим и считать себя хуже всех. Это гораздо покойнее будет».
«Сестра, кайся, смиряйся; сестрам уступай ― что можно, и не осуждай других, ― все с немощами».
«Смиряйся, и все дела твои пойдут».
«Если кто сердится на тебя, то спроси у него причину».
«Если помысл будет говорить тебе: „Отчего ты этому человеку, который оскорбил тебя, то и то не сказала?“ ― то скажи своему помыслу: „Теперь поздно говорить, ― опоздала“».
«Будь сама к другим снисходительна».
«Смотри на все просто».
«Жить просто значит не осуждать, не зазирать никого. Например, идет Еликонида. Прошла, да и только. Это значит думать просто. А то, при виде проходящей Еликониды, можно подумать о ней с худой стороны: она такая-то, характер у нее такой-то. Вот уже это не просто».
«Смех изгоняет страх Божий».
«Если придут хульные помыслы и осуждающие других, то укоряй себя в гордости и не обращай на них никакого внимания».
«Когда найдет день, что будто хорошо живешь ― весело и покойно; а вдруг сделается беспокойство, и помыслы начнут тебя смущать; тогда скажи себе: „Что ж ты теперь смущаешься? А помнишь, когда была покойна“».
Вопрос: «Как стяжать страх Божий?» Ответ: «Должно всегда иметь Бога пред собою. Предзрех Господа предо мною выну».
«Страх Божий приобретается еще исполнением заповедей Божиих, и чтобы делать все по совести». Вопрос: «Как себе внимать, с чего начинать?» Ответ: «Надо прежде записывать: как в церковь ходишь, как стоишь, как глядишь, как гордишься, как тщеславишься, как сердишься и проч.» «В келлии не ходить и к себе гостей не водить».
«Если кто скажет: „Зайдите“, то скажи: „Я теперь в кислом расположении ― не могу“». «Свои грехи говори и себя больше вини, а не людей».
«Чужие дела не передавай».
«Помыслы те надо говорить, которые беспокоят. Иной помысл целый день приражается, и ничего; а другой в раз оцарапает, ― тот и нужно говорить». «Уныние значит та же лень, только хуже. От уныния и телом ослабеешь и духом. Не хочется ни работать, ни молиться; в церковь ходишь с небрежением; и весь человек ослабевает».
Вопрос: «Помысл пришел: „Зачем спасаться? Не спасемся все равно, как ни жить. К тому же теперь нет спасающихся, как написано в видении афонского монаха?“» Ответ: «Это сказано к тому, что теперь совершенных во всем нет; а спасающиеся есть. Не каждый может быть генералом; а иной ― генерал, другой полковник, майор, капитан, солдат и простой человек ― такой же, как они». Вопрос: «N. долго не умирает, ей все представляются кошки и проч.» Ответ: «Всякий, хоть и маленький грешок надо записывать, как вспомнишь, а после каяться. Оттого некоторые долго не умирают, что задерживает какой-нибудь нераскаянный грех, а как покаются, так облегчаются. У нас (в Оптиной) была на скотном дворе скотница в чахотке, у которой были три греха забыты, и ей представлялось, будто кошки ее царапают, то девка давит, а как покаялась, так и умерла. Еще в скиту был рясофорный монах больной; ему все казалось, будто за ним кто-то лежит, и никак не мог припомнить греха. В продолжение недели вспомнил грех, и как покаялся, так и умер. Непременно нужно грехи записывать, как вспомнишь, а то мы все откладываем: то грех мал, то стыдно сказать, или после скажу, а придем каяться ― и нечего сказать».
Вопрос: «Отчего после приобщения иногда чувствуешь утешение, а иногда холодность?» Ответ: «У того холодность бывает, кто ищет утешения от приобщения, а кто считает себя недостойным, у того остается благодать».
Вопрос: «Что значит жить по сердцу?» Ответ: «Не вмешиваться в чужие дела и видеть в других все хорошее».
