Текст книги "Энеида. Приключения Энея (СИ)"
Автор книги: Сергей Бунтовский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
Annotation
История троянца Энея, рассказанная современным языком.
Бунтовский Сергей Юрьевич
Бунтовский Сергей Юрьевич
Энеида. Приключения Энея
Приключения Энея
в изложении Сергея Бунтовского
Пролог
Если бы тут был наблюдатель, он мог бы принять их за двух аристократов, отдыхающих за чашей вина и ведущих неспешную беседу. Только вот исполинские размеры беседующих и место, где они обосновались, исключало даже мысль о том, что это люди. Смертные сюда не могли попасть, да и не каждый из бессмертных удостаивался такой чести – пить нектар на одной из вершин Олимпа.
– Радуйтесь, братья! – прозвучало в небесах, и порыв ледяного ветра, пронесшийся над камнями, остановился, превратившись в призрачное подобие человека. Сделав несколько шагов, фигура обрела плотность, и к столу подошел одетый во все черное мужчина с мертвенно бледной кожей. Непринужденно взяв золотую чашу, он расположился на единственном свободном ложе и обвел глазами остальных.
– Радуйся! – синхронно ответили ему те, кого он назвал братьями. Они и вправду чем-то были похожи, хотя и не внешностью. Один – ухоженный золотоволосый красавец в самом расцвете лет, одетый в неброскую, но явно очень дорогую одежду свободного покроя. Волосы и борода расчесаны и уложены, на руках широкие золотые браслеты и перстни с самоцветами. Он буквально излучал величавое спокойствие и с улыбкой смотрел на своего порывистого товарища, который ни минуту не мог оставаться спокойным. Тот явно пренебрегал расческой, ограничившись лишь повязкой, которая не давала его спутанной черной гриве попасть в глаза. Густая, хоть и не очень длинная борода, напоминала морские волны во время бури. В одежде он также был неприхотлив, укрыв свое тело плащом непонятного цвета.
– Давно мы не собирались вместе, – начал золотоволосый.
– А ты что, скучал, младший? – не удержался черноволосый от ехидного комментария.
Золотоволосый никак не отреагировал на замечание брата, видимо привыкнув к подобному, и продолжал:
– Не ради прихоти созвал я вас. Все вы чувствуете, что на земле грядут перемены. Колесо времен завершает свой оборот. Древние человеческие народы, к возвышению которых и мы приложили некоторый усилия, практически исчерпали свой запас жизненных сил и стоят на пороге катастрофы. Они одряхлели и скоро исчезнут.
– Эка невидаль, – бледный сделал неопределенный жест рукой, – Уже не раз так было и еще не раз будет. Можно, конечно, в очередной раз снизойти к ним, исправить ошибки, породить новых героев, которые немного расшевелят человеческий род, но зачем?
– Породить героев несложно, – отозвался черноволосый. – И у меня, и у брата немало потомков ходит по земле. Да и наши младшие постарались, так что в каждой захудалой деревне по полубогу сидит. Только это не выход. Герои могут город спасти от чудовищ или от врагов-людей. Только ведь угроза сейчас другая, народы обессилили изнутри, и никакой герой не может спасти их.
– Продлить существование нынешних стран действительно можно, влив в них наши силы, – золотоволосый отхлебнул из чаши. – Только смысла в этом действительно мало. Однако лучшее из того, что было создано десятками поколений смертных, можно сохранить. Сейчас пришла пора появиться на земле новым городам и новым народам. Если пустить дело на самотек, то они долго будут жить в дикости, а значит, нам снова придется возиться с ними и учить законам и мастерству. Поэтому решил я взять от древних народов отросток и привить его на новом месте. Нам предстоит выбрать среди смертных тех, кто покинет отчий дом, выстроит новые города на неизведанных землях и станет родоначальниками будущих народов. Благодаря этим избранникам не прервется нить цивилизации, сохранится все лучшее, что было в нынешних людях, и новые народы быстро достигнут уровня древних.
