Текст книги "Энеида. Приключения Энея (СИ)"

Автор книги: Сергей Бунтовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Вот затрубили трубы, понеслись галопом всадники, и началась царская охота. Вывели слуги своих хозяев к поросшей лесом горе, где было окружено оленье стадо, и началась потеха. Заметались животные, стремясь спастись бегством, но за каждым мчался охотник. Разгоряченные охотой спутники рассыпались по окрестности, и Эней с Дидоной оказались в одиночестве. В этот момент и закрыла небо косматая черная туча. Упали тяжелые струи воды вниз, потекли быстрыми ручьями по земле.

Как и предсказала Гера, герой и царица скрылись вдвоем в пещере. Прижалась дрожащая от холода и чувств Дидона к троянцу, он обнял ее. Сначала несмело, но не почувствовав отпора дал волю своим рукам и губам. Упали плащи на пол пещеры, став брачным ложем.

Когда же закончилась непогода и свита нашла госпожу, объявила Дидона о том, что отныне Эней ее законный муж. Вскоре пронеслась эта новость по всем ее владениям и окрестным землям. Достигла она и ливийского царя Ярба, который несколько раз безуспешно сватался к Дидоне. Был он благочестив. Сто алтарей с негасимыми огнями воздвиг он в своей стране во славу Зевса, не скупился на жертвы, и доходили его молитвы до ушей небожителя.

Узнав о свадьбе карфагенской властительницы, оскорбился Ярба и, полный чувств, воззвал к царю богов.

– Жалкой изгнанницей прибыла Дидона в мои владения. Я дал этой женщине землю для города, пастбищ и пашни. Она же отвергла мою руку. Теперь же и она, и ее город, которым по праву должен был владеть я, достались пришельцу! Где же справедливость? Или напрасно обагряю я твои алтари?

Услышав это, опустил Зевс взгляд на землю и, убедившись, что забыв о своем предназначении, Эней придается радостям любви, повелел громовержец Гермесу отнести его приказ троянцу. Тот быстро слетел в Карфаген и появился перед Энеем.

Сын Анхиза уже не выглядел несчастным скитальцем. Ножны его меча украшала яшма, окрашенная в пурпур и затканная золотом накидка спадала с плеч. Полновластным правителем города ощущал себя обласканный царицей Эней и теперь следил за строительством домов для своих товарищей.

Едва касаясь своими крылатыми сандалиями земли, неслышно приблизился сзади бог и стал рядом с героем.

– Город строишь?

От неожиданности Эней вздрогнул.

– А зачем? Разве этого от тебя ждут? Нежась в женской постели, видать, забыл ты о подвигах и царстве, которое тебя ждет? – продолжил бог.

Эней открыл рот, чтобы возразить, но Гермес не дал ему этой возможности, продолжив говорить:

– Отец сам приказал мне лететь и напомнить, что тебя ждет Италия! Собирайся и плыви туда, куда тебя ведет судьба!

Убедившись, что растерявшийся Эней осознал всю важность послания, бог растворился. Герой же остался думать, как ему поступить. Его разум разрывался на части, а противоречивые чувства насмерть боролись в душе. Как и любому человеку, ему хотелось быть любимым, и Дидона дала ему это чувство, подарила счастье. Бросить ее было бы больно, да и совесть спрашивала, может ли он предать женщину, которая так его любит? Но как же он мог забыть свою цель?

Он полюбил Дидону и, предложи ему смертный уйти, Эней рассмеялся бы ему в лицо. И даже если бы Ярба со всем своим войском попытался отбить у него жену, Эней не колеблясь вышел бы на бой. Однако спорить со столь категорически высказанной волей Всевышнего он просто не мог. Ведь еще на руинах Трои всей своей сущностью он принял уготованную ему судьбу и отдал себя на волю Олимпа. И вот теперь от него потребовали сделать выбор между чувствами и долгом. Это был очень болезненный выбор, и не сразу смог его сделать герой. Он колебался, и мысли метались в голове, как пойманные в силки птицы.

Наконец он принял решение.

