Текст книги "В безвременье"
Автор книги: Сергей Юрский
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
ИНТЕРВЬЮ
(Диалог)
Комната. Входят Первый и Второй.
Первый. Я устал, я не в форме. Мне завтра вставать в семь утра.
Второй. Это ужасно, понимаю. Но что делать? Мы же с вами сговорились…
Первый. Ни о чем мы не договаривались. Я вам сказал по телефону, что сегодня я не могу.
Второй. Но потом вы сказали, что завтра будет еще хуже. Так когда же?
Первый. Я не знаю.
Второй. Ну, извините, я пойду…
Первый. Куда же вы теперь пойдете? Давайте кончим с этим делом. Мне всегда будет некогда…
Второй. Но если вы сейчас не можете…
Первый. Садитесь.
Второй. Вы в таком состоянии…
Первый. Ну ладно, садитесь!
Второй. Это, наверное, ваше кресло? Садитесь вы сюда, а я сяду на стул.
Первый. Какое это имеет значение…
Второй. Но обычно вы сидите в этом кресле?
Первый. Обычно в этом.
Второй. Ну и садитесь.
Первый. Господи, не все ли равно?
Второй. Да нет, что вы! Я у вас время отнимаю, еще и место буду отнимать. Садитесь, пожалуйста.
Первый. Я не хочу сидеть.
Второй. А что же вам стоять? Вы устали, вам вставать рано.
Первый. Пусть вас это не беспокоит. Давайте начнем. Садитесь.
Второй. Куда?
Первый. Да куда хотите.
Второй. Я бы хотел сесть на стул.
Первый. Ну и садитесь на стул.
Второй. А вы в кресло.
Первый. Ну хорошо, хорошо. Садитесь!
Второй. Спасибо.
Садятся.
Нельзя ли у вас попросить стакан воды? Где у вас кухня?
Первый. Я вам принесу. (Встает.)
Второй. Не беспокойтесь, я сам. Вы мне только дайте стакан…
Первый. Я принесу. (Выходит.)
Второй пересаживается в кресло и закрывает глаза.
Первый(входит со стаканом воды). Вот, пожалуйста.
Второй. Спасибо большое. (Пьет, смотрит на Первого.) Совсем теплая. (Пьет.) Это из-под крана? Первый. Нет, я вам дал кипяченую.
Второй. A-а! Я думал, из-под крана такая. (Пьет.) Я опять ваше место занял? Вы не сердитесь?
Первый. Нет-нет. Ну, так в чем же дело?
Второй. Ужасно, что я так поздно. Мы, наверное, вашу жену разбудили?
Первый. Жена в отъезде.
Второй. Так вы совсем один?
Первый. Совсем.
Второй. В такой громадной квартире один человек. Детей нет?
Первый. Нет. Вы курите? (Протягивает пачку.)
Второй(задумчиво). Курю, курю. И очень много. Что поделаешь?
Первый. Ну, давайте начнем.
Второй. Где вы учились?
Первый. Я окончил Литературный институт, потом Высшие режиссерские курсы.
Второй. А в армии…
Первый. Не был. Военная кафедра в институте.
Второй. В Ленинграде?
Первый. Нет, в Москве.
Второй. А до этого?
Первый. До этого – школа.
Второй. В Москве?
Первый. Нет, в Ленинграде.
Второй. Номер не помните?
Первый. 186. Зачем это вам?
Второй. 176?
Первый. 186. (Пауза.) Это все, что вы меня хотели спросить?
Второй. Не волнуйтесь, через полчаса все закончится. Вот вы, счастливый человек, думаете ли вы о других людях, которым не повезло в жизни?
Первый. Почему вы решили, что я счастливый?
Второй. А вы что – несчастный?
Первый. Я не несчастный, но я и не счастливый. Я просто человек.
