Текст книги "Поднять перископ (ч 1-4)"

Автор книги: Сергей Лысак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 80 страниц)

– Это как?

– В 1914 году немецкая субмарина U – 9 под командованием капитан – лейтенанта Отто Веддигена за одну атаку отправила на дно три английских крейсера – «Абукир», «Хог» и «Кресси» именно благодаря внезапности и безграмотным действиям англичан. Подводные лодки были совершенно новым, неизвестным оружием и никто не знал их возможностей. Так же, как не существовало и средств борьбы с подводными лодками. Успех Веддигена так больше никто и не смог повторить, хотя лодкам удавалось отправлять на дно крупные боевые корабли. Поэтому, у меня будут неплохие шансы отправить на дно два – три японских броненосца, пока японцы не поймут, в чем дело и не постараются удрать. К тому же, не забывайте о японских боеприпасах. Их снаряды начинены мелинитом, или, как они называют, шимозой, которая имеет очень низкую детонационную стойкость. И велика вероятность того, что бомбовые погреба японцев будут детонировать при взрыве одной единственной торпеды. Именно так погиб наш крейсер «Паллада» на Балтике в октябре 1914 года. Его потопила немецкая лодка U – 26. От взрыва торпед детонировал боезапас и из экипажа «Паллады» не спасся ни один человек.

– Вы рассказываете страшные вещи, Михаил Рудольфович…

– Это история, Степан Осипович. А тот, кто забывает историю, обречен на ее повторение.

– Хорошо. Вы рассказали о двух возможных вариантах развития событий. Но Вы упомянули и третий?

– Да. Третий вариант самый неприглядный и, увы, наиболее вероятный. Государь считает все мои рассказы бредом сумасшедшего, или шарлатана, преследующего непонятные личные цели. Все технические новинки, о которых я говорил, никого не интересуют, и никто не хочет менять существующую ситуацию, поскольку к Японии у нас до сих пор шапкозакидательское отношение, а мосинская трехлинейка с револьвером Нагана считаются лучшим оружием в мире на все случаи жизни. Так же, как и наши пироксилиновые снаряды, значительный процент которых не взрывался во время боя при попадании в цель. То есть, никому абсолютно ничего не надо. Всем и так хорошо. Поэтому, мне придется все заботы по постройке лодки и формированию экипажа взвалить на себя. На немецкие торпеды, чертежи которых я доставил, рассчитывать нечего. Поэтому, придется устанавливать на лодке торпедные аппараты для стрельбы либо нашими 38 – сантиметровыми торпедами Обуховского завода, или завода Лесснера, либо 45 – сантиметровыми немецкими торпедами завода Шварцкопфа, которые сейчас стоят на вооружении немецкого флота. Потому, что в ходе войны мы все равно начнем закупать немецкие торпеды. Где строить лодку, тоже вопрос. Казенные заводы заняты строительством боевых кораблей и найдутся ли у них мощности для частного заказа, причем срочного, не известно. Российские частные заводы? Тоже вопрос. За заказ они ухватятся, но вот качество выполнения не внушает доверия. Такого еще никто нигде не делал. Причем, все черноморские заводы отпадают сразу. Турки могут не пропустить через проливы непонятный корабль явно военного назначения. Значит, остаются заводы в Петербурге, Кронштадте, Риге, Ревеле и Либаве. Если мне придется несколько месяцев утрясать вопрос о строительстве лодки на казенном заводе, так лучше сразу ехать в Германию. Там с этим гораздо проще и качество судостроения на высоте. Тем более, не будут действовать на нервы господа из корпуса жандармов. А то, найдется какой – нибудь сверхбдительный, который заподозрит в строительстве подводной лодки частным лицом подготовку покушения на особу Его Императорского Величества и начнет рыть землю в порыве служебного рвения. Не улыбайтесь, Степан Осипович. Дураков у нас хватает. И дураков с инициативой тоже, что еще хуже. Доказать ничего не докажет, но затормозить строительство на какое – то время сможет, а мы и так в цейтноте. Но технически лодку построить можно. Хоть и тяжело, но можно. А вот дальше начинаются трудности на порядок выше. Нужен подготовленный экипаж. Набирать кого попало нельзя, так как на лодке все зависят от каждого. Стоит одному разгильдяю не закрыть какой – нибудь клапан, как лодка может уже не всплыть. Если машинистов, минеров, комендоров, рулевых и сигнальщиков я еще смогу найти среди резервистов, то вот рулевых – горизонтальщиков, несущих вахту на горизонтальных рулях и выдерживающих заданную глубину хода, я не найду нигде. Поскольку, их еще не существует в природе. Нужен длительный период – не менее трех месяцев, чтобы подготовить экипаж субмарины. Я не касаюсь вопросов торпедных стрельб, так как это получалось у меня неплохо. Хотя, приноровиться к стрельбе столь древними торпедами необходимо. Нужно как минимум два хороших инженер – механика, разбирающиеся в дизелях и в электрооборудовании. Сейчас флот имеет только паровые машины и готовых специалистов по дизелям взять негде. То есть, им тоже придется учиться…