– Ты уже решил, где будет новый центр мира смертных? – поинтересовался бледный.
– Я вижу два места, которые подходят для рождения великих держав. Одно в Африке, второе – в Италии, – говоривший протянул руку вниз, и перед его братьями возникли изображения выбранных территорий. – Пусть там возникнут два города, равных которым еще не было. В их соперничестве вижу я силу, которая изменит мир.
Немного подумав, бледный и черноволосый кивнули, соглашаясь с выбором брата.
– Значит, выбираем среди смертных достойных, оберегаем их и подталкиваем к выполнению своего рока, – произнес черноволосый.
– Именно, – кивнул красавец.
– Пусть будет так! – подвел итог бледный и встал. Его примеру последовали остальные. Протянув руки, они соединили их, скрепляя общее решение, и исчезли.
Следом сами собой растворились в воздухе и столик с недопитыми чашами, и ложа. Через мгновение лишь ветер гулял там, где состоялся совет трех великих богов-кронидов: Зевса, Посейдона и Аида.
Беглянка
Веселые солнечные зайчики играли на священных чашах и украшениях алтарей, окрашивали в золото подносы с принесенными в жертву незримым хозяевам медовыми лепешками и вазы с фруктами, отражались в драгоценных камнях перстней и браслетов на руках рослого черноволосого мужчины, стоявшего в центре просторного внутреннего двора храма Мелькарта. Пока он совершал жертву и взывал к богам, остальные жрецы почтительно стояли в стороне, всем своим видом выражая почтение к молившемуся.
Тот же не спеша обращался к покровителю славного финикийского города Тира Мелькарту. Не жалким просителем, вымаливающим милость у небожителя, выглядел этот человек, а младшим братом, просящим совета у более зрелого родственника. И бронзовое лицо одетой в дорогие пурпурные одежды статуи бога моря было приветливо. Играла улыбка на неподвижных металлических губах и воздетая рука словно благословляла собеседника. Наконец, человек закончил говорить и, сохраняя достоинство, отвесил богу прощальный поклон.
Чуть отойдя от статуи главного бога, он пошел по двору мимо изваяний других владык-баалов. К каждому из них он обращался с одной-двумя ритуальными фразами, показывая, что не забыл небожителей и готов им служить, буде на то их воля. Каждый из незримых получил свою долю внимания.
Ближе всего стояло изображение древнего отца богов Эла, который, занятый своими неизъяснимыми делами, в последнее время редко обращал внимание на простых смертных. К нему и обратился полный сыновьей почтительности мужчина. Затем он приветствовал владыку севера Баалцафона, хозяина неба Баалшама и солнечного Баалхаммона. Не были забыты и податель пищи Дагон, и пламенный Решеф.
У статуи Ашторет, покровительницы любви и власти, он задержался, шепча неслышные жрецам слова гораздо дольше, чем у других изваяний. Он даже преклонил колени перед божественной матерью и, сняв с руки тяжелый золотой браслет, положил его к ногам рогатой небожительницы. Дарующую жизнь богиню с тысячей имен почитали все жители Финикии, и ежедневно самые разные посетители оставляли ей различные дары, но уже много лет ничего столь же ценного богиня не получала.
Впрочем, это было объяснимо. Все знали, что уважаемый Акербант Сихей прямо из храма отправится в царский дворец сватать любимую дочь тирского владыки, юную принцессу Элиссу. Так кого, как не любвеобильную богиню, просить об успехе этого предприятия?
Наконец Акербант закончил общение с богами и, развернувшись, направился к выходу. Услужливый слуга подал ему расшитый алым и золотым плащ и высокую украшенную золотыми пластинами шапку. Жрецы в парадных одеждах окружили жениха, и все вместе они вышли из храмового комплекса. Два десятка воинов окружили процессию, а десяток слуг криками и руками принялись расчищать дорогу, при необходимости отталкивая с пути зазевавшихся простолюдинов.