Второй. Не-е-ет! Вы не просто! Вам повезло. А везет не всем. Везет редко кому. Те, кому не везет, расспрашивают тех, кому повезло, как это у них получилось. Поэтому я задаю вопросы, а вам придется ответить. Невезучие любопытны, а везучие скрытны. Ведь мы с вами догадываемся, что существует совершенно определенное количество благ. Значит, если кому-то больше, то остальным меньше. Если кому-то все, то остальным ничего. И тогда остальные присылают ин-тер-вью-е-ра, не для того чтобы отобрать блага, а чтобы хоть узнать, что именно и каким образом он у них украл.
Первый. Что же я у вас украл?
Второй. Известность, знаменитых женщин, с которыми вы общаетесь, а я не общаюсь, заграничные поездки, талант.
Первый. Талант тоже?
Второй. Конечно. Если бы вы не занимали это место, его бы занял другой и тоже был бы талантом. И может быть, это был бы я. Если вы сегодня умрете, завтра кто-то станет талантом, ему повезет – он займет ваше место. А сегодня вы занимаете его место, вы его грабите. А этот другой, может быть, как раз я.
Первый. Вы что, пьяный?
Второй. Нет, я голодный.
Первый. Я вас спрашиваю, вы пьяный?
Второй. Я вам отвечаю, я голодный. А вы сытый и не хотите меня понять.
Первый. Уходите. Я не хочу с вами говорить.
Второй. Я не могу уйти, мне нехорошо. Правда, нехорошо. Целый день ничего не ел. Дела, дела, а потом вас ловил с трех часов и не успел поесть. У вас не найдется хоть бутерброда? (Пауза.) Мне правда нехорошо. Меня тошнит…
Первый приносит кефир и бутерброд.
Второй(жуя). Не надо было курить. Это от папиросы…
Первый. Вы из какой газеты?
Второй. Я сегодня, наверное, две пачки выкурил… а ел только в восемь утра… (Жует.) А потом ни крошки…
Первый. Вы из какой газеты?
Второй(прикрыв глаза). Ох, легче, легче, легче… Я не из газеты. (Жует.)
Первый. Кто вы такой?
Второй жует, молчит.
Почему вы не отвечаете?
Второй(жует). Испугался? (Пауза.) Ты трус. Ты хоть раз в жизни дрался?
Первый. Не надо пугать меня.
Второй. А не надо ключ в кармане сжимать. Я же тебя не бью. Вынь руку из кармана!
Первый. Почему вы говорите со мной на «ты»?
Второй. А почему ты меня не узнаешь? Говори мне тоже «ты». Почему ты меня не узнаешь? Я же тебя узнал, почему ты меня не узнаешь?
Первый. КТО ТЫ ТАКОЙ?
Второй. Вот, кто я такой? Почему ты меня не узнаешь? А если не узнаешь, чего ты мне тыкаешь? Узнаешь? ТЫ МЕНЯ ЗНАЕШЬ?
Первый. Да, я тебя знаю.
Второй. Кто я?
Первый. Ты – Коля.
Второй. Я – Коля. (Кричит.) Я – КОЛЯ. И я бил тебе морду в пятом классе.
Первый. Ты – Коля Овчинников.
Второй. Почему ты меня не узнал?
Первый(ударяет кулаком по столу). Дурак! Кретин! Сволочь! Ты испугал меня! (Плачет.) Сволочь! (Идет к одиноко стоящему портфелю, который он поставил на пол войдя, и достает оттуда бутылку водки.) Ты понимаешь, что такое, когда человек не в форме? Все время напряжение. Никак не отпускает. И вдруг вот такой является… (Уходит и возвращается со вторым стаканом. Наливает.) Ну, здорово!
Второй встает, молча раскидывает руки, обнялись.
А закуска – вот всё – бутерброд. Пустой дом.
Выпили. Второй достает нож и сосредоточенно режет бутерброд на четыре части, потом одну четвертинку еще пополам.
Живу с каким-то дурным предчувствием. Вот-вот что-то случится. И вдруг ты являешься.
Второй. Кошмар.