Вопрос: «Когда сердита бываю, то молюсь рассеянно». Ответ: «Кто сердится, тот лишается покрова Божия. Нужно молиться без злопамятности».
Вопрос: «Батюшка, помолитесь, чтобы мне успокаивать других». Ответ: «Успокойся прежде сама, тогда и других будешь успокаивать».
«Ты должна иметь любовь, а любовь с крылами, с одной стороны ― смирение, а с другой ― милостыня и всякое снисхождение к ближнему».
Вопрос: «Что значит искренно исповедоваться?» Ответ: «Ничего не скрывать, говорить прямо, не округлять».
Вопрос: «Что значит: аще враг твой алчет, ухлеби его, углие огненное собираешь на главу его?» Ответ: «Углие огненное на главе означает ум. Когда ухлебишь врага, то ум его согревается к тебе любовию».
Вопрос: «Говорят, когда приобщаешься, то в этот день надо постное есть?» Ответ: «Отец Леонид говорил, что надо почтить этот день и не есть молочного, а батюшка Макарий снисходил к немощи и говорил, что можно есть».
Вопрос: «В книге Варсонофия Великого написано: „Повергни немощь свою пред Богом“. Как это?» Ответ: «Когда нападут помыслы и не в силах бороться, тогда сказать: „Господи, Ты видишь немощь мою, я не в силах бороться, помоги мне!“» Вопрос: «Батюшка, помолитесь, чтобы мне исправиться». Ответ: «Самой надо споспешествовать. Пророк Нафан молился за царя Давида, а он ложе обливал слезами, молился и за Саула, а тот спаше и храпляше».
Батюшка говорил: «Четыре добродетели: мужество, рассуждение, целомудрие и правда. Целомудрие в том состоит, чтобы наблюдать за собой во всех действиях: в словах, в делах, в помыслах, значит соблюдать целыми все добродетели. И бесы чисты, но имеют гордость».
«Надо всегда говорить правду, не человекоугодничать. У нас был священник; я ему всегда правду говорил, когда придет ко мне. Ему это не нравилось. А когда уходил от нас, то сказал мне: „Ежели бы вы не говорили мне правду, то я не мог бы и жить здесь“». Батюшка рассказывал, что когда к старцу Леониду приходили и не сознавали себя грешными, то батюшка о. Леонид говорил: «Ежели ты не грешна, то иди, а то там грешные ждут». Вопрос: «В мирском доме стыдилась креститься, чтобы не увидали». Ответ: «П. В. С-н была в хорошем доме, ей захотелось пить, а батюшка Макарий благословил ей креститься. Она и думает: креститься нельзя и не креститься не хочется, ― и не стала пить. Так и ты, не хочешь креститься, то и не пей чаю».
Вопрос: «Иногда скупость нападает». Ответ: «Давай что можно, елико рука возможет. Как один странник просил милостыню; одна была скупая и дала ему худой платок, а другая добрая и, что просил у нее странник, все ему давала. Только что ушел он от них, как сделался у них пожар, и все у них сгорело. Странник воротился и все им отдал, ― той, которая много подавала, много отдал, а скупой сказал: „На тебе твой платок“».
Вопрос: «Что значит в Евангелии „труждающиеся и обремененные“?» Ответ: «Труждающиеся ― кто добровольно трудится, а обремененные ― кто за грехи терпит скорби с трудом, а все-таки несет».
Батюшка рассказывал: «Пришел к батюшке Макарию повар и говорит: „Рыбу некому чистить“. Батюшка Макарий надел фартук и пошел сам; братия увидали и понашли, а батюшка и говорит повару: „Вот ты говоришь, что некому чистить“».
«Помыслы самомнения непременно надо открывать. У нас был один брат, у которого были эти помыслы, но он батюшке Макарию почему-то их не говорил, а кому-то из братии высказал, и те тоже батюшке не сказали. Он вышел из монастыря и застрелился».