– Да, я полюбил, я не отрицаю, но любовь моя нынче неуместна, значит, мне придется вырвать ее из сердца! – тяжело вздохнув, сказал он сам себе. Приняв это решение, он выпрямился, и его лицо окаменело, приобретая гордый и грозный вид.

Только как он скажет об этом Дидоне? Как посмотрит ей в глаза? Думал об этом Эней и решил, как поступить. Своим командирам он велел тайно погрузить на корабли оружие и припасы, а потом собрать на берегу троянцев. Пока поход будет готовиться, он сам найдет подходящий момент и объяснится с Дидоной так, чтобы разрыв вышел как можно менее болезненным.

Однако скрыть приготовления от карфагенцев не удалось. О подозрительном поведении троянцев стража доложила царице, и она все поняла. Страх, ярость и обида взметнулись в ее душе, и бросилась она к Энею. В истерике обвиняла она троянца в вероломстве и подлости. Умоляла его остаться, заклиная своей любовью, но он лишь молча отводил взгляд. Наконец он решился и произнес:

– Я буду до конца дней помнить твою помощь и любовь, но не думай, что я тайно хотел бежать. Я бы все тебе объяснил. Послушай и постарайся понять: я никогда не претендовал на место твоего мужа и ничего не обещал тебе. Даже оказался я здесь не по своей воле и теперь должен плыть дальше. Вестник богов сам принес мне это повеление. Так что перестань и себя, и меня мучить причитаниями!

Поняв, что все действительно кончено, вспомнила Дидона о своей гордости. Выпрямилась она и, сверкнув глазами, произнесла:

– Что ж, я тебя не держу! Мчись, уплывай, убегай, ищи в Италии царства! Верю: найдешь ты конец средь диких скал, и мое имя еще не раз вспомнишь. За твое предательство будут преследовать тебя эринии, а когда смерть разлучит мое тело с душою, моя тень будет преследовать тебя.

От волнения потемнело в глазах у царицы, и упала она без сознания на руки служанок. Инстинктивно бросился Эней на помощь к ней, но сдержался. Круто развернувшись, поспешил он к кораблям, где уже ждали его товарищи. Мгновенно столкнули они свои суда в воду и поспешили отплыть прочь от берега.

Очнувшаяся от обморока, Дидона послала вслед за мужем Анну, прося уговорить его хоть на немного задержаться.

– Спроси, почему он так спешит? Пусть сделает мне последний подарок – останется со мною до тех пор, пока не начнутся попутные ветры. За это время утихнет моя боль, и я смирюсь с неизбежным, – так напутствовала она сестру.

Прибежала девушка в бухту, когда уже блестела между берегом и кораблями полоска воды. Однако еще рядом был флот, и кричала Анна Энею, прося остановиться и выслушать ее. Однако Эней был непреклонен.

До крови закусив губу, чтобы не закричать, смотрела Дидона с дворцовой башни, как скрывались вдали троянские корабли. Когда же стало пустынно море, приняла она суровое решение.

Приказала царица сложить во дворе дворца огромную поленницу из смолистых бревен, положить поверх ее брачное ложе и оставшееся во дворце оружие и одежду Энея. Также приказала она сделать образ Энея из воска и уложить в ложе. Обеспокоенной этими приказами сестре Дидона объяснила, что хочет провести колдовской обряд, который вернет ей мужа.

Когда все было выполнено, вознесла царица молитвы древним темным силам: Хаосу и Эребу. Затем призвала трехликую черную Гекату и поднялась на ложе. Горячо молила она богов покарать вероломных троянцев. Затем обратилась она к своим приближенным с последней просьбой.

– Вечно должны вы ненавидеть Энея и его потомков. Пусть никогда между нашими народами не будет союза или дружбы!

Затем вонзила она себе в грудь меч и упала, обливаясь кровью на ложе. Поднесли слуги факелы к поленьям, и вспыхнуло пламя, мгновенно скрыв тело несчастной царицы. Она погибла, но ее призыв стал руководством к действию для карфагенян. Прошли столетия, и трижды начинали они большие войны против потомков Энея, но каждый раз терпели поражение.

