Текст книги "(СИ) "Позывной: Москва 14 - 41""

Автор книги: Сергей Корьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Позывной: Москва 14-41

Радист обустроился в землянке, вслушиваясь в отдалённые разрывы. Шла осень 1914 года. Как некстати разразилась эта война. Ближе к зиме он решил посвататься к Татьяне, своей девушке. Пора бы уже. Они были знакомы второй год. Его и её родители были не против. Оставалось дело за малым: заслать сватов и обвенчаться, а тут германец напал. Пришлось всё отложить. Только бы выжить. Запиликала морзянка.

–Москва 14-41. Ответьте.

Радист отбил:

–Москва 14-41.

–Как у вас дела? Немец далеко?

В это время раздался ужасный взрыв и последнее, что заполнил Григорий, был ослепительный свет и грохот. Аппарат продолжил выбивать «Москва 14-41. Ответьте».

Осень 1941 года. Немецкие войска наступали на Москву. В землянке радист пытался наладить связь. Казалось, где-то на линии осколком перебили кабель. Игнату совсем недавно исполнилось девятнадцать лет. Весной его призвали в армию. Кто же знал, что нападёт проклятый фашист. Наконец, послышался голос связного из штаба, расположенного километрах в десяти от пункта связи.

–Москва 14-41,что у вас, где немец?

–Пока затишье.

В это время в землянку вбежал его друг Василий, они вместе призывались в армию и вместе оказались в одной роте. Теперь вот защищали подступы к столице.

–Игнат, немец в наступление пошёл, заграждения смяли. Скоро здесь будут.

–Подожди, сообщу в штаб.

Василий хотел выбежать наружу, но тут раздался оглушительный взрыв и он потерял сознание. Очнувшись, краем сознания уловил, что его пытается вытащить из воронки девушка-санитарка. Затем два пожилых солдата понесли его куда-то, а из полуразрушенной землянки слышался позывной «Москва 14-41, ответьте».

Москва 1914 год.

Дом купца первой гильдии Калашникова.

