Текст книги "Москва - 36 (СИ)"

Автор книги: Сергей Кротов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Последние два дня я плотно занимался подготовкой предложений по Центру дешифровки. Но только этим решил не ограничиваться и помимо собственно Центра, включил в список вновь создаваемых предприятий СКБ и опытный электровакуумный завод при нём (разработка и выпуск стержневых ламп), СКБ полупроводниковой техники и опытный завод при нём, завод конденсаторов (постоянных и переменных) с цехом кварцевых резонаторов, завод резисторов (постоянных и переменных) и трансформаторный завод с цехом по производству ферритовых сердечников. Заводы должны быть объединены в один главк.

Показал проект предложений, вернувшемуся из Киева Кирову, он сразу понял мою идею, но предложил прежде всего создать единый наркомат Радиотехнической промышленности, куда войдут все радиозаводы, сейчас разбросанные сейчас по разным наркоматам. Затем посидел, подумал ещё и заключил.

–Радиозаводы, конечно, надо объединять под одну крышу,– Киров сам разливает чай, внесённый в кабинет миловидной помощницей.– но лучше в виде главка в Наркомате Оборонной промышленности. Тогда они будут иметь первоочередное снабжение.

Сергей Миронович позвонил по 'вертушке' Сталину, кратко объяснил ситуацию, тот предложил согласовать все вопросы с Госпланом. И вот я я здесь в секретариате плановой комиссии в удобном кожаном кресле со свежей 'Правдой' передо мной. В приёмной плавает аромат свежесваренного кофе, предательски просочившегося сюда откуда надо.

'Наши всё таки взяли Теруэль'!

Как всегда репортажи из Испании на первой полосе.

–Товарищ Чаганов,– Бомбин с невысоким лысоватым мужчиной, похожим на гражданина Корейко, только без нарукавников, неслышно подкрались ко мне по мягкому Ковру.– это– товарищ Атипенко, заведующий сектором отдела лесной промышленности. Он поможет вам с вашими документами.

–Очень приятно, товарищ Антипенко.– Протягиваю ему руку.

–Моя фамилия Ати-пенко...– рука Корейко дёргается в моей.

'Понятно, ты не против, но не такой как все– атипичный'.

Приходит на ум подходящая ассоциация.

–Позвольте, товарищ Бомбин,– вырывается у меня.– почему лесной? Мне нужен специалист по радиопромышленности.

–Не волнуйтесь, товарищ Чаганов,– пугается тот.– Александр Иванович наш старейший сотрудник. При Глебе Максимилиановиче (Кржижановском, первом главе Госплана) был начальником балансового отдела. Вы знаете как он умеет считать? Скажите, товарищ Атипенко, сколько будет 836 умножить на 423?

–353628.– Гордо отвечает Корейко, помедлив самую малость.

'Ну и что это, блин, доказывает? Эдак и я могу'.

Вдвоём с Атипенко заходим в тесную комнату с единственным высоким узким окном, в верхней части которого на солнце ярко блестела звезда на шпиле Спасской башни.

–Давайте я быстро при вас просмотрю ваши документы,– сухо говорит завсектором, всё ещё расстроенный моей прохладной реакцией на демонстрацию его феноменальных способностей.– и задам вопросы, если потребуется.

'А читает медленно, шевелит губами как малограмотный. Запишем в загадки'...

–Что, пять заводов?– Даже подпрыгивает на стуле Атипенко.

–А также два СКБ и главк (так я назвал Центр дешифровки в своей записке).– Спокойно добавляю я.

– Да знаете ли вы, на всю третью пятилетку запланировано финансирование в размере 850 миллионов рублей?– Мой собеседник переходит на драматический шопот.

Дверь открывается и в комнату с тихим 'здрасьте' проникает совслужащий, укрывается за своим столом у стены, быстрым острым взглядом окидывает мою форму и радостно затихает.

–Один только завод будет стоить от двадцати пяти до тридцати миллионов рублей и это без учёта затрат на расширение сырьевой базы...

–Какой завод вы имеете в виду? Лесопильный?– Мстительно улыбаюсь я.

–Почему лесопильный? Сборочный...– Тушуется мой собеседник.– Извините, я оставлю вас на секунду.