Вопрос: «Когда в грубые искушения впадаю, то прихожу в уныние и даже отчаиваюсь». Ответ: «Когда о. игумен Антоний был болен, то перед его смертию мы с о. Климентом приходили к нему. Отец Климент в это время о ком-то сомневался, а о. игумен говорил: „Не надо отчаиваться ни за кого, один диавол отчаялся, а прочие могут спастись“».
«Приступит человек, и сердце глубоко. И вознесется Бог, стрелы младенец быша язвы их. Приступит злой враг человек и сеет плевелы на ниве Господней. Сердце глубоко ― кто сам себе внимает и не смотрит, кто и как что делает, а если он призовет Бога, то молитва победит и отгонит нападение вражие, и тогда стрелы его будут как стрелы младенцев, как мухи кусают».
Батюшка еще говорит: «Человек яко трава. Кто гордится, тот вянет, как трава, а кто боится Бога, тот будет помилован Господом».
Вопрос: «Как это: возверзи печаль твою на Господа?» Ответ: «Это значит жить просто и все упование возложить на Господа и не рассуждать, что кто сделал, что и как будет. Царь Давид когда думал и рассуждал по-человечески, тогда дошел до безнадежного состояния, ни в чем не находил себе отрады: „Поглумляшеся и малодушествова дух мой“. А когда возложил упование свое на Бога, тогда был утешен: „Помянух Бога и возвеселихся“. „На хребте моем делаша грешницы“. Враг нападает на человека страстями, и человек делает все, что ему враг внушает, и все это на его спине отзывается».
«Будь снисходительна к другим. Симеон Новый Богослов пишет: „Ежели сто человек успокоишь, а одного оскорбишь, то все пропало“».
Вопрос: «Что значит: жезл твой и палица твоя, та мя утешиста?». Ответ: «Жезл ― крест, скорбь, а палица ― молитва Иисусова. Жезл ― деятельная часть добродетели, а палица ― умная молитва».
Вопрос: «Бывают помыслы, что вы мне доверяете». Ответ: «А я тебе притчу расскажу. Одного пустынника выбрали архиереем, он долго отказывался, но они настояли. Тогда он и подумал: „Я не знал, что я достоин, верно, есть что-нибудь у меня хорошее“. В это время явился ему Ангел и говорит: „Рядниче (рядовой монах) что ты возносишься, там люди нагрешили и им нужно наказание, вот оттого и выбрали, что хуже тебя не нашлось“».
Во время смущения батюшка никогда не благословлял делать замечания или выговора и рассказал, как у архимандрита Моисея был келейник о. Нифонт; он что-то сделал недолжное и ждал проборки, а архимандрит будто и не замечает ничего. Отец Нифонт приходит к нему и все ждет выговора, а архимандрит дает ему разные приказания. Так было несколько раз. Раз как-то о. Нифонт пришел к архимандриту очень веселый, а тот сейчас дверь на крючок и начал его пробирать.
По записям другой монахини, батюшка говорил: «Дурные сны бывают от трех вещей ― от осуждения, от тщеславия и от объядения.
Некто спросил монаха: „Кто тебя научил молиться?“ Он ответил: „Бесы“. ― „Как бесы?“ ― „Да так! Они меня бороли разными помыслами, а я отбивался от них молитвой“.
Без преданности Промыслу Божию не приобретешь покоя. Не смиряешься, оттого и не имеешь покоя.
Златоуст говорит: „Если хочешь узнать истину о себе, ищи ее у врагов ― они тебе скажут“.
Три колечка цепляются друг за друга: ненависть от гнева, гнев от гордости.
Когда говоришь со смиренным, то отдыхаешь, легко с ним; а когда говоришь с тем, кто себя оправдывает, а других винит, ― ох, куда как умариваешься.
Когда бывает бесчувствие, тогда наиболее нужно упражняться в молитве устной.
Когда сердце прилепляется к земному, тогда надо вспомнить, что земное не пойдет с нами в Царствие Небесное».
