Текст книги "Код апокалипсиса 33 (СИ)"

Автор книги: Сергей Пилипенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Потому и бережем все то так, яко зеницу ока какую.  Чтобы свет тот видеть и наслаждаться от созерцания того, а не  ужасаться,  как то на Земле вашей происходит.

Мне, как Богу вашему, все то известно и кому, как не мне самому горевать по поводу тому, ибо я ко всему сопричастен и коли так дело пойдет, то и бедою тою общею вашею повелевать буду, ибо во всяком есть умысел божий, и также всякому умысел тот навеян будет, коли в том будет такая необходимость или участь ото всего какая общая.

И на том пока я прощаюсь с вами и сию главу закрываю, дав  возможность выразиться другой, человеком по моему писанному, да так по воле  моей по Земле идущему и силу ту разную в себе и содержащему, как я и повелел в силу дня какого, от роду для него данному. И пуща, боле трудится человек тот, ибо ниспослан свыше труд ему тот для благомерности  вашей общей, а также для общего соистязания  людского в мысли своей, грешно исподволь идущей. Загробно несколько звучат  все те слова мои, но иного и быть не может, ибо вижу я больше вас, знаю про все больше и даже чувствую приближение времени того, что  только вам  может казаться и не более того.

И воспрещены мною уже всходы земного писания какого другого. И откровение ляжет только на одного из вас состоящих. И только воля божья способна уберечь его от глаза нездорового какого, а также сохранить ему жизнь и продлевать всяко на сколько потребует  величина дня его.

И нет умысла какого его здесь самоличного, и нет прибыли от того всего, да и не нужна она вовсе за дело то, что стороною пришло и стороною всегда обстоять будет, ибо дело то мое, а  не  чье-то личное другое, и оно каждому нужно, и впереди еще освятится  имя то, и не да осквернено будет впредь, ибо я того возжелал, ибо конец всему тому превращению наступает и  выражается воля моя снова и вновь. Сиим и будет оглашена она в главе иной и будет так же призвана. Слушайте и запоминайте и состязайтесь этим в уме каждый своем и соблаговолите припять свою убрать  с той  стороны, откуда сие ведется, ибо грешно поперек становится всему тому и волею нужды только своей во всем запираться.

Время царствия земного пресловоблудия  завершено и начато время другое. А именно время назидания вашего, и время становления душ  человеческих. Сиим прощаюсь с вами, до скорого. Ваш истинно, Бог. Аминь».

ГЛАВА    ВТОРАЯ

ВОЛЯ    ГОСПОДНЯ

Как к делу тому предыдущему, как и ко всему  другому  я, как автор или человек мирской  мало имею. Как  и сказал господь, воля это его, а не моя лично идущая и в душе своей желающая приключений каких-то  или славы воочию, или еще чего-то подобного.

В разе разов неоднократно бросал я все то и не хотел проявлять ко всему интерес далее.

Но жизнь моя беспричинно всегда слагалась так, что какое-то время само по себе  изложений  таких вот требовало. И в этом нет и не было никакой прихоти моей людской, а тем паче, желания выразиться на суд людской, да еще в нелепом своем жизненном одеянии.

Все то приходило и приходит во времени. И возможно, вся беда в том, что  сие и сказанное  нашим богом ранее   не было так ярко или громко во  всеуслышание произнесено мной самим во  время то, что и прилагалось написанному.

Возможно, и тому есть причины своего невзрастания, да по большей части своей вина та  во всем располагается. И не в сложении каких-то благоприятствующих этому условий, и слишком уж маленькому моему социальному росту в   сообществе, и мало подвижному желанию людей в чем-то помочь уже из числа тех, кто  знал и знает о  происходящем. И естественно,  часть вины той ложится на ряд другого окружения, что волей или неволей, но  приложились к такому вот недовыполнению задуманного свыше.

Не могу сказать точно или с уверенностью, что это как то повлияло на жизнь того или иного окружения, да и не интересно по большому счету  это мне самому, так как я во всем всегда полагался лишь сам на себя.

Очевидно, это и есть моя самая большая ошибка в деле построения  исполнения той воли, что прибыла свыше. Но с другой стороны, нельзя же все принимать действительно в буквальном смысле и ходить по улицам, бросая те или иные слова на общий суд людской.

И именно этим все обусловлено. Любой человек созерцаем в границах современного суждения о его психическом здравии. Не исключение и я сам. И мне вовсе не безразлично, что скажут другие, и как все действия будут смотреться со стороны.