Конечно, куда с большим комфортом можно было бы проделать этот путь в носилках, но пройти надо было всего лишь сотню шагов, к тому же солнце еще не достигло зенита и в городе царила относительная прохлада. Так что Акербант решил, что ничего страшного не случится, если и он, и его коллеги-жрецы пройдутся по улицам родного города.
По пути он сохранял гордое выражение лица и буквально излучал уверенность в успехе предприятия, хотя червь сомнения неотступно грыз его душу. Конечно, уже все не раз оговорено доверенными людьми. Сначала в виде намеков, потом и откровенно. Царедворцы уверяли, что владыка благосклонно воспримет сватовство, его супруга и вовсе будет рада, ведь предполагаемый жених приходится ей родичем.
Только вот кто знает, что по этому поводу думает сам царь Мет? Старик скрытен и часто поступает вопреки ожиданиям окружающих. Не изменит ли он решения в последний момент? Не откажет ли? Нет, прямого отказа, конечно, не будет, ведь царь слишком умен, чтобы оскорбить отказом самого богатого и влиятельного из жителей города. Тем более что вспыльчивость и злопамятность жреца хорошо известны всем. Получить такого врага Мет явно не пожелает. Однако он может отложить свадьбу, сославшись на молодость дочери. И ведь не поспоришь, девочке по-хорошему еще бы года два, а то и три подождать до брака.
Только вот нельзя ждать Акербанту. Завещал владыка после своей кончины поделить власть над городом между его двумя детьми – своей любимицей Элиссой и ее старшим братом Пигмалеоном. Разумеется, половина власти достанется принцу, который спит и видит себя владыкой, а вот со второй половиной другая ситуация. Не может женщина править, а значит, получит все ее супруг. Это ни для кого не тайна. А вот то, что владыка смертельно болен, знают лишь несколько человек, и Акербант – один из них. Пока от всех это скрывают. Мет по-прежнему появляется в тронном зале и храмах, судит и приказывает, делая вид, будто не пожирает его изнутри страшный недуг. Только вот вскоре царь сляжет, а затем и отойдет к праотцам. Без его тяжелой руки разгорится в городе борьба за власть, в которой многие вельможи захотят стать поближе к трону, а то и сесть на резное кресло. И сделать это проще всего, став мужем принцессы. Потому и торопится жрец, чтобы его не опередили.
Вот и дворец. Вышколенные слуги провели гостя и его свиту в главный зал, где его без промедления принял владыка. По традиции разговор начался с общих тем, но вскоре царь перевел его в деловое русло. Вопреки всем опасениям жреца, Мет не возражал против свадьбы и также считал, что ее стоит провести как можно скорее.
– Раз уж девочке нужен муж, то пусть это будешь ты! – подвел итог встречи царь, жестом руки отпуская гостя. – Как все организовать, сам знаешь. Пусть звездочеты высчитают счастливые дни для торжества, и в ближайшую же дату проведем церемонию.
Довольный встречей, Акербант покинул дворец и сразу же принялся за дело. Как только мудрецы объявили подходящий день, десятки слуг помчались из его дома, неся приглашения уважаемым согражданам и распоряжения мастерам, поставщикам вин и яств, поварам и музыкантам. Так или иначе многие сотни людей оказались вовлечены в происходящее, и вскоре весь город гудел, как растревоженный улей.
Спустя всего три недели со дня разговора царя и жреца начались свадебные церемонии.
В окружении служанок и жриц с ног до головы закутанная в покрывала из тончайшей материи Элисса медленно шла из дворца в храм Ашторет, а слуги осыпали ее розовыми лепестками и стелили под ноги ковры. Надрывались на радость зрителям музыканты, а рабы расставляли на площадях столы. Жених не поскупился и сделал праздник для всего города, приказав выставить угощения и вина, которые мог попробовать любой горожанин. Не были забыты и вина, так что тирийцы ликовали и веселились, славя щедрого жениха и красавицу-невесту.