– Простите, перебью, Михаил Рудольфович. Думаю, в этом я смогу помочь. Представим Вашу субмарину, как научно – исследовательскую, а заодно и экспериментальную. И военный флот, естественно, заинтересован в результатах эксперимента. И если Вы согласны взять на себя содержание команды, то Морское министерство вполне сможет выделить Вам требуемое количество офицеров и нижних чинов для участия в эксперименте.

– Это было бы просто прекрасно. Но боюсь, что господ офицеров на лодку заманить будет трудно. Особенно после того, как они на ней побывают и увидят все своими глазами. Хотя, не исключаю того, что найдутся энтузиасты. Особенно среди мичманов.

– Какова численность команды?

– На лодке типа IX–C, на которой служил я, экипаж составлял от 48 до 55 человек. Но, в любом случае, потребуется три вахтенных офицера, один, а еще лучше два инженер – механика и несколько толковых кондукторов из минеров и машинистов. Обязательно, хороший наводчик палубного орудия. Для него будет много работы. Также, хороший радиотелеграфист. Остальные – нижние чины из минеров, машинистов и рулевых. Поскольку сейчас нет угрозы вражеской авиации, численность сигнальщиков можно уменьшить. Уменьшить также численность экипажа, уменьшив часть машинной команды и команды торпедистов, доведя таким образом количество людей на борту до 25–30 человек, как было во время войны 1914–1918 года. Ничего, справимся. При отсутствии авиации добиваться срочного погружения за 30 секунд нам не потребуется, когда каждая пара рук на счету.

– Что же, это вполне осуществимо. Но зачем нужен наводчик? Вы собираетесь устраивать артиллерийские дуэли с японцами? И какое орудие Вы хотите установить?

– Нет, дуэль с надводным военным кораблем для субмарины неприемлема. Одно серьезное попадание, и она не сможет погрузиться. А добить ее на поверхности – это дело времени. Хотя, были случаи таких дуэлей, когда лодки выходили из них победителями. Но это исключения, которые подтверждают правило. И все эти победы были достигнуты исключительно из – за внезапности. Но в море есть много целей, тратить на которые торпеды нет смысла. Невооруженные, или слабо вооруженные транспорты, мелкие суда, а также суда, уже поврежденные торпедой, но не желающие тонуть. Вот для таких целей и предназначено палубное орудие. В войну 1914–1918 года на немецких субмаринах устанавливались, в основном, орудия калибром 88 и 150 миллиметров. В следующую войну на лодках типа VII – 88 миллиметров, а на лодках типа IX – 105 миллиметров, а также автоматические зенитные пушки калибра 20–37 миллиметров. Хорошее орудие похожего калибра 102 миллиметра появится у нас чуть позже на эскадренных миноносцах типа «Новик». Поэтому, если делать лодку на базе «девятки», то сейчас ближе всего подойдет наше 120 – миллиметровое орудие, а если на базе «семерки», то 75 – миллиметровое. Но к ним будут нужны нормальные фугасные снаряды, которые взрываются при попадании в цель, а не прошивают ее насквозь и улетают дальше.