Даже написание подобного уже влечет за собой   какие-то  признаки душевного неравновесия,  что может говорить о здравомыслии в пересуде общем  людском.

Потому, выразиться самостоятельно мне, как автору не суждено. Иначе говоря, обществом не будет истолковано все правильно без вмешательства каких-либо представляющих его  лиц, отчасти пользующихся общим уважением того же общества, что  имеет свое общее сложившееся  во времени мнение. Таким образом, как говорят, мне самому  не пробиться.

Но так ли это мне самому надо?

Скажу честно, хоть и нелестно оно будет выглядеть также со стороны, что особо не надо. То есть, как простому  обывателю Земли такие проблемы не нужны.

И в целом, я тружусь на своем малозаметном участке  жизни, что мало-мальски меня устраивает и по сути нет особых причин для беспокойства, пока еще есть силы ходить и что-то там  делать.

Другое дело, участь детей. Но, так или иначе, все той же участью определено и мое личное участие мало что изменит.

Так что, по сути моего земного пребывания  такие вот прилежные наглядности вовсе не нужны. Но в то же время и по истечении многих годов подобного описания и жизненного моего личного взрастания,  становится более  понятной сама суть того божьего втолкования  и его желание быть нам  всем полезным сообща.

И речь здесь не  идет о каком-то лично моем или кого  другого  спасении. Разговор касаем  всех и  всяческих  сторон нашей с вами актуальной жизни.

Преодолевая вместе со  временем все те трудности, что и вы сами, я все больше и больше становлюсь уверенным в том, что сии послания божьи нам так же необходимы, как  и хлеб наш насущный. Во всем усматриваются  огрехи человечества и отчасти, грехи людские личные.

И именно от этого хочет нас всех Бог избавить, призывая и призывая к всеобщему  здравомыслию, а не к чему-то другому. Жизнь сама по себе моя или кого другого и так сложится. И уж, недолго мне осталось и самому тут обетовать.

Но дело не в этом. Многие участи людские, а именно:  ложь, унижение, боль, неблагодать, грызня, попрание всех правил человеческих достоинств и тому подобное можно просто избежать, прислушаясь  к тому зову божьему и его правилам поведения в самой жизни.

И неплохо было бы  мне самому ко всему тому прилегать, да только вот не получается в жизни повседневной нашей, что никак к такому не благоволит, а чинит, наоборот, препятствия какие. Потому, созреть лицом господа нашего ни я,  ни кто  другой на этой грешной Земле не  сможет.  Этому есть простые доказательства, и я их привел. Время другое и оно не даст возрасти в своей стати подобному.

Иначе говоря,  вся  святость  наружная будет расценена по-другому и определена в соответствующую категорию  тем же сообществом. То есть, оно не  примет любую святость и это отчасти уже доказано приходом многих и многих. А потому, ожидать или ждать нечего. Ее и не будет.

И вопросы самой веры здесь вовсе ни при чем. В ожидании прихода господнего молились издавна, но оно так и не состоялось.

И это еще раз подтверждает то, что время не даст подобному совершиться, ибо та другая сила  естественно будет сопротивляться, выкладывая свои «козыри» жизни.

Это своеобразно и есть борьба святого со злом, где святое очень уж не приглядное, а зло представлено именно в  том виде, что  и должно, дабы незрелые людские умы созерцали в нем только святость и ничего  более.

И любой человек в этой жизни должен понимать главное. Если вся та показная добродетель не приносит здравого каждому, в том самом обществе присутствующему, то это уже не она, а освященное временем зло, что скрывается именно под  этой маской и выставляет себя же напоказ.

Добро не вершится  громогласно, оно творится изнутри, по-тихому скромно и повседневно, ежечасно, ежеминутно, ежесекундно.

Благая участь только может присниться каждому, кто ее впроголось  на улицах или где-то еще провозглашает. И дело здесь не в безверии каком-то общем или моем самоличном, а  просто в понимании самого момента времени нашего существования земного.

Участь Помпеи яркое всему тому доказательство, хотя тот давно свершившийся факт так же небезосновательно надо еще доказать.

И это ложится на всех, а не  только на совет ученостей разных, что каждый проживает именно свое время, а не  чье-то другое и когда-то сей факт также доказан будет.