Как только за ним закрывается дверь, оживает давешний совслужащий.

–Товарищ капитан госбезопасности, это Атипенко– подозрильный типчик.– Сигнализирут он.– Старые работники поговарили, что его погнали из начальников отдела за участие в оппозиции.

–Разберёмся...– Обжигаю злым взглядом добровольного помощника.

'Кому война, а кому мать родна'...

Возвращается как в воду опущенный Атипенко.

–Вы же понимаете, товарищ Чаганов,– продолжает вяло возражать он.– что для этих заводов попросту нет кадров. В радиопромышленности работает всего двадцать семь тысяч человек. В САСШ...

–Вот вы и должны запланировать их подготовку,– грубо перебиваю я его.– открытие соответствующих техникумов в местах строительства заводов, подать заявки на распределение молодых инженеров. Это же ваша работа. Встречаемся через три дня. Я жду от вас конкретных предложений.

–Хорошо.– Наклоняет голову он.

–И ещё. В приложении указан список необходимого оборудования. Посмотрите, что можно достать у нас в стране. Если найти не удастся, вместе обсудим возможность закупки его за границей.

–Желаю успехов, Александр Иванович,– пожимаю руку Атипенко.– у вас три дня.

Московская область, Мещерино,

Дача Ежова.

3 апреля 1937 года 03:00.

-Ну, вздрогнули.– Хозяин дома, босой, в нижней рубахе и синих галифе, чокнулся стеклянной гранёной рюмкой-лафитником с гостями и залпом, не морщась, выпил до дна.

В просторной жарко натопленной гостиной в углу за небольшим журнальным столиком сидели трое: нарком внутренних дел, начальник ГУГБ Фриновский и начальник Секретариата НКВД Шапиро. Сидели в углу за столиком, хотя в центре комнаты присутствовал длинный обеденыый стол; пили и закусывали из дешёвой посуды, хотя посудный шкаф-горка блистал хрусталём и фарфором; говорили вполголоса, как прислуга в ожидании приезда хозяев.

–Хороша,– крякает от удовольствия глава госбезопасности и поворачивается к последнему.– где достал?

Шапиро с обречённым видом сделал неполный глоток, поперхнулся и начал судорожно кашлять. Собутыльники с весёлым сочуствием принялись лупить его по спине.

–Родственник... с первого спиртзавода... привёз,– хрипит он.– с этого года будут выпускать: 'Московская особая' двойной очистки. Видишь белым сургучём закупорена.

Ежов берёт в руки бутылку и рассматривает бело-зелёную этикетку.

–Ты закусывай, Исак,– Фриновский заботливо насаживает на вилку кусок, очищенной от костей, селёдки, сочащейся жиром, и суёт её ему в рот.– это соловецкая, бывал на Соловках? Шапиро уклоняется от вилки и рукой смахивает свою рюмку со стола, которая разбивается о пустую бутылку, валяющуюся под ногами.

–Не хочет...– в голос смеются Ежов и Фриновский.

–Не хочу,– неожиданно твёрдо подтверждает он.– Николай Иваныч, ко мне снова подходил бывший секретарь Косиора (член Политбюро, первый секретарь ЦК КПУ), передал просьбу Станислава Викентьевича о встрече.

–Скоро все они будут у меня сосать...– самодовольно улыбается Ежов, расправляя свои плечики.– и члены, и кандидаты.

–Понимаете, Николай Иванович,– страдальчески закатывает глаза Шапиро.– надо с первыми секретарями поддерживать хорошие отношения. Вместе они– сила. Знаете, что он мне рассказал? На недавнем пленуме ЦК Украины Киров потребовал тайных выборов в ЦК, а пленум решил по своему: будки для голосования они построили, но голосовали в открытую, поднятием рук. Не побоялись. Вы понимаете, что это значит? На следующем пленуме ЦК может быть переизбрано Политбюро.

–Пусть они сначала до Москвы доедут, голосовальщики эти...– зло скривился Ежов.