Грустный новый год. Сколько надежд и тревог и всё напрасно. В семье купца первой гильдии, владеющего миллионным состоянием, росла единственная дочь Александра. Ребёнок поздний и от этого многократно любимый и обласканный, но не избалованный. Отец надеялся, что она продолжит его начинания и унаследует капиталы. На крайний случай рассматривался вариант с замужеством и передачей управления делами в руки будущего супруга. Высокая, стройная, русоволосая с ясными фиалковыми глазами, она приковывала взгляды мужчин, но замуж не торопилась, несмотря на пример подруг. Девушка получила прекрасное образование в одной из лучших частных гимназий Москвы. Знала три иностранных языка. Прекрасно говорила по-немецки, на французском и английском. К числу её увлечений относилась живопись, и ей прочили успех на этом поприще, но заниматься художеством Александре почему-то резко расхотелось, и девушка практически замкнулась в себе. Единственная дочь казалась больной. С телесным здоровьем было всё в порядке, но вот здоровье духовное всё больше и больше вызывало опасения. Странности в поведении начали проявляться лет в пятнадцать. Сашенька, как говорится, была не от мира сего: иногда казалось, что живёт сама по себе. Ей постоянно чудилось, что вокруг находятся какие-то, видимые только ей, люди. Она разговаривала с ними. Иногда начинала что-то с жаром обсуждать, размахивала руками, смеялась, грустила. В прошедшем 1913 году всей семьёй ездили в Баден-Баден и вроде бы наступили улучшения, но они были такими кратковременными, что все надежды на выздоровление в новом году рассыпались в прах. Евгения Прокопьевна, жена Тихона Васильевича, постоянно утирала невольные слёзы. Сам хозяин торговой империи старался держаться, но не всегда получалось. Как же, единственная отрада в жизни, будущая владелица миллионного состояния. Ей уже исполнилось двадцать и месяц назад по-семейному, без всяких излишеств был отпразднован день рождения. Как ни грустно было в доме Калашниковых, гостеприимном по старой русской традиции, всё же решили устроить праздничный ужин в честь нового 1914 года. Астрологи и разного рода шарлатаны предрекали в наступающем году множество несчастий для страны. Поговаривали, над Европой пронеслась огненная комета, и это предвещало многочисленные жертвы среди населения. К тому же, а ходили и такие слухи, должны были состояться ускоренные выпуски в кадетских училищах. Может, надвигалась война? Кто её знает. Тем не менее, жизнь продолжалась. В гости к Калашниковым приезжала сестра Тихона Васильевича Клавдия. Это имя было получено ей после многочисленных споров родителей, которые никак не могли решить, как назвать свою пятую дочь. Предыдущие умерли в младенчестве, и все думали, что виной тому послужили имена, данные тем. На этот раз долго не мудрствовали, а на бумажках написали различные пожелания по поводу наречения младенца, свернули эти самые бумажки в трубочки и поместили в шапку-ушанку, позаимствованную у кучера. Выудили записку с именем Клава, которое и прижилось. Брат с сестрой особо не ладили, а вот с племянницей у тётки сложились тёплые взаимоотношения. Благодаря этому Клавдия получила приглашение приехать в Москву. Сама она проживала в Калуге, муж, выбранный ею по великой, как тогда казалось, любви почил в бозе пять лет назад. Александра ждала с нетерпением свою тётушку. Поезд прибыл во время. Женщину встретили слуги, высланные на вокзал. Тихон Васильевич не так давно приобрёл новый «Пежо». Вот это авто и отправили за гостьей. Тётушка устроилась на заднем сиденье. Слуги поместили багаж сзади на специальной откидной площадке, и шофёр, нажав на клаксон, разогнал любопытных мальчишек. Дорога не заняла много времени и вот женщина стоит на пороге шикарного особняка, построенного не так давно по проекту модного архитектора Клейна. «Боже, – удивилась Клавдия, поскользнувшись на гранитных, отполированных до зеркального блеска, ступенях, – зачем брату понадобилась подобная роскошь? Красиво, конечно, ничего не скажешь, но тут и до смертоубийства не долго». Распахнулась дверь, горничная в белом переднике и таком же белом кокошнике встретила гостью. Клавдия зябко поёжилась, очутившись в тепле. На улице в это время не на шутку разыгралась пурга, заглядывая в глаза прохожим и стараясь напугать их.

–Как добралась? – поинтересовался Тихон Васильевич.