Но обстоятельства дня настоящего не позволяют ни мне, ни кому другому быть выслушанным по смыслу и по праведности  приведности  всего того в действие, что Бог нам всем шлет и посылал еще ранее.

Исполняя  какую волю господнюю, я также веду себя не очень приглядно, как то возможно и должно было бы быть человеку, истинно верующему и к той вере самому соприлегающему.

Но отчасти, всему тому есть свои оправдания и определения времени. Нельзя называться святостью, ее прижизненно не соблюдая.

И это должен знать каждый. А делая это, мы предаем сами себя в себе же и делаем еще хуже. Мы искореняем самые глубоко ушедшие внутрь нас самих частицы, приданные нам самим Богом.

И надо понимать, что живя своей мирской жизнью обыденно, та святость никогда  соблюдена не будет, а  истинно проникшая в ту самую нашу жизнь святость самой жизнью не станет.

То есть, невозможно сочетать мирскую жизнь общественную и святость, к той жизни не причетную. То бишь, любая мирская жизнь святостью не обладает. Житие же  ушедших из общества того нельзя никак отнести к той самой мирской жизни.

Потому, делаю еще раз уклон именно на это. Никакой приглядной святости ожидать не следует. Святость может выразиться только в уме, его представлении о самой жизни и планах для ее же продления.

Такой вывод я сделал сам для себя и его же предлагаю всем вам на обсуждение.  Дело же каждого остается, как и было определять самим  ту святость, уповать на нее, да  вместе с тем и существовать совместно.

И от истинного понятия той общей святости и будет в один час сложившееся уже народное мнение  как о житие людском, так и о святости самой всемогущей.

И как решит народ на этот раз, то знать, так тому и пребывать в дальнейшем, иначе некому, как  ему самому,  то есть  народу, и благоденствовать тем, что сам для себя порой  и выбирает.

И явствует изо всего этого только следующее. Что  не будет дня ни приходящего, всеобще якобы ожидающегося, ни дня перед ним, славу того пророчащего, ни дня последующего.

Что уже гласит само по себе о вознесении не единого, как испытующего за все грехи земные, а всех в одночасье, дабы вера во все господнее истинно улеглась в головах и  пуще прежнего выразилась.

А то немочь людская уж слишком  по  Земле бедной распространилась и не дает жить нормально, а тем паче задумывать и выражать что то, действительно хорошее, а не просто признак того самого в действии.

Говорю я так, тем самым никого на действие какое  не совращая и не принуждая к насилию над мыслью чей-то сторонней.

Есть время и оно приложено ко всему этому будет; есть людская молва, и она сказана в то же время будет; есть угодья  земные, и они по тому выскажут мысль свою; есть небеса  высокие и не такие, и они дадут о себе знать, а кое-кому и покажут до чего то все довести нас людей может.

Есть прибыль людская сейчас в душах тех наших  человеческих, то есть умирает больше, чем возрождается вновь. И есть по тому отчеты разные, на Земле ведущиеся, да только описками некоторые занимаются, да  еще не хотят дело то до ума возводить, чтобы искренне картину ту  знать, кому следует.

Потому, жизнь людская не ценится, а бросается в грязь, а еще хуже по ветру пускается, что вызвано особым слабоумием людей  тела всех  по ветру  пускать, сжигать, значит.

Все то от  недоумия  людского и коль по сей день где то ведется,  то не от ума или признака его, а от заблуждений разных, да переподчинения воли людской воли безрассудства того же людского. Кому, как не мне – автору всех тех трудов, что ниспослал нам господь не знать это.

И не верю я уже давно ученостям тем всем, что за гроши продали души свои кому попадя, а еще больше  насовершали того, чего не следует, а теперь все совместно в том признаться боятся. Боятся, что отвернутся от них люди, когда прознают это.

Да, здесь как всегда, ошибаются.

Люди простят, ибо заблуждения подвластны  всякому, так как каждый  подвластен им самим.

И не следует далее стоять на своем, тем самым свою  же  череду людскую  определяя. Надо выразиться, наконец, всему тому ученому миру и признать, что было, когда и где, кто, где ошибался, и кто неверно путь держит сейчас.

И уйти от того, и забыть, а заняться настоящим делом. Тем самым, что нам же тот космос предлагает в качестве протянутой руки помощи, хоть и мысленно то все идет.