– А почему не шестидюймовка Канэ?

– Она довольно тяжела для лодки такого водоизмещения. Да и зачем? Калибры 120 и 75 миллиметров вполне достаточны по своей мощности для подобных целей, но в этом случае можно взять на борт большее количество снарядов. На лодке проблема свободного места довольно ощутима. Хотя, установить орудие будет проблематично, если строить лодку, как гражданское научно – исследовательское судно. Поэтому, подготовим платформу для его установки на палубе, чтобы можно было быстро установить орудие в Порт – Артуре. Ну, а торпедные аппараты вряд – ли вызовут какие – то проблемы. С первого взгляда несведущий человек даже не поймет, что это такое. Останется только найти благовидный предлог, чтобы раздобыть торпеды и погрузить их на лодку. Здесь потребуется Ваша помощь. Мне торпеды, как частному лицу, вряд ли кто продаст.

– Понятно. Хотя, мало что понятно. Уж очень все непривычно… Но, допустим, все получилось. Лодку Вы построили, эти Ваши… торпеды каким – то образом раздобыли и погрузили, команду набрали и подготовили. А дальше что?

– А дальше ее надо будет каким – то образом перегнать на Дальний Восток. Причем не слишком рано, но и не позже 27 января 1904 года. Придется фрахтовать какое – нибудь судно, идущее в сторону Филиппин, на котором будет находиться запас дизельного топлива. За границей взять его в таких количествах негде, да и это сразу привлечет внимание. В зависимости от типа лодки, нам потребуется от одной до трех бункеровок топливом по пути на Филиппины. В районе Филиппин бункеруемся последний раз, и дальше наши пути расходятся. О нашем дальнейшем маршруте никто знать не должен. Поскольку, лодка будет под коммерческим флагом и экипаж по внешнему виду будет полностью гражданский, то на транспорте должны быть уверены в том, что у нас научная экспедиция. Можно пойти еще дальше и через нужные каналы, после нашего выхода из Петербурга, сделать утечку «информации». Якобы научная экспедиция, это все для отвода глаз. А на самом деле субмарина предназначена либо для поиска затонувших кладов, либо для провоза контрабанды в крупных размерах. А может и для пиратства. В тех краях процветают контрабанда опиума и пиратство, так что в эту версию вполне могут поверить. И чем более дикие домыслы будут ходить о нас, тем лучше. Тем более, светиться я нигде не собираюсь и ни в один порт по пути на Дальний Восток заходить не хочу.

– Ну, Вы и даете, Михаил Рудольфович!!! А ведь могут поверить! А дальше?

– А дальше я исчезаю и до самого Желтого моря никак себя не обнаруживаю. В случае встречи с другими судами либо ухожу в сторону, либо заранее погружаюсь. Возможно, некоторые места с интенсивным судоходством придется в дневное время проходить в подводном положении, а по поверхности идти только ночью и с выключенными ходовыми огнями. К 27 января 1904 года нам надо находиться в районе островов Эллиот в Желтом море. Как только появится японский флот, выбираю наиболее предпочтительные цели и атакую. Надеюсь, что японцы не сразу поймут, в чем дело. Возможно, подумают, что подорвались на минах. И тогда у нас будет неплохой шанс устроить атаку Веддигена.

– То есть Вы хотите атаковать еще до того, как японские миноносцы нападут на нашу эскадру в Порт – Артуре?