Честно говоря, это был лишь знак внимания, не более. Единственный, кто был рад приезду родственницы, Александра. Между тем гостью проводили в отведённые покои, а хозяин дома стал вспоминать, из-за чего не сложились отношения с сестрой. Как старший в семье он считал, что должен всегда и во всём помогать сестре, но Клавдия оказалась слишком самостоятельной и всегда всё делала по-своему. Тем не менее, каких-то проявлений недружелюбности по отношению к брату не выказывала, оставаясь равнодушной ко всем проявлениям заботы. С возрастом она превратилась в очаровательную девушку, и от женихов не было отбоя. Родители подобрали ей выгодную партию, но Клавдия проявила настойчивость и вышла замуж по собственному усмотрению. Отец выделил ей приданое и приобрёл для молодых небольшой домик с садом в Калуге. В счастливом браке родился лишь один ребёнок. Это была девочка Лиза, вскоре скончавшаяся от пневмонии. В то же самое время в семье Тихона Васильевича появилась дочка Александра. Изредка родственники пересекались, но тёплых чувств не испытывали. Клавдия никак не могла придти в себя, потеряв дочь, и старалась всю нерастраченную любовь перенести на племянницу. Брат не одобрял этого, но ему пришлось смириться с присутствием сестры, поскольку супруга никак не могла оправиться после родов. Так и росла Александра, не зная материнской ласки, под присмотром своей тётушки, которую полюбила всем сердцем. Шло время, скончался муж Клавдии. Тихон Васильевич позвал сестру переехать к нему, но та отказалась, показав свой независимый характер. Денег катастрофически не хватало, но и тут проявился вредный, как думал Тихон Васильевич, норов сестры. Та отвергла помощь брата, продала дом в центре и переехала на окраину. Тут-то и началось. Жить на что-то нужно, вот и решила Клавдия Васильевна открыть в своём жилище магический салон. В то время среди российских обывателей как никогда оказалась сильна тяга к оккультным наукам, магам и прорицателям. Узкая тропинка к мадам Коко, так теперь величала себя сестра Тихона Васильевича, постепенно превратилась в широкий тракт, а невзрачный домишко на окраине трансформировался в шикарный особняк, окружённый садом, в центре. Все эти события не способствовали укреплению родственных связей. Как же, такой позор: у купца первой гильдии, ворочавшего миллионным капиталом, сестра промышляла простым гаданием. Позор на всю фамилию Калашниковых. Впрочем, Клавдия, надо помянуть и её добрым словом, никогда не афишировала своим родством с богатым братом-купцом. Она вообще нигде и никогда не упоминала свою фамилию, предпочитая называться мадам Коко на французский манер. Всё бы ничего, если бы Клавдия была простой гадалкой: разложила колоду карт, пошевелила губами, напустила на себя таинственный вид, сделала пару пассов рукой и предсказание готово, так нет, женщина показала себя как очень неплохая прорицательница. Поговаривали, что та может общаться с душами умерших и доказательством тому стал визит вдовы купца Парамонова. Та после смерти мужа оказалась без средств, хотя супруг незадолго до кончины приобрёл ценных бумаг на несколько тысяч золотом. Только вот эти самые бумаги таинственным образом исчезли, и дама оказалась на грани разорения. Вдова влезла в долги, и дом был выставлен на продажу. Узнав от подруги, не оставившей женщину в трудной жизненной ситуации, что имеется некая прорицательница, дама решила навестить её, хотя сама и не особо верила в различные гадания. Тем не менее, выбрав урочный час, отправилась по адресу, но её ждало разочарование: пришлось ждать и ждать долго. Желающих узнать свою судьбу было предостаточно. Евлампия уже решила уходить, как в коридоре появилась девушка, оказавшаяся секретарём мадам Коко, которая, увидев безысходность на лице посетительницы, поинтересовалась, что у той случилось. Затем прошла к прорицательнице и Евлампию тут же вызвали.

Каково было удивление, когда гадалка, или как там её, точно описала проблему и сказала, что все ценные бумаги спрятаны под одной из балок конюшни во дворе усадьбы. Тотчас приказали заложить коляску и вскоре две дамы отбыли в нужном направлении. Уже на месте Клавдия руководила поисками, которые привели к обнаружению бумаг. Получив соответствующее вознаграждение и кучу благодарностей, гадалка отбыла домой. С тех пор за ней закрепилась слава «поисковика». Теперь дом мадам Коко осаждали не только клиенты, жаждавшие разобраться со своим будущим, но и люди, искавшие пропавших родственников, друзей, утерянные бумаги и прочее, и прочее. Роль секретаря выполняла девица по имени Елизавета, сортировавшая просителей по степени платёжеспособности и важности запросов. Так и жила Клавдия, изредка навещая своих родственников в Москве, которые никак не одобряли её занятий. Как-то раз, приехав проведать племянницу, Клавдия Васильевна решила погадать и ей, несмотря на то, что брат был против. Запершись в светёлке, тётушка разложила карты, с удивлением взглянула на племянницу, хмыкнула, убрала карты в мешочек и попросила Сашеньку показать ей руку. Взглянув на ладонь, вновь неодобрительно наморщила лоб и предложила прогуляться, чем вызвала немалое удивление у девушки.

–Разговор будет серьёзный, – предупредила она, – хотя...

–Тётушка, вы говорите загадками. В чём дело?

–Всё слишком сложно. Пойдем, спустимся в сад, там и покумекаем.