***

– Пусть мне хоть Юпитер клянется в безопасности пути, но не верю, что мы доплывем в Италию при такой непогоде, – озабоченно произнес Палинур, обращаясь к Энею. – Ветер меняется и скоро будет встречным. Он принесет бурю!

Эней кивнул, оглядывая потемневшее небо.

– Идти против ветра, да еще в бурю, мы не сможем, – продолжил кормчий. – Нужно отклониться от курса и переждать непогоду в безопасной бухте.

– Сицилия? – поинтересовался Эней.

– А больше и повернуть некуда. Не возвращаться же в Карфаген? – спросил он, внимательно смотря в лицо командиру.

– Нет, туда мы не вернемся. Поворачивай! – скомандовал тот.

Резво бежали троянские корабли и вскоре вошли в знакомую бухту. Показалось Энею это знаком, и объявил он своим товарищам:

– Приближается скорбная дата. Ровно год с того черного дня, как оставил нас богоравный Анхиз. Нынче мы снова оказались у его могилы. Верю, что это не случайное совпадение, а потому справим священную тризну, помянув этого великого человека.

Это известие вызвало воодушевление у троянцев. Предстоящие пиры и игры были ярким событием в их полной лишений жизни. Так что они охотно стали готовиться к памятным мероприятиям. Девять дней Эней молился и совершал поминальные жертвоприношения на алтаре у могилы отца, а затем объявил о начале игр.

В честь Анхиза были устроены гонки кораблей, кулачные бои, соревнования по бегу, метанию копий, стрельбе из лука. Весть о соревнованиях быстро разнеслась по острову, и в троянский лагерь пришло немало гостей, некоторые из которых хотели померяться силами с пришельцами, а некоторые – просто поглазеть. Эней не скупился, одаривая победителей блюдами и кубками, одеждой и оружием, золотом и серебром...

Пока все мужчины были поглощены соревнованиями, Гера отправила на землю свою служанку Ириду. Нашла та троянских женщин, которые отдельно от своих мужей поминали Анхиза, и, обернувшись к одной из них, стала причитать: "Сколько же нам еще страдать? Хоть и выжили мы в Трое, но вот уже семь лет каждый день грозит нам смерть в морской пучине! Куда ведет нас Эней? Если боги отдали ему Италию, то почему этот обетованный край постоянно ускользает из его рук?"

Смутили ее слова собравшихся вокруг женщин, а она продолжила:

– Посмотрите на этот остров. Его земля плодородна, а жители дружелюбны. Кто мешает Энею тут осесть и построить город, где мы могли бы найти покой? Никто, но он упрямо стремится куда-то на запад, где неизвестно что всех нас ждет!

Троянки одобрительно закивали. Долгий и тяжелый путь изрядно им надоел, и они с радостью поселились бы на Сицилии. Только вот кого волнуют желания женщин?

– Слушайте меня, – продолжала Ирида. – Если не будет у Энея кораблей, то должен он будет поневоле прекратить скитания и остаться здесь. Так что делайте факелы и поджигайте корабли!

Видя, что женщины не решаются на такой поступок, Ирида первой схватила горящую головню из костра и бросила ее в ближайший корабль. Теперь, когда пример был подан, и другие женщины стали делать из подручных материалов факелы и бросать их на корабли. Прошло несколько мгновений, и огонь охватил первый корабль. Затем запылал второй, а потом занялись сразу два судна.

Лишь когда черный дым столбом поднялся в небо, заметили троянцы пожар. С криками кинулись они на берег и принялись тушить свои корабли. Не надеясь только на свои силы, Эней воззвал к Зевсу, прося у него помощи. Бог услышал героя и откликнулся, послав на землю дождь, который быстро затушил огонь. Однако четыре корабля сгорели полностью.

Флот был спасен, но произошедшее заставило Энея серьезно задуматься. До этого он даже не допускал мысли о том, что его люди могут устать от многолетней кочевой жизни и предпочесть сицилийскую синицу в руке, а не обещанного итальянского журавля. Теперь оказалось, что часть его спутников разочаровались в его обещаниях и хотят лишь тихой и безопасной жизни.