О скорбях, вызываемых случающимися в монастырях сплетнями и пересудами, о. Амвросий высказывал и устно, и письменно следующее: «Кто из поступивших в монастырь прямо пойдет путем смирения в страхе Божием, и сохраняя по совести очи, и слух, и язык, а в ошибках прибегая к самоукорению, тот мало увидит неприятных случаев, а слово „сплетня“ для него и существовать не будет. Ежели Господь ради нашего спасения перенес заплевания и заушения и всякий вид уничижения, то кто из хотящих спастися не должен знать, если только он имеет правильное стремление к спасению, что и ему должно понести подобное, хотя в меньшей мере, за грехи свои и ради своего спасения. Главная мысль при пострижении выражена так: „Имаши досадитися, и уничижитися, и изгнатися, и вся скорбная понести“. Кто это знает и помнит, для того слово „сплетни“ не может иметь силы. Если кто спросит, для кого же они существуют и имеют силу? Разумеется ― еще для немощных, хотя и благонамеренных, у которых самолюбие еще в силе, хотя бы и прикрывалось благовидно какими-либо мнимо благословными предлогами; ― для тех, которые смотрят на вещи, хотя в некоторых случаях, человеческим оком, не быв еще свободны от того, чтобы получать внимание и ласку и приветствие, и некоторое почтение, а иногда и предпочтение, особенно, когда представляется на это как бы некий предлог чрез бывшие от них благотворения. Св. апостол Павел оба сказанные состояния ясно выразил упреком: „Наченше духом, ныне плотию скончевают“.
Как же быть в таком случае немощным? Очень просто: сознавать свою немощь, прибегать к самоукорению и смирению и в неприятных случаях более обвинять себя, а не других, и прежде всего смотреть на вещи просто, что все мы люди, все человеки, всякий по-своему видит, по-своему разумевает, по-своему судит и толкует. В этом судить нас будет один Сын Божий, Которому Единому дана сия власть от Бога Отца. Когда же оставим простоту и будем думать и толковать, что, и как, и зачем, и для чего, и кто они, и как они, тогда и не будет просто, а выйдет мудрено, паче же бестолково. Пойдут недоумения и недоразумения; не обойдется и без жалобы; а скорби-то, скорби-то будут невыносимые. Не помню, где-то написано, что тщеславие, если дотронуться до него пальцем, кричит: „Кожу дерут“. Хотя и не всегда так, а бывает, не по малой части, только в различных видоизменениях. Самолюбие наше корень всему злу. Оно есть начало всех страстей, оно есть причина всех наших бедствий и страданий, иногда в настоящее время, а иногда как последствие прежних ошибок. Впрочем, не одно самолюбие бывает причиною скорби, а часто и благая решимость жить благочестиво, как сказано у апостола: „Вси хотящии благочестно жити, гоними будут“. И в другом месте сказано: „Многи скорби праведным“, только с прибавлением ободрения: „но от всех их избавит я Господь“. Блажен, кто принадлежит к числу таких и терпит скорби за правду и жизнь благочестивую. Как же быть тем, о коих сказано: „Многи раны грешному?“ И таким не должно отчаиваться, а без смущения и с упованием на милосердие Божие благодушно простираться к покаянию и смирению, подражая мытарю, который, видя во всем свою неисправность, взывал ко Господу: „Боже, милостив буди мне грешному“. Стараясь жить благочестиво, должно помнить и никогда не забывать, что все читаемое и разумеваемое должно относить к себе, а не к другим, к себе быть благоразумно строгим, а к другим снисходительным. Блогоразумно строгим быть ― значит не смущаться бестолково. Пример сего мы можем видеть в детях различного возраста, которым оказывается снисхождение по мере их понятий. Есть и дети духовные, которых возраст считается не по годам или бородам и морщинам, а положительно сказано: „Возраст старости есть житие нескверное“. Скоро ли доживем до такого возраста старости? А не доживши, все мы требуем друг от друга снисхождения, по любви о Бозе: снисходительно слышать, снисходительно видеть, снисходительно судить о виденном и слышанном. Все это сказано лишь к сведению, чтобы нерассудно не устрашаться. На самом же деле придется многое перечувствовать, потому что человек не вдруг стяжавает бесстрастие. А где страсти, там и скорби со многими недоумениями и недоразумениями».