– Нет. Я подожду, пока они удалятся подальше, чтобы не мешали. Не волнуйтесь, Степан Осипович. Первый выстрел в этой войне сделаем не мы. Но второй будет нашим. Единственное, что меня огорчает, если все пойдет, как уже было, то будут подорваны «Цесаревич», «Ретвизан» и «Паллада». Правда, их довольно быстро отремонтируют и введут в строй. А вот «Варяга» и «Корейца» мы потеряем. Наши умники держали их в Чемульпо до последнего. Хотя уже всем было ясно, что надвигается война. Не знаю, о чем они думали.

– А не хотите помочь «Варягу» и «Корейцу»?

– Хочу, но это не реально. В том районе малые глубины и очень стесненная обстановка. А если я попытаюсь перехватить эскадру адмирала Уриу, направляющуюся в Чемульпо, то упущу благоприятный момент для нанесения удара по первому броненосному отряду адмирала Того. Ведь после первой же атаки подводной лодки развитие событий пойдет уже по другому пути. И как будет действовать адмирал Того, я не знаю. А сейчас мне известно время и место, где будут находиться главные силы японского флота. В эскадре Уриу всего одна единственная цель, заслуживающая внимания – броненосный крейсер «Асама». Все прочие – легкие бронепалубные крейсера, в большинстве своем устаревшие, которые особого влияния на действия главных сил оказать не могут. А возле Порт – Артура будет находиться главная ударная сила адмирала Того – броненосцы первого броненосного отряда и броненосные крейсера второго броненосного отряда адмирала Камимуры. И если мне внезапной атакой удастся уничтожить хотя бы два японских броненосца, то такой размен на «Варяг» и «Кореец» нам очень выгоден. Как ни жестоко это звучит. После этого, скорее всего, Того не рискнет нападать на Порт – Артур и отведет главные силы. Если скорость лодки позволит, то можно попытаться обогнать японцев в темноте и атаковать снова. Но это вряд ли. Японские броненосцы могут развить ход до 18 узлов, а с форсировкой котлов даже несколько больше. Крейсера Камимуры могут развить до 20 узлов. Это паспортные данные и ход разных кораблей может отличаться, но как показала история, эти цифры близки к истине. У нас же в том времени «девятки» давали порядка 18 узлов с небольшим в тихую погоду. Поэтому, сейчас придется рассчитывать узлов на 13–15.

– Так мало?!

– Увы, Степан Осипович. Дизель не может дать субмарине большой скорости. У него другие преимущества – высокая экономичность и возможность довольно простой герметизации корпуса, так как огромных дымовых труб нет. К тому же, не думаю, что фирме Нобеля удастся воспроизвести точные копии двигателей. Это будет что – то более громоздкое и менее мощное, но меня это устраивает. Главное, чтобы эти первые дизеля были достаточно надежны. Гоняться наперегонки с надводными военными кораблями лодки не могли и в то время. Они атаковали тогда, когда военный корабль шел в их сторону, и его удавалось перехватить в подводном положении. Обгоняли же только конвои транспортов и одиночные торговые суда, идущие, как правило, со скоростью не выше 12–15 узлов. Затем занимали удобную позицию впереди конвоя и атаковали. Днем из подводного положения, а ночью, обычно, из надводного.

– Интересно… Очень интересно… А если японцы уйдут после первых потерь и догнать их Вы не сможете?