Обсудив ситуацию со своими командирами, Эней принял решение оставить на острове всех тех, кто устал, разуверился в успехе похода или из-за болезней и возраста не сможет выдержать дороги. Эти люди получат припасы и все необходимое для постройки города, который в случае необходимости станет тыловой базой для эскадры Энея.

На следующее утро глашатай объявил всем это решение, и начали составлять списки тех, кто остается и тех, кто поплывет дальше. Когда это было сделано, Эней плугом очертил границы будущего поселения и заложил храм в честь Афродиты, которую тут называли Венерой, после чего поредевший троянский флот вышел в море, чтобы идти к своей далекой цели.

***

Попутный ветер легко наполнял паруса, давая гребцам возможность отдохнуть. Море было спокойным, и корабли быстро шли вперед. День прошел без происшествий, и наступающая тьма не предвещала ничего плохого. Палинур, стоявший у кормового весла флагманского корабля с самого отплытия, устало потер глаза. По-хорошему, ему давно стоило лечь поспать, но он опасался доверить работу кормчего кому-то другому. Так что троянец бодрился и продолжал прокладывать по звездам путь, которым должны были следовать корабли. Палинур был самым опытным мореходом среди троянцев, но в этот раз он не смог рассчитать свои силы. Незаметно подкрался к нему сон, и уставший моряк закрыл глаза. Он все еще стоял на ногах, когда волна подбросила корабль. Так и не проснувшийся кормчий улетел за борт, и никто не заметил этого. Все его товарищи безмятежно спали и не услышали его затихающих криков. Так погиб Палинур, семь с лишним лет направлявший корабли Энея. Погиб, когда до Италии было уже буквально рукой подать. Однако он выполнил свою миссию, довел флот до Италии, берега которой увидели проснувшиеся утром троянцы.

С восторгом они пристали к земле, до которой так долго и тяжело добирались, и даже гибель кормчего не смогла погасить их радость.

У Сивиллы

Помня данные ему предсказания, Эней первым делом отправился в город Кумы, чтобы услышать слово Сивиллы. Оказалась, что эта нелюдимая, страшная и, по словам местных жителей, полубезумная женщина живет в пещере за пределами города. К ней обращаются за советом при беде или за предсказанием грядущего, и если она соглашается помочь, то пишет свой ответ на дубовых листьях, которые потом кладет у входа в пещеру.

Не мешкая, герой с несколькими товарищами отправился туда. Вопреки ожиданиям Энея, свое пристанище Сивилла устроила не в глухой чащобе, а рядом с роскошным храмом Аполлона.

Сын Анхиза был удивлен этим и подумал, что наверное ошибся, свернув по дороге не там, где было нужно. Однако служители храма, к которым он обратился с расспросами, развеяли его сомнения.

– Где же еще жить той, чьими устами говорит солнечный бог, как не рядом с его алтарем? – улыбнулся моложавый жрец и предложил, прежде чем идти к Сивилле, задобрить ее небесного покровителя достойной жертвой. Не раздумывая, принес герой в жертву несколько телят и пошел к пещере, вырытой в склонах соседней горы.

Не успел он войти, как на пороге появилась женщина средних лет в грубой одежде. Мгновение она рассматривала гостя, а затем, развернувшись, шагнула вглубь пещеры. Эней последовал за ней.

Не успели его глаза привыкнуть к царящей тут полутьме, как раздался голос хозяйки:

– Время судьбу вопрошать! Здесь бог!

Ее лицо мгновенно побелело и изменилось, пряди волос стали развеваться, словно их трепал ветер, и сама она закружилась в исступлении по своей пещере.

– Не медли, – почти прокричала она Энею. – Бог здесь и слышит! Говори!

Хоть и не было видно сияющего небожителя, но его сила наполняла пещеру, и Эней взмолился:

– О, Фэб, дай, наконец, троянцам осесть на обещанных землях! Дай место, где мог бы я поставить троянские кумиры! Когда исполнится это, построю я для тебя белокаменный храм и установлю празднества в честь солнцебога! Сивилла, в царстве моем тебя всегда будет окружать почет и уважение, так открой мне тайны грядущего!