Первый. Конечно, кошмар. Жуткая рожа. Я ведь тебя совсем не узнал.
Второй. А сейчас узнаешь?
Первый. С трудом.
Второй. А помнишь, как я тебя в пятом классе бил?
Первый. Да, помню.
Второй. А ты все время к Клавдии Григорьевне бегал…
Первый. К кому?
Второй. Ну, классная наша, по русскому – литературе…
Первый. А-а-а…
Второй. Забыл, что ли?
Первый. Помню. Вспомнил.
Второй. Ленку помнишь?
Первый. Помню.
Второй. Какую Ленку?
Первый. Что какую?
Второй. Какую Ленку помнишь?
Первый. Ну… нашу Ленку.
Второй. Нашу, вашу… Ни хрена ты не помнишь.
Первый(наливает). Старые мы уже. Сколько лет прошло.
Второй. Володяеву помнишь?
Первый. Нет.
Второй. А говоришь, помнишь. Это Ленка Володяева.
Первый. Ах, Ленка! Ты ее не встречал?
Второй. После той истории – нет.
Первый. Какой истории? (Вздыхает.) Ну, за встречу.
Пьют.
Второй. Жуткая была история. Вот тебе сюжет для кино. Это тебе не сказочка-эпопеечка. Жизнь, сила. Какая девка была, и как ее скрутило… Но на лицо она и сейчас еще в порядке.
Первый. Так ты ее видишь, что ли?
Второй. Ну, на фотографиях…
Пауза.
Первый. Бред какой-то… (Допивает.)
Второй. Громова помнишь?
Первый. Нет!
Второй. Громов! За тобой сидел в восьмом, девятом, десятом.
Первый. Не помню я. Забыл. Отстань! Громова не помню.
Второй. Он спился.
Первый. Ну и хрен с ним.
Пауза.
Второй. Слушай, что я тебе покажу! (Роется в бумажнике, достает фотографию.) А-а?
Первый. Это около школы?
Второй. Ага. Второго слева узнал?
Первый. Второго слева? Нет.
Второй. Это ты.
Первый. Я? Нет. Неужели я?
Второй. Ты. А третий Оська Павелецкий. Он уехал в Израиль.
Первый. Это не я.
Второй. Ты. Хотя черт его знает. Стоишь почти спиной. Подарить?
Первый. Не надо. Давай договоримся – не вспоминать. Будем считать, что я забыл все. Вот тебя вспомнил, а остальное забыл. Отрезано. Все равно. Я столько забыл. Теперь уже не вспомнить. Еще десять лет проживу, наверное, собственное имя забуду. Коля! Как живешь?
Второй. Ничего, очень интересно. У меня в жизни все было.
Первый. А у меня ничего не было. Одна работа.
Второй. Хорошо было. Какие бабы были… У тебя много было баб?
Первый. Немного.
Второй. Я знаю. Я с одной твоей бабой знаком. Она мне про тебя рассказывала.
Первый. Кто это?
Второй. Неважно.
Первый. Я тебя спрашиваю.
Второй. Да ты ее, наверное, тоже забыл.
Первый. Ну кто, кто? Ну говори, кто? Ну кто? Ну кто?
Второй. Крашан.
Первый. Откуда ты ее знаешь?
Второй. Я многих знаю…
Первый. А что рассказывала? Плохое?
Второй. Слушай, а ты правда такой занудный или со мной притворяешься?
Первый. Я устал. Знаешь, я все время усталый и никак не могу отдохнуть… Пустая, пустая жизнь.
Второй. Ну, у тебя ИМЯ.
