Текст книги "Возможно ли спасение в XXI веке?"

Автор книги: Сергий Иеромонах (Рыбко)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Но, конечно, среди прихожан должно быть какое-то духовное единство, то есть единство взглядов, единство понятий о духовной жизни. И тут уже, разумеется, многое зависит от пастыря. Ведь придя в храм, люди обращают внимание прежде всего на пастыря, на его поведение, на его проповедь, на общение с ним. В итоге вокруг пастыря начинают объединяться люди.

Приход не может объединиться вокруг кого-то другого, кроме пастыря. Думаю, такова воля Божия. Ведь священника в Церкви не просто назначают или выбирают. Его рукополагают. Поэтому священник – человек, который носит особую Божию благодать. И вполне естественно, что люди к нему стремятся, тянутся. Стремятся даже не ради его личных человеческих качеств, а ради благодатных качеств, которые он имеет как священник и которыми он готов поделиться. Обычно люди обращаются к батюшке за духовной помощью, ради духовного окормления. И между священником и прихожанами устанавливаются не деловые или административные отношения, а отношения духовные. Так, естественным путем, складывается духовная общность вокруг какого-то пастыря. Таким образом люди выбирают тот или иной храм.

– Отец Сергий, а всегда ли православный приход является общиной? Какова история христианских общин?

– Думаю, что он должен быть общиной. Когда приход только возникает, там просто собираются люди, но это еще не есть собственно община. Есть батюшка, есть те, кто пришел в храм – может быть, после многих лет безбожной жизни; или, может быть, верующими, но быв оторваными от храма. Люди приходят, их объединяет прежде всего дело устроения прихода, восстановление храма или строительство, организация богослужений. А потом возникает община, то есть некая общность православных людей, единодушных и единомыслящих.

"Что только добро и что только красно – это жить братии вместе" (Пс. 132; 1). Эти слова святого псалмопевца Давида должны быть положены в основу любой христианской общности людей. Самая первая община – это Господь и Его ученики – апостолы. Потом были апостольские христианские общины – те первые Церкви, которые основали апостолы. Потом идею христианской общины восприняли православные монастыри. Приход тоже живет в Церкви и имеет ту же цель – спасать людей и вести их к духовному совершенству.

Как монастырь, говоря словами преподобного Варсонофия Великого, должен быть одной семьей, так и приход в мирской жизни должен быть единой семьей.

Вообще у нас, в Православной Церкви, одно учение – то, которое проповедовали нам апостолы и святые учителя Церкви, преподобные отцы. И те принципы, по которым строилась первохристианская община, а потом такие высокодуховные христианские общины, как монастыри,– те же принципы должны быть, наверное, положены в основу приходской жизни. Конечно, здесь необходимо учитывать то, что мирская жизнь имеет особенности; но в целом эти принципы могут быть соблюдены. В том, что община должна быть единой духовной семьей, я глубоко убежден.

К сожалению, далеко не везде есть общины, потому что люди часто не ставят такой цели, как объединение. Тем не менее на любом приходе есть люди, которые общаются между собой,– может быть, они создают некоторый костяк духовной общины. Далеко не всегда пастырь является лидером этой общины, хотя так теоретически должно быть. Конечно, в идеале, когда пастырь – человек достойный, он подбирает себе и соответствующих помощников. Конечно, если в Москве можно выбрать, в какой храм ходить, то где-то в провинции – в деревне, в небольшом городе – этот храм один, в лучшем случае – их два. Там такого выбора нет, и поэтому пастырь не должен никого отталкивать. Но выбирать себе помощников, выбирать тех людей, с которыми он будет строить храм, организовывать приходскую жизнь, он может сам.

И не надо спешить в выборе этих людей. Надо выбрать людей единодушных – скорее воспитать этих людей так, чтобы приход действительно был единой семьей, где и радости и праздники, и беды и трудности были бы общие. Ведь и радости, и трудности объединяют людей, а наша земная жизнь, к сожалению, несет в себе больше трудностей. И поэтому помогать друг другу жить в этой земной жизни – это тоже цель общины. Ведь в основе христианства лежит закон любви к Богу и к ближнему.

– Батюшка, глубокое единомыслие невозможно, если все члены такой приходской общины не являются чадами одного духовного отца, то есть настоятеля.