И испражняться по всему тому знаменитостям не надо, бросая вслед сказанному моему слову что-то непригожее даже к его научной свершаемости. Надо прислушаться к голосу разума, а не токсического перенапряжения мысли от степени загрязненности вашей делами разными и всякими.

Так что, воля господня не только во мне и моих лично делах располагается, а присутствует в каждом, Землю эту населяющему и добывающему свою правду жизни какой.

И исполнение ее также от многих зависит, как и от меня самого. И коль трачу я свое время свободное на все это предостаточно, то почему бы не потратить его и кому-то другому на выяснение всех обстоятельств дела того общего и  довыяснение  причин всего само по себе слагающегося. Невозможно удержать какую-либо славу только в одних руках и это знают по-настоящему уже многие.

Невозможно добиться в жизни чего-то без помощи окружающего будь-то в предметном смысле каком  или просто людском окружении.

И то, и другое – законы божие. И они гласят также – нельзя укрывать то, что само по себе возрастает и становится во времени величиной большей, нежели сами обстоятельства, к тому принуждающие.

Много дней прошло с той поры, когда впервые мне пришлось уповать на голос господа нашего. И то, что это было проделано чисто природно – я не сомневаюсь, ибо знаю уже и сам, в чем отличие одного от другого, и как может выразиться просто болезнь, а как действительно, участь какая  земная. Все те суждения не одинаково расценены даже со стороны  моего окружения, но в том и есть разное благое намерение божье, чтобы дать человеку степень сравнения в жизни нашей малопонятной, хотя протекающей вроде бы ясно и видимо.

Это я говорю тем, кто возможно усомнится в правоте слов моих, да и в принципе, правильно, так как я сам такой и многому  просто не верю, а  если вижу, то проверяю и на ту же душу полагаюсь, так как природно созданная душа не обманет.

Само слово божие  пришло само по себе, и не учился  я  тому, а тем более, ни в какие реалии жизни другой не вступал. И могу сказать откровенно честно, что не был я воспитан в духе благого того веяния, и вся участь моя взрастающая была подвергнута точному  естествоопределению. Потому, не могу отнести себя  я  к  веропоклонникам, хотя в душе своей  веру все ж ту исповедую только по-своему.

Это еще одно мое причастие человеческое, благодаря которому я не могу отнести себя к группе людей божественно здравствующих, то есть чинно почитающих самого Бога и его верховную власть. Моя вера, прежде всего, испытана на уме и его выкладках в жизни более, чем реальной.

Потому, поклонничеством  я не занимаюсь, а святость свою душевную сохраняю стоймя, лишь в мыслях все то душевно сопереживая и много-премного  участвуя в нем.

Что то такое – еще поймется, коли выпадет кому такая участь сопереживать другое, а не только свое личное.

И совесть моя по делу тому откровенно чиста, ибо не принуждает Бог никого к какому-то идолопоклонничеству, строению молебен всяких и прочих там чисто людских участей в вере той пребывающих.

Я сторонник другого божьего творчества, а именно – созидания и его прямого выражения на земле нашей, отцами и прадедами нами сохраненной.

И  я  в  одночасье за то, чтобы вера та все же пребывала в людях и сохранялась до той поры, пока ум совсем не окрепнет и даст сам об том всем знать.

Подводя итог всему вышесказанному в этой главе, хочу сказать следующее.

На все воля господня. И что не делается для нас всех, то все к лучшему, как бы оно не выглядело со стороны и как бы потом в последующем в самой жизни не отражалось.

Пока мы себе не подвластны. И ум наш далек от того его определения, что можно назвать в высшей степени здравомыслием.

Иногда степень та проявляется в ком-то, но она быстро тухнет и угасает за ненужностью своей в этом диком по большому счету сообществе безнравственных жизненных ценностей.

И в том есть причина всех наших бед и несчастий, и в том же есть моральное опустошение наше во время настоящее и то, что ожидает нас впереди.

Не хочу говорить плохого, да только почему-то не получается. И куда не коснись – везде гнусность какая проявляется, да еще так слащаво  речиста, что  под ней  искреннего того и не видно.

И по большинству своему  «проглатывается» всеми нами все то, что заблагорассудится кому-то, и в основе своей, мы все подвержены чьему-то воздействию, хоть и не напрямую, да посредством той же властной основы сообщества, которую те же люди и представляют.

И как тут может быть спокойна душа от того всего, вокруг и везде происходящего, и как тут не выразиться всему тому, к чему нас Бог подталкивает, не желая возрождать снова, как  то  когда-то на Земле уже было.