Накинув шаль, Клавдия повела плечами и, не оборачиваясь, покинула комнату. Устроившись на скамейке под раскидистой берёзой, ожидала появление племянницы. Ей было что сказать. На этот раз гадание оказалось странным и непонятным. Не так давно Клавдия стала видеть разрозненные картинки будущего и конкретные события, которые должны были произойти с тем или иным человеком. Так случилось и на этот раз, но видение было, что для неё, что и для Александры абсолютно одинаковым. Вот и эта странная болезнь племянницы. Следует поговорить с ней о её видениях. Может, это кое-что и прояснит. Как-то раз тётушка разговорила девушку и та рассказала, что видит странные места, слышит стоны раненых солдат, грохот артиллерийских снарядов. Перед глазами предстаёт Москва, залитая кровью, люди с ружьями наперевес бегут по улицам. Клавдия вначале скептически отнеслась к подобным видениям. Как же, племянница больна! Об этом только ленивый не знал. Но вот сегодня, когда она попыталась погадать Сашеньке, перед ней промелькнули те же видения, о которых когда-то поведала родственница. Солдаты на улицах Москвы, стрельба, аэропланы в небе, разрывы снарядов и море крови невинных людей. Значит, Александра не больна, а в ней проснулся дар, которым была наделена и сама Клавдия. Дар гораздо сильнее, чем её собственный. Девушка не знала, что с этим даром делать. Он проснулся в ней очень рано, когда психика не успела окрепнуть. Вот она и не справлялась с этим даром, пугая окружающих. Правда, однажды Александра помогла отцу избежать крупных финансовых потерь, посоветовав не покупать акции Вятской железной дороги. Отец принял эту просьбу как чудачество и уже собирался выехать на встречу с деловым партнёром, как его всегда спокойная дочь закатила страшную истерику и даже потеряла сознание. Пришлось отменить переговоры, а на следующий день в газетах появилась заметка, что главного концессионера арестовали по обвинению в махинациях с акциями. Все пайщика оказались у разбитого корыта. Деньги были разбазарены, а само строительство отложено на неопределённый срок. Вот так Тихон Васильевич смог сохранить репутацию и капиталы. С тех пор он стал прислушиваться к словам дочери.

«Что-то я отвлеклась», – оглянувшись, Клавдия заметила девушку, спустившуюся в сад.

Племянница устроилась на скамейке рядом с тётушкой и вопросительно посмотрела на неё. Интересно, что на этот раз? Она не раз сталкивались с её причудливыми предсказаниями. Иногда пророчества были несколько запутанными и туманными, поэтому трудно было определить, о чём идёт речь, но, вот, что самое странное, все предсказания сбывались. Любопытно, о чём пойдёт речь на этот раз?

–Вижу, не терпится узнать, что я сейчас поведаю, – начала Клавдия, – слушай и не перебивай.

Девушка удивлённо взглянула на тётю: такого вступления ещё ни разу не было. Всегда всё говорилось чётко и ясно, а сегодня присутствовала некая загадка.

–Так вот, – тётушкин голос прервал девичьи раздумья, – сегодня я видела нечто, чему у меня нет объяснения. Сашенька, кажется, у меня были те же видения, что посещают и тебя. Подожди, все вопросы потом, – увидев, что племянница хочет задать вопрос, Клавдия остановила девушку, – да, да именно то, о чём ты рассказала. Я видела солдат, идущих в атаку, чудовищные машины, подминающие под себя людей. Кровь, много крови. Явственно слышались выстрелы и крики, кто-то звал на помощь. В небе клином прошли аэропланы со свастикой и сбросили бомбы на окопы. Кажется, я видела поле битвы, но где оно находилось, находится или же будет находиться, не могу сказать. Слишком всё непонятно и неясно. Возможно, это картинки будущего, возможно, и нет. Странно всё это. Александра, а ты ничего подобного в последнее время не видела?

Девушка отрицательно покачала головой.

–Знаете, видения пока не мучают меня. Мы ведь были в Германии, и вроде бы там я чувствовала себя абсолютно спокойной.

–Ладно, хватит об этом. Хорошо, что братец не слышал нашего разговора, а то был бы скандал. Ладно, пойдемте, почаёвничаем. Я варенья свойского привезла.