– А это зависит от того, куда они уйдут. Если адмирал Того решит, что его корабли подорвались на минах, то вполне может остаться в этом районе, только отойти подальше в море и у нас будет шанс еще на одну атаку. Если же посчитает ночной инцидент атакой наших миноносцев, которые смогли подобраться незамеченными, то уйдет в море на большой скорости и оставаться на одном месте не будет. Не знаю, как он начет действовать в этом случае, но тогда на следующий день он подошел к Порт – Артуру и начал обстрел. Правда, попав под ответный огонь наших кораблей и береговых батарей, прекратил бомбардировку и ушел. Сейчас же, если нам удастся нанести какой – то урон японцам в ночь на 27 января, то он может и не решиться на обстрел Порт – Артура. Если все же решится, то мы будем его там ждать, и атакуем днем из подводного положения. На успешное уничтожение нескольких целей я уже не рассчитываю, но пустить на дно еще один японский броненосец, или броненосный крейсер, шансы есть. Если же Того не придет к Порт – Артуру, отправимся к Чемульпо. Эскадра адмирала Уриу будет еще там. И у нас появится неплохой шанс расквитаться за «Варяг» и «Кореец». Вряд ли Уриу быстро узнает подробности нападения на главные силы японского флота. Да и у него совсем другая задача – обеспечение высадки десанта в Корее. «Варяг» и «Кореец» для него незначительная помеха, которую он устранит довольно быстро. Увы, Степан Осипович. Как это ни прискорбно говорить, но из – за конструктивных недоработок «Варяг» далеко не лучший крейсер в своем классе. В частности, из – за ошибочной концепции установки артиллерии без броневых щитов, потери в орудийной прислуге во время боя были огромные. А японские фугасные снаряды взрывались даже при падении в воду и обдавали палубу «Варяга» градом осколков. Если Уриу, получив сообщение о нападении на главные силы Того, не уйдет сразу после боя из Чемульпо, то мы сможем занять удобную позицию на выходе из порта и атаковать крейсер «Асама». Если другие крейсера японцев остановятся и начнут оказывать помощь, как в случае атаки Веддигена, то есть шанс отправить на дно еще одного – двух.

– Да уж, Михаил Рудольфович… Скромность – явно не Ваша черта.

– Степан Осипович, я описываю идеальный вариант развития событий. Просто, в этих условиях велика вероятность именно такого сценария. Японцы не ожидают атаки мощной подводной лодки, аналога которой еще нет в мире, и будут застигнуты врасплох. К тому же, я уверен, что даже если информация об атаке главных сил и дойдет до Уриу, то вряд ли она будет исчерпывающей и объективной. Когда же все выяснится, рассчитывать на такой успех будет уже не реально. Даже если и удастся атаковать группу крупных боевых кораблей, то после первого же взрыва они сломают строй и отвернут в сторону, стараясь уйти из опасного места на большой скорости. Поэтому, при атаке можно будет рассчитывать на успешную стрельбу только по одной цели. Все остальные очень быстро выйдут из зоны поражения.

– Да уж… Век живи, век учись… Михаил Рудольфович, за сегодняшний вечер я узнал больше, чем за все последние годы. Интересно будет с Вами побеседовать более подробно. Но, допустим, все получится, как Вы запланировали. А что дальше?

– А дальше я веду свободную охоту в Желтом море, навожу панику в японском флоте и жду Вашего приезда в Порт – Артур. Появляться там раньше для меня крайне нежелательно. Неизвестно, как все это воспримет адмирал Старк. Вполне может наложить лапу на субмарину и назначить на нее командиром одного из своих протеже из «настоящих офицеров», а не прапорщиков военного времени. И который успешно угробит лодку вместе с людьми при первом же выходе в море. Потому, что служба на подводной лодке – это совсем не то, к чему привыкли в нашем военном флоте. Это не наведение зеркального блеска на все и вся с парадами и строевыми смотрами. И судить о подготовке экипажа субмарины проверкой чистоты белым платком, или перчаткой, как у нас любили делать до последнего времени, это верх глупости. Санитарные условия на субмаринах очень далеки от надводных кораблей из – за нехватки свободного пространства и пресной воды. Мы не брились во время всего похода, сколько бы он не продолжался. Даже вошел в обиход термин «горячая койка». Потому, что коек на весь экипаж не хватало. И если человек шел на вахту, то тут же на его койку ложился другой, который стоял вахту до этого.

– Не очень – то удобно. А по другому никак нельзя?