В храм вошли лишь избранные, но и их было так много, что просторный внутренний дворик оказался заполненным почти полностью. Под звон колокольчиков и пение хора царь Мет вложил руки своей дочери в ладони Акербанта, прочитала жрица нужные заклинания, призванные дать счастье и богатство молодым, принесла жертвы богине-покровительнице, прося благословения. Затем на шею девушке легла серебряная цепочка с подвеской в виде молодого месяца – знакомый всем символ богини любви.
Отныне стала Элисса законной супругой Акербанта и уже вместе с ним в одном паланкине отправилась во дворец, где много часов пришлось ей сидеть практически неподвижно рядом с супругом, принимая поздравления и подарки от людей, большинство из которых никогда раньше не видела. Лишь когда появились на почерневшем небе звезды, а веселые от вина и развлечений гости наконец-то забыли о молодоженах, смогла она вздохнуть свободнее. Наконец служанки отвели усталую невесту в ее новые покои, а ее супруг остался на пиру, чтобы обойти всех прибывших и переброситься парой слов.
Лишь после этого Акербант отправился в опочивальню к супруге. Небрежным жестом выгнав слуг, подошел он к напряженной девушке и снял с нее платок. Лишь тут впервые он смог разглядеть свою избранницу.
Худая и большеглазая, смуглая, с густыми волосами, уложенными в похожие на змей косы, она стояла, сложив руки на груди и выжидающе молчала.
"Действительно, еще совсем ребенок, – подумал он, – но со временем превратится в красавицу".
– Не бойся! – обратился жрец к ней. – Давай поговорим. Отныне ты госпожа в моем доме. Завтра тебе представят рабынь, которые будут заботиться о тебе и покажут дом. Я постарался позаботиться обо всем, но если тебе что-то понадобится, отдай приказ, и слуги все нужное купят. Несколько дней мы проведем здесь, а потом отправимся на загородную виллу, подальше от городского шума.
Муж говорил. Элисса, у которой постепенно проходило напряжение, кивала и иногда задавала вопросы. Постепенно она освоилась, разговор из монолога превратился в диалог. Разговор вышел обстоятельный. К своему удивлению Акербант обнаружил в девочке живой ум и знания о вещах, которые вроде бы и не нужны были ребенку, живущему во дворце. Она хорошо, для своего возраста конечно, разбиралась в политике и торговле, знала несколько языков, могла писать и читать... Так что про себя муж искренне поблагодарил богов за такой подарок, ведь раньше он рассматривал Элиссу исключительно как ступеньку для своего возвышения. Теперь же стало понятно, что он приобрел настоящее сокровище.
– Пройдет несколько лет, и она станет не просто хозяйкой дома, а настоящей помощницей. Главное – привязать ее к себе не только долгом, но и любовью, – решил жрец.
Наконец, закончив разговор, Акербант пожелал Элиссе спокойной ночи и удалился, чтобы обдумать ситуацию. Разумеется, такое окончание свадьбы было против традиций, но жрец условился с царицей-матерью, что супружеский долг девочка начнет выполнять лишь спустя два года, когда из подростка превратиться в полноценную девушку. До этого дня он будет заботиться о ней, как о дочери. Этот уговор был заключен давно, и мужчина не возражал. Благо, что для плотских утех иеродулы храмовые имеются, да и с рождением наследника торопиться не нужно. Так что не тронет он принцессу, пока девочка не подрастет. Только вот взрослеть она будет в его доме и в статусе законной жены.