–Ну ты и дурак, Иваныч,– взрывается Фриновский, его шрам на правой щеке ярко белеет на фоне красного лица.– ты, бл..., что не понимаешь? Хозяин тебя не в грошь не ставит, посмотри вокруг: твоя дача как у нищего, я не сравниваюсь с Молотовым, но, вон, даже у Будённого с Демьяном Бедным дома больше. Твоя дача– это дом для помещичьей прислуги. Понятно тебе за кого тебя считают, а ты– нарком! Да он тебя выкинет тебя на помойку на следующий же день как ты всех его врагов передушишь. А за тобой и нас!

–Михаил Петрович прав,– не даёт ответить Ежову Шапиро.– нельзя нам все яйца в одну корзину класть. Что от нас требуется? В решающий момент подчиниться решению большинства в ЦК? Но за это мы много чего можем потребовать.

–Всё что вы тут говорили,– Нарком стукнул по столу кулаком, обвёл трезвым взглядом собутыльников и подмигнул.– наплевать и забыть. Слушайте чего я командовать буду: Косиорова секретаря пошли на х*, верить ему нельзя ни на грош. Эдак уже завтра на помойке окажешься. Разговаривать будете только с теми на кого я покажу. Ясно?

Фриновский с Шапиро согласно кивнули головами.

–То-то же! Неси ещё бутылку.– Ежов поднимается на ноги.– А-а, ногу порезал. Шапира, чтоб тебя!

* * *

'Не так всё просто выходит, как думалось вначале'...

Пришлось переделывать не только приёмник, но и передатчик: в чёрно-белом режиме передавать в линию лишь два уровня, соответствующих нулю и единице. Это сильно упростило приёмное устройство. Для режима фотографий остановился на восьми градациях серого, что дало сносное качество изображения и позволило впихнуть мои шестнадцать дополнительных пентодов в просторную тумбу бильд-аппарата.

'Три тридцать утра... Схожу-ка я в круглосуточный буфет на первом этаже, выпью чаю'.

К сожалению, моя работа в Учётно-регистрационном отделе пока никак не приблизила меня к моей цели: изъятию Олиных отпечатков из картотеки. Во время нескольких ночных бесед с Новаком и ночным дежурным удалось выяснить, что ленинградская картотека находится во второй, изъятой у спецотдела, комнате и что туда уже проведена сигнализация. Правда, на время моих работ она снимается, но это не слишком помогает: ключа от второй комнаты у меня нет.

'Хоть с ломиком приходи на работу... один удар по лбу Новаку, второй– по замку картотеки. А что, вопрос стоит именно так, домоклов меч разоблачения Оли, точнее обнаружения мошенничества с паспортами, висит над ней, так что её (Манькины) отпечатки должны быть унижтожены любой ценой'.

–Пойду в буфет за чаем.– Беру со стола, купленный в Берлине на вокзале двухлитровый термос и иду к двери, Новак сонно машет мне вслед.

Бегом в буфет за чаем, бегом назад– к себе на этаж. Прохожу мимо своего кабинета и решаю выпить чаю в одиночестве, бодрый Новак мне сейчас ни к чему. Отдыхать по ночам мне надо обязательно, хоть минут на двадцать– тридцать поднять ноги наверх и отключиться от всех мыслей.

Сразу приходит отдохновение, а мышцы заряжаются энергией. Разваливаюсь в кресле Бокия, выдвигаю верхний ящик левой тумбы его письменного стола, перегруженный радиотехническим 'хабаром', и кладу ноги на эту импровизированную подставку.

–Кх-р-р...– Треснувший выдвижной ящик со всем содержимым летит на пол.

'Блин, отдохнул называется'...

Поднимаю и выкладываю на столе свои богатства: подстроечные сименсовские конденсаторы, переменные резисторы той же фирмы, керамические каркасы катушек индуктивности, намоточный провод. Всё то, от чего у настоящего радиолюбителя замирает сердце, а у аккуратной хозяйки болит голова. Осматриваю сломанный ящик, его направляющие в тумбе, подсвечивая себе ручным фонариком, и на её задней стенке обнаруживаю небольшую связку ключей.

'Неужели это то о чём я думал последние два дня? Сделанные по спецзаказу из крупповской стали ключи от комнат управления, невозможно спутать ни с чем другим. Бокий что, в нарушение всех инструкций сделал себе дубликаты? А что вполне мог, инструкции писаны для простых людей, а не для небожителей'.