Сивилла, подобно вакханке кружившаяся по своему жилищу, начала нараспев произносить:

– Ты, кто избавлен теперь от опасностей грозных на море! Не спеши радоваться, ведь куда больше опасностей ждет тебя на суше. Впереди я вижу лишь битвы, – она скрипуче засмеялась. – То будут грозные битвы, и Тибр покраснеет и вспенится от пролитой крови. Что было, то и снова будет. Ждут тебя новые Симоент и Ксанф , ждет и новый Ахилл. Как и прежде, будет твой враг рожден богиней, а Юнона не устанет гнать троянцев. Ты же как удрученный нуждою проситель много обойдешь городов и племен италийских! Вновь ждет тебя брак с иноземкой, И как много лет назад, станет жена троянского царевича причиной для жестокой войны.

Эней непроизвольно вздрогнул. Совсем иного он ждал от будущего. Неужели боги посмеялись над ним, отправляя его сюда? А Сивилла, словно отвечая на его мысли, продолжила вещать:

– Ждет тебя много бед, но ты не сдавайся и иди вперед смелее. Начнется путь к спасению там, где не ждешь, в городе греков.

Наконец вдохновение оставило Сивиллу, она прекратился свои метания и замолчала. Божественный дух, наполнявший ее, стал уходить, и она снова превращалась в обычного человека. Однако пока она все еще была соединена незримыми нитями с божеством, Эней решил еще раз обратиться к ней.

– Беды и труды мне хорошо известны и не страшны. Говорят, что здесь есть вход в Аид, потому есть у меня к тебе одна просьба! Дай мне сойти в него и снова увидеть отца, открой мне двери между миром живых и миром мертвых! Я нес его на плечах среди огня пожарищ, а сзади за нами гнались убийцы, он был со мной в морском пути, снося наравне со всеми бури и жажду, холод и зной. Он и советовал мне найти твой приют. Сжалься надо мною, дай его еще раз увидеть.

Сивилла улыбнулась:

– Храбрец, сойти в мир мертвых совсем нетрудно. День и ночь распахнуты туда ворота. Сложно вернуться оттуда, – захохотала она. – Лишь немногим это удалось. Только несколько из тех, кого любили боги и чья доблесть вознеслась до звезд, смогли снова увидеть солнечный свет после такого путешествия. Но если ты так сильно жаждешь этого, то слушай, что для этого нужно. Во-первых, в чаще леса найди золотую ветвь, сорви ее и возьми с собою, как дар Прозерпине . Если судьба тебе попасть живым в Аид, то веточка оторвется без труда, а на ее месте вырастет другая. Если же путь твой закрыт волей богов, то никаких сил не хватит, чтобы сломать эту ветвь. Во-вторых, пока ты ждешь ответа у моего порога, твой друг лежит непогребенным. Дай ему покой в глубокой могиле и черных овец заколи в жертву. Когда все выполнишь, тогда снова и приходи ко мне.

Произнеся это, Сивилла отвернулась и отправилась вглубь пещеры, давая понять, что разговор окончен. Эней в смущении вышел к ожидавшему его Ахату и пересказал все услышанное. Весть о смерти друга отозвалась тревогой в сердцах троянцев. Они поспешили к кораблям, в душе гадая, кто из их боевых товарищей отправился в Аид. Оказалось, что с прибрежной скалы сорвался и, еще до того как подбежали друзья, захлебнулся Мизен.

Ему было устроено достойное погребение, и над могильным холмом Эней произнес:

– Он раньше был одним из воинов Гектора, а затем примкнул к нам. Все знали его как человека, одинаково хорошо обращавшегося с копьем и медной трубой, которой он созывал воинов на бой. Невредимым пройдя войну и долгий путь в Италию, он погиб в дни мира. Почтим его дух жертвами, а в память о нашем товарище пусть этот мыс отныне называется Мизенским!

Троянцы ответили согласием на это предложение, и до сих пор этот мыс носит это название .