– В действительности и не требуется такого глубокого единомыслия. А в идеале, если бы все члены приходской общины были бы духовными чадами настоятеля, то это, конечно, была бы уже община созданная абсолютно по образу и подобию первохристианских общин. Но люди отличаются разной духовной направленностью, различным духовным уровнем: одни уже давно ходят в храм, другие совсем недавно переступили порог храма. Одни уже с детства просвещены и святым Крещением, и словом Божиим, имели перед собой благочестивый пример родителей перед собой, а других в единодесятый час их жизни привели в храм скорби, трудности, несчастья. И все люди очень разные.

Мудрый пастырь не будет никого силой, за уши, тянуть к себе в духовные чада. Он просто будет исполнять свое приходское, пастырское дело – прежде всего, конечно, служение Божественной Литургии; будет освящать своих прихожан молитвой и Таинствами, будет совершать требы, будет отвечать на вопросы. И этого достаточно, потому что Господь Сам создает эти общины. Господь Сам приводит к пастырю пасомых. Конечно, все они разные, и всегда есть среди них слабые, немощные люди, страстные люди. Но если есть костяк, если на приходе все-таки больше хороших людей и если они объединены между собой, то, я думаю, община будет, и она будет делать свое христианское дело.

– Батюшка, а если в храме несколько пастырей, и одни прихожане являются чадами одного священника, а другие – другого, то не препятствует ли это им находиться в одной приходской общине? И чем различаются понятия «духовные чада пастыря» и «приходская община»?

– Конечно, между ними есть разница. Быть духовным чадом пастыря и членом церковноприходской общины уже потому, что есть общины, где пастырь один,– там немного проще,– и есть общины, где пастырей несколько.

Конечно, каждый выбирает себе духовника, близкого ему по взглядам, по духу и, соответственно, по идеалам. Но в хорошем приходе настоятель сумеет объединить людей так, что они будут одной общностью, членами общины этого прихода, хотя могут быть духовными чадами разных пастырей. Некоторые из них могут иметь духовников даже в других храмах или в монастырях.

Ни для кого не секрет, что наиилучшее духовное окормление люди получают в святых обителях. Наверное, лучшие христиане, лучшие прихожане ездят в монастыри и обретают там духовников. Они, будучи окормляемы своими духовными отцами – монахами,– являются, тем не менее, достаточно деятельными членами своих церковноприходских общин.

Поэтому одно дело – быть членом общины и другое – быть духовным чадом какого-то пастыря, настоятеля этого храма или второго священника, или иметь духовника в каком-то монастыре. В этом есть разница.

– А если у человека есть какие-то понятия, отличающиеся от понятий других прихожан? Например, человек не считает нужным читать Святых Отцов, или имеет не совсем правильные понятия о посте, или даже некоторые догматические заблуждения. Может ли это воспрепятствовать ему быть ревностным прихожанином и трудиться вместе со всей общиной храма?

– Если в основу духовной жизни человека положено все-таки смирение и любовь к ближним, он будет очень терпеливо относиться к другим людям. С одной стороны, он не будет им навязывать своих взглядов, а с другой стороны, будет терпеливо нести немощи ближних и их заблуждения, какие-то проявления страстей. Поэтому, думаю, что община может существоватъ. Отличность понятий – это уже личное дело каждого человека. Если же человек имеет недостаток смирения или терпения, то он будет, конечно, отличаться несколько деспотическим характером и будет если не навязывать другим своих взглядов, то, по крайней мере, периодически вступать в споры, доказывая, что он прав, а вы не правы. Такая разница во взглядах, конечно, разделяет людей. И главный грех многообразных ересей и расколов заключается именно в том, что они разрывают единство Церкви, что в конечном итоге приводит к вражде. Подобное может быть и на приходе.

В творениях блаженного Августина указан хороший принцип православной жизни: должно быть: «единство в главном, свобода во второстепенном и любовь во всем». И если люди имеют хотя бы единство в главном, объединены православной верой – единством взглядов на православные догматы, на традиции – и разделяют как догматическое, так и нравственное предание Церкви,– то, думаю, община будет отличаться цельностью, глубиной и единством взглядов. Лучше всего , конечно, черпать знания о предании Церкви из творений Святых Отцов Православной Церкви, из аскетических творений. Поэтому для единства общины необходимо, чтобы в ней было развито чтение духовных книг, житий святых, наставлений святых угодников Божиих.