– Увы, Степан Осипович. Главная задача субмарины – нанести максимальный урон противнику и постараться уцелеть самой. И ради достижения этого приходится жертвовать удобствами. Вот именно поэтому я и говорил, что далеко не все офицеры согласятся служить на лодках. А посылать на них в приказном порядке – толку не будет.

– Пожалуй… А после того, как я прибуду в Порт – Артур?

– Договоримся заранее о порядке радиосвязи – на лодке обязательно будет радиостанция. Когда Вы прибудете в Порт – Артур, дадите условную радиограмму, которую мы примем, и будем знать, что Вы на месте. Поскольку, дальность действия сегодняшних радиостанций невелика, мы будем сами делать запрос условным шифром, находясь в зоне досягаемости.

Пока Вы не прибудете в Порт – Артур, нам никто ответить не сможет, так как адмирал Старк знать этой радиограммы с условленным текстом не должен. Дабы исключить возможность случайного обстрела, подойдем к Порт – Артуру в дневное время, нас обязательно должны встретить миноносцы и сопроводить в бухту. Это обычная практика встречи подводных лодок. По приходу Вы своей властью командующего эскадрой мобилизуете лодку в действующий флот вместе со мной, поскольку формально я буду еще лицом штатским, а лодка – гражданским научно исследовательским судном. Официально назначаете меня командиром лодки и утверждаете всех остальных членов экипажа на их должностях. Лодка поднимает Андреевский флаг вместо российского триколора, я надеваю военный мундир прапорщика, а весь остальной экипаж – свои военные мундиры. Да простят меня господа офицеры, которым придется быть у меня в подчинении… Естественно, все тайное сразу станет явным, но надеюсь, флот японцев будет уже далеко не в том составе, как перед нападением 27 января. Некоторое время понадобится на профилактические ремонтные работы и отдых экипажа после такого длительного перехода, закончившегося не отдыхом в порту, а вступлением в бой. Но, максимум через две недели, мы будем готовы снова выйти в море. Ваша задача – наладить бесперебойное снабжение лодки топливом, боезапасом и всем необходимым. В части боевого применения лодка и я не должны быть привязаны ни к отряду миноносцев, ни к отряду крейсеров. Субмарина – это одинокий свободный охотник. Практика показала, что они не могут действовать в составе эскадр, их надводная скорость хода мала для этого. О подводной же и говорить нечего. Их главное назначение – свободная охота в море. Нанесение удара по вражескому торговому судоходству и, если представится возможность, по крупным боевым кораблям. Но это дело случая. Военный корабль может легко уйти от атаки подводной лодки, если заранее ее обнаружит. Именно поэтому, для максимальной эффективности боевого применения субмарины, она должна быть подчинена только лично Вам, минуя всех младших флагманов. И не должна привлекаться к несению несвойственных ей функций вроде охраны подходов к базе и сопровождения эскадры при выходе в море. Повторяю, субмарина – это не сторожевой пес, который охраняет стадо от волков. Это – волк, который сам решает, на кого и когда напасть. Поверьте, Степан Осипович. Я знаю, что говорю. И если Вы дадите мне полную свободу действий, обеспечив всем необходимым, то японцы потеряют покой и сон. Вспомните, что творили Вы на Черном море, когда командовали «Великим князем Константином». Турки тогда боялись собственной тени. Сейчас история может повториться, но только с гораздо большим размахом.

– Да уж, были времена… Хорошо, Михаил Рудольфович. Будем думать. Честно говоря, от таких перспектив… Но пока будем решать вопросы сегодняшнего дня. С чего думаете начать?