Первый. Я ничего вспомнить не могу. Что было в жизни? Ничего не было. Как будто снимают про меня кино, а я его только смотрю, а сам ничего не делаю. Смотрю, смотрю, и надоело оно мне, и уйти нельзя… Вот была Крашан… Я ее помню, и себя с ней помню, но как-то не по-живому. Не телом, не сердцем, а как картинку. Киноэпизод. В Париже я месяц жил. Хожу там и думаю: вот событие в жизни – я в Париже. А не ощущаю, опять как кино. Стою ночью на набережной и ногами стучу в землю, мол, вот я стою в Париже. Это сейчас происходит, я тут. Ногам больно, а в голове все равно кино, кино, плоская картинка: стоит человек ночью на набережной и бьет ногами в землю. Вот ты, по-моему, умеешь наслаждаться.
Второй. Я умею.
Первый. А я не умею.
Второй. А я умею.
Первый. А я не умею. И не хочу.
Второй. Хочешь. Только боишься. Ты от жизни ничего не откусил. Зубы боялся ломать, а они у тебя сгнили.
Первый. А у тебя?
Второй. Я все переломал. Но вку-усно пожил.
Первый. Скажи откровенно, чего ты вдруг ко мне пришел?
Второй(смеется). Повидаться! Я все свое сожрал, но у меня мало было. А у тебя много и все равно пропадает. Отдай мне.
Первый(пьяно). Ерунда. У меня ничего нет. Бери! А что ты, собственно, хочешь?
Второй. Возьми меня к себе.
Первый. Что ты мелешь! Куда к себе?
Второй. С тобой работать. Я буду что хочешь делать…
Первый. Тебе это не надо. Нет! А ты кто?
Второй. А кто хочешь. Всем был. Журналист, фотограф, администратор, шофер, тренер по боксу, затейник, старший лейтенант. Возьми, я хочу с тобой.
Первый. Не понимаю. Все от меня чего-то хотят, а у меня ничего нет. А они чего-то ждут, ждут… а потом обижаются. Я же от тебя ничего не хочу.
Второй. Мне бы хоть кусочек твоих возможностей, что бы я сделал!..
Первый(не слушая). Ничего я не хочу.
Второй. Когда я в первый раз сказал в компании, что мы с тобой однокашники, меня оборжали. Ладно! Я припомнил некоторые подробности, некоторые фактики, детальки нашего отрочества – тогда ржать стало труднее и меня стали слушать. А потом уже просили рассказать о тебе. А я кобенился и не всегда соглашался. Я ничего не врал. Я действительно тобой заинтересовался. Я все про тебя читал, я смотрел все, что ты делаешь, я следил за всеми твоими передвижениями. Потом я стал подбирать за тобой женщин – ты оставишь, я возьму. Одну я даже отбил у тебя. Она ушла, но ты не знал, к кому. Она ко мне ушла. Я твоим именем с ними и знакомился. Как бывший друг. Я от твоего имени заказывал такси, и мне давали в пять минут. Я устраивался в дома отдыха, ходил на просмотры. Последний год я читал лекции о тебе и зарабатывал приличные деньги. Я знаю тебя как облупленного, и твои вскрики, что тебе, дескать, плохо, на меня не действуют. Ты в порядке. То, что тебе надо, ты рано или поздно получаешь. И при этом тебе как-то удастся не замараться. Ты не подлец – это правда, подлец, скорее, я, но ты и не человек и все человеческое тебе чуждо. Ты слизняк, слабак и головастик. По у тебя есть имя. И его жуют и жуют, год за годом. И я им живу как паразит. Что это такое? Обман? Ты обманщик.
Первый. Я чувствую, что ты меня хочешь обидеть, но это неважно. Важно, что ты прав. Я служу своему имени, и страх не оправдать его отделяет меня от людей. Оно не мое, оно надуто какой-то посторонней силой. Я ненавижу его.
Второй. Ладно, не хнычь! Давай запишем твое интервью. (Достает из сумки портативный магнитофон.)
Первый. Я не хочу, я не буду.
Второй. Будешь. Мне нужно для лекций. Только не ной, говори что положено. Ты же удачник, вот и рассказывай. (Включает.) Скажите, пожалуйста, несколько слов о вашем детстве. Где вы учились?
Первый. Иди к чертовой матери.