Уже на следующий день Акербант нанял лучших учителей, чтобы Элисса продолжила образование. Прошло несколько дней, и молодая супруга отправилась в загородный дворец жреца, где ей предстояло провести немало времени. Слуги и рабы выполняли все ее капризы, муж, несмотря на занятость, часто приезжал и привозил подарки, рассказывал забавные истории и потихоньку ненавязчиво готовил из нее достойную спутницу жизни. Когда же его не было рядом, опытные в таких делах служанки на все лады расхваливали хозяина, убеждая Элиссу, что ей несказанно повезло с замужеством. Стоит ли удивляться, что принцесса вскоре влюбилась в мужа?
Сам же Акербант в это время был занят подготовкой к восхождению на властный олимп в городе. Царь стремительно сдавал, и уже все видели, что звезда Мета закатилась. Поэтому вельможи и уважаемые люди искали нового господина. Знатная молодежь группировалась вокруг принца-наследника Пигмалеона, который все активнее брался за вожжи государственного управления. Некоторые военачальники уже искали его внимания. Однако многих из числа старой знати поведение наследника настораживало. Принц не скрывал, что отправит на покой поседевших соратников отца и заменит их своими друзьями, вместе с которыми начнет множество великих дел. Опытные купцы и дипломаты, видевшие жизнь жрецы и ветераны опасались, что сев на трон, молодой правитель наломает дров, ради получения славы втравив город в ненужные никому авантюры и войны. Вдобавок старики боялись потерять влияние, зарабатываемое многие годы.
Когда же стало известно, что Мет завещал поделить власть между детьми, все больше взглядов стало обращаться на Акербанта.
А почему бы и нет? Верховный жрец одного из самых уважаемых богов, опытный и расчетливый купец, происходит из знатного рода, к тому же еще и супруг наследницы. Да и не сам по себе идет по жизни Акербант. Несокрушимой стеной стоят за его спиной родичи и дружинники, компаньоны по торговым делам и собратья-жрецы, должники и партнеры. Его успех и им прибыль сулит. Понадобится – поддержат его и деньгами, и оружием, если до крайности дело дойдет.
Так что каждый день приходили в дом жреца уважаемые гости и вели осторожные речи, обсуждая неизбежное будущее.
Сам же Акербант много думал и уверенно плел свою сеть, связывая воедино самых разных людей и придумывая ответы на различные вопросы. Вот, к примеру, приказал Мет поделить свое наследство между Пигмалеоном и Элиссой. Казну поделить поровну легко, а власть как делить? Кто приказы издавать будет? Кому налоги и пошлины с купцов собирать? Двух царей избрать? Так сразу же смута начнется. Да и не было еще ни разу, чтобы женщина на троне сидела. Город на две части разделить? Невозможно никак это сделать.
Наконец придумал Акербант. Нужно заново на все городские должности людей назначить. А сами должности поделить на две части, чтобы равны были они по влиянию и доходности. Тогда если одну половину должностей займут люди принца, а другую – ставленники Элиссы (которых подберет Акербант), наступит баланс сил.
Вроде бы все честно, и все с таким решением согласились. Только вот у Акербанта куда больше опыта, потому и сумел он эту ситуацию себе во благо использовать.
Ведь должен соответствовать должности человек. Например, очень легко найти десятника в городское ополчение, можно любого молодого аристократа назначить сотником, и он справится. Ну а если и не справится, то не велика беда. А вот полководцем-лавагетом может быть лишь опытный командир, не раз доказавший свое мастерство, иначе весь город под угрозой окажется. А казначеем кого назначить? Тут ведь и честным он должен быть, и умным, и дела торговые да мастеровые знать досконально. И судей надо подобрать таких, чтобы всеобщим уважением пользовались и жизнь знали. А еще надо так людей продвигать, чтобы не оказались на одной работе враги, ведь тогда личные счеты сводить будут, а не о благе тира думать. И никого из великих родов при назначениях обидеть нельзя...
Так что это только кажется, что расставить людей по местам дело легкое.