– Для начала – поговорите осторожно с государем. Не говорите всей правды, а скажите, что в Ваши руки попали материалы большой важности и которые, по всей видимости, не являются фальшивкой. Материалы тайно доставлены от лица, желающего сохранить свое инкогнито, так как он не хочет, чтобы его объявили шарлатаном, или сумасшедшим. Сделаю ряд фотографий, которые должны заинтересовать любого здравомыслящего человека. Посмотрим на реакцию нашего государя императора. Но будьте очень осторожны, ни в коем случае не настаивайте на истинности этих сведений. Говорите, что сами очень сильно удивлены. А то еще не хватало, чтобы Вас сумасшедшим объявили. Тогда все наши планы по спасению России и самого императора накроются медным тазом. И не забывайте о «Петропавловске». Вы нужны России…

Разговор двух моряков продолжался очень долго. Им никто не мешал. Они вместе отобрали ряд фотографий, которые можно было показать Николаю II, и подготовили более – менее правдоподобную легенду, где не было лжи, а была не вся правда. Потому, что в дальнейшем придется рассказать все, чтобы не допустить повторения того, что уже привело один раз Российскую Империю к гибели. А сейчас все зависит от того, как российский государь отнесется к столь неожиданной информации. Заинтересуется, потребовав разыскать этого таинственного господина, или посчитает обыкновенной мистификацией неизвестного ловкача, желающего набить себе цену и претендующего на роль нового графа Калиостро. И это в том случае, если еще Макарову удастся быстро добиться аудиенции на предмет обсуждения информации чрезвычайной важности. А то, у государя императора есть много гораздо более важных забот. Строевой смотр гвардии, например. Или, ежедневные посиделки со своим семейством. Да мало ли забот у российского государя…

***

Следующие дни не отличались разнообразием. Михаил продолжал печатать материалы, но параллельно начал прощупывать почву для дальнейшей работы. Заявку на изобретение автомата и пулемета он все же подал. Но с внедрением «своего» изобретения, как и предвидел, вышел полный облом. Новинки никого не интересовали. Причем, основной причиной были деньги, которых у русской казны, как всегда, для таких вещей не было. А также то, что для того, чтобы убить противника, в него достаточно выстрелить один раз из винтовки. А не выпускать горстями небольшие пистолетные пули из маломощных пистолетных патронов. Тем более, с такой смехотворной прицельной дальностью стрельбы, не идущей ни в какое сравнение с прицельной дальностью стрельбы из винтовки. О чем ему авторитетно заявили те, кто «знает, как надо». Аналогичная судьба постигла и проект парогазовой немецкой торпеды образца 1917 года. Предлагать проекты более поздних моделей торпед Михаил не стал ввиду абсолютной бесполезности данного занятия. Цусима еще не случилась. Отвергнут был также и проект подводной лодки, как абсолютно нереальный. То, что стояло на вооружении русского флота, и так делало его непобедимым. Во всяком случае, так считали господа под «шпицем» и свое мнение менять не собирались. Даже Макаров не смог их в этом переубедить, как ни доказывал ценность идеи. Что уж говорить о никому не известном молодом штурмане дальнего плавания, который выше второго помощника капитана в торговом флоте еще не поднялся и все военные познания которого заключаются в годе службы вольноопределяющимся с последующей сдачей экзамена на прапорщика военного времени. Он что, собрался адмиралов учить?! Единственным успехом было посещение фирмы Нобеля. На всякий случай, предложил два варианта – проект дизелей старой лодки кайзеровского флота и проект дизелей, установленных на лодке IX–C. А то, вдруг воспроизвести дизель из 1942 года не получится. Там сразу ухватились за интересный проект, суливший сказочные перспективы. Договорились быстро. Михаил патентовал «свой» проект и передавал права на его использование господину Нобелю за пять процентов от будущей прибыли. Но с условием поставить не позднее, чем через пять месяцев два рабочих экземпляра новых двигателей. Причем один правого, а другой левого вращения. А также обеспечить господина Корфа необходимыми запчастями, соляровым маслом в качестве топлива и смазочными маслами в требуемом количестве. Не смотря на столь странные условия сделки, высокие договаривающиеся стороны остались довольны друг другом. Во всем же остальном дело не сдвинулось ни на шаг. Макарову две недели не удавалось добиться приема. У государя были более важные дела. Когда адмиралу все же удалось добиться аудиенции, то ничего хорошего из этого не вышло. Николай скептически отнесся к полученной информации и посчитал все фальшивкой. Еще и высказал претензии Макарову, как он мог воспринять этот бред всерьез и явился с подобными вещами к императору. Настаивать же адмирал не рискнул, ибо очень многое было поставлено на карту. О чем он и рассказал Михаилу во время очередной встречи.