И пусть, будет так, как оно есть сейчас. И пусть, пройдет стороной то время общих благоуханий наших, и пусть, вновь беда возложится  нам всем на головы, если не умеем мы побеждать, и не понимаем до сей поры цены победы той, что нам от предков наших досталась.

И уж потом  некому будет судить нас самих, а поле  битвы земной только ветер да смрад обходить будет.

Еще не рисовал  я  картину всю ту, да  и не хочется, если честно, но мысли к тому склоняются, узревая  в нашей современной жизни нечто более страшное, чем просто обман и  ложь повседневная.

Идет практическое вырождение душ и в этом гибель нашего времени, так как оно далее отчисляемо быть не может, а превратится в вечность отсчета всего космического.

Земля принадлежит ему – космосу. Она из него вышла, она его представляет, и она же руководит  всем, что земным именуется.

Нет ничего более страшного, нежели то, что уже состоялось. Правда, не во  всех и правда, не все еще потеряно.

И есть еще надежда у нас, и у других тоже, что так же, как и мы, борятся  за свою выживаемость и прилегают к своему уму, только уже не земному. Правда еще и то, что не все так страшно может сложиться. Правда в том, что действительно, время требует нашего вмешательства.

И правда, наконец, в том, что не может просто так человек ради своей какой-то прихоти людской добиваться  всхода ума земного, а не засилия стадности его в эпоху сбора урожая небесного. Такие вот мои слова, да мы еще возвратимся  к этому, ибо Бог нам даст другой материал, что больше приоткроет занавесь   космическую и сблизит нас с другими представителями рода человеческого хотя бы так, пока просто на расстоянии.

Пока же мы устремимся  в свое возрастание и будем совместно удивляться  всему тому, что с нами же происходит, смотря, как и прежде, со стороны, зловредно для себя наслаждаясь этим и уповая на скорую и счастливую для кого смерть, что избавит от всего того, можно сказать, навсегда.

Именно это  чувство превалирует  в нашей среде и оно же выражается в общей массе всех настроений. И то же сообщество об этом сигнализирует, время от времени предоставляя всем право удивиться  какому-либо сумасбродию, в целом на ту самую смерть и уповающую.

Это и есть доказательство. А кто требует большего, чтобы  удостоверится, то он, как всегда, того и дождется.

Вот только нам всем от того мало хорошего, так как для убеждений таких наши же жизни и приложатся. Так надо ли этого ждать и давать возможность кому-то, особо не  верующему  во все происходящее, дожидаться доказательств тех?

Или может, просто уже сейчас совладать со всем и дать выход наружно своему слову. Об этом будем еще говорить далее.

А сейчас, я попрощаюсь с вами до  главы следующей, где возможно уже Бог, а  не  я сам будет держать речь, ибо космическое – все же дело его жизни, и он о ней много чего знает.

Потому, до скорого, как говорят и попробуем себя в воли той божьей сами.

Что от кого приложится – то так все и получится. Это также закон, и он должен по сути дела того нашего общего исполним быть.

ГЛАВА    ТРЕТЬЯ

НАРЕЧЕНИЕ.  ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ

« Мало, что говорил я про свою сторону космоса нашего совместного, да  еще скажу впредь.

Пока же остановлюсь кратко на другом. Суть воли моей, в главе предыдущей указанной, думаю, всем вам ясна.

Кому же посчастливилось того не понять или не принять, как за основу торжества ума разного и всякого, то знать,  так тому и быть. Особо настаивать на том не буду, да  и не мое это дело лично каждому в голову  что-либо втемяшивать. Грубо на все отвечаю,  да что поделать мне с вами со всеми, яко вы все как тати на земле той своей живете и сутью той же во времени обрастаете.

И смотрю на все то я с прискорбием, да и подумываю уже в который раз, что бы мне такое предпринять, дабы праздность разная с ваших губ убралась, да  только горечь осталась, как след  помады какой на губах тех пламенных.

Думаете, не знаю, что творится вокруг, думаете, не вижу? 

Про все то так сказать сам могу. Еще не научились вы в свои земные стекла подсматривать, как я уже давно на вас всех глядел, да по закоулкам каким заглядывал. Есть у меня такие возможности для просмотра того.

Есть и слышимость пространственная и многие другие чудеса творю или сотворяю  для того, чтобы участь ту вашу земную поменьшей сделать, да дать время еще некоторое на раздумья какие.

