Текст книги "Бомба для Аль-Джазиры (СИ)"

Автор книги: Сергей Соболев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Глава 15

Доха, деловой центр

База «Эс Сайлия» находится к югу от катарской столицы, неподалеку от окраины и южного отрезка второй кольцевой дороги. Объект занимает немалую площадь. На плоской пустынной поверхности сгрудились десятки ангаров, пакгаузов, боксов для хранения техники. Все это окружено несколькими рядами столбов с колючей проволокой. Здесь же возведены казармы для личного состава бронетанковой бригады США. Она сейчас не развернута до полного состава, но вся техника стоит именно на этой базе.

В центре базы устроен огромный плац, на котором могут построиться пять тысяч человек. По другую его сторону видны приземистые строения штабных модулей с тарелками спутниковых антенн и мачтами УКВ. Здесь же размещается персонал резервного пункта Объединенного командования ВВС США, а также частей противовоздушной обороны, базирующихся в Катаре.

Иван Козак на собственном опыте выяснил еще одну интересную вещь. Именно в этой части базы, в неприметном сером здании был оборудован местный аналог печально известных секретных тюрем ЦРУ.

Два массивных внедорожника миновали ближний к городу КПП, охраняемый американскими военнослужащими. Козак и его освободитель, человек, которого Иван теперь уже вполне мог называть старым знакомым, ехали во втором автомобиле. В удлиненном салоне "Хаммера" свободно поместились четверо мужчин: господин Халид аль Валид, его гость, а также двое габаритных охранников в темных костюмах и солнцезащитных очках.

Эти тоже с виду местные жители, как и тот человек, который сел за руль. Пиджаки расстегнуты, под мышкой у каждого кобура. Устроились они в средней части салона, лицом к боссу арабу и мужчине европейской внешности, которого тот только что вывез из тщательно охраняемой военной базы.

Их глаза, прикрытые очками с чуть затемненными линзами, сторожили каждое движение европейца. На запястьях Козака теперь не было наручников, но он сейчас, в таком окружении, не ощущал себя свободным человеком, хозяином положения, вольным делать все, что ему заблагорассудится.

Некоторое время в салоне «Хаммера» царило молчание. Машины по радиальной дороге выбрались на ближнюю кольцевую. По правую руку уже виднелись городские кварталы окраины Дохи.

Араб слегка коснулся руки Ивана, сидящего рядом, повернулся к нему и спросил:

– Вы, наверное, голодны? Мне сказали, что вы отказывались от приема пищи. На вас просто лица нет, дружище!

У Козака и вправду слегка кружилась голова. За последние трое суток у него во рту не было даже маковой росинки. Сказывалось и постоянное нервное напряжение, тревога не столько за себя, сколько за Анну.

– Я в норме, – каким то странным, как будто даже чужим голосом сказал Иван. – Куда вы меня везете?

– Мы едем в центр. Там я вас передам другому человеку. Без его содействия, непосредственного вмешательства я не смог бы забрать вас из того места, которое мы только что покинули.

– Зачем? – спросил Козак.

– Что вы имеете в виду? Хотите знать, зачем вам встречаться с тем человеком, о котором я только что сказал?

– Зачем все это? Чего ради я вам понадобился, господин Халид аль Валид?

– Хотите знать правду?

– Да, конечно. Но сначала я желал бы услышать, где сейчас находится моя жена.

Араб улыбнулся краешками губ и заявил:

– Вы, должно быть, сильно любите ее, не так ли?

– Я убью любого, кто посмеет притронуться к ней хотя бы пальцем! – процедил Иван.

Козак заметил, как напряглись охранники. Один из них даже положил ладонь на рукоять пистолета, заметного под расстегнутым пиджаком. Араб плавно повел правой рукой, успокаивая их. Мол, ничего страшного, нечего волноваться, мы просто беседуем.

– Ответ, достойный настоящего мужчины, – сказал катарец. – Вы ее скоро увидите.

– Что? – Козак посмотрел на своего соседа широко распахнутыми глазами. – Когда я ее увижу?