Клавдия действительно варила изумительное варенье. Вкуснее Александра не пробовала, хотя её матушка, несомненно, обладала кулинарными талантами, а тётя добавляла какие-то травы, и вкус у сладкого лакомства был необычным. Такого не встретишь. Всё трое прошли на кухню, где кухарка заварила чай, купленный в чайном магазине Перловых на Мясницкой. Считалось, что чай там самый лучший. На этот раз Клавдия привезла жестяную коробочку китайского производства с изображения жителей Поднебесной. Красивая картинка: две китаянки под зонтом на фоне пейзажа с летящей уткой и китаец, пакующий чай. Заварили напиток, открыли банку грушевого прошлогоднего варенья и приступили к чаепитию, которое запомнилось Александре. В этот день тётушка вновь поругалась с её отцом и укатила домой в Калугу. Прошёл год, и вновь Клавдия решила навестить Тихона Васильевича. Как-никак новый год. Следует поздравить любимую племянницу, посудачить. Что-то последнее гадание на Сашеньку Клаве не понравился.

День выдался суматошным: поезд задержался в пути, брат, что-то буркнув, умчался в контору. Сашеньке с утра нездоровилось. Секретаря Елизавету пришлось оставить разбираться с многочисленными посетителями. Так что разговор пришлось отложить на завтра.

Утром, отзавтракав, Клавдия решила наедине поговорить с племянницей. В саду, окружавшем особняк, было пустынно. Дворник с утра пораньше расчистил дорожки и отправился в сторожку принять для сугреву, на улице как-никак минус двадцать. Накинув шубку, спрятав руки в пушистую муфту, Клавдия вышла на крыльцо. Не так давно, месяца три назад, братец всё же решил заменить ступени парадного на гранитные. Вот оно и разъяснение нововведению, поразившему женщину. Тихону показалось, что так будет побогаче. Подобное чудачество он увидел в особняке друга, вот и повёлся внести изменения в архитектуру жилища. Конечно, вышло красиво, но как-то непрактично: зимой, отполированные до зеркального блеска ступени представляли угрозу здоровью. Поскользнуться было легко, падение грозило различными неприятностями, от простого ушиба до серьёзного перелома. Посему было велено на всю зимнюю обувь прикрепить набойки для устойчивости. Выйдя на крыльцо, Сашенька заметила, что тётушка уже поджидает в беседке. С риском для жизни девушка спустилась по ступеням и поторопилась присоединиться к родственнице. Вот тут-то и случилась неприятность: каблук на меховом сапожке подвернулся, девушка, неловко взмахнув руками, не смогла удержаться на ногах и упала на дорожку.

–Сашенька, с тобой всё в порядке? – услышала она встревоженный голос тётушки.

–Вроде бы да, – ответила она, поднимаясь на ноги и отряхивая налипший снег, – пройдемте, присядем.

Клавдия, опасаясь нового падения, подхватила племянницу под руку и обе отправились к беседке, видневшейся неподалёку.

–Всё-таки Григория придётся наказать, – начала разговор Клавдия, – сказал ведь, что расчистил все дорожки. Я дала ему на чекушку, ан нет, посмотрите, всю тропинку к беседке занесло. К тому же снег так и мелькает перед глазами. Сашенька, тебе не кажется, когда мы выходили из дома, снега не было? И вот, на тебе, пурга. Небо аж почернело. Соседних домов не видно. Ладно, нечего на улице делать. Пошли лучше в дом, в тепле посудачим.

–И то верно, – согласилась девушка, – странно как-то. Я вот, выходя на улицу, обрадовалась, что солнце выглянуло, теплом повеяло. Небо ясное-ясное. Такое спокойствие во всём. Интересно, откуда всё взялось? Не должно так быстро ненастье разгуляться. Впрочем, вчера в «Вестнике» прочитала, что комета, пролетевшая накануне, может и пургу или же ураган с собой принести. Видимо, так и случилось. Ладно, не удалось на улице поговорить, сейчас попрошу кухарку самовар поставить, почаевничаем.

Подойдя к дверям, Клавдия остановилась. Что-то было не так. Оглядевшись, поняла: все окна в особняке были заклеены бумагой крест-накрест.