Обжигаясь, выпиваю стакан чаю и вылетаю в пустынный в этот час коридор. 'Не дрейфь, если что, найдёшь что соврать... ошибся дверью, или нашёл ключи Бокия– решил проверить к чему подходят. В конце концов, Я– Чаганов'.

Прислушиваюсь, не открывая двери, как там Новак, показалось даже, что изнутри доносится лёгкий храп и решительно направился к двери картотеки. Сигнализация в данный момент снята, поэтому смело сую первый ключ в замочную скважину. И сразу же удача, хотя вероятность была одна четвёртая, дёргаю ручку двери и я уже в тёмном и душном помещении, заполненном с пола до потолка выдвижными ящиками. Луч фонарика скользит по шильдикам на них...

'Что за хрень? 233, 351, 417... а рядом в скобках W1, R2, T3... Где советские буквы? Как найти карточку Мальцевой Марии'?

Дёргаю наудачу первый ящик, выхватываю тонкую папочку.

'Мамаева Лариса Ивановна, кличка 'Лора', 1910 года... Не то... дальше, Попков Евграф Лукич, кличка 'Дед'. Понятно, здесь только краткие данные и дактокарты, отсортированные по группам Гальтона-Генри. Как же Оля не догадалась сообщить мне свою группу? Хотя кто мог предположить, что у меня появится доступ в святая святых'?

Выхожу в коридор, закрываю дверь, меня немного потряхивает от волнения. Из-за поворота появляется знакомый в лицо сержант, киваю ему в ответ на приветствие и поворачиваю ключ в замке.

'Не повезло... хотя ничего подозрительного. На двери только номер комнаты'.

Москва, ул. Большая Татарская д. 35., ОКБ спецотдела ГУГБ.

Тот же день, 18:00.

-Чья очередь в столовую за кипятком бежать?– Авдеев выразительно смотрит на меня.

–Всё закрылась столовая,– Бросаю взгляд на часы и мы оба с Валентином поворачиваемся к Лосеву.– а давай попросим нашего новоиспечёного кандидата физико-математических наук, у него столько разных приспособлений: горелки газовые, генераторы высокочастотные а, на худой конец, сухой спирт.

Перед отъездом в Испанию, будучи в Ленинграде, я зашел в физтех и попросил Абрама Фёдоровича подготовить документы в ВАК на Лосева, который пять лет работал у него в лаборатории полупроводников, на присвоение тому звания кандидата физ-мат наук без защиты диссертации, по совокупности заслуг (как и произошло в реальной истории).

Извещение из Высшей Аттестационной Комиссии за подписью Межлаука пришло на домашний адрес первого апреля и Олег, опасаясь розыгрыша, целый день звонил по знакомым и выяснял подробности присвоения.

–Легко,– вставил модное словечко Лосев и начал разводить огонь в спиртовке.– только скоро лето и нам уже сейчас надо подумать о холодильнике. Какие будут предложения?

–Купим холодильник?– Авдеев пошёл за водой.

–Сами сделаем, на элементах Пельтье!– Осенило меня.

–Это как?– Замирает на секунду со спичками в руках Олег.– Ничего не выйдет, пробовал я в Нижнем пропускать ток через спай висмутовой и медной проволоки, только охлаждения почти нет из-за нагревания этих самых проводов.

–Ты просто повторял опыт Пельтье, это– уже пройденный этап.– Делаю загадочное лицо.-Тут сообщение пришло, что если вместо висмута взять теллурид висмута (полупроводник с отрицательной проводимостью) и соединить его медным проводом с кремнием, то получится охладитель необычной силы.

–То есть запирающего слоя нет?– Уточняет Олег.

–Нет, конечно, полупроводники друг друга не касаются. Только вот я о чём подумал, кремний у них был положительной проводимости: от бора чистить его не умеют.

–Пожалуй,– Лосев принимает от Валентина и ставит на огонь тонкостенную банку с водой.– можно даже дополнительно легировать его акцептором.

–Опять заговорили на птичьем языке...– деланно обижается Авдеев.