– Сегодня. Когда мы закончим этот наш разговор.

Новость, прозвучавшая из уст катарца, окрылила Козака. Он вдруг ощутил зверский аппетит. Халид, похоже, читавший его желания, как открытую книгу, подал команду одному из охранников. Тот привстал с сиденья, открыл мини бар, оборудованный по правому борту, достал оттуда пластиковый поднос, затянутый в прозрачную пленку, бутылку минеральной воды и передал их гостю своего хозяина.

– Угощайтесь, – сказал катарец. – Вам нужно подкрепиться.

Козак надорвал пленку. На подносе в небольших углублениях лежали сэндвичи с черной икрой, какой то красной рыбой и кусочек козьего сыра в упаковке розочке. Все порции небольшие, если не сказать миниатюрные. Но это объяснимо: человеку, который трое суток ничего не ел, предлагать снедь в больших количествах не следует.

– Можете быть уверены, мистер Козак, что как только появится возможность, я приглашу вас в самый лучший ресторан, – сказал араб. – Кушайте кушайте. Поверьте, для меня это будет большая честь, пообедать или отужинать с вами.

"Уж слишком сладко он поет, – отправляя в рот ломтик подсушенного хлебца, обильно намазанный черной икрой, подумал Козак. – Но подзаправиться не помешает. Кто знает, Иван, какие новые испытания тебя ждут впереди!".

Иван завершил трапезу, запил еду несколькими глотками холодной минералки, промокнул губы салфеткой. Охранник забрал у него пустую упаковку.

Машины ехали по новому многорядному шоссе в сторону делового центра, высотки которого подпирали небо пустыни, обесцвеченное сорокаградусной жарой. В попутном транспортном потоке сплошь виднелись дорогие внедорожники. Такого количества мощных навороченных джипов, как в Дохе, Иван более нигде не видел.

Столица эмирата, небольшой, в сущности, город с населением около полумиллиона, вытянулась вдоль залива на несколько десятков километров. Расстояния здесь довольно существенные. С учетом того, что в городе слабо развит общественный транспорт, машина для местных жителей была не только роскошью, возможностью показать себя, но и действительно средством передвижения.

– Спасибо за угощение, – сказал Иван. – У вас ко мне, как я понимаю, есть какой то разговор, не так ли?

– Да, деловой, – уточнил катарец.

Иван слегка кивнул в сторону бодигардов, не спускающих с него глаз, и осведомился:

– А вы не боитесь, что наша беседа станет достоянием чужих ушей?

– Вы про охранников? – Араб вновь улыбнулся краешками губ. – Эти двое – черкесы, как и водитель. Они родом из Иордании и ни слова не знают по английски.

– Я вас внимательно слушаю.

Араб помолчал несколько секунд, потом заговорил:

– "Доха", от арабского "ад дауха", означает "большое дерево, дающее обильную тень". Когда то на берегах нашего прекрасного залива существовал лишь маленький населенный пункт, он назывался Аль Бида. Потом здесь выросла гавань. Эти места облюбовали ловцы жемчуга, рыбаки, пираты, торговцы. Полтора века назад разросшуюся деревню переименовали, и с тех пор город носит свое нынешнее название – Доха.

– Извините, что перебиваю. У вас не найдется закурить?

– Я не курю.

– А ваши люди? Может, у них есть?

– Они тоже не курят, – спокойным тоном сказал катарец. – Потерпите немного. Уже вскоре вы сможете выкурить сигару и при желании выпить что нибудь покрепче минеральной воды. На чем мы остановились?

"А ведь кто то курил сигару в комнате для допросов", – подумал Иван.

– Вы рассказывали про историю Дохи, – напомнил он.

– В нескольких километрах отсюда, от этого шоссе, по которому мы едем сейчас, наши предки... конгломерат племен Мидади, в который входит и клан Аль Тани, сто двадцать лет назад разбили османское войско . Собственно, с этой славной победы и начинается формирование нашей государственности.

– Не знал, что меня ждет историческая лекция, – Иван едва удержался, чтобы не зевнуть. – К чему эти экскурсы в прошлое? Давайте лучше перейдем к нашим бара... к нашему времени.