–Сашенька, голубушка, объясни, пожалуйста, какие такие чудачества у вас приключились с окнами? Это что, новогодняя проказа такая?

Александра, удивлённо оглядев особняк, неуверенно покачала головой.

–Нет, вроде бы нет, такого не помню. Может, батюшка что задумал. Пойдёмте, узнаем.

Александра уверенно распахнула дверь, и в удивлении остановилась. Нет, этого быть не может. Что за шутка? В вестибюле пахло хлоркой и, как это не покажется странным, отчаянием и болью. Вот пробежала женщина в белом халате, окинула девушку взглядом, и поспешила по своим делам. Оглянувшись, Александра заметила, что тётя так же как и она в полнейшем недоумении рассматривает помещение вестибюля. Внезапно раздался женский голос.

–Вот вы где, а я вас ищу, ищу. Сказали, что приехали. Пойдёмте, переоденетесь и сразу за работу.

Клавдия разглядела старушку в сером пальто, накинутом на белый халат.

–Идёмте же, идёмте, – поторопила старушка и скрылась за дверью.

–Тётушка, что происходит? – удивилась Александра, – это не наш дом, хотя и очень похож. Куда делась мебель, где пальмы? Мы с матушкой не так давно прикупили две и велели поставить неподалёку от входа.

Договорить девушка не успела. Вновь распахнулась дверь, за которой скрылась старушка. На этот раз появился мужчина в ватнике и треухе.

–Чегось встали? Никифоровна сказала, чтоб я взял ваш багаж. И где он? Чего стоите-от. Идтить надо. Раненые ждать не будут.

–Григорий, ты что ли? – спросила Клавдия, узнав в пожилом человеке дворника.

–Ась, барыня. Что-то вас не припомню. А вы откель меня знаете?

–Смотри, Григорий, – тихо шепнула Клавдия племяннице, – только что-то сильно постарел. Ведь ему надысь исполнилось двадцать, если я не путаю.

–Двадцать один, – поправила Александра.

–Чего застыли, как столпы египетские. Пошли уж, давно вас ждём. Аль забыли чего?

Развернувшись, Григорий направился вглубь вестибюля. Клавдия, ухватив племянницу за руку, последовала за мужчиной.

–Ничего не могу понять. Что происходит, Сашенька? Куда подевалась прислуга и где братец?

Та пожала плечами, крепче сжав руку тётки. Вдвоём они прошли за Григорием в комнату, где стояли две панцирные кровати. На каждой лежало по белому халату.

–Переодевайтесь, – мужчина развернулся и вышел из комнаты, добавив с порога, что Никифоровна уже ждёт.

–Ну, что делать будем? – поинтересовалась Клавдия.

–Давай пока примем всё как есть, а потом уж и решим, как быть. Кстати, а вы карты взяли, тётушка?

–Зачем они нам?

–Как зачем? Они могут рассказать, где мы и что происходит.

–Не в этом случае. Что-то мои чувства пока молчат. Я ничего не могу сейчас предсказать или же просто увидеть. Со мной такого ещё не бывало. Пошли что ли?

Надев халаты, они вышли из комнаты, по всей видимости, предназначенной для тех, кого ждали и за кого их приняли. В вестибюле в нетерпении прохаживалась знакомая им Никифировна.

–Долгонько что-то вы, – без предисловий начала старушка, – идите за мной. Раненые на втором этаже. Сегодня привезли новых. Пока поможете их перевязать, а потом уж посмотрим.

Недоумевавшие женщины последовали за ней. Поднявшись по лестнице, которая в своё время была застелена ковровой дорожкой, очутились в бывшей столовой, большой комнате, где на первый взгляд насчитывалось коек двадцать-двадцать пять. На койках расположились мужчины разных возрастов, от совсем молоденьких пареньков, у которых едва выступал первый пушок и вплоть до убелённых сединами ветеранов. Люди были разными, но вот одно всех их объединяло: доставили солдат сюда прямо с поля боя. Люди стонали, с мольбой заглядывая в глаза снующим санитаркам. Пахло карболкой, кровью, отчаянием и болью.