А есть ли у молодого принца опытные люди, чтобы все должности занять? Мало кто из его сверстников-друзей годится для такой работы. Пройдет время, и они всему научатся, но сейчас они просто не готовы. Если Пигмалеон умен, он это поймет, а если нет, то ему же хуже. Ведь каждую ошибку его ставленников все будут видеть и потом припоминать царю. Пройдет чуть времени и легко можно будет подсидеть и сбросить с высоких кресел, доказав их вредность для Тира. А каждый такой случай будет бить по авторитету правителя.
Так что нет выбора у Пигмалеона, должен будет он выбирать из старых, проверенных временем и делами господ, которые помнят его желторотым ребенком и уважения не испытывают. Много среди таких господ у Акербанта друзей и единомышленников. Потому постарается жрец, чтобы на тех должностях, которые к принцу отойдут, правильные люди оказались. Пусть принц думает, что это его выбор, пусть считает их своими верными слугами, а на самом деле будут это люди Акербанта. Пусть носит Пигмалеон корону, пусть принимает послов, а реальная власть будет у стоящих возле трона мудрецов, первым из которых будет жрец Мелькарта. Ну а там, кто знает, может и придется ему и корону принять, если народ и боги этого захотят.
Когда отошел к предкам Мет и было поделено царство, все оказалось так, как хотел Акербант. Именно он, оставаясь в тени, отныне правил Тиром и с каждым днем все больше и больше укреплял свои позиции.
Молодой Пигмалеон этого не замечал, увлеченный новыми делами. В промежутках между охотами и пирами он планировал морские экспедиции к новым землям, проводил учения своей гвардии и общался с послами. По его приказу строители начали перестраивать дворец, чтобы придать ему более помпезный вид, а у мастеров корабелов заказал юный правитель целый флот, который стал бы сильнейшим во всей Финикии. Пигмалеон с его помощью надеялся взять под свой контроль морскую торговлю в регионе, заставив купцов из других городов платить дань
Однако вскоре выяснилось, что его казна стремительно истощается. Обильные серебряные реки, некогда текшие в карманы к его отцу, почему-то иссякли или сменили русло, свернув в сторону Акербанта.
Амбициозную программу морского господства пришлось временно свернуть, и на стапелях замерли несколько десятков судов разной степени готовности. Мастера, не получившие вовремя оплаты, массово отказывались работать даром и переходили на другие верфи. Те же корабли, что были уже построены, простаивали в гавани, так как денег на найм экипажей в казне уже не было.
Возмущенный этим Пигмалеон хотел одолжить деньги у тирских купцов, но все, к кому он обращался уверяли его, что они всегда готовы помочь царю, но в данный момент все их средства вложены в коммерческие операции и наличных, так нужных правителю, нет. Вот пройдет пара месяцев, вернутся из дальних стран их караваны, тогда они с удовольствием и одолжат.
Сын Мета злился, а его окружение лишь подогревало гнев монарха.
– Царь ты или не царь? Заставь городских толстосумов раскошелиться! – говорили ему советники. – Они не боятся тебя, так покажи свою силу! Прикажи им заплатить, а кто откажется или станет спорить – того немедля в оковы и в тюрьму за неповиновение.
– Что же, пришло время показать, кто в городе хозяин, – решил царь и приказал созвать совет господ.
Когда уважаемые купцы и вельможи собрались, объявил правитель, что по примеру владык других городов решил он ввести новые налоги, чтобы покрыть затраты на строительство флота. Рассказал он, сколько должны внести в казну купцы и землевладельцы, мастеровые и ремесленники. Важные от чувства важности охранники царя стояли за его спиной и готовились хватать тех, кто рискнет перечить владыке.
Воодушевленный царь говорил о важности дела и был уверен, что его воля будет выполнена, однако городской совет совершенно неожиданно для принца выступил против. Не побоялись уважаемые люди спорить с владыкой, а рядом с его телохранителями вдруг как из-под земли выросли неизвестные бойцы, а уж вокруг дворца и казарм не скрываясь встали храмовые отряды и дружины господ. Без всякого шума и угроз, никого не обвиняя и ничего не прося. Просто встали стеной сотни крепких парней в полном вооружении и ждали.
