Текст книги "Барон Дубов 9 (СИ)"

Автор книги: Сергей Карелин

Соавторы: Михаил Капелькин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

– Как прикажете, Ваше Благородие, – слегка поклонилась Марина, кольнув ехидным взглядом обиженную графиню.

Та ртом хлопала, как рыба. А что она хотела? Моё имение – мои правила!

Уже через час я отмокал в большой круглой ванне. Внутри тоже сделали ремонт, так что комната сверкала свежей плиткой. А вот сама ванна осталась старая. Я так захотел. В ней ещё моя мать мылась. Да, звучит странно, но дело в практичности. Она же была огром, а значит, габариты соответствующие. Примерно как у меня. Поэтому простая человеческая ванна крайне неудобна, а под мои размеры заказывать новую долго и дорого. Причём скорее долго.

А в этой мог поместиться я и ещё несколько человек. Со всеми удобствами! Я по шею опустился в воду, позволяя горячей влаге расслабить меня полностью.

Вскоре в дверь комнаты постучали.

– Ваше Благородие, – позвала Марина, входя.

– Я здесь!

Вскоре силуэт управляющей появился в клубах пара. Девушка принесла поднос с кофейником и поставила рядом со мной. А я тем временем не мог отвести от неё глаз. Она будто… Хотя, почему будто? Она совершенно специально надела своё самое откровенное платье. Причём точно знала, куда целить. Надела простое серое платье в пол, но при этом обтягивающее её осиную талию, пышную попу и хорошенькую упругую грудь.

– Господин, я лишь хотела сообщить, что все ваши указания выполнены. Обед подадут через полтора часа, поэтому я взяла на себя смелость принести вам кофе и закуску.

Я посмотрел на поднос с кофейником и парой маленьких чашек, а потом снова на девушку.

– И где закуска?

Она закусила нижнюю губку.

– Она перед вами, господин.

Я вздохнул и покачал головой. Ну вот как тут устоять? Я же не железный! А она этим пользуется. Да и не только она, честно говоря.

– Ты понимаешь, что мы твоё платье замочим? Оно сядет, испортится… – сделал я вялую попытку мытьё оставить просто мытьём.

Ещё не договорил, но уже понял, насколько она тщетна. Потому что Марина облокотилась о бортик ванной, наклонившись к моему лицу. А я вдруг осознал, что под её платьем нет лифчика. Готов спорить, трусиков тоже нет. Платье настолько всё обтягивало, что в этом не оставалось сомнений.

– А это специальное, быстросохнущее платье, господин… – игриво заявила девушка.

– Что ж, баронесса Морозова, – мои губы начали расплываться в улыбке, – я вас за язык не тянул.

Приподнялся из воды, схватил её и со смехом утащил в ванну, расплескав тонну воды. Девушка радостно взвизгнула, а потом обвила мою шею руками, а талию – ногами. Мокрое платье и правда, видимо, было специальным, потому что быстро задралось на нужную высоту. Заодно в месте соприкосновения с водой превратилось из серого в почти чёрное.

– Знаешь, а зимой тут довольно одиноко, – говорила она, обжигая мои губы поцелуями.

– Зато уединённо.

– Согласна. Тихо и уютно. А ещё начинаешь очень сильно скучать по своему начальнику.

С такой управляющей фиг помоешься. Но я не жалуюсь. Мы же в воде, так что совмещаем приятное с полезным.

В самый разгар процесса в ванной появился ещё один силуэт.

– Господин? Вы здесь? – раздался голос Вероники. Вскоре синеглазка увидела ванну, меня и Морозову. – Ой, а я хотела вам спинку потереть. Но я могу вам обоим её потереть!

Девушка радостно улыбнулась, сделала шаг и подскользнулась на мокром полу. Да так удачно, что всем телом влетела в горячую воду. Вынырнула в полностью мокрой одежде, облепившей её прелести. Не успела она прокашляться, как следом явилась ещё одна гостья.

– Вы там у двери в очереди стояли, что ли? – спросил я Лизу, которая предусмотрительно пришла в одном банном халате на голое тело. Который тут же полетел вниз.