Клавдия и Александра переглянулись и тут же, ни слова не говоря, приступили к делу. Каждая из них, получив всё необходимое, занялась делом, обрабатывая раны, накладывая повязки и успокаивая раненых. Александра недоумевала, что же могло произойти с домом отца, куда делись домашние, где прислуга и почему особняк, несмотря на суету, царящую в нём, кажется запущенным и забытым. Она остановилась перед молоденьким пареньком. Тому было едва ли двадцать. Её ровесник, а уже успел настрадаться. Закусив губу, он старался изо всех сил держаться, но боль забирала положенное и юноша закричал, нет, не громко, но как-то пронзительно. Тут же к нему подлетела Никифоровна.

–Потерпи, голубчик, – постаралась она успокоить раненого, – доктор на операции. Вот освободится и сразу же к тебе. Потерпи уж.

Парень вновь закусил губу так, что выступила кровь.

Пройдя за старушкой, Александра поинтересовалась, что случилось с молодым человеком.

–Плохо дело, – тяжело вздохнула санитарка, – нужно переливание крови, а подходящей нет. Если в течение часа не сделать операцию, парень умрёт. Кажется, он догадался, но стареется не показать этого. Знает, что жить ему осталось совсем чуть-чуть, а смотри, как держится. Впервой при тебе вскрикнул. Жаль его. Не жил совсем. Ему бы …

Женщина не договорила и, безнадёжно махнув рукой, ушла, украдкой вытерев набежавшую слезу.

Александра, потрясённая сказанным, не могла сдвинуться с места. Как же так! Такой молодой, а уже должен проститься с жизнью. Нет, такого не должно быть! Встряхнувшись, девушка направилась к тётушке, решив поделиться своими переживаниями, но тут произошло то, чего она никак не ожидала. Случилось видение, которых у неё не было месяца три. Пламя, какой-то взрыв и испуганно удивлённое лицо юноши, которого она только что видела и его губы чуть слышно шепчут «мама, мамочка, помоги». Александра встряхнула головой, стараясь отогнать это видение, но оно продолжилось. Теперь перед ней предстала небольшая комната с двумя столами. Над ними яркие лампы. В комнате трое, врач и две медсестры. На одном столе молодой человек уже знакомый Александре, а на другом она сама. Вот одна из медсестёр что-то говорит доктору. Тот понимающе кивает и обращается к Александре.

–Значит, вы утверждаете, что у вас четвёртая группа крови, резус фактор отрицательный. Вы уверены?

Девушка подтверждает, хотя и не понимает, что все эти слова значат. Она просто знает, что её кровь поможет парню и тот выживет благодаря её вмешательству.

Александра, так и не дойдя до Клавдии, сорвалась с места и кинулась вдогонку Никифоровне.

–Постойте, постойте, – окликает она её, кажется, у меня четвёртая группа, резус фактор отрицательный. Я могу помочь.

–Дочка, это точно? – обрадовалась старушка, – проверять ведь некогда. Если начнём, не успеем.

–Точно, точнее не бывает. Говорите, что надо делать, – девушка смущённо поглядела на няньку.

Та поняла её взгляд по-своему.

–Что, понравился парень? Да ты не переживай, Иваныч спасёт. Пошли в операционную.

Через два часа всё закончилась. Александра сидела в сестринской и пила очень сладкий и крепкий чай.

–Спасибо тебе, девонька, – подперев руками подбородок, напротив устроилась Никифоровна, – если бы не ты, пропал бы наш Василёк, а так жить будет. Отлежится и на поправку пойдёт. Если бы не ты.

Тут взгляд Александры упёрся в настенный календарь, на котором красовалась, напечатанная красным дата, 14 октября 1941 года. Девушка едва не выронила чашку, такого она не ожидала. Никифоровна заметила изменения в поведении девушки.

–Эко я старая, не подумала. Тебе ведь отлежаться надо. Пошли, сейчас провожу до комнаты, там и поспишь чуток. Крови-то много отдала. Вот тебя и зашатало. Хорошо, что погода пока устоялась. Думали, что зимы совсем не будет. Только недавно подморозило, а то всё слякоть да дожди. Сейчас раненых только-только к нам доставлять начали, а то ведь никак не проехать было.