Несколько другой характер носят наставления о. Амвросия, сказанные им в своей хибарке не для одних только монашествующих, но и для мирских лиц.
Надо вспомнить, какое впечатление производила эта хибарка уже сама по себе! «Как радостно забьется сердце, ― рассказывает одна ее постоянная посетительница, ― когда, идя по темному сосновому бору увидишь в конце дорожки скитскую колокольню, а с правой стороны убогую келлийку смиренного подвижника! Как легко на душе, когда сидишь в этой тесной и душной хибарке, и как светло кажется при ее таинственном полусвете! Сколько людей перебывало здесь! И приходили сюда, обливаясь горькими слезами скорби, а выходили со слезами радости; отчаянные ― утешенными и ободренными; неверующие и сомневающиеся ― верными чадами Церкви».
«Здесь жил „Батюшка“ ― источник стольких благодеяний и утешений. Ни звание человека, ни состояние не имели никакого значения в его глазах. Ему нужна была только душа человека, которая настолько была дорога для него, что он, забывая себя, всеми силами старался спасти ее, поставить на истинный путь. С утра до вечера, удрученный недугом, старец принимал посетителей, подавая каждому по потребности. Слова его принимались с верой и были законом. Благословение его или особенное внимание считались великим счастием; и удостоившиеся этого выходили от него, крестясь и благодаря Бога за полученное утешение».
Светлым, благотворным, неисчерпаемым потоком лились в хибарке тихие речи благодатного старца и разносились внимательными и умиленными сердцами слушателей по самым отдаленным уголкам России и передавались из уст в уста, как драгоценные уроки святой, чистой христианской жизни.
«Как жить? ― говорил старец. ― Жить ― не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать, и всем ― мое почтение».
«Нужно жить нелицемерно и вести себя примерно; тогда наше дело будет верно, а иначе выйдет скверно». «Мы должны жить на земле так, как колесо вертится, ― чуть только одной точкой касается земли, а остальными непременно стремится вверх; а мы как заляжем на землю, так и встать не можем».
«Чтобы идти в монастырь, надо терпения не воз, а целый обоз».
«Чтобы быть монашенкой, надо быть либо железной, либо золотой: железной ― значит иметь большое терпение; золотой ― большое смирение».
«Иди, куда поведут, смотри, что покажут, и все говори: „Да будет воля Твоя“».
«Что тебе за дело, что про тебя говорят, ― сказал как-то старец, ― если слушать чужие речи, придется взвалить осла на плечи».
«Обещание без исполнения ― все равно, что дерево без плода».
Еще говорил старец: «Где просто, там Ангелов со сто, а где мудрено, там ни одного». А иногда прибавлял к этому: «Где нет простоты, там одна пустота».
Когда батюшке говорил кто-нибудь: «Не могу», он нередко рассказывал на это про одного купца, который все говорил: «Не могу, не могу, ― слаб». А пришлось ему раз ехать по Сибири; он был закутан в двух шубах и ночью задремал; открыл глаза и вдруг видит точно сияние перед собою, все как будто звезды мелькают; глядит, волки… Как он вскочил… Да забыв про тяжесть шуб, прямо на дерево…
«Напрошенный крест, ― говорил старец, ― трудно нести, а лучше в простоте предаться воле Божией. Не попустит бо Бог искуситися выше меры, но сотворит со искушением и избытие».