– Ага, знаем мы тебя. Если приходить по одной, то до утра в очереди будешь стоять, – заявила пепельная блондинка и тоже залезла в воду.

На фоне бледных Марины и Вероники, она со своим загаром смотрелась как шоколадная прослойка между зефирками. Сексуальная шоколадная прослойка.

– Я вообще просто помыться хотел! – чуть не взвыл я. – Тиранки!

– Тиран тут ты, – отвечала Лиза с хищной улыбкой, обнимая одной рукой Марину, сидевшую на мне. – А мы просто компенсируем!

– Господин до сих пор думает, что мы его не раскусили! – акулой скользнула мне под бок Вероника.

– Бассейн… – вздохнул я, обнимая всех троих разом. – Мне нужна не ванна, а бассейн!

И желательно с подогревом.

Ответом мне был только чарующий женский смех сразу троих прекрасных девушек.

Ладно, сначала накажу их за наглость и за то, что всю воду уже расплескали, а после займусь делами. Благо их вагон, маленькая тележка и большой дирижабль сверху.

Глава 15

После столь интенсивного мытья я чувствовал себя в буквальном смысле выжатым лимоном. И надеялся, что этаж ниже не затопило. Всё-таки новый ремонт.

Зато ванную комнату я покинул чистым и довольным. Девушки тоже её покинули, но сильно после меня. Им ещё нужно было время слегка прийти в себя и банально отдышаться. Так что к ужину они пришли с сильным опозданием.

Собственно, целых двадцать минут ел я в гордом одиночестве. Если не считать графини Вдовиной. Но она хранила полное молчание. Верещагин тоже опаздывал. Лишь пара слуг стояли наготове в маленькой столовой.

Еда оказалась отменной, как и всегда у нашего старого семейного повара. Несмотря на это, на охоте или рыбалке, на которые отец брал меня, барон Дубов предпочитал готовить сам.

– Нет еды вкуснее, чем та, что приготовлена собственными руками, – говорил он.

И, как он дополнял позже: не только для себя, но и для тех, кому ты готовишь. Это казалось мне сущей глупостью, пока я, рецепт за рецептом, не начал осваивать готовку. Что-то в этом было медитативное и успокаивающее.

А успокоиться мне бы сейчас не мешало. В голове роились мысли, сталкивались и искрили. Если я возьмусь за них прямо сейчас, то они скоро начнут друг другу мешать. Нужно время, чтобы буря в голове устаканилась. И какое-то медитативное занятие, которому никто не будет мешать своими прекрасными голыми телами.

– Тренировочная комната готова? – спросил я Марину, когда все девушки уже уселись за стол и начали за обе щёки уплетать еду. Проголодались за время нашего маленького приключения.

– А? – не сразу поняла баронесса Морозова вопроса, посасывая ножку запечённой птицы. – А! Да, почти. Ещё не все тренажёры привезли, но в целом всё готово. Комнату для спаррингов уже можно использовать.

– Отлично, – сказал я, запивая мясо красным сухим вином, – тогда завтра начинаете тренировки.

Девушки застыли с ложками, вилками и кусочками еды у рта.

– Коль, а нельзя было подождать, пока мы поедим? – сумрачно спросила Лиза. – Такие новости легче воспринимаются на полный желудок.

– Господин, а как же зелье? – удивилась Вероника. – Вы же хотели заняться им сразу, чтобы к Новому году приготовить.

– Зелье немного подождёт. Мне нужно пару дней, чтобы разобраться с одним дельцем. А вы пока будете тренироваться! В награду угощу ухой.

– Ладно, уговорил, – благосклонно кивнула пепельная блондинка.

Как будто у неё был выбор. Ладно, пускай думает, что был. Иногда такие иллюзии тоже нужны.

– Не беспокойтесь, девочки, – подала голос самодовольная графиня, – я отдохну за вас троих. К тому же я ещё не всё поместье осмотрела…

– Вот и осмотрите, Ваше Сиятельство, – хитро улыбнулся я. – И начнёте с тренировочной комнаты.