А там, где процветает неграмотность, периодически будут возникать споры и догматического, и нравственного плана. И там, конечно, нужно большое искусство пастыря, чтобы суметь как-то объединить людей, примирить их между собой, сделать так, чтобы в основе их отношений был мир, а не вражда, не разделения.

Нельзя никого прогонять из храма, кто бы он ни был, какими бы взглядами ни отличался. Если даже человек не вполне разделяет православные догматы, и такого человека нельзя прогонять. Его нужно терпеливо врачевать как немощного члена, постепенно объяснять ему, терпеливо показывать значение Отцов, раскрывать глубину православной веры, особенно православных догматов, показывать отличие их от ересей. И если на приходе есть основной костяк и большинство членов здравы, а какие-то люди – немощные, неофиты, новоначальные, это вполне нормально, особенно в современной обстановке. Сейчас может быть даже и так, что на приходе большинство людей – новоначальные и неофиты, но должен быть крепкий костяк или хотя бы достойный пастырь.

Как раньше бывало? Когда, скажем, преподобный Герман Аляскинский, равноапостольный, приехал на Аляску, там вообще все были язычники. Однако своей праведной жизнью, своим мудрым словом он обратил их сердца к православной вере. Святой равноапостольный Николай Японский действовал таким же образом. И сейчас пастырь на приходе – это миссионер, особенно если приход сложился в таком месте, где храма раньше никогда не было, или, скажем, пятьдесят лет уже нет.

И, конечно, пастырь должен прежде всего привести людей к православию и к жизни по Евангелию. Одно из другого следует, одно с другим соединено очень тесно и органично: насколько человек правильно верует в Бога, право верует, настолько он правильно и живет. И человек, живущий правильно, по Евангелию, обязательно будет иметь именно православную веру, потому что настоящее глубокое знание о православии, о догматах дается благодатью Духа Святаго, а благодать стяжается жизнью по Евангелию. Поэтому немощных людей, которые всегда есть в приходе, нужно постепенно приводить к настоящей православной вере, сначала давая им, как младенцам, молочко, а потом постепенно предлагая твердую пищу.

– Значит ли это, что основной костяк духовных людей на приходе, хотя и полезен, но не является необходимостью для создания приходской общины?

– Скажем так: он очень желателен. Когда я попал на приход и был назначен настоятелем, то прежде всего постарался собрать такой костяк. Слава Богу, были люди, с которыми я общался уже много лет, которые обращались ко мне еще тогда, когда я был насельником святой обители. И на приход я пришел уже не один. Я привел с собой сотрудников, которые мне стали сразу же очень деятельно помогать. Если бы не они, конечно, храм поднять не удалось бы. А потом один за другим приходили люди. Они и сейчас приходят, приход умножается. И теперь я не единственный пастырь на приходе: нас уже трое, и еще помогает один батюшка. У каждого свои духовные чада, у каждого свои взгляды. Я считаю, что в общем, самое важное у нас есть: это «единство в главном, свобода во второстепенном, любовь во всем». И между нами, и между всеми нашими духовными чадами очень мирные отношения. Немыслимо, чтобы в нашем храме кто-то начал ссориться, ругаться, спорить. А главное, что в целом все мы имеем православные взгляды и во всем, что касается главного в духовной жизни, мы согласны между собой.

– А что можно посоветовать батюшке, который попал на новый, только что открытый приход, и которому негде взять таких сотрудников?

– Если бы меня сейчас отправили в какую-то деревню совершенно одного, я бы, наверное, поступил так, как преподобный Георгий Косовский: я пришел бы и начал служить молебны, Литургии, службы. Со временем, я думаю, Господь послал бы людей, которые просто пришли бы молиться в храм. Без промысла Божия не открывается ни один храм. Святой праведный Иоанн Кронштадтский говорил, что если в каком-то месте есть храм, значит там есть пять праведников. Поэтому если Господь считает нужным где-то открыть храм или святую обитель, значит в этом месте есть достойные люди, для которых этот храм и открывается. И дело пастыря – этих людей привлечь. Может быть, они пока еще нецерковные, но Господь-то их знает заранее, и, конечно, они придут туда, где творится молитва к Богу. Со временем, конечно, у них будут возникать какие-то вопросы. Надо терпеливо выслушивать и отвечать людям на эти вопросы, совершать требы. То есть в основу я все-таки положил бы молитвенную жизнь.