Второй. Это мы сотрем. (В микрофон.) В каком городе, в какой школе вы учились? Поддерживаете ли вы сейчас связь с вашими бывшими соучениками?
Первый. Иди к чертовой матери.
Второй. Это мы сотрем. (В микрофон.) В вашей работе, наверное, бывает много забавных случаев, расскажите один из них.
Первый. Я не буду говорить, выключи машину.
Второй. Почему это ты не будешь? Почему ты не хочешь помочь старому товарищу?
Первый. Потому что я не могу. Мне самому нужна помощь. Я в беде. Один.
Второй. Врешь, ты в порядке. У тебя имя.
Первый. Заткнись. Ладно, включай! (В микрофон.) У меня давно ничего не получается. Вы идиоты, если этого не замечаете. Впрочем, вы это замечаете, и вы не идиоты. Но вот что я хочу вам сказать: когда у меня получалось, – а у меня получалось, в этом я уверен, – так вот, когда у меня получалось, я ни разу не сумел потребовать за это награды. Я испытывал не гордость собой, а благодарность к тем, кто при этом присутствовал…
Второй. Хорошо.
Первый. Подожди, я вспомнил. Когда приходило так называемое вдохновение, я чувствовал, что исполняю не свой замысел, а другой, несравнимо больший и значительный. На мгновение все, абсолютно все становилось понятным и стройным, и мне казалось, что я в силах объяснить это всем. Поэтому в глубине души я никогда не мог связать вдохновение со своим именем. Это было не из меня, а откуда-то, через меня. И только в эти моменты я искренне любил людей и чувствовал оправдание нашего общего существования. Только после этого я мог по-настоящему любить женщину. Я исполнял свой долг и получал короткий блаженный отдых. И я был легок, весел и неутомим. А потом снова из глубины, изнутри приходил беззвучный приказ и возникал напев. А потом все подменилось. Потому что меня научили связывать это со своим именем и с людьми. Теперь много-много приказов от разных людей, а напева нет и не будет.
Второй(выключает). Пошла мистика, поповщина…
Первый. Это искусство, и я согрешил, забыв о нем. И я расплачиваюсь.
Второй. Ты эгоист. Зажравшийся эгоист! Тебя бы в мою шкуру. Я много нахватал. Я много могу. У меня все есть. Но чего мне это стоило! И стоит. Каждый день! Все, что я сделал, я сделал сам, без помощи высших и низших сил. Я разбивался в лепешку для людей, чтобы люди сделали хоть что-нибудь для меня. Почему же они не шепчут мое имя? Почему ты с трудом вспомнил – Овчинников? Почему ты мне ни разу не позвонил за столько лет? Ведь мы с тобой встречались, и я тебе дал телефон, но ты забыл и встречу, и телефон.
Первый. Забыл, извини…
Второй. Не извиняю. Позвони мне!
Первый. Ладно.
Второй. Сейчас! Позвони, пожалуйста. Я прошу!
Первый. Куда?
Второй. Мне позвони. Овчинникову. Возьми трубку, позвони!
Первый. Не надо истерик.
Второй. Я серьезно. Без истерик – позвони! 71-81-14. Попроси Овчинникова.
Первый. Ну и что дальше?
Второй. Маме будет приятно. Позвони и назовись. Для старой мамы будет праздник, что ее сына спрашивает такой человек. Я тебя умоляю! Хочешь, на колени встану?
Первый. Ну тебя к черту.
Второй. 71-81-14!
Первый набирает помер.
(Подсказывая.) Светлана Антоновна…
Первый. Как тебя по отчеству?
Второй. Коля, Коля, просто Коля.
Первый(в трубку). Колю можно попросить?.. Овчинникова… Светлана Антоновна? Здравствуйте… Это его школьный товарищ говорит… Нет, нет… Коли, наверное, нет дома?… … … ДОМА?
Второй сидит в кресле с закрытыми глазами.