Затем Эней принялся за поиски золотой ветви. Долго блуждал он по лесу, рассматривая деревья, но нужного так и не встретил. В отчаянии он обратился с молитвой к Афродите, и богиня послала пару голубок. Птицы пролетели рядом с героем, и он, поняв, что это знак, поспешил за ними. Голубки пролетали немного и останавливались, чтобы Эней мог догнать их. Тогда они снова взлетали. Так довели крылатые проводники Энея до бездонного круглого озера Аверно, на берегу которого и нашлось дерево, одна из ветвей которого блестела в солнечных лучах.

С замиранием сердца, не зная, оторвет он ветвь или нет, протянул Эней руку и, сжав ветвь, потянул на себя. Раздался хруст, и веточка легко отломилась от ствола. С этим трофеем Эней поспешил к Сивилле. Осмотрев золотые листья, жрица удовлетворенно хмыкнула и объяснила гостю, что делать дальше.

***

Сивилла привела Энея и нескольких его спутников к черной пещере на берегу Аверно. Когда взошла луна, по ее приказу были принесены в жертву Гекате четыре тельца, а другим подземным богам – овца и телочка. Когда жертвенная кровь окропила землю, Сивилла, воздев руки над жертвенным огнем, начала ритуал. Долго ворожила жрица, и лишь когда восток покраснел от приближающегося восхода, вздрогнула земля и загудел, словно от сильного ветра, окружающий лес.

– Все, кто в таинстве не участвует, идите прочь!– приказала Сивилла.

Спутники Энея с радостью поспешили прочь из этого гиблого места, оставив героя наедине со жрицей.

Убедившись, что все ушли и некому подсматривать, Сивилла шагнула в пещеру, сделав знак троянцу следовать за ней. Тот поспешил следом, боясь отстать от своей провожатой, которая быстро и уверенно шла вперед. В дрожащем свете факела вокруг людей плясали тени, которые толи казались живыми существами, толи и были подземными духами, вызванными заклинаниями Сивилла. Тьма, неохотно отступавшая перед жрицей, сразу же смыкалась за спинами людей, и казалось, что оттуда за пришельцами в подземный мир неотступно следят мириады глаз. Чем дальше шли люди, тем плотнее становились тени, и вот уже соткались из них образы чудовищ. Как ни храбр был Эней, но ситуация заставила его занервничать. Схватив меч, он готов был начать бой с призрачными существами, но жрица удержала его, пояснив, что это всего лишь бесплотные тени, роящиеся между мирами. Казалось, что Сивиллу все эти существа совершенно не трогают, так спокойно она шла, ведя своего спутника все глубже и глубже. Без колебаний пересекла она границу между миром живых и Аидом, прошла сквозь обиталище демонов болезней, страха, скорби и голода и привела Энея к месту, где сливались две подземные реки: Кокцит и Ахеронт.

Впервые с начала путешествия Эней смог остановиться и перевести дух, рассматривая окружающее пространство. Оказалось, что они не одни здесь. По серым камням к реке спешили тени тех, кто погиб в это время на земле. Мужчины и женщины, дети и старики брели в Аид, собираясь в целые толпы на берегу реки и ожидая своей очереди. Между берегами курсировала длинная лодка с черным парусом, которой правил бородатый старик. Он умудрялся одновременно править, отталкиваться шестом от камней, и управляться с парусами.

– Это же Харон! – догадался Эней, рассмотрев лодочника.

Тот же, пристав, стал пускать на лодку одни души и отгонять прочь другие. Те, кому повезло взойти на борт, становились плечом к плечу и в молчании ждали отправления. А вот те, кого Харон отогнал, громко стенали, ругались и требовали перевести их.

– Что тут происходит? – поинтересовался Эней.

– Тени тех, чьи тела осталось лежать непогребенными, не могут пересечь реку и вынуждены годами скитаться вдоль берега. Лишь через сотню лет Харон пропустит их в Аид.

Вдруг среди таких отверженных душ Эней заметил Палинура. Не раздумывая, устремился он к своему кормчему. Хотел обнять товарища, но рука прошла сквозь призрачное тело погибшего. Тот, однако, заметил живого, и в его пустых глазах блеснула искорка жизни.