Я не пошел бы искать благотворителей, я стал бы молиться. А остальное, я думаю, Господь устроил бы: и благотворителей привел бы, и прихожан привел бы, и костяк прихода из них Сам собрал бы. И постепенно слово Божие росло бы, ширилось, Церковь Божия распространялась бы в пределах этого селения. Думаю, что именно так надо поступать.

Когда люди соберутся, тогда уже можно начинать делать что-то серьезное: приют открыть, какую-то благотворительную, просветительскую деятельность начать, потому что самое главное богатство прихода – это люди. Нужно сделать все, чтобы этих людей собрать, привлечь и составить из них настоящую приходскую общину.

– Должен ли настоятель предпринимать для этого какие-то сознательные действия , или все должно складываться естественным путем и нужно дать место Богу, чтобы Господь Сам действовал?

– Если священник ударится в популизм, что, к сожалению, иногда бывает, то вокруг него соберутся люди, привлеченные именно внешней стороной, оберткой, и духовные отношения между ними не сложатся.

Прежде всего пастырь сам должен быть духовен, то есть быть причастен благодати Духа Святаго. Причем есть объективная благодать, которую пастырь получает в Таинстве хиротонии, а есть та благодать, которую пастырь стяжает своей праведной жизнью, своим жительством по евангельским заповедям. В праведном пастыре все это соединено вместе, личность пастыря нeотделима от священства, это всегда нечто единое. Если же пастырь недостоин своего высокого служения, то в нем попирается священство, в нем оскорбляется Божия благодать, хотя Таинства, которые он совершает, все же совершаются.

Если пастырь высокодуховен: смиренен, кроток, мудр, любвеобилен,– то обязательно найдутся люди, в которых его любовь зажжет ответную искорку. Его пример праведной жизни породит желание ревностно ему последовать, его смиренное слово и поведение покажутся достойными подражания, и всегда вокруг него соберутся люди, может быть даже, живущие далеко от этого храма. Нередко бывает так, что пастырь служит где-то далеко, в «медвежьем уголке», в какой– нибудь деревне, а прихожане к нему приезжают из больших городов, из Москвы и Санкт-Петербурга. Приезжают, живут подолгу, считают для себя полезным такое общение и составляют таким образом общину этого пастыря. Это вполне естественно.

Поэтому, думаю, что пастырь должен быть самим собой. Во-первых, он должен быть молитвенником и, во-вторых – любящим отцом для своих прихожан и слугой для их духовных нужд, и не только духовных, но и телесных. И если в основу общины будет положена такая жертвенная любовь пастыря, эта община обязательно будет крепка.

Как стать членом общины?

Допустим, человек пришел в храм и увидел при нем такую общину, может быть, даже духовную семью. Что он должен делать, чтобы стать ее членом? И какие его качества могут ему воспрепятствовать стать членом такой общины?

– Нередко в наш храм приходят люди, которые говорят мне: «Батюшка, что нужно, чтобы быть членом вашей общины? Мне очень понравилось в вашем храме. Что нужно делать, чтобы вы меня приняли?» Я говорю: «Как прихожанин, пожалуйста, ходи, когда у тебя будет желание, время, возможность. Храм открыт для всех ежедневно. А дальше уже жизнь покажет, туда ли ты пришел, тот ли ты человек, тот ли я человек, каким тебе показался».

И человек начинает ходить. И видишь, что он действительно присутствует на всех богослужениях – по праздникам, по воскресным дням. Видишь, что для него дорого все, что связано с храмом, он старается остаться, помочь, предлагает свои услуги: полы помыть, что-то сделать. То есть человек счастьем считает для себя чем-то помочь храму. А бывает, что человек после нескольких таких посещений уходит. Видно, здесь не поняли, не оценили, не приняли его, и он идет в другой храм. Ну что ж, вольному воля: может быть, он какие-то недостатки у нас увидел. Конечно, они есть у каждого человека, в каждой общине.