– Уже почти перешли. Вы, должно быть, знаете, что Доха после распада Порты перешла под протекторат Великобритании. Это случилось в тысяча девятьсот семнадцатом году.

– Теперь знаю.

– Вплоть до семьдесят первого года мы находились под управлением британцев...

– Извините, уважаемый! – Иван посмотрел на катарца покрасневшими от недосыпа глазами. – Какое это все имеет отношение ко мне и к моей жене?

– Я как раз подошел к главному. В тридцатых годах прошлого века специалисты местного филиала компании "Бритиш петролеум" обнаружили крупные залежи углеводородов в западной части нашей территории. Добыча началась в пятидесятых годах.

"Вот оно, – подумал Иван. – Нефть. Газ. Деньги. К этому, в конечном итоге, все и сводится".

– Все эти годы британцы нещадно грабили нас! – В голосе катарца явственно послышались нотки гнева. – Шейхи клана Аль Тани, сначала дед, потом отец нынешнего эмира получали крохотные отчисления от продажи нефти, которую выкачивали из нашей земли британские империалисты! Простым людям не доставалось вообще ничего.

– Вы не любите англичан?

– Британцев, – уточнил его собеседник. – А за что прикажете их любить?

– Я просто спросил. А русских?

– Такие же империалисты. – Араб скривил губы. – Извините, если я задел ваши национальные корни.

– Я человек мира, – заявил Козак и усмехнулся. – Наемник, работающий в международной компании, имеющей филиалы в десятках стран. Простите, я опять вас перебил.

– Мы обрели независимость в тысяча девятьсот семьдесят первом году, – продолжил катарец. – Но британцы как ни в чем не бывало продолжали нас грабить. В каждом из наших министерств работали советники англичане. Без их визы не принималось ни одного решения. Деньги от продажи углеводородов по прежнему уходили из страны, а наши люди, катарцы, бедствовали. Нищета была обычным делом. Вы даже не представляете, мистер Козак, насколько плохо все обстояло еще каких то лет двадцать назад.

– Глядя в окно на нынешнюю Доху, в это трудно поверить.

– А знаете, что лежит в основе всех этих чудес? – спросил катарец.

– Откуда мне знать! Просветите невежду.

– Во время второй войны в Персидском заливе, в две тысячи втором году, наш эмир заключил договор с Америкой. В виде устного соглашения это произошло на год ранее. Такое решение поддержали некоторые лица, весьма влиятельные в нашем обществе.

– В договоре предусматривалось размещение американских военных баз на вашей территории?

– Не только. Хотя и это тоже.

– Что произошло дальше?

– Наши новые партнеры, великая американская нация в лице тогдашнего президента США и его администрации, смогли в короткие сроки избавить нас от британского гнета.

– Поменялась крыша?

– Нет, политические, экономические и финансовые реалии. У нас появилась возможность создать современные структуры, занимающиеся добычей углеводородов! Это, в свою очередь, обеспечило приток капиталов. В наши проекты вкладывают миллиарды долларов крупнейшие инвестиционные фонды.

– Однако ваша страна фактически оккупирована, не так ли?

– Вы имеете в виду американские базы? – спросил катарец и досадливо поморщился. – Заокеанские партнеры среди всего прочего обеспечивают безопасность нашего маленького государства. У нас очень неспокойные, весьма опасные соседи. Да, мы выделили часть нашей территории под американские базы и миримся с присутствием иностранных войск. Это не такая уж большая цена за те достижения, которыми мы сейчас можем гордиться.

«Если американцы выведут войска из Катара и начнется какая нибудь буза, то вы тут, ребята, долго не продержитесь, – подумал Козак. – Работать вы не хотите. Все катарцы – начальники. Пашут за вас иммигранты, понаехавшие со всего света. Случись чего, и от вашего ближневосточного рая останется вонючая помойка. Сами вы не сможете обслуживать столь сложную инфраструктуру. Руки у вас лишь на то, чтобы считать бабло да чесать в промежности».