– Вот такие дела, Михаил Рудольфович… К великому сожалению, Вы оказались абсолютно правы в отношении третьего варианта, как наиболее вероятного. Никому ничего не надо. Всем и так хорошо. А Нобель с этими новыми дизель – моторами не подведет?

– Не должен. Во всяком случае, через двенадцать лет у него уже будут получаться неплохие дизеля для подводных лодок. Мы просто ускорим этот процесс. В самом крайнем случае, придется ставить керосиновые двигатели, хоть и очень не хочется. Но в 1914 году на многих немецких субмаринах они еще стояли и начало войны они встретили именно с ними. И это нисколько не помешало им доставлять англичанам массу хлопот. Но, опять таки, оставим это как самый крайний случай. Меня больше волнуют торпеды. Наши 38 – сантиметровые не очень надежны. В ходе войны были случаи отказов. Торпеда тонула сразу после выстрела. Все же надеялся, что удастся заинтересовать наших чиновников от флота немецкой 50 – сантиметровой парогазовой торпедой 1917 года. Она себя неплохо зарекомендовала в ходе войны. Может быть, имеет смысл сразу ориентироваться на немецкие 45 – сантиметровые торпеды фирмы Шварцкопфа, которые уже есть у немцев, и делать торпедные аппараты под них. Потому, что заменить аппараты на лодке под торпеды другого калибра не так – то просто. Для этого потребуется постановка в док и проведение серьезных работ на прочном корпусе. А это совсем не то, что поменять аппараты на миноносце. Снять краном один, и поставить другой.

– Все никак не могу привыкнуть к этому слову – торпеда…

– Скоро это слово войдет и в наш обиход. Термин «мина самодвижущаяся» уйдет в прошлое. А вообще – то Вы правы. Мне надо следить за речью, чтобы не возникло ненужных вопросов.

– Думаю, здесь я смогу Вам помочь. Если Вы согласны это финансировать, то мы сможем провести первую закупку немецких мин по линии Морского министерства. Скажем, для проведения сравнительных испытаний с нашими минами. А там уже найдем способ сделать так, чтобы эти мины попали к Вам. Сколько мин Вам нужно?

– Для начала не меньше двадцати. Если удастся воспроизвести мою U – 177, или старую крейсерскую лодку U – 139, то это будет даже мало. Тор… мины Шварцкопфа имеют меньшие размеры, чем те, что применялись этими лодками. Но в дальнейшем мне придется положиться только на закупку мин Морским министерством. Вести войну с Японией до победного конца на собственные средства мне никаких денег не хватит.

– Безусловно. И могу Вас заверить, что после первых же успехов отношение к Вам и Вашему проекту резко изменится. А я приложу к этому все силы. И все же у меня есть новость, которая может Вас порадовать.

– Какая?

– Я разговаривал с руководством завода в Кронштадте, и они меня заверили, что вполне смогут выделить мощности для выполнения частного заказа по строительству научно – исследовательского судна водоизмещением около тысячи тонн. Правда, пока еще не знают, какого именно. Хоть завод и судоремонтный, а не судостроительный, но заверили, что помогут. Все же Кронштадт, в какой – то степени, моя вотчина и они пошли навстречу губернатору. Уж извините меня, Михаил Рудольфович, но пришлось, не посоветовавшись с Вами, придумать красивую легенду. Чтобы объяснить мой интерес к этому делу.