И так уже мало его совсем осталось даже по вашим каким подсчетам. А у  меня уж и подавно все то имеется и совсем не хочется мне данное оглашать, а иначе, как в рассыпную кинетесь, кто куда от известий таких и еще больш  греха  понаделаете, чем та беда, что прибудет.

Знаю я то и уже испытывал  на вас, прости меня самого господи за слова такие, и видел какие оказии случаются, когда беда слишком близко к горлу подступает и выковыривает всю нутрь  наизнанку.

Так что, в этом я уже более, чем убежден и упреждать по-своему я вас откровенно не буду.

Кто почувствует какое изнеможение внутри или что-то подобное – тот вернее всего и упасется, знаючи обо всем этом и вспоминая все слова мои. Кому же не суждено того по его же милости – то знать, опять же, так тому и быть.

Дар природный с вами с рождения вашего пребывает, а только затрудняете вы дыхание его своими  знаниями  какими не нужными, да пройдошеством  занимаетесь, последнюю веру в среде простого человека убивая и доводя его же до настоящего сумасбродства.

Об этом еще сказано будет и не пожалею я тех, кто сие сотворяет, а больш того будут подвержены  всему тому те, кто призван на то все обращать внимание и волею той же природы доказывать что в ряды годы, дабы мнение людское по всему тому устоялось и не беленилось  у кого на губах.

Слишком уж умными себя сейчас некоторые считают, да  и люди в целом  своем большинстве. Все на естество прилегаете. И верно было бы оно, коли  бы, действительно, так  дело то обстояло. А так, убыль одна от  знаний тех, да еще горечь людская по душам каким загубленным во славу естества того здорового, что под  корень вы сами пускаете.

Это я говорю о врачеваниях ваших, да о целителях разных, что по слухам уже лично мое благословение на то получили и статус весь мой к своим рукам прибрали.

Богами уже некоторые себя считают, возымели места свои особенные, возложили головы иных уже при их самой жизни. Славу соткали из разных основ материальных и в ранг вековых вошли, славу ту всю под себя подгребая.

Что ж, скажу я про все так. Восславляйтесь  и далее, только не пробуйте убежать куда, когда за вами и вашими знаниями придут, а вы на то неспособны будете.

Грош цена всему тому естеству, что на компьютерной базе добыта. Естество естеством   добывается, и каждый врачеватель должен знать его так, чтобы во сне любом мог его видеть и даже предвидеть беду какую, в организме каком творящейся.

Это врачеватель от Бога, от меня значит, и дар тот ему дан для того, чтобы лечить, а не залечивать то, что уже давно истинным не является. Многое понатворили  вы в деле этом врачебном. Многих и на тот свет отправили, благодаря незнанию вашему да безответственности всякой.

Сейчас разное на Земле творится,  и уже о  многом говорил  я  и говорить когда еще  впредь буду.

И становится мне порой невыносимо, когда вижу я всю ту черствость вашу по отношению к самим себе или таким же. Милосердно жить не научишь, но милосердием  жизнь поправляешь. Такая вот обратная зависимость и таковы мои выводы, вовсе не  утешительные.

По большей части, слывете вы все разрушителями, чем создателями чего и по большей части, все то к России относится, как вечно странствующей  стороне  в поисках своего особого счастья.

Никак та птица не обнаружится, что счастье то принесет и удачу на хвосте своем. И уже многое говорил я  по тому поводу вашему русскому, и все ж никак вы не хотите понять, что счастье то самое от вас самих уплывает во времени, ибо года идут, а скоротечно дела все не делаются.

А почему так? 

Да, потому, что вам то все не надобно лично. Это есть такая стезя русская, и она по-своему правомерна будет в высказывании своем.

Моя  хата с краю  – ничего не знаю. Так оно когда-то было, когда жили сильно поодаль друг от друга и действительно, ничего не слышали и не знали.

От того и поговорка такая пошла, а не от обыденности вашей оголтелой. Так вот, как оно исторически закрепилось, да так и продолжается веками. И ничто не может нарушить того векового спокойствия, даже революция какая или война большая. Весь тот героизм ваш по большему счету писанный, да придуманный. Только я знаю, как то все происходило и что за чем сотворялось. Ну, да, Бог с ним, как говорят. Время то ушло и кое-чему все  же научились.