– Вы что то сказали? – спросил араб.

– Вам показалось.

– Я заметил, что вы что то шепчете.

– Я просто неважно себя чувствую. Не могли бы вы кратко сформулировать то, ради чего затеяли этот длинный разговор? – Иван, не удержавшись, широко зевнул. – Извините. Я не способен сейчас воспринимать сложные умозаключения. Скажите просто, что от меня требуется.

– У нас есть враги, и они нас шантажируют, – заявил катарец. – А вы тот человек, который, как мне сказали знающие люди, способен решить возникшую проблему.

Пока они разговаривали на заднем сиденье "Хаммера", машины въехали в деловой центр. Картина, которую Козак видел в боковом окне, воспринималась – может, в силу усталости – как нечто сюрреалистическое, напоминало фантастический фильм, прокручиваемый на объемном экране.

Джипы теперь двигались по дну городского ущелья с уходящими к небу стенами из стекла и бетона. Центр столицы Катара в дневное время и ближайшем рассмотрении выглядел не столь впечатляюще, как вечером или ночью, тем более на некотором отдалении. Например, когда они с Анной любовались местными видами из машины, а затем и из окна своего номера, многих деталей попросту не было видно. Их взору тогда предстала эдакая праздничная картинка.

Теперь же он мог получше рассмотреть это чудо современного градостроения. Некоторые высотные здания, башни, перекрученные в спираль, при ближайшем рассмотрении оказались недостроенными. Были видны леса, закрытые сеткой, рядом стояли высотные краны. Те здания, внешняя облицовка которых была уже завершена, почему то выглядели безлюдными, даже не настоящими. Словно кто то возвел здесь не реальные офисные и жилые дома, а имитацию, гигантские декорации.

Козак с трудом оторвался от зрелища за окном, повернул голову к соседу и заявил:

– Вы сказали, что у вас есть враги. Но какое это имеет отношение ко мне? Кто вам меня рекомендовал в качестве человека, способного решить ваши проблемы?

– Вы работаете в частной военной компании, которая в течение последних десяти лет обеспечивала безопасность нашего энергетического сектора, да и всей инфраструктуры в целом.

– Вы только что пели осанну американским военным.

– Они – гарант нашей безопасности. Но американские военные не будут охранять месторождения, не говоря уже о торговых центрах, гостиницах, виллах. Этим занимаются частники.

– И что?

– Некоторые сотрудники вашей компании, скажем так, знают наши узкие места. Им известны наши болевые точки.

– Все еще не понимаю, куда вы клоните.

Машины остановились на совершенно пустынной парковке, расположенной близ какой то местной высотки.

– Мистер Козак, вы видели наш город с высоты птичьего полета. Когда лайнер шел на посадку, вы смотрели в иллюминатор, не так ли?

– Все пассажиры при посадке смотрят в иллюминатор. Что тут такого?

– Вы также видели сам город, его центральную часть. – Катарец кивнул в сторону окна. – Дайте оценку тому, что заметили, мистер Козак. Коротко, слово или два.

"Понты! – подумал Иван. – Учитывая, сколько встретилось по дороге недостроенных зданий и пустующих офисов, здесь крепко попахивает грандиозным обманом, махинациями".

Но вслух он сказал другое:

– Деньги. – Козак чуть подумал и уточнил: – Большие деньги!..

– Вот! – Катарец довольно усмехнулся. – Именно! Рад, что не ошибся в вас. Вы умный человек.

– Не очень, – угрюмо заметил Козак. – Потому что все еще не понимаю, какого... что вам от меня нужно.

– Умные люди говорят: "Деньги любят тишину", – сказал катарец. – Любое крупное происшествие, даже слухи о таковом могут отпугнуть инвесторов и нанести колоссальный ущерб нашей стране.

– Вроде того, что случилось в отеле "Доха Марриотт"?

– Неприятности такого уровня мы еще способны купировать.

– Путем сокрытия информации, к примеру? Потому что целиком контролируете здешние СМИ? Допустим, тот же канал "Аль Джазира". Вы ведь имеете к нему какое то отношение, не правда ли?