А тот, кто начинает сам постепенно проявлять инициативу, по делам которого видно, что он действительно стремится войти в жизнь общины, тот таким образом вполне органично входит в нее. Все совершается само собой: человек становится членом прихода, то есть нужным этому храму. Его труд, сама его личность делаются необходимыми. Постепенно он знакомится со всеми и становится членом этой семьи.

Наша община так и создалась. Я не вывешивал никаких объявлений, люди сами приходили, оставались, и годами пребывают при этом храме, причем приезжают порой из отдаленных концов Москвы.

– Какими принципами Вы руководствуетесь, когда отбираете людей в качестве духовных чад или, по крайней мере, для приходской общины?

– Я верю, что Господь Сам приводит людей в приходскую общину. И они, приходя в храм, начинают молиться, участвовать в богослужениях, причащаться. Поскольку у нас три пастыря, то вовсе не обязательно, чтобы я был духовным отцом всех этих людей.

Но если человек хочет иметь более глубокие отношения лично со мной, то в этом случае я прежде всего ищу воли Божией: есть ли воля Божия на общение с тем или иным человеком. Потому что можно, конечно, набрать себе сотню духовных чад, а в результате и самому от этого устать, и никому не принести духовной пользы. Как говорил подвижник XX века схимонах Иннокентий – он похоронен около храма в Алексеевском, недалеко от метро «ВДНХ»,– будут духовные отцы, и будут они набирать себе духовных чад, но многие измучают и чад, и себя. Мне бы очень этого не хотелось.

Идеалом пастыря для меня является игумен Никон (Воробьев), который имел очень немного духовных чад. Когда люди просились к нему в духовные чада, он им устраивал своего рода экзамены, провоцируя их на то, чтобы они больше к нему не приходили. И те, кто был от Бога, оставались, а те, кто были не от Бога, соблазнялись каким-то странным поведением батюшки и больше не приходили никогда.

Прежде всего, конечно, мы с моим духовным чадом должны быть единодушными людьми, то есть то, что ценно, дорого и важно для меня, должно быть ценно, дорого и важно для тех, кто хочет вступить со мной в духовное общение. Кроме того, поскольку я очень люблю читать отеческие творения, особенно почитаю святителя Игнатия (Брянчанинова) и считаю единственным руководством к духовной жизни именно отеческие творения, то я хочу, чтобы те, кто ко мне обращается, прежде всего научились их читать, открыли для себя это богатство аскетической мысли, которое накопила Церковь. Я считаю, что духовников настоящих, подлинно глубоких сейчас найти очень трудно и наше руководство – это отеческие творения.

Поэтому тех, кто хочет прийти ко мне как к духовнику, я прежде всего должен научить читать творения Святых Отцов, показать последовательность чтения из творений, показать, что переменилось, что сейчас возможно, что невозможно; что прежде всего, что потом; что главное, что второстепенное. Главная задача пастыря – научить людей через святоотеческие творения узнавать волю Божию.

Кроме того, человек должен, иметь любовь к молитве, к богослужению. Если человек не любит молиться,– не знаю, сможем ли мы с ним общаться. Я люблю уставное богослужение, я привык к нему в монастыре, и для меня является потребностью часто совершать Божественную Литургию. А что такое короткая служба, всенощное бдение в течении полутора часов, я не понимаю. Поэтому преимущественно общаюсь с теми, кто тоже любит молиться. Молитва тоже объединяет между собой людей.

Потом, конечно, как человек немощный, я не несу некоторых немощей: очень не люблю эгоистов. И, наоборот, мне очень симпатичны такие сострадательные люди, которые без всякого приглашения, без всякого зова и просьбы со стороны ближних, увидев нуждающегося человека, придут к нему на помощь. Такие люди мне очень близки, и поэтому мы достаточно быстро находим общий язык. И преимущественно такие люди составляют мою паству и являются прихожанами нашего храма.

Конечно, пастырь должен нести все. Святитель Игнатий (Брянчанинов), выделяя главные качества пастыря, настоятеля, пишет в своих письмах о преподобном Моисее Оптинском, что тот терпеливым ношением немощей ближних собрал вокруг себя одно из самых примерных в России монашеских братств.