– Почему ты погиб? Ведь Аполлон обещал, что мы благополучно пересечем море? Неужели бог, которого никогда еще не улучали во лжи, обманул нас?

– Нет, – голос тени был глух и лишен всякого выражения. – Правдив был Феб, и я достиг берега Италии. Когда меня смыло за борт, три дня волны носили меня и, наконец, выбросили на обещанную нам землю. Я решил, что спасся, но не усела высохнуть моя одежда, как на меня напали местные жители. Дикари с мечами в руках не захотели меня слушать и сразу кинулись в драку. Я отбивался как мог, но... – Палинур развел руками.

Эней о многом хотел бы спросить, но Сивилла пресекла разговор, потащив героя за собой. Уже вдогонку ему Палинур прокричал:

– Эней! Помоги мне! Прошу тебя памятью отца, найди мое тело и похорони его, чтобы я мог обрести покой! Или сейчас переведи меня через реку! Ты же сын богини и можешь это сделать!

– Негодный! – прокричала Сивилла. – Как ты смеешь даже думать о таком! Никто самовольно не смеет пересекать реки Аида! И не надейся мольбой изменить решенья всевышних! Но запомни, что я скажу тебе в утешенье. Народы, на землях которых лежат твои кости, искупят вину за твое убийство и воздвигнут погребальный курган, на котором будут приносить для тебя жертвы. Ну а место твоей смерти навсегда получит твое имя!

Подгоняемый жрицей герой достиг берега, где как раз пристала ладья Харона. Перевозчик душ был удивлен, увидев живого, и попытался прогнать Энея, но Сивилла несколькими словами успокоила его, а потом показала ему золотую ветвь. Это блистающее украшение стало пропуском в мир мертвых, и Харон перевез людей на ту сторону.

Только они вышли на берег, как рядом с ними оказался адский страж -трехголовый пес Кербер. Могучее чудовище было готово кинуться на смертных, но вышла вперед Сивилла, небрежным движением извлекла из складок одежды сладкую лепешку и бросила ее псу. Угощение мгновенно исчезло в пастях чудовища, и довольный Кербер радостно заворчал. Мгновение спустя пес уже спал, перегородив собой тропинку. Обойдя его, Эней со жрицей двинулись дальше.

Сивилла вела троянца за собой к одной ей понятной цели. Из темноты периодически проступали святящиеся бледным светом двери, из-за которых раздавались крики.

– Это души детей, погибших в младенчестве, а это обитель тех, кто погиб от ложных наветов, а вот тут те, кто покончил жизнь самоубийством, – комментировала Сивилла, указывая то на одну, то на другую дверь. – Все попавшие сюда души сначала попадают на суд к Миносу, а потом уже выясняется, где им предстоит провести вечность.

Вот путь был завершен, и они оказались на бескрайней равнине.

– Это поля скорби! – жрица обвела рукой горизонт. – Вон в той миртовой роще, через которую нам нужно будет пройти, обитают погибшие из-за любви. Даже смерть не избавила их от душевных терзаний и страданий.

И действительно, вскоре стали встречаться тени мужчин и женщин, бродивших между древесных стволов. Шаг за шагом шел Эней за своей проводницей, но вдруг остановился, как вкопанный, увидев одну из теней. Надеясь, что зрение подвело его, Эней принялся тереть глаза, но нет, никакой ошибки не было. Мимо него шла сохранившая даже после смерти свою красоту Дидона. Он и раньше подозревал, что гордая карфагенянка предпочтет умереть, но не жить брошенной и опозоренной. Однако до сих пор Эней гнал эти мысли прочь, утешая себя тем, что царица молода и, погоревав немного, найдет новую любовь. Теперь же никаких сомнений у троянца не осталось – Дидона мертва, и виновен в этом именно он. Полный чувства вины, со слезами на глазах он кинулся к царице, чтобы просить прощения. Снова говорил он о воле богов, принудившей его уплыть, но красавица не стала его слушать.

– Я не мог и подумать, что разлука со мной принесет тебе столько страданий! Стой! Не уходи, дай еще на тебя поглядеть мне! Ведь это же последний раз, когда судьба позволяет нам встретиться!