– Ч-ч-чего? С чего это я должна тоже тут на задних лапках перед тобой прыгать? – возмутилась рыжая чертовка.

Кстати, на ней было простое свободное платье с небольшим декольте. С цветочками. Выглядела она в нём по-домашнему. А вкупе с рыжими волосами напоминала о лете.

– С того, что это мой дом, и халявить в нём не принято.

– Это традиция дома Дубовых, госпожа Вдовина, – с учтивым поклоном вклинился в разговор старый слуга Петрович.

Он ещё моего деда застал и всех его жён. Петрович поставил в центр стола поднос со сладким десертом. Шарики мороженого исходили паром в теплом воздухе столовой.

– Если не нравятся мои правила, графиня, – продолжал я, – вы всегда можете скакать на задних лапках снаружи. За пределами поместья.

За окном как раз было темно и завывала метель.

Графиня, проследив за моим взглядом, скривилась.

– Не переживайте, Ваше Сиятельство, – прочавкала Вероника, кушая большой ложкой мороженое. И довольно неаккуратно, потому что оно стекало у неё по подбородку. – У господина очень вкусная уха! Стоит любой самой тяжёлой тренировки.

– А ты, Вероника, и ты, Лиза, будете за главных. У вас есть опыт тренировок с Сергеем Михайловичем и со мной – вот и покажете, что надо делать.

– Так точно, господин! Ой! – шутливо отдала честь синеглазка. Только забыла, что в руке ложка, поэтому заехала ею себе по лбу.

– Посмотрим, чему вас научили в Пятигорской академии, – прищурилась Марина.

Да, она-то училась, кажется, в Преображенской. Элита и всё такое. Может, поэтому её род разорился? Обучение там очень дорогое.

Девушки начали весело щебетать, пугая друг друга своими умениями. Я же хотел, чтобы они присмотрели за графиней, пока буду отсутствовать. Она не проявляла враждебности, но что-то было с ней не так. И я очень хотел узнать, что именно, но это дело пока можно отложить, как и зелье.

Сейчас куда важнее другое… мороженое!

Я уже несколько минут буравил взглядом десертные серебряные чашечки на тонкой ножке. От мороженого исходил магический фон. Неопасный, естественно. Просто десерт был хорошо насыщен маной.

Взял чашечку и снял первую пробу. Три разноцветных шарика были сверху политы прозрачной карамельной жидкостью вроде сиропа. Только вкус был совсем не карамельный. И даже не кленовый. Но очень и очень впечатляющий! Холод фисташкового мороженого причудливо смешивался с густым сиропом, имевший древесный аромат.

– Что это? Что добавили, Петрович? – спросил я.

Девушки тоже уже вовсю пробовали эту сладость и слегка постанывали от удовольствия. Даже графиня сменила гнев и недовольство тем, что я ей приказываю, на милость. Да, в моём доме тот, кто мне не перечит, может наслаждаться его преимуществами. А что? Как сказала бы Лиза, это называется «положительное подкрепление». От неё, собственно, и узнал, что это такое. Когда положительно подкреплял её во время поездки на поезде в Москву.

Седой слуга подошёл ко мне, улыбаясь и почтительно склоняя голову.

– Это, молодой господин, идея нашего повара. Дерево, что вы посадили в свой прошлый визит, растёт быстро и недавно дало первые плоды.

– Жёлуди? – не поверил я.

– Они самые, господин. Их было немного. Часть оставили до весны, чтобы посадить в старой дубовой роще вашего прапрапрадеда, а часть использовали, чтобы приготовить сироп. Баронесса Морозова одобрила идею.

Марина подмигнула мне, не забывая при этом облизывать десертную ложку. Свою порцию она уже слопала.

– Вышло недурно, – сказал я Петровичу, и он благодарно поклонился. – Очень недурно.

– Да-а-а… – простонала Вероника, мечтательно прикрыв глаза. – Почти так же хорошо, как секс с господином…

Графиня аж поперхнулась от такого сравнения, а девчонки залились смехом.