– Вы очень умны.

– Вы это уже говорили, – устало произнес Козак. – Кто вам дал наводку на меня?

– Человек, с которым вы вскоре встретитесь. Тот, кого вы знаете. Я советовал бы вам довериться ему. Именно он сообщит суть задания, которое вы выполните.

– Почему я должен браться за эту работу?

– В случае успешного ее выполнения вы, мистер Козак, станете очень богатым человеком. Разового гонорара вам хватит на всю оставшуюся жизнь. К тому же у вас будут и иные резоны, чтобы сделать ее качественно. Вы вскоре поймете, почему я так сказал.

Один из охранников черкесов уловил знак хозяина, привстал и открыл заднюю дверцу "Хаммера".

– И последнее, – повернувшись к Ивану, готовящемуся покинуть джип, сказал катарец. – То, что произойдет в последующие мгновения, часы и в ближайшие несколько дней, покажется вам весьма странным. Помните о главном! Если вы выполните это задание, справитесь с ним, то вам больше не придется кому либо подчиняться и рисковать своей жизнью.

Козак выбрался из салона этого длинного членовоза, бока которого лоснились как у породистого арабского скакуна. Едва охранник закрыл изнутри дверцу, водитель тронулся и покатил мимо опешившего Ивана, который столбом стоял на пустынном паркинге перед высотным зданием. За «Хаммером» последовал джип с охраной. Вскоре обе машины свернули на перекрестке и скрылись из виду.

Иван обернулся и увидел, как из крутящихся дверей высотного здания, блеснувших позолотой, вышла женщина. Высокая, под метр восемьдесят, что гораздо выше среднего для местных жительниц, она была одета по мусульманскому обычаю. Черная ткань полностью скрывала контуры тела. На лицо опущена сетка, именуемая чачван. Лишь руки, только самые кисти, как это допускается строгими исламскими обычаями, весьма чтимыми в этой маленькой стране, оставались открытыми.

Иван пришел в себя и метнулся к этой особе, вышедшей из высотного здания, казавшегося безлюдным. Женщина в парандже увидела мужчину, бегущего по паркингу в ее сторону, и остановилась на какую то секунду. Затем она всплеснула руками и, путаясь в длинном одеянии, поспешила ему навстречу.

– Анна! – крикнул Козак. – Анна!

Когда он подбежал к ней, женщина буквально повисла у него на шее. Иван прижал ее к себе, затем – плевать, даже если увидят местные ревнители религиозных правил! – поднял чачван и едва не потерял сознание. Это была не его жена, не Анна, а совсем другая женщина, хотя и хорошо знакомая ему по некоторым прежним делам.

– Джейн?! – выдохнул он. – Мать твою!..

Джейн Борел. Любовница и помощница Майкла Сэконда, а до него – Ричарда Доккинза. Международная авантюристка высшей пробы. Она носила фамилию своего второго или третьего мужа. Все ее законные супруги были людьми небедными, но после оформления брака прожили недолго. Эта особа родилась в России. Где еще, спрашивается, в какой земле мог появиться на свет такой самородок, незаурядный криминальный талант?!

– Идиот! – прошипела Джейн. – Обнимай меня, целуй! Иначе нас убьют!..

– Я тебя сам сейчас пришибу! – процедил Козак, пытаясь избавиться от ее цепких объятий. – Где Анна, мать твою? Что это за игры?

– Не знаю я ничего! – Джейн буквально повисла на шее Ивана. – На хрен вы мне сдались, и ты, и твоя женушка! Я сама попала под разводку!

Из крутящихся дверей вдруг горохом посыпались какие то мужики в камуфляже, в масках, с оружием. Двое присели на корточки и направили свои стволы на Ивана и Джейн. Еще один снимал происходящее на камеру. Остальные подбежали, свалили Козака на землю, выкрутили ему руки и надели браслеты.

С улицы на площадку въехал черный микроавтобус. Кто то изнутри открыл боковой люк. Козака и женщину в парандже втолкнули в салон фургона. Люк встал на место; водитель дал по газам.