Кто это говорит? Овчинников? Коля? Подождите одну минуту… Какой… Да, это я… Как ты меня узнал? Ну, странно… То по радио… Да какой известный… Коля! Я просто так… Надо же когда-то повидаться… Слушай, я тебе завтра перезвоню… Хорошо? С утра… Хорошо… До завтра… (Вешает трубку. С ужасом смотрит на Второго.) Кто ты такой?
Второй молчит.
Ты не спишь. Я вижу, что ты притворяешься. Кто ты такой? Зачем ты пришел? Молчишь? Чего ты хочешь? Ты меня испугал дальше некуда. Мне страшно. Тебе кажется, что ты знаешь про меня все, и ты действительно много знаешь про меня, а я не знаю, кто ты такой. Ты какая-то бесформенная безымянная отвратительная масса. Ты мой дурной сон, мне снились такие кошмары. Вот ты сидишь ночью в моей комнате и бесконечно неталантливо изображаешь спящего. У тебя напряженное лицо, и это выдаст тебя. У тебя подергиваются веки. Видимо, в твоем мозгу пробегают какие-то хитрые мыслишки. Может быть, там, внутри, ты хохочешь, изо всех сил напрягая рот, чтобы он не растянулся в улыбку. А может быть, тебе страшно так же, как страшно мне. Капельки пота выползают из-под волос на лоб. Чего же боишься ты, безымянный? Ты не Коля Овчинников, но ты его знаешь, ты знаешь Крашан, ты знаешь меня, ты знаешь какую-то Лену, с которой была страшная история. Ты всех знаешь и от всех чего-то хочешь. Ты – масса! Тебе скучно. И ты завистливо озираешься – а вдруг кому-нибудь интересно. Твой приход встряхнул меня, и я понял, что я богат, у меня есть мой мир. Он внутри меня, он мне дарован. И ты пришел отнять его. Но ты не в силах, ты не доберешься до того, что ты ищешь. (Треплет его по щеке.) Ах, какой ты плохой актер… Ну попробуй, расслабь мышцы. Начни со рта… Не сжимай губ. Расслабься! Освободи руки. Плохо. Ну, еще разок. Давай, давай, безымянный!
Второй. Я Коля Громов.
Первый. Я тебе не верю, безымянный.
Второй. Я КОЛЯ ГРОМОВ, я могу паспорт показать.
Первый. Вот-вот, для безымянных только и нужны паспорта, чтобы было хоть подобие имени и личности…
Второй. Не оскорбляй меня. Я Коля Громов. Я сидел за твоей спиной в восьмом, девятом, десятом. А в пятом классе я тебя бил.
Первый. А не врешь ли ты, что ты меня бил?
Второй. Я тебя бил, это факт.
Первый. А за что ты меня бил, Коля Громов?
Второй. Просто так.
Первый. А тебе приятно было бить меня?
Второй. Приятно.
Первый. У тебя комплекс убийцы, Коля Громов. Сперва ты должен быть уверен, что ты сильнее. Потом ты должен создать ситуацию, чтобы будущая жертва тебя обидела. Тогда тебе становится жалко себя, и ты можешь убить. Наслаждаясь. И в полной моральной правоте.
Второй. Слушай, ты, гений! Я простой человек. Я откровенный человек. Я живу, как люди. Я знаю две крайности: умею терпеть и умею бить. Все остальное посредине. Такой я, человек, мужчина. А ты изворачиваешься всю жизнь, чтобы не быть, как люди…
Первый. Зачем ты пришел?
Второй. Дай мне интервью.
Первый. С удовольствием.
Второй. Только без выкрутасов. Говори, что все говорят. Ты знаешь, что надо говорить?
Первый. Знаю. А для кого говорить?
Второй. Для нормальных простых людей, которые сделали из тебя знаменитость и теперь требуют – веди себя, как положено знаменитости. Поучай, задумчиво говори давно всем известное, тебя с удовольствием послушают. Ты можешь иметь грешки и можешь намекнуть на них – для слухов, это тоже нужно. Только не делай вид, что ты и в самом деле особенный и бескорыстный. Ну, так знаешь, что говорить?