Я быстро доел свою порцию и поднялся из-за стола, чувствуя, как тело наполняется маной, а под её действием немного расширяются мана-каналы. Это хорошо. Такой эффект пригодится, когда надо будет пить зелье.

– Петрович, прикажи подать порцию еды для господина Верещагина, – сказал я, усаживаясь в большое кресло неподалёку. – Пусть доставят сюда – я сам отнесу её нашему гостю.

Вскоре я уже нёс в руках большой поднос, заставленный блюдами, в комнату Верещагина. Так как руки были заняты, постучать я смог лишь ногой. Отчего дверь тут же открылась, а за порогом оказался бледный и слегка напуганный Алексей.

– Что случилось? На нас напали? – тараторил он, выглядывая в коридор. Маска звякнула, задев поднос.

– Нет, – качнул я головой. – Просто руки заняты, поэтому стучал ногой.

– Чёрт… А я подумал… Ладно, всё… всё в порядке. Заходи.

– В порядке? – не поверил я, ставя поднос на журнальный столик. – Слабо верится. Я, когда узнал о гибели отца, почти сразу попал за решётку. Хорошенько отмудохал залётную банду. Чуть не опоздал на поезд в академию из-за этого, но душу отвёл.

– Да? – Верещагин опустился на смятую кровать и уставился в потолок. – И где эта банда теперь? А то мне бы тоже не помешало душу отвести.

– Не, не получится. Там половина инвалидами стали. Либо психически, либо физически, но они сами нарвались. А другой залётной банды у меня нет…

На какое-то время в комнате повисло тяжёлое молчание, только за окном выла вьюга.

– Я не знаю, что мне делать, Дубов… – наконец выдохнул Верещагин.

– Я тоже не знаю, что тебе делать, Алексей, – я решил говорить честно. Горе – это такая штука, с которой лучше быть откровенным. Быстрее попустит. – Зато знаю, чего делать не стоит. Лежать и помирать от голода. Поешь, завтра тебе понадобятся силы.

– Силы? Зачем? – Верещагин приподнялся на локте.

– Завтра идём на рыбалку. Я пообещал девушкам уху, но уха из непойманной рыбы обычно получается не очень вкусной.

– На рыбалку? Завтра? Да там же буря. Мы просто заблудимся!

– Ты забыл, чья это земля? Я всю жизнь прожил здесь. Здесь мой дом, моё болото и мои дубравы. Я знаю эти места даже лучше, чем свои пять пальцев. А буря… С ней будет даже лучше. Сам потом поймёшь. А пока ешь.

Не дожидаясь ответа, я вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. В общем-то, ответ мне от него и не нужен был. Хочет он или нет, но завтра мы идём на зимнюю рыбалку.

* * *

Клятвы – вещь такая… Их можно трактовать по-разному. Буквально или расшифровывать смысл иначе, расширяя действие клятвы. Как, например, с Верещагиным. Сохранить ему жизнь можно было по-разному. Например, врезать по башке как следует и оставить лежать овощем, пока не умрёт от старости. А можно тоже врезать по башке, но так, что он в себя придёт и возьмёт ответственность за собственную жизнь в свои руки. Есть, конечно, варианты, где никого бить не надо, но они скучные. И не такие доходчивые.

Для меня дело было не только в клятве. Он спас жизнь Лизе, помог мне не загнуться в Москве, а я обещал помочь спасти его отца. Да только не спас. Поэтому мне было немного совестно. Лишь немного, потому что иногда от судьбы не уйдёшь. А барон Верещагин явно прожил свои дни не самым праведным образом. Раз уж связался с таким ублюдком, как Розен. Вчера он лишь получил то, что заслуживал. От такого спастись невозможно. Да и я не сверхчеловек, чтобы спасать всех и всюду.

В общем, что случилось, то случилось, и горевать и убиваться я не собирался, зато Верещагин – очень даже. А я чувствовал некую ответственность перед ним, если не сказать вину. Он парень не самый плохой, поэтому хотелось помочь.