Паркинг перед высотным зданием вновь опустел. Как будто и не было здесь никого, ничего необычного тут не произошло.

Глава 16

Посольство Катара размещается в обычном многоэтажном доме в Замоскворечье по адресу ул. Коровий Вал, 7, кв. 196-198. В этом же офисном здании функционируют посольства и консульства не самых известных, не особо влиятельных на международной арене стран вроде Уганды, Эритреи, Гватемалы и Сенегала.

Кому то может показаться удивительным, что Катар, эта не самая бедная страна, аравийская монархия, обладающая огромными денежными ресурсами, арендует столь скромный офис под свое дипломатическое представительство в одной из мировых столиц. Но на самом деле ничего удивительного здесь нет.

Во первых, товарооборот между Российской Федерацией и Катаром составил по результатам две тысячи двенадцатого года скромную сумму в двадцать миллионов долларов США. Во вторых, все разговоры об инвестициях суверенных катарских фондов в разведку и добычу углеводородов на арктическом шельфе России, а также в строительство современных производств по сжижению природного газа оказались обманкой, пустыми разговорами. Наконец, в третьих, отношения между этими странами, гигантской Россией и Катаром, многое о себе вообразившем, но по факту остающимся карликом Катаром, дошли до той точки, когда уже всерьез ставится вопрос о полном разрыве дипломатических отношений. Особенно после избиения российского посла в аэропорту Дохи. Эта неприятнейшая история произошла 29 ноября 2011 года.

По инициативе российской стороны статус дипотношений с Катаром был существенно понижен. В Москве прекратил работу консульский отдел государства Катар, теперь визы можно оформлять лишь непосредственно в посольстве. В штате дипломатической миссии к июню 2013 года числилось всего десять сотрудников, из которых лишь четверо, включая собственно посла, являлись гражданами эмирата. Остальные – наемные сотрудники из Иордании и Сирии.

В своем служебном авто, серебристой «Шкоде», скучали двое мужчин. Машина была припаркована неподалеку от здания, построенного к Олимпийским играм 1980 года на улице Коровий Вал и не балующего взор архитектурными изысками.

– Что то заработался нынче наш клиент, – позевывая в кулак, сказал тот, что сидел в кресле пассажира. – Может, у них сегодня какое то мероприятие?

– Пять минут шестого, – бросив взгляд на часы, сказал водитель, шатен лет тридцати. – Обычно к трем часам они закрываются. Посол то уже уехал.

– Чтоб поспеть к пятичасовому намазу? – с усмешкой сказал его напарник, крепыш с короткой стрижкой. – Или подался к семейству в свою фазенду, арендованную под Москвой? Наверняка у них по две или даже по три жены. Как думаешь, они привезли в Москву своих баб?

– Это не наше дело, – отозвался водитель. – Ага!.. – встрепенулся он. – Вот и наш клиент появился.

Из дверей вышел мужчина лет тридцати с кейсом в руке. Смуглявый, среднего роста, с тонкими усиками, он вполне мог сойти за выходца из республик Средней Азии. Одет в светлый костюм и темную рубашку с глухим воротом. Это был второй секретарь посольства эмирата Катар в Москве. Сотрудники госбезопасности пасли его вторую неделю, аккуратно отслеживали перемещения этого человека по Москве и ближнему Подмосковью.

– Заметь, он опять без личного водилы, – сказал крепыш.

– Вижу, – заявил человек, сидевший за рулем "Шкоды". – Интересно, куда это он собрался в одиночку? Может, как в прошлый раз, двинет в автосервис?

– Если есть проблемы с машиной, то почему водителя туда не отправит?

– Да, странно он себя ведет. Тачка то не личная, а служебная. Если что то сломалось, то это проблема техперсонала, а не дипломата.

– Вызывать вторую бригаду для подстраховки?

– А если он домой отправится? Зря только коллег потревожим.

– А вдруг свернет с обычного маршрута? С нашими пробками мы можем потерять его на раз.

– Надо было маячок пришпандорить.