У Пигмалеона хватило ума понять, что он оказался в меньшинстве и сейчас может потерять все. Поэтому он завершил свою речь словами:
– Впрочем, все, о чем я говорил, – лишь предложение. Если господа Тира считают флот, способный возвеличить наш город, лишним, то я не буду вводить налоги.
– Флот совсем не лишний, но если царь сейчас не может его содержать, то может, стоит передать корабли в руки того, кто сможет их оснастить и вывести в море? – встал один из старейшин. – Пока царь будет пополнять казну, предлагаю назначить попечителем флота уважаемого Акербанта и поручить ему закончить оснащение кораблей. Пусть до тех пор, пока Пигмалеон не сможет оплатить затраты, капитаны подчиняются храму Мелькарта и все доходы от флота идут в распоряжение Акербанта.
Шум одобрения пронесся по залу. Царю ничего не оставалось, как отдать флот, на который ушло столько денег, своему зятю. Вежливо благодарил жрец Мелькарта за такую честь и обещал действовать во благо Тира. Пигмалеон сделал вид, что смирился, но затаил жгучую обиду. Понял он, что проиграл этот раунд игры за власть и стал готовить реванш. Три года играл он роль послушного Совету правителя, но тайно копил силы и собирал подходящих людей.
Наконец решился он нанести удар по недоброжелателям.
Отправившись на очередную охоту с друзьями, встретил он вдали от города отряд наемников, тайно приведенный сюда верными людьми. Сюда же прибыли и те из молодых аристократов, кого он считал друзьями. В охотничьем домике отдал он приказ и распределил между собравшимися роли. Чтобы о его плане не узнали враги, Пигмалеон приказал тут же казнить тех из своей свиты, кого считал шпионами Акербанта. Четыре человека забились с удавками на шеях и вскоре затихли. Двое из них точно шпионили, а остальных правитель приговорил на всякий случай. Может быть, они честно служили и под подозрение попали напрасно, но рисковать царь не мог.
На следующее утро в славном городе Тире произошло немало событий. Незадолго до рассвета две тени перепрыгнули через стену дома почтенного купца Никмада и незаметно проникли в его опочивальню. Когда спустя пару часов слуга вошел разбудить господина, он обнаружил лишь остывающий труп.
Седобродый владелец целой флотилии купеческих кораблей Архальб сел в паланкин, чтобы ехать на рынок, но дорогу ему преградили неизвестные всадники. Возмущенный купец выглянул, чтобы отругать юнцов, смеющих задерживать занятого человека, и тут же тускло сверкнувший метательный нож вошел ему в глаз.
Хранитель городской печати Баал-эзер с утра принимал просителей, ходатавших о различных нуждах. Когда к нему вошли двое незнакомцев, он не удивился. Хотя когда они не остановились почтительно в центре зала, а прямо направились к чиновнику, его посетило какое-то нехорошее предчувствие. Он даже попытался встать с кресла, но бронзовый меч пробил ему грудь, отбросив назад.
Прогуливавшемуся в собственном саду князю Аммурапи на шею упала петля из конского волоса, и нелепо дергая руками и ногами, он взлетел вверх, чтобы остаться висеть под ветвями раскидистого дерева.
Когда ростовщик Архальба вошел на одну из узких улочек, ведущих на рынок, его вместе с двумя телохранителями расстреляли появившиеся на крышах соседних домов лучники.
В это же время Пигмалеон с тремя телохранителями вошел во дворец Акербанта. Он приказал слуге срочно позвать жреца, для которого-де есть срочные и важные вести. Удивленный таким необычным визитом Акербант поспешил спуститься. Он не ожидал нападения, но по давно установленному правилу его охранник шел за плечом жреца. Писец с восковыми табличками семенил чуть сбоку, готовый в любой момент записать слова хозяина.