–А ты, давай, переходи в нашу веру,– шутливо толкает его в бок Лосев.– дни электронной лампы уже сочтены.

–Лошадка она себя ещё покажет...– по-будённовски подкручивает несуществующий ус Валентин.

'В Гиредмет надо позвонить Сажину, чёрт его знает, может быть этот теллурид висмута дороже золота'.

–Николай Петрович?– Делаю знак расшалившимся сотрудникам.– Здравствуйте, это– Чаганов.

–Вениамина Аркадьевича арестовали!– Вместо приветствия выпаливает Сажин.

–Когда?

–Только что!

'Зильберминца взяли... плакал наш германий. Как лавина пошла. Ну что я могу сделать'?

Помню перед расставанием, стоя в подворотне под пронизывающим холодным ветром, расстроенная Оля предложила, в сердцах, убить Ежова.

–А дальше что?– Резко возразил тогда я.– Те, которые 'при любой власти не пропадут', ударят с тыла в 41-ом... Не надо нам встревать в это. Перед войной не должно быть двоевластия.

Ничего Оля тогда не ответила, да и моя убеждённость в тех словах ныне ослабла...

–Понятно,...– замолкаю я на мгновение.– хорошо я разберусь. Вы завтра на месте с утра?

–Да, конечно, Алексей Сергеевич.– Веселеет он.

–Отлично, до завтра. Дело у меня к вам есть.

–Что случилось?– Тревожно глядят на меня соратники.

–Ничего, всё нормально.

'Блин, ну что делать, идти Ежова мочить'?

* * *

Сопровождаемый чуть подотставшими филёрами-телохранителями (ночные прогулки им явно не по душе), сворачиваю в Докучаев переулок к своему дому, останавливаюсь под фонарём у подъезда и смотрю на часы. Три тридцать утра. Машу им рукой (сопровождающие останвливаются, поворачиваются друг другу и шарят по карманам в поисках папирос).

'Позиционируют себя 'наружкой'? Или телохранители злятся на меня за ночные пробежки'?

Закрываю дверь на засов, тянусь к выключателю в прихожей, поворачиваю его и... что-то мягкое и волнующее прижимается ко мне сзади, а две шершавые девичьи ладошки застят глаза. 'Молчание... ну меня на это не купишь'.

–Товарищ Ежов?– Шепчу я официальным тоном.

Кто-то сзади сдавленно фыркает, объятия ослабевают и после недолгой борьбы передо мной предстаёт боевая подруга и отважная хронопутешественица, которой мне так не хватало в последнее время. Смотрим друг на друга глупо шучу. широко раскрытыми глазами, улыбаемся и боимся сморгнуть, чтобы не спугнуть набравшиеся слёзы.

Неслышно ступая по плотно подогнанным друг другу половицам, перемещаемся на кухню, где наступает время упоительных историй под суицидальную капель из крана. Берзин, Мамсуров, Старинов, Эйтингон, примкнувшие к ним Фельдбин и Шпигельгласс, перед мысленным взором, мгновенно высохших глаз Оли, проходят легенды советской разведки, сошедшие со страниц учебников, обретшие вдруг плоть и кровь и ставшие участниками реальных событий, случившихся пусть не с тобой, но с твоим другом. Радость, разочарование и тревога, разбавленные лёгкой белой завистью, быстро сменяют друг друга на обветренном лице Оли, вслед за перипетиями моего сбивчивого повествования.

–Как-то вот так,– гордо распушаю я невидимый хвост.– а что у тебя?

–Работаю в сельской школе,– тихо отвечает Оля.– лаборанткой в химической и физической лабораториях. По ночам помощницей истопника...

Поджимаю свой хвост между ног.

–...когда никто не мешает занимаюсь синтезом изониазида.

–Что это? Не экстази?– Когда не в своей тарелке всегда глупо шучу.

–Лекарство от туберкулёза, сильное.– Улыбается Оля.– Спасибо тебе за деньги. Очень помогло: купила тут в Москве нужные реактивы в красильной артели. Чтобы скрыть своё смущение бросаюсь в спальню и достаю из тумбочки три тысячи, скопившуюся зарплату за полгода.