Благодаря желудёвому сиропу, сытному ужину и компании горячих девушек в горячей ванне мой организм быстро восстановился. В два часа ночи я уже был бодр и свеж и шёл будить Верещагина. Синоптики обещали, что метель не продлится долго, а я рассчитывал успеть с ней посражаться. Ничто так не прочищает голову, как борьба с суровой природой, будь то монстры или метель.

Уже через пятнадцать минут мы шли по одной старой тропе, занесённой снегом по колено. Причём по мое, так что Верещагину это было почти по пояс. Метель лепила снег густо – так, что не видно было дальше пяти метров. Только густая тёмная пелена впереди. Чтобы не потеряться, обвязались верёвками. Шли долго и молча. Не поговоришь особо, пока ветер воет.

Зато мороз, хлеставший по щекам, отлично делал свою работу. Не давал думать. олод бодрил и заставлял кровь бежать быстрее, а сердце стучать чаще. Так хочешь не хочешь, а настроение поднимешь.

Через два часа метель внезапно стихла. В этот раз синоптики не обманули, и с тёмного неба, тихо кружась, падал мягкий снежок. Мы как раз вышли к озеру. Установилась такая тишина, будто уши плотно забило ватой. Ровная белая гладь убегала вдаль. Через несколько сотен метров из неё торчал бугорок, будто поросший щетиной. Это был островок, занесённый снегом. А сквозь сугроб торчала жёлтая трава. Противоположный берег тонул в темноте.

Это не зрение у меня хорошее. Просто видел его уже не раз, и память услужливо дорисовывала картинку.

– Фух, я думал сдохну! – Верещагин упал в сугруб и тут же в него провалился. Только белая маска торчала сверху. И то, сливаясь со снегом. Из сугроба донеслось: – Сам бы я тут не прошёл, больно снег глубокий. А вот за тобой будто по дороге идёшь!

– Ага. Хорош лежать, дальше пошли, – дёрнул я за верёвку.

– А мы ещё не пришли, что ли?

– Если ты придумал способ, как рыбачить, пробурив лунку в земле, дай мне знать. А если нет, то двигай давай.

– Ладно-ладно…

Верещагин вылез из сугроба и отряхнул одежду от налипших снежинок. И мы пошли дальше по льду озера. Почти дошли до того островка в центре и остановились. Я вывалил из кольца всё, что нам было нужно: сборную палатку, ручной бур, складную печку, запас дров и еды. Ну и снасти, само собой. Какая рыбалка без снастей?

– А самосборной палатки не было? – спросил Алексей, хмуря глядя на нагромождение брезента и всяких палочек.

– Была конечно, – откликнулся я. – Осталась там же, где сексапильные красотки, снегоход и тёплая постель.

– Это где?

– В пансионате для нытиков. Помогай палатку ставить давай.

– Блин… – вздохнул Алексей. – К такому меня жизнь не готовила.

– Она вообще мало к чему готовит. На, ставь туда.

Вскоре мы уже сидели внутри большой палатки, а в собранной печке весело трещали дрова. Температура внутри быстро росла, поэтому верхнюю одежду мы сняли, оставшись в свитерах и тёплых штанах. Пробурили лунки на расстоянии пары метров друг от друга, и я стал объяснять премудрости зимней рыбалки, которые постиг на собственном опыте. Мой отец зимней рыбалке предпочитал летнюю. Он зиму вообще не очень любил, в отличие от меня.

– Заповедь первая, – сказал я, втыкая в снег литровую фляжку. – Не начинай пить, пока не поставишь снасти.

Внутри уже стало совсем тепло. Градусов пятнадцать, не меньше. Свет давала маленькая лампа с магическим кристаллом. Дорогая, но дико полезная. Когда надо, она давала пасмурный серый свет. Не знаю, что там думает рыба в такие моменты, но пищу она ищет активнее. Может, думает, что это утро наступает?

В общем, мягкий свет наполнял палатку. Мягкий и очень слабый. Всё равно, что утренние сумерки. Собственные движения при таком свете размывались и казались нечёткими.

– А ещё заповеди будут? – спросил Алексей, когда мы закинули две донки. – Или всего одна?