– Рад тебя видеть, о мой родич и повелитель! Что такого случилось в хранимом богами Тире, что ты сам решил посетить мой скромный дом? – обратился Акербант к гостю.
– Я принес настолько важные вести, что не захотел доверить их гонцу. – Пигмалеон, улыбнувшись, двинулся к жрецу. – Я долго думал и пришел к выводу, что два правителя – слишком много для нашего города. Поэтому тебе придется покинуть нас.
Царь еще не договорил, как его бойцы принялись действовать. Один из них подскочил к окну, махнул красным платком, второй зарубил охранника жреца, а третий нанес удар, целясь в грудь Акербанту. Однако все пошло не по плану. Писец, которого никто не взял в расчет, прыгнул наперерез убийце и, схватив его за руки, помешал осуществить замысел.
Мгновенно поняв, что происходит, Акербант рванулся назад и, созывая криком своих людей, помчался во внутренние покои дворца. Воины царя рванулись следом, потратив лишь мгновение, чтобы расправиться с писцом.
Весь дворец наполнился криками и лязгом оружия. Увидев красный платок в окне, приведенные царем наемники и гвардейцы со всех сторон атаковали жилище жреца. Начались жестокие, но короткие стихийные схватки, в которых разрозненные и обескураженные защитники гибли под мечами и топорами нападавших. Акербант сумел оторваться от запутавшихся в запутанных коридорах дворца преследователей и выбежать во внутренний дворик, где буквально налетел на наемников, которые не долго думая изрубили жреца буквально на куски, а потом принесли его отрубленную голову заказчику. Удовлетворенный царь со своими людьми вернулся к себе, а наемники принялись грабить жилище убитого, забирая себе все ценное, что удалось найти. Трофеи увязывали в тюки и грузили на приведенных с собой и найденных на месте верблюдов и коней. Тут же вязали одним длинным канатом пленников, которых решили забрать с собой и продать работорговцам. Причем не делали разницы между рабами и свободными гражданами, которым не повезло служить у Акербанта.
Днем Пигмалеон созвал городской совет и объявил, что им был раскрыт заговор и приняты меры, чтобы обезопасить город от смуты. На этот раз никто не решился возражать правителю, и Акербант со своими товарищами был публично объявлен преступником, приговорен к смертной казни и конфискации в казну всего имущества.
Элисса, продолжавшая жить в загородном имении, о произошедшем узнала от прибежавших из города храмовых служителей. Затем один за другим к ней начали прибывать друзья и слуги мужа. Одни благополучно ушли из Тира, другим пришлось прорываться с боем. К вдове в надежде на помощь тянулись все те, кто имел основания опасаться за свою жизнь. Она стала знаменем, вокруг которого собирались все те, кто отказался идти на поклон к Пигмалеону. Во избежание внутреннего раскола выжившие родичи Акербанта признали отныне Элиссу главой своего рода и поклялись в верности.
И Элисса, и бывшие соратники Акербанта понимали, что Пигмалеон не оставит их в покое и усмирив столицу нанесет удар по уцелевшим. Чувствуя, что сил на открытое столкновение нет, женщина приняла решение покинуть Финикию. Благо, что капитаны многих кораблей сохранили ей верность. Узнав об убийстве своего патрона, они вышли из гавани Тира и укрылись в бухте рядом с имением Акербанта.
У вдовы осталось немалое состояние, которое позволяло нанять воинов, моряков и обосноваться на новом месте. Так что, быстро принеся соответствующие жертвы Мелькарту, собрав людей и ценности и погрузившись на корабли, вдова в тот же день вышла в море. Несколько дней корабли курсировали вдоль берега, подбирая отставших. К удивлению Элиссы, нашлось достаточно много желающих присоединиться к ней, и вскоре под ее флагом была серьезная эскадра.