Первый. Знаю.
Второй. Говори.
Первый. Включай. (В микрофон.) Я говорю для вас, простые люди. Для вас, всегда выступающих от имени многих и никогда – от своего имени. Потому что вам опасно иметь свое имя. Ваш паспорт, ваша фамилия – это только знак различия, кличка, которой вас вызывают из общего строя. Я говорю для вас, тех, кому скучно. ВЫ не знаете, зачем вы пришли на этот свет. Вы никогда не ощущаете гармонии целого, божественного соответствия времен и пространств. ВЫ, безымянные, не имеющие разума, чтобы понять, и не имеющие фантазии, чтобы создать свое. ВЫ, утверждающие свое существование количеством, плодящие не лучших, а себе подобных, всегда себе подобных, ВЫ, более всего почитающие акт, имитирующий размножение, ВЫ, умеющие терпеть и бить, по просьбе моего безымянного школьного товарища я говорю для ВАС.
Второй. Непоздоровится тебе, если люди это услышат…
Первый(продолжая). Сумею ли я вам угодить? Сумею. Вам нельзя не угодить, простые люди, потому что, если вы не захотите потреблять плоды моей фантазии, вы сожрете меня самого, и это тоже будет развлечением. Все, что вы не можете немедленно употребить для удовлетворения своей всеядной скуки, для вас сложно и ненавистно. Вы обладаете одним-единственным, но зато всепокоряющим талантом – умением опошлять. Любое прозрение, любое предвидение, любое вдохновение вы можете свести к бессмысленному полуфабрикату и поглотить. Вы называете себя созидателями, вы предъявляете свои права на все. Ваше право – право большинства. Вы ничего не создали. Создают только одиночки. Творит только жизнь, которую я для пущей вашей злобы назову Богом.
Второй. Давай, давай, выбалтывай дальше. Вон ты какой! Искал одно, раскопал другое. Ты же чсловеконенавистник! Ты фашист! Тебя надо уничтожить, как бешеную собаку.
Первый(после паузы). Стоп! (Выключает магнитофон.) Я не фашист. Я ненавижу толпу. А ты толпа. Даже когда мы говорим с глазу на глаз, – ты толпа. Вот я сейчас один, а ты можешь в любой момент свистнуть своих, и они прибегут. И тебя могут свистнуть – и ты побежишь. Это вы называете дружбой. Я никогда не побегу на твой свист, я не хочу дружить с тобой. Я хочу порвать с тобой, безымянный, навсегда. Сейчас я тебя ударю, чтобы ответить на твои удары в пятом классе. Я забыл о них, но ты прожил памятью о них всю жизнь. Я хочу выбить из тебя эту память как последнее, что нас связывает.
Второй. Тебе лучше не делать этого. Ты не умеешь. А я обучен. Не подходи!
Первый. Подойди ко мне сам, безымянный!
Второй. Могу. Погоди, не бей. Ты смел от бессилия. Я для тебя слизь, а ты для меня – враг! Ты в моих руках, что хочу, то и сделаю. Или тебя заставлю делать то, что захочу, и ты забудешь про свои фантазии. Говорю это от имени всех людей, которых ты сейчас оскорбил, от всех, за чей счет ты жил. А если ты меня ударишь, я тебя просто убью. И не пожалею. Ты такой же человек, как я, только изворотливее. Я умру, и ты умрешь, я без имени, ты с именем. Только ты раньше.
Первый. Ты опять говоришь от имени?
Второй. Да, я говорю от имени.
Первый. Я рад, что я твой враг. (Бьет.)
Второй хватает его, душит, бросает в кресло. Первый падает головой на магнитофон, и слышна перемотка – визгливый голос, кричащий все задом наперед. Второй закуривает дрожащими руками.
Конец
Кацивели,1972 г.