Александра, совсем не вникая в сказанное, поднялась и в сопровождении старушки направилась в комнату, выделенную им с Клавдией. Та уже была там и, выдвинув из-под кровати какую-то коробку, рассматривала её содержимое.

–Ой, да это от прежних хозяев осталось. Не успели выкинуть. Теперь хоть на розжиг пойдёт. Давай унесу.

Никифоровна сунулась забрать коробку, но Клавдия сказала, что хочет посмотреть, может, что интересного найдёт.

–Ну, тогда ладно, гляди, а я уж пойду. Ты это, за девчонкой-от пригляди. Поспать ей надо. Она у тебя молодец. Спасла сегодня солдатика. Ладно, ладно, пойду уж, – заторопилась старушка, заметив, что Александра клюёт носом.

–Ты куда пропала? – начала Клавдия, – я тебя искала, искала. Думаю, куда подевалась? Давай, рассказывай.

Впрочем, Александра ничего не ответила, сон сморил её.

Клавдия грустно улыбнулась и продолжила разглядывать содержимое коробки. Там были старые письма, фотографии, среди которых она обнаружила и свою. На самом дне лежал календарь за 1914 год. Только она хотела достать его, как услышала слабый едва различимый стук. Поправив одеяло у племянницы, отправилась узнать, кто там хочет пообщаться. Оказалось, Григорий.

Прикрыв за собой дверь, чтобы не разбудить Сашу, женщина вышла в вестибюль и вопросительно посмотрела на дворника.

–Извините, барыня, я ведь сразу вас узнал. Только никак в толк взять не могу. Прошло почти тридцать лет, а вы всё такая же молодая. Да и барышня ничуть не изменилась. Вы не сумлевайтесь, всё, что старый хозяин велел сберечь, я сохранил. Могу прямо сейчас и отдать. Сам-то Тихон Васильевич жив ли? Как уехали они в Финляндию, почитай, больше ни о ком из Калашниковых я не слыхивал. В доме-то в вашем, как видите, госпиталь устроили, раненых привозят кажный день.

–Подожди, подожди, Григорий, не тараторь. Говоришь, сохранил всё, что брат тебя просил спрятать.

–Не сумлевайтесь, всё как есть. Доброту я помню. Ведь Васильич сестрицу мою спас, приданым облагоденствовал, да и мне помогал. Хорошее разве забудешь. Скажите, когда принести свёрток-от?

Договорить Григорию не дали. Появилась женщина в ватнике и позвала мужчину помогать сгружать раненых. Привезли новую партию. Клавдия вызвалась пойти с ними.

У подъезда стоял грузовик с открытыми бортами. Те, кто мог, сами спустились вниз и направлялись к входу. В кузове виднелись носилки с людьми. Вот их-то и следовало осторожно спустить на крыльцо и занести внутрь. Клавдия включилась в работу, на забыв о разговоре с бывшим дворником. Время текло, словно вода сквозь пальцы. Изнурительный труд утомил, а ведь ещё предстояло рассортировать раненых: кого-то срочно направить на операцию, а кто-то мог подождать и до утра. Некоторым требовалась немедленная перевязка. Клавдия отправилась будить племянницу, но та уже спешила на помощь. Работа поглотила всех санитаров и санитарок, врачи торопились в операционную. Окна особняка озарились ярким светом. Прошло часа два-три, а может, и четыре. Кто знает, сколько. За работой трудно было заметить, который час. Наконец, новая партия прибывших была размещена по палатам. Теперь можно было и передохнуть. Завтра, вернее, уже сегодня предстоял трудный день. Ожидалась новая партия раненых. Решили приспособить под палату бывший бальный зал. Правда, там было прохладно, но нашлись умельцы, которые обещали к утру изготовить буржуйки.

Клавдия, взяв Александру за руку, потянула за собой.

–Нам поговорить нужно, – намекнула она, направляясь к лестнице на первый этаж, – где бы найти укромный уголок, чтобы нас никто не услышал.