О том, что без смирения невозможно спастись, о. Амвросий рассказывал: «Одна госпожа видела во сне Господа Иисуса Христа и пред Ним толпу народа. На Его зов первою подошла к Нему девушка крестьянка, а потом мужик в лаптях и еще все люди крестьянского сословия. Госпожа подумала, что и ее за доброту и вообще за все ее добродетели Господь скоро позовет. Каково же было ее удивление, когда она увидела, что Господь перестал уже и звать. Она решилась было сама напомнить о себе Господу, но Он совсем отвратился от нее. Тогда она упала на землю и начала смиренно сознаваться, что она действительно хуже всех и недостойна быть в Царствии Небесном». Батюшка затем прибавил: «А вот такие-то и годятся, таких-то там и надо».
На слова одной, стоявшей около старца, «гордость мешает во всем», он ответил: «А ты закутайся в смирение; тогда если и небо к земле прильнет, не страшно будет».
Человек в счастии забывается и все приписывает себе ― своей бессильной силе и мнимой власти; но лишь посетит его какое-либо несчастие, просит пощады даже и у воображаемого врага. Эту истину о. Амвросий так изображал: «Человек как жук. Когда теплый день и играет солнце, летит он, гордится собою и жужжит: „Все мои леса, все мои луга! Все мои луга, все мои леса!“ ― А как солнце скроется, дохнет холодом и загуляет ветер, ― забудет жук свою удаль, прижмется к листку и только пищит: „Не спихни!“» Еще рассказывал старец, как иногда обстоятельства нечаянно смиряют человека: «Раз кто-то устроил у себя обед и разослал своих слуг приглашать гостей. Один из приглашаемых и спрашивает присланного к нему слугу: „Неужели у твоего господина получше тебя никого не нашлось послать ко мне?“ На это посланный отвечал: „Хороших-то по хорошим разослали, а меня уж к вашей милости“».
Говорил еще о. Амвросий о смирении: «Пришел, было, к настоятелю, о. архимандриту Моисею один посетитель, но, не застав его дома, отправился к его родному брату о. игумену Антонию. Среди разговора гость и спросил о. игумена: «Скажите, батюшка, какого вы держитесь правила?» ― Отец Антоний ответил: «Много было у меня правил; жил я в пустыни и по монастырям, и все разные были правила; а теперь осталось одно мытарево: „Боже, милостив буди мне грешному!“»
«Лишь только смирится человек, ― говаривал старец, ― как тотчас же смирение поставляет его в преддверии Царства Небесного». «Рассуждения, ― говорил старец, ― не достигнешь без любви и смирения, а смирения и любви ― без послушания».
«Одна все хотела странствовать туда и сюда ― и в Киев, и в Задонск; а один старец и говорит ей: „Все это тебе не на пользу; а сиди-ка лучше дома и твори мытареву молитву“».
О раздражительности старец говорил: «Никто не должен оправдывать свою раздражительность какою-нибудь болезнью, ― это происходит от гордости. А гнев мужа, по слову св. апостола, правды Божией не соделовает. Чтобы не предаваться раздражительности и гневу, не должно торопиться».
Беседуя о зависти и памятозлобии, старец сказал: «Нужно заставлять себя, хотя и против воли, делать какое-нибудь добро врагам своим; а главное ― не мстить им и быть осторожным, чтобы как-нибудь не обидеть их видом презрения и уничижения».
Кто-то сказал старцу: «Как это вы, батюшка, только не гневаетесь на тех, кто об вас нехорошо говорит, но и продолжаете любить их?» Старец много этому смеялся и сказал: «У тебя был маленький сын, сердилась ли ты на него, если он что и не так делал и говорил? Не старалась ли, напротив, как нибудь покрывать его недостатки?»
Старец говорил о св. Александре Невском, что он был и воевода, и государь, и отец семейства, и мученик, и исповедник, и монах и, наконец, схимник. Всем был и во всем умел явить образец достойный подражания. Рассказывал про него, что когда он с другими явился в золотую Орду и, подобно другим, с ним бывшим, не стал кланяться кусту, хан, казнив его спутников, пощадил его за красоту и представительность. «Следовательно, ― говорил батюшка, ― красота и представительная наружность есть также дар Божий, есть талант, в употреблении которого мы также должны отдать отчет Богу».