Святитель Игнатий пишет подобно еще об одном пастыре, архимандрите Иустине, занимавшем должность настоятеля Николо-Бабаевского монастыря в то время, когда святитель пребывал там на покое. Отец Иустин был его учеником он юношей пришел к святителю Игнатию. Живя в миру, он учился музыке у Глинки, выучился на композитора, хорошо пел, сочинял духовную музыку, но при этом еще был и глубоко духовным человеком. Святитель Игнатий устроил так, что он стал настоятелем Николо-Бабаевского монастыря. Уже с Бабаек святитель пишет, что отец Иустин – единственный человек, с которым он вступил в духовное родство. Его главные качества – это жертвенность и терпеливое ношение немощей ближних. Это качество святитель Игнатий считал для настоятеля главным. Наверное, он сам обладал им. Но, при моем глубочайшем уважении к святителю Игнатию, почитании его самого и его учения, у меня, к сожалению, пока так не получается. Такая у меня немощь.

– Батюшка, я знаю, что в общении с духовными чадами Вы всегда руководствуетесь принципом Святых Отцов – не давать советов без вопрошания, то есть, если Вас на исповеди человек ни о чем не спросит, то Вы ему ничего и не будете говорить, просто прочитаете разрешительную молитву. А как быть человеку, который недавно начал ходить в храм и хочет найти себе духовного отца? У него еще нет опыта духовного общения, он не знает, о чем нужно спрашивать.

Помню, перед тем, как прийти в церковь, я прочитала некоторые книги об Оптиной пустыни. Это были, в частности, письма к оптинским старцам, в которых задавались вопросы по поводу различных событий в жизни человека: замужества, поступления на какую-то работу и т. д. И когда я искала духовного отца, мне уже очень хотелось общаться, но я не знала, о чем нужно спрашивать. Не должен ли пастырь в таком случае пойти навстречу, что-то подсказать?

– Самый первый священник, с которым я начал общаться, придя в храм, сказал, что когда человек действительно пытается жить по Евангелию, у него обязательно возникнут вопросы. И это как раз свидетельствует о том, что в человеке идет духовная жизнь и совершается духовный рост. Ведь для того, чтобы он совершался правильно, необходимо приобретение какого-то нового знания, и при этом недостаточно чтения книг. Нужен человек, который сумеет эти книги объяснить, тем более, что многие ситуации, которые возникают в современной жизни, никакими книгами не предусмотрены. Это глубоко верно. Поэтому святитель Игнатий (Брянчанинов) запрещает давать советы без вопрошания, и я много раз убеждался в том, что никогда нельзя преступать этот принцип.

Но если человек приходит креститься, с ним обязательно нужно побеседовать, разъяснить ему смысл основных Таинств христианской веры, основные догматы, положения, просто рассказать ему о христианской жизни. И здесь я действительно без вопрошания провожу с человеком беседу. Бывает и на исповеди, что человек излагает свою сложную ситуацию, может быть, и не спрашивает совета, но видно, что он ждет какой-то помощи. И я могу что-то ему посоветовать, но каждый раз делаю это с некоторым страхом, потому что, хотя я и священник, но человек, который пришел ко мне на исповедь, может быть гораздо духовнее меня. Зачем я буду ему навязываться со своим учительством? Будет Божия воля – Господь вложит в его сердце конкретный вопрос, и тогда Господь Сам найдет ответ для этого человека. Я предаю это в волю Божию.

Я научен в монастыре такому принципу послушания: когда тебя просят, приглашают, тогда ты должен идти и ответить на вопрос. А самому давать советы без вопрошания не следует. Святитель Игнатий говорит, что присвоение себе такого достоинства учителя – это гордость. Преподобный Иоанн Лествичник говорил, что тому, кто кается, неприлично занимать место учителя. Я все-таки хотел бы остаться монахом, а монашеское жительство – это жительство покаянное. И прежде всего будучи человеком грешным, я, конечно, должен заботиться о том, чтобы постепенно освободиться от своих грехов.

Но если человек о чем-то спрашивает, за послушание, я должен дать ему ответ – если я, конечно, знаю его из святоотеческих творений. Но за кем-то бегать, навязывать – это не мое направление. Да, есть такие пастыри, которые куда-то идут сами: в тюрьмы, в детские сады, в клубы. А я, пока не зовут, стараюсь пребывать в молитве. Даже на радиостанцию «Радонеж» иду, когда приглашают, а сам особо не напрашиваюсь. Потому что говорить с людьми – это большая ответственность, да и кто я такой, чтобы предлагать людям свое слово?