– Не отвлекайся пока, – буркнул я, внимательно следя за травящейся леской. – Сейчас главное снасть правильно раскинуть.

– А если неправильно раскинули? Палатку будем переносить?

В принципе вопрос дельный. Если тут поклёва не будет, то придётся бурить другую лунку. Но это место я знал, здесь всегда клёв хороший. Потому что дно каменистое и стук от грузика получается добротный. Рыба слетается, как мотыльки на свет.

– Лёша, если ты сейчас накаркал, то ты её и будешь переносить, понял? – Я сурово глянул на парня. Он сглотнул и кивнул, возвращаясь взором к удочке. – Давай, постучи о дно несколько раз, только не сильно, и ждём.

Внимательно следя за его действиями, я и сам постучал. Грузик поднимался легко. Стук по леске передался хороший, как о что-то твёрдое. Значит, не ошибся с местом.

– Постучал. А дальше-то что? – вопросительно взглянул на меня Алексей.

Я объяснил ему, как надо закрепить рукоятку, после чего наказал сидеть, не отсвечивать, причём в буквально смысле, и ждать.

– А чего ждать? – не унимался Верещагин.

– Сам увидишь, – отвечал ему.

– Не понимаю…

– А тут и понимать ничего не надо. Надо первую заповедь исполнять, – сказал, разливая горячительное из фляжки по рюмкам.

– Дак ведь не пить… – слабо рыпнулся Алексей.

– Снасти установили? Установили. Вот и всё. Давай, чтобы хорошо клевало сегодня.

Вскоре по нутру разлилось приятное тепло. А вот Алексей, отодвинув маску вбок, попытался глотнуть, прыснул, расплескав всё, и закашлялся так, что аж слюни носом пошли.

– Господи, что это? – чуть не плакал раскрасневшийся баронет. Или уже барон.

– Самогон Петровича, – пожал я плечами. – Двойной перегонки. Старик гонит его, сколько я себя помню. Наверно, всегда его гнал. Хорошее средство от холода, горечи и печали.

– Ты за этим меня привёл? – шумно высморкался Верещагин. – Чтобы избавить от горечи и печали?

– Да больно надо. Мы через пургу два часа шли, замёрзли. Надо согреться. Я не собираюсь тебя тащить на своём горбу, если вдруг свалишься с лихорадкой.

– Здесь оставишь? – хмыкнул он.

– На прикорм пойдёшь.

– Ладно… – Алексей воткнул в снег рюмку. – Давай ещё. Не собираюсь я рыб кормить.

– Хорошее начало, – улыбнулся я, разливая прозрачную жидкость по рюмкам из нержавейки.

Второй тост был за большую рыбу. Алексей опрокинул рюмку и зажмурился, пытаясь заставить себя проглотить обжигающий ком. В конце концов он смог это сделать.

– А-а-а! – выдохнул он, шлёпнув рюмку в снег, и занюхал рукавом.

Никак древние русские инстинкты проснулись.

Снова из глаз парня покатились слёзы, но хоть в этот раз не жаловался. Вообще ведёт себя так, будто ничего крепче вина не пил.

– Я никогда не пил ничего крепче вина… – просипел он, а я заржал.

Только тихо, чтобы рыбу не распугать. Она, конечно, далеко внизу, но вода хорошо звуки переносит.

– И всё? – Верещагин снова взглянул на удочку. – В этом вся рыбалка? Сидеть, ждать и пить?

– Я смотрю ты уже специалистом по зимней ловле стал, да?

– Нет, – мотнул головой захмелевший парень. – А вот закусить не помешало бы.

– Закуску надо заработать, – ухмыльнулся я, и мы вновь уставились на удочки.

– Не клюёт, – поставил Алексей очевидный диагноз через пару минут.

– Ну так перекинь, раз не клюёт.

И он стал перекидывать. Да и я тоже. Надо снова о дно постучать, вдруг рыба просто не услышала. На всякий случай проверил наживку, но она была на месте.

– Я не знаю, что делать, – вдруг снова заговорил Верещагин, когда мы перекинули удочки. – Как будто знал раньше, а теперь не знаю.