Научились воровать всяко, бить по оному месту, чтоб больней кому было, умерщвлять за деньги какие, досаждать за ту же награду, ухитряться, преображаться, выкручиваться и тому подобное.

Все не из качеств людских и не от Бога вашего вам  же присланных.А от кого – подумайте сами. И вы все то умом человеческим прозываете, да еще основываетесь на том и просвещение с этой целью устраиваете, чтобы дети ваши тем же владели и горечью допекали друг  друга, а потом убивали, хоть праздно, хоть так в быту каком скоромном.

Нет на вас креста – так я  вам всем скажу, русичи  дорогие. А почему дорогие? – также отвечу.

Слишком дорого вы все мне,  как Богу обходитесь. Пытаюсь все уразуметь вас и довести до нужного умом обладания, а не до ветхого ума приложений каких, в вашей же жизни теперь устоявшихся.

Так вот, увещаю вас в мой последний раз. Коль не станете на путь истинный веры той, что значит определитесь в выборе своем в дальнейшем, то значит, так тому и быть, и беды общей вам всем не миновать никогда.

Не грожу я никому, да  и не упреждаю на сей раз. Терпению моему уже нет предела того высокого, что ранее вас всех сохранял и оберегал, считая мудрость вашу вековую признаком ума созревшего и кое в ком устоявшегося. 

Но не тут то было, как говорят. Ум  тот разбродился  весь, как тот квас русский и заиграл, обдав пеной своей головы простые людские.  В итоге чего, вы все помутились как умом-разумом, так и статью своей  человеческой.

И уже нет у вас ничего святого, и нет силы той русской, что  былиной давно поросла, нет хоть малого признака ума того всходящего, чтобы мог как-то определить настоящее, дабы  вовлечь себя же в скорое будущее.

И в том есть вина моя самоличная,  и в том право есть ваше в судьбе такой русской пребывать и горем мыкать, как говорят.

Что до сходу вашего великого какого или выборов ваших – то суть их одна и та же. И  даже соромно  мне самому за оголтелую трусость ту вашу, что так устоялась в сердцах, и так возымели вы ее все в деле. Не хотите -  и не живите. Так хотел бы сказать бы я вам. Да,  скажу несколько по-другому.

Как хотите себя величайте – только суть от того не изменится далее. Не изменится и отношение какое со  сторон других иноземных.  Уже мало кто верит, что на Руси той  хоть какой-то порядок найдется, и люди сами себя унижать перестанут. Все те основы ваши я знаю, почитывал, да перелистывал.

Да только укладу в них умственного какого я не вижу и не видел то никогда уже опосля царей да князей  ваших.

Что старое, что новое – все в одном и исполнено. Не будет потому во всем том  и порядка, когда за старое прячетесь, а новым пытаетесь воссоздать то самое старое.  Не в угоду себе скажу и не в угоду кому-то другому, но дело то мысленно мною уже самим поставлено и давно слог по тому прописан. Осталось только найти его, да ознакомиться.

А за порядки те, у вас сейчас происходящие,  скажу просто я так.

Кичитесь  вы все старым тем, добытым еще живыми предками вашими и напоказ выставляете гонорь свою вековечную, чем и живете, тем  же  и  душу наполняете.  Оттого рушатся все порядки ваши, добытые ранее, оттого зловоние всякое исходит от прыти чей-то какой в ускользании власти приземистой, оттого комары те вьются над  головами, что слишком уж кровь бьется в венах, артериях ваших, предчувствуя скорый конец всему тому и нашествие нового комариного роя. Слишком уж  заблудши души ваши людские в похотях, возжеланиях  своих, слишком  высокомерны да неучтивы в отношении таких же или еще более прижимистых к земле той непаханой, страдающей от раздора, распутья и несуразицы всякой.

Вскормлены  были своею неволей, да  волю ту приобрели не вовремя. Оттого и беситесь, и не знаете на что уповать в жизни вашей повседневной. То ли к брегу предыдущему возвратиться, то ли начать новое строить, да вот только неведомо оно никому – то самое новое, а  спросить у того же Бога боятся.  

А отчего так?

Да потому, что Бог не ответит на тот вопрос однозначно и громогласно, да и не станет он тех же, кто спрашивает, и поддерживать.

Потому, творится такое, что кому в голову взбредет или в угаре пьяном откроется. 

Все то за дар божий или ниспослание сверху принимается, да так с тем и живут, можно сказать, припеваючи.