Но царица обожгла его полным гнева взглядом и, не удостоив бывшего любовника ответом, скрылась среди деревьев. Долго потрясенный Эней смотрел вслед Дидоне, и щемящей тоской наполнилось сердце воина. Слезы текли по его лицу, и сам он не смог бы сказать, оплакивает ли он жестокую судьбу женщины или корит и жалеет себя.

Однако Сивилла тратить время на сожаления не позволила. Властной рукой она вела Энея дальше. Вскоре приют любивших остался за спинами людей, и они стали встречать души людей, убитых на троянской войне. Периодически Эней узнавал своих старых товарищей или, наоборот, известных ему греческих воинов. Души, почувствовав живого, кружили вокруг троянца, желая хоть на мгновение прикоснуться к частице реального мира.

Однако лишь с одним призраком заговорил Эней. Это был его родич, царевич Деифоб. Страшные раны, нанесенные ему в день гибели, остались на призрачном теле царевича и поразили Энея. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – это не почетные боевые раны, а следы жестокой пытки, которой подвергли троянского вождя убийцы.

– Великие боги! Деифоб, кто посмел так с тобой поступить? Я слышал, что в ту ночь ты убил немало греков. Когда мы вернулись, я искал твое тело, чтобы похоронить, но не смог его найти. Я устроил тебе кенотаф и насыпал курган, чтобы твой дух обрел покой!

– Не переживай, ты сделал все, что должен был, и чист перед тенью убитого друга. Всему виной спартанка! Это из-за нее все беды! Ты помнишь, как мы праздновали, узнав, что греки уплыли? А потом эти обманщики ворвались в наши дома... Впрочем, ты лучше расскажи, какие беды привели тебя сюда. Ты заблудился, скитаясь, или тебя прислали боги? Какая судьба гонит тебя в этот мрачный край, где никогда не светит солнце?

Долго говорил бы Эней с тенью Деифоба и мог бы, наверное, весь срок своего пребывания в мире мертвых так провести, если бы жрица бесцеремонно не вмешалась и не напомнила, что времени у них осталось мало.

Печально улыбнувшись, Деифоб ответил ей:

– Не сердись, могучая жрица, я ухожу и возвращаюсь во мрак!

И обернувшись к Энею, напутствовал живого:

– Ты наша гордость! Пусть судьба твоя будет счастливей! Иди!

Когда Деифоб растворился во мгле, Сивилла обратилась к Энею:

– С этого места идут две дороги. Правая приведет нас к Елисейским полям, которые часто называют Элизиумом. Там нашли покой праведные души. Левой дорогой преступные души идут в Тартар, где их ждут мучения и воздаяние за все, совершенное при жизни.

Герой посмотрел налево и под скалистой кручей увидел город, окруженный тремя высокими стенами, вокруг которых текла огненная река Флегетон. Из Тартара доносились крики боли и свист плетей, скрежет железа и лязг металла.

– Что там происходит? – спросил Эней, указывая на Тартар.

– Вообще-то чистым душам вход туда запрещен, но милостивая Геката однажды провела меня за эти стены и показала, как вершится возмездие богов. Сначала души встречает Радамант, который заставляет всех попавших к нему в руки сознаться во всех преступлениях. Его помощница Тисифона хлещет виновных бичом или подносит к лицу жертв ядовитых змей и скорпионов. Затем распахиваются ворота, и грешник попадает в глубокий провал, ведущий собственно в Тартар, в бездну, на дне которой в мучениях корчатся древние титаны. Я видела, как страдают некоторые из них, и никому не пожелаю стать свидетелем этого зрелища. Ближе к поверхности мучаются души людей.

– Каких?

– Муки ждут тех, кто при жизни преследовал братьев или ударил отца, предал царя или был одержим жадностью, или осквернил брачное ложе... Каждому предусмотрены разные казни. Одних распинают, привязывая к спицам колес, других заставляют носить неподъемные камни, третьих ... Да если бы я сто языков имела, то не смогла бы пересказать всех кар, ждущих преступников. Пошли дальше, наш путь скоро завершится.