– Команды такой не поступало, сам знаешь.

– Тогда вызывай "Меркурий", пусть шлют к нам еще одну машину. Срочно!..

Катарский дипломат прошел мимо серебристой "Шкоды", миновал еще три или четыре ряда автомобилей, припаркованных на площадке, и оказался в своем ряду. Эти места были выделены для парковки служебного и личного транспорта сотрудников посольства эмирата Катар.

Второй секретарь достал из кармана брелок. Гукнула сигнализация. Мужчина открыл переднюю дверцу черного "Лендкрузера" и уселся в кресло водителя.

Всего за несколько минут до этого на стоянку вкатил белый микроавтобус с пропуском, прикрепленным на лобовом стекле. Водитель, смуглый парень лет двадцати с небольшим, чуть притормозил возле будки с охраной и проехал под стрелой шлагбаума, взметнувшейся к небу. В этом здании на Коровьему Валу наряду с дипломатическими представительствами небольших стран были расположены офисы нескольких десятков коммерческих организаций. Поэтому получить пропуск для проезда к зданию можно было без особого труда.

Черный "Лендкрузер" с красным дипломатическим номером, на котором был обозначен код страны – 121 и латинская литера D , выехал из своего ряда. "Шкода", в салоне которой находились двое сотрудников наружного наблюдения, тоже покатила на выезд, но водитель пока держался в другом ряду.

Смуглый парень, сидевший за рулем микроавтобуса, не глушил двигатель. Он тронулся с места и стал сдавать кормой вперед.

Второй секретарь катарского посольства, управлявший "Лендкрузером", увидел, что проезд загорожен, стал притормаживать, остановился и посигналил.

"Шкода" тоже стала притормаживать. Водитель намеревался пропустить вперед объект наблюдения, чтобы далее уже следовать за этим черным джипом с дипломатическими номерами и держать его в поле зрения до прибытия второй машины.

Катарский дипломат вновь посигналил. Спустя секунду случилось то, к чему не был готов ни мужчина, сидящий за рулем "Лендкрузера", ни те сотрудники госбезопасности, которым было поручено отслеживать все передвижения данной автомашины.

Раздался громкий хлопок, болезненно ударивший по барабанным перепонкам! Какая то сила, народившаяся в недрах микроавтобуса, вырвалась наружу через вышибленные стекла.

На глазах у двух изумленных сотрудников наружки из чрева микроавтобуса через задние дверки, настежь распахнутые взрывом, вылетел какой то предмет. Он издал странный фыркающий звук и был похож на торпеду, пущенную с борта миноносца.

Эта штуковина пролетела по низкой траектории метров восемь или десять. Потом она отрикошетила от асфальтового покрытия, выбив из него сноп искр и отколупнув крошку, после чего, уже на излете, врезалась в носовую часть одной из машин, припаркованных неподалеку.

– Твою мать! – пробормотал водитель "Шкоды", сделавшийся вдруг белым, как полотно. – Что это такое?!

Он повернул голову к коллеге, который был изумлен, потрясен случившимся не меньше его. Через лобовое стекло, в двух или трех местах поврежденное камушками и осколками, сотрудник госбезопасности уставился на микроавтобус. Тот дымился метрах в двадцати от наблюдателей. Стекла и дверцы были вышиблены напрочь. В салоне среди плавающих клубов дыма виднелись какие то кровавые ошметки, судя по всему, останки водителя.

Сотрудник наружки перевел взгляд на джип. Лобовое стекло "Лендкрузера" покрылось сплошной паутиной трещин. Была разбита правая передняя фара, на капоте виднелись ссадины.

Но в целом джип выдержал этот удар. Следовательно, можно было надеяться, что с мужчиной, сидящим за рулем в момент взрыва, ничего страшного не случилось.

Еще несколько секунд крепыш потратил на то, чтобы хорошенько рассмотреть металлический сигарообразный предмет, который в момент взрыва вылетел из микроавтобуса. Воистину, у страха глаза велики! Он поначалу принял его за крупнокалиберный артиллерийский или реактивный снаряд вроде РС 82.