'Она делом занимается, а я– на отдых в Испанию за новыми впечатлениями. Да это лекарство может спасти сотни тысяч, миллионы людей, а я задумал рискнуть её жизнью чтобы убить 'кровавого карлика'. Не стоит он того'.

–Вот ещё!– Протягиваю деньги Оле.

–Спасибо.

–Как тебе Гвоздь?– Меняю тему.

–Смышлёный, пригодится... знаешь, ты в воровском мире, оказывается, популярная фигура. Сама слышала в пригородном поезде, как один урка рассказывал, что Чаганов– сам из воров, фартовый, справедливый. Сталин и Киров– его лучшие друзья. Скоро подомнёт он под себя всех легавых, а тех которые занимаются беззаконием посадит в тюрьму. Это я повторяю его речь в переводе на русский.

–А что, вполне может быть, вдруг провал какой в памяти у меня образовался. Да и насчёт подмять мысли приходят.– Подхожу и обхватываю подругу за талию, за что получаю звонкий шлепок по лбу.

–Оля, вспомнил что...– снова сажусь на табуретку напротив неё.– занимаюсь я тут в учётно-регистрационном отделе доработкой фототелеграфа. Так вот, достал я ключ от картотеки с дактокартами, пытался найти твою, но облом: они отсортированы не по фамилиям, а по группам.

–Гальтона-Генри?– Подскакивает она со стула.– Быстро неси чистый лист бумаги. Когда я вернулся из комнаты, перед ней на столе стояло блюдце с сажей из печки и газета, над которой она склонилась, подпирая лоб растопыренными пальцами.

–Ты бы лучше сначала зрение отрегулировала, а потом в саже руки пачкала... Отмахнувшись от меня грациозным движением Багиры и даже щёлкнув в воздухе белоснежными зубами, Оля принимается изучать оттиски своих ладошек.

–R33.– Наконец тихо произносит она.

'Как жаль, что я не знал этого тогда. Ладно, ну теперь-то всё зависит от меня'.

–Может не надо?– Спохватывается Оля и испытующе смотрит на меня.– Спалишься ещё, время неподходящее.

–Наоборот самое подходящее, очень удобный момент.– Упрямо сжимаю зубы.

–Тут ты не только собой, но и положением Кирова рискуешь,– не выпускает она меня из света своих глаз-прожекторов.– его человек залез в картотеку НКВД, не иначе выполнял какое-то задание... компромат на товарищей искал?

–Отпечатки пальцев?– Принимаю поединок 'кто первый моргнёт'.

–В дактокарте есть ссылки на другие дела, в том числе оперативные. Не отмоешься...

–Хорошо-хорошо,– уступаю я.– подумаю ещё как всё лучше устроить.

–Какие отношения у тебя с Ежовым?– не выпускает меня Оля.

'Звучит как: '...позволь я отрублю ему голову''.

–Ровные отношения, беспокоится он обо мне, прямо как ты. Охрану приставил. Мёрзнут сейчас в подъезде, поди, да думают чего это я дома задержался.

–Да и мне пора,– поднимается подруга.– ты– первый.

– Пашу навести,– в последнюю минуту вспоминаю о друге.– сопьётся, ведь мужик.

– Слабые вы мужики... чуть что не так и вы опять не в состоянии.

'Вот только не надо обобщать... кстати, надо будет поэкспериментировать с 'наложением рук', не верю, что это только на глаза и мускулы влияет. Нет, не то что это меня волнует, но какой геймер откажется от чит кода'.

– ... наблюдение за ним из соседней квартиры прямо напротив его двери, да и лестница на чердак выходит на его же лестничную клетку. В общем, очень рискованно. Скажи ему чтобы чаще выходил по выходным, бывал в людных местах. Я почти каждый выходной в Москве бываю.

–Может быть ты и моих соглядатаев знаешь?

– Как не знать,– Оля элегантно набросила на плечи модый ватник, сунула ноги в валенки на резиновой подошве (хотя весной ещё и не пахнет) с голенищами, обрезанными как 'Уги'.– сосед под тобой этажом ниже.

'Не может быть! А с виду такой обаятельный старичок в шляпе'...