И говорил он явно не о рыбалке.

В ответ я просто пожал плечами:

– Покажи мне того, кто знает, что делать в такой ситуации, и я ему леща дам, потому что он лжёт.

– Ты как всегда… – грустно улыбнулся Алексей. Уголок губ показался из-под маски.

– Можешь её снять вообще-то. Неудобно же.

– Но… я ведь…

– Я, мы, они, – резко прервал его. – Мы тут на рыбалке, а не на конкурсе, кто больше местоимений назовёт. Снимай уже, а то начинаешь выглядеть чокнутым. Нашёл кого своими шрамами пугать. У меня этих шрамов… Самый уродливый на заднице. Упал как-то на алмазного дикообраза. А иглы у него, между прочим, реально из алмаза. Дак он мне всю ягодицу распорол. Хочешь покажу?

Я начал поворачиваться, чтобы приспустить штаны, а Верещагин замахал руками.

– Нет, не надо! Моя психика этого не переживёт. Вот, всё… я снял маску.

Он неуверенным движением стянул фарфоровую часть лица и положил на лёд рядом с печкой. Оранжевые блики, пробивавшиеся сквозь щель заслонки, запрыгали по белому глянцу. Верещагин как-то неуверенно взглянул на меня, будто ища поддержки.

– Боже… – вздохнул я, а он переменился в лице. – Какой же ты придурок…

– Ч-ч-что? – Уродливые шрамы на лице Алексея побледнели.

А я кивнул на донку, кивок которой ходил ходуном.

– У тебя клюёт уже целую минуту.

Парень чуть в снег не рухнул, запутавшись в собственных ногах. Сидели то мы на небольших раскладных табуретках. Всё же парень справился со снастью и вытащил неплохого такого леща.

– Поймал! – радостно сообщил он, а рыба выпрыгнула у него из руки.

Ударяясь об лёд и подтаявший снег, она чуть обратно в лунку не нырнула. Верещагин всем телом рухнул на неё сверху, не давая рыбе сбежать.

– Поймал! – глупо улыбался он, прижимая к груди сырую добычу.

Леща мы положили в специальный контейнер, который сохранял рыбу в холоде, чтобы она дольше оставалась свежей. А Алексей схватил фляжку и наполнил рюмки.

– За улов! – молодецки гаркнул он и опрокинул самогон в себя.

После этого дело пошло. Мы весь день таскали рыбу за рыбой. Большую и маленькую. Разную. Пока наживка просто не кончилась. И хорошо, что она кончилась, потому что рыбой заполнился последний ящик. Успели пару раз перекусить запасённой едой, разогревая её на специальной полочке над печкой. И не заметили, как время перевалило за полдень и снова разыгралась метель. Поэтому решено было остаться и переночевать. Благо спальные мешки я захватил с собой, да и еда тоже оставалась. Правда, в ход уже пошли консервы с мясной кашей. Но в такой ситуации оно даже вкуснее.

Буря разыгралась пуще прежнего. Ветер вдавливал внутрь стены палатки, порой задувал даже в трубу печки, а температура быстро опускалась. Даже с подкинутыми дровами огонь не справлялся с пришедшим холодом. Погода под конец декабря разыгралась не на шутку.

Но вскоре дрова разгорелись и стало теплее. Но ощущение, что от снежной метели нас отделяет тонкая скорлупа из брезента, который вот-вот прорвётся, не отпускало.

Алексей, весь день выглядевший куда более весёлым, вдруг поддался влиянию бури и стал сумрачным, как небо.

– Скажи честно, Дубов, – произнёс он. – Я же тебя неплохо знаю. Ты ведь не только рыбу ловить меня сюда привёл, верно?

– Верно, – пожал я плечами и поставил пару банок с кашей разогреваться на печке. – Есть у меня один вопрос, на который не до конца ответил твой отец.

Хоть Алексей и знал, о чём я, он всё же спросил:

– Какой же?

А я решил зайти слегка издалека.

– Что ты знаешь о Светлейших князьях? – посмотрел я ему прямо в глаза.