Вот и сейчас кто-то слушает и думает, наверное: «Когда же он закончит и начнется что-нибудь более интересное?» Выключить радио человеку жалко, а слушать – неинтересно; он смотрит на часы. Зачем это нужно? А тот, кому надо, придет и задаст вопрос, и если будет Божия воля, мы с этим человеком вступим в духовное общение и в духовное родство.

– А что можно посоветовать новоначальным христианам, которые не знают, с чего нужно начатьобщение с духовником, о чем нужно спрашивать?

– Одними из первых книг, которые я прочитал, были патерики. Они все строятся так: пришел ученик к старцу и спросил о чем-то. Достаточно часто ученик просит: «Отче, дай мне наставление». И старец, умудренный благодатью, дает наставление, а иногда что-то переспрашивает у этого человека и уже в зависимости от его ответа дает ему какой-то совет. В целом, новоначальным свойственно такое убеждение, что они и так все знают. А если человек все знает, то зачем ему о чем-то спрашивать? Есть такая русская пословица: «Ученого учить – только портить». Человек должен начать сомневаться в своих познаниях, в своем понимании христианства, в своем понимании Божией воли.

Когда он начинает сомневаться, у него возникает масса вопросов. По-настоящему серьезные вопросы рождаются из смирения, из неверия себе, из недоверия своему разуму, своему опыту. Тогда человек обращается к опыту и разуму другого человека, облеченного прежде всего священным саном, или просто человека, который дольше него пребывает в Церкви, имеет больший духовный опыт. Поэтому новоначальному посоветую ничего не стесняться спрашивать.

Мера вопросов указана в древнем патерике. Ученик задает старцу такой вопрос: «Отче, сколько капель воды мне нужно пить?» Видите, до чего доходило послушание у древних, в общем-то совершенных христиан! Поэтому нет вопроса, который неприлично было бы задать пастырю. Правда, есть другая крайность, когда человек спрашивает, сколько капель воды пить, а не спрашивает о серьезнейших вещах: как строить свою жизнь, какое должно быть правило, где ему работать, с кем общаться. О таких необходимейших вещах он не спрашивает, считая, что и сам все это хорошо знает.

– Допустим, человек уже стал членом приходской общины. Должен ли он все свои жизненные интересы сосредоточить на ней? Возможно ли то, что у него вне храма будут друзья, какие-то знакомые, какие-то интересы?

– Это вполне нормально. Даже когда человек приходит в монастырь – не думаю, что он пребывая там, сосредоточивается только на монастырской жизни. Может быть, это бывает вначале, у послушника. Для человека новоначального это даже необходимо. Но если человек становится иеромонахом или просто уже не первый год живет в монастыре, то на него, как правило, возлагают послушания, которые должны совершаться за пределами монастыря.

Например, эконом или келарь по роду своего послушания делает покупки для монастыря, договаривается с администрацией или по чьему-либо приглашению проводит беседы. Если монах в сане, к нему начинают приезжать из мира люди, у него появляются духовные чада. Естественно, они «везут» с собой свои беды, свои радости, свои проблемы – и человек живет уже их жизнью.

Поэтому даже в монастыре человек не замыкается в стенах обители, а мирянин – тем более: почти у каждого есть родственники, друзья, сослуживцы, работа или учеба, и человек везде должен быть христианином. Ведь в наше время любой христианин является миссионером, и его слово, его поведение являются для других людей показателем того, что такое христианство. Вы – соль земли. Если соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Вы – свет миру. Не может укрыться город, стоящий на верху горы; так да просветится свет ваш пред людьми, чтобы, видя ваши добрые дела, прославляли Отца вашего Небесного (Мф. 5, 13-16).

Любой христианин, где бы он ни был, остается христианином, и за ним очень внимательно наблюдают. И если он делает какую-то ошибку, какой-то грех, то судится совсем по-другим меркам, чем совершивший этот грех мирской человек. С него спрашивают как с христианина, и об этом нужно всегда помнить. Поэтому, с одной стороны, будет фарисейством считать себя образцом праведности: «Вот, смотрите на меня, какой я». Проще надо быть. А с другой стороны, нужно крайне бояться соблазнить своим поведением ближних – нецерковных людей, интересующихся, стремящихся к Церкви.