Это был баллон. С виду стандартный, сорокалитровый. Ацетиленовый или кислородный.

Крепыш поежился. Если бы рванула еще и эта штука, то мало им всем тут не показалось бы. А так... почти что обошлось.

Он решительно отстегнул ремень безопасности, выбрался из машины и заявил:

– Сообщи нашим, пусть шлют подмогу и взрывотехников, да и "Скорую" тоже. Пойду гляну, что там с клиентом.

Получив от коллеги из ГРУ столь ошеломляющее известие, Антонов некоторое время пребывал в глубокой задумчивости.

"Вот только покушения на жизнь катарского дипломата в Москве нам сейчас и не хватало. Похоже на то, что ситуация развивается по одному из наихудших сценариев", – рассуждал он.

В приоткрытую дверь кабинета просунул голову Зеленский и спросил:

– Шеф, что стряслось?

– Я только что получил сообщение о взрыве на Коровьем Валу, возле здания, в котором размещается посольство Катара.

– Что?.. – Игорь округлил глаза. – А подробности уже известны?

– Пока я мало что знаю. Вроде бы смертник подорвался. Возможно, это было покушение на одного из катарских дипломатов.

Игорь смачно выругался.

– Подождем новостей, – сказал Антонов. – Не будем делать поспешных выводов.

– Я могу навести справки, шеф.

– Пусть этим займется кто нибудь из наших коллег. – Виктор Михайлович нажал кнопку интеркома. – Сергей, ты у себя?

– Да, шеф, – отозвался один из его сотрудников, находящийся в этом же крыле здания, в своем служебном кабинете. – Мне зайти?

– Включи полицейскую волну, – распорядился Антонов, когда тот появился в проеме двери. – Меня интересует информация о ЧП, которое случилось по адресу Коровий Вал, дом семь.

– Когда?

– От тридцати минут до часа назад. Где то в начале шестого.

– Еще какие нибудь детали известны?

– Там произошел взрыв. Возможно, смертник подорвался. Предполагают, что пострадал кто то из сотрудников катарского посольства.

Когда сотрудник ушел, Антонов вопросительно посмотрел на своего помощника и спросил:

– Итак, что ты накопал, Игорь? Есть что то интересное для нас?

– Думаю, да. Даже уверен в этом.

– Тогда докладывай.

– Я лучше покажу, – сказал Зеленский. – Минутку, шеф, я принесу свой ноут.

Вскоре он вернулся с лэптопом, положил его на рабочий стол, взял пульт, включил большую настенную панель. Антонов сам вырубил верхний свет. Игорь открыл папку с обработанными видеофайлами. На экране появилась знакомая заставка с атрибутикой хостинга "Аль Джазира Аль Хамра Ком".

Затем, спустя несколько секунд, это статичное изображение сменилось другим. На экране замелькали кадры, уже знакомые Антонову. Дюжий детина охранник вел к бассейну молодую женщину, держа ее за локоть. Скорее всего, это была Анна Козакова.

– Шеф, я несколько раз пересмотрел этот сюжет и вот на что хотел бы обратить твое внимание.

На экране застыл стоп кадр, вырезанный из ролика. Сначала женщина крупным планом, далее только ее левая рука.

– Я чуть обработал изображение, чтобы добиться нужного качества. Вытащил из картинки максимум. Вот... Что скажешь, шеф?

Антонов несколько секунд рассматривал женскую руку, вернее, левую кисть, достаточно хорошо видимую в этом ракурсе.

– Не пойму пока, куда ты клонишь.

Помощник подвел курсор к руке, к среднему пальцу, и сказал:

– Перстень!..

– Вот ты о чем. – Антонов наконец то понял, куда клонит его помощник. – А перстня то действительно нет.

– Анна очень дорожит этим предметом.

– Я знаю, Игорь, помню, при каких обстоятельствах он у нее появился.

– Она никогда не снимает этот перстень с зеленым камнем.

– Иван прислал ей его из Афганистана, – задумчиво сказал Антонов. – Анна считает его чем то вроде амулета или оберега.