Текст книги "Преподобный Амвросий (СИ)"
Автор книги: Сергий Протоиерей Четвериков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)
Вышепомянутая С. А. рассказала еще следующий случай: «В сентябре 1908 г. сиделка в приюте св. Елизаветы при Т. губернской больнице, Л. Г., заболела тяжелой формой возвратного тифа вскоре после ее возвращения из Оптиной пустыни. Температура у больной все время держалась очень высокая, и особенно она жаловалась на сильнейшую головную боль. В ночь с 9 на 10 октября (под день памяти батюшки Амвросия) она впала в забытье и видит ясно, что она, больная, лежит в зале на полу в квартире г. N. В дверь входит батюшка Амвросий, подходит к ней и, подавая ей просфору, велит съесть ее, но больная ему отвечает, что она не может есть, потому что язык пересох и потрескался. Батюшка Амвросий говорит ей: „Ступай скорей домой (в приют) и там возьми у высокой барыни, которая ко мне часто ездит, артоса и воды из моего колодца, размочи артос в этой воде и съешь!“ После этого больная очнулась, температура дошла до 41 градуса, и она чувствовала себя очень плохо. В этот день ее пришла навестить ее сослуживица, сиделка Е., которую больная ждала с нетерпением. Лишь только она пришла, как Л. стала ее просить поскорее сходить ко мне и взять у меня артос и воду, при этом она рассказала свой сон.
Приходит ко мне сиделка Е. и передает просьбу больной; я, конечно, сейчас же дала ей артос и воду, но была очень удивлена, так как кроме меня одной никто не знал, что у меня есть артос и вода из скитского колодца, которую я привезла из Оптиной в августе.
Больная, после того как съела артос, крепко уснула; проснувшись, она уже не чувствовала головной боли, температура пала до нормы, и был сильный пот, после этого она стала поправляться. Выписавшись из заразного отделения, Л. опять заняла свое место сиделки и лично рассказала мне о своем сне. Я ее спрашивала, знала ли она, что у меня есть артос и вода из батюшкиного колодца. Она сказала, что не знала, да и правда, ― она не могла знать, так как я никому не говорила».
Приводим еще рассказ рясофорной послушницы Крайшевского Свято-Тихвинского монастыря, Саратовской губернии Аткарского уезда Ксении Алексеевны Шершевой. «Почитаю святым долгом известить вас, ― пишет она настоятелю Оптиной пустыни о. архимандриту Ксенофонту, ― о полученном мною исцелении по молитвам в Бозе почившего старца о. Амвросия. До 30 июля 1906 года я с месяц хворала головною болью, сопровождавшеюся иногда лихорадкою. 30 июля 1906 года утром я, по послушанию своему молочницы, кипятила в печи молоко в горшочке. Вскипятив молоко, я, как помнится, стала закрывать печь и вдруг упала на пол; со мной произошел припадок. Далее я ничего не помню. Когда очнулась, то на вопросы окружающим не могла отвечать, не могла произнести ни одного слова, сделалась совершенно немою. Доктор в слободе Елань, Аткарского уезда, верстах в 15 от нашей обители, к которому я раза два ездила, заявил, что надежда на полное излечение мала, и что если и будет поправка, то незначительная; говорить будет едва понятно, неправильно, а как раньше говорила ― не будет говорить. По благословению нашей матушки игумении я отправилась в сопровождении наших монахинь в Оптину пустынь, для поклонения и испрошения св. молитв старца батюшки о. Амвросия, куда и прибыла 14 августа 1906 года. В Оптиной пустыни в первый же день приезда моего я отслужила панихиду у могилки батюшки. Затем исповедовалась, приобщилась Св. Таин и особоровалась. Сначала я не могла нагибаться для поклонов по болезни шеи. Я брала песочек с могилки о. Амвросия, глотала его, а также ― опустив его в бутылку с водою ― пила эту воду и мочила ею голову. Ходила часто на панихиду при могилке батюшки. 21-го и 22-го я натощак пила масло от лампады у образа на могилке батюшки. 22 же августа после обеда пошла в скит, и по дороге, около колодца батюшки Амвросия, случился у меня пароксизм кашля, во время которого в горле что-то оторвалось, и я проглотила. По совету спутницы-монахини я подошла к колодцу, напилась воды из него, и на вопросы ее, обращенные ко мне, вдруг стала отвечать ей ясно, отчетливо, сама в то же время удивляясь этому обстоятельству. Я заплакала от этой радостной неожиданности, а монашенка с удивлением отступила от меня, слыша меня говорящею. С того времени я говорю совершенно свободно, как и прежде, до припадка, без всяких затруднений в речи. С глубокою благодарностью отношу свое исцеление к молитвенному заступлению батюшки о. Амвросия, к которому я прибегала за помощью, бывая часто на могилке его и прося молитв его о мне, грешной. Засвидетельствовать же болезнь мою и приключившееся мне в монастыре внезапное и чудесное исцеление могут сопровождавшие меня из нашего монастыря в Оптину пустынь: казначея монахиня Ангелина, монахиня Евфимия, рясофорные послушницы Евфимия, Домника, Мария. 1906 года августа 24 дня. Козельская Оптина пустынь. Рясофорная послушница Ксения».
Глава XII. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Господи, во свете Твоем узрим свет!
(Великое Славословие)
Мы закончили наше повествование о жизни, высоких подвигах и благодатных дарованиях батюшки о. Амвросия. Окидывая последним, общим взглядом всю его необычайную, святую, подвижническую жизнь, мы видим, что наиболее характерною чертою его духовного облика была одушевлявшая его деятельная, спасающая любовь. Он не был равнодушным зрителем человеческих скорбей, он горячо откликался на них, принимал их в свое широкое сердце и своим богопросвещенным разумом изыскивал средства к их уврачеванию. Скорби людей бывают различные ― есть скорби материальные: нужда, телесные болезни; есть скорби духовные: муки души от сознания своей испорченности, своего неумения жить, непонимания смысла жизни, духовной растерянности.
Есть люди, их особенно много среди образованной молодежи, неравнодушные к горю ближних, но не видящие далее материального горя, горя бедности. Они готовы самоотверженно идти на помощь страдающему ближнему, но на помощь исключительно внешнего характера: избавить от материальной нужды, изменить внешние условия существования. Не такова истинная, всеобъемлющая любовь христианская.
Она и внешнему горю сострадает, но она видит и чувствует несравненно глубже; она проникает в самую душу человека и там видит ее коренное страдание; то страдание, которое не излечивается внешними мерами, а требует духовного воздействия искренней, возрождающей, спасающей во имя Бога любви. И о. Амвросий в высшей степени обладал этим даром. Как мы видели, он и внешними способами облегчал материальное человеческое горе, но вместе с тем он охватывал своим любящим чувством всю душу человека, умел постигать ее сокровенную духовную скорбь и на нее именно изливать целительный елей своей сострадательной заботливости и ласки, возводить ее к Небу, к Богу. Вот почему люди, приходившие к нему с душою разбитой и, казалось, навеки умершей, выходили от него воскрешенные, оживленные, радостные, спасенные, верующие. Мы видели на страницах жизнеописания много примеров подобного духовного возрождения. И едва ли мы ошибемся, если скажем, что значительное большинство насельниц Шамордина и многие из обитателей Оптиной именно спасающей любви старца Амвросия обязаны началом своей духовной жизни.
Русское общество поняло эту черту духовного облика старца Амвросия. Оно поняло, что этот человек не был ни суровым монахом-отшельником, ни жестким обличителем человеческих недостатков и немощей, ни отвлеченным богословом; он был сама живая любовь, умевшая стать в непосредственную близость со всякою скорбящею и обремененною душою, принять на себя ее немощи и скорби, согреть, утешить и воззвать ее к новой, бодрой, чистой и радостной жизни. И потому-то он и стал духовным центром, притягивавшим к себе не только простолюдинов, стремившихся к нему, как к человеку Божию, человеку святой, богоугодной жизни, но и людей образованных, искавших в нем учителя жизни, указывавшего путь к истинному счастью души, научавшего знать и любить Бога.
Отец Амвросий разрешил для русского общества его давний и столь трудно разрешимый вопрос о том, что делать, как жить, для чего жить; он разрешил русскому обществу и другой роковой вопрос о слиянии образованных классов с простым народом. Он сказал русскому обществу, что смысл жизни заключается в любви, но не в той гуманистической, безрелигиозной любви, которую провозглашает некоторая часть нашей интеллигенции и которая выражается в мерах внешнего исправления жизни, а той истинной, глубокой, христианской любви, которая охватывает всю душу своего ближнего и исцеляет своею живительною силою ее самые глубокие и мучительные язвы. Отец Амвросий разрешил и вопрос о слиянии интеллигенции с народом, объединив их в своей келлии в одном общем чувстве покаянной веры в Бога. Таким образом, о. Амвросий указал русскому обществу единый спасительный путь жизни, указал ему истинное и прочное основание его благополучия, во-первых, духовного, а затем, как следствие, и материального.
Спрашивается теперь, на какой почве возрос этот дивный учитель жизни нашего времени? Он возрос на почве православия, он воспитан Православною Церковью. И невольно хочется еще раз повторить то, что было сказано нами в предисловии. Что бы ни говорили враги Церкви, враги православия, как бы ни поносили они эту нашу народную святыню, но не оскудела еще Православная Церковь и, в частности, наша Русская Церковь, благодатию Божиею! Еще действует в ней эта благодать, еще возращает великих светильников веры и благочестия для нашего вразумления, для нашего утешения. Признаем этот многознаменательный и радостный факт не с чувством гордости и тщеславия, не для пустой похвальбы своими праведниками, а для смиренного благодарения Господа, милующего нас и спасающего, признаем для того, чтобы еще более оценить и полюбить нашу Святую Православную Церковь со всем ее спасительным строем; чтобы укрепиться в искренном, детском и разумно-сознательном послушании ей, чтобы ничего так не страшиться и не опасаться, как сознательного или бессознательного отпадения от нее, от ее вековых путей и заветов! Своим высоким примером о. Амвросий ясно показывает нам, что лишь в Церкви Христовой достигается полнота истинного христианского совершенства, находится прямой и верный путь к вечному спасению, а потому, кто хочет совершенствоваться и возрастать во Христе, кто хочет достигнуть жизни вечной, тому нет иного пути, кроме указанного Церковью Христовой, носительницею вечной истины и благодати.
Вместе с тем пожелаем, чтобы тот дух смиренной веры, святой простоты и искреннего братолюбия, которым был проникнут старец Амвросий, как и его великие наставники, не оскудевал, а, наоборот, ярко горел в наших святых обителях, в том числе и в Оптиной пустыни, и в Казанской Амвросиевской обители, чтобы они, напоенные этим духом, являлись бы крепкою, несокрушимою духовной поддержкой русским людям, мятущимся в волнах житейских попечений, и давали бы им, по завету старца Амвросия, духовное просветление, ободрение и утешение всякий раз, как они, измученные жизнью, придут со своею опустошенною и разбитою душою под их святой и благодатный кров искать духовной помощи и внутреннего мира! В этом, именно в этом, состоит высокое, жизненное значение наших святых обителей. Удаленные от мира, они служат миру тем, что, сберегая в себе самих образ Христов и правду Христову, являют их, когда нужно, заблудившемуся и удалившемуся от Христа миру! Монастыри всегда были центром духовной жизни и христианского возрастания русского народа; будем уповать, что таковыми они останутся и впредь, соблюдая вместе со всею Православною Русскою Церковью христианскую истину во всей ее чистоте, без примесей человеческих вымыслов и человеческого суемудрия, во всей неприкосновенности апостольского и святоотеческого предания, как драгоценнейшее сокровище, воспринятое от лет древних русским народом для бережного хранения и передачи последующим поколениям.
Мудрому же и любвеобильному оптинскому старцу иеросхимонаху Амвросию, показавшему нам живой пример высокой христианской жизни и согревшему сердца столь многим своею отеческою любовью, да будет вечная и благодарная